Почему бытия нет, а небытие есть

В диалоге Платона «Софист» участники диалога, Чужеземец и Теэтет, пытаются выяснить кто же такой софист. Сначала они относят софиста к приобретающему роду деятельности. При последовательном дихотомическом делении этого рода софист предстает: то как охотник за частными лицами ради получения денег, то как торговец наукой добродетели, то как борец наживающий деньги в искусстве спора. Но собеседники не останавливаются на этих определениях, а идут дальше, ища софиста уже не в приобретающей, а творческой деятельности.

Что же творит софист? Он творит знания, притом знания обо всем. Но всё знать невозможно. И посему знания его не истинные, а ложные. А что такое ложь? Это когда мыслят и говорят то чего нет. Но как можно произносить и мыслить то чего не существует? Говоря и мысля то чего нет мы придаем ему бытийственность, впадая в противоречие и неадекватность. Может все же призрачное знание софиста как-то есть, а значит каким-то образом есть ложь и небытие.

В связи с возникшими трудностями чужеземец берется опровергнуть Парменида, его тезис о том, что бытие есть, а небытия нет, доказав что не сущее все же как-то есть, а сущего каким-то образом нет:

«Чужеземец: Защищая себя, мы будем поставлены в необходимость испытывать учение отца нашего Парменида, и заставить его доказать, что не существующее почему-то есть, а существующего, опять, каким-то образом нет.»

Как известно исторический Парменид утверждал, что бытие есть, а небытия нет. Отсюда следует, что бытие не возникает и не прекращается, т. к. в таком случае оно исходило бы из небытия и переходило в небытие, а небытия нет. Кроме того, бытие является сплошным, потому что разделяться небытием оно не может т. к. небытия нет; а разделяясь бытием оно сливается в одну сплошную однородность. Притом, бытие Парменида не есть фюзис, который можно разбить на атомы Демокрита. Это нечто идеальное, бытие-сознание.

Из всего этого представления исторического Парменида следует, что многого не существует, оно лишь кажимость и иллюзорность, порождаемая каким-то образом этим единым бытием-сознанием. Такое воззрение весьма сходно с адвайтой, с ее недвойственным брахманом и иллюзорной множественной реальностью.

Ученик Парменида Зенон Элейский неспроста придумывал свои апории. Он копал под множественную реальность, показывая ее абсурдность и невозможность. Тем самым, заходя с другого конца, подтверждал взгляды своего учителя. Чужеземец же наш тоже из Элеи, представитель элеатов. Но он явно не удовлетворен тезисом отца своего Парменида о том что небытия нет. В таком случае возникают проблемы, как с той же самой ложью. В итоге Чужеземец отваживается бросить вызов самому Пармениду.

Диалог «Софист» надо рассматривать в связке с диалогом «Парменид», где нет никакой необходимости кому-то опровергать Парменида. Платоновский Парменид сам прекрасно это делает, опровергая тезис исторического Парменида о невозможности многого. Как можно догадаться, — бытие многого и бытие небытия — одна история.

Но чтобы разобраться как может быть небытие, надо понять что такое бытие. Бытие по Платону — высший род. В самом деле, у всего что есть имеется неотъемлемая характеристика — бытие. Которое охватывает собой все сущее. Все что что существует находится в бытии, является его частью, причастно ему. А т. к. бытие венчает собой все, то возникают трудности с его определением. Обычно, чтобы определить что-либо надо взять ближайшее родовое понятие и добавить к нему видовые характеристики. Дерево — многолетнее растение с твердым стволом. А как быть с бытием? Над ним нет никаких родов. Остается подбирать синонимы, - существование, реальность, действительность, наличность… Или попробовать как-то его охарактеризовать. Что и предпринимают наши собеседники.

Прежде всего надо выяснить — множественно бытие или оно одно. Если сущих много, то каждое из них, будучи сущим, будет причастно к собственно сущему, которое будет одним. Т.е., если бытие множественно, то оно одно. А если бытие одно, то в нем обнаруживается бытийственность и единичность, что не есть одно и то же. А раз так, если бытие одно, то получается, что оно множественно. Итак, бытие не одно и не множественно, а и одно, и множественно.

Вообще, фишка с различением бытия и единого, — это ключевая мысль платоновской диалектики. Это тот дьявол, скрывшийся в деталях, которого так не замечают многие, отмахиваясь, как от чего-то несущественного. А зря!

Таким образом, бытие у нас одновременно и единично и множественно. И тут самое время ввести понятие целого. Целое, это как раз то, что диалектически объединяет единичность и множественность. Это внутренне дифференцированное единое. Единомногое. Оно вводится Платоном при описании бытия и в «Софисте» и в «Пармениде». Бытие — это целое. Это элементарная система, состоящая из бытия и единого. Платоновское бытие-целое — это парадигма любой целостности.

