Запись восемнадцатая. Озарился мир свечами...

19.01.2001 «Томский Автограф» прошел он уже в новом здании библиотеки (бывший «Дом Политпроса»). Собралось не менее сорока человек. Вечер Олеси К.
Эта женщина - худенькая, стройная, платиновая блондинка - появилась в Вишнёвой гостиной в марте прошлого года. Привел ее Алексей С., представил, как пишущую стихи, бывшую коллегу по институту интроскопии. В одном из вечеров Алексея она тоже участвовала, читала в чередовании с ним однотемные стихи. Она увлекается сценой, действительно артистична, но не органична.
Оля Комарова (крайне редко у нас бывает) прочла посвящённых Олесе несколько эпиграмм с общим названием "Четыре удара в пах", где довольно едко сказала про Олесино жеманство. Это есть. Есть самолюбование, самоуверенность. Анкету её Ольга Геннадьевна  зачитывала, так там смысл такой: кроме меня самой (Олеси то есть), мне (ей же) никто не интересен. Конечно, это рисовка, это самообраз, она хотела бы в наших глазах такой быть, зубы в пол-лица, все чужие проблемы решаются одним взмахом руки, лавинное излучение оптимизма.
Но в стихах её и одиночество, и жажда понимания, и мечта о крепкой надежной опоре, и сетования на изнуряющий быт, и страдания после очередного разочарования...

С Алексеем С., похоже, ее связывают дружеские отношения; жаль, если я ошибусь, как-то очень бы хотелось, чтобы это была такая дружба порядочного верного семьянина и хрупкой женщины, которая больше всего в мужчине ценит силу.
Алексей прочел несколько потрясающих стихотворений, посвященных своей протеже, в которых я услышала и восхищение ею, и опаску, и желание не обмануть ее ожиданий, быть на высоте ее требований к нему.

Вообще, вечер был поставлен в  виде спектакля: вышли четыре девушки из труппы Ирины Ю. (и Наташа Ч., в том числе, и с ними сама Олеся), и стали читать стихи Олеси по характерам и настроениям: прекрасная дама-стерва; ангельская чистота; женщина с твердым взглядом на жизнь; женщина, растерянная перед жизненными неурядицами; женщина - загнанная лошадь, но и проклинающая и не желающая расставаться со своим погонщиком - один без другого не проживут.

Просто очень здорово! Я следила за этим действием, открыв рот. Ольга Геннадьевна тоже в восторге и возжелала, чтобы этот опыт был повторен с другими авторами, а сама эта постановка составила основу начинающего развиваться театра "На библиотечных подмостках", чтобы у этого театра был свой репертуар, и чтобы он выходил и на другие площадки.

Антон Ч. пришёл с гитарой и тромбоном. Был Николай Хоничев с гитарой же...

После того, как были прочитаны стихи и выступления (очень вписалась Татьяна Николаевна М. - она прочла стихи, где описала свои ощущения, когда она в прошлую пятницу возвращалась со своего творческого вечера и шла меж театром и Биржевым корпусом и вспоминала эпизоды вечера),  Ольга Геннадьевна с помощницами пошла ставить чай, а аудитория распалась по интересам.

Я разговорилась с Галиной Ивановной Климовскойкой. Был очень интересный разговор о религии. Она атеистка, но очень близко к сердцу принимает, что написано в Библии. Надеется, что, не греша, как-нибудь "проскочит мимо ада серой мышкой", с влажными глазами говорит о Христе: он, мол, был очень экзальтированный человек, были ему видения, он и решил, что посланник, и до последней минуты верил, что Бог его спасет, а Он не спас, и Христос, безвинный, висел на этих гвоздях, так мучился и до последнего ждал, что будет спасен. И аж голос дрогнул.
Ну, что это, если не вера?
Рассказывала кстати про свою подругу, глубоко верующую, но не крещенную. С той был один случай необъяснимый: раз, сидя на скамейке, она вдруг вместе со скамейкой была поднята над городом, увидела его с высоты. С тех пор, мол, и уверовала, пошла в церковь, окрестилась и теперь верит фанатично.
Галина Ивановна и говорит, смеясь: «Вот когда меня поднимут на скамейке до небес, я тогда и поверю».

А потом мы спустились на первый этаж, а там длинный ряд, все сели и пили чай с печеньем, и были свечи, и были снова стихи. Олеся вновь прочитала несколько стихотворений, и они уже звучали иначе, чем только что наверху, и Ольга Геннадьевна пустила "стихи по кругу", читали все, кто хотел (свои, конечно). Антон спел несколько своих авторских песен, Николай снова взял гитару. Появилось много новых людей, тоже некоторые читали стихи. Разошлись в 21-часу, и было так замечательно!

Завершение

Помню, вечер плыл в истоме,
Монастырские врата.
На горе, на Елеоне
Душу грела доброта.

Под горою - город вечный
На ладони. Вот он - рай.
И молитвой бесконечной
Чувства лились через край.

Озарился мир свечами.
И откуда - ба! - слеза!
Я, понурившись плечами,
Тихо встал под образа.

Губы сами зашептали,
Будто знал, да позабыл:
"Утоли моя печали,
Усмири телесный пыл.
Помоги мне, правый Боже,
Помоги - невмоготу!
Коль не Ты, ну, кто поможет
И разгонит темноту?
Коль не Ты, так где защита?
Объясни, я недалек.
Вся душа уже разбита,
Еле тлеет уголек.
Налетели вражьи тучи-
Я не смог, не устоял.
Что же хуже, что же лучше -
Знал ведь, знал, а растерял.
Что хотел - о том забыто.
Что мне делать? Жизни нет.
В чем, скажи, Твоя защита?
Ты  - икона иль портрет?»

Звон густой давил на плечи,
И смотрел печальный Спас,
И мерцали тихо свечи,
И молчал иконостас.

2000 г.