Кровь Антареса. 2 часть

Особняк встретил гостя приятной прохладой и ароматом мяты с розой. В обе стороны растянулся коридор, с высокого потолка освещаемый холодным белым светом. Вместо наружной стены – толстые высокие стекла. Внутренняя же стена пестрела многочисленными вырезками из газет и журналов, благодарностями, наградами, грамотами и сертификатами, заключенными в рамки. Уйма изданий старалось наиболее ярко осветить ту или иную выставку, устроенную хозяином особняка, чтобы статья заняла свое место в коллекции художника. Тут же были и полочки со всевозможными статуэтками, кубками и всяческими наградными фигурками из хрусталя. Арка в стене, напротив двери, призывно освещала гостя ярчайшим светом – хозяин никогда не выключал освещение в холле и коридоре. Макриди подошел к одной из полочек и взял в руки фигурку художника с мольбертом и свернутым холстом в руках. С виду чистое золото. "Нужно будет прихватить при выходе" – отметил Макриди. Фигурка заняла свое место, над ней на стене красовались две газетные вырезки в рамках под стеклом. Заголовок первой гласил: "Дьявол или гений?". Местная газета. Макриди читал эту статью: сначала чушь о том, что "скандальный мастер удостоил своим вниманием наш город", восторг местных критиков и недовольство защитников природы, а затем еще большая чушь в виде интервью с самим Серхио Антаресом, его росказни о вдохновении и сравнение себя с каким-то древним божеством, лепившем людей из глины и крови убитого чудища. Вторая статья кричала: "Ренверский мясник в доме художника!" и освещала готовящуюся (и уже закончившуюся этим вечером) выставку, на которой Антарес представил свою новую скандальную картину, на которой изобразил себя в роли недавно сбежавшего убийцы, Мясника. Насколько нужно быть чокнутым, чтобы собирать газетные вырезки о себе? Макриди достал из-за пазухи три больших свернутых мусорных мешка, развернул, уложив на полу. Достаточно плотные и большие. Они ни разу не подводили в подобной ситуации. И для возможного свидетеля не будет лишнего повода для подозрений – обычный уборщик или садовник выносит из особняка мусор.

Макриди вошел в арку и испытал то самое чувство, которое описывали критики и посетители выставок Антареса – ярчайший свет, освещающий кровь на стенах. С самого начала даже нельзя было различить ни картин, ни деталей обстановки, словно ты попал в какой-то уголок ада, по неведомой причине озаренный божественным светом. Глаза не сразу привыкли к яркому свету и зал шаг за шагом предстал перед гостем во всей своей красе. Макриди уже был тут, раньше, когда заносил вещи Антареса в особняк, но все равно не мог поверить в то, что это один и тот же зал. Пол, ранее прикрытый картоном, оказался выполненным из толстого стекла, под которым была россыпь ламп разного размера и яркости, усеянная зеркальными осколками. Несколько рядов ламп, опоясывавших овальное помещение, также светили в разные стороны, не пропуская ни одного участка в этом удивительном месте. Второго этажа, по-сути, не было. Лишь опоясывающая стены  по кругу смотровая площадка на высоте полутора десятка футов, огороженная резными перилами. Стены площадки до потолка были также заняты картинами. Лишь несколько дверей в покои хозяина особняка, словно коричневые дыры, зияли в кровавом зареве. Комнаты Серхио Антареса были небольшими. Площадка была предназначена для того, чтобы со всех сторон любоваться картинами. К площадке по стене от пола тянулась с двух сторон деревянная лестница, ступени которой были выполнены таким же образом, что и пол. Высоко наверху потолок, который раньше скрывался коричневой пленкой, был окрашен темно-синей краской и представлял из себя ночное небо. Роль звезд играло множество мелких ламп, не уступающих по яркости своим сестрам снизу. В некоторых местах на стенах висели зеркала различной формы и размеров, из-за которых помещение казалось еще больше и светлее. Картины, ранее обернутые пергаментом и сложенные одна на другую, теперь являлись основным украшением зала. Большие, маленькие, квадратные, прямоугольные и даже круглые, в металлических, деревянных рамках, вообще без рам, но с оборванными или обугленными краями... От пола и до потолка, на обоих ярусах, не было свободного места – все было занято либо картинами, либо зеркалами. Даже двустворчатая дверь в основании лестницы была разрисована кровью. Создавалось ощущение, что весь особняк выстроен не для художника, а исключительно для лицезрения плодов его творчества.

