6. Новый доктор Грант. Часть II

Серия рассказов из сборника «Депозит Скупщиков New Life»
________________________________________________________
«Новый доктор Грант»: часть II
Автор текста Надежда Сапега. 2017г.
Редакция: январь, 2022г.


«Все они были несчастны,
потому что ничего не знали друг о друге».


1.________________
Численность коренных потомков Сообщества «Скупщиков New Life» с «Компанией Воссоздания» увеличилась, а пайщики этой компании постепенно покидали недружелюбную долину Людоедий, нажив себе психозы и обливаясь слезами разочарования. Скупщики охотно откупались от лишних людей, выплачивая ущерб не прижившимся индивидам за потерю комфорта и потомков, оставляемых ими в долине по договору… Те, кто выбыли первыми и по своему желанию, погибли за пределами долины от запоздалых аллергических реакций на инъекции cure-L*, но таких было мало и сначала это никак не обнаружилось. Когда же бывшие пайщики стали погибать в больницах соседних земель намного большим количеством, врачи этих больниц, не зная, как лечить несчастных, забили тревогу.

Лаборатории Сообщества тоже всполошились; таких запоздалых реакций на инъекции учёные  New Life не ожидали; они выезжали на места по каждому отдельному случаю, брали анализы у больных и делали вскрытие погибших, выясняя причины и пытаясь контролировать этот процесс, но поняли, что бесполезно, ситуация со смертями вышла из-под контроля. Денег на исследования они не жалели и обнаружили, что гибель привитых сывороткой cure-L пайщиков связана с нехваткой её в крови, что стало совсем уж полной неожиданностью. До поголовного вакцинирования знали, что избыток её учащал психозы, но почему нехватка вызывала такую же реакцию и даже летальные исходы? Это значило, что нужно найти точную формулу сыворотки, а может и противоядие к ней. Этим занялась засекреченная лаборатория клиники доктора Гранта…

Затем случилась ещё одна, совсем уж катастрофическая неприятность – вместе с нежелательными людьми из долины ушли и магниты*, без которых цветок Людоедии – Amorfatym перестал произрастать, чего скупщики уж точно не ожидали. Это озаботило уже их самих, ведь сыворотка инъекций делалась из его соков. Учёные Сообщества выяснили, что жизнь коренных мори, пришлых поселенцев и потомков зависит от цветка и cure-L, а рост цветка зависит от силы магнитов земли, на которой он произрастает и ещё от одного фактора, который силу и давал, а теперь переместил магниты на другие территории – фактор этот мори засекретили! А их учёные и правители сделали заключение – чтобы избежать дальнейших смертей, Сообществу следует двигаться вслед за магнитами, пока не будет найден иной способ адаптации.

Начать переселение из обжитого уголка ароматных туманов было решением нелёгким, но не терпело проволочек. Крайне жёстко сворачивая деятельность «Воссоздания», скупщики перестали единолично «вариться в соку своего Amorfatyma», потому что дурная слава разнеслась о них и об этом цветке по округе, и даже по многим ближайшим странам – с ней мори приобрели известность, как мировое явление! В одночасье, неожиданно для своих почитателей, они покинули свою дивную и обустроенную долину и её городок. Мир удивился, отчего вдруг хозяева этого волшебного места оставили ароматную каменную колыбель?

Временно они обживались на нескольких побережья Средиземного и Чёрного морей, из-за этого мир прозвал «Скупщиков New Life» «блуждающей нацией». Причуды этой нации успели поднадоесть всем, кроме ярых фанатов их шоу и всякого рода приживалок и карьеристов, стремящихся попасть в среду загадочного и богатого сообщества. Были и те, кто надеялся излечить болезни с помощь их волшебной сыворотки. Непрерывный и внушительный поток зевак постоянно окружал временные поселения скупщиков, и перемещался вслед за ними в виде стихийно и хаотично возникающих палаточных кемпингов.

Хозяева территорий, где скупщики пытались арендовать земли, опасались связываться с New Life, зная состоятельность этого сообщества, они запрашивали немыслимые суммы за аренду, или совсем отказывали в пристанище, опасаясь, что те притянут за собой ещё и кемпинговый хаос. На одной из территорий им даже пригрозили военные, пришлось временно разбросать семьи Сообщества по средиземноморскому побережью инкогнито. Таким образом, политическое положение скупщиков впервые обозначилось очень явно и оказалось довольно сложным…

В итоге, скупщики нашли долговременный приют близ своей же долины, буквально за мостом через пролив от мыса Фатум, в южной зоне Лаодики, желающей основательно развить на своей территории туризм. В Лаодике знали, что мори творят странные вещи с заселением и выселением пришлых жителей и проводят опыты в своих лабораториях с выжимкой соков из цветка-Людоеда, произрастающего только в их долине, но мори были их соседями и кумирами, и жители Лаодики мечтали заполучить чудо-поселенцев и их цветок на свои живописные лужайки, обильно орошаемые дождями. Они с радостью выделили New Life один из отдалённых и безлюдных холмов и стали ждать прибыльной благодати невзирая на недовольство остальных соседей. В Лаодике скупщики задержались дольше всего.

2.______________
Гало-архитектором Сообщества после Воссоздателя Мишеля готовился стать его сын Джамиль, тот самый мальчик, которого так жутко произвела на свет страдалица Николь… Джамиль рос ещё большим гордецом, чем его отец, все, кто общался с этим подростком в ту пору удивлялись его безупречной выдержке; он мог совершенно спокойно замещать родителя на его рабочем месте даже в обстановке крайней нервозности, виртуозно исполняя сложнейшие обязанности гало-архитектора, как взрослый, и «лица своего не потерял бы даже в аду».

В Лаодике Мишель лишь слегка корректировал действия сына по архитектурному депозитарию, сдерживая нарастающий конфликт между ним и своим зрелым племянником, правителем Виконтом Ломбичем. Конфликт затеял именно Джамиль лет в двенадцать, когда однажды Ломбич вздумал инспектировать его работу с гало-станком. Правитель являлся, в свою очередь, дядей Джамиля, но мальчишка признавал только авторитет отца, а своему дяди по матери, пусть даже и правителю, дал понять, что он вполне самодостаточная личность, молодой профессионал и в будущем не намерен играть роль чьей-то тени. Джамиль заявил Виконту, что архитектурное право закреплено за родом Соберов навечно, Ломбичам в это лучше не соваться.
— Кто же закрепил его за вами?! – язвительно спросил Виконт.
— Мой отец Воссоздатель и мать bassa*! – с твердым спокойствием отвечал Джамиль, будто он главный в правлении.

Пока Мишель тактично проводил парламентёрскую работу между правителем и заносчивым сыном, хитрая натура Ломбича молча проглатывала выпады малолетки, но когда Джамиль пошёл и против отца, настаивая на своём, Вик расхохотался:
— Забавно выходит! Даже авторитет Воссоздателя нашему Джамилю не помеха!

На этой весёлой ноте правитель отстранил от гало-станка обоих Соберов – в назидание. Джамиль, не выказав досады, покинул рабочее место. Выйдя из манипуляторной комнаты, он упоминал о правителе лишь в уничижительной манере, не «правитель Виконт», а дядюшка Вик или Хитрый Лис… Мишель советовал сыну остыть и признать авторитет Ломбича, просить его вернуть им архитектурный станок:
— Джамиль, сын. Пожалуйста, будь рассудительней и тактичней, согласись на контроль. Ты не знаешь Вика, он не взирает на родство и статусы.
— Посмотрим,– упрямился Джамиль.

Виконт, после выпада племянника, видеть Соберов в правлении не желал, работал со станком самолично, хотя иных дел было завались. По усталости, он умудрился нечаянно удалить всю депозитную историю семейства Грантов – стёрлась их родословная, даты событий, доходы-расходы, включённые в их депозит, проекты клиник и лабораторий, даже некоторые результаты важных исследований. Как назло, Гранты тогда находились за пределами нового поселения, им не успели сообщить координаты сбора Сообщества, чипы на их ушах перестали подавать сигналы, и Сообщество потеряло их из вида. В Лаодике оказалась только супруга доктора Гранта, находившаяся на лечении в Dorm-z клинике и переселившаяся в её составе.

Доктор Тенк Грант наряду с доктором Конкордией Сох был ведущим специалистом исследовательских лабораторий New Life, как и правитель Виконт. Потеря хоть одного профи из этой тройки учёных даже на короткий срок в ситуации, в которой мори тогда находились – была существенной, а тут ещё и результаты исследований ушли в небытие. У Гранта, наверняка, имелись копии уничтоженных документов, но сыскному агенту Сообщества не удавалось обнаружить место пребывания их семьи, возможно, Гранты были в пути, когда потеряли сигнал и прибывали в неведении…

Виконт оплошал с гало-станком, и Джамиль глядел на него с презрением, но не это волновало Ломбича. Истерика у правителя случилась из-за исчезновения самого доктора, Грант с братцами мог и сбежать, ведь у него на руках множество секретной информации. И ещё, потеряй он в гало-холоде инфо о какой-нибудь иной семейке, он не стал бы волноваться, но он потерял Грантов – тех, кого долго и прилюдно притеснял, несмотря на значительные достижения доктора в исследованиях по генетике. Скупщики могли подумать «о плохом», правда не успели, слова «непреднамеренное убийство» сорвались с уст самого Виконта, сам он обозначил эту потерю именно так, ведь от результата утерянных исследований могла зависеть судьба всего New Life.

