История казачества

-- Николай Владимиров (Атта Николай)
-- Казаки: рыцари-землепашцы Его Императорского Высочества.
Серия: "Аналекты"
Такая доля:
То встречать, то провожать,
Своих сынов границы защищать...
Александр Розенбаум, "Кубанская песня"

Мы - казаки! Мы без воли не можем!..
Ф.Д.Крюков, "Итальянец Замчалов"

       
         Мы с удовольствием читаем романы из жизни средневековых рыцарей, снова и снова переживая приключения доблестного Айвенго и трёх мушкетёров, и привычно думаем, что "хорошо там, где нас нет". "Изящное стальное оружие и благородное сердце" - это однозначно "у них", а не "у нас", да и там давно уже "турниры отменили". Немногие знают, что каких-нибудь сто лет назад самое назад самое настоящее феодальное рыцарство - с получаемыми за службу поместьями, с кодексом чести, с родовыми гербами, со всеми свойственными этому беспокойному сословию достоинствами и недостатками существовало и у нас в России.
         Такими рыцарями были казаки - потомки степных разбойников, некогда заключивших с молодым московским государством сперва союзный, а затем и вассальный договор. В последующие столетия Правительство уже не Московии, а Российской Империи сделает всё возможное, чтобы цивилизовать казаков, превратив их в регулярное войско - с дисциплиной, с чёткой организацией, с профессиональными офицерами. Со своей стороны казаки так же сделают всё возможное, чтобы сохранить обычаи и традиции, сложившиеся во времена степной вольницы.
         Результатом стало появление общественных отношений, напоминающих прежний европейский феодализм. Подобно средневековому рыцарю, японскому "буси" (воину) или турецкому "спаху", подобно русскому поместному дворянину, казак приносил присягу, получая земельный надел. Каковой и отслуживал, исполняя свои "двенадцать и восемнадцать" - не денежным или натуральным налогом, не той или иной повинностью, а государевой военной службой.
         Именно этот, чисто средневековый, феодальный принцип - "земля за службу" и отличал казака от "лица невойскового сословия". Однако помимо очевидного сходства с европейским феодализмом в жизни казачества имелись и отличия.
       
       
         Глава первая.
         Двенадцать и восемнадцать.
       
         "Призвание казака есть военная служба, - таков основной, издавна установившийся взгляд правительства на казаков, согласно которому и организован весь внутренний быт казаков. Особое устройство управления, особый порядок землевладения, особые учебные заведения - всё это имеет в виду гарантировать исправное выполнение казаками воинской повинности".
         (с) "К столетию военного министерства. Воинская повинность казачьих войск".
       
         1. КАЗАКОМ НАДО СТАТЬ.
       
         Первое отличие заключалось в том, что богатое средневековое рыцарство могло позволить себе нескольких боевых коней, тяжёлые доспехи, штат обслуживающего персонала. Обширные поместья позволяли сеньорам содержать тяжёлую конницу, делая основную ставку на силу наносимого удара. В то же время содержание тяжёлой конницы требовало обширных и богатых поместий.
         Поэтому и были велики рыцарские феодальные владения - несколько деревень, сотни крепостных, обязательный укреплённый замок... В походе рыцаря сопровождал обоз, а в нём - два походных коня, один боевой, слуги, конюх, оруженосец, кузница и кожевенная мастерская... Средневековому рыцарю незачем было самому работать на земле - одна его пара рук ничего не добавит к имеющимся в его распоряжении сотням. Рыцари и не работали, готовясь к предстоящим походам или проводя время в пирах и забавах.
         Степные разбойники, какими некогда были казаки, больше всего ценили возможность "оказаться в нужный момент в нужном месте". Содержать тяжёлое вооружение было и незачем, и не на что - подобно наполеоновскому солдату-ворчуну, всё своё небогатое имущество казак мог увезти на себе - вернее, на боевом коне.
         Потому невелики были и казачьи "феодальные поместья". В среднем на Дону казак имел 13,5 десятин земли. На Кубани немного меньше - 9,5 десятин. В Области Терского Войска немного больше - 16,5 десятин. Казаки приграничных - Забайкальского, Амурского и Уссурийского Войск с "правом заимки" - разрешением свободно занимать пустующие земли, нередко имели по 50, а то и по 150 десятин. Но в малонаселённом краю, "на задворках Великой Империи" их "феодальные поместья" некому было обрабатывать.
         Для сравнения - крестьянин Московской губернии в среднем располагал 3,0 десятинами, за пользование которыми платил прямые и косвенные налоги, а так же "выкупные платежи" помещику - плату за землю, выделенную при отмене крепостного права в 1861 году. Десятина - старинная мера площади, гектар и ещё девять "соток".
         Труд батраков-"иногородних" дёшев - но даже самый дешёвый труд сказывался на и без того небогатых казачьих доходах. Волей-неволей казаку приходилось самому работать в поле - пахать, сеять, убирать урожай. Как представитель "дважды привилегированного" военно-служилого Сословия Российской Империи, казак искренне презирал "мужика" - для чего, как увидим в дальнейшем, имел некоторые основания. Тем не менее, в свободное от службы время заботы у него были самые, что ни на есть, трудовые, крестьянские.
         Но, будучи не просто крестьянином, а военнослужащим, связанным присягой "феодальным рыцарем", казак знал - не ему, так входящим в возраст сыновьям придётся служить. Поэтому, уже в три года казачонка сажали на коня. В восемь лет - никаких поблажек на малолетство, давали ружьё - настоящее, боевое оружие, и учили стрелять. В десять "ставили руку" - учили рубить шашкой, тоже настоящей, а не игрушечной или учебной, льющуюся из кувшина водяную струйку. Упражнение не на силу удара, а на аккуратность и точность - учись, сынок, рубить без брызг. В двенадцать лет, сидя верхом на бревне, казачонок лихо рубил той же шашкой лозу...
         "Учить, пока лоза и сопля зелена" - станичным и хуторским атаманам порой приходилось одёргивать слишком уж ретивых отцов, дедов и дядюшек. Возможно, именно тогда сложилась знаменитая, воспетая Николаем Васильевичем Гоголем поговорка: "терпи, казак - атаманом будешь". Зато в восемнадцать лет, когда нынешний новобранец только постигает азы военной науки, тем более, в двадцать один год - призывной возраст в Российской Империи, казак - уже полностью обученный и подготовленный воин.
         Рассказывают: хотите - верьте, хотите - нет, что донские казаки владели некими сверхсекретными приёмами рукопашного боя, казачьим каратэ или ушу. Называлась эта система: "Донской бой", и её приёмы, свои в каждом роду, бережно и в глубокой тайне передавались от отца к сыну.
         Станичные мальчишки подрастали под бесконечные разговоры взрослых о былых боях и походах. Дважды в год - в октябре и феврале в станицах проходили смотры находящихся "на льготе" казаков "служилого разряда" второй и третьей очередей. В обязательном порядке смотр устраивали для каждого уходящего в поход полка и "ремонтной сотни" - и для каждого полка и "ремонтной сотни", вернувшихся из похода. Так же осенью в станицах проводили состязания для готовящихся выйти в "служилый разряд" "малолеток" - победителем мог оказаться старший брат, младший дядя или иной дальний и ближний родственник.
         Со времён Павла I в Российской Империи сложился порядок, согласно которому всякий государственный служащий: чиновник, офицер, рядовой "нижний чин" - в том числе и казак, даже находясь дома, в кругу семьи, обязан носить форму. Переодеваться в штатское полагалось, лишь выезжая за границу в качестве частного лица. Разумеется, в поле казак работал в рубахе и "чириках старых, отцовских", а то и вовсе босиком. Зато по воскресным и праздничным дням казак "строевого" и "запасного" разрядов - непременно в форме, при погонах и шашке - холодном оружии, и при наградах - если таковые имелись.
         Ушедший на службу рядовым, отец или старший брат мог вернуться домой "кавалером" того или иного российского ордена. Чаще - кавалером ордена святого Георгия, дававшимся исключительно за военные заслуги. Мог вернуться "приказным" - старшим или младшим унтер-офицером, а то и офицером - при погонах с просветом, с двойным земельным паем, с "вольной"... Чин хорунжего (армейского подпоручика) давал личное дворянство, а до 1901 года чин хорунжего и "крестовая кавалерия" (орден святого Георгия) - дворянство потомственное.
         Ну, а возвращался домой казак непременно с "гостинцами" - подарками для всей семьи, в том числе и для казачонка. Подарок нередко предваряла серьёзная трёпка, если в отсутствие отца мальчишка совершал тот или иной проступок, но "хоть сломанную подкову привези" - обделять "гостинцем" не полагалась.
         Если казак участвовал в боевом походе, то помимо "гостинцев" имел право привезти и долю добычи: "что шашкой взято, то свято". Согласно стародавнему обычаю, оружие не считалось военной добычей - за взятые в бою ружья и пушки следовали наградные деньги, чины и ордена, но само оружие поступало в войсковые арсеналы.
         Зато взятых у неприятеля лошадей, повозки, продовольствие и фураж казаки могли оставить себе на законных основаниях. Если поход бы успешен, а казаки не "праздновали труса", начальство закрывало глаза, если в повозках оказывалось что-то помимо продовольствия и фуража. Для иной небогатой казачьей добыча была единственным способом поправить дела - арендовать землю из станичного или войскового резерва, нанять батраков... И не забудем - в 1945 году возвращающиеся из Германии советские солдаты так же имели право провезти вещмешок или чемодан с трофеями.
         И так - десятилетие за десятилетием, поколение за поколением. Подрастающие в станицах мальчишки с презрением поглядывали не только на "невойсковых" сверстников, но и на богачей-купцов, и даже на представителей столичной аристократии, заезжавших в Область того или иного Войска, с нетерпением дожидаясь момента, когда из "выростков" - подростков тринадцати-шестнадцати лет сами станут готовящимися выйти в "приготовительный разряд" "малолетками" - юношами-казаками.
         В семнадцать лет казак держал первый экзамен на "годность к строевой": верховая езда с элементами джигитовки, рубка лозы шашкой, стрельба из винтовки - стоя, лёжа, с колена и с коня - в том числе и на скаку, владение пикой. Провалить экзамен было позором - проваливший вычёркивался из Сословия, становясь не казаком, а всего лишь "войсковым гражданином". И катастрофой - в отличие от казака, "войсковому гражданину" не полагалось собственной земли, так что проваливший экзамен оставался без средств к существованию. Тем не менее, несмотря на серьёзную допризывную подготовку, на каждом экзамене примерно восьмая часть "малолеток" браковалась.
         Зато выдержавшего экзамен торжественно, в присутствии станичного атамана, "стариков" и родителей приводили к присяге, вписывали в ряды Сословия и выделяли "улёж" - земельный пай, положенное по закону и статусу "феодальное поместье". До совершеннолетия, наступавшего позже, чем в остальной России, этим паем распоряжался старший в семье - отец, вдова-мама, "служилый" - то есть, отслуживший в "первоочередном" полку старший брат или старший дядя. Либо крёстный - у казаков роль крёстного отца была не менее важной, чем в итальянской или сицилийской мафии. Воспитанием и обучением казачонка-сироты нередко занимался не кровный родственник, а крёстный.
         С этим молодого казака и отпускали домой - поднимать выделенную землю и зарабатывать деньги. Деньги, как мы сейчас увидим, ему скоро понадобятся. Лишь месяц в году, осенью после уборки урожая, подобно немецкому Landwehrmann'у, американскому "милиционеру" или французскому национальному гвардейцу, в родной станице, под присмотром уже не стариков и родственников, а офицеров, казак вполне серьёзно проходил "курс молодого бойца".
         В двадцать лет казак держал второй, ещё более строгий экзамен на "годность к строевой". Выдержавших экзамен официально зачисляли на службу - и снова отпускали домой. Первый год службы казак числился в "приготовительном разряде", неся "внутреннюю" (гарнизонную, караульную и "сиденочную" (посыльную)) службу в родной станице.
         В прежние времена таким образом казаки обеспечивали безопасность родных станиц - отцы и старшие братья уходили в поход, а молодое пополнение - "малолетки" и старики-"отставники" несли службу в тылу. В начале ХХ века необходимости в подобной практике давно уже не было - границы Российской Империи отодвинулись далеко на юг, на восток и на запад, и можно было не опасаться внезапного нападения горцев или набега крымских татар
         Но традиция, как мы видим, сохранялась. А на пять недель в году, в промежутке между посевной и уборкой, молодого казака призывали на военные сборы. В лагеря или, как тогда говорили, "в лагери" - учиться действовать в составе "линейной" воинской части.
       
         КАЗАЧЬЯ ПРИСЯГА:
         "Вступая в ряды Казачьего Войска, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен, верно и нелицемерно служить государству Российскому и Казачеству. Не щадя живота своего, до последней капли крови, и всё к укреплению и процветанию Отечества нашего, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять. Государство Российское от его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путём, в баталиях, партиях, осадах, штурмах и в прочих воинских случаях храбро защищать. Во всём стараться содействовать, что к верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может.
         Всякую вверенную тайну крепко хранить буду, а предпоставленным надо мною начальникам во всём, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и всё по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства и дружбы и вражды против службы и присяги не поступать. От команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду, как послушному, храброму и расторопному казаку надлежит.
         В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий.
         В заключение сей клятвы, целую слова Присяги и Крест Спасителя моего.
         АМИНЬ!"
       
       
         2. ДЕВЯТЬ СОСЛОВИЙ: ПОДАТНЫЕ.
       
