Ночной всадник

Не знаю, была ли та удача моим случайным проклятием или сам дьявол в тот день поймал в свои силки мою душу.
Должны ли были в тот момент послышаться раскат грома и сверкнуть молнии? Или адский жар должен был обдать мое лицо, когда мы пожали руки? Нет, в тот момент я и помыслить не мог, что жизнь моя изменится теперь безвозвратно.
Тот черноглазый человек за игорным столом, казалось, совершенно не расстроился своему поражению, когда отдавал положенный мне выигрышь.
- Этот конь - говорил он – скачет быстрее ветра, домчишься от западного до восточного побережья за ночь! За такого и душу продать не жалко!
Я ухмыльнулся – такой скакун да за партию в покер, это ли не удача.
Черный как уголь, как смоль, как безлунная полночь конь  ждал меня у выхода из салуна.   Он стоял в тени и даже среди темной осенней ночи был словно темнее клубившейся вокруг него черноты. Что же, если конь и вправду так быстр, как говорил его прежний владелец, охотнику за головами он должен сгодиться, думал я.
От Кригтауна, где я играл в покер всю ночь, до сосновой переправы, куда направлялся Дейл Кармоди, моя очередная цель, была пара дней пути, и я, быть может, успел бы схватить его до того, как негодяй переправится через  Потомак, если бы не засел за игорный стол.
Что же, подумалось мне, если этот конь так быстр, как мне обещали, быть может я и успею схватить Кармоди до того, как он уйдет в непроходимые леса.
Тогда конь посмотрел на меня своим черным глазом и фыркнул, будто услышав мои мысли.
Мог ли я подумать, что все, услышанное мною в ту ночь, правда?
Конь несся сквозь мрак словно ветер, будто не касаясь копытами земли, огни деревень и дебри хвойных лесов сливались в неразличимый поток, размытый  на грани сна и яви. 
Сам я чувствовал будто сплю, и этот хоровод пейзажей лишь бред или морок, но когда белесый глаз луны в небе угас и солнце поднялось из за сосновых пик,  я понял, что Темный (так я и называл его с тех пор – не утруждаясь давать ему имя, а затем,  решив, что никакое другое ему и не подойдет) доставил меня к бурлящим водам Потомака.
Найти Дейла не составило большого труда, да и сопротивления особого он мне оказать не смог – одно дело воровать скот у деревещин и совсем другое – схлестнуться с ветераном войны. Выбив из него все желания сопротивляться, я связал беглеца и, приладив его веревку к седлу, двинулся в Ричмонд за наградой.
Пусть эта поездка и будет более долгой, думал я, но зато припасов полно и по прибытии в город мой кошель заметно потяжелеет.
К закату я остановился у тракта на привал, надежно привязав Кармоди к дереву, и спокойно заснул.
Из  сна меня вырвал ужасный вопль. Вскочив и выхватив кольт,  я бросился к тому месту, где привязал Кармоди.
Моему взгляду предстало ужасающее зрелище -  освещенный тусклым лунным светом, Темный склонился над еще агонизирующим телом  Дейла, погрузив свою морду в разорванную грудину человека.  Услышав мой крик, Темный поднял свою окровавленную морду  и посмотрел мне прямо в глаза.
Его пасть, вымазанная алым, казалось, растянулась в дьявольской улыбке.
Я направил на Темного револьвер, но выстрелить не смог. Взгляд коня остановил меня – в его глазах плясали искры от костра или языки адского пламени, проникающие в мою душу и словно выжигающие меня изнутри до абсолютной пустоты. Я не мог нажать на курок – Темный просто не позволял мне этого сделать.  В тот момент  я понял, что не он принадлежит мне, а я ему.
Тогда я бросился бежать. Сквозь лес, сквозь ночь, наугад, не разбирая дороги. Я бежал и мне слышался стук копыт и свист ветра за спиной, но я боялся оглянуться, боялся увидеть окровавленную морду Темного, несущегося за мной, бегущего ли по земле или летящего над деревьями.
Лишь когда солнце начало освещать верхушки сосен, я смог немного успокоиться и перейти с бега на шаг.
Слава Создателю, я не совсем заплутал в лесу и вскоре смог выйти на дорогу. К ближайшему городу я добрался уже далеко за полдень, снял на оставшиеся у меня деньги комнату и провалился в сон.  Проснувшись, я надеялся, что все привидевшееся мне ночью окажется кошмарным сном или галлюцинацией от солнечного удара или злоупотребления виски, но стоило мне выглянуть из окна, как ужасающая реальность схватило меня за горло.
Темный стоял под окнами гостиницы как ни в чем не бывало, но я понимал, что он ждал меня. Когда ночью я бежал, продираясь сквозь чащу, раны от ветвей которой все еще саднили, и слышал стук копыт, свист и тяжелое дыхание за своей спиной,  это не было кошмаром разыгравшегося воображения – Темный и в правду преследовал меня все это время. Нет, даже больше! Он дал мне иллюзию покоя, выжидал, чтобы вернуться за мной, когда я выдохнусь и остановлюсь.
Я задернул шторы, запер дверь, достал револьвер и сел у кровати. Страх не покидал меня, я чувствовал  на себе взгляд Темного даже сквозь стены. Не знаю каким образом, но я точно знал, что он звал меня в путь, будто нетерпеливое постукивание его копыт под окном говорило мне, что пора ехать, что Темный ХОЧЕТ ехать, но еще, что ужасало меня больше всего, я знал, что Темный ГОЛОДЕН и я должен  теперь утолять его голод.
