Барон Кимба

    Татьяне сорок пять. Для немцев в эти года жизнь только начинается, а для российских уже начало золотой осени. Тело изношено нецивилизованной работой, сердце изранено заботами, руки и ноги ноют от постоянного барахтанья в кувшине с кислым молоком под названием «Жизнь». Внешность -  среднестатическая. Тело стареет, а душа только-только начинает взрослеть.
    В России Татьянина душа была законсервирована как соленая капуста в банке, забытая в погребе. Кого интересовало, что она хочет, о чем мечтает, что болит. От нее требовалось только одно: стирать, варить, ухаживать, вытирать сопли детям и мужу, зарабатывать деньги - быть защитной стенкой для семьи.  Если не она, то кто? Не обязательно человек, который вырастил сына, построил дом, посадил дерево – настоящий мужчина. Очень часто это обычная женщина. Нравится – не нравится, паши, моя красавица!

  В Германии по другому жизнь устроена. Здесь душа на первом месте и каждый в нее заглядывает, а не лучше ли она устроилась, не жирнее ли кусок отхватила? А морда уже не треснет? Татьяна не обижается. Вся душа нараспашку. Смотрите, делайте с нами, делайте лучше нас. Когда желанье есть - есть тысячи возможностей, когда желанья нет - есть тысячи причин.
  В Татьяне живут два человека: добрая заботливая мама с ласковым внимательным взглядом и любознательный мальчишка, рвущийся на риск и поиск. Она хочет остаться сумасшедшей, жить так, как она мечтает, а не так, как хочется другим. Всю жизнь ожидала встречи с кем-то, кто поймет тебя и примет такой, какая ты есть. А в самом конце обнаруживается, что этот кто-то всегда обитал с ней. И этот кто-то - она сама.

  Татьяна и сама смеялась над собой и не могла точно сказать, что может выкинуть в следующие пятнадцать минут. Самая большая ошибка в том, что все быстро сдаются. Иногда, чтобы получить желаемое, надо просто попробовать ещё один раз.
  Сыновья – женихи, а она еще умудрилась влюбиться в американского артиста Николаса Кейджа. Собирая фильмы с его участием, она вглядывалась в его добрые глаза и тихо страдала. Ей даже приходила мысль в голову – не написать ли в Чикагскую газету, что хотела бы встретиться с ним. Весь свет думает, что все русские женщины – проститутки и готовы тут же родить ребенка первому встречному миллионеру, лишь бы заполучить его деньги. И она туда же. Но Татьяне не нужны деньги и в постель не обязательно прыгать, только бы раз посидеть с ним в кафе за столиком напротив друг друга, прикоснуться к его руке и взглянуть в его нежные грустные глаза. Он похож на Иисуса. И роли его в фильмах отражают добро и нежность. А этого так не хватает в ее Татьяниной жизни. Как сказал Майк Тайсон: «Банка пива, сигарета в руке, любовь за деньги - мир катится по наклонной. От всей души хочется, чтобы модно было иметь ребёнка, быть естественным и вести здоровый образ жизни».
    Вот сейчас наверное, Николас прыгает в постели на какой-нибудь молоденькой девочке с упругими грудями и плоским животом и плевать ему на чьи-то страдания. Ну и пусть. Несмотря на его святой лик, он – мужик. Он хочет.
  Но жизнь идет и все кругом... наоборот. Рядом нет мужа, которому была противна безграничная преданность и чрезмерная забота его жены. И только, когда он сажал ее с детьми в самолет Астана – Ганновер, чтобы наконец вздохнуть свободно, он вдруг понял, что потерял всё. Уже в самолете, пристегнувшись ремнями, Татьяна услыхала его отчаянный крик. Или только показалось?
     Рядом с Татьяной нет и Николаса Кейджа. Рядом дети, которых она любит больше всего на свете, которым нужно каждое утро готовить завтраки и бутерброды, варить обеды, следить за одеждой и обувью, давать советы на все случаи жизни.
  Вообще она жалеет всех людей на свете, потому что Человек – это звучит грустно и беззащитно. Ей жаль миллионера, с горящими глазами пересчитывающего каждую ночь прибыли, давно забыв посмотреть на себя в зеркало. Там высохший несчастный человек. Ей жаль пьяницу, лежащего в подворотне, в луже вчерашнего ужина с примесью желудочного кислого сока. Ему холодно, жестко и одиноко. Жаль подростков, готовых напялить на себя перья и спустить пониже штаны, лишь бы казаться выше всех. Жаль проституток, у которых вероятно каждый день болят губы. И наркоманов, живущих между небом и землей....
- Послушайте, вы где? – вдруг прервал ход ее мыслей учитель
по риторике.
Этот человек европероидной рассы, никакойственный – лысый, маленький, худощавый. В Германии искусству говорить и вести себя придают большое значение. На первом месте в учебном процессе стоят не математика, физика и литература, а логическое мышление, риторика и психология. Если можешь логически думать, уже не дурак. Учителя любят интервюировать собеседника.
Высоколобые интеллектуалы живут по закону: одежда – легкоснимаемая, пища – легкоусвояемая, воздух – легковдыхаемый, партнеры – легкорасставаемые, говно – легкоопорожняемые, деньги – труднодобываемые, года – труднораставаемые, здоровье – трудноисцеляемое, психика – трудноуспокаимаевая. Поэтому, прежде чем что нибудь сделать, нужно тысячу раз подумать...
А у нас, курсантов другая методика: искать методом тыка – этот метод самый длиный, но и самый безошибочный. He надо жaлeть о cвoиx oшибкаx, вeдь нe cделaв иx, никoгдa нe yзнaeшь как поступaть пpaвильно.