         В двадцать один год молодой казак переводился из "приготовительного" в "строевой разряд" и, как призывник первой очереди, призывался на действительную военную службу. До 1911 года в этом же возрасте - в двадцать один год призывались на военную службу и прочие подданные Российской Империи.
         В начале ХХ века подданные Российской Империи делились на девять сословий. Представители каждого обладали особыми правами, на которые никто, включая самого царя, не имел права покуситься, имели в пределах губернии и уезда (крестьяне - в пределах волости) собственные органы самоуправления, (которые ни в коем случае не следует путать с земствами) и несли в пользу государства особые повинности. В тогдашних паспортах отсутствовала графа "национальность" - национальная принадлежность подданного никого не интересовала, но обязательно указывалось вероисповедание - момент, как мы увидим, крайне важный, и сословная принадлежность.
         В королевской Франции всё определяло происхождение - дворяне чётко отделялись от "не дворян", "третьего сословия", а сами дворяне по степени знатности делились на четыре степени.
       
         "Что такое "третье сословие"? Всё. Чем оно было прежде? Ничем. Чем оно должно стать? Хоть чем-то...".
         (с) Эммануэль Жозеф Сийес, "Что такое третье сословие?".
       
         В Российской Империи значение имели лишь образование и заслуги перед Отечеством. Все сословия, включая казачество и высшее титулованное дворянство, были открыты для приёма новых членов, а переход из сословия в сословие был "условно-свободным" - крестьянский сын мог стать титулованным дворянином, но не "по собственному желанию", а строго при соблюдении определённых условий. Можно было одновременно принадлежать к двум, и даже к трём сословиям - священник мог быть потомственным почётным гражданином, казак и купец - дворянами.
       
         "Можно сказать, что у нас делается дворянином каждый, получивший образование и хоть немного послуживший Родине".
         (с) И.Коркунов.
       
         Но не стоит забывать: Российская Империя - ни в коем случае не "социальное государство". Не общество создавало гражданину условия для жизни, труда и творчества, а подданный обязан сам заботиться о себе. Знаменитый казачий писатель, публицист, общественный и политический деятель, статский советник и кавалер двух орденов, депутат Государственной Думы первого созыва Фёдор Дмитриевич Крюков (14.02.1870 - пропал без вести в феврале 1920 на Кубани, во время отступления Белых Армий) в старших классах гимназии сам зарабатывал на учёбу частными уроками.
         Сословной принадлежностью подданных Российской Империи ведал департамент герольдии при Правительствующем Сенате. В отличие от Древнего Рима и наполеоновской Франции, а так же современных Соединённых Штатов, в Российской Империи Правительствующий Сенат - не законодательный, а высший судебный орган.
         В число девяти сословий входили три "податных":
       
         Крестьяне - самое многочисленное податное сословие Российской Империи. Двадцать миллионов крестьянских дворов, в которых проживало семьдесят пять процентов (в скобках 75% - три четверти) тогдашнего населения.
         В пореформенной России 19 февраля 1861 года (по старому стилю) - дата особая: не только шестая годовщина восшествия на престол Александра II, но и (Его Императорское Величество соизволили сделать красивый жест) день отмены крепостного права. Считалось, что в этот день закончилась прежняя, рабская и крепостническая Россия и началась новая, свободная и демократическая. В прежние времена, скажи кто-нибудь: "Манифест от 19 февраля" или "согласно Манифесту от 19 февраля", даже не называя года - каждый прекрасно понимал, о чём идёт речь. Если бы в феврале и октябре 1917-го не были сломаны прежние традиции, со временем этот день стал бы национальным праздником.
         Немногие помнят, что согласно "Манифесту от 19 февраля" крестьянин получил не только волю, но и землю - в среднем от 2,6 до 7,0 (!) десятин на душу. Если на свободу крестьянина отпустили без всякого выкупа, то за прилагавшуюся к "вольной" землю следовало заплатить - в рассрочку, в течение сорока девяти (!) лет выплачивая 6% от её рыночной стоимости... При подготовке реформы территория Российской Империи была разделена на три "полосы" - чернозёмную, нечернозёмную и степную и двадцать девять "местностей". В каждой "местности" был установлен свой размер выкупаемого надела, сумма и сроки выкупа. В среднем выходило от 6 до 20 рублей в год за надел
         В наши звучит несолидно - но для крестьянина первых пореформенных лет 20 и даже 6 рублей в год - сумма немаленькая, если не сказать, разорительная. В 1881 году вступивший на престол Александр III Миротворец обнаружил, что полтора миллиона крестьян всё ещё числятся во "временнообязанных" - закон не позволял отпустить крестьянина на волю без земли, а крестьяне не желали разоряться на "выкупных платежах". Одним из первых шагов Петра Аркадьевича Столыпина (14.04.1862 - 18.09.1911) на посту премьер-министра и министра внутренних дел, при проведении названной его именем аграрной реформы - полная отмена, с 1 января 1907 года (по старому стилю), "выкупных платежей", со всеми накопившимися недоимками.
         Полученная крестьянами вместе с "вольной" земля находилась не в частной, а в коллективной собственности "сельских обществ" - крестьянских общин. Как сто и двести лет назад, лес и заливные луга находились в совместном пользовании, а пахотная земля раз в несколько лет "переделывалась" между крестьянскими семьями, либо по числу едоков, либо по числу работников. В каждой губернии и каждой "местности" на этот счёт существовали свои традиции, да и время передела устанавливали сами крестьяне.
         До первого января 1907 года - до начала Столыпинской аграрной реформы крестьянин не имел права выйти из "сельского общества" с земельным наделом. В то же время закон не запрещал ему арендовать или прикупить земли на стороне. Приобретая землю в собственность, крестьянин выходил из прежнего, крестьянского сословия в такое же поданное, но более высокое - мещанское. В то же время, становясь землевладельцем или уезжая на заработки в город, крестьянин терял право на прежний земельный надел, по-прежнему остававшийся за общиной.
         В отличие от сталинской коллективизации, Столыпинская аграрная реформа была делом добровольным. Желающий выделиться из "сельского общества" подавал прошение: односельчане-общинники не имели права ему помешать, а власти - права его заставить. Тем не менее, за восемь довоенных лет свыше шести миллионов крестьянских дворов выделились и "сельских обществ" в самостоятельные хозяйства - хутора (с переносом подворья на выделенную землю) и "отруба" (без переноса подворья). Ещё три миллиона крестьян-"охотников" за счёт Правительства переселилось "за Камень", в Сибирь, где им было предоставлено "право заимки".
         В помощь и тем и другим был учреждён Крестьянский Поземельный банк - для льготного кредитования крестьян под будущий урожай и для льготного кредитования крестьян под покупку земли у разорившихся помещиков. В результате к 1914 году свыше 60% пахотной земли перешло в руки крестьян. Во время "чёрного передела" 1917 - 1918 годов не менее охотно, чем помещиков, крестьяне-общинники грабили выделившихся на хутора и "отруба" односельчан.
         Выходцем из крестьянского сословия, внебрачным сыном батрачки был художник-передвижник Николай Петрович Богданов-Бельский (20.12.1868 - 19.02.1945). В 1913 году он представил на суд публики злободневную для тех лет картину: "Новые хозяева" - крестьянская семья приобрела у разорившихся помещиков усадьбу и, во главе с дедушкой-беседушкой, дует чаи с баранками среди остатков былой роскоши, включающей портреты прежних владельцев.
         Проживавшие в одной деревне крестьяне составляли "сельское общество", управлявшееся "сельским сходом" во главе с "сельским старостой". От 300 до 2000 крестьянских дворов объединялись в "волость", управлявшуюся "волостным сходом" во главе с выборным, утверждаемым губернатором "волостным старшиной".
       
         Мещане - второе по численности податное сословие Российской Империи, насчитывающее без малого тринадцать миллионов человек или десять процентов её населения. Слово происходит от польского "mieszczanin", буквально - жители маленьких городков, "местечек". Вспомним французское "le bourgeois" - "горожанин", от которого произошло хорошо нам знакомое "буржуазия". Как и во Франции, в России мещанин - мелкий собственник, владеющий недвижимостью: пахотной землёй, либо собственным городским домом.
         К сословию мещан не принадлежали: ремесленники - сапожники, портные, маляры, краснодеревщики, городская интеллигенция - врачи и школьные учителя, театральные актёры и режиссёры, мелкие чиновники... Для всех них существовали собственные сословия.
         В первую очередь мещанин - это лавочник: владелец магазина, трактира или доходного дома. После упразднения в 1863 году третьей купеческой гильдии розничная и мелкая оптовая торговля целиком перешла в руки мещан. До 1 января 1907 года в мещанское сословие выходили крестьяне, работавшие не на общинной или арендованной помещичьей, а на собственной земле. И, как это не удивительно, в сословие мещан нередко выходили квалифицированные фабричные рабочие.
         Вопреки советской пропаганде, рабочие не были единой "трудящейся массой". Существовала "фабричная чернь" или пролетариат - малоквалифицированные, неграмотные рабочие, в большинстве случаев бывшие переселившимися из деревень крестьянами. Именно они жили в казармах при фабриках, работали одиннадцать с половиной часов в сутки, с одним выходным днём, без отпусков... Первое компенсировалось продолжительным - до двух часов, обеденным перерывом, второе - большим количеством, до шестидесяти, праздничных дней в году. Так, полностью выходной была пасхальная неделя.
         Похожая, если не более сложная ситуация в те времена существовала во всех промышленно развитых странах. Первая, собравшая свыше сорока тысяч человек, первомайская демонстрация с требованием восьмичасового рабочего дня, состоялась не в России, а в Чикаго, в 1886 году.
         Но наряду с не всегда сытым пролетариатом, в Российской Империи имелись высококвалифицированные фабричные рабочие, хорошо зарабатывавшие, имевшие возможность приобретать недвижимость - условие выхода в мещанское сословие, жившие и одевавшиеся вполне по-господски:
       
         "Я женился в 1914-м, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при Советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде".
         (с) Н. С. Хрущев. Речь, произнесённая 21 августа 1959 года на завтраке, устроенном в его честь кинокомпанией "20th Century Fox", в присутствии четырёхсот человек, включая известную актрису Мэрилин Монро.
       
         В этом признании нет ничего надуманного или фантастического, если помнить, что слесарь - человек грамотный: умеющий читать, писать и знающий четыре действия арифметики. В противном случае он не сможет ни прочитать чертёж, ни сделать замеры. В 1894 году Николай II принял страну, в которой была грамотна лишь пятая часть населения - в 1914 году, перед началом Первой Мировой Войны грамотна была уже треть. Для большинства крестьянских парней, "охотниками" вербовавшихся в армейские полки, профессия слесаря оставалась недостижимой мечтой.
         Пришедшие к власти большевики не знали, что делать с мещанами. К "угнетающей верхушке" профессиональные рабочие и собственники-крестьяне однозначно не принадлежали - но не любили власть, поставившую их на один уровень с фабричной или деревенской "голотой". "В Туле массы не с нами", - докладывали в 1919 году, в самый разгар Гражданской Войны тульские товарищи. За год до того рабочие ижевских заводов на Урале провозгласили советскую республику под красным флагом - и именно под красным флагом воевали на стороне Колчака против красных.
         Орган самоуправления - городская мещанская управа.
       
         Цеховые - упоминавшиеся ранее городские ремесленники: сапожники, портные, маляры, краснодеревщики... Со времён Петра I они были на средневековый европейский лад объединены в профессиональные ассоциации - цеха. Мальчик - сын мастера или крестьянина (вспомним чеховского "Ваньку Жукова") поступал в ученики, несколько лет отрабатывал "науку" в подмастерьях и, выдержав квалификационный экзамен и поднакопив денег, открывал собственную мастерскую.
         Преимущественным правом заниматься ремеслом обладали выдержавшие квалификационный экзамен мастера. Только они могли открыть мастерскую, иметь вывеску, нанимать работников и торговать своей продукцией. Человек со стороны, желающий заняться тем или иным ремеслом подлежал временной записи в цех, со сдачей квалификационных экзаменов и уплатой соответствующих сборов. Таким образом, существовали "временноцеховые" и "вечноцеховые".
         Орган самоуправления - возглавляемая выборным старшиной ремесленная управа. Помимо посредничества с властями и приёма квалификационных экзаменов, ремесленная управа следила, чтобы все мастера были в равной степени загружены заказами. Последнее не мешало успешным "цеховым" так же выходить в третье привилегированное сословие - купечество.
         "Цеховым" - учеником сапожника начинал карьеру Фёдор Иванович Шаляпин (13.02.1873 - 12.04.1938), оперный бас, солист Большого и Мариинского театров, а так же Метрополитен Опера в Нью-Йорке, актёр театра и кино (снялся в нескольких тогдашних немых фильмах), лично встречавшийся с Николаем II.
       
         * * *
       
         В тогдашних отрывных календарях обыкновенно указывались две даты: по принятому во всём мире Григорианскому календарю и по принятому в Российской Империи Юлианскому. В нашей книге, чтобы избежать путаницы, все даты приводятся по Григорианскому календарю - то есть, "по новому стилю", за исключением специально оговорённых случаев.
       
       
         3. ДЕВЯТЬ СОСЛОВИЙ: ПРИВИЛЕГИРОВАННЫЕ.
       
