Последний рейд

Английское слово «рейд» означает внезапное проникновение военизированного отряда на территорию противника, в его тылы. В 1990-е годы похожие рейды совершали депутатские группы, чтобы навести порядок в торговле, когда спрос на товары многократно превосходил их предложение. Тылами в этом случае служили подсобные помещения и склады магазинов. Неблагодарное, скажу вам, и неблагородное занятие. Хотя некоторый эффект всё-таки давало.

К примеру, приятно было видеть, как припрятанные и обнаруженные товары на твоих глазах ликующая очередь расхватывает. Хотя всё равно тошно: толкотня, кому-то опять не хватит, да и люди, которые в разгар рабочего дня подолгу стоят в очередях, возможно, только тем и занимаются, что дежурят у магазинов. Ну а как добиться, чтобы не скупали дефицитные вещи одни и те же лица ради спекуляции и наживы? Установить это даже «обэхаэсникам» очень сложно.

На этот раз в нашей группе два депутата, член комитета рабочего контроля и оперуполномоченный ОБХСС Данилов. И снова личные «Жигули». О, как напоминаем мы себе команду булгаковского Швондера… Только что "Интернационал" не поём... Честно говоря, зная, что торговать нынче особенно нечем, мы мало надеялись раскрыть что-то криминальное. Но с другой стороны, по всем статистическим данным, товарооборот и потребление на душу населения растут, а на прилавках, извините, ни фига. Где же происходит этот таинственный акт отоваривания?
 
Первым  в нашем маршруте оказался небольшой продуктовый магазин на улице Подольной над Неманом. Увидев в его подсобках мешки с давно исчезнувшей гречкой или короба с индийским чаем, я бы не удивилась нисколько. Увы, их не было. Зато весь склад магазина был просто забаррикадирован ящиками с водкой. Она в то время вполне заменяла собой валюту и служила её эквивалентом. Очень котировалась в Польше, куда и вывозилась. Продаваемая у нас по талонам, скупалась даже стойкими трезвенниками. «Сколько стоит этот свитер, а куртка?» - спрашивал кто-нибудь у приятеля, вернувшегося из соседнего Белостока. – «Свитер – два пузыря, а куртка – четыре!» И что почём, сразу становилось ясно.

В магазине три продуктовых отдела. Но впечатление такое, что только один. Вы угадали: винно-водочный. Тарой от вина и водки завален весь двор магазина. Власти нам объясняют, что спиртных напитков нет в городе потому, что не хватает посуды и тары. А здесь и спиртного залежи, и тары невпроворот. Золотое дно, а не магазин.

А вот и криминал.  В складском холодильнике – 13 пакетов фасованной свинины, по килограмму каждый. На витрине свинины нет. Судя по накладным, она была в продаже десять дней назад. Вопрос к завмагу:

- Чьё это?

- Не знаю. Не моё.

Наконец находят крайнего. Заведующая заявляет, что владелец свинины – продавщица, которой сегодня нет на работе. Что ж, между собой они ещё разберутся. А на бесхозное мясо составляется акт.

***

К магазину на улице Пролетарской подъезжаем с тыла и упираемся в очередь. Что дают? Дрожжи. Как в детективе, входим сразу с обеих сторон.

- Обратите внимание на реакцию продавцов в зале! – успевает предупредить нас Данилов.

Но первым делом мы обращаем внимание на конфеты, лежащие на прилавке, – это в кои-то веки! И на твёрдый сыр – тоже зрелище редкое. Его и в Москве, слышали, нет. И только потом замечаем, как продавщица в сереньком халате быстро пересекает зал и скрывается в подсобке, откуда вскоре выходит с полной сумкой.

- Минуточку! Оставьте, пожалуйста, сумку. Мы из депутатской группы.

Она беспрекословно расстаётся с ношей. Даже неловко. В сумке несколько пакетов с конфетами и свинина, килограмма два. В продаже её нет. Выясняется, была утром. Отчего тогда так суетилась молодая продавщица? Спешила к кассе выбить чек? Густой румянец, вспыхнувший на щеках, спасает её от составления акта.

В остальном в магазине порядок, опрятно и просторно. После захламленного и запущенного магазинчика с водкой это особенно бросается в глаза.

***

Теперь наш путь - на Озёрское шоссе. Это окраина города, здесь расположены райпотребсоюз, торговые базы и двухэтажный магазин «Дружба» - нам туда, на второй этаж, в промтовары. Дело в том, что на днях наша газета сообщила, что недавно здесь была беспримерная давка за коврами. Помню, ковёр в СССР было трудно купить (или, как тогда говорили, достать) ещё с начала 1970-х. А уж  в 1990 – 1991, на пороге девальвации рубля, - и подавно.

Поднялись. Запах ковров ещё витает в воздухе. А вот и сами ковры. Висят себе преспокойненько. По 600 рублей, по тысяче, по полторы. Но о-очень маленькие. Мужчина солидных лет идёт к кассе, таща в руках негнущийся кусок войлочного покрытия – ворсонит. «Последний, - говорит. – Повезло».

В очереди в отдел галантереи человек пять. Что на прилавке? Отечественная косметика, бижутерия. Глаз положить не на что. Из товаров повышенного спроса только финская зубная паста.