- ...Как вы будете сидеть в кабинете у начальника и продавать себя? – вопрошает риторик, глядя на аудиторию. - Руки держать под столом и неизвестно, чем вы там занимаетесь – крутите большие пальцы вокруг своей оси, соорудили кукиш или в ширинку залезли... А как оделись? Неужели вы думаете, что шеф, глядя на ваши пышные груди, вылезающие из декольте или ноги, торчащие из под мини - юбки, даст хорошее место в своей фирме?.. А вы что мямлите там, отводя глаза? Что вы – честный, трудолюбивый, хорошо контактируете с коллегами, а чиновник в это время мышкой находит в компьютере все ваши данные, которые говорят о том, что вы вот уже пять лет не работаете, да к тому же привлекались за кражу и неуплату долга... А есть и такие люди, которые после увольнения не кидаются в реку вниз головой, а с радостью сообщают, что наконец-то они теперь выспятся... Один действует с наскоку к очередному броску «на хапок». Другой сопит в две дырки, будто готовится на растрел. Третий включает милоту, будто доза умиления возмет верх... Вот и получается: «Это невозможно!» - сказала Причина. «Это безрассудно!» - заметил Опыт. «Это бесполезно!» - отрезала Гордость. «Попробуй...» - шепнула Мечта. «А пошли все на х...» - приказала Лень.
Татьяна отпустила свои мысли и вернулась к реальности. Свои глаза она направила на маленькие близорукие глаза учителя и изобразила на лице внимание и интерес.
- Я перед кем тут распинаюсь? Вы где сейчас были? – повторил он свой первоначальный вопрос.
- Да вот думаю, как мне адрес художественной академии найти для сына. Знаю только, что где-то в районе поселка Моерса.
- Господи, все так просто. Зайдите в дом советов этого района и спросите. Там всё про всех знают.
- Вообще-то я могу пешком пройтись, у людей поспрашивать..
- Зачем так все усложнять? – нервно дергал он свои штаны вверх, но они упорно сползали с живота.
- Я собаку с собой возьму, - с серьезным видом шутила Татьяна.
- Ага, сунете ему в нос проспект города, он вам и найдет. Ой, - он схватился за свой вздутый живот на худощавом теле.
- Вам плохо? - всполошилась Татьяна.
Вся группа проснулась и уставилась на своего наставника.
- Ничего. Завтра все-равно идти к врачу. Будут промывать
кишки через задний проход.
У него было обычное брюзгливое выражение. Татьяна представила, как он будет вбирать в себя холодный раствор и потом сидеть на унитазе, покрываясь гусиной кожей и ей стало жалко его:
- Выпейте два стакана чистой воды и сходите сами в туалет, и все дела.
Учитель подошел ближе к Татьяне и заглянул ей в глаза:
- А вы знаете почему у меня такой большой живот? От пива и от бокала квасика.
- Ну, если ваша жена вас любит таким, тогда нет никаких проблем. Глухой слышал, как немой рассказывал, что слепой видел, как хромой приплясывал...
- Что? Я не понял к чему вы клоните... Жена любит меня, - поспешил заверить он сомневающихся, - однако самому неудобно – штаны все время слетают. Но мне не стыдно, я уже пятнадцать лет стою перед аудиторией и учу как надо вести себя в обществе. Я вообще один раз давал лекцию с растегнутой ширинкой. Правда, когда заметил, у меня голова задымила.  Смутился, будто мою руку застали в чужом кармане. Ну ладно... сигаретная пауза, - устало махнул рукой риторик.
Вся группа вскочила и, захватив с собою пачки сигарет и зажигалки, умчалась на улицу. В аудитории как всегда остались некурящие: Татьяна и мужчина – негр. Татьяна  занялась термосом с чаем, а негр уткнулся в газеты. Глазами через строчку сигает.
Он трудяга, трудоголик, трудолюбивый. Говорит: «Чтобы сладкого добыть, надо покряхтеть да попотеть. Авось до небось – это надо бросить! Надо подумать, где пригодишься. Поспешишь – не только людей насмешишь, а еще и сам получишь шиш. Коли силу имеешь – иди работай, коли ума, тогда руководи кем-то или чем-то... С невезучестью надо сражаться с самим собой. А не окрест озираться, кто и что подаст...»