Давайте немного отвлечемся от темы и помедитируем над целым. Оно вызывает серьезные проблемы в понимании. Приведем, к примеру, главу «О целом и части» из произведения античного скептика Секста Эмпирика «Три книги Пирроновых положений». Процитируем всю главу:

«Но то же [следует сказать] по поводу целого и части, ибо целое, как кажется, происходит путем стечения и прибавления частей и перестает быть целым путем отни­мания какой-нибудь одной или нескольких [частей]. Кроме того, если есть какое-нибудь целое, то оно яв­ляется либо иным, нежели его части, либо сами части его составляют целое. Но целое, отличное от своих частей, по-видимому, ничто, ибо, конечно, при уничто­жении частей не остается ничего, так что мы не можем заключить, что целое будет чем-нибудь другим кроме этого. Если сами части составляют целое, то целое будет только именем и пустым выражением и не будет иметь собственного существования, точно так же как расстояние не является ничем, кроме отстоящих друг от друга вещей, и бревенчатое сооружение ничем, кроме соединенных бревен. Значит, целого не существует. Но не существует и частей, ибо если существуют части, то они либо части целого, либо части друг друга, либо каждая — часть самой себя. Но конечно, они не части целого, поскольку, кроме частей, нет ничего, и, кроме того, таким образом, части будут частями самих себя, ибо говорится, что каждая часть способствует запол­нению целого; но также части не являются частями друг друга, если, как кажется, часть заключается в том, частью чего она является, и бессмысленно гово­рить, например, что рука заключается в ноге. Но каждая часть не будет также частью самой себя, ибо тогда вследствие заключения ее в самой себе нечто будет больше или меньше самого себя. Поэтому, если так называемые части не являются частями ни целого, ни самих себя, ни друг друга, то нет частей ни в чем. Если же ни в чем нет частей, то вообще нет час­тей, ибо находящееся в соотношении уничтожается вместе друг с другом. Все это пусть будет сказано в виде отступления, раз нам пришлось упомянуть о целом в частях.»

Вот такие выводы делает скептический ум, касательно целого и частей. Мысль здесь в принципе проста, — если целое иное частям, то его нет, если же тождественно частям, то его опять нет. Как ни крути — целое не существует. Нечто похожее можно встретить у буддистов, пытающихся деконструировать реальность, с целью освобождения от нее. Смысл все тот же, — нет никакого реального «я» (целого) т. к. оно не может быть иным своим частям, и не может быть тождественно им. Ну а значит не может быть вообще. «Я» нет, это лишь название, обозначение, которое мы налагаем на части.

Вернемся же к нашему софисту и к бытию-целому. Для Платона эти заморочки с целым вообще не проблема. Целое - и иное своим частям и тождественно им, а по сему очень даже есть. А в случае с бытием-целым, это как раз и есть, то что есть. Хотя, все вышеприведенные сомнения в бытии целого не есть такой уж шлак. Бытия и целого действительно в некотором смысле нет. Т.е. все на самом не так просто. Разберемся по порядку.

Итак, кроме бытия и единого у нас стали фигурировать еще два понятия — инаковость и тождественность. Это еще две категории Платона. И этого нам достаточно чтоб разобраться в ситуации. Всего в «Софисте» Платон выделяет пять категорий — бытие, движение, покой, иное и тождественное.

Чтобы опровергнуть Парменида и показать каким образом бытия нет, а небытие есть, зайдем издалека и обратимся к двум первым гипотезам диалога «Парменид». Первая гипотеза рассматривает характеристики единого самого по себе, т. е. взятого безотносительно чему-либо. Как такое абсолютное единое соотносится с иным и тождественным? А получается следующая картина:

Единое не иное себе

Единое не тождественно иному

Единое не иное иному

Единое не тождественно себе

С первыми двумя пунктами все понятно. Если бы единое было иным себе, то оно не было бы единым. Будь оно тождественным иному, оно бы было иным, а не единым. Далее надо учитывать специфичность абсолютного единого. Оно не тождественно себе т. к. тождество предполагает двойственность, которая исключена в абсолютной единичности. Также единое не будет иным иному, т. к. став иным оно не будет единым, а будет иным. Поэтому единое не иное иному.