Мы представляемся и проходим на склад. Сначала в подвал. По мере спуска коврами пахнет всё гуще. О, да тут кое-что есть! И совсем не то, что в зале. Вот гора рулонов тафтинга. Горка поменьше – ковровые дорожки. Рулонов пять ворсонита, который наверху, считается, закончился, - четырёх разных расцветок.

На верхнем складе (галантереи) стеллажи, в отличие от прилавков, тоже не пустуют. Намётанный глаз оперативника мгновенно выхватывает из уймы небрежно разбросанных вещей чёрные дамские колготки (жуткий тогда дефицит), тонкие и уплотнённые. 372 пары. На прилавке их не было.

Вот на полке сгрудилась стопка зонтиков. Большой пакет, в котором их привезли, разорван, зонтики кто-то перебирал. Красные пластмассовые ручки, свисающие с них петельки. Зонтики складные. По 26 руб. Нынче это всё равно что даром. А вот и бельевая резинка. Накануне оперативники рассказали нам, что в магазине на Поповича обнаружили припрятанную резинку, 3000 метров. Неужто и это дефицит? С какой стати? Хотя, если вспомнить, что резинка в белье, спортивных штанах, детских брючках и юбочках быстро растягивается, то она действительно должна быть в доме. И такой мелочи почему-то нет. Дожили!.. Но на здешнем складе приберегли – видимо, для избранных покупателей. Одна упаковка, вторая, третья… 4700 метров.
Когда же всё это получали? Почему лежит на складе, когда в зале пусто?

Заведующая магазином извлекает накладные. Колготки получены 4 марта, зонты и резинка – 9-го, тафтинг и дорожки – сегодня, 12 марта. Понятно. По коврам вопросов нет, только что привезли, а вот не выставленный в зал ворсонит – зелёный, жёлтый, малиновый, коричневый – это явное сокрытие. Колготки, божатся продавцы, уже продавали перед 8 марта и даже ленту кассовую приносят  в доказательство. Ну а теперь, значит, будут ждать следующего праздника?..  Придержание резинки и зонтов, уже распечатанных и частично проданных, объяснить не могут. В который раз за этот вечер мы составляем акт.

Молодые продавщицы выносят в зал чёрные колготки, и очередь у прилавка оживляется. Но почему они не вынесли зонты и резинку? – спохватываюсь я, уже выйдя из магазина. Может, нам следовало настоять на этом?

***

Наутро мне не сидится, просто не терпится посмотреть, торгует ли сегодня магазин «Дружба» обнаруженным вчера дефицитом. Зуд сыщика охватил меня. Хотелось сделать это тихо и незаметно. Не вышло. До открытия магазина ещё несколько минут, а на крыльце уже толпится народ.

- За чем?- интересуются прохожие.

- За тафтингом.

Ничего себе! Сарафанное радио? Утечка информации? Дальше началось такое, чему многие наши граждане в те годы не раз были свидетелями. Распахнулась дверь, и толпа ринулась наверх. Правда, в сам магазин её так и не впустили, только на лестницу. А в торговый зал – по списку, маленькими партиями. Что это за списки и кто их составлял, понятия не имею. Не попавшие в зал взбирались на перила над лестничным проёмом и сквозь стеклянную дверь пытались рассмотреть: что же «выбросили»?

С небольшими боями пробиваюсь внутрь, осматриваюсь. Вот висят зонты, лежит под стеклом резинка, женщины раскупают колготки. Уф-ф!.. Но… опять не выставлен ворсонит и не видно ковровых дорожек.

Нахожу заведующую.

- Вера Олеговна, а почему вы не продаёте ковровую дорожку?

Завмаг увлекает меня во внутренние помещения и достаёт папку с бумагами:

- Вот заявления переселенцев из чернобыльской зоны. Дорожка будет продана им.

Сверяем число заявлений и погонных метров. В обрез. Дорожки должно хватить всем авторам заявлений.

Господи, кому это надо? – думаю я потом. Кому на Западе придёт в голову проверять магазин: чего, сколько и когда он продал? Да хоть не продавайте никому! Ваш товар, и делайте с ним что хотите! Хоть жгите! У нас – дело другое. Из-за хронического дефицита, фатальной угрозы резкого подорожания мы прямо помешались на приобретательстве. И раз уж попались в такую экономическую ловушку, контроль в торговле был необходим.

Что толку с этого контроля? Не много. Кто-то после нашего рейда ночь не спал, глотал элениум. Жаль его. Но, может, теперь он не будет так вольно распоряжаться тем, что поступило в магазин? Хотя бы до тех пор, пока тот не станет его собственностью. Или до лучших для всех нас времён.

***

- Если ты однажды понюхал, что такое сыск… - скажет вам опытный оперативник, - это на всю жизнь…

Понюхала. И на себе ощутила, как неловко шарить по сумкам, углам, шкафчикам. Как трудно устоять перед соблазнами, без страха и упрёка предлагаемыми тебе бывалыми работниками торга – ноги подкашиваются. Нет, это занятие не для впечатлительных и слабохарактерных. Оставим его профессионалам. Больше я в рейды не ездила. Пусть другие попробуют.