  Ее группа проходит двухмесячное тестирование на знания, имеющиеся в голове кандидата на обучение или переобучение выбранной им профессии. Так заведено в Германии. Может, человек два прибавить два не может, а отделу по труду придется два-три года оплачивать его сидение за партой. Два месяца абитуриенты должны самостоятельно проштудировать двадцать пять книг по нескольким предметам и написать шестнадцать тестов по математике без счетных машинок. По истечению срока все проходят контрольный тест перед представителями отдела труда.
  В группе почти все иностранцы со всех уголков мира. Разве Татьяна когда-нибудь думала, живя в засушливых степях Казахстана, что будет запросто разговаривать с представителями стран Европы, Америки, Азии и Африки. Большинство правда мужчин и женщин турецкой национальности. Последние крепки в локтях, напористы в желаниях, бесцеремонны. Такие придут и победят.
  Все участники живут здесь с малых лет, некоторые родились в Германии, поэтому разговаривают на немецком без проблем. Только Татьяна и еще двое женщин из России, как оказалось все разведенные, разговаривали на ломаном немецком, краснея и теряясь от недружелюбных взглядов.
- Я не понимаю, - повернулась к ним одна из турчанок, - вам же давали шестимесячные курсы, почему же вы не выучили?
- Они никогда не выучат, - заключил учитель по психологии, - потому что отдельно кучкуются, решая свои проблемы на русском. Вот, например, когда мы курили во дворе, почему вы убежали в беседку?
- Но там же одни мужчины были..., - открыла было рот Татьяна.
- Ну и что? Что мы вас потащим сразу в кусты? Если вы будете опасаться людей, то это им не понравится. Мужчины... Если к нам подойдет молодая женщина, чтобы разбавить мужское общество – нам будет только в пользу. Нам тоже интересно, как можно без каких-нибудь затрат создать самогонный аппарат...
Все засмеялись.
- Мы обсуждали новое решение оплаты жилья, - взвинтилась Ольга, вскочив с места, - неужели вам это интересно?
- Почему нет? Мы ведь тоже платим за жилье...
Татьяна положила руку на Ольгину – успокойся и не связывайся.
- Никогда не следуй за толпой. Иди своим путем!
- Меня бесит, когда меня стараются унизить.
Она все еще надувшись, махала руками как индюк на гуся, не в силах подавить возбуждение. Уже который раз Татьяна пыталась объяснить ей, что в Германии не котируется наша русская защита – нападение, лучше применять местную: лучшая защита – игноррирование. С волками жить – по волчьи выть.
- Представляешь, человек надрывается, брызгая слюной, стараясь побольней укусить тебя за слабое место, а ты стоишь снисходительно, даже сочувственно, улыбаешься, чуть ли не хлопая его по плечу. Кто чувствует себя дураком и униженным? Конечно, он.
Многие в курсе, что русские славятся высокими математическими знаниями и эти трое женщин подтвердили это. В то время, как все считали, поглядывая на счетную машинку, зажатую между колен, трое бывших российских писали контрольную за контрольной, высоко подняв головы. Им не нужна машинка и этим не гордились, как некоторые, правильным спряжением немецких глаголов. Ответы на тесты они раздавали всей группе и они без всякого стеснения сдавали контрольные восхищенным педагогам: «Ну и сильная попалась группа!», не беспокоясь о том, что впереди индивидуальная контрольная. Авось пронесет или можно сослаться на стрессовую ситуацию. Главное набрать больше баллов и получить профессиональную учебу, а эти трое русских пусть идут мыть посуду, раз такие добрые и честные.
...Татьяна развернула конфетку и посмотрела на коллегу - негра. Тот быстро отвел от неё взгляд. Подсматривает. Наверное кушать хочет. Татьяна слыхала, что его жена живет и работает в Англии. Зарабатывает пенсию в долларах. А он здесь в марках.
Он себя называет африканцем. А учитель – риторик его ласково: апачи. Татьяна бы обиделась, а он ничего – улыбается. Игноррирует. По паспорту зовут его Барон Кимба. Само имя наводит на мысль, что человек этот из диких мест, где во главе племени стоит Барон, а вокруг танцуют голые соплеменники, стуча в самодельные барабаны – кимбы.
Когда Барон говорил, на его черном лице размеренно высвечивалось светло-розовое пятно рта, как светофор в ночи. Интересно, медики умеют уже менять форму, пол и размеры тела, а цвет кожи пока недосягаем. Ну хотя бы кожу на лице и руках до локтей, чтобы черным людям жилось без комплексов. А что? Ходят же люди в синих чернилах...
  Татьяна предложила ему несколько карамелек.
- Спасибо. Вы на каждой перемене что-то едите, а не толстеете, почему? – он откровенно посмотрел на ее бедра.
Татьяна сконфузилась и ответила, отвернувшись:
- Я ем часто, но мало. Только, чтобы желудок не урчал, хотя пару килограмм не мешало бы сбросить. Сначала поправляемся, потом похудаемся...

