Алька

Ровно в семь бодрый голос ведущего возвестил о начале утреннего шоу на радио. С пробуждением у Антона особых проблем никогда не было. Конечно, спать хотелось, конечно, голова была тяжелой, даже если по времени спал прилично и вчера ничего не употреблял, конечно, он по привычке ворчал, заранее проклиная ещё не до конца наступивший день и всех вокруг заодно. Но всё это носило скорее характер ритуала и проносилось со скоростью света (или звука) по пути в душ. Выходил из душа Антоха уже если не довольный жизнью, то в «рабочем» состоянии точно.
Он запретил матери вставать с ним одновременно или раньше, как бывало до этого, если она в этот день не работала. Поэтому из душа прошлепал на кухню, сварганил пару бутербродов и запил большой чашкой чаю.
Выйдя из подъезда, Антон по привычке задумался, каким путём поехать в институт. Существовало два варианта: на автобусе до одной линии метро, и дальше по прямой, либо пешком до другой линии, но с двумя пересадками. Так было гораздо хуже в плане комфорта, но быстрее и надёжнее по причине отсутствия автобуса и гадания, что там с пробками. С другой стороны, сегодня понедельник, а это значит, что после института и короткой передышки его ждала рабочая ночная смена на складе. Таким образом, сил в этот день требовалось больше, чем обычно. Мысленно прикинув расклады, Антон сделал вывод, что вчера ни в каких тусовках участия не принимал и неожиданно рано уснул, так что более короткий, но энергозатратныймаршрут имеет право на существование.
До института он доехал без особых приключений и уже за полчаса до начала занятий смеялся с однокурсниками в беседке, выслушивая чужие байки и рассказывая свои. Первыми двумя парами была лекция по уголовному праву. Так как на кафедре дела с преподавательским составом обстояли неважно, то выделенная им для проведения лекций референт не нашла ничего лучшего, кроме как зачитывать студентам методичку, которая была на руках у каждого из них. И тем более парадоксально, что явка на этот предмет по понедельникам даже превышала среднюю для их курса. Однако всё дело было в том, что за выходные ребята успевали соскучиться друг по другу, а утренняя лекция, которая и так есть у каждого «в кармане», способствовала расслабленному общению и хорошему настроению. После утренних пар их ждал получасовой обеденный перерыв, во время которого особо талантливые умудрялись даже раскатать по банке пива в «пьяном дворике». Одна пара английского, который с недавних пор начал даваться Антону неожиданно легко, и юридическая психология как нельзя больше способствовали экономии сил перед вечерней сменой.
Вернувшись домой и наскоро перекусив, Антон быстро покидал сменную одежду в рюкзак и отправился на работу.
Он трудился на складе крупной канцелярской фирмы, где при жизни работал водителем его отец. Связей осталось много, и бывший батин начальник сам вышел на его семью с предложением Антохиного трудоустройства. Его взяли на склад сборщиком, в чьи обязанности входило формирование заказов и их погрузка в служебный автотранспорт ранним утром, до шести часов, чтобы к открытию магазинов те успели доставить товар.
Смена была двенадцатичасовой, с шести утра до шести вечера. Обязательным условием была отработка минимум двух смен в неделю, итого в месяц набегало от восьми до десяти смен, если не брать дополнительных, что Антон иногда делал, если оставались силы, и в праздничные дни по причине отсутствия занятий и возможности нормально выспаться.
Антон старался брать ночи с понедельника на вторник и с четверга на пятницу. Таким образом, интервал между сменами составлял минимум двое человеческих суток, а выходные были свободны.
Впрочем, тяжёлыми были не те дни, когда он заступал на смену после учёбы, а следующие за ними. В силу упертости своего характера Антон дал себе слово прогуливать институт по минимуму – и так чуть не доигрался в прошлом году до отчисления. А это означало, что, отработав смену, он быстро ехал домой, благо дорога занимала максимум сорок минут, мылся, завтракал и ехал на пары. И вот эти сутки давались парню тяжело. Занятия он ещё худо-бедно выдерживал, но на обратной дороге домой отчаянно засыпал, и уже не раз обнаруживал себя на нужной станции, но в уже выехавшем из тупика и следовавшем в обратную сторону поезде.
Тем не менее, он понимал, что устроился с таким графиком и такой оплатой достаточно неплохо, пусть и неофициально. Конечно, и условия труда, и контингент оставляли желать лучшего, но доход позволял снять с матери бремя по оплате учёбы, да и на карман кое-что оставалось. Не так давно завязав с весьма анархичным образом жизни, Антон с удивлением заметил, что денег может хватать и на еду, и на одежду, и на подарки, и на отдых.
Вернувшись домой с учёбы после суточной бессонницы, Антоха кое-как дотягивал до ужина и, рухнув в кровать, проваливался в глубокий сон.

