Платеро и я. Печать

   У неё была форма часов, Платеро. Серебряная шкатулка открывалась и появлялась, обернутая в фиолетово-черную ткань, словно птица в гнезде. Что за волшебство, когда, после нажатия им на белый лист бумаги моей рукой, тонкий и светло-фиолетовый, на нем появлялся оттиск:

   Франциско Руис, Могер.

   Сколько я мечтал о такой печати от своего друга из колледжа дона Карлоса! С помощью маленького шрифта, что нашёлся наверху, в старом письменном столе у меня дома, я попытался сделать такую же с моим именем. Но она не выглядела хорошо, особенно тяжело было оставить отпечаток. Это было не так, как с тем, что легко оставлял здесь и там, на книге, на стене и на теле свой знак:

   Франциско Руис, Могер.

   Однажды ко мне домой пришёл, с ариями,  мебельщик из Севильи, странствующий торговец письменными столами. Какое разнообразие образцов, размеров, цветов и оттенков, печатей! Уж тех-то было всех форм и размеров! Я разбил копилку и на те копейки, что я раздобыл, заказал печать с моим именем и деревней.
 
   Как же долго тянулась та неделя! Как же билось моё сердце, когда подъезжала повозка почтальона! Как же было невыносимо грустно, когда в дожде растворялись его шаги! Наконец, ночью мне её принесли. Это был маленький мудреный прибор, с карандашом, пером, заглавными буквами для сургуча... Я знаю! И когда я надавил на пружину, появилась печать, новенькая, сверкающая.

   Осталось ли что-то, чтобы пометить в моём доме? Что не было моим? Если и бы кто попросил у меня печать, - пустая трата времени! - какая тоска! На следующий день - с какой радостной поспешностью я принёс все в колледж! - книги, сорочки, шляпы, сапоги, руки - с оттиском:

   Хуан Рамон Хименес, Могер.