Макриди еще ни разу не видел ни одной картины Антареса. Тот устраивал выставки только у себя дома, фотографировать или снимать на видеокамеру во время этих выставок было запрещено. И за весь период своей творческой карьеры он не продал ни одной картины. Все, чем могли довольствоваться люди, не посещавшие мероприятия Серхио Антареса – это слова гостей художника, журналистов и критиков. Но ни одна статья не способна передать чувства, которые сейчас испытывал Макриди. Неудивительно, что во время сегодняшней выставки толпа активистов толпилась с плакатами у калитки и швыряла презервативы с красным соком. Кровь. Казалось, она везде. Ее вид и количество лишали равновесия. Макриди почувствовал легкое головокружение и тошноту. Ненадолго. Это ведь всего лишь кровь, притом свиная. Все картины были нарисованы кровью. Обычные краски, другие цвета, также присутствовали, но их было настолько мало, что они лишь подчеркивали бесконечное множество оттенков красного цвета. Антарес говорил, что покупает свиную кровь на бойнях. Рисование кровью, как он неоднократно любил повторять журналистам, - это его "изюминка". Немногочисленные глиняные статуи, которые время от времени демонстрировал обществу художник, также замешаны не на воде, а на крови. Другой отличительной чертой Антареса являлось то, что на всех картинах он изображал только себя. Если на картине присутствовал еще кто-нибудь, лицо его было пустым, чтобы ничего не отвлекало зрителя от обворожительной улыбки художника. Худое лицо, небольшой прямой нос, высокий лоб под аккуратной русой шевелюрой. Тонкие брови и небольшая бородка всегда подстриженная и причесанная. Видно было, что художник очень любит себя, и количество зеркал в зале это подтверждало. Зал наблюдал за гостем сотнями кровавых глаз. Картины содержали исторические, литературные и просто выдуманные сцены. На полотнах Серхио Антарес представал перед зрителем в абсолютно непредсказуемом амплуа: ангел в небе; Сатана; боксер на ринге с куском уха в зубах; Ганди в окружении нищих детей; Далай Лама в позе лотоса на утесе горы; всемирно известный граф вампир, пьющий кровь из шеи невинной безликой девушки... На одном полотне Серхио Антарес пробовал яблоко в эдемском саду, на другом – водружал флаг с фамильным гербом своей семьи на поверхности Луны. В одной части зала он, с грозным оскалом, держал над собой голову медузы горгоны. В другой части он, в медицинском халате, склонился над умирающей пациенткой, делая ей инъекцию, спасая в ее лице все человечество от СПИДа. Еще в одной части зала Антарес в джунглях защищал маленькую обезьянку от группы вооруженных  браконьеров. Была здесь и скандально известная картина, изображающая хозяина особняка в облике Иисуса Христа, распятого на грубом деревянном кресте. Кровь сочилась из ран на руках и ногах, а также из-под тернового венка, глаза Антареса были обращены к небу. В какой-то момент Макриди осознал, что "Христос" на картине смотрит не в небо, а прямо ему в глаза. Видимо, Лу и правда увеличил количество листьев коки в своих сигаретах. Макриди крепко зажмурился и досчитал в уме до десяти. Пристальный взгляд на картину. Распятый Антарес смотрит в небо. В зале также висели картины, отражающие реалии современной жизни. Различные известные личности, от преступников до политических деятелей. С каждого полотна на Макриди смотрело одно и то же лицо. Макриди, сам того не осознавая, стоял и рассматривал картины. Они, в свою очередь, рассматривали гостя. Пристально. Улыбаясь своими кровавыми улыбками. Вдруг одна из картин ожила – Серхио Антарес словно сошел с полотна на верхней площадке и побежал вниз по полукруглой лестнице. Макриди не сразу понял, что происходящее ему не кажется. Но когда мягкая подошва дорогущих тапочек едва слышно коснулась стеклянного пола, Макриди осознал, что перед ним настоящий хозяин особняка. Не нарисованный кровью или слепленный из глины. Один из самых худших вариантов для любого вора. Антарес с безумным взглядом и хищной улыбкой бежал прямо на гостя. Бесконечное множество его кровавых копий на стенах, казалось, насмехаются над Кевином. Лестница, просторный зал – хозяин дома преодолевал расстояние с невероятной скоростью. Странное поведение. Обычно, застукав вора, они запираются в комнатах и вызывают копов. Видимо, хозяин особняка решил ошеломить вора своим поведением. И нужно признать, мерзавцу это удалось. Лишь увесистый удар кулаком по левой щеке смог привести Кевина в чувства. Потом еще один. И еще один. Макриди