  Все-таки интересно, как черные люди думают, чем живут? И вот уже мягкая женственность отпустила Татьяну и ею завладел любопытный мальчишка – озорник. Она поворачивает свое лицо к Барону и заинтересованно спрашивает:
- Ты откуда?
- Нигерия. Средняя часть Африки. Там жарко. Там жирафы и крокодилы. Там голые люди и дома – пирамиды из камыша и соломы, - с радостью сообщил Кимба. В глазах ностальгическая поволока.
Это все она сама по телевизору видела, но ее интересуют нюансы, духовная сущность.
- У вас едят человеческое мясо?
- Человечье мясо очень вкусно. Но это было раньше. Ритуал. Считалось, чем больше съедят это мясо, тем люди сильнее, как Бог.
- И кого едят - мужчин или женщин?
- Едят того, кого поймают в соседнем племени.
- Значит свою жизнь жалко, лучше съесть соседа. Сегодня я сижу с тобой разговариваю, а завтра ты будешь мой жир облизывать на своих локтях?
- Твоя комплекция не подходит для вкусного обеда. Если только сначала посадить в клетку и неделю бросать бананы, жареное зерно и потроха птиц. Когда ты станешь толстой...
- Я брошусь в реку.
- Там крокодилы съедят.
- Я боюсь Африку, - отодвигая дальше стул, заключила Татьяна.
- Не бойся, сейчас там этого уже нет. Сейчас там читают Библию, а там написано: «Если ты убьешь человека, Бог убьет тебя». Раньше мы были слепыми, безграмотными.
- Однако до сих пор голыми ходите и Библию вероятно не все читали...

После этого разговора Кимба прицепился к Татьяне как Кинг-Конг на острове  Гаян.  Вот и уважай после этого каждого человека как самого себя.
- Давай где-нибудь встретимся, посидим, поговорим, - ныл Барон.
- Вчера только на перемене разговаривали. Или тебя интересует, не едят ли людей в России? Нет, не едят.
- В России люди едят медведей, а медведи – людей.
- Медведей я только в зоопарке видела.
- Я не о медведях хочу поговорить, о жизни. Или ты думаешь мужчинам нужна женщина только в постели?
- Именно так и думаю, но я без настоящих чувств никогда не делаю глупостей.
- Нет, с тобой просто интересно. Я давно наблюдаю за тобой. Ты – интеллигентна, умна, изящна, приветлива. Сейчас нет таких. Но у тебя грустные глаза. Ты много беспокоишься о детях. Так нельзя. Ты испортишь себе нервы и сердце.
- Они уже испорченны. Я усталый, больной человек. Но разве лучше жить сто лет без беспокойства одному в пустой квартире, чем пятьдесят лет, но при  этом видеть счастливые глаза детей? Хотя действительно иногда хочется спрятаться в уголке и поплакать.
- Я тебя возьму на руки и дам тебе силу.
- Заставишь есть человеческое мясо?
- Нет, я буду паромом.
- Я не гожусь для мотора, прости.
- Все мы рождаемся НИКТО, только некоторые индивидуумы с огромной энергией и большой силой воли чего-то добиваются и становятся кем-то.
- А чего ты добился?
- Я – представитель общины  африканского народа, живущих в Германии. Собираю дань раз в месяц с каждого представителя и складываю в укромном месте. Если кому-то нужна помощь, я оттуда выдаю ему на нужды. У меня журнал кредит-дебит, где я вношу от людей деньги. У меня есть заместитель, но он был нечист на руку и брал оттуда деньги на свои затраты. Мы выгнали его. Если тебя будут обижать африканские люди, то скажи мое имя и они отстанут.
- Спасибо!
- Ну так встретимся, поговорим?
- Некогда мне. У меня дети! Мой поезд уже ушел.
У Барона желтоватые белки глаз покраснели и в них заблестели слезы.  Даже в жизни половой, нужно думать головой. Татьяна поспешила отвернуться и уйти прочь. Это не Николас Кейдж. Да и обязанности ждут!