Тот адский огонь, что я увидел прошедшей ночью в его глазах, разгорелся в моей груди с новой силой, не давая спать, не позволяя даже сидеть на одном месте, вынуждая метаться по комнате и в исступлении скрести ногтями дощатый пол. Сил выносить это пламя больше не оставалось, но в моей голове созрел новый план.
Когда солнце село,  я вышел из гостиницы и вскочил на Темного. Конь радостно заржал и понесся своим диким сверхъестественным галопом. Я был Ричмонде еще до рассвета.
Привязав коня у тамошнего постоялого двора, где я снял комнату, я отправился сначала в кабак, осушил пару стаканов виски, а затем на вокзал, где купил билет и вскочил в ближайший поезд.
Я ехал ночь, и день, и следующую ночь и следующий день.  Большую часть дней я спал, по тому что ночами свист ветра за окном и стук колес, похожий на конский топот,  не давали мне покоя.
Я менял города и пересаживался с одного поезда на другой, надеясь запутать следы, пока не достиг Иллинойса. К тому времени мои денежные запасы полностью истощились , но я надеялся, что бежать дальше не придется, а крепкий парень со стволом легко найдет как заработать в любом штате.
Выйдя в город, я вдохнул холодный северный воздух, но лишь жар запылал от него в моих легких. Обернувшись, я увидел Темного, стоящего на улице у вокзала и вперившего в меня свой адский взгляд.
Выбора у меня больше не было. Денег на дальнейшее бегство не оставалось, да и какой в нем смысл, если Темный все равно выследит меня, как бы далеко я не уехал?
В тот же день я взял заказы на головы всех преступников, каких смог – я точно знал, что ни в тюрьму, ни на виселицу они не пойдут, но какая разница? Я и раньше убивал ради выживания, так в чем же тогда проблема? Так или иначе, жизни этих негодяев смогут послужить мне.
Время шло – я летал над страной как ангел смерти и никому было не укрыться от меня. Темный сам нес меня к нужной жертве, мне следовало лишь схватить и обездвижить ее. Со временем вид того, как он пожирал очередного преступника,  перестал внушать мне ужас. Каждый выживал как мог, и я не чувствовал вины за то, что делал, хотя убийц, насильников и грабителей в рационе Темного все чаще заменяли воры и мошенники. Главной проблемой было то, что я не получал награду за живых, а головы с распахнутыми от ужаса глазами и следами зубов на ошметках, оставшихся от шеи, создали мне дурную репутацию даже среди охотников за головами.
Благо, деньги можно было брать и у беглецов, да и за головы, не смотря на косые взгляды, все еще исправно платили.
Несколько лет пролетели для меня незаметно, Темный делал большую часть работы за меня, а я глушил совесть и страх в виски и объятиях женщин.
Но время шло, и дело охотника за головами становилось все менее прибыльным – все чаще за преступниками отправляли не лихих ребят вроде меня, а солидных госслужащих, что сажали негодяев в тюрьмы, а не привозили их хладные тела, привязанные к седлу.
И тогда голод Темного начал расти. А когда рос его голод, то и адский огонь в моей груди разгорался все сильней.
Я плохо помню день, когда перешел черту. Я знал, что рано или поздно пойду на это, просто старался заглушить страх и вину от своих первых шагов на пути в ад алкоголем как можно сильнее. Но я все еще отчетливо помню, что в ту ночь лил дождь.
Тот старик жил один, практически отшельник на отшибе, его бы хватились очень нескоро, если бы хватились вообще. Когда он открыл дверь в ответ на мой стук, мне ничего не стоило вырубить его ударом револьвера в висок, связать руки и вытащит беднягу под ледяные струи дождя. Темный, как и всегда, ждал меня на улице, похоже, он не мог напасть на человека первым пока я не позволил бы ему, как вампир не может войти в дом без приглашения или ступить на освященную землю. Что же, если все люди творения и собственность Божие, то был смысл в том, что человек нужен Дьяволу для прокорма.
Пока Темный пировал на улице, я нашел в доме старика бутылку какой-то мутной самогонки и выпил ее как можно скорее, чтобы уснуть и не слышать за шумом дождя, лошадиное ржание и человеческие крики.
Один раз сойдя с освещенной дороги во тьму, ты продолжаешь идти, пока совсем не потеряешь свет во мраке.
Сначала я кормил Темного только плохими людьми. Затем бродягами и просто теми, кого не станут искать.  Но время шло, и голод его рос.
Я понял, что пути назад нет, когда обедал за столом фермера, чью семью Темный пожирал на улице. На столе стоял еще теплый суп и пироги, но фермер, его жена и пара детей сами стали ужином для пленившего меня чудовища. Кусок не должен был лезть мне в горло, но я ел их еду, и наслаждался вкусом, и хруст человеческих костей за окном больше не вызывал рвотных позывов.
Когда-то я мечтал быть рыцарем – легендарным героем, внушающим страх преступникам, но стал демоном – черным всадником смерти, воплощением ужаса для всех живущих.
Я мчался по всей стране из штата в штат, оставляя за собой обглоданные