Правитель вернул Соберов в манипуляторную, Джамиль молча сел за гало-станок и честно попытался восстановить депозитарную историю Грантов, но, увы. И вестей от сыскного агента не было… Пока скупщики обживались в Лаодике, налаживая работу магнитного купола над новым поселением, без которого остальные отсутствующие не могли их найти, учёный Конкордия предложила правителю сомнительный эксперимент – создать клонов потерянного семейства Грантов путём материализации копий их тел из ДНК-базы:
— Мы предоставим Сообществу Гранта, как если бы он нашёлся. Да! Пусть копия доктора сидит в лаборатории – клон поможет работе, мы станем наблюдать его, пока не найдётся настоящий Грант.
— А что потом?
— Потом? Да… Тенк прибудет в городок, и эксперимент продолжится уже в контакте. Донор и копия начнут взаимодействие и, да… Мы проследим это в режиме живой жизни! Чётко обозначим все «за» и «против». Это будет впервые в мире!
— Смело, очень! А потом?
— Сомнение, да. Стоит ли такое затевать? Ведь мораль сего..,– Конкордия поправила очки и хотела продолжить, но Виконт прервал коллегу.
— Мораль? Конкордия, брось. Мы учёные мори, какое нам дело до морали? Говори по существу.

У Конкордии загорелись глаза:
— Надо всё продумать – цель создания, утилизацию. Да, и это! Что, если придётся копии усыплять? Вдруг, они окажутся не способными к накоплению в своём сознании даже самого простого инфо, и будет ли у них сознание вообще? Да! От этого зависит их обучение?

Виконт снова поразился:
— Обучение?! Разве мы не вложим в них всё нужное?
— Да, но, бери выше. Самообучающиеся копии круче!
Виконт поразмыслил и после долгой паузы, глядя на профессора очень неоднозначно, сказал:
— Конкордия, друг. Знаешь, дети вполне самообучающиеся копии, и никаких химер не надо. Не сиди день и ночь в лаборатории, заведи уже ребёнка. От кого пожелаешь! Я, как главный депозитарий и твой шеф, даже искусственное оплодотворение оплачу, если потребуется. Не обижайся, но… Идея хороша лишь тем, что создать надо клон доктора Тенка, над ним я согласен поглумиться! Но давай для начала просто вылепим его физическую копию, и посмотрим, как дело пойдёт.
Конкордия поникла в голосе:
— Bassat, я в масштабе подхожу к делу.
— И я, коллега. И я! Давай сначала вылепим, а с обучением повременим,– Вик потёр рука об руку и прихлопнул в ладоши.

Несмотря на выказанный сарказм, bassat ухватился за предложенную идею, и эксперимент провели – скупщики как-то незаметно обрели привычного и, в то же время, нового доктора Гранта с фамильной приставкой «дель». Клона назвали Тенк’ дель Грант, что означало «доктор из Грантов». Материализован был и средний брат Гранта, Радий под именем Рон дель Грант; остальных временно объявили без вести пропавшими…

3._____________
Вот что рассказывал о New Life того времени, «новый» доктор Грант.

Я, доктор Тенк’ дель Грант, учёный и главный врач Скупщиков New Life по совету коллеги, профессора Конкордии, хочу запечатлеть в своём дневнике подробно как можно больше фактов о моей жизни, и о правителе bassat Виконте Ломбиче. Конкордия говорит, что моя жизнь является неотъемлемой частью жизни нынешнего правителя, без него моего «я» не существовало бы. Он создал меня, возвысил и, коллега побаивается, что он меня и уничтожит.

Начну записи с того, что хорошо помню, ибо память моя по какой-то причине скрыла от сознания моего прежнюю жизнь. По словам Конкордии мы заселялись то на одни, то на другие территории, ища приюта в тихих городках всем сообществом. В моей семье при этом случилась печальное событие, мы с супругой Женевьевой потеряли друг друга, и потеряли нашего маленького сынка Катрена с моим младшим братом Базиком, а так же семью брата Рона. Не понимаю, как это случилось и виню только себя?! Супруга моя не здорова и часто наблюдается в Dorm-z клинике, а теперь ей на долю выпали ещё и страдания о потере нашего милого сына. Меня чрезвычайно огорчает отчуждённость Женни, да и сам я не в порядке – не помню ничего, что должен, и Рон не помнит. Как такое могло с нами случиться?!

С правителем Виконтом я работаю в исследовательских лабораториях, и знаю, что на нём постоянно лежит противостояние племянника Джамиля, сильно раздражающее его, и хотя bassat милостиво позволил мальчишке заключить брачный союз с обожаемой им кузиной Виолой, которую долго приберегал для себя, всё же Джамиль не унимается. Получив желаемое, парень должен успокоиться, но нет, он борется за авторитет даже со своим отцом, будто Воссоздатель и правитель – две эти великие личности Сообщества – ничего не значат в New Life. Самонадеянный подросток!

Bassat доверяет мне практически во всём, говорит, общаться со мной одно удовольствие! Рассказал, как в универе он жил интимной жизнью со студенткой-сиротой Жорж, стриженной худосочной девушкой с аппетитной грудью, притесняя её насилием – совершенно нескрываемый им факт! Общение с ней он не прекращает и теперь, втянул в сообщество против воли, охаживает её жизнь всякими презентами, хотя та имеет мужа. И кузину Виолу он охаживал, но не переходя к интиму, а та досадовала, что «хотя, романтическое настроение Вика не имеет границ, но при этом, не содержит намерений».

Виконт таков, что им нельзя не обольститься! Неудивительно, что платоническое восхищение Виолы правителем требовало и физического разворота, но ничего не происходило и она отдалась младшему Соберу. Джамиль готов был на всё, чтобы заполучить эту девушку. Отбив её у Вика, он выказывает уважение всем, кроме bassata – не может простить ему долгой проволочки с их союзом. Слишком рано созревший подросток гордится добытой невестой, как жизненно важной победой, и надеется, что Вика заест, что Виола предпочла не его. Парень часто осмеивает связь правителя с Жорж, сам-то он верен раннему своему супружеству, говоря окружающим:
— Беготня за красотками сделает «шлюхой» любого парня. Я перестал бы себя уважать, если бы пустился в интимный забег вслед за всеми.
Мнение bassata на счёт Собера таково:
— Мой племяш – спесивый дурачок.

Писать о работе нельзя, она под грифом секретно, поэтому я подробно фиксирую интимные разговоры и курьёзы, профессор Конкордия говорит, что именно это и ценно, поэтому продолжу. Виконт не бегает за кем попало, он разборчив, сказал, что таскается лишь с теми девами, кого сам выбрал, а кузину он не выбирал, просто поухаживал, отбросив легко, как наскучившую вещицу, и забыл о ней, в отличии от Жорж. Джамиль же ревновал её к правителю ещё долго и успокоился, когда Вик заявил, что собирается, наконец, представить опекунам и всему Сообществу кандидатку на титул «леди New Life». Теперь всё Сообщество заинтриговано!

Выбор Виконта пал на одну из наследниц заброшенных фермерств Аттики, Джульетт Каппул, девушку с довольно скромной внешностью, небольшого роста, но приятную. Сватовство к ней выглядело фарсом! Не представившись невесте, bassat сделал звонок старейшине её клана, известив о своём намерении. Старейшина, не веря ушам, сразу согласился обговорить брачный контракт Ломбича, хотя был предупреждён, что ни один пункт его до заключения союза и после, ни при каких доводах стороны невесты никогда не будет изменён. Джульетт Каппул тоже сразу согласилась на помолвку с Ломбичем, жених и симпатичен, и знаменит. Виконт звонил после лично ей, сказал, что заедет в их родовое поместье на чай. Многочисленная родня невесты была в восторге, и «на чае» жених с невестой друг другу приглянулись.

Вик высмеивал семейство невесты после звонка к старейшине:
— У них там семейный совет собрался. Они голосовали, и все голоса были «за»! Будто могло быть иначе? И вот я прям вижу, как невеста моя, словно Золушка, вошла в вонючую тронную залу их поместья, смахивая паутину с дверного косяка, и как родня её торжественно оповестила о сватовстве к ней bassata Магнитной долины Виконта Ломбича! Невеста, конечно, онемела, возможно, даже от радости?! Как думаешь Док’, онемела? Чего ты такой серьёзный? А, знаешь, Док’, моя будущая леди ничего так, вблизи, а если отмыть и приодеть за леди сойдёт.
— Bassat, ты разве не видел свою невесту до сватовства?
— Нет, а ты свою видел?
— Я не помню, – я и правда, не помнил, как мы с Жении познакомились.
— Не помнишь?! Ну, теперь-то, в роли супруги она тебе нравится?
— Да, конечно. Женни очень красивая и умная, только…
Вик перебил:
— Вот видишь, Док’! И Джульетт смазливой оказалась. А на счёт ума посмотрим, женщины хитры, так сразу не определишь. Хочешь весёлую – она весёлой прикинется; хочешь скромную, и скромной; а хочешь умную – она, блин, возьмёт и пошлёт тебя нафиг, ходи потом вокруг да около,– Вик расхохотался.
— Тэнк, ну ты чего, поверил, что я в слепую сватался?! Я ж не придурок, в отличии от тебя.
— А я в слепую? Я не помню, Вик?
— Живи настоящим, Док’, потом само всё образуется, – на лице Виконта появилась наигранная усталость, он всегда нагоняет её на себя, если хочет закрыть тему.
Я спросил Вика, любит ли он Джульетт:
— Не тупи, Тенк! Мне детей зачинать пора, супруга должна быть породистой. К тому же у Каппулов за пазухой обширные земельные угодья. Как тебе такое обстоятельство?