         Дворяне - личные, потомственные и титулованные. Первое привилегированное сословие Российской Империи.
         В Европе дворянские титулы давались "по земле" - женившись на графине с наследственным земельным владением - графством, простолюдин сам становился графом. В Российской Империи дворянство приобреталось службой и только службой. Личное дворянство давал первый обер-офицерский чин - подпоручика на военной службе или чин VIII класса - коллежского асессора на гражданской.
         Чтобы личное дворянство стало потомственным, в военной службе следовало выслужить штаб-офицерский чин - майора (после 1884 года - подполковника), вручённый за заслуги перед Отечеством высокий орден (до 1901 года - любую из степеней ордена святого Георгия) или беспорочно отслужить двадцать пять лет.
         Сыном крепостного крестьянина был Антон Иванович Деникин (16.12.1972 - 07.08.1947), во время Первой Мировой Войны - командир легендарной "Железной дивизии", а во время Гражданской Войны - Главнокомандующий белыми Вооружёнными Силами Юга России. Во времена Николая I барин сдал в солдаты по рекрутскому набору его отца - двадцатисемилетнего Ивана Ефимовича Деникина. За четверть века Деникин-старший выслужил капитанский чин и личное дворянство, вышел в отставку майором, а сын при царе дослужился до генерал-лейтенанта.
         Сыном рядового солдата был Михаил Васильевич Алексеев (15.11.1857 - 08.11.1918), командовавший Русской Армией с августа 1915 года. О нём мало кто слышал, поскольку после отставки с этого поста Великого Князя Николая Николаевича (Младшего) (18.11.1856 - 05.01.1929) Верховным Главнокомандующим числился сам царь - Николай II. А всю работу за него делал незаметный Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего Михаил Васильевич Алексеев. Он же и арестовал Николая II после отречения.
         В гражданской службе потомственное дворянство давал чин IV класса - действительного статского советника ("штатского генерала", не путать с чином V класса - статским советником), вручённый за заслуги перед Отечеством высокий орден или, опять же, беспорочная служба в течение двадцати пяти лет. Среди высшей российской бюрократии действовало негласное правило - чиновников-разночинцев выше титулярного советника не повышать (вспомним: "он был титулярный советник, она - генеральская дочь"), поскольку за титулярным советником следовал чин коллежского асессора.
         В то же время слова: "дети - наше будущее" были известны не только в Советском Союзе, но и в Российской Империи. Так, наставником в кадетском корпусе мог быть только штаб-офицер (подполковник или выше), беспорочной службы - выпивох, игроков и "кукушечников" к детям не подпускали на пушечный выстрел.
         Упоминавшийся ранее Фёдор Дмитриевич Крюков, преподаватель гимназии в Орле и Нижнем Новгороде получил "запрет на профессию" после того, как отсидел три месяца в Санкт-Петербургской тюрьме "Кресты". К этому времени Фёдор Дмитриевич успел выслужить чин статского советника и два ордена. Сидел он по политической статье - после роспуска Государственной Думы первого созыва вместе с другими депутатами подписал "Выборгское воззвание", призывающее к массовым акциям гражданского неповиновения. Занимал отдельную камеру, с уголовниками не общался - напротив, тихо и интеллигентно учил английский язык, о чём впоследствии рассказал в рассказе "Полчаса". Но, имея за плечами тюремный срок, работать преподавателем было нельзя.
         Это всё к тому, что человеку с высшим образованием - выпускнику университета, решившему трудиться на ниве народного просвещения - тем же преподавателем в гимназии, через год после начала трудовой деятельности давали чин коллежского асессора, а вместе с ним и личное дворянство.
         Чтобы было понятней - чин титулярного советника соответствовал армейскому штабс-капитану (до 1884 года - капитану), коллежского асессора - капитану (до 1884 года - майору, вспомним майора Ковалёва из повести Николая Васильевича Гоголя "Нос"), статского советника - полковнику, действительного статского советника - генерал-майору.
         Русский дворянин мог носить титул барона, графа или князя. Но если потомственный дворянин имел преимущественные права перед личным, дворянский титул не давал обладателю ничего, кроме звучной приставки к фамилии. "Генерал-лейтенант барон Пётр Николаевич Врангель" - звучало солидно. "Вольноопределяющийся барон Пётр Врангель" и даже "прапорщик барон Пётр Врангель" - откровенно смешно. Возможно, именно поэтому русская ветвь потомков Тука Вранге не употребляла перед фамилией приставку "фон-".
         В отличие от Западной Европы, в Российской Империи графский титул считался более высоким, чем княжеский. Княжеских родов существовало великое множество, к тому же их количество непрерывно увеличивалось за счёт аристократии "покорённых" земель. Были князья татарские, грузинские... даже семейство тунгусских князей Гантимуровых. В Европе княжеский титул можно было купить - в 1840 году Анатолий Николаевич Демидов (17.04.1812 - 29.04.1870), приобрёл у Римского Папы сорок шесть гектаров земли, с согласия Его Святейшества преобразовав их во владетельное княжество Сан-Донато. Зато графский титул жаловал лично Его Императорское Величество, и только за выдающиеся заслуги перед Отечеством.
         Выйдя замуж за дворянина, девушка из "податного" сословия сама становилась дворянкой. Девушка-дворянка или вдова дворянина, вышедшая замуж за представителя "податного" сословия, оставалась дворянкой - за ней сохранялся даже титул, если таковой имелся. Но её дети от нового брака принадлежали к тому сословию, к которому принадлежал муж.
         В пределах губернии и уезда дворянство имело органы самоуправления - губернские и уездные дворянские собрания, возглавляемые выборными предводителями. Губернский предводитель дворянства имел право раз в три года испросить личной аудиенции у Его Императорского Величества.
       
         * * *
       
         В разное время графский титул выслужили:
         Пётр Андреевич Толстой (1645 - 17.02.1729), самый пожилой из сподвижников Петра I, примкнувший к царю-реформатору, уже имея внуков и переживший своего государя на четыре года. Служил начальником знаменитой Тайной Канцелярии, обманом заманил в Россию царевича Алексея. Его потомками были Лев Николаевич Толстой из Ясной Поляны и оба Алексея Толстых;
         Бурхард Кристоф фон Миних (19.05.1683 - 27.10.1767), президент Военной коллегии при Анне Иоанновне. Под его командованием Русская Армия впервые преодолела Перекоп, войдя на территорию Крыма;
         Пять братьев Орловых, возводивших на престол Екатерину II: Иван Григорьевич (14.09.1733 - 29.11.1791), Григорий Григорьевич (фаворит Её Величества, 17.10.1734 - 24.04.1783), Алексей Григорьевич (подаривший России породу Орловских рысаков, 05.10.1735 - 05.01.1808), Фёдор Григорьевич (19.02.1741 - 28.05.1796), Владимир Григорьевич (президент Российской Академии Наук, 19.07.1743 - 12.08.1831)
         Григорий Александрович Потёмкин (24.09.1739 - 16.10.1791), соправитель и, по свидетельству современников, второй, тайный супруг Екатерины II. Титул "Светлейшего Князя Священной Римской Империи" в 1776 году ему пожаловала Мария-Терезия - от венценосной супруги Григорий Александрович получил лишь титул графа и, в 1783 году почётное звание "Таврического";
         Александр Андреевич Безбородко (25.03.1747 - 17.04.1799), канцлер Екатерины II, происходивший из запорожских казаков, ухитрился выслужить графский титул дважды. Первый раз он был пожалован в 1779 году той же Марией-Терезией. Во второй, в 1797 году - Павлом I;
         Алексей Андреевич Аракчеев (04.10.1769 - 03.05.1834), военный министр, создатель "военных поселений" и "вице-император" Александра I Благословенного. Как и Безбородко, был пожалован дважды - немедленно по восшествии на престол Павла I получил титул барона. Именно с него в России пошла традиция "нумеровать" однофамильцев - Павел I в официальных документах называл самого Алексея Андреевича "Аракчеевым-первым", а его младшего брата - "Аракчеевым-вторым";
         Матвей Иванович Платов (19.08.1753 - 15.01.1817), донской казак, участник штурма Измаила, с 1801 года - Войсковой Атаман Донского Войска. Графский титул ему был пожалован 10 ноября 1812 года, после успешного рейда по французским тылам во время Бородинского сражения;
         Зато другой знаменитый род "донских дворян" - графы Орловы-Денисовы, уроженцы станицы Пятиизбяной, титул не выслужили, а унаследовали. Основатель рода, Василий Васильевич Орлов-Денисов (08.09.1775 - 24.01.1843) получил его от деда по матери;
         Михаил Михайлович Сперанский (12.01.1792 - 23.02.1839), сын провинциального "батюшки", учредитель Государственного Совета, составитель первого "Свода законов Российской Империи;
         Дмитрий Александрович Милютин (10.07.1816 - 07.02.1912), военный министр Александра II Освободителя, последний российский генерал-фельдмаршал. Под его руководством в шестидесятых-семидесятых годах XIX века Русская Армия из рекрутской и крепостной стала призывной и вполне современной;
         Сергей Юльевич Витте (29.07.1846 - 23.03.1915), инженер-путеец, обративший на себя внимание Александра III Освободителя тем, что предсказал катастрофу царского поезда в Борках (29 октября 1888 года), министр финансов и премьер-министр Российской Империи. Графский титул ему пожаловал в 1905 году Николай II после заключения Портсмутского мирного договора с Японией. Остряки сразу же дали Сергею Юльевичу прозвище "Витте-полусахалинский" - его стараниями удалось отказаться от выплаты контрибуций в пользу Японии и удержать за Россией половину оккупированного японцами острова;
       
         Купечество - третье привилегированное сословие Российской Империи.
         В отличие от нынешних олигархов, чьё состояние определяют налоговые органы и американский журнал "Форбс", тогдашние купцы сами объявляли размеры капиталов и сами облагали себя налогом на него в размере 1%. Дело тут не в особых нравственных качествах - просто от размера объявленного капитала зависело положение в обществе. Считалось, что богатый купец успешнее в делах и при этом честен - не пытается ввести в заблуждение налоговые органы. Именно поэтому при распределении государственных подрядов предпочтение отдавалось самому богатому.
         Впервые развести частных предпринимателей по гильдиям, в зависимости от размеров состояния, попытался Пётр I, бывший гениальным, но всё же самоучкой - этот проект, как и многое другое пришлось доводить до ума потомкам. В том числе и Екатерине II - взявшись за то или иное дело, просвещённая государыня непременно доводила его до конца, не оставляя ни одного важного вопроса не решённым.
         Согласно указу Её Императорского Величества от 17 марта 1775 года (по старому стилю), чтобы принадлежать к купеческому сословию, следовало обладать цензовым капиталом. Купец третьей гильдии, имевший право на розничную торговлю в пределах губернии, должен был обладать капиталом в 500 рублей. Купец второй гильдии, имевший право торговать в пределах всей империи, должен был обладать капиталом в 1000 рублей. Купец первой гильдии, имеющий право торговать за границей, а по торжественным дням свободный доступ в царский дворец и в резиденцию губернатора, должен был обладать капиталом в 10 000 рублей.
         Никаких документов или свидетельств, подтверждающих наличие цензового капитала, не требовалось - достаточно было объявить о его наличии, исправно выплачивая соответствующий налог. Уголовные дела о сокрытии капиталов не заводились, а доносы от приказчиков, друзей и членов семьи, знающих истинное положение дел, не принимались. Быстро выяснилось, что в действительности многие купцы намного богаче - уже в 1807 году купец третьей гильдии должен был обладать капиталом в 8 000 рублей, купец второй гильдии - 20 000 рублей, а купец первой гильдии - 50 000 рублей.
         В "королевской и католической" Франции даже самый богатый олигарх оставался в третьем сословии, будучи политически никем и ничем. Русским купцам перестать быть "податными" "помог" юридический казус - в упомянутом указе Екатерины II чётко сказано: "от подушной подати быть свободными". Помимо этого купцы первой и второй гильдии имели право ездить по городу в карете парой - что кроме них позволялось только дворянам. И не подлежали телесным наказаниям - купца третьей гильдии за хулиганство и появление в обществе в нетрезвом виде можно было выпороть.
         Право купцов первых двух гильдий ездить в карете парой вызвало недовольство части дворянства, поэтому во избежание недоразумений в 1800 году Павел I учредил звания "коммерции советника" и "мануфактур-советника". Первое присваивалось входившим в первую гильдию купцам-торговцам, второе - купцам-фабрикантам за двенадцать лет успешной предпринимательской деятельности. Оба звания приравнивались к VIII классу - к чину коллежского асессора в гражданской службе и (до 1884 года) майору в военной, давая обладателю личное дворянство. Если за четверть века (в Российской Империи любили эту цифру) предпринимательской деятельности купец не оказывался под судом и не разорялся, дворянство становилось потомственным.
         Так же потомственное дворянство могли пожаловать к столетнему юбилею фирмы - при условии, что за сто лет фирма ни разу не меняла владельцев. В 1912 году Николай II пожаловал дворянство владельцам знаменитой Трёхгорской мануфактуры, купцам Прохоровым.
         В 1863 году, в ходе реформ Александра II были упразднены третья купеческая гильдия и цензовый капитал, и установлен заявительный принцип получения купеческих и промысловых свидетельств. Отныне заниматься частным предпринимательством мог кто угодно - включая крестьянина, титулованного дворянина и казака "нестроевого" разряда. Но хозяин мастерской подлежал обязательной записи в цех, фабрикант - во вторую, банкир и владелец крупного пакета акций - в первую купеческую гильдию.
         Орган самоуправления - губернская купеческая управа.
       