попытался схватить напавшего за руки, но тот с легкостью отводил одной рукой ладони вора, в то время как кулак другой руки отбивал сквозь черную ткань маски жесткую щетину на лице Макриди. Стараясь не упасть, потеряв равновесие, Кевин медленно отступал назад. Щурясь от постоянных ударов и не видя нападавшего, Кевин не мог даже оглянуться. Сильная боль, словно сотня игл, пронзила лицо и током прошлась от головы до пяток. Обжигающий холод, пропитывая тканевые волокна, сполз по разгоряченной коже вниз к глазу и направился к шее – кровь, ублюдок разбил ему бровь. Это уже слишком. Макриди уперся спиной в перила лестницы, стараясь открыть глаза. Опершись о древесину, он со всей силы ударил Антареса ногой в пах. Или в живот – Макриди все еще не справился со зрением. Сработало. Хозяин дома  чересчур наслаждался своим преимуществом и слишком увлекся защитой лица. Он забыл о защите остальных частей тела. Мерзавец попятился, споткнулся о пьедестал одной из статуй и упал. Грязно-красная статуя изображала Серхио Антареса, поднявшего над собой меч, одна нога его попирала каменную глыбу. Макриди стер кровь с глаза и наблюдал за Антаресом, переводя дыхание. Сердце колотилось, словно колеса поезда между станциями. Антарес явно не ожидал такого поворота. Сейчас нужно было подойти к мерзавцу, не давая ему опомниться. Нужно было воспользоваться преимуществом. Но Кевин не мог. Зал плыл перед глазами, сотни Антаресов в кровавом вихре смеялись над ним со стен. Но нельзя было упускать преимущество в битве. Несколько шагов и Макриди уже возле хозяина дома. Кулак правой руки пытался приземлиться на голове противника, в то время, как левая рука освобождала нож от брелока. Антарес парировал удары и смеялся. Видимо, у ублюдка не все в порядке с головой. Левая рука Кевина так и не справилась с брелоком, но Макриди просто вырвал нож вместе с петлей, на которой тот висел. Раскрытый нож встретился с запястьем Антареса, распоров блестящую золотом атласную ткань халата, пропитав ее в месте пореза алой кровью. Но, казалось, это только раззадорило хозяина особняка. Он с воодушевлением начал бить Кевина еще усерднее и даже умудрился выбить нож из его руки. Кевин снова начал пятится, теряя равновесие. Его голова, словно боксерская груша, принимала один удар за другим. Кевин отмахивался, и даже попадал по противнику, но он все же бесповоротно проигрывал в этом поединке. Нога за что-то зацепилась и Кевин повалился на пол, потянув за собой Антареса. Затылок больно ударился о пол, кулаки противника опускались на лоб, щеки и глаза Кевина. Рассеченная бровь принимала новые удары и казалось, уже вся шапка пропитана кровью. Левый глаз был залит кровью. Отбиваясь от ударов, Макриди обнаружил, что пятясь он отошел к коридору. И лежал он сейчас рядом с деревянной подставкой. Он схватился за ножку и со всей силы опустил конструкцию на затылок художника. Ненадолго Антарес оставил в покое вора, схватившись сначала за голову, потом за подставку, стараясь вырвать ее из рук Кевина. Макриди заметил рядом с собой упавшую золотую статуэтку. Маленький художник с мольбертом мечтательно смотрел вверх. Отпустив подставку, Макриди резко опустил на голову Антареса своего нового друга и спасителя – золотого человечка. Художник охнул и слез с вора. Отполз, держась левой рукой за затылок. На четвереньках он добрался до статуи и при помощи нее поднялся на ноги. Макриди в это же время тоже встал. Его мутило, все плыло перед глазами, левый глаз был безнадежно залит кровью. Кожаная куртка словно сковывала его. Сбросив куртку, Макриди краем футболки стер кровь с глаз. Там, где ему позволила это сделать маска. Стеклянные стены за спиной позволяли увидеть его с улицы, поэтому Макриди снова зашел в холл. Свет сотен ламп резал глаза, картины расплывались в кровавом месиве. Художник стоял, оперевшись о камень, из которого его глиняный двойник извлек поднятый над собой меч. Если бы не испачканные в крови золотые атласные халат и штаны, а также растрепанная шевелюра и окровавленные руки, можно было сказать, что довольный жизнью художник только что вернулся с утренней пробежки. Не более. Кевину же эта схватка далась намного хуже. До этого дня он лишь два раза по-настоящему дрался. И оба раза проиграл. Нельзя было позволить себе проиграть и в этот раз. На кону его свобода. Видимо мерзавец решил хорошенько его отделать, а потом уже вызвать полицию. Антарес поднял правую руку к лицу и лизнул указательный палец, словно пробуя на вкус кровь Кевина.