Наш городок на землях Лаодики постепенно благоустраивается, атмосфера приподнятая. Виконт разрешил многие финансовые проблемы семьи невесты и перевёз её со всем кланом в наше поселение. Все ожидают Праздника Звёзд Виконта и Джульетт. По брачному контракту Каппулы лишились своих земель, но убеждены, что оно того стоило. Джульетт и правда мила, каштановые волосы, аккуратненькая фигурка, но сильно она задаётся перед Виком и людьми, хотя, скупщики прощают ей это. Невеста bassata всё же! Будущая леди долины Людоедий! Все вокруг довольны, лишь у меня жизнь не ладится. Я много работаю, постоянно пропадаю в лабораториях, Женни дома одна, мы редко проводим время вместе, она этого не желает...

4.________________
В один из вечеров к нам явился гость – Марат Комель, племянник супруги. В дом не прошёл, а стоя на пороге, просил Женни прогуляться с ним по городку, говорил, что очень тоскует по времени, когда они жили одной семьёй, и она заменяла им с братом мать. Их встреча была милой родственной идиллией, и я отпустил её с родственником. Сам я засиделся за документами, опомнился поздней ночью, когда Женни не вернулась. Телефон её не отвечал. Я сбегал к брату Марата, Нарси, тот о прогулке ничего не знал и Женни вообще не видел. Я просил его дозвониться до Марата, а сам взялся за поиски супруги. Нельзя оставлять её одну в ночи, как все потомки Сумасшедшей Кристи она носит в себе stret-ген и в любую секунду может потерять рассудок. Может это уже случилось?

Я разбудил Рона, к поискам мы подключили шерифа и всех, кого смогли. Трое суток прошло в полной неизвестности, я сума сходил. На третьи Марат позвонил, сказал, что Женни с ним, в безопасности, искать её не надо, потому что она согласилась взять его вторым супругом и вскоре они заведут потомка… Тройственные брачные союзы редко, но практикуются в Сообществе, только как поверить, что Женни вдруг на такое пошла?

Братьям Комель раньше давали помолвки с разными невестами, но они отвергли всех и удрали из Сообщества, а теперь объявились и вот что творят. Отпуская жену с Маратом, я думал: «Она больна, но не глупа, наоборот, очень мудра, пусть пообщаются, парень явно пришёл за материнским советом». Но Марат пришёл в наш дом с постыдным намерением, лгал, встал между нами, и увёл мою ненаглядную Женн неизвестно куда. Он украл у меня жену – вот так, разом – тайком разорвал мою любовь на две половины и не дал мне ни одной. Рон и другие, кто был рядом со мной в тот момент, тоже не верили и были шокированы.

Если бы не Конкордия, тоже потерявшая ребёнка и мужа, и тоже непомнящая как, я бы впал в отчаяние. Она уверяла, что Женн надо дать время, и она вернётся, ведь после «выпадения в гало-холод» она тоже могла многое забыть. Профессор говорила, что жизнь моя с Женн до Лаодики была кратковременной, а сына мы вроде бы потеряли ещё младенцем. Я не знал, где он, и никто не знал? А теперь я не знал, где Женн? Но я знал «Закон А», и по закону скупщиков, если она решила взять второго супруга, мы трое должны сесть за стол переговоров, а потом явиться в мэрию и выказать обоюдное согласие на тройственный союз? Я подал жалобу на Комеля, но bassat ответил:
— Наверное, Марат так шутит.
— Шутит? Как можно, Женни больна?! – bassat лишь бровью повёл.

После заявления Марата я долго сидел в лаборатории, тёр лоб, тщетно пытаясь вспомнить прошлое, чтобы понять, отчего супруга так поступила, но знал я лишь то, что знал. Я доктор Тенк’ дель Грант, ведущий специалист по генной инженерии лабораторий «Сообщества Скупщиков New Life», правая рука правителя и руководителя этих лабораторий Виконта Ломбича. Я психолог-практик и личный терапевт всех семей сообщества. Я значимое лицо, а со мной так шутят???! Пусть я не помню жизни до Лаодики, зато мои научные познания обширны, я тружусь в сверх оснащённой генной лаборатории с профессором Конкордией! Она, я и bassat – верхушка всего исследовательского предприятия New Life, а со мной так шутят???! Как такое понять?

Пропажу моей Женни Виконт замял, до последнего я надеялся, что он в соответствии с «Законом Александра» призовёт Комеля к ответу, но, нет...

Я мало думал о мировоззрении скупщиков, но успел подметить одну важную вещь – то, что мы, да и остальные обитатели земли, называем счастьем, всегда имеет маленькую червоточинку, которую трудно обнаружить в объятиях радужных чувств. В эйфории её не видишь, чувства окутывают и кружат, ты счастлив, но умом сознаёшь, что близко где-то конец кружению. А почему у счастья должен быть конец, ведь оно – по нашей задумке – цель и рубеж, за которым вечное блаженство?! Но что-то мешает объятиям его длиться и длиться. Чувства рассеиваются, и понимаешь – счастье на корню губит что-то маленькое и невидимое.

В жизнях мори такие червоточины проявлялись сразу, во всяком случае, лично мне они были видны, я легко подмечал их, потому что особое и непростое значение им придавали сами мори. Я даже начал подозревать, что в обязанности правителей New Life входит забота эти червоточинки в жизнь индивидов внедрять; а если они уже имеются, но не значительны, то правитель обязан их расковыривать. Как-то я сказал об этом Вику и он признал, что догадка верна. Он пояснил, что без червоточин Сообщество не протянуло бы ни дня, не вырастило бы ни одного гения, не развилось бы до состояния, в котором прибывает… Личность, и гений её вызревает в борьбе с обстоятельствами, это ещё правитель Александр уловил. «Закон Александра», который он ввёл, совсем не прост, прочтение его уже вызывает внутреннюю борьбу, не говоря об исполнении. Особенно эта система хороша для наиболее перспективных потомков, в коих бунт и дерзания кипят от рождения, и коих нужно лишь подтолкнуть к бунтарству.

Этому учил Вика опекун Эль-Мория, приемник Александра. Он предложил Вику устроить «Компанию Воссоздания» по закону индейцев: те выстраивались в ряд друг против друга и пропускали через строй пленника, побивая, и всячески попирая его самолюбие и гордость. Если пленник падал телом и духом, его лишали скальпа, если отбивался, что наблюдалось редко, делали рабом, но учили своей культуре и способам выживания, а если он принёс пользу и благо клану, то могли признать полноправным членом… В систему выращивания гениев в сообществе будут посвящены и последующие правители, но для простых скупщиков это инфо сокрыта. Мне Вик от чего-то доверял многие тайны правления, и я хранил их с особой гордостью. О червоточинах скажу ещё, что имелись в сообществе везунчики, наивные и искренние, как Конкордия, или брат мой Рон, таких правители щадили, они жили спокойно, потому что от природы послушны закону и авторитетам. Они счастливы от натур своих, а не от достижения целей, тем и гениальны, в том их предназначение – обычно, это женщины. Меня, как соратника, правитель, казалось, тоже уважал и ничего не расковыривал в моей душе и не добавлял проблем.

5.______________
Напишу о Жоржетте Райс – юношеском увлечении Вика, которая чувств bassata не разделяла никогда. Слишком высокая для него, стриженная, большеротая и худая, с внушительной грудью, по-мальчишески грубоватая, она всегда сводила его сума. Конкордия рассказывала, что раньше он застывал изваянием, если Жорж появлялась рядом, а однажды в универе он чуть не рухнул с лестницы, разглядывая свою пассию и нисколько этого не постеснялся! Как говорят в сообществе: у них типаж, только однобокий. Конкордия говорит, что Вик принудил девушку к сожительству и Жорж побаивается Ломбича, ну таков он, «сказал – сделал». Как правитель он мог бы принудить её и к брачному союзу, но не захотел ослушаться Мишеля, настроенного против такого выбора. Студенткой Райс жаловалась на притеснения Вика подругам, искала у людей участия, думала, окружающие помогут отвадить от неё Ломбича, а подруги лишь завидовали и распускали сплетни… После помолвки Вика с Джульетт Жорж решилась отвергнуть его окончательно. Не знаю, переживает ли он? Кажется, он легко переключил внимание на Джульетт и стал вести себя с невестой так, будто они прожили лет двадцать и она ему изрядно надоела.

Избранница Виконта – первородный потомок своего обедневшего клана. Дав согласие на союз с ним, она спасла клан и себя от позора нищеты, и сородичи молились на неё, но устроенной жизни им показалось мало. Они лелеют меркантильные планы, нашёптывая Джульетт нравоучения, с помощью которых она должна управлять своим, как они убеждены, влюблённым супругом,– а значит, управлять New Life в их пользу. Ещё при первой встрече Вик провёл внимательные беседы со всеми членами её семьи, и подмечая лицемерие их натур он понял, что семейство невесты будет мешаться у него под ногами. Родня Джульетт думала, что легко возьмёт власть в New Life. Виконт говорил, что уловил это сразу и не собирается допускать такого даже в их мыслях. Каппулы хоть и нищий, но в прошлом влиятельный клан; прибрав Сообщество к рукам, они могли бы сделаться магнатами, наверняка, это и было их целью. Иначе зачем,– спрашивает Вик,– такое щедрое дарение земли?