- Слушай, так нельзя! – нахмурив брови, ругалась Алька. – В последнее время со мной встречается бледная тень тебя! И чем дальше, тем бледнее… Ты даже во сне умудряешься выглядеть уставшим.
- Я же не выбираю, где мне оказаться во сне, - усмехнулся Антон. –И чувствую здесь себя вполне отдохнувшим, Так что не переживай. А перестаешь сниться – накажу, - добавил он игриво.
- Я бы, может, и рада перестать, да повлиять на это никак не могу, - в тон ему ответила девушка.
- Ничего ты не рада, не выдумывай, - улыбнулся Антоха. – Вижу, что скучала. Я тоже. И уже готов доложить о выполнении твоего домашнего задания.
Они рассмеялись и, как обычно, провели за разговорами всю ночь, по-прежнему казавшуюся им несправедливо короткой, несмотря на то, что дрых Антоха после смен на совесть – часов по десять. Но здесь время текло как-то по-своему.
Алька начала сниться Антону сравнительно недавно и очень неожиданно. До этого он практически регулярно видел достаточно подробные, реалистичные, яркие сны, но все они были хаотичными. И вдруг в один прекрасный момент вместо них появилась она – практически девушка его мечты. Впервые оказавшись в небольшой комнате, где из предметов мебели были только заваленная маленькими подушками кровать, на которой сидела Алька, да большое удобное кресло, в котором позже привык располагаться он сам, Антон с удивлением разглядывал обстановку. Вернув способность соображать и немного придя в себя, он начал осторожно расспрашивать обнаружившуюся на кровати симпатичную девушку, примерно ровесницу, что это за место, как он сюда попал, и кто, собственно, хозяйка? Однако ответом ему было невнятное бормотание, суть которого сводилось к тому, что она понятия обо всём этом не имеет, и вообще сама здесь в первый раз.
Тем не менее, это не помешало ребятам познакомится. Вернее, Антон оказался единственным из них двоих обладателем человеческого имени, потому что, как они оба ни старались, но девушка своё вспомнить никак не могла. В итоге именно Антоха нарёк её Алькой, потому что это было коротко и предполагало множество вариантов: Александра, Алёна, Алла, Алевтина, Альбина – да мало ли, кто ещё. Антону почему-то хотелось думать, что Александра. По крайней мере, было в Альке что-то благородное и величественное, как в этом имени, но в слух он этого никогда не озвучивал, а на Альку девушка с лёгкостью согласилась.
С тех порАнтохин сон делился на «спать, как убитый, и ничего не видеть» и «встречаться с Алькой». Как правило, таких ночей в неделю было две, максимум – три. Самым удивительным было то, что общение во сне казалось более реальным, чем всё, что происходило с Антоном наяву. Они с Алькой потихоньку обросли общими воспоминаниями о своих встречах, а каждый новый разговор начинался с того места, на котором закончился предыдущий. Они советовали друг другу книги, фильмы, музыку и прочее, и именно это у них называлось «домашним заданием». Антон даже не удивлялся, что всё, о чём ему рассказывала Алька, с лёгкостью отыскивалось в магазинах и в интернете, и он, как человек, пропустивший львиную долю школьной программы, не говоря уже о факультативе по интересам,буквально погружался в этот малознакомый ему мир.
Он каждый раз давал себе слово подробно расспросить Альку, кем она была в реальной жизни, и как её найти, но водоворот общения иного рода постоянно так его затягивал, что из головы вылетало всё остальное. Ребята никогда не проверяли возможность физического контакта, как будто на эту тему было негласное табу. Алька Антону нравилась, и их общение с его стороны носило в себе и элементы флирта, порой плохо скрываемого, но он держал себя в руках, боясь потерять её по собственной глупости. В таком «полузависшем» состоянии, как определил его сам Антоха, они и продолжали… существовать?