- Кевин! – Воскликнул он. – Кевин Макриди! Один из тех неудачников, которые заносили сюда мебель!

Звонкий голос художника резал слух Кевина. Он только сейчас осознал, что Антарес до этого хранил молчание. Все время. И лучше бы он молчал и дальше. Почва начала уходить из-под ног вора. Он поднял руки, проверяя, на месте ли маска. На месте. Но как он узнал? Ну конечно же! Он же художник. Он наверняка запоминает глаза людей. Или форму лица. Или еще что-нибудь в том же духе. Как иначе он мог узнать?

- Дружище, ты спрашиваешь себя, как я узнал тебя? – Смеясь, спросил Антарес. Он явно наслаждался ситуацией. – Вы все слишком предсказуемы! Я ведь Дьявол. Демон. Посланник Сатаны. Одержимый!

Звонкий смех Антареса прокатился по залу. Похоже ему нравились все эти клички. Идея ограбить этот особняк уже не казалась Кевину столь привлекательной. Обычно у него был заготовлен план для любого исхода. Но он никак не мог предвидеть, что Антарес его обнаружит, изобьет... Ублюдок его узнал и теперь не поможет даже бегство. А Кевин был бы сейчас счастлив, если бы ему просто удалось уйти. Без картин, шкатулок, золотых статуэток... Просто уйти. Но он не мог. Еще до рассвета Антарес сообщит полиции его имя. Судьба Кевина стремительно падала в овраг, полный острых камней и колючих кустов. У него был заготовлен револьвер на случай, если его застукают, но этого мерзавца просто так не запугаешь. Как его заставить молчать? Есть только один способ. Но Макриди не был убийцей. Он – обычный вор. Взломщик... Неудачник. И сегодня утром ему уже уготовано место за решеткой.