         Почётные граждане - четвёртое привилегированное сословие Российской Империи. Как и дворяне, делились на личных и потомственных.
         30 июня 1887 года министр Народного Просвещения граф И.Д.Делянов (12.12.1818 - 29.12.1897) опубликовал печально знаменитый циркуляр, запрещающий представителям "податных" сословий получать среднее и высшее образование. Циркуляр, сразу же прозванный в народе "законом о кухаркиных детях", вызвал справедливое возмущение не только прогрессивной, но и всей тогдашней общественности, с петициями и митингами протеста, в Правительстве поняли, что пошли не тем путём и изменили политику. Так ни разу и не введённый в действие циркуляр по-тихому отменили - царское Правительство любило признавать свои ошибки не больше, чем советское, а с 1902 года в гимназии был законодательно открыт доступ представителям всех сословий:
       
         "В моём классе были дети разного социального происхождения. Например, у нас учился князь Путятин и мальчик по фамилии Викентьев, сын местного извозчика".
         (с) Григорий Чеботарёв, "Russia. My native land".
         (Записки профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера)
       
         Однако устав и внутренний распорядок учебных заведений был намеренно сделан строгим, а учебные программы столь же намерено усложнены. Вспомним знаменитую дореволюционную орфографию - умение грамотно писать лучше любых документов и свидетельств отличало "привилегированного" от "податного". В учебных заведениях Российской Империи отсутствовал знакомый по советским временам "блат" - с сына князя спрашивали так же строго, как с сына извозчика. Но родители-аристократы могли пригласить к ребёнку гувернёра-француза, затем немца, затем англичанина - вступающий в жизнь молодой человек, помимо родного русского, свободного говорил на нескольких иностранных языках. Родители-разночинцы по понятным причинам такой возможности были лишены. Не забудем и о том, что образование в Российской Империи было платным - перед Первой Мировой Войной в Правительстве лишь поговаривали о введении с 1920 года всеобщего обязательного бесплатного начального образования.
         Тем не менее, слово "аристократия" не случайно означает: "власть лучших". Если представителю "податного" сословия удавалось преодолеть все препятствия, русская аристократия охотно принимала его в свои ряды. До отмены крепостного права в 1861 году крепостной со средним и высшим образованием получал вольную без выкупа и согласия владельца - именно поэтому, в отличие от рабовладельцев Греции и Рима, русские дворяне не спешили давать образование крепостным. Специально, "ради не причисления разночинцев с высшим образованием к мужикам и простолюдинам", манифестом от 10 апреля 1832 года (по старому стилю) было учреждено четвёртое привилегированное сословие.
       
         К личным почётным гражданам относились:
         чиновники от XIV класса - коллежского регистратора, до уже знакомого нам VII класса - титулярного советника включительно;
         отставные служащие, получившие при отставке классный (чиновничий) чин;
         отставные унтер-офицеры, произведённые при отставке в офицерский чин;
         (дворянство жаловалось за службу в соответствующем чине - лицам, произведённым в чин при отставке, но в соответствующем чине не служившим, дворянства не полагалось).
         выпускники университетов;
         выпускники высших учебных заведений, чей диплом приравнивался к университетскому;
         выпускники семинарий и духовных академий, получивших при выпуске учёную степень;
         выпускники Академии Художеств, а так же лица, имеющие диплом "Художника Академии";
         артисты 1-го разряда Большого и Малого Императорских Театров;
         (в наши дни говорят просто: "Большой Театр" и "Малый Театр". Однако полные названия: "Большой" и, соответственно, "Малый Императорский Театр").
         проживающие в России иностранные учёные, художники, торгующие капиталисты и хозяева значительных мануфактурных и фабричных заведений, "хотя бы они не были российскими подданными";
         "лица иудейского вероисповедания" - блюстители иудейских учебных заведений;
         "лица иудейского вероисповедания", служащие чиновниками особых поручений при губернаторах находящихся в черте осёдлости губерний;
         управляющие, мастера и преподаватели технических и ремесленных учебных мастерских;
         врачи, фармацевты, ветеринары, технологи и инженеры-технологи;
         дети личных почётных граждан, окончившие гимназию с полным курсом;
         так же личное почётное гражданство могло испрашиваться за десять лет активной общественно-полезной деятельности;
       
         К потомственным почётным гражданам относились:
         дети личных дворян, не сумевшие выслужить потомственное дворянство;
         дети рукоположенных священников православного и армяно-григорианского вероисповедания, а так же мулл и протестантских проповедников;
         личные почётные граждане, пожалованные "за отличие в науках";
         лица, имеющие учёные степени доктора или магистра;
         выпускники Академии Художеств, через десять лет после её окончания, пожалованные "за отличия в художествах";
         артисты 1-го разряда Большого и Малого Императорских Театров, прослужившие десять лет на сцене;
         принявшие российское подданство и пробывшие в нём десять лет иностранные учёные, художники, торгующие капиталисты и хозяева значительных мануфактурных и фабричных заведений, при условии, что прежде они стали личными почётными гражданами;
         "лица иудейского вероисповедания" - блюстители иудейских учебных заведений, после пятнадцати лет пребывания в должности;
         "лица иудейского вероисповедания", служащие чиновниками особых поручений при губернаторах находящихся в черте осёдлости губерний, после пятнадцати лет пребывания в должности;
         купцы, пожалованные званиями коммерции и мануфактур-советника;
         купцы, награждённые орденами святого Владимира и святой Анны;
         купцы первой и второй гильдий, пробывшие в соответствующем звании, соответственно, десять и двадцать лет, не оказавшиеся под судом и не впавшие в банкротство;
         так же потомственное почётное гражданство могло испрашиваться личными почётными гражданами за десять лет активной общественно-полезной деятельности;
       
         Как следует из названия, потомственное почётное гражданство наследовалось. Выйдя замуж за почётного гражданина, девушка из "податного" сословия сама становилась потомственной почётной гражданкой, сохраняя сословную принадлежность в случае смерти мужа. Почётное гражданство могло совмещаться с принадлежностью к другим сословиям - духовенству или купечеству, но утрачивалось в случае записи в ремесленный цех. Так же почётное гражданство утрачивалось по суду, в случае совершения уголовного или политического преступления, а так же злостного банкротства.
         Органов самоуправления "почётные граждане" не имели.
       
         * * *
       
         Как и в наши дни, образование в Российской Империи делилось на начальное, среднее и высшее.
         Начальное образование, включавшее чтение, письмо и четыре действия арифметики, можно было получить где угодно: в церковно-приходской школе, в земской школе, в "министерской" - государственной школе, основанной министерством народного просвещения, в частной - в том числе и бесплатной, созданной иждивением того или иного мецената, наконец, дома с приходящим учителем. Никаких документов, подтверждающих наличие начального образования, не требовалось - при поступлении в среднее учебное заведение сдавался вступительный экзамен.
         Среднее образование можно было получить в реальном училище с шестилетним курсом и углублённым изучением естественно-научных дисциплин, математики и физики, в прогимназии с сокращённым четырёхлетним курсом и, наконец, в гимназии с полным семилетним курсом, с углублённым изучением гуманитарных наук, двух иностранных языков - французского и немецкого, и двух классических языков - латыни и греческого.
         В наши дни ценятся естественно-научные дисциплины - в Российской Империи уважались гуманитарные науки. Выпускник реального училища и прогимназии не мог держать экзамены в университет - выпускник гимназии с полным курсом такое право имел. Помимо этого, гимназия с полным курсом давала выпускнику права "вольноопределяющегося" второго класса, имевшего право служить в пехотном или кавалерийском полку.
         Тогдашний университет представлял собой маленькую республику со своим уставом, с самоуправлением, с выборным ректором... Вплоть до того, что на территорию университета не допускались чины городской и окружной полиции. Помимо студентов, в тогдашних университетах учились "вольнослушатели" - представители мещанства и купечества, пришедшие не за дипломами-"корочками", а за вполне конкретными знаниями. В то же время университетский диплом давал права "вольноопределяющегося" первого класса, имеющего право служить в артиллерии и гвардии. Для службы в последней, помимо "корочек", следовало иметь и дворянскую грамоту - гвардейские офицеры не принимали к себе разночинцев.
         Поскольку образование было платным, органы самоуправления "податных" сословий, мещанские и ремесленные управы собирали "стипендии" на обучение, распределявшиеся либо жребием, либо по заслугам родителей, либо по способностям детей.
         Так же "стипендию" можно было выслужить - работник системы народного просвещения, отставной чиновник или офицер с двадцатипятилетним стажем имели право бесплатно обучить одного из членов семьи.
         Или получить авансом - при условии обязательной шестилетней отработки по специальности. На таких условиях в 1888 - 1892 годах учился в Санкт-Петербургском Историко-Филологическом Институте (диплом которого приравнивался к университетскому и давал личное почётное гражданство) упоминавшийся ранее Фёдор Дмитриевич Крюков.
       
       
         4. ДЕВЯТЬ СОСЛОВИЙ: ОСОБЫЕ.
       
         Инородцы - "бродячие", "кочевые" и "осёдлые".
         На протяжении XVII, XVIII и XIX столетий Московия, а затем и Российская Империя проводила активную внешнюю политику.
         Проводила во многом вынужденно - ещё римляне поняли, что лучше всего "национальную безопасность" обеспечивают легионы в неприятельской столице. В XVII веке Россия возвращала земли, утраченные в ходе Смуты. В XVIII веке, желая защитить южные рубежи от татарских набегов, "покорили" Крым. В 1809 году, в очередной и, как оказалось, последний раз воюя с пожелавшими реванша шведами, "покорили" Финляндию. В 1813 году, преследуя отступавшего Наполеона, "покорили" Великое Герцогство Варшавское - будущий Привисленский край. А во второй половине XIX века, в очередной раз столкнувшись с проблемой кочевников, "покорили" Туркестан - современную Среднюю Азию.
         Справедливости ради заметим, что не все войны, что вела Российская Империя, были исключительно оборонительными. "Покоряя" Туркестан, Правительство стремилось не только защитить юго-восточные рубежи от набегов кочевников, но и получить доступ к среднеазиатскому хлопку, в котором нуждалась российская текстильная промышленность. А заодно выиграть "Большую игру", не пустив в край англичан - в действительности англичане так и не сумеют добраться до Средней Азии, увязнув в Афганистане, но в те времена об этом ещё не знали. Целью продолжавшейся свыше шестидесяти лет Кавказской войны стало желание проложить прямой путь в новообразованную (в 1801 году) Тифлисскую губернию. Напомним, что Грузия вошла в состав Российской Империи добровольно, желая защититься от горских набегов.
         Будучи не защитником слабых и угнетённых, не освободителем, а всего лишь завоевателем, Правительство Российской Империи специально не занималось развитием и просвещением "покорённых" народов, ограничившись поддержанием порядка и сбором налогов на вновь присоединённых территориях. В то же время (недаром сказано, что недостатки - это продолжение достоинств), оно не пыталось разрушить прежний жизненный уклад, обычаи и традиции, заменив их чем-то новым и прогрессивным.
         В результате в Привисленском крае продолжал действовать введённый Наполеоном французский гражданский кодекс. В Финляндии работал собственный парламент - сейм, имела хождение собственная денежная единица - финская марка, и даже (до 29 июня 1901 года по старому стилю) существовали собственные вооружённые формирования - финские стрелковые батальоны в составе русских полков.
         Не забудем, что в Российской Империи не имела значения национальная принадлежность подданного - определяющее значение имела не национальность, а вероисповедание. В результате не возникло деления на "сагибов" и "туземцев", какое установили англичане в Ирландии и Индии, французы в Алжире и Индокитае, а японцы в Корее. Жители "покорённых" земель становились полноправными подданными Российской Империи, а местная знать - частью российской аристократии. Представители "не титульной" нации могли служить и выслуживать чины и дворянство, получать ордена, становиться частью высшего титулованного общества...
         К "бродячим инородцам" относились охотничьи племена Сибири и Крайнего Севера - самоеды, ненцы, эвенки, чукчи... После выхода на экраны в 1976 году фильма "Начальник Чукотки" чукча сделался любимым героем советских анекдотов - в действительности чукчи были умелыми и отважными воинами. Обыкновенно успех экспедиций Кортеса и Писсаро в Америке, Ермака в Сибири объясняют наличием стального холодного и огнестрельного оружия. Чукчи не боялись ни того, ни другого, в лоб атакую высланные против них войска. Выдерживали залп, неся неизбежные потери и, пока солдаты или казаки возились с дульнозарядными ружьями, подбегали и брали завоевателей в ножи и копья. Из-за угрозы со стороны чукчей в 1771 году была эвакуирована столица края, город Анадырь.
         До введения 16 сентября 1914 года, с началом Первой Мировой Войны "сухого закона" на всей территории Российской Империи упомянутый закон действовал в отношении народов Крайнего Севера - Правительство прямо запрещало продавать им спиртное. Разумеется, в крае, где "закон - тундра, прокурор - белый медведь", проконтролировать исполнение закона было невозможно.
         К "кочевым инородцам" относились продолжавшие вести традиционный образ жизни кочевники - кочующие в Астраханской и Ставропольской губерниях калмыки, казахи, киргизы "Большой Орды"... Правительство Российской Империи с уважением относилось как к традициям самоуправления - где таковые имелись, так и к правам наследственных родовых старшин. У кочевников сохранился собственный суд - не по российским законам, а по собственному "адату" - обычаю. Чтобы избежать вечного конфликта между скотоводами и земледельцами, как русским крестьянам, так и "осёдлым инородцам" было запрещено самовольно занимать и распахивать закреплённые за кочевниками земли.
         К "осёдлым инородцам" относились живущие на земле горцы Кавказа и жители Средней Азии - Туркестана.
         В среднеазиатских городах стояли русские гарнизоны, сами города соединили телеграфные линии и железные дороги - но при этом самим жителям не запрещалось жить согласно стародавним обычаям. Существовало местное самоуправление - если русские крестьяне избирали утверждаемых губернатором волостных старшин, то жители Туркестана - так же утверждаемого губернатором "волостного султана". Работали "русско-туземные" школы, дававшие начальное образование на русском языке - но параллельно с ними существовали национальные школы и дающие религиозное образование медресе. Как в прежние времена, между городами и аулами разъезжали младшие мусульманские священнослужители - кадии, вершившие суд по законам шариата.
         Чтобы избежать неизбежных в таких случаях конфликтов, русским колонистам запрещалось, без специального разрешения, приобретать у местных жителей землю. Эмиру бухарскому и хану хивинскому - вассалам Российской Империи разрешалось чеканить собственную золотую монету и содержать обученную русскими офицерами мусульманского вероисповедания боеспособную гвардию, в четыре тысячи сабель каждому.
         Согласно договору, заключённому между ханом хивинским, эмиром бухарским и Правительством, в течение пятидесяти лет после "покорения" (как это писалось открытым текстом во всех официальных документах) жители Туркестана не подлежали воинской повинности. В то же время местным жителям - как "податным" подданным, так и представителям местной аристократии не запрещалось поступать на русскую службу. С первым офицерским чином они получали дворянство.
       