Случай с поездкой в компании друзей в заброшенную усадьбу, произошедший в прошлом году, сильно поменял не только образ жизни и систему ценностей Антона, но и его отношение к разного рода мистическим явлениям и событиям. Нет, он не начал гоняться за инопланетянами, не ударился в религию (хотя начал задумываться на этот счёт) и не бросился изучать язычество вкупе с народным фольклором, но из тех событий сделал вывод, что «в жизни обычно бывает то, чего не может быть». Поэтому с этой стороны Алькино появление со всеми вытекающими, тем более, во сне нисколько его не удивило.
И как раз-таки эти два события в совокупности поселили в его голове на первый взгляд безумную идею. А что, если… Дальше перехватывало дыхание, но он мысленно продолжал: «Что, если в реальности никакой Альки нет, но её можно создать? Точнее, вытащить из этого сна?» Антон сам понимал, что для осуществления подобного замысла у него нет не то, что подробной инструкции, а даже понимания Алькиной природы. А вдруг это реально обычный сон? Просто такие вот игры выдаёт подсознание. Ну, такой «сонный сериал». Сейчас сезон закончится – и привет. Но даже когда Антоха был наиболее скептически настроен, внутренний голос тут же его перебивал: «Ага, конечно. И дед тот был сном, просто даты в календаре кто-то переставил, чтобы подшутить над тобой. И вообще…». Плюс сыграло свою роль упорство: если идея появилась, то отказываться от неё стоит только тогда, когда всеми доступными практике способами осуществить её не получится. Но легко сказать. А как сделать? Взять Альку за руку и сказать: давай проснёмся вместе? Он не был уверен, что и за руку-то взять получится.
 Решение пришло неожиданно. Антон рассудил следующим образом: по идее, объект тем материальнее, чем больше доказательств его существования. Соответственно, для того, чтобы Алька могла полноценно материализоваться в реальном мире, нужно придумать ей прошлое! Но как можно взять и придумать прошлое человеку, который пусть и живёт у тебя во сне, но советует, что тебе читать, смотреть и слушать? Выслушивает тебя, поддерживает и вообще периодически производит впечатление гораздо более самодостаточного и психически здорового, чем ты сам. Но русло уже было выбрано. Поразмыслив ещё немного, Антоха слегка поменял план. Бог с ним, прошлым, насильно не заставишь практически живого взрослого человека начать верить во всё то, что ты сам ему расскажешь. Но ведь Альке вполне можно придумать настоящее! Ну, допустим, где бы она могла жить, учиться, с кем общаться и так далее. Но действовать надо было осторожно.

- Мне кажется, ты была бы отличным художником! – тихо сказал Антон, восхищённо разглядывая Алькины рисунки.
Этой ночью, как только она ему приснилась, сама молча протянула несколько альбомных листов с карандашными набросками. Тематика была самая разная, но исполнение не могло не завораживать. Даже в самой простой манере были видны талант, стиль и почерк.
- Может, я и есть он, - грустно улыбнулась Алька. – Тебе хорошо, ты всё помнишь и о своей реальной жизни, и о наших снах, а я понятия не имею, кто я и где, когда не здесь и не с тобой, - вздохнув, добавила девушка.
Разговор сам перетек в нужное Антону русло, и он это понял. Что ж, пора было рисковать и ловить добычу за хвост, пока не убежала.
- Точно! – сказал он. – Ты и есть художник. Широко известный в узких кругах. Будем тебя прославлять!
- Каким образом?
- Ну… Пока не знаю. Но что-нибудь придумаем. Давай так: раз ты не можешь ничего вспомнить о себе в реальности, то мы будем прославлять того художника, которого придумаем вместе здесь.
- Ого! Создадим его?
- Типа того. Тем более, что прототип – вот он, сидит передо мной и возбуждённо пялится, почуяв интересную игру!
- Ты прав! Хватит пересказывать и советовать друг другу чужое. В конце концов, две творческие личности просто обязаны встретиться для того, чтобы творить вместе.
- Именно! Итак, ты - Алька-художница. Твои шедевры именно так и выглядят: ты рисуешь карандашом. У тебя нет мастерской. Ты пробовала сама себе создавать идеальные, как тебе казалось, условия для творчества, но пёрло почему-то в самых неожиданных местах: в транспорте, в блокноте или в кафе, на салфетке, например.
- Точно! И в какой-то момент я решила: ну и хрен с ним! Пусть способ и место создания картин тоже будут их фишками. И останутся в первозданном виде.
- Ага. Ты пока нигде и ничего не организовывала и не выставляла, но у тебя есть узкий круг знакомых, которых ты знакомила со своими работами, и они всё глубже вбивали тебе в голову идею самореализации.
- И один из них – человек, которого я вижу во сне…
-…но он существует и в реальности. И в твоей реальности тоже. В НАШЕЙ. Там вы тоже знакомы. И как только рождается очередное гениальное творение Альки-художницы, она тут же фоткает его и отправляет ему.
- Ну да, в том мире у меня просто обязан быть смартфон, - рассмеялась Алька. – И даже, наверное, есть. Только я и номера-то даже близко вспомнить не могу.
- А мы тебе его придумаем! Есть два варианта: либо назови любой порядок цифр в десятизначном числе, либо подумай и скажи, каким ты сама себе этот номер представляешь. Ну, может, какая-то дата всплывёт, или просто число какое понравится.
Алька задумалась. Потом улыбнулась и записала на одном из своих рисунков десятизначный номер.
Антоха взял рисунок и посмотрел.
- Ого, начинается с восьмёрки, правильно. И оператор с таким префиксом есть.
- Ну, не совсем же я тёмная, если книги тебе советую читать и фильмы смотреть, - засмеялась девушка.
- Хорошо, - улыбнулся Антон, отдавая рисунок обратно Альке, но предварительно выучив номер наизусть.
Ребята молчали. Оба чувствовали, что в этом сне осталось совсем немного времени.
- Знаешь, я всё думала: а если здесь… Ну, не знаю… Взять тебя за руку… Обнять… - Алька замолчала.
- Попробовать проснуться вместе, - задумчиво закончил Антон. – Я тоже много об этом думал.Но… - он запнулся, не в силах сформулировать свои страхи.
- Ты прав, - внимательно посмотрела на него девушка и улыбнулась. – Достаточно того, что я обзавелась вымышленными ремеслом и телефоном. Может, как-то само потом…