Тем не менее, попытаться запугать стоило. Вдруг сработает. Хуже уж точно не будет. По крайней мере, Кевин очень сильно надеялся на это. Он пригнулся, извлек маленький револьвер и... Не успел Кевин выпрямиться, как в него врезался Антарес. И снова с кулаками. Кровь снова полилась из раны, заливая один глаз. Кевин старался отбиваться как мог. И чем мог. Лицо было мокрым от крови и холодного пота, маска неприятно прилипла к коже. Похоже, мерзавец решил убить его. Сжав барабан револьвера, Кевин начал размахивать рукой, стараясь ударить Антареса рукояткой. Несколько раз он все же сумел нанести удар. Куда именно – сложно было сказать. Тыльной стороной левой руки Кевин провел по отверстиям для глаз в маске, стирая кровь. В это время в левое плечо словно пронзил огонь. Повернув голову, Кевин обнаружил, что из плеча торчит его же нож. Взревев от боли, Кевин попятился назад. Антарес убьет его. Скажет, что грабитель пролез в его дом и напал. Защищаясь, "несчастный художник" чудом выжил, убив преступника. Вот и все. Пальцы правой руки сами повернули револьвер в ладони. Вскинув руку впереди себя, Макриди выстрелил Антаресу в грудь. Атласный халат хозяина дома был разорван, немного ниже груди из небольшого отверстия – точки – стекала струя крови. Еще выстрел. И еще... Макриди оставил в теле художника все шесть пуль. Вокруг черных точек на халате разрастались красные пятна. Серхио Антарес оступился, сделал неровный шаг назад. Еще один. Руки шарили по сторонам, словно искали что-то. Уперся спиной в статую с мечом, схватился за нее и, не в силах больше стоять, упал. Глиняный двойник повалился на пол вместе со своим создателем.

Макриди сунул револьвер за пазуху, с трудом сорвал маску – она была пропитана кровью и, казалось, въелась в кожу. Трясущейся рукой снова стер кровь с глаз. Сердце колотилось в груди, висках... Голова шла кругом, к горлу подкатил ком. Раньше он никого не убивал. До этого момента. И с удовольствием не убивал бы и дальше. Говорят, что когда лишаешь человека жизни, чувствуешь, как тебя переполняет чувство всесилия, могущества. Бред собачий. Кевину хотелось только тишины, темноты. Забыть про Серхио Антареса, про его картины и кучу денег. Про трясущиеся руки, тошноту и головокружение. Он планировал совершенно иной исход. Он не знал, что делать с трупом. Да и нужно ли с ним что-нибудь делать? Все равно прислуга утром зайдет и увидит кровь... Антаресы на стенах, сощурившись, смотрели на него, улыбаясь своими кровавыми оскалами. Черт с ним, с трупом. Бросить на полу, взять шкатулки, несколько картин, золото и наличку. Смыть с себя кровь и всю грязь этой ночи теплой морской водой и прочистить мозги в каком-нибудь пабе. В любом. Лишь бы там были виски и шлюхи. Но первым делом Лу. Нужно будет найти его и купить пачек десять "крыла". Но сначала перевести дух. Трясущимися пальцами он стянул перчатки и вытер потные ладони о футболку. Осмотрелся. Уйма картин. Нужно будет прихватить с собой несколько штук. Только вот какие выбрать? Какие их них самые дорогие? Да и как выбрать, если все плывет перед глазами? Жаль он не взял с собой спиртного. Немного виски сейчас было бы пригодилось. Нужно было угомонить сердце и пальцы. Оказывается, убивать тяжело. Даже таких ублюдков. Но не нужно отвлекаться. Сначала шкатулки. В мастерской. Двустворчатая арочная дверь в мастерскую располагалась в противоположном конце зала и была разрисована самим художником. Кровью, как и картины. С левой стороны демон Антарес, с рогами, копытами, хвостом и вилами призывно протягивал к Макриди руку. С правой же Кевину распростер свои кровавые объятия ангел Антарес. Самодовольная ухмылка и сощуренные глаза сильно контрастировали с нимбом, босыми ногами и арфой в левой руке. Антарес всегда запирал эту дверь на ключ. Единственный замок в доме, отпираемый ключом. Остальные двери либо открываются магнитными картами, либо же не запираются вовсе. И ключ этот он все время хранил при себе. Сейчас нет необходимости использовать отмычки – нужно лишь поискать у мертвеца. Макриди перевел взгляд на художника и... от неожиданности отступил на пару шагов, пока не уперся спиной в одну из картин. Деревянная рама едва слышно стукнулась о стену. Правая рука Антареса лежала на глиняной ноге статуи, пальцы сжимали щиколотку. Кевин отчетливо видел незначительную дрожь в пальцах. Неужели он не убил эту сволочь? От пальцев Антареса с едва уловимым хрустом от ступни к бедру статуи начала ползти сеточка трещин. Вторая нога, живот, руки… Уже через минуту тело терракотовой статуи из-за трещинок больше походило на древнюю реликвию, высохшую и потрескавшуюся за много столетий. По какой-то неведомой причине Кевин неподвижно стоял, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Трещины утолщались, края их с шорохом осыпались. Борозды расширялись, но было заметно, что глубина их очень мала, словно это не статуя, а просто тело Антареса, меч и камень, покрытые тонким слоем глины. Вскоре шорох прекратился и в бороздах проступила кровь. И в это же мгновение Антарес шумно вздохнул. Прокашлялся. Кевин понял, что он только ранил мерзавца. А вся эта чушь с кровью и трещинами – просто плод его воображения. Видимо Лу переборщил с кокой в некоторых сигаретах. Но пути назад не было. Нужно было добить эту мерзость. Это уже не ограбление, а попытка убийства. В лучшем случае ему светит полтора десятка лет в тюрьме. А в худшем... Лучше об этом не думать. Макриди потянулся за револьвером... Вернее, он хотел потянуться, но его руки что-то держало. Оторвав взгляд от Антареса, который уже сидел на полу и с довольной улыбкой смотрел на вора, Кевин посмотрел назад и ужаснулся. В его запястья вцепились руки. Кровавые. Руки, которые тянулись из картин. Правую руку держал Антарес-врач, стоявший у операционного стола, левую же – Антарес-солдат, взваливший на плечи раненого товарища и уносящий с поля боя. Пленители смотрели на вора, ощерившись своими кровавыми зубами. Кевин в ужасе попытался отпрыгнуть от стены но руки держали его цепкой хваткой. Это уже не похоже на обычное действие "крыла". Либо же Лу расщедрился на коку, либо Кевину пора в психушку. Но думать об этом можно и позже. А сейчас нужно добраться до выхода и отправиться домой. К дьяволу эти шкатулки, картины, деньги. Сейчас август, начало сбора урожая. Только самый ленивый не найдет себе подработку. На неделю, день... Да хоть на час. На еду и "крыло" Кевину хватит. И никаких краж, пока не приведет мозги в порядок. Он снова попытался вырвать руки из плена, но тщетно.

- А ты не так прост, Макриди, – с хрипом произнес Антарес. – Ты мне нравишься. – Художник поднялся и поправил мятый халат. Атласная ткань была испачкана кровью, а в некоторых местах порвана. – При других обстоятельствах, друг мой, я даже помог бы тебе. Познакомил бы с тем, кто может дать тебе все! Деньги, женщин, признание.

Антарес провел руками по растрепанной шевелюре, пытаясь пригладить волосы. Безрезультатно.

- И тогда, – продолжал Антарес, – тебе не пришлось бы бегать по чужим домам с крадеными магнитными картами и женским – он усмехнулся – револьвером.

Оживший труп, живые картины... В висках отчеканивался стук, вернее галоп сердца.

- Но ты решил меня ограбить. Да еще и убить. Меня. – Серхио Антарес спокойной походкой направился к Кевину. –  Дружище, я вынужден тебя наказать.

Зал поплыл перед глазами кровавым водоворотом.

- И теперь ты станешь украшением моей коллекции. – Антарес остановился и прищурился, разглядывая Кевина. – На какое-то время.

Кевину все это не нравилось. Он проклинал себя за то, что пришел сюда. Он также проклинал и художника, но не был в состоянии выговорить ни слова. Все кружилось перед глазами. Смех Антареса, словно нож, проникал в душу Кевина все глубже и глубже. В ушах начал нарастать неприятный гул.Серхио Антарес подошел вплотную к пойманному вору. Кевин понял это, так как лицо художника время от времени выплывало из кровавого калейдоскопа. Антарес что-то говорил, но Кевин не слышал. Все перекрывал гул. В висках отчеканивался ускоряющийся стук сердца. Перед глазами всплыл силуэт ладони и все вокруг поглотила тьма.