         Священнослужители - даже в начале просвещённого ХХ века, не говоря о более ранних временах, не могли представить, что человек может ни во что не верить - быть атеистом. В многонациональной Российской Империи проживало свыше ста народностей, многие из которых исповедовали свою религию. Особыми правами наделялись священнослужители всех, без исключения, конфессий - не только православные, но и старообрядцы, католики, протестанты, мусульмане, буддисты, "лица иудейского вероисповедания" и даже язычники-шаманисты.
         Священнослужители не платили подушной подати, а после её окончательной отмены в 1885 - 1887 годах, государственных и земских налогов и сборов. Не подлежали рекрутской, а после введения в 1874 году регулярного "милютинского" устава - воинской повинности. В доме священника запрещалось размещать солдат на постой. В 1747 году "кроткия сердцем" императрица Елизавета Петровна отменила для священнослужителей телесные наказания.
         В то же время священнослужители ограничивались в правах. Священник мог приобрести в собственность жилой дом с садом и огородом - но не мог владеть доходным домом с отдачей квартир в аренду. Не имел права владеть дающим доход поместьем - до секуляризации в 1761 году Петром III церковных земельных владений, упомянутые владения находились не в частной собственности священнослужителей, а в коллективной собственности монастырей.
         Не мог записаться в купеческую гильдию и ремесленный цех - то есть, заниматься частным предпринимательством. Не мог поступить на государственную службу. Как мы знаем из романов Дюма, первым министром французского короля из династии Бурбонов непременно был кардинал. В России священник мог стать царским духовником, сторонником и советником - но ни в коем случае не министром. Имевший права министра обер-прокурор "равнопатриаршего" Священного Синода являлся не духовным, а светским лицом.
         Священнослужитель не имел права лично принимать участие в боевых действиях - хотя и "во времена Очаковские и покоренья Крыма", и во время Русско-Японской Войны случалось, что полковые "батюшки" личным примером поднимали в атаку солдат. Не мог выслужить орден, чин и дворянство - зато мог быть как личным, так и потомственным почётным гражданином.
         В то же время даже в начале просвещённого ХХ века принадлежность к духовному сословию наследовалась.
         Во времена Екатерины II и Александра I богатые вельможи нередко тратили личные средства на содержание вверенных им полков. В то же время, в отличие от Англии и Франции, в России никогда не существовало частной военной антрепризы с "залогом" (покупкой) чинов - молодые и не слишком богатые дворяне предпочитали служить не богу, а государю, определяясь не в духовную, а в военную или статскую службу.
         Закон не запрещал крестьянину выбрать духовную стезю - но только при наличии "отпускного свидетельства" от помещика - если крестьянин был крепостным, или от капитан-исправника - если крестьянин был "удельным", то есть государственным.
         В то же время Православная Церковь, в отличие от католической, не просто не требовала от служителей соблюдать целибат - желающий стать священником был обязан жениться до рукоположения в сан. Неженатых не рукополагали, овдовевший священник не мог жениться снова.
         В результате часто, по смерти сельского или городского "батюшки", его приход наследовал старший сын. Или старший зять - если у священника были не сыновья, а дочери. На этот случай в каждой епархии составлялись и в каждой семинарии вывешивались списки потенциальных невест. В то же время, чтобы быть рукоположенным в сан, тем более, унаследовать церковный приход, следовало окончить специальное духовное училище - семинарию.
         Как и прочие подданные Российской Империи, сыновья священнослужителей обладали правом на выбор профессии, и при желании могли выбрать не духовную, а светскую карьеру. В этом случае принадлежность к духовному сословию утрачивалась. Санкт-Петербургский Историко-Филологический институт, где учился Фёдор Дмитриевич Крюков, готовил исключительно светских специалистов - преподавателей-гуманитариев для гимназий. Тем не менее, значительный процент студентов составляли поповичи - сыновья батюшек и дьяконов. Как и гимназия с полным курсом, семинария давала выбравшему светскую карьеру выпускнику права вольноопределяющегося второго класса.
         В отличие от дворян, купцов, крестьян, мещан и "цеховых", священнослужители не имели собственных органов самоуправления. Закон запрещал священнослужителю состоять в любой организации, за исключением Церкви - организации верующих своей конфессии.
       
         Казачество - второе привилегированное ("дважды привилегированное", как было сказано в одном из докладов Министерства Внутренних Дел на Высочайшее Имя) Сословие Российской Империи, стоящее ниже первого сословия - дворянства, но выше третьего и четвёртого сословий - купечества и почётных граждан. В то же время, в отличие от представителей прочих сословий, казак не был лично свободен - не случайно многие представители Сословия, не только рядовые казаки, но и господа офицеры сравнивали своё положение с положением крепостных.
         Среди многочисленных казачьих привилегий была и такая необычная - право не стричься при поступлении на действительную военную службу. Если солдат регулярных полков стригли "в ноль" - в Российской Империи и в раннем СССР борясь со вшами, а в позднем СССР просто по традиции, то казаки демонстративно щеголяли пышными кудрями. Торчащие из-под сдвинутых набекрень фуражек казачьи чубы можно увидеть на фотографиях тех лет, в посвящённых Гражданской Войне фильмах - в том числе и в многочисленных экранизациях "Тихого Дона", и даже в советском мультфильме "Орлёнок" 1967 года.
       
         Представители всех сословий были равны перед законом - за то же преступление так же судили, давая тот же срок, и сына князя, и сына извозчика. В 1719 году Пётр I отменил все тогдашние прямые налоги, (в которых путались сами приказные дьяки), заменив их единой подушной податью. На протяжении следующих ста пятидесяти лет упомянутая подать - в разные годы от 79 копеек до 2 рублей 15 копеек с человека служила основным источником пополнения государственного бюджета, будучи наиболее тяжёлой и неприятной для плательщика.
         В отличие от "податных", "привилегированные" не платили подушную подать и не подлежали телесным наказаниям. До отмены крепостного права, не платя подушную подать за себя, помещики платили её за собственных крестьян, являясь для них государственными налоговыми агентами. "Легальные" раскольники-старообрядцы - "двоеданы" платили подушную подать в двойном размере. Наравне с другими представителями "привилегированных" сословий, подушную подать не платили казаки.
         Всю вторую половину XIX века и в начале ХХ жизнь Российской Империи постепенно менялась - строились фабрики и железные дороги, становилось больше школ и больниц, вводились суды присяжных, увеличивалось количество "земских" губерний... С 1906 года Россия перестала быть абсолютной монархией, сделавшись монархией конституционной. В том же 1906 году русский солдат впервые получил постельное бельё: простыню, подушку и одеяло - прежде спать полагалось на голых нарах, положив чурбак под голову и укрывшись собственной шинелью. Одновременно в армии запрещаются "вольные работы" - солдат больше нельзя было подряжать в качестве дешёвой рабочей силы.
         Сокращается количество "рабочих казарм" - всё чаще и чаще рабочие живут если не на съёмных квартирах, то в общежитиях и отдельных съёмных комнатах. Вводится социальное страхование: в 1903 году принимается закон "О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев в предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности", а в 1912 году - закон: "Об обеспечении рабочих на случай болезни":
       
         "Ваш император создал столь совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое правительство похвастаться не может".
         (с) Уильям Тафт, (15.09.1857 - 08.03.1930), двадцать седьмой президент Северо-Американских Соединённых Штатов.
       
         Работающим пенсионерам в Российской Империи пенсия не полагалась, как не полагалась она частным лицам - государственные пенсии выплачивались только отставным государственным служащим. Зато в случае смерти пенсионера - отставного чиновника или офицера, пенсию продолжали пожизненно выплачивать его вдове, или несовершеннолетним детям, если таковые имелись.
         Менялось и налоговое законодательство - в Российской Империи отсутствовал хорошо нам знакомый подоходный налог, а подушную подать постепенно вытеснили более удобные для сборщиков и лучше наполняющие бюджет косвенные налоги. С 1863 года от телесных наказаний освобождены мещане, а к 1887 году подушную подать и телесные наказания отменили для всех, включая крестьян.
         В то же время представители "привилегированных" сословий имели право свободно перемещаться по стране и выбирать место жительства - для "податных" в лучших советских традициях действовал разрешительный институт прописки. Избирая "гласных" в земства и городские думы, депутатов Государственной Думы всех четырёх "царских" созывов, "привилегированные" голосовали по-европейски: один человек - один голос. "Податным" предписывалось избирать "выборщиков", которые избирали следующих "выборщиков" - и уже эти "выборщики" выдвигали из своей среды своего кандидата. Помимо сословных ограничений существовал имущественный ценз, поэтому "курий" - категорий избирателей обыкновенно было не две, а три-четыре.
         Помимо подданных, в Российской Империи проживали члены Императорской Фамилии: Великие Князья - царские сыновья и внуки (обращение - "Ваше Императорское Высочество") и Князья Императорской Крови - царские правнуки и более дальние родственники (обращение - просто "Ваше Высочество"). Членам Императорской Фамилии выплачивалось денежное содержание, а каждому из Великих Князей полагался собственный двор с полным штатом.
         Хотя никаких писаных законов на этот счёт не существовало, традиция предписывала мужчинам из Царствующего Дома становиться военными, служа в одном из гвардейских полков. Члены Императорской Фамилии не подлежали обычному суду - судил их лично царь. И если советских студентов заставляли наизусть учить материалы всех двадцати восьми партийных съездов, то царским юнкерам полагалось поимённо знать членов Царствующего Дома и степень их родства.
         Так же в России жило множество иностранцев. Сейчас в это трудно поверить, но с точки зрения иммиграции Российская Империя не менее привлекательна, чем Северо-Американские Соединённые Штаты. Въезд в страну был свободен для всех, за исключением "инославных" проповедников, в число которых попадали члены ордена иезуитов, дервиши - мусульманские монахи, буддийские ламы и "лица иудейского вероисповедания".
         Как современные Соединённые Штаты, Российская Империя не давала подданство сразу. Вновь прибывший был обязан подать "прошение о водворении" на имя местного губернатора, объявив цель "водворения" и род занятий. Прожив пять лет, не будучи замеченным за это время ни в чём предосудительном, не оказавшись под судом по уголовному, политическому или религиозному делу, можно было подать прошение об "укоренении" - то есть, о получении прав подданного Российской Империи. В том числе права поступать на государственную службу, выслуживать чин и дворянство, выходить в ремесленный цех или купеческую гильдию и приобретать недвижимость.
         Согласно сложившейся со времён Петра I традиции, не имеющие российского подданства иностранцы могли поступать на государственную службу, но только "по учебной части", или как научно-технические консультанты.
       
       
         5. НА СЛУЖБЕ ЕГО ВЫСОЧЕСТВА.
       
         "Указ о вольности дворянской" утратил силу в ходе реформ Александра II - с 1874 года служить в армии были обязаны все: и сын князя, и сын извозчика. Сама армия была многонациональной и многоконфессиональной - в одном строю с православным мог оказаться католик, протестант, мусульманин, старообрядец, буддист-ламаит, язычник-шаманист и даже "лицо иудейского вероисповедания". Исключая особые случаи - Татарского полка в составе Сибирского казачьего Войска, "Дикой Дивизии" Великого Князя Михаила и финских стрелковых батальонов, полки комплектовались так, чтобы две трети личного состава ("нижних чинов") составляли православные.
         В то же время служить можно было по-разному.
         Согласно "Уставу о всеобщей воинской повинности" 1874 года подданный Российской Империи числился военнообязанным пятнадцать лет - шесть лет на действительной военной службе (в 1888 году срок сократили до пяти лет) и девять лет в запасе. Призыв происходил раз в год, 15 ноября - но не призывался старший сын, не призывался единственный сын у матери, не призывался тот, чей старший брат служит или уже отслужил.
         Не подлежали призыву учителя, врачи и священнослужители всех конфессий. Не призывались осёдлые, кочевые и бродячие "инородцы" - двенадцать военных округов Российской Империи делились на две категории участков комплектования. Чины городской и окружной полиции имели бронь даже во время Первой Мировой Войны. Таким образом, под ружьё ставилась лишь пятая часть годного к службе населения - но даже в этом случае призывников оказывалось так много, что среди оставшихся бросали жребий.
         Допускался выкуп и заместительство - не желающий служить мог на законном основании уклониться от призыва, найдя на своё место добровольца. По свидетельству современников, долго искать не приходилось - в армии сытно кормили (многим парням из крестьянских семей было непривычно каждый день есть мясо), учили грамоте и ремеслу. Отслуживший мог без особого труда выйти в мещанское сословие, записаться в цех или гильдию. А то, чем чёрт не шутит, выслужить чин и дворянство. Не подлежащие призыву первые, третьи и четвёртые сыновья охотно шли в заместители: помимо прочего, от "уклониста" - исключённого из гимназии дворянского или купеческого сынка им полагалась денежная выплата. Таких заместителей, называемых "охотниками", ни в коем случае не следует путать с "вольноопределяющимися".
         После поражения в Русско-Японской Войне в Правительстве серьёзно занялись реформированием армии. С 1906 года срок действительной военной службы сократили до трёх лет, увеличив срок пребывания в запасе до пятнадцати - первые семь лет в качестве ратника первого разряда, подлежащего немедленному призыву в случае объявления войны, и восемь лет в качестве ратника второго разряда. Старшие и единственные сыновья по-прежнему не призывались.
         Имея за плечами гимназию с полным курсом или университетский диплом (до окончания курса призывнику полагалась отсрочка), можно было служить всего два года в качестве "вольноопределяющегося". Если обычных призывников распределяла специальная комиссия, то "вольноопределяющийся" (откуда и название) сам выбирал род войск, место будущей службы и даже полк, в котором хотел бы служить. Молодые аристократы предпочитали служить в "своих" гвардейских полках - где прежде служили их отцы и деды.
         "Вольноопределяющиеся" так же выходили на учения, совершали такие же марш-броски с полной выкладкой, зябли под тем же снегом, мокли под тем же дождём. Но, в отличие от призывников, жить им разрешалось дома или на съёмной квартире - при условии, что они самостоятельно будут оплачивать питание и все расходы по службе, и не станут опаздывать на утреннее построение. Если "вольноопределяющийся" ставился на жалование и довольствие, жить ему полагалось в казарме с солдатами. "Вольноопределяющегося" нельзя было нарядить на хозяйственные работы - мыть пол в казарме или офицерском собрании, подметать плац, кашеварить, стирать или рубить дрова. Столовались они в офицерской столовой вместе с господами офицерами.
         Последнее делалось не из спеси, а чтобы познакомить господ офицеров с возможными будущими сослуживцами. Отслужив год, "вольноопределяющийся" мог на законных основаниях совершить "дембельский аккорд", выдержав экзамен на первый офицерский чин - прапорщика. Экзамен сопровождался серьёзным конкурсом - если в гражданской службе чин присваивался исключительно за заслуги и личные достоинства, то на военной действовало правило: "без вакансии нет производства". "Лишних" офицеров в полках не было ещё и потому, что тогдашний полк представлял собой "конституционную монархию" - вопросами тактики и стратегии ведал командир полка, вопросами внутренней жизни и дисциплинарных взысканий - офицерское собрание. Именно оно принимало решение о предоставлении вакансии кандидату в офицеры.
         Получив на погон вожделенный просвет со звёздочкой, новопроизведённый прапорщик должен был задуматься о дальнейшей судьбе - уволиться в запас на полгода раньше не столь удачливых сослуживцев или, выбрав карьеру профессионального военного, через те же полгода держать экзамен на следующий, уже настоящий офицерский чин - подпоручика.
         Из "вольноопределяющихся" в генерал-лейтенанты выслужился "чёрный барон" Пётр Николаевич Врангель (27.08.1878 - 25.04.1928). Сын богатого олигарха, золото- и нефтепромышленника окончил престижный Горный Институт (отец, Николай Егорович, хотел иметь в семье "своего" специалиста), проходил службу по окончании курса, выдержал экзамены на чин прапорщика и на чин подпоручика, вышел в отставку, устроившись чиновником для особых поручений при иркутском генерал-губернаторе... Но тут началась Русско-Японская война...
       