От этого обстоятельства отношения между молодыми стали крайне официальными сразу. Bassat ведёт себя безапелляционно: я муж – повелеваю, ты жена – исполняешь. Незаметно для себя Джульетт и Вик развязали жёсткую борьбу за супружеское лидерство. Борьба не прекращается ни на час, оба имеют чёткую цель – победить; но при этом видно, что, несмотря на жёсткое противостояние, они друг другу нравятся...

В один момент противостояние Вику надоело, и в день их помолвки он влепил невесте пару хороших, прилюдных оплеух! Конфуз Каппулы пережили страшный и ушли в подполье, но продолжили науськивать Джульетт тайно. Вик прознал и это. Невеста лишилась возможности общаться с роднёй, но обиженная оплеухами, она держит оборону уже в одиночку, ежеминутно попрекая его:
— Из-за тебя я бросила… А ты! Ты безжалостно надругался над честью моей кузины!
— Кого ты бросила, ну-ка, скажи? И что там с честью кузины?

Джульетт права, помолвка её кузины с её же бывшим женихом – некрасивая история… Поступки Вика часто коробили сообщество, но перечить правителю решался разве что Джамиль, и теперь вот Джульетт. Вик на это посмеивается:
— Джулька мстит за своего бывшего и сестру, которых я между собой спарил.

Живём мы тесным богатым сообществом на территории цветущей Лаодики довольно нескромно. И затруднительное финансовое положение этих земель понемногу выправляеться благодаря притоку туристов, желающих поглазеть на обитателей New Life.

Внешняя жизнь Виконта с Джульетт проходит бурно и напоказ. Первым своим делом bassat считает войну с невестой, но говорит, что воюет не с ней, а с её роднёй, которую надо обучить послушанию. Официальный союз с Каппул он заключил не сразу, лишь после того, как зачал первенца и родилась Лаура – «дочь по помолвке». Имени «Ломбич» новорожденной девочке Вик не дал и Джульетт разобиделась «в пух и прах», на что Вик сказал:
— Принимая во внимание плохо скрываемые цели твоей родни, как и твои, мне стоит держать всех вас, и даже дочь нашу, подальше от правительственных кабинетов моей «Компании Воссоздания».

Со временем Джульетт почти простила bassaty некрасивую историю с бывшем парнем и кузиной, но слухи о существовании Жоржет, в судьбе которой Вик продолжил принимать участие, наполнили её новой энергией мщения, и внутрисемейная война разразилась с новой силой. Каппулы, как всегда «подливали масла», вновь нашёптывая ей на ухо поучения о том, как отучить вздорного мужа от супружеских измен:
— Не будь дурой, требуй от bassata официального союза и признания Лауры законной наследницей New Life. Иначе его большеротая дылда родит ему сына, и твой шаткий союз с хозяином Магнитной долины окончится нашим позором и банкротством.

Джульет повторяла Вику наказы родни слово в слово, он орал на неё, а нам с Конкордией говорил:
— Со дня помолвки с Джулькой я ни разу не таскался с Жорж. Просто, она дорога мне, как студенческая любовь. Почему бы не протянуть ей руку помощи?!
Конкордия отвечала:
— Вик, Каппулов понять можно, они поставили на карту всё.
— Да к чёрту их! Я создал им райскую жизнь, что ещё надо?! Дочь я, однозначно, не брошу, ну и Джульку тоже.

Вик не прекратил общения с Райс. Джульетт отказала ему в интимной жизни. Он  понял, что она воюет от своего имени, но по научению родни, и закатил очередной крупный скандал, после чего отселился в мою клинику, предупредив Каппулов, что зачатая им дочь является собственностью Сообщества скупщиков. Джульет перестала разговаривать с ним даже по телефону. Вик пожалел, что отселился, контролировать дерзкую супругу он мог теперь только через шоу-депозит, видео-картинка которого запрограммирована запаздывать на 30 минут. Джульетт делает, что хочет, и Вику пришлось мотаться за ней по всей округе, пока он не посадил её под домашний арест.

Но и после этого леди Джульетт не унялась, в каждый приезд Вика, в котором он желает выполнить супружеский долг, она бьётся в истерике и бьёт посуду. Я советовал ему убедить супругу, что он и Райс лишь друзья, это может немного смягчить ситуацию и облегчит взаимопонимание, но bassat ответил:
— Обойдётся. Чтоб я открыл перед истеричкой душу, да она за слабака меня примет. Док, что за глупый совет?! По каким критериям ты о Джульке судишь? Случаем, не влюбился в мою зазнобу? Скажу, чтоб ты знал – она не такая душевная, как Женевьева. Она вообще никакая – пустышка!

Джульетт не пустая, я проводил с ней сеансы психотерапии и знаю, у неё есть душа, вот только Вик не желает этого знать. Он вытягивал из меня откровения супруги, но я ответил, что я врач и не должен сплетничать:
— Вик, задачи примирить вас на веки вечные я не ставлю, а забочусь об ином, как сделать так, чтобы вы не покалечили друг друга ни в эмоциональном, ни в физическом смысле?

Эти слова bassata смутили, он немного стушевался, но потом, пристально глядя мне в лицо своими прозрачно-серыми глазами, резко сказал:
— Не умничай! Думаешь, самый умный, а вот и нет?! Вся родня её – пятнадцать человек у меня на шее – лицемерные, алчные! И не только на шее, а и в постели! Они везде! Повсюду! И не дадут её душе раскрыться, хоть разорвись! Ну, и в остальном… Если хочешь, скажи ей, что мне жаль.
— Чего жаль?
— Она поймёт.

6._______________
Конкордия рассказывала, что палаточные городки вокруг New Life, где бы мы не обустраивались, возникали сами собой довольно быстро и всегда, разрастались до размеров деревушек. Их наводняли разного рода «паломники вольной жизни и фанаты», а наши правители и местные власти делали на этом деньги. Кемпинги обеспечивались продовольствием, выпивкой, отхожими местами, вывозом мусора и сувенирами. Туристические автобусы шныряли в них часто. Из кемпинга можно было попасть и под купол, правда, за внушительную плату и только за живые деньги в любой конвертируемой валюте, наши хранители взимали её прямо на пропускниках. С оплативших экскурсию брали расписки, гласящие «Судебные исполнители сообщества Скупщиков New Life оповещают въезжающих под купол, что находиться на территории гало-городка New Life более 3-х часов опасно для жизни, о чём предупреждаем заранее». Раскошелившимся зевакам предоставлялся смотровой автобус, и никто более за их жизни, кроме их самих не отвечал. Главное, чтобы они помнили про «заветные три часа».

Потоки туристов не убывали, людям хотелось узнать мультяшных героев в живых мори, многих влекла надежда на излечение чудо-сывороткой, некоторые свидетельствовали, что запах Людоедии облегчал их недуги. А среди студентов стало модным проводить каникулы близ Магнитов, подростки хотели поглазеть на своих кумиров и, если повезёт, завязать с ними личную беседу, а то и дружбу. Девушки мечтали о мори-женихах, достатке и о титулах, и хоть в этом везло лишь считанным единицам, мечтать не прекращали.

В долине New Life мы не раз наблюдали обильные наводнения, но не подавали руку помощи терпящим бедствия чужакам, подписавшим предупредительные расписки, на этом лежало табу, из затопленной долины они выбирались сами. Это не от того, что скупщики имели жестокие сердца, а от того, что опасались потерять самую значительную часть своего Сообщества – молодых и сильных мужчин из потомков и нанятой охраны. Общественность земель, на которых мы обустраивались в то или иное время, на протяжении многих лет добивалась от нас доброго жеста, даже показательные суды учиняли, вынуждая создать спасательные службы, но правители наши ограничились лишь предупреждающими щитами и теми самыми расписками…

В Лаодике Вик облюбовал небольшую возвышенность, построил на ней временные, но уютные деревянные коттеджи, и чётко обозначил границы магнитов и нашего городка под куполом, чтобы отгородиться от стихийных кемпингов. Погода тут меняется часто, тёплые, непродолжительные дожди накрапывают нас постоянно, но и солнца тоже хватает. Густых туманов, как в нашей долине, здесь не бывает. Это довольно светлый и цветущий край, но вот излишняя влага стала помехой для трансляции Мульт-Шоу. В дождь возникает угроза гало-полям и они мерцают, картинка от этого смазывается, часто приходится усиливать напряжение полей, что может привести к неприятностям за пределами Гало-купола. В грозовой дождь мерцающие поля могут вызвать неистовую бурю вокруг городка. Поселение наше пострадает не сильно, но палаточные кемпинги у его подножия снесёт напрочь. Хорошо, гроз пока не случалось.

Хозяева Лаодики о периодическом усилении полей предупреждены и обязались отодвинуть кемпинги подальше от купола, но к потенциальной опасности они отнеслись прохладно, радуясь притоку туристов и хорошим прибылям. Палатки туристов многолюдны, они всё ещё на месте, у подножия купола и, мало того, некоторые выездные продавцы еды начали строить там основательные кафе.

