Шкала чувств

Георгий Саликов

ШКАЛА ЧУВСТВ

Всем известны пять жизненных чувств. Обычно их перечисляют в произвольном порядке. Однако лучше бы представить некую шкалу по вполне определённым признакам.
Попробуем перечислить их в последовательности, зависящей от степени получения приятности-неприятности (поскольку здесь тоже чувства), иначе говоря, некоего эмоционального аспекта. И ещё — от степени получения познания (что также вполне чувствительно), но туда, скорее всего, порой вмешивается духовный аспект.
Представим шкалу слева направо, где в центре оказывается осязание, и оно неспроста:
1 — вкус; 2 — обоняние; 3 — осязание; 4 — слух; 5 — зрение.
Эмоциональное ощущение по интенсивности склоняется влево, а познавательное — вправо. Одновременно перечисленные в предложенном порядке чувства обладают ещё и отношением  либо к устойчивости в процессе жизни, либо к подвижности. При данном раскладе левая часть превалирует по устойчивости, а правая более подвижна. Действительно, крайнее левое чувство, вкус, должен быть наиболее устойчивым по своему назначению, поскольку имеет прямое влияние на существование. Без пищи жизнь угасает. Он же позволяет получать и наибольшую силу приятности-неприятности. С движением вправо оба признака идут на убывание. Что касается познавательного средоточия, наибольшую его степень даёт зрение. А перемещаясь влево, оно спадает. То же касается и подвижности. В целом, мы видим встречное взаимодействие, пересекающееся на осязании.
Все установленные на шкале чувства имеют соответствующие органы, вполне определённые. Так-то оно так. Но исчерпываются ли собственно чувства этими органами? Посмеем усомниться и добавить ещё два, без явных органов, но не менее жизненные. Одно из них — инстинкт. Чувство ли? Вполне себе, потому что посылает нам те или иные сигналы. Размещаем его перед вкусом на представленной шкале из-за большой степени устойчивости и сильной эмоциональной окраски. Другое — интуиция. Помещаем её непременно за зрением, поскольку она легко ускользает. Действительно, инстинкт более устойчив, нежели вкус, поскольку отвечает вообще за сохранение жизни. И приятность-неприятность выражается им значительно сильнее вкуса. Интуиция же, в качестве познания, тем более, в духовном аспекте, некоторым образом превосходит зрение.
Теперь, если свернём в кольцо эту будто бы законченную шкалу из семи чувств, получим инстинкт и интуицию рядышком, то есть, на них кольцо замкнётся. Пожалуй, именно по этой причине многие даже считают инстинкт и интуицию чем-то одним и тем же. Таково единство всех семи человеческих чувств. Будто вышла законченная и совершенная композиция.

Но не слишком ли рано мы их замкнули в кольцо? Ведь не запрещено предположить присутствие ещё парочки. Подобно световому спектру. Там тоже семь разновидностей: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Вместе с тем, перед красным есть невидимый инфракрасный, а после фиолетового — невидимый ультрафиолетовый. По аналогии добавим и к нашей шкале по левую и правую сторону некий инфраинстинкт и ультраинтуицию. Инфраинстинкт, положим, обладает ещё большей степенью устойчивости, нами трудно регистрированной, где эмоциональный аспект, по-видимому, переходит в потаённую страсть. А ультраинтуиция, что значительно легче интуиции, вероятно, является иного рода познанием, тайным, но притягательным, и, скорее всего, через любовь.
Замкнём их в кольцо, и тайная любовь окажется рядышком с потаённой страстью. И тут многие смешивают их, считая одним и тем же…

Всё? Закончена ли наша шкала? Не совсем. Опять рано замкнули кольцо. Если уж мы взяли за подобие свет, иначе говоря, электромагнитные колебания, то увидим правее ультрафиолетового излучения ещё рентгеновское, гамма-лучи и космические лучи. Целых три. Так, используя принятую аналогию, после ультраинтуиции появляются ещё три чувства, названия для коих вовсе не сыскать. Единственно, что можно о них сказать, — летучесть их совершенно теряется в рассудке. А степень познания попросту целиком уходит в духовный аспект, начиная от проницания насквозь (подобие рентгена) и заканчивая всеведением (подобие космическому пространству). А слева, что там? По той же аналогии, у нас перед инфракрасным излучением — радиоволны, в свою очередь делящиеся на группы. Сколько групп, трудно сказать. Значит, добавляем с левой стороны к набору чувств нечто подобное, взяв условные три, поскольку всё равно не осилим придумать им названия. Для симметрии. Описать эти чувства нам тоже не представляется возможным. Допускаем лишь жёсткую устойчивость на уровне кристаллических, гравитационных и предгравитационных связей. Эмоциональный аспект в подобных связях наверняка чрезвычайно силён, однако недоступен нашему сознанию, поскольку заслон возникает даже перед инфраинстинктом.
В результате мы получаем шкалу из 15-ти видов чувств:
Неизвестное 1, неизвестное 2, неизвестное 3, инфраинстинкт, инстинкт, вкус, обоняние, осязание, слух, зрение, интуиция, ультраинтуиция, неизвестное 4, неизвестное 5, неизвестное 6.
Выдалась широта, пожалуй, всех разновидностей жизненных чувств, трудно охватываемая воображением. А края, образно говоря, зашкаливают за потенциалы сознания.

Если принять положение о том, что у живого существа должно быть именно семь таковых разновидностей, имея в виду, прежде всего человека, то можно расположить на широте этой фантастической шкалы виды живых существ. Впрочем, на семи особо настаивать не будем. Примем только для красоты.
Сначала возьмём обыкновенного человека и разместим его чувства, как ему и подобает, в центре. От осязания влево и вправо поровну, по три. То есть, в целом от инстинкта до интуиции. О чём и шла речь в самом начале. Такое положение, на наш взгляд, очевидно.
Теперь поглядим на животный мир. Его набор сдвигается на один шаг влево, и заканчивается зрением, поскольку интуиция там не обнаруживается, а начинается его ряд, по-видимому, с инфраинстинкта, некоего особого дикого чувства, человеку почти неведомого. Тоже вполне приемлемое положение.
Растительный мир. Его правая граница обрывается на осязании, поскольку ушей и глаз у него нет. Зато влево его чувства зашкаливают за инфраинстинкт ещё на два совсем не известных нам чувства. (Если их всё-таки семь). Пусть это будут ощущения кристаллизации и гравитации.
Центр шкалы и её левая часть определились.
А что за существо, расположенное на ней со смещением на один шаг вправо, которое симметрично животному? Создание, утратившее инстинкт, но зато обогащённое ультраинтуицией. По-видимому, это и есть по сути настоящий человек, в ком отсутствует зверь. Тот самый человек, задуманный Богом в самом начале. Святой? Есть о чём порассуждать. Но потом.
Теперь спросим о другом существе, расположенном на шкале симметрично растению, то есть, имеющем набор чувств, сильно смещённый вправо. От осязания до двух нами неназванных. По-видимому, это ангелы. Осязание у них, несомненно, есть, поскольку они в теле. На нём и обрывается шкала слева, поскольку обоняние и вкус им не нужны из-за того что они бесплотные, то есть, обходятся без пищи.
Ни о каких-либо иных существах мы ничего не знаем. Об инопланетянах речи пока нет.
Любопытная картина получилась. В центре — человек обычный (homo vulgaris), слева от него — животное (bestia), справа, соблюдая симметрию, — человек необычный (homo insolita), сильно слева — растение (planta), а сильно справа, соблюдая симметрию, — ангел (angelus).
Правда, остаются ещё по одному неизвестному чувству слева и справа по краям. Ими не обладает ни одно из живых существ, нам известных.

Поглядим на всё это ещё с позиции свободы-зависимости вместе с выбором. Начнём от середины, где у нас осязание, и пойдём влево. Обоняние. Избавиться от запаха допустимо, только слишком трудно, даже плотно зажав нос. Выбрать из густо замешенного множества запахов что-нибудь, да выделить, тоже весьма затруднительно. Вкус. Практически невозможно. Ни выпутаться, ни выбрать. Хоть и выплюнешь, вкус останется. Инстинкт. Почти ничего не выйдет. Здесь запрограммированность, а её в силах одолеть лишь сила воли. И отдать предпочтение какому-либо одному из инстинктов, тоже нет вероятности. Скорее, именно они владеют телом. Инфраинстинкт. Чем превозмочь сильнейшую устойчивость? Только внешней силой. То есть, необходимо отдаться чужой власти. Потерять собственную волю. И собственная свобода вовсе улетучивается. Остаётся лишь надежда.
А дальше? Что там, ещё левее? Попробуем уподобить тамошнее с чернотой. Чёрный цвет, хоть и чёрный, но всё-таки способен отражать свет. Должно быть непременно что-то ещё чернее, а затем вообще чёрная дыра, поглощающая всякий свет. Абсолютная зависимость. Схлопывание всего внутреннего и внешнего. Есть ли тут место для выбора?!
Теперь пойдём от осязания вправо. Слух. Отвязаться легче, нежели от обоняния. И выбрать легче, прислушиваясь к чему-то одному. Зрение. Ещё легче. Достаточно закрыть глаза. Или отвернуться. А выбирать, — да что угодно. Интуиция. Её ведь можно и не замечать, что и делают многие. Касательно выбора, тут уже иной подход. Принимать или не принимать. Частично или полностью. Ультраинтуиция. В ней уже нет пресловутой «свободы от». Там она иная. Это ощущение именно свободы как таковой. А в ней, наверное, свои нюансы, и среди них позволительно выбирать то, что приемлемо в данный миг.
Далее вправо свобода набирает большую и большую степень, описать которую нечего и браться. И если сравнить её с белизной, то предельно крайним справа будет Божественный свет. Абсолютная воля. И тамошний выбор попросту всемогущий.
Из живых существ самые зависимые — растения. Оно даже очевидно. Вросли в землю. А самые лёгкие — ангелы. Тоже очевидно. До невидимости.
Тем не менее, снова попробуем замкнуть в кольцо теперь эти 15 чувств. И что получим? Абсолютная тьма оказывается рядом с абсолютным светом. О чём-то можно догадаться. Это, по-видимому, Божественный Мрак и Божественный Свет. Здесь тоже присутствует некоторое замешательство, правда, исключительно в богословском ключе.

Однако можно заменить абстракцию наглядностью, и повернуть прямую шкалу чувств вертикально. Левый край окажется внизу, а правый вверху. Вид получится действительно нагляднее. Внизу больше тяжести и сцепленности. Верх легче и подвижнее.
Человек, склоняющийся (опускающийся) к животному миру, то есть обладающий большей устойчивостью, но обделённый интуицией, менее свободен, чем просто человек. А тот, кто отталкивается (поднимается) к человеку необычному, то есть, оставляющий крепкую устойчивость, но улавливающий лёгкость, — обретает свободу значимую.
 
И тут возникает вопрос вопросов. А кто мы после всеобщего воскресения? Будет ведь жизнь вечная. Вечная, но в теле. Взглянем на нашу шкалу. Чтобы стать телесным, достаточно иметь осязание. Всё остальное, оставленное ниже, — не нужно. Правда, обоняние тоже оставим. Надо ведь обонять райское благоухание. А если и будет там нужда в пище, то без всякого особого ощущения, практически незаметная. Как дыхание.
И перечислим наши чувства в вечности: обоняние, осязание, слух, зрение, интуиция, ультраинтуиция… и ещё неведомая нам степень высших чувств. Почти похоже на ангельские. Ну да: «Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах». Разница с ними лишь в том, что у нас есть полноценная плоть. А до последнего неизвестного чувства ни нам, ни ангелам никогда не дотянуться, ибо там — Бог и Его всемогущество.
 
В итоге мы видим три вида земного человека и один — небесного. Земные люди различаются степенью обладания свободой. Это человеко-зверь (homo bestia), имеющий низкую степень свободы, но существенную зависимость; просто человек (homo vulgaris), у него то и другое уравновешены; человек необычный (homo insolita), более свободный, чем зависимый. А человек небесный, после всеобщего воскресения, — homo caelestis. И свобода его значительно превышает зависимость, даже вовсе затмевает её. Вместе с тем, объединяет их всех троих то, что они, разумеется, homo sapiens.
Труднее всех придётся жить в новом теле бывшему человеко-зверю, ибо он лишается устойчивой крепости, инстинкта, а главное, вкуса, поскольку привык хорошо поесть, попить. Придётся ему помучиться. Бывшему просто человеку тоже доведётся нелегко, опять же из-за отсутствия двух привычных чувств. А легче всех будет жить-поживать бывший человек-необычный. Для него там окажется всего лишь потеря вкуса, и она вовсе невелика. Он ведь и при жизни земной не предавался чревоугодию.
Кто знает, может быть, в том новом теле вообще отсутствует пищевой тракт, что способствует большей стройности и тонкой талии, чего добиваются люди и здесь, на земле.

Однако. Вернёмся на землю. Нижняя часть шкалы чувств имеет угнетающее, повелевающее значение для тела, от неё идёт зависимость. Обоняние, вкус, инстинкт, крайние степени устойчивости связей, они заставляют, понуждают тело вести себя так или иначе, подчиняют незыблемым законам. Имеют власть над телом. Верхняя же часть иная, там чувства скорее служебные. Слух, зрение, интуиция, ультраинтуиция, более тонкие ощущения — служат ориентированию тела, выбора того или иного его действия. И лишь осязание, которое в центре, универсально. Это вообще нечто особое. Оно чувствует холод и тепло, боль и ласку, возбуждённость и спокойствие, страх и умиротворение, гармонию и дисгармонию, даже добро и зло. Бытует популярное выражение: «я шкурой чувствую», когда речь идёт либо об опасности, либо, наоборот, о безопасности, и вообще о качестве энергетики, идущей извне. Наверное, осязание это вообще чувство жизни. Ощущение всего, что в ней есть. «Шкуру беречь», — есть и такое выражение, хоть и пренебрежительное. «Шкурой» ощущается собственно жизнь.
И обратим внимание на две стороны жизни. Растения, что слева по горизонтальной шкале, и человек небесный, кто справа. Объединяет их как раз осязание. И обоняние (растения наверняка имеют это чувство, поскольку сами источают запахи) Подневольная жизнь растений возделывается руками человека, — замечательное изображение жизненного устройства. Рай. Растения, своим осязанием чувствуют человека, переживают качество его энергетики. Они укрывают его от дождя и зноя, дают в пищу свои плоды. И, в конце концов, приносятся в жертву ради изготовления жилища, бытового обихода, разведения огня.
Тут мы незаметно касаемся нравственности.

«Мораль сей басни такова»… У растений будто нет высших чувств. Там всё заканчивается лишь осязанием. Они же являются более всех жертвенными существами. Они больше отдают, чем берут. Если не считать экспансию по всей территории. Да, они захватывают земли вокруг себя, захватывают и воды. Ими зарастает всё. Вроде бы — захватчики. Но каков результат? Всё их царство — сплошное благо для других существ. Пользуйтесь нами, говорят они. Значит, и эта чрезвычайная способность экспансии им дана лишь для того, чтобы вольготно пользовались ими другие твари. Им самим, возможно, нравственность и не присуща, но пример-то они задают нам, людям! Тем, кто обогащён чувствами, далеко правее осязания.
Есть о чём призадуматься.

Март 2020.