         * * *
         Зато казак - коль скоро он причислен к Сословию и получил земельный пай, обязан служить. Ни много, ни мало - двенадцать лет, всё это время числясь в особом, "строевом разряде". Первые четыре года казак служил в "первоочередном" полку, развёрнутом в том или ином приграничном военном округе. Как подобает феодальному рыцарю, казак был обязан явиться на сборный пункт "со всей справой": на собственном коне, в пошитой на личные средства форме - повседневной и парадной, с холодным оружием - шашкой и пикой, с запасом продовольствия для себя и овса для коня.
         Лишь хранившееся в окружном цейхгаузе огнестрельное оружие - укороченный кавалерийский карабин с восемью обоймами казаку выдавали непосредственно на сборном пункте. За порчу или "промотание" "амуничных вещей" - в том числе и приобретённых на собственные средства казак подвергался наказанию по суду, как за порчу казённого имущества.
         Тип казачьей шашки никак не регламентировался, а потому шашка нередко бывала фамильной, передававшейся не от отца к сыну - отец тоже мог служить или находиться "на льготе", а от деда к внуку. Кубанским и терским казакам, носившим не гимнастёрку, а черкеску, пика не полагалась - но, помимо шашки, им следовало иметь и длинный горский кинжал.
         То же правило действовало в отношении господ офицеров - каждый сам шил себе форму установленного образца и приобретал оружие. Закон не запрещал разночинцу и даже рядовому из крестьян выслужить офицерские погоны. В то же время жалование обер-офицеров было невелико, тогда как военная форма стоила очень дорого - и значительными были текущие и представительские расходы по службе.
         И в отношении "вольноопределяющихся" - в полк им надлежало явиться в пошитой на личные средства форме, а для службы в кавалерии приобрести коня и холодное оружие. В армейских полках "вольноопределяющемуся" предлагался выбор - жить за свой счёт на частной квартире или на довольствии в казарме с солдатами. В гвардии, куда разночинцу не имело смысла соваться, "привилегированный" год, а то и два содержал себя сам, оплачивая питание и все расходы по службе из собственного кармана.
         Призванный в армию подданный Российской Империи или гражданин Советского Союза попадал в незнакомую среду, где всё отличалось от привычного "на гражданке". Вне зависимости от того, имела ли место в воинской части "дедовщина", унтер-офицеры Российской Империи и старослужащие в Советском Союзе имели нехорошую привычку пугать молодых - не со зла, а просто со скуки. Ну и, разумеется, чтобы молодые "себя не забывали", да и служба им мёдом не казалась:
       
         "В моем полку большинство кандидатов в офицеры были выходцами из состоятельных московских семей, получивших университетское образование, но это не слишком облегчало их жизнь в армии. Часто можно было услышать, как унтер-офицеры покрикивали на них:
         - У вас два диплома, а вы толком не умеете сидеть в седле! Направо, налево, быстрее! Тут вам не университет, здесь головой надо думать...".
         (с) Владимир Литтауэр, "Русские гусары, мемуары офицера императорской кавалерии".
       
         Молодой казак поступал на службу непременно в "свой" полк, приписанный к округу и станице. Вспомним "Тихий Дон": к станице Вёшенской, откуда происходил Григорий Мелехов, приписаны два "первоочередных" полка - 11-й Донской казачий и 12-й Донской казачий, и один гвардейский - Лейб-гвардии Атаманский. Старики и станичный атаман знают обстановку "в своём" полку, знают - нередко лично, штаб-офицеров и полкового командира. В одном строю с казаком оказываются другие казаки его станицы, вчерашние товарищи по играм и учёбе, а унтер-офицерами - друзья и сослуживцы (односумы) отца. Никакой "дедовщины" в казачьих полках не было и в помине, а о существующей среди казаков спайке и чувстве товарищества "чины" армейских полков могут только мечтать:
       
         "Казак во фронте чувствовал стремя товарища, плетень которого граничил с его двором в станице".
         (с) А.А.Ржевусский, "Терцы".
       
         Впрочем, упомянутая "спайка", помимо очевидных положительных, имела и отрицательные стороны. Молодых казаков, давно уже не мальчиков, а взрослых парней с усами, теребят мелочными придирками как старики в станице, так и старшие товарищи в полку. Вечный конфликт "отцов и детей" касался их в полной мере, жестоко аукнувшись после февраля 1917 года.
       
         * * *
         К 1904 году - началу Русско-Японской войны Русская Армия насчитывала 1 100 000 человек личного состава: 41 709 господ офицеров и генералов, 9 931 военного чиновника, включая врачей, и 1 066 894 "нижних чина". В запасе, подлежа мобилизации, находилось 2 400 000 человек и 684 000 числились в ополчении.
         В пехоте служило 772 247 человек. В составе армии 208 полков: 180 пехотных (четырёхбатальонного состава), 28 стрелковых (в составе только два батальона), 16 гренадёрских и 12 гвардейских. В число последних, в состав 1-ой гвардейской пехотной дивизии входили три "старых", самых знаменитых гвардейских полка - Лейб-гвардии Преображенский, Лейб-гвардии Семёновский, и Лейб-гвардии Измайловский.
         В кавалерии служило 82 658 человек. В составе армии 20 драгунских полков, 17 уланских (подобно казакам, вооружённых пиками) и 18 гусарских. Помимо них 11 гвардейских полков - в их числе, в составе 1-ой кавалерийской гвардейской дивизии четвёртый "старый", знаменитый гвардейских полк - Лейб-гвардии Конногвардейский. И два казачьих: Лейб-гвардии Атаманский и Лейб-гвардии Казачий. Третий гвардейский казачий полк - Лейб-гвардии Сводно-казачий будет сформирован лишь в мае 1906 года. Казачество выставляло 47 полков "первой очереди" - из них 17 "первоочередных" полков выставляла Область Войска Донского.
         В артиллерии служило 154 925 человек. В составе армии 564 батареи: 438 полевых и горных батарей, имеющих в составе по восемь орудий, 56 конных, имеющих в составе по шесть орудий, 1 конно-горная, 14 резервных и 46 запасных. На вооружении 5 900 орудий, в том числе 1 080 скорострельных пушек образца 1900 года и 1 500 пушек образца 1902 года. В обозе тысяча выстрелов на тяжёлое орудие и полторы тысячи выстрелов на лёгкое.
         Пулемёты (считавшиеся не стрелковым оружием, а вспомогательной артиллерией) были ещё технической новинкой - первые пулемётные роты сформируют только в 1901 году. В 1904 году - к началу Русско-Японской войны в Русской Армии было всего пять пулёмётных рот, по восемь пулемётов "Максим" в каждой. Каждая пулемётная рота прикомандировывалась к отдельной дивизии - в числе прочих пулёмётная рота имелась в составе Третьей Восточно-Сибирской стрелковой бригаде, расквартированной в Порт-Артуре. К началу Первой Мировой Войны в полевых частях Русской Армии будет свыше пяти тысяч пулемётов.
         В Российской Империи существовало двенадцать военных округов, территории которых делились на две категории участков комплектования - Санкт-Петербургский, Московский, Виленский, Варшавский, Одесский, Казанский, Кавказский, Туркестанский, Омский, Иркутский и Приамурский военные округа. И две "военные области" - Квантунская военная область и (!) имеющая права военного округа Область Войска Донского.
         Бюджет Военного министерства в 1903 году составил 329,9 миллионов рублей.
       
       
         6. ВСЕГДА ГОТОВ
       
         Отслужив четыре года, продолжавший числиться в "строевом разряде" казак переводился в полк "второй очереди". В мирное время полки "второй" и "третьей" очередей существовали только на бумаге. Получив новое назначение, представившись командиру полка и сотни, казак с чувством исполненного долга возвращался домой - увольнялся в запас или, как говорили сами казаки, "выходил на льготу".
         Теперь, чтобы стать полноправным членом Сословия, следовало сделать последний шаг - жениться. Дело сугубо добровольное - но, не будучи женатым, казак не мог отделиться от отца, матери и опекуна и завести своё хозяйство. Не имевший собственного хозяйства оказывался в Сословии "лишенцем", подобно другому "лишенцу" - советскому, лишённому весьма важного права - избирательного.
         Таким образом, в отличие от дворянства, национальности или гражданства той или иной страны, статус казака нельзя было получить просто так, за красивые глаза, по праву рождения. Чтобы стать полноправным членом Сословия, следовало пройти военное обучение, выдержать экзамен "на годность к строевой", принести присягу, получить земельный надел, отслужить четыре года в полку "первой очереди", жениться и, отделившись от отца, завести своё хозяйство:
       
         "Какая же кума, коль у кума не была, какой же казак, если пороху не нюхал".
         (с) казачья пословица.
       
         Зато выполнивший все эти условия "служилый" или "действительный" казак в двадцать пять лет - на четыре года позже, чем прочие подданные Российской Империи наконец-то признавался совершеннолетним. С этого момента он мог самостоятельно распоряжаться своим земельным паем - работать на земле самому, нанять батраков-"квартирантов", сдать участок в аренду "осёдлым иногородним" или справным хозяевам, соседям-казакам.
         Мог принимать участие в работе казачьего "парламента" - хуторского и станичного сбора, выдвигать и избирать хуторского и станичного атамана, станичных судей и членов станичного правления. Правда, пока что он был слишком молод, чтобы быть выдвинут на ту или иную выборную должность. Чтобы претендовать на атаманскую "насеку" или судейский знак, следовало перейти из "строевого" в "запасной" или "отставной" разряд. Наконец, мог и имел право курить в присутствии старших, не спрашивая разрешения и приветствовать встречных на улице, как равный равных: "здорово, казаки!".
         Обращение "казак" или "мужчина" было обычным и вполне приемлемым. Зато за слова "солдат" или "мужик" можно было запросто схлопотать нагайкой по физиономии. Так что, когда Александр Розенбаум поёт в своей "Кубанской песне":
       
         За плетнями-тынами
         Дядьки чарки сдвинули,
         Ждут батьки родимые,
         В дом солдат...
       