Наши службы тщательно следят за погодой и за куполом, и хоть в этой части Лаодики катаклизмов раньше не случалось, на днях появился очень сильный, быстро растущий и идущий на нас грозовой фронт. Окружных глав оповестили об опасности сразу же, но они ведут себя халатно, эвакуация туристов не проведена. Нашим судебным исполнителям они заявили, что разгонять кемпинги не собираются: «Никаких сверхбурь у нас тут не бывает! Мы, как и вы, потеряем кучу денег, если выдворим из округа людей в самый пик турсезона». Край этот действительно ещё ни разу не испытывал влияния «магнитов» New Life в сложных погодных условиях. Около десяти тысяч отдыхающих могут вот-вот погибнуть, но люди беззаботно снуют по кемпингам и продолжают веселиться. Мне тоже хочется верить, что беды не будет, но Конкордия мой оптимизм не разделяет.

Пару дней накрапывал тёплый, слепой дождик, его влага в солнечных лучах образовывала двойные и даже тройные радуги и все любовались ими. По местному радио сообщили о буре, но Ди-джеи, оглашавшие это сообщение, сами же его и высмеяли. Виконт в сильном раздражении, самолично обзванивал руководство местных земель, но результата это не возымело; когда мощь предстоящей бури подтвердилась, он взбесился, вызвал к себе курортных предводителей, каких смог найти, и орал на них. Хотя, что толку? Эвакуационных служб в Лаодике тоже никогда не было, предводители не знали, что предпринять.

— Погода чудная,– успокаивал я Вика,– с трудом верится, что может случиться большая беда. Может не паниковать?
— А кто паникует? Просто, лучше перебдить, чем недобдить», – зло ответил он.

Дождик и радуги вскоре прекратились, листья деревьев безмолвно повисли, и установился полный штиль:
— Вот и предвестник начала «конца»!– констатировал bassat.

По местному радио вновь объявили об опасности и предложили отдыхающим на день-два прогуляться в более крупные городки, как можно дальше от Магнитов. Вняли повторному предупреждению не многие, из кемпингов отбыли семьи с грудничками и малыми детьми, основная же масса лишь разбрелась по палаткам; но погода стоит тёплая и люди опять вывалили на открытые площадки.

И вот до бури считанные минуты, небо затянула иссиня-чёрная туча, и воздух наполнился озоном. Вик звонил на радио, объявил, что на ближайшие три часа отменена плата за проход через пропускники New Life и всех желающих приглашают под купол. Несколько раззадоренных девичьих групп налегке, стремглав ринулись на наше возвышение, и с визгом носятся по городку, заглядывая в окна жилых терминалов. Шериф сообщил об этом Вику, он в шоке и просит правителя сделать с этим что-нибудь! Скупщикам велено не общаться с пришлыми, не выпускать детей на улицу и вообще, лучше запереть дома.

Некоторые туристы кемпингов вняли предупреждению об опасности, оставили палатки и с лёгкими рюкзаками на плечах более спокойно поднимаются под купол. Чужаки заходят в городок, оценивая его, дети их веселы и тоже любопытствуют – они не столько спасаются, сколько забавляются, шныряя повсюду и ища повода для проказ. Хранителям велено ходить среди толпы и оповещать людей, что бурю можно переждать в школьных «Классах», туда подвезли воду, развернули медпункт, а проекторы там показывают кино; но шериф сообщил, что мало кто туда пошёл. Bassat внимательно следит за эвакуацией; чтобы загнать людей в помещения, он распорядился, чтобы кафе, бары и кинотеатр работали бесплатно. Закрыли только тренажёрный зал с бассейном, функциональные здания и две лечебные клиники, нашу, грантовскую bassat оставил работающей.

Вскоре поток  движения спасающихся не успев начаться, окончился, и Виконта снова взорвало:
— Их мало!.. Их тут очень мало, почти все ещё внизу!
— Они поднимутся, дай время. Любопытство возьмёт своё, и они поднимутся, они просто собирают палатки».
— Палатки?! На кой им здесь палатки? Нет времени, Тенк! Уже нет.
Буря могла начаться внезапно, но bassat сказал, что едет вниз. Я отговаривал его:
— Вик, стой, ничего не изменить.

Он не слушал, толкнул меня в плечо и сел в машину, я прыгнул следом, он даже внимания не обратил. Машина взвизгнула и помчалась вниз, к кемпингам. Ярко-жёлтое авто Виконта узнавали все и приветственно махали руками, люди радостно выкрикивали его имя, а женщины посылали воздушные поцелуи.
— Вик, надо вернуться. Они думают, раз ты с ними, то ничего не случиться.
— Я не с ними. Просто, заткнись!

Bassat точно знал, куда едет, он заскочил на стихийную стоянку открытого кафе одного из кемпингов, вышел из машины и пошёл между столиков завсегдатаем. Я двигался следом, словно херувим. Он остановился в центре, оглядывая ужинавших и конфузя их пристальным вниманием, а потом двинулся к одной из сидевших в сторонке пар. Люди, к которым он подошёл, были одеты в защитные ветровки, спокойно ели и походили на семейную пару – какие-то незнакомцы. Вик подсел к ним за столик, придвинулся к женщине и спросил, почему она не на холме? Он стал что-то быстро растолковывать ей полушёпотом. Чёрная туча внизу казалась страшней, чем на возвышенности. Я тронул его за рукав:
— Вик, лучше вернуться наверх, и как можно скорей.
Он отдёрнул руку и представил меня женщине:
— Это наш знаменитый доктор Грант. Видишь, даже он напуган, поверь же мне.

Женщина подняла на меня синие, как океаны, глаза и виновато улыбнулась, – милая и растерянная. Ей было лет тридцать пять, я подумал «кто она»?

Мода у скупшиков вызывающе-броская, как того требует Мульт-Шоу, и мы сильно выделялись на фоне толпы. Я боялся, что почитатели окружат нас, начнут толкаться с желанием получить автограф, но гостям кафе хватало и того, что они видели, глаза их горели интригой. Женщину Вик называл Энн, а спутника её, как я понял, не знал и игнорировал, от чего тот заметно нервничал. Вик сказал своей знакомой:
— На время бури укроешься в городке и друга прихвати. Не важно, что не помнишь… Как только окажешься среди нас, вспомнишь.

О чём он толкует ей? Чего она не помнит? Может того же, что и я? И кто она?

Друг Энн был старше её лет на десять, слегка седоватый, остроносый, но крепко сложённый и в чём-то даже приятный. Он не выдержал, подхватился со стула и кинулся на правителя:
— Хватит, Вы! Уйдите. Оставьте нас в покое!
Я встал между ними, но bassat схватил женщину за руку. Друг Энн отбил её руку у Вика и сказал женщине:
— Энн, не слушай. Разве не видишь, он сумасшедший. Они все такие, я же говорил, не стоило сюда приезжать. Вставай, пойдём,– седовласый увлёк женщину за собой. Энн ушла, но лицо её – милое, улыбающееся, растерянное – запечатлелось в моём сознании, как образ моей Женни, как портрет прекрасной дамы из поэмы известног поэта!

Вик остался за столиком, заказал спиртной коктейль. Я присел с ним. Люди продолжали наблюдать, шокированные увиденным, они даже не перешёптывались меж собой. Когда заказ принесли, bassat сделал быстрый глоток. В сообществе никто не пил алкоголь, смешиваясь с cure-L в телах, он действовал разрушительно и быстро, неся обширные инфаркты и скорую гибель. Я спросил:
— Смерти ищешь?
Вик откинулся на спинку стула и странно улыбнулся:
— Я хочу спасти их, но не знаю как? Как, Док’? Как же их всех спасти?!

Bassat оглядел молчаливых гостей кафе, продолжавших сидеть за столиками, и официантов, потом медленно и задумчиво пил, а я наблюдал за ним. Потом он звонил Энн по телефону, она что-то отвечала, он просил её ехать под купол немедленно, но звонок оборвался. Он швырнул свой телефон в барную стойку и тот разлетелся на куски. Окружающие напряглись и засобирались, а у меня возникла догадка:
— Вы любовники? - спросил я тихо.
— Да пошёл ты?! - зло прыснул он.

Мори часто заводили любовниц из толпы, это позже, под напором морали Джамиля, Вик скажет: «Хватит скупщикам разбрасывать свои соки зачатия направо и налево». Он издаст указ о запрете иметь интим связи с чужими девицами. «Если кому мало одной интимной вязки, есть закон двоежёнства, по нему любовь внутри Сообщества не возбраняется».

Чёрная туча давила на кемпинг всё сильней, воздух значительно и резко похолодел, да так, что меня пробрал лёгкий озноб. Пока Вик пил, люди из кафе молча и встревожено уходили, у одного столика стояла молодая семья, их девочка лет семи подошла к Вику и попросила автограф. Он автографа не дал, сказал девочке, что она получит его на холме, если поднимется туда с мамой и папой. Девочка вернулась к родителям, передала им его слова и они тоже поспешили уйти. От моральной усталости Вик надавил на глаза ладонями, посидел так с минуту, затем встал, машинально отсалютовал бармену, чтобы тот занёс коктейль на его счёт и сказал мне: «Поехали». Мы спешно прошли к жёлтому авто и покинули территорию кемпингов. Вечерело, последние немногие медленно шли по кривой грунтовой дороге наверх, к нашему городку.