Что потом, так и осталось невысказанным, но проснулся Антоха в самом скверном расположении духа, какое только можно было представить. Проделав свой привычный утренний ритуал на автопилоте, он ехал в метро, и его не покидало чувство тревоги. Как будто он стоял на пороге каких-то событий, сам их инициировав, и понимая, что больше изменить ничего нельзя. Неизвестность – вот что пугало его больше всего. Как бы они с Алькой всё не испортили. Вдруг, им вообще нельзя было поднимать эту тему? Как же теперь…

Прошло две недели. Самые чудовищные две недели в Антохиной жизни. Алька не снилась. Ни разу. И вообще ничего не снилось. Каждую ночь он проваливался в темноту и,выходя из неё утром, чувствовал себя всё хуже. Длительность сна никак не влияла на самочувствие и настроение. Последние дни прошли в полнейшей апатии. Антон сильно похудел. Мать, наблюдая изменения в поведении сына, связывала всё с юношеской влюбленностью, но благоразумно не вмешивалась, ожидая, что рано или поздно сын сам поделится с ней своими переживаниями. Друзья же думали, что у Антона проблемы в семье, но так же деликатно эту тему замалчивали. В общем и целом, кроме внешнего вида и появившейся замкнутости, Антон поводов для беспокойства не давал: он хорошо учился, на работе им были довольны, на мать не срывался и друзьям не грубил. Из всего этого близкие сделали вывод, что неприятности не критичны, значит, парень сам разберётся. Откуда им было знать, что на самом деле происходило с Антохой?..

Он проснулся. В комнате было совсем темно. Посмотрел на часы: 3:30. Вставать только через два с половиной часа, чего вскочил? Не сразу Антон установил причину пробуждения: его телефон периодически коротко вибрировал. Не равномерно, так что Антоха понял, что ему приходят сообщения. Он открыл мессенджер и уставился на свой портрет, выполненный карандашом, но неприлично точный и завораживающий! Ниже к фотографии следовала подпись: «Доброй ночи! )) Нравится? ) Только что закончила. Две недели рисовала, представляешь? После нашей последней встречи утром ехала в метро, и вдруг как током ударило! Достала блокнот, и пошло-поехало! Стоя, прикинь! ))) Окружающие смотрели, как на сумасшедшую ) Хотела в институте продолжить, но неожиданно выяснилось, что я могу тебя рисовать только в транспорте и в кафе, на салфетках… Знаешь, как умаялась, перенося наброски с салфеток в блокнот?! Кошмар… Но результат вроде стоит того, сама любуюсь ) А сегодня приехала, поужинала, и внутри прямо зудело! Бросилась к блокноту, и всё получилось! Решила сразу тебе отправить, несмотря на позднее время… А знаешь, что самое интересное? Я, пока рисовала, всё думала: как я тебе это отправлю, если у меня и номера-то твоего нет? А как закончила и сфоткала, выяснилось, что есть. Я понимала, что наша разлука как-то связана с работой над этим грешным портретом, поэтому так счастлива была, когда закончила! Вот… Даже не знаю, что ещё сказать. Да ты всё равно дрыхнешь, наверное ))) Утро вечера мудренее ) Теперь, наверное, проще будет – всё, как у людей ) Ладно, не буду тебя больше грузить. А, забыла сказать: меня почему-то не покидает ощущение, как будто ты тоже закончил какую-то серьезную работу. Что это? Стихи? Проза? Музыка? Покажешь? ))) Ну всё, спи, давай ) Теперь можно с чистой совестью сказать: на связи! ) Спокойной ночи!».
Антон перевел взгляд наверх, где был указан номер, и улыбнулся. Ну ещё бы! К номеру прилагалась и аватарка: смеющаяся Алька на кровати в окружении маленьких подушек.
«Интересно, - подумал он. – Фотографировали как будто из моего кресла». Но желания развивать эту мысль не было.
Антоха положил телефон на тумбочку и моментально заснул, как будто кто-то щёлкнул на нём выключатель. Верил ли он, что всё сложится именно так? Конечно, нет. Он просто знал.