         Не верьте - в действительности казаки чётко видели разницу между собой и представителями "податных" сословий, а потому никогда и ни при каких обстоятельствах не называли себя "солдатами". Армейских офицеров, в том числе из дворян, которых иногда сажали им в начальники, они полупрезрительно называли "солдатскими" офицерами.
         Но даже на "льготе" казак "строевого разряда" оставался военнослужащим, связанным присягой "феодальным рыцарем", готовым в любую минуту встать в строй. Он не имел права покидать станицу на срок больший, чем три месяца - и только при наличии подписанного станичным атаманом "отпускного свидетельства", в котором обязательно указывалась цель поездки и дата возвращения.
         По этой же причине казаку "строевого разряда" запрещалось частное предпринимательство - дело, требующее постоянного присутствия и, в то же время, частых разъездов, визитов в суд и в банк. Завести лавку, мастерскую, а то и фабрику, взять купеческое или промысловое свидетельство можно было, лишь перейдя из "строевого" в "запасный" или "отставной" разряд. В этом случае казак даже получал привилегию - в пределах Области своего Войска представители Сословия обладали правом беспошлинной торговли.
         Не одобрялась, хотя и не запрещалась прямо работа по найму - работником на мельнице, конюхом, извозчиком, частным охранником. Представителю "дважды привилегированного", военно-служилого Сословия, военнослужащему, "феодальному рыцарю" полагалось работать на себя, а не на чужого дядю. Тем не менее, казаки в массе - народ небогатый, поэтому такого рода ситуации случались гораздо чаще, чем сами казаки были готовы признать.
         Ну, а по-настоящему достойной казака была работа на собственной земле. Дело не самое простое. В "нечернозёмной полосе" пахали сохой - одной лошадёнки было достаточно, чтобы поднять тощие подзолистые земли. На чернозёмном юге, в том числе на Дону и на Кубани пахали тяжёлыми плугами, в которые запрягали не лошадей, а быков, и не по одному, а парой, а иногда и четвёркой - поднять иначе тяжёлый чернозём было невозможно.
         Но, даже занимаясь обычной крестьянской работой, казак "строевого разряда" оставался военнослужащим, связанным присягой "феодальным рыцарем", готовым в любую минуту встать в строй. Он был обязан держать на конюшне строевого коня, а в хате, в пределах досягаемости хранить оружие и военную форму. Раз в году, между посевной и уборкой "второочередник" призывался в "лагери", на пятинедельные военные сборы. Каждую весну и осень принимал обязательное участие в смотре. А остальное время ждал - не проскачет ли мимо взмыленный "выросток" или "малолетка" с факелом или красным флагом в руках.
         Так в прежние времена в станицах объявлялся "сполох" - сигнал общей тревоги и общего сбора. Увидев скачущего с факелом или флагом подростка, следовало без лишних споров нарядить старшего из неподлежащих призыву сыновей, с таким же факелом или флагом - объехать соседей. А самому надеть форму, седлать коня и отправляться в станичный сборный пункт.
         Именно от казачьего "сполоха" произошли хорошо известные слова: "переполох", "переполошиться", "всполошиться". Поскольку объявлялся "сполох" всегда в самый неподходящий момент, нередко в разгар сельскохозяйственных работ, в станицах поднимался самый настоящий "переполох".
         Что никак не сказывалось на результате. Ровно через трое суток после объявления "сполоха" словно из ниоткуда возникала готовая к бою воинская часть - полностью укомплектованная, с командиром и знаменем, с господами офицерами, с личным составом и лошадьми, со стрелковым оружием, пулемётами и артиллерией, с запасом продовольствия и боеприпасов, способная в любой момент пойти в бой. Единственная проблема, с которой могло столкнуться царское Правительство - переброска вновь развёрнутых "второочередных" полков на порой весьма отдалённый театр военных действий. Что, опять же, было предусмотрено - через Область Кубанского Войска проходило две, а через Область Донского Войска - шесть железнодорожных линий.
         Современники сравнивали казачество с образцовой германской армией, способной отмобилизоваться за семнадцать суток. (Для сравнения - в остальной Российской Империи мобилизация занимала сорок суток). В наши дни ближайшим аналогом окажется, как это ни странно, не менее образцовый "Цахал" - Армия Обороны Израиля. С той, понятно, разницей, что израильская армия находится на государственном, а не на феодально-земельном обеспечении. Ирония ситуации в том, что в Российской Империи "лицам иудейского вероисповедания" запрещался въезд и пребывание в Области любого казачьего Войска.
         Спустя четыре года, в двадцать девять лет, продолжая числиться в "строевом разряде", казак переводился полк "третьей очереди". Правила службы в "третьеочередном" полку не отличались от правил службы во "второочередном" - разве что были менее строги. Так, "третьеочередник" уже не был обязан постоянно держать на конюшне строевого коня - но был обязан приобрести его по первому требованию. На военные сборы он призывался всего один раз - на три недели, на третьем году пребывания в новом статусе. До начала Первой Мировой "третьеочередные" полки развёртывали крайне редко.
         Ещё через четыре года казак на пять лет переводился из "строевого" в "запасный разряд". Самый неприятный момент для взрослого мужчины, как правило, успевшего обзавестись справным хозяйством и стать отцом многочисленного семейства. В бою любое войско - даже столь хорошо подготовленное и обученное, как казачье, неизбежно несёт потери. Подобно древним римлянам, не любившим дробить легионы, царское Правительство не хотело дробить подготовленные, слаженные и обученные казачьи полки "второй" и "третьей" очередей. Пополнить неизбежные боевые потери должны были казаки "запасного разряда", из которых в первую очередь призывались самые молодые, и лишь затем - люди постарше.
         В тридцать восемь лет казак переводился из "запасного" в "отставной разряд". С этого момента он считался полностью отдавшим долг Родине и Его Императорскому Высочеству. Тут бы ему вздохнуть спокойно, занявшись хозяйством, но... Как правило, к этому времени начинали входить в возраст его собственные сыновья.
         Таковы были казачьи "двенадцать и восемнадцать" - восемнадцать лет обязательной военной службы, из которых двенадцать, три срока по четыре года - в строевом разряде. Казаки Уральского Войска служили на два года дольше - все двадцать, начиная службу на два года позже прочих, в девятнадцать лет, и заканчивая на четыре года позже - в сорок два. Русское дворянство стало свободным согласно указу Петра III "О вольности дворянской" от 18 февраля 1762 года (по старому стилю). Ровно через сто лет, согласно знаменитому "Манифесту от 19 февраля" получил свободу русский крестьянин. Изначально свободное, казачество встретило ХХ век крепостным - приписанным к Земле и Войску.
         Нередко в литературе называют другие сроки службы - двадцать лет для всего российского казачества, и двадцать два года для уральского. В конце XIX века дела обстояли именно так - но в 1901 году Николай II сократил казакам сроки службы, на два года убавив и без того ставшую бессмысленной "внутреннюю" службу в "приготовительном" разряде.
         В 1903 году Его Императорское Величество распорядился выдавать выходящим на службу молодым казакам разовое пособие - по сто рублей кавалеристам, на приобретение боевого коня, и по пятьдесят рублей "пластунам" - на приобретение экипировки. Сумма по тогдашним меркам немаленькая, но и этих денег не хватало - на полное снаряжение следовало истратить 200 - 300 рублей. Бедным, но достойным казакам ("сыновьям хорошей жизни") скидывалась на "справу" станица или хутор, соседи или отцовские сослуживцы. Если казак был беден и не уважаем соседями, дорога ему была в "пластуны" - казачий спецназ.
         Боевая подготовка казаков-пластунов не уступала, а в чём-то даже превосходила кавалерийскую, а служба в пластунских частях была тяжелее, чем в казачьих. Не всякий сможет, в непосредственной близости от неприятеля, долгие часы лежать в камышах, кустарнике и траве, в снегу, в ледяной воде, не выдавая своего присутствия, не обращая внимания на холод или тучи надоедливой мошкары, чтобы "взять языка" - да не абы какого, а нужного, посреди неприятельского лагеря, не поднимая шума.
         Не случайно во время Первой Мировой Войны выслуга офицерам-пластунам шла быстрее, чем офицерам-казакам. Офицеру-пластуну следующий чин присваивали после четырёх месяцев пребывания на фронте, тогда как офицеру-казаку - только после шести. Оба знаменитых выражения времён Великой Отечественной Войны: "ползти по-пластунски" ("мы пол-Европы по-пластунски пропахали") и "взять языка" ("действуйте, лейтенант и без "языка" не возвращайтесь") имеют казачье происхождение. Тем не менее, для казака - представителя второго привилегированного, военно-служилого Сословия, "феодального рыцаря", было делом чести воевать верхом, на собственном коне.
       
         * * *
         Двести пятьдесят рублей на "справу" - много это или мало?
         В конце XIX - начале ХХ века в Российской Империи имели хождение бумажные "кредитные" билеты номиналом пятьсот рублей (с портретом Петра Великого, на тогдашнем арго - "пётр"), сто рублей (с портретом Екатерины II, на тогдашнем арго - "катеринка", "катя", "катенька"), пятьдесят, двадцать пять, десять, пять, три рубля и один рубль, на общую сумму 1 633 000 000 (один миллиард шестьсот тридцать три миллиона) рублей. Каждый кредитный билет заверялся подписями директора Государственного Банка и главного кассира, сделанными от руки - пером (не гусиным, а металлическим) и чернилами. Фальшивые кредитные билеты отличали от настоящих тем, что на фальшивых подписи были или гравированы, или неправильны.
         С 29 августа 1997 года кредитные билеты свободно и в любом количестве разменивались в банках на золото - "империал" весом 11,6135 грамм и номиналом в десять рублей, и весивший в два раза меньше "полуимпериал" номиналом в пять рублей. Чеканились эти монеты из металла 900 пробы - то есть, на девять частей драгоценного металла приходилась одна часть примесей, главным образом меди. Стоили они в полтора раза дороже проставленного номинала - то есть, за "империал" в десять рублей давали пятнадцать бумажных, за "полуимпериал" в пять рублей давали семь рублей 50 копеек.
         Связано это с тем, что желая обеспечить золотом все имевшие хождение "кредитные билеты", тогдашний министр финансов Сергей Юльевич Витте на треть понизил их стоимость. Жалование военнослужащим и чиновникам (а чины тогда имели все, включая университетских профессоров и преподавателей гимназий) так же подняли на треть. Первое время из-за несовпадения номинального и фактического курса золотой монеты неграмотные крестьяне и рабочие-пролетарии нередко попадали в неприятности.
         Помимо золотых "империалов", в Российской Империи имели хождение серебряные рубли (так же из металла 900 пробы), серебряные монеты в 50 (полтина) и 25 копеек, а так же медные "гривенники" (монеты в 10 копеек), медные пятачки и копейки.
         Согласно закону, российский рубль содержал 0,774234 грамма чистого (без примесей) драгоценного металла. Для сравнения - британский фунт стерлингов содержал 7,322382 грамма чистого золота и стоил примерно десять рублей (девять рублей 46 копеек). Американский доллар содержал 1,50463 грамма чистого золота - то есть за доллар давали два рубля (один рубль 94 копейки). Французский франк содержал 0,290323 чистого золота - то есть, за рубль давали два франка 67 сантимов. Германская марка содержала 0,358423 драгоценного металла - за рубль давали две марки и 16 пфеннигов.
       
       
         7. СВОЯ ЗЕМЛЯ
       
         Но казачья военная служба - не только тяготы и лишения. Не забудем, что в свободное от службы время казак - крестьянин-землепашец с самыми обычными, крестьянскими заботами. Как и положено крестьянину, надежду на лучшее будущее он связывал с собственной землёй.
         Но, в отличие от того же крестьянина, земля казаку выделялась не просто так, а за службу. Не служившему земли не просто не полагалось - не служивший считался не казаком, а всего лишь "войсковым гражданином". Таким образом, оба эти понятия - "земля" и "служба" оказывались взаимосвязанными.
         Согласно жалованным грамотам всех русских царей, от Ивана IV Грозного до Николая II включительно, собственниками казачьей земли являлись не казаки, не станицы и даже не Августейший Атаман - Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич и Великий Князь, а само казачье Войско. Земли считались "пожалованными" - поэтому Войско не имело права продать часть земли на сторону. Зато могло, при наличии средств и возможности, приобретать "владельческие" земли на собственной территории или прикупить земли на стороне.
         Занимаемая тем или иным Войском Область могла делиться на округа (на Дону, где было девять округов) или на отделы (на Кубани, где было семь отделов). Округа или отделы делились на "самоуправляемые территории" - станицы. В свою очередь в состав станицы могли входить "казачьи деревни" - хутора.
         Дело в том, что на "срочных" - выделяемых за службу участках запрещалось капитальное строительство. Строиться можно было лишь в специально отведённых местах. Поэтому, в отличие от губерний Европейской России, казачий хутор - не отдельная, вынесенная за пределы поселения усадьба, а посёлок, казачья деревня минимум в двадцать пять дворов. В результате на землях того или иного "юрта" могла находиться одна станица и произвольное количество хуторов.
         Станица получала от Войска, уже не в собственность, а в "бессрочное держание" земельный надел - юрт. Таким образом, для рядового казака станица становилась своеобразным коллективным "феодальным сеньором" - земля выделялась на условии исправного выхода казаков на службу, за который станица несла коллективную ответственность. Казачья сотня ставилась на довольствие, лишь удалившись от родной станицы больше чем на сто вёрст - в любом другом случае жить полагалось "с травы и воды" выделенных "феодальных поместий".
         Будучи не собственником, а всего лишь "земельным держателем", станица не могла самостоятельно расширить территорию юрта, прикупив земли у продающего "владельца"-соседа. Если на территории юрта обнаруживались полезные ископаемые - в Области Донского Войска таковым, как правило, оказывался каменный уголь, участок изымался в пользу Войска, а станице выделялся новый. И, разумеется, не могло быть и речи, чтобы стеснённая в средствах станица поправила дела, продав часть земли:
       
         "Земли, отведённые станицам, состоят в общинном владении каждой станицы. Ни какая часть земли и никакое угодье, в черте станичного юрта находящаяся, не может выходить из владения в чью-то частную собственность".
         (с) "Положение об общественном управлении в Казачьих Войсках", от 23 апреля 1870 года (по старому стилю).
       