Люди, которые успели попасть под купол, неспешно разбредались по общественным заведениям, ища приюта. Вик хотел подвезти меня к моему дому, но я сказал, что дежурю сегодня в клинике. Я засел в приёмной у парадного входа, – вдруг кому-то понадобиться помощь. Признаться, я ждал, что переживать горечь происшествия с той женщиной Вик будет за искренней исповедью, но он оставил меня и поднялся к себе.

Буря началась стремительно. Резко потемнело. Вода за стенами клиники пошла лавиной, грязная и ледяная, сплошное её серое марево пронзили вспышки молний. В миг, когда до нас долетел первый громовой раскат, долина внизу уже захлёбывалась ливневыми потоками и морскими волнами. Сила низвергающейся с небес воды была неимоверной, стены клиники гремели, их било так, что я засомневался, выдержит ли крыша? Я подошёл к окну и заметил, что стекло прогнулось, стихия за его гладью пугала, громадные водяные столбы от неба до земли блуждали по городку, как гигантские видения, словно танцующие исполины, перемешиваясь в хороводе, как мертвенные девы. Я вдруг подумал: «Утонут все».

Порыв ветра с грохотом вырвал входную дверь клиники, я поспешил туда и увидел Вика; он выскочил наружу и, спотыкаясь, помчался мимо своего авто по улице, в сторону пропускного шлагбаума. У пропускника стоял вездеходный транспорт, я догадался, что бежит он именно к нему, и выскочил следом. Улица поглотила меня водной толщей, как глубины океана, я словно нырнул в воду, забыв набрать воздуха в лёгкие, на меня обрушились тяжёлые водяные глыбы и сбили с ног. Плотность дождевого потока была такой, что я стал задыхаться, но поднялся и снова побежал, задыхаясь от бега ещё сильней.

Наш городок от ударов молний укрывал купол, а над кемпингами в мутной тьме их разряды буйствовали. Вик кинулся к вездеходу, я подбежал и схватил его за рукав. Он не ожидал увидеть меня, опешил, но опомнился и двинул кулаком в лицо. От удара я упал, поток воды потащил меня по дороге, но я зацепился за бордюр, встал и снова кинулся к нему. Вик знал, что я не пущу его вниз и двинул меня второй раз. Меня развернуло. В сумраке марева я увидел святящееся окно каменной сторожки пропускника, трёх, застывших в нём, наёмных хранителей и бегущего к нам человека, в котором узнал шерифа Августа-Бена. Bassat был уже внутри вездехода, я ухватил его снова, и он не смог закрыть дверцу. Я рванул его за одежду и сбросил на землю, оба мы с силой плюхнулись в воду. Хранители не двинулись с места – при найме на работу эти люди подписывали бумаги о не вмешательстве в личную жизнь скупщиков. Подбежал Август, спросил, в чём дело? Я крикнул, что bassat хочет ехать вниз.

Виконт вырвался – некоторое время мы боролись с ним – но двоих нас он не осилил и затих. Разгорячённые мы сидели на обочине дороги под серыми потоками воды и переводили дух, готовые начать борьбу вновь. Хранители, дорожа местом и немалым заработком, молча наблюдали, лишь один из них, видя эту странную картину, не выдержал, высунулся из кабинки и крикнул: «Помощь требуется?» Вик отрицательно помахал рукой, он и так подставил урагану головы около шести тысяч туристов, ему не нужны были лишние жертвы. Он перевёл дух и спросил шерифа:
— Что ты тут делаешь?
— Тебя охраняю, Мишель велел,– вдруг Август показал на горизонт,– Смотрите, там.

В сером мареве, в метрах ста от нас, у того места, где дорога резко уходила вниз и оканчивался магнитный рубеж, виднелся человек. Это была женщина! Борясь с ливневыми потоками, она пыталась идти в нашу сторону по покатому полотну, но её смывало водой. Она падала, исчезая из нашего поля зрения, вставала, и снова падала. Вик живо подскочил на ноги и кинулся к ней, я и Август двинулись следом. У рубежа мы застыли – выход за «магниты» в тот момент был подобен выходу в открытый космос.

— Энн! Энн, не вставай! Ползи! – крикнул bassat.
Да, это была та самая Энн, я не сразу узнал её.
— Ползи! Хватайся за что-нибудь и ползи! – кричал он.
Я сомневался, что хрупкое тело женщины справиться со стихией такого масштаба, ведь дорога с холма слишком резко уходит вниз. Но как-то же она наверх взобралась?!
— За что? За что ей хвататься?! – крикнул я, глотая дождевую воду.
Вик растерянно посмотрел на нас с шерифом, и Август смекнул:
— Может трос? Я принесу,– Вик кивнул и шериф побежал к вездеходке, а мы молча глядели на грязное и несчастное тельце карабкающейся к нам из ада женщины, с ужасом думая, что поток всё же унесёт её за собой.

Август успел. Мы бросили трос и вздохнули с облегчением, когда Энн поймала его. Мы велели ей обмотать трос вокруг тела, и втащили в магнитную зону. Виконт подхватил её на руки и понёс к машине шерифа, тот бросил на меня вопросительный взгляд. Я сделал непонимающий жест руками, и все мы поехали в клинику; там bassat велел уколоть женщине два кубика cure-L. Энн расплакалась, просила не делать этого, но Вик приказал мне «коли!» Я сделал инъекцию и она отключилась.

Сыворотка сure-L универсальна, помогает телу обосноваться в магнитопространстве и излечивает от многих болезней, но она стала баснословно дорогой, после того, как сообщество потеряло свои плантации в долине Людоедий. Мы могли пополнять наши запасы лишь в малых объёмах, и каждый миллиграмм был на счету; колоть её чужакам – большая роскошь, это запрещалось – такова политика Сообщества. К тому же, как выяснилось, пришлых cure-L могла убить, или довести до сумасшествия. Я не знал, что этой женщине суспензия не навредит, потому что не ведал, кто такая Энн. Август тоже не ведал и спросил Вика:
— Это кто?
Вик не ответил, стал снимать с себя промокшую и грязную одежду.
— Надо бы сообщить об инъекции соправителям,– сказал Август, потирая затылок.
— Заткнись и выйди из процедурной, здесь стерильно,– бросил ему Виконт.
— А вы?! – огрызнулся шериф, но вышел.

Пока мы приводили в порядок себя и Энн, Август успел наябедничать соправителям Виконта, Элю и Мишелю, и оба они часа через три, когда буря начала стихать явились в клинику. К тому времени мы обработали ранки и царапины спасённой и перенести её в ВИП-палату – серьёзных ранений у неё не было. Вик долго не выходил к соправителям, ждал, когда женщина очнётся; не дождавшись, он вышел в приёмную и нервно объяснялся с ними в сторонке. Я и Август схватывали лишь обрывки фраз.
— Это крайне необдуманно… Как ты мог…?! Как дошёл до такого?!– раздражённо шептал Мишель.
— Зато ты продуманный, аж тошнит. ...И что? Ой, да хватит! – Вик толкнул Мишеля в плечо.
— Ты притащил её непонятно из какого измерения. Я уже молчу о...,– Мишель, обернулся на меня.
— Поздно его поучать, давай-ка... Стоп! Вик, стоп! Вик, мы можем, наконец, взглянуть на неё? – спросил Эль-Мория.

Соправители вошли в палату, мы за ними. Они подошли к лежащей без чувств на функциональной кровати женщине, и Мишель от чего-то вздрогнул. Потом они долго стояли над ней, пристально всматриваясь. Женщина лежала неподвижно: среднего роста, тонкокостная, белокожая и от этого слишком изящная. Эль-Мория сказал:
— Никто из нас никогда не видел её живьём, только на фото. К сожалению, оно не сохранилось. Но я фото помню, оно висело в Доме Мечты… Да, сходство есть».
— Как похожа на Аврору!– изумился Мишель.
— Да, и на Аврору. Они схожи меж собой,– сказал Эль.
— На какую Аврору,– удивился Вик.
— На сестру мою Аврору – твою тётю. Да, это она – моя бабка,– подтвердил Эль.

Соправителю Эль-Мории было около сорока пяти лет, а женщине, которую он обозвал бабкой, лет тридцать пять и я удивился сказанному. Август-Бен тоже удивился: «Бабка?» Он поднял брови и подошёл ближе к кровати. Что-то в этой ситуации было странным, и я не понял, что значит «бабка»? Понимал ли Август, что происходит? Молча мы смотрели ещё некоторое время. Женщина была жива и молода, моложе признавшего её «внука», а они стояли над ней, как над покойной, от этого у меня похолодело внутри.

— Да, это Энн Ломбич – наша прародительница»,– снова сказал Эль.
— Я намудрил тогда с гало-станком не только по Грантам», – сказав так, Вик осёкся, а соправители снова обернулись ко мне. Вик, тоже обернулся, но продолжил.
— Она выскочила в одном с нами измерении, жила своей жизнью, и вот приехала в Лаодику с другом».
— Значит, то был не единственный прокол?! Какие ещё сюрпризы нас ждут, Вик?!» – снова возмутился Мишель.
— Я что хотел? Это нечаянно», – вскипал bassat.
— Не думаю, что нечаянно», – грозно отвечал Воссоздатель.
— Подождите, хотите сказать, что это писательница Энн?! – высказал догадку озарённый Август и все обернулись к нему. Я всмотрелся в лицо женщины, будто мог знать, как выглядела писательница Энн.
— Можно вернуть её обратно», – сказал Мишель.
— Куда? Как вернуть? Убить? На, убей!» – bassat вытащил из кармана что-то острое и хотел сунуть в руки архитектора. Все посмотрели на предмет, это был скальпель. Мишель, приняв горделивую позу, отстранился от скальпеля и двинулся к выходу. Эль-Мория и шериф вышли за ним, а я не знал, что делать. Вик отвернулся к стене, упёрся в неё руками и лбом, и сказал:
— Я, знаешь, люблю своих пращуров… Приведи эту женщину в чувства.
— Любишь?! А Джульетт?» – вдруг спросил я, поняв свою тупость.
— Ты конченный придурь?!– выпучился на меня Вик и заорал. — Приведи её в чувства!

