Выбор. Глава 19

Восьмичасовой перелет из Москвы в Хабаровск не показался Адольфу утомительным. Мило поболтали с соседкой, известной актрисой московского театра, летевшей на сольные гастроли по городам Дальнего Востока. Подремал. Несколько раз перекусил вполне сносными закусками, любезно предлагаемыми симпатичными стюардессами пассажирам бизнес-класса.
Город встретил его вечерней прохладой и Адольф пожалел, что отказался от теплого свитера, который ему настойчиво советовала взять жена Марта. По рекомендации Говорова он и его спутники устроились в небольшой, но прекрасно оборудованной ведомственной гостинице. На следующий день Адольф планировал встретиться с Вадимом Старковым. Четкого плана у него не было. Знакомство должно было состояться как бы случайно и не вызвать никаких подозрений у полковника.

У входа в ресторан «Саппоро» двое подвыпивших парней что-то пытались выяснить у седовласого мужчины. Видимо их не удовлетворяли полученные объяснения, и они стали повышать голос, а потом и вовсе пустили в ход руки. От удара в лицо мужчина пошатнулся и едва не упал. Адольф решил вмешаться.
- Что это вы ребята вдвоем на одного? Не хорошо.
- А ты кто такой? Тебе что надо? Или тоже хочешь в репу получить?
- Нет, не хочу. Вы бы успокоились и шли бы потихоньку своей дорогой. Зачем на рожон лезете?
- Да пошел ты! Парень размахнулся, но тут же взвыл от боли. Второй бросился к нему на помощь, но моментально оказался на тротуаре.
- Я же вам говорил, идите с миром. А чтобы не попадать в такие ситуации надо не водку пить, а молочко.
Мужчина протянул руку для рукопожатия,
- Спасибо! Ловко вы с ними справились. Меня Вадимом зовут.
Шнейдер ответил крепким рукопожатием,
- Адольф. Да всё нормально. Мальчики видать перебрали немного, еле на ногах стоят.
- Адольф? Вы что, немец?
- Да. Гражданин Германии Адольф Шнейдер.
- А говорите вообще без акцента. В России, наверное, уже давно живете? Вы, кстати, не из Хабаровска?
- Нет, я живу в городе Висбадене, что недалеко от Франкфурта-на-Майне. А русский начал учить еще в детстве и совершенствовал его всю жизнь. И очень этим доволен. Меня,  когда я еще пацаном был, начал обучать этому языку русский мальчик, мой ровесник. Кстати, его тоже Вадимом звали, а я его Вадом называл.
Старков насторожился.
- Так, а где это было?
- Да это маленький поселочек на севере Германии, Вам его название ничего не скажет.
- И все-таки.
Адольф с удивлением посмотрел на Вадима.
- Что это вы вдруг заинтересовались? Поселок назывался Альтфризак. Рядом стояла русская воинская часть. Вад был сыном русского офицера, мы с ним много времени проводили вместе.
Вадим крепко сжал руку Адольфа, - этого не может быть! Скажи, а ты ведь в то время страшно бесился, когда тебя звали Адольфом и просил называть тебя Вольфом? Так? И вы вместе с Вадом часто рыбачили на местном озере? Так?
- Да, всё так. А вам откуда известны такие подробности? Неужели… Так ты что, тот самый Вад? Майн гот!(1). Так это ж чудо настоящее, что мы так вот встретились и Бог знает через  сколько времени!
- Слушай, Вольф, ну это правда фантастика! А помнишь, когда мы с тобой прощались, я тебе тогда сказал, что мы обязательно встретимся? Помнишь?
- Да, ты так говорил. Но я, если честно, не верил в это. И встретились то где, на краю земли, за тысячи километров от Альтфризака.
- Нет, а что мы здесь стоим? Разве это событие не стоит отметить?! Айда в «Саппоро».
Друзья просидели до самого закрытия ресторана. Вспоминали детские годы, делились событиями, которые произошли у каждого из них за это время. Вадим попытался пригласить Адольфа к себе домой, но тот категорически отказался, сославшись на поздний час. Договорились встретиться завтра ближе к вечеру.
- Я, Вадим, здесь в командировке, поэтому свободным временем особо не располагаю, но как только освобожусь, сразу же дам тебе знать. И давай выберем для встречи место поспокойнее, а то ресторанный шум заставляет напрягать голосовые связки. А нам, я думаю, о многом еще надо поговорить.
- Так может все-таки у меня? И с женой познакомишься, да и посмотришь, как живут русские офицеры.
- Не знаю, удобно ли это. Ну, хорошо, давай адрес.
- Вот и славненько. Записывай.

Адольф прибыл в точно условленное время. В тесной прихожей его встречали Вадим и разрумянившаяся Галина. Обменялись любезностями. Адольф вручил Галине букет роз, Вадиму сунул в руки пакет с дорогим коньком. Прошли к столу. Галина расстаралась, очень уж ей не хотелось ударить в грязь лицом перед иностранным гостем. За столом она активно расспрашивала Адольфа о жизни в Германии, что носят, что едят, где и как отдыхают. Адольф терпеливо и подробно обо всем рассказывал. После чая Вадим, извинившись перед Галиной, пригласил Адольфа в кабинет. Друзья уселись напротив друг друга и некоторое время молчали, не зная, как продолжить разговор. Первым нарушил молчание Адольф:
- Вадим, ты весьма тактично не стал расспрашивать меня о цели моего визита в Хабаровск и даже не поинтересовался где и кем я работаю.
- У меня, Вольф, принцип, если человек сам не находит нужным рассказывать что-то о себе, я не лезу к нему в душу.
- Это хорошее качество. Но я не буду ходить вокруг, да около. Я должен сказать тебе нечто очень важное. И это касается лично тебя.
Вадим с удивлением уставился на Адольфа.
- Лично меня? И это что-то, относящееся ко мне, должен сказать мне ты? Гражданин другого государства? Ты, с кем я не виделся почти сорок лет? Что ты можешь знать обо мне, Адольф?
- Вад, я знаю о тебе достаточно много. И прилетел я в Хабаровск для того именно, чтобы встретиться с полковником Старковым Вадимом Сергеевичем.
Вадим вытаращил глаза.
- Во как! Так ты все же кто таков? И какого ляда мною заинтересовалась Германия? Я оттуда в 59 году уехал еще пацаном и больше ни разу там не появлялся. Какие у Дойчланда (1) ко мне могут быть претензии?
- Я, Вадим, сотрудник Интерпола. Здесь я не потому, что у тебя имеются какие-то проблемы в отношениях с моей страной. Их нет, можешь успокоиться. Но у тебя весьма серьезные проблемы иного рода. Совместно с Министерством безопасности России мы ведем разработку контрабандной поставки оружия из России в те места, где зреют вооруженные конфликты или уже полыхает война. Нами установлены лица, которые задействованы в этих поставках. Среди них, к сожалению, значится и твоя фамилия.
Пальцы рук Вадима, которыми он обхватил спинки кресла, побелели. Он впился глазами в лицо Адольфа и шумно задышал.
- Вадим, я, конечно, не должен был тебе все это говорить. Но что-то мне подсказывает, что ты остался таким же честным и порядочным, каким я тебя знал в детстве. И, кстати, такое же мнение сложилось о тебе и у генерала Говорова, который ведет это дело в Министерстве безопасности. Он считает, что какие-то весьма серьезные обстоятельства заставили тебя пойти на сделку со своей совестью. Ты можешь мне сказать, что побудило тебя отступить от собственных убеждений?
Вадим молчал. Наконец, собравшись с духом, он заговорил:
-  Ты знаешь, Вольф, я рад, что всё наконец открылось. Я чертовски устал носить этот камень на сердце. Да, ты прав. Изменить самому себе я был вынужден под грузом чудовищных обстоятельств. Меня поставили перед выбором, либо жизнь моей дочери, либо я вписываюсь в это чертово дело. И поверь, люди, которые мне это сказали, слов на ветер не бросают. Да и начиналось-то все с переброски в Москву импортной электроники, бытовой техники и прочей хрени. Довольно долгое время я даже не знал, что содержимое ящиков было постепенно заменено на смертоносный груз. А когда узнал… Когда я узнал про всё это, мне передали кассету с записью разговора ленинградского воровского авторитета Паши Егорова и моей Иришки. Из него следовало, что если она не уговорит папашу дружить с Пашиными коллегами из Приморья и Хабаровска, то обломятся не только её планы на счастливое замужество, но и просто на продолжение её дальнейшей жизни. И что такая же участь ожидает и её родителей. Я помню её ночной звонок. Она кричала, плакала, умоляла согласиться на все их требования. И я, Вольф, не устоял. Я не мог рисковать жизнью своей дочери, не мог.
- Да, Вад, я понимаю. У меня у самого трое детей. Это ведь огромное счастье, но в то же время, учитывая нашу работу, мощный крючок, за который нас в любой момент могут подцепить. Давай подумаем, как с меньшими потерями выйти из этой ситуации.

По Приморью и Хабаровскому краю прокатилась волна арестов. Была обезглавлена верхушка воровского сообщества. В числе тех, кто поменял комфортное жилье на нары в СИЗО, оказался и Евгений Кротов. Татьяна тяжело переживала арест мужа. Полагая, что Старков мог что-то знать о причинах задержания Евгения, она названивала брату чуть ли не каждый день и, в конце концов, приехала к нему в Хабаровск. Вадим успокаивал её как мог, но в результате не выдержал и рассказал ей всю правду, решив, что в суде она все равно всё узнает. Таня была ошеломлена, подавлена, она не могла поверить, что её Женечка, который занимался таким чистым и прозрачным бизнесом, мог участвовать в каких-то незаконных сделках с оружием.
- Вадим, а ты знал? Знал же! Почему не уберег? Ты тоже в этом участвовал? Тогда почему ты на воле, а Женя сидит?
Пришлось Вадиму признаться о своей причастности к этому делу. И о том, кто и каким образов вовлек его в эту авантюру.
- Таня, мною занимается сейчас военная прокуратура. Вполне возможно, что мне придется разделить участь Евгения. Во всяком случае готовится, как я знаю, приказ о моем увольнении из армии, а за этим должен последовать суд. Почему меня до сих пор не арестовали, я, если честно, не знаю. Но подписку о невыезде с меня взяли. Таня, мы с Евгением, дров, конечно, наломали. Не знаю, как он, а я свою вину признаю полностью. Но жизнь на этом не кончается. Думать надо, как очистить свою совесть и постараться, в конце концов, восстановить свое доброе имя.

О готовящемся аресте Старков успел предупредить своего друга, командира транспортного авиаполка Кузьму Царева. Следователи, вошедшие в кабинет полковника Царева, обнаружили его безжизненное тело и табельный пистолет Макарова, валявшийся возле командирского кресла.


     (1) Майн гот (нем.) - Боже мой! 
     (2) Дойчланд (нем.) - Германия