         Предполагалось, что округ или отдел казачьего Войска выставляет "первоочередной" полк полного состава, станица - "первоочередную" сотню, а хутор - входящий в состав казачьей сотни взвод. В действительности это правило никогда не соблюдалось - иная станица могла располагать 15 000 - 20 000 десятин, тогда как соседняя: 120 000 - 200 000 десятин.
         Так, в Области Донского Войска станица Глазуновская, родина Фёдора Дмитриевича Крюкова занимала 50 268 десятин, на которых проживало 8 255 "войсковых граждан" - казаков "служилого разряда", их жён, детей, стариков и подростков, и 323 "иногородних". Входившая в Донецкий округ знаменитая Вёшенская, родина Войскового Атамана Петра Краснова и "не писателя" Михаила Шолохова занимала 178 168 десятин, на которых проживало 27 348 "войсковых граждан" и 3113 "иногородних".
         Тогдашние правила разрешали казакам, с одобрения сбора и атамана переходить из стеснённой в земельном отношении станицы в более свободную. Если соседи отказывались принять "малоземельных", можно было подать прошение в войсковую канцелярию - станичному юрту прирезался участок из земель "войскового резерва", либо на землях "войскового резерва" основывалась новая станица.
         В результате размер земельного пая в том или ином отделе или округе был примерно одинаков. Так на Дону, в упоминавшейся Глазуновской казачий земельный пай составлял 12,6 десятины, в Вёшенской - 13,2 десятины. В Области Терского Войска казак Пятигорского отдела имел примерно 11,5 десятин, Моздокского - 14 десятин, Кизлярского - 16,6 десятин.
         Зато настоящей проблемой для казаков и войсковых землемеров была чересполосица с вкраплениями "коренных" и "владельческих" земель - выделенный станице юрт мог состоять их двух, трёх и даже четырёх участков, находящихся на значительном расстоянии друг от друга:
       
         "Например, юрт станицы Старогригорьевской растянулся неширокою полосой, извилистой, более чем на 100 вёрст; наибольшая ширина его не достигает и 15 вёрст; юрт станицы Кенинской, разорвавшись на два клочка, представляет совершенно Луну в первой четверти, растянувшись дугообразно более чем на 80 вёрст...".
         (с) Михаил Харузин, "Сведения о казацких общинах на Дону".
       
         "...многим станицам приходится сдавать в аренду свои дополнительные наделы почти за бесценок только лишь благодаря значительной удаленности этих наделов от станиц: верст 150 (Сунженская, Тарская, Воронцово-Дашковская) и даже более 250 (Петропавловская и Кахановская)".
         (с) Михаил Караулов, "Терское казачество".
       
         Как и в губерниях Европейской России, казачьи земли раз в несколько лет "переделывались". Поводом могло стать истощение земли - в этом случае земли станичного резерва вводились в севооборот, тогда как прежняя пахотная земля выводилась в резерв. Либо прирезка земли, а так же уменьшение либо увеличение населения станицы - в последнем случае казакам приходилось дробить паи, в двух первых - увеличивать. Во всех случаях необходимость "передела" устанавливали сами казаки, на станичном сборе.
         "Передел" мог провести специально приглашённый землемер, получавший от казаков установленную плату - от двух до шести копеек за каждую отмеренную десятину. Или сами казаки - "подписные" старики со специальными мерными шнурами, в присутствии станичного атамана, хуторских и "десятидворцев". Как правило, решение о "переделе" принималось летом - но проводился он всегда осенью, по окончании полевых работ.
         В первую очередь выделялись участки в общее пользование: под сенокосы и пастбища, отдельно для рабочего скота - лошадей и быков, отдельно для гулевого - коров и овец. Иногда казак мог получить в пай сразу всё - пахотную землю, сенокос, пастбище и даже участок леса. Но обыкновенно в пай входила только пахотная земля - сенокосы и пастбища делились отдельно - или не делились вовсе. Во многих станицах казаки косили сено сообща, артелями-"шайками", а затем делили его согласно "трудовому участию".
         Некоторое количество земель оставлялась в "станичный запас" - под будущие паи входящих в возраст "малолеток". Часть предназначалась для отдачи в аренду "иногородним" и своим же казакам - для формирования станичных капиталов. Прижимистые, как и все крестьяне, казаки крайне не любили "скидываться" - проще было отдать в аренду часть станичных земель, пустив собранные средства на общественные нужды.
         Выделялся участок на церковь - по триста десятин приходу, в том числе два пая батюшке и один пай дьякону. Будучи "феодальными рыцарями", казаки и свою церковь сделали "феодальной", выделив землю на её содержание. Так в средневековой Европе короли и крупные сеньоры выделяли земли церкви - молиться за всех.
         По точно такому же принципу отдельный участок выделялся на школу. Не то, чтобы казаки были такими уж горячими поклонниками школьного образования - причина была проще и прозаичнее: неграмотных не производили в офицеры, крайне редко выдвигали на должность станичного или хуторского атамана и, наконец, неграмотный попросту не мог прочесть вывешенные в станичном правлении списки очередников. К началу Первой Мировой Войны грамотна была треть взрослого населения Российской Империи - и все выходящие на службу молодые казаки. Помимо способных выслужить офицерский чин сыновей, школы и гимназии организовывались и для девушек.
         Размечались участки вдоль дорог - в большинстве случаев сами дороги не трогали, но требовалось место для прогона скота. Главным образом казаки занимались земледелием - но и скотоводами быть не перестали. Скотине требовалось место - в противном случае она могла забрести в чужой хлеб и овёс. Именно по этой причине казаки не любили брать участки вдоль дорог. Плата за прогон скота через станичные земли являлась вторым по значимости, после отдания "резервных" земель в аренду, источником пополнения станичных капиталов.
         Предназначенная под паи пахотная земля делилась на категории: удобная, неудобная и среднеудобная. Целинная, не тронутая плугом земля считалась среднеудобной - урожаи всегда отличные, но намучаешься, пока распашешь. Именно на такой земле в плуг впрягали два "выноса" - две пары быков.
         Развёрстанная по категориям земля размечалась на "полосы" шириной или в сто саженей (двести тридцать метров) или на величину, кратную восьмидесяти - сто шестьдесят, либо двести сорок саженей. В первом случае полоса легко делилась на "сотенники" - квадраты со стороной в сто саженей, во втором кратная восьмидесяти саженям полоса легко делилась на отдельные десятины. Начиналась полоса обыкновенно у станичной или хуторской околицы, либо дороги, а тянуться могла сколь угодно долго - порой на десятки вёрст, заканчиваясь у речного берега, лесной опушки или границы станичного юрта.
         Вдоль полос размечались дороги, а в их отсутствие межи - не подлежащие запашки полосы шириной в две борозды. Благодаря межам казак мог развернуть быков или телегу с лошадью, не заходя на соседний участок. И будущие дороги, и будущие межи размечались ямками, вырытыми через три-четыре сажени (четыре-пять метров).
         Помимо ямок казаки практиковали несколько необычный, по нынешним меркам не вполне гуманный способ "видеорегистрации" границ участков. Если станичный сбор приговаривал провести передел, то летом казачат переставали наказывать - зато осенью вели на свежеразмеченную межу. Станичники были уверены, что мальчишка на всю жизнь запомнит место, где его высекли - особенно, если высечь всерьёз и за дело.
         Многовёрстные "полосы" делились на "столбы" - участки в сто на десять (не забудем про межи и дороги), либо в сто пятьдесят на тридцать саженей. "Столбы" так же размечались ямками, между ними так же оставлялись межи. Именно эти "столбы" переписанные и пронумерованные, жребием распределялись между казаками.
         Рядовому казаку полагался полный земельный пай. После 1870 года, если казак выслуживал первый офицерский чин - подхорунжего (армейского прапорщика), его земельный пай удваивался - два пая. По выслуге первого штаб-офицерского чина - войскового старшины (армейского подполковника) пай снова удваивался (четыре пая). А если казак выходил в генералы, то его земельный пай не удваивался, но увеличивался в полтора раза (шесть паёв). До 1870 года порядок был иным - однако после 1870 года землю казачьему офицеру предоставляло уже не Войско, а станица.
         Казачьей вдове полагался половинный земельный пай. Казачьей вдове с детьми - полный земельный пай. После того, как младший из сыновей войдёт в возраст, а младшая из дочерей выйдет замуж или достигнет возраста двадцати одного года (станет совершеннолетней), вдову так же сажали на половинный пай. Зато каждому из её сыновей, по мере того, как они будут входить в возраст и выдерживать экзамен на "годность к строевой", будет полагаться собственный земельный надел. До совершеннолетия казака - до двадцати пяти лет, его "феодальным поместьем" распоряжался отец или вдова-мама. Бедная, но многодетная вдова-казачка в один прекрасный момент могла оказаться богатой.
         После 1870 года казачьи сыновья не наследовали земли отцов. Перейдя в "отставной разряд", казак пожизненно сохранял выделенный земельный пай. Но со смертью "держателя", как рядового казака, так и офицера, "срочный" земельный участок возвращался станице. Но если у убитого в бою или умершего естественной смертью офицера оставалась вдова или несовершеннолетние дети, за ними сохранялся отцовский "срочный" участок. На тех же условиях - пока младший из сыновей не войдёт в возраст, а младшая из дочерей не выйдет замуж или не достигнет возраста двадцати одного года. После "срочный" земельный участок возвращался станице, а офицерские сыновья начинали службу на общих основаниях.
         Иногда, до начала большого "передела" угодья "межевали" между станицей и хуторами - подобная мера была удобна для казаков, проживающих в конкретном хуторе, но не всегда позволяла обеспечить всех казаков землёй равного качества, одинаковым количеством чернозёма и неудобий. Поэтому чаще станичные земли "межевали" целиком - обыкновенно в казачий пай входило несколько "столбов", порой находящихся в десятках вёрст друг от друга. Как бы грамотно и справедливо не был проведён "передел", после всегда начинались торг и мена. Кто-то хотел участок получше, кто-то - поближе к дому, а кто-то, перепахав межу, объединить два "столба". Станичные суды оказывались завалены жалобами.
       
       
         * * *
       
         Помимо земли, получаемой от Войска, казачьей старшине, так же в индивидуальном порядке жаловались земли на стороне. В 1790 году войсковой старшина Иван Исаев "за храбрость и раны" получил 600 десятин в Екатеринославской губернии. В 1791 году за отличие под Измаилом Матвей Иванович Платов пожалован 9 000 десятин, а его брат - 3 000 десятин. В 1795 году Екатерина II пожаловала генерал-поручику Ф.П.Денисову земли и 1 200 "душ" в Минской губернии. Год спустя вступивший на престол Павел I не просто подтвердил указ матери, но и возвёл Денисова в графское достоинство. Именно от него "донские дворяне" Орловы-Денисовы унаследовали двойную фамилию и графский титул.
         В 1798 году донской казак Евграф Осипович Грузинов стал виновником нешуточного скандала. Дослужившийся до полковника "гатчинец", бывший на хорошем счету у Павла I, отказался принять пожалованные ему 1 000 "душ", "не желая быть одолжену сверхмеры, и через то поступиться вольностью...". С чувством юмора у Павла I было скверно - Евграф Осипович сперва оказался в отдельном каземате Ревельской крепости, а затем на Дону под надзором.
         В 1802 году вступивший на престол Александр I Благословенный законодательно запретил пожалования крепостных "душ". Заодно запретили публиковать в газетах объявления о продаже крепостных "на вывод", а в 1803 году был обнародован "Указ о вольных хлебопашцах" - имеющие средства крестьяне получили право выкупиться на волю "по соглашению сторон". После этого ни сам Александр I, ни его преемники - Николай I, и Александр II Освободитель (первые пять лет царствования которого в России сохранялось крепостное право) никаких крепостных "душ" ни казакам, ни кому иному не жаловали.
         Зато пожалования земли, так же в индивидуальном порядке, продолжались. В 1831 году Николай I пожаловал происходившему из донских казаков генерал-лейтенанту В.А.Сысоеву 3 000 десятин в Ставропольской губернии.
       
       
         * * *
       
         Согласно "Памятной книжке Донского Войска" за 1867 год, во Втором Донском округе средняя казачья семья могла состоять из пяти человек - трёх взрослых и двух малолетних. В наличии один пай в десять десятин, собственный плуг (который имела не всякая казачья и не всякая крестьянская семья - чаще плуги брали в аренду) и пять волов (холощёных быков, для запряжки в упомянутый плуг), двадцать голов рогатого скота и семьдесят овец. Годовой доход семьи составил 272 рубля, тогда как расходы - 233 рубля.
         В Хопёрском округе средняя казачья семья состояла из шести человек - четверых взрослых и двух малолетних. В хозяйстве два земельных пая общей площадью в двадцать четыре десятины, пятнадцать голов рогатого скота, четыре лошади и пятьдесят овец. В 1867 году в Хопёрском округе случился неурожай, поэтому годовой доход семьи составил всего 210 рублей.
         Напомним, что дело происходит в 1867 году - до финансовой реформы Сергея Юльевича Витте. Рубль ещё не обеспечен золотом, но стоит в полтора раза дороже. Снаряжение казака на службу в том же 1867 году стоило 160 рублей.
         Согласно той же "Памятной книжке" в Донецком округе Донского Войска средняя "коренная" (то есть, крестьянская, а не казачья) семья состояла из пяти человек, занимая шесть с половиной десятин. В хозяйстве двенадцать голов рогатого скота, пятнадцать овец и две лошади. Доход составляет 109 рублей, при расходах в 103 рубля, в том числе государственных, земских (местных) и "мирских" (взимаемые крестьянской общиной) налогов и сборов на общую сумму 13 рублей 44 копейки.
         Среднее помещичье имение в Миусском округе состояло из восьмисот десятин. Шестьсот десятин отдаются в аренду, а на оставшихся двухстах владелец ведёт собственное хозяйство. В хозяйстве восемь пар волов, двадцать голов гулевого скота, и сто овец. Доход имения составляет 4746 рублей, расходы - 3371 рубль, а чистая прибыль - 1374 рубля в год.
         Словом, нельзя сказать, что казачество бедствовало - в то же время его нельзя назвать богатым и даже зажиточным. "Слава казачья, да жизнь собачья", - невесело шутили казаки. Не забудем, что свою далеко не лёгкую жизнь они оплачивали потом - во все времена, во всех странах крестьянский труд считался тяжёлым, и кровью - поскольку землю казак получал за службу. Закон не запрещал до причисления к "строевому разряду" и по выходе из него подавать прошения об "отчислении" из Сословия - но вместе с погонами казак терял и землю, оставаясь без средств к существованию.
         
(с) Atta, Москва, 29.04.2022

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...