Наутро Энн пришла в себя, сказала, что друг её погиб в пучине урагана у неё на глазах, а сама она даже не знает, как добралась до пропускника, но теперь, после инъекции, она помнит две свои жизни: ту, которая была завершена в давнем прошлом, и ту, которой живёт теперь.

После бури в Лаодике погибло около шести тысяч туристов, жутко было смотреть сверху на место трагедии. На своих вертолётах мы вывезли в ближайшие округи всех уцелевших и закрыли свои пропускники, далее Виконт бездействовал. Местным властям пришлось в одиночку вести поиски пропавших и вывозить тела погибших. В трагедии обвинили нас, а не их, и мировая общественность устроила «Большой судебный процесс». Наши правители в лице bassat Виконта, двух соправителей и Судебного Исполнителя согласились принять обвинения мировой общественности, но только через телемост. В Мировом суде наше New Life представлял профессор права, агент по внешним сношениям и мэр по совместительству, наш наследник Конти Ломбич, ещё один дядя Виконта. Выслушав обвинение и приняв его во внимание, он от лица правителя взял слово и вот что сказал:

— Люди, о чём вы толкуете?! Простите, но вашему самосуду New Life объявляет анафему! Да, буря набрала такую силу по вине наших «магнитов», но мы и сами пострадали… Мы не заставляем местные власти возводить кемпинги вокруг арендуемых нами территорий… Прибыль? Да – делим, но по договору с местными властями на нас лежит снабжение чистой водой этих палаточных поселений, вывоз фекалий и мусора; власти же получают прибыли без забот. Мы ставим вокруг опасных зон предупредительные щиты и радиовещательные столбы, следим за погодой и куполом ежечасно… Сигнал об опасности был дан – они не захотели спастись! Они этого просто не захотели! Мало кто из них тронулся с места, мало кто покинул свои бунгало… Да, мы молча сидели под куполом, зная, что внизу из десяти тысяч человек гибнет около шести, но что нам нужно было сделать – харакири?! Сообщество насчитывает всего около пяти тысяч лиц вместе с охраной и службой обслуги, часть из них дети и женщины, часть наёмная охрана, которых, по договору мы не можем заставлять подвергать себя опасности. Зрелого мужского населения у нас около двух тысяч лиц, они – генофонд сообщества, их мы и вовсе не имеем права отправлять в ад только потому, что этого требует мировая общественность. Или вы требуете от нас самоубийства?! Нам что, всем сообществом выброситься в океан? Или нашему правителю надо было записаться в спасатели? А знаете, он пытался – честно пытался спасти эти шесть тысяч! Их погубила собственная беззаботность и самоуверенность. Сейчас мы сказали вам всё, и на этом телемост закрываем.

После телемоста мировая общественность остыла, но Лаодика отказала нам в приюте и, едва установив Гало-купол, пришлось его сворачивать. Боле менее сильные магниты находились в бухте Руар, до трагедии они отказывались давать нам в аренду свои земли, и теперь правитель рискнул, не оповещая местные власти, тайно начать переселение скупщиков именно туда, в дальний, промышленный городок с одноимённым названием. Семьям выделялись определённые суммы, и каждый устраивался, кто как мог…

7._______________
…Я слежу за восстановлением и самочувствием Энн уже неделю, мы сдружились и я могу сказать то же, что и Вик: «Я люблю». Это иные чувства, нежели страсть, просто, Энн восхитительная! Её волшебные глаза-хамелеоны серо-синих и голубых тонов, меняют оттенки в зависимости от настроения и освещения – словно синие сапфиры они дарят спокойствие и выявляют всё лучшее в душе собеседника, делая его то добрым, то решительным. Когда я приближаюсь к двери её палаты, то чую, что внутри стоят мир и покой, а если вхожу туда, радость окутывает меня, даже если Энн отсутствует. Всех притягивает к прародительнице каким-то внутриутробным биомагнитом, многие чувствуют притяжение очень явно. Энн уделяет Вику много времени, они беседуют часами, и он покидает её с сияющим лицом; хотя, вне её мира по-прежнему буянит. С Энн сблизились и соправители, они часто захаживают в клинику к «досточтимой Матроне». Вик сказал:

— Док, представь, мой продуманный дядюшка, Великий Воссоздатель – этот сложный мори с высокими амбициями положил глаз на прародительницу! Он пытался ухаживать, но понят не был. При этом он нагло предложил ей зачать с ним потомка. Видно, набрался безумия у своей супруги Николь!
— Как ты узнал об этом?
— Энн сказала. Мишель оправдывался потом, мол, соблазн произошёл от того, что Энн похожа на Аврору, страстно любимую им когда-то, то есть наоборот, Аврора похожа на прародительницу. Ну, не важно. Всё якобы из-за чувств! Я назвал бы потуги Мишеля «шагом в пустоту». А ты, Док, шагнул бы в пустоту?
— В пустоту? Я не понимаю?
— Вот и хорошо, что не понимаешь. Просто, не впускай больше к прародительнице соправителей, я ревную.

Тайны правителя скупщиков оставались тайнами, и многое в Виконте продолжало меня коробить. Я не понимал, что значит – быть мори? В голове моей часто возникали не мои какие-то мысли о смысле бытия скупщиков, будто кто-то думал вместо меня. Мысли приходили извне, мелькали в сознании часто, но жизнь продолжалась, и эта инородная отвлечённость моего сознания не имела значения. Тесное общение с правителем выдвинуло нас, Грантов на первый план среди прочих пришлых родов. Я гордился любимой работой, только личная жизнь огорчала, но я верил, что Женни вернётся, а с ней и благодать. И брат Ронн меня радовал, он сошёлся с профессором Конкордией и у них появился малыш, которого они решили назвать как нашего с Женни сына, Катреном.

Благодать, которую я всегда ждал от супруги, но не получал, разливалась по телу моему при прародительницы Энн свободно. Я столбенел и наслаждался, пока она не схлынет. Энн была такой, что вскоре у меня появились сладкие желания и это творилось со мной впервые! Скрывать желания удавалось от всех, кроме Энн. Она замечала реакцию моего тела и шутила, а я смущался. Как-то заметил её и Вик:
— Док, ты чего зарделся, как дева?
Я почувствовал, что у меня горят щёки, но сказать, от чего, не решился, лишь пробубнил:
— Не знаю.
— Ничего-то ты не знаешь про себя, а пора бы,– bassat глянул на меня с подозрением.

Не знаю, почему, но Энн допустила меня к своему телу, сказала, что пожалеет меня. Плотская любовь была восхитительным событием! Самым красивым в моей жизни и, казалось, что самым первым. Стыд обуял меня, когда в дверном проёме комнаты я увидел Вика, сладострастно наблюдающего за нами, и я подумал: «мне конец». Подумал так уже в какой-то по счёту раз, хотя не помнил ранних таких мыслей. Снова эти инородные мысли… Я хотел сбежать, но bassat не пустил:
— «Куда, куда, куда? Стой, лошадка, покатай и меня!» – словно не видя растерянности прародительницы и моего конфуза, Вик мило улыбнулся и забрался к нам в постель. Энн спохватилась, обернулась простынёй и встала с постели.

Вик был распущен со мной, словно мы давние любовники, он принудил меня к тому, чего я не ожидал, а Энн просил смотреть. Не знаю от чего я поддался Вику, терпел боль? Возможно, я желал угодить им обоим, потому что любил в тот момент одинаково и преданно, и чувства мои тогда были ясными. Энн постояла минуту и ушла... Она решила покинуть Сообщество, уйти от потомков в свою жизнь – и ушла свободно и легко, как в кемпинге перед бурей, оставив в моей памяти два сапфировых океана своих сине-изменчивых глаз и извиняющуюся улыбку.

Отъезд прародительницы стал ударом для меня, отбросил в бездну глухого равнодушия Виконта. Bassat перестал замечать мою персону, словно меня и нет, он умел быстро и безболезненно переключаться с одних событий на другие, как будто жизнь – быстрый поток и ничего больше. Я всё же спросил его, почему Энн покинула нас, а он съязвил:
— Прародительница узнала, что ты не настоящий, Тенк. Что мы тут в New Life лепим копии людей и ты результат эксперимента. Она не смогла вынести этого, а ещё, моей любви к копиям. Забавно, Док?

Вик хищно улыбнулся, на что я должен, наверное, обидеться, но я не чувствовал ничего, кроме печали.
— Не расстраивайся, Тенк. Всё не так плохо. Ты познал женщину, наконец, ну и мужчину.
— Разве я не знал прежде?
— А как сам думаешь? Не уверен? То-то!

Виконта закружили разборки с Джульетт, она как раз родила ему двойню девочек и они продолжили скандалить. При этом он вступил в официальный союз с матерью своих дочерей и, не дождавшись сына, признал Лауру Каппул первородной наследницей «Компании воссоздания». Общаясь с дочками, он чуть смягчился, отношения правящей пары стали немного теплей, но периодически он жалился Конкордии и Рону, что из-за Джульки он постоянно на взводе от того, что проводит ночи в нескончаемой ругне, но ему нужен сын и они зачали ещё потомка.

Вику позарез нужен сын. Ронн сказал, что идёт соревнование и это – дело чести для правителя и его оппонента Джамиля. Я ничего не знал о соревновании. Затеял его Джамиль, он смеялся во всеуслышание:
— Род Ломбичей преуспел в деле пополнения бабьего батальона Каппул-клана, на большее дядюшка Вик не способен. Правящему роду New Life суждено раствориться в икс-хромосомах фермерш из Аттики.

Но и у самого Джамиля при этом родилась вторая дочь, поэтому оба они зачали снова. Вику рождение мальчика дало бы свободу от брачного ложа с Каппул и от заносчивости племянника, у Собера же всё сложней. Виола может погибнуть от stret-гена и сын Джамилю нужен по этой причине, без него парню придётся взять вторую жену-простушку, потому что скупщиц на выданье сейчас в сообществе нет, а он зачинать от простушки не желает. А ещё, Конкордия слышала, что Воссоздатель сватал у Вика Лауру за ещё не рождённого своего внука, Мишель уверен, что в третье зачатие этот мальчик-жених появится. Соберы даже имя ему заранее дали, чтоб вызвать к жизни.

Я вспомнил слова Вика о Воссоздателе: «сделать шаг в пустоту». Возможно, Мишель обратился к прародительнице по поводу зачатия не из-за чувств или похоти, а из опасения остаться без внука. Кроме Джамиля у него лишь внебрачная, не совсем вменяемая дочь и две внучки, которые могут погибнуть в любой момент, как и их мать. Соберов можно понять и пожалеть. Виола едва держится в третьей беременности, я наблюдаю её с сомнением, что она и зачатый плод доживут до родов, но Вик не разделяет всеобщей жалости, сантиментов на счёт чувств других особ он никогда не испытывал.

Bassat давал свои биоматериалы для опыта по оплодотворению яйцеклетки одной зелёнослизистой пациентки из полигонских земель и она смогла выносить отпрыска с зелёноватым кожным покровом, а может была двойня, не знаю, меня к этому эксперименту не подпустили. Правда, прожил тот ребёнок всего неделю, но Вик этим событием забавляется и трубит о нём на всё сообщество, дразня Джамиля:

— Не знаю, не знаю, bas племяш, сможешь ли ты предложить моей Лауре жениха? Я вот твоей Заре-Розе уже могу – зелёненького моего отпрыска!
— Очень смешно, дядюшка-правитель»,– улыбался ему в ответ Джамиль. Все удивляются, как парню удаётся сохранять мемориальное спокойствие и работать на полную мощь, зная, что его супруга может погибнуть в родах.

А bassat, не чувствуя сострадания, сказал о племяннике:
— Вот же кость в горле! Надоела спесь сынка Воссоздателя, сил нет. Язвит насчёт Каппул-дев, а у самих в роду одни порченные бабы в потомках. Хотя, и мои порченные… Забавно.

Что Вик имел в виду, говоря так о наследницах, я не знаю, одна загадка всплывала за другой. Виола родила таки Джамилю сына Эмиля; как и Джульетт Вику сына  А’ртура, отца и матери своих принц в младенчестве не запомнил...

Я с Виком виделся в последний раз в день его отъезда в бухту Руар, он отбывал туда вместе с леди Джульетт, но временно без детей. Правитель явился в лабораторию и дал какие-то указания профессору Конкордии, а мне не сказал ни слова. Правящие супруги оставили своих дочерей и новорожденного сына на попечение дядюшки Мишеля, чем удивили всех, больше скупщики своего правителя и его супругу никогда не видели...

Скупщики медленно покидали Лаодику, несколько лет их семьи проживали в Руар инкогнито и разрозненно. Ушёл из жизни дядя Вика, Эль-Мория, через несколько лет ушёл и Мишель. Джамиль Собер молодым вдовцом стал архитектором-соправителем New Life на законных основаниях и вместе с очередным наследником Ломбичей, Эль-Адрианом, которого дразнили Кривым Адрианом, следил за финансовым состоянием казны. Вместе они занимались и поисками семей сообщества, проводя частые переписи. Купол, естественно, не ставили, Мульт-Шоу заглохло, охрану распустили, финансирование лабораторий сокращалось.

Своей прошлой жизни я так и не вспомнил и, наконец, выяснилось почему. В сообществе вдруг объявились ещё одни Гранты! Нам с Роном странно было смотреть на вдруг возникших, наглых индивидов, чьи облики в точности повторяют наши. Нас столкнули с ними лбами и равнодушно объявили, что прибывшие Гранты – настоящие, а я и Ронн – эксперимент. Я не понял, как это? Конкордия пояснила, что настоящих Грантов сообщество утеряло в гало-холоде после переселения из долины Людоедий. Нас создали в их отсутствие по их ДНК, у нас их память и знания – но теперь они нашлись и в Сообществе будет две семьи Грантов.

Профессор добавила, что прибывшие Гранты рождены живой женщиной, как все люди, и их на самом деле трое братьев. А мы двое – созданы в пробирке по их биоматериалам, и она лично участвовала в этом. Я просил доказательств? Она вкратце рассказала, как проходил эксперимент, и извинилась за небольшие татуировки на наших с Роном левых плечах.
— Эти циферки с вензелями мы накололи вам только, чтобы… Да. Ну, не принимайте это близко к сердцу, мальчики, вы идеальны! А Ронн ещё и папой стал! Хотя, это тоже ради эксперимента, но ведь замечательно, да?! Прошу, примите всё это спокойно, потому что у каждого человека на земле, рождён он или создан, своя роль и судьба.

Жизнь моя ужасна теперь, а я считал себя профессионалом в сфере генной инженерии Сообщества, имел доверие скупщиков, как врач и, казалось, заслужил его, но начало этому положил стоящий передо мной живой человек с огнём в глазах и сжатыми кулаками. Меня считали соратником Вика, правой рукой его, он доверял мне тайны, а я спасал его от депрессий и бед, содеянных ему семейкой зеленослизистой Лилит, которые только хотел описать в дневнике. Оказалось, я лишь клон того, кого bassat недолюбливал. Я создан по прихоти правителя и супругом Женевьевы не являюсь, не я зачал ей сына, Тимур увёл её не у меня. Мне просто подарили часть личности настоящего Тенка – это его мысли часто говорили со мной. В одночасье мой внутренний мир опустел: не стало брата, сына, семьи, мира. В сознании остался лишь один человек – женщина из толпы с переменчивыми глазами, я вижу в своём умозрении только её, верю только ей…

Мне всегда нравилось чувство превосходства над другими скупщиками, настоящий же Грант не знает в этом меры; он готов убить меня, каждый раз, как встречает, это сквозит в его неистовом взгляде. Он вызывающе дерзко насмехается надо мной, называя виконтовской шлюхой... Брат его Радий насторожено наблюдает за нашими с Роном телодвижениями и словами, и брезгливо отскакивает в сторону, избегая прикосновений. Настоящий доктор узнал, что сына его, Катрена, как и брата Баззи, сообщество тоже потеряло, и что потомок Рона носит имя его мальчика, и накинулся с кулаками даже на профессора Конкордию.

Мы обитаем с ними в одном доме, между нами постоянные словестные стычки и даже потасовки, но жаловаться я не могу, эксперимент полностью доверили Конкордии и настоящему Гранту. Ронн не пал духом, жизнь ему всё ещё нравится, у него есть женщина и ребёнок, и личность его не совпала с личностью донора. Радий оказался музыкантом, а не врачом; знания, вложенные в Рона, частично от настоящего Тенка, частично приобретённые. Рон радуется этому, профессор убедила его, что всё не зря – в его-то случае, точно. А я оказался лишним в New Life.

Этот жизненный разворот заставил меня принять решение о добровольном суициде; вопрос Вика «А ты мог бы шагнуть?» подтолкнул к этому. Я сообщил о решении Конкордии, она умоляла не делать глупостей, но я словно натур-продукт, который вот-вот испортится на полке забитого до отказа склада. Клинику я оставил бы на Рона, но оставлять нечего, создавал её не я. Да и кто такой Рон по сравнению с настоящим доктором Тенком Грантом, потомком трёх генералов, первым супругом Матроны Женевьевы Комель? Лишь врач-самоучка с чужим опытом. Пусть меня не станет, пусть останется Рони. Сына настоящего доктора в Сообществе нет, но будет Катрен’ Рона, этого достаточно для воспроизведения дель Грантов и их дальнейшего благополучия. И ещё, мне клону Тенку’ дель Гранту по «Закону А» полагается титул «названного наследника», но претендовать на него...

Дневниковые записи оставляю инициатору эксперимента профессору Конкордии.


___________________
продолжение следует



Cure-L (автор.) – сыворотка на основе выжимки соков из Amorfatym (цветок Людоедии).
Магниты (автор.) – природная аномалия долины New Life, позволяющая цветку Людоедии произрастать на подобных территориях.
Bassat, bas (автор.) – титулы первородной двойни клана Ломбичей и их потомков.