Теперь рассмотрим вторую гипотезу в отношении инаковости и тождественности. Во второй гипотезе единое рассматривается как сущее. И тут у нас появляется двойственность и целостность. Т.е. мы здесь рассматриваем единое сущее. Как пишет Платон — бытие разделяет единое на многое. Как уже отмечалось, бытие и единое не одно и то же. Отсюда возникает двойственность и множественность. Ведь единое сущее состоит из двух частей — единого и сущего. Которые также несут в себе единичность и бытийственность. И так это единосущее делится до потенциальной бесконечности. Но пока единое сущее не разваливается на множество, оно содержит его в себе. Таким образом, это не что иное как целое, — внутренне дифференцированное единое. Снаружи оно одно, а внутри многое. Опять возьмем: инаковость, тождественность, иное и само единое. На этот раз единое сущее, а не единое само по себе. Выходит следующее:

Единое иное иному

Единое тождественно себе

Единое иное себе

Единое тождественно иному

Мы тут просто убрали частицу «не» и переставили пары пунктов по степени понятности. И здесь надо еще определиться, что мы понимаем под иным. Из диалога «Парменид» следует, что иное может быть в трех вариантах: бытие, многое и абсолютная противоположность единому. Бытие есть целое. Да еще и причина многого. Раз оно разделяет единое на многое. Остановимся на нем. О прочих вариантах мы здесь говорить не будем. О них речь идет в остальных положительных гипотезах. Нам сейчас достаточно бытия, ведь мы в данном случае рассматриваем относительное единое, т. е. единое соотнесенное с бытием. Поэтому под иным мы здесь должны понимать бытие. Давайте запишем это:

Единое иное бытию

Единое тождественно себе

Единое иное себе

Единое тождественно бытию

Когда мы говорим, что нечто себе инаково или тождественно, то мы тем самым выделяем в нем два аспекта, которые сравниваем. В случае с абсолютным единым такая возможность исключалась. В данном же случае такая возможность есть. Представим себе единое сущее в виде круга, в котором находятся два кружочка — единое и сущее. Единое — это единичность единого сущего, а сущее — его бытийственность. В итоге мы имеем:

единое-сущее-целое

единое-часть

сущее-часть

Теперь пойдем по пунктам. Единое (единое-сущее-целое) иное бытию (сущее-часть). Да, единое не есть сущее. Единое (единое-сущее-целое) тождественно себе (единое-часть). Ту все понятно, — единое тождественно единому. Единое (единое-сущее-целое) иное себе (единое-часть). Целое иное части, а поэтому единое-целое иное единому-части. Единое (единое-сущее-целое) тождественно бытию (сущее-часть). Единое-целое существует, и будучи сущим оно будет тождественно иному, т. е. бытию.

Теперь возвращаемся к софисту и понимаем, что если в «Пармениде» рассматривалось единое с предикатом сущего, то в «Софисте» — сущее с предикатом единого. Т.е., если было единое сущее, то стало сущее единое. Все то же самое, просто переставляем субъект и предикат:

Бытие иное единому

Бытие тождественно себе

Бытие иное себе

Бытие тождественно единому

Бытие (сущее-единое-целое) иное единому (единое-часть). Бытие (сущее-единое-целое) тождественно себе (сущее-часть). Бытие (сущее-единое-целое) иное себе (сущее-часть). Бытие-целое не есть бытие-часть. А ведь бытие-часть и есть бытийственность бытия-целого. Но это не одно и то же. Поэтому бытие не есть бытие. Вот собственно и доказательство того, что «существующего каким-то образом нет». И последний пункт тоже подтверждает это. Бытие (сущее-единое-целое) тождественно единому (единое-часть). Бытие единично, поэтому имеет тождество с единым. А значит тождественно иному себе, т. е. небытию.

И продолжая мысль о небытии бытия можно вспомнить и о целом. Его, раз оно есть форма существования бытия, тоже каким-то образом нет. Скептики и буддисты могут торжествовать и скакать как корибанты. Но нет его лишь каким-то образом, в какой-то мере, а не по полной программе. Другим образом бытие и целое вполне себе есть.

В этой незамысловатой схеме заложена вся противоречивость реальности. Которая и есть, и не есть, тождественна и не тождественна, иная и не иная, и т. д. И здесь нет абсурда, здесь есть диалектика. В одном отношении, одним образом бытие тождественно себе, другим — инаково. И так со всем и во всем. Мир противоречив, поэтому то он движется и развивается. Если бы все было непротиворечиво, то не было бы никакой движухи. И эта противоречивость в самой основе реальности, в самом бытии. И оно не есть что-то простое и несоставное. Нет, бытие это уже элементарная система, целое. Как впрочем и сознание, которое каким-то образом тождественно бытию, а каким-то вовсе нет. Так что не надо рассказывать всякие сказки о недвойственном сознании. Нет недвойственного сознания, как и недвойственного бытия. Бытие-сознание, сат-чит, это целое. Хотя, конечно, возможно постижение этим целым собственного единства, единого, что и будет переживанием недвойственности. Не спорим, - такое переживание есть. Но переживается оно сознанием, которое не недвойственно.

А почему небытие есть? Ну, прежде всего, абсолютного небытия конечно нет. А относительное вполне себе есть. Иное ведь есть? Конечно есть. Если бы не было иного всё было одним и никак не различалось. А что такое небытие? Это иное бытию. Т.е. небытие это часть иного. Ну а раз целое есть, то есть и часть. Таким образом небытие есть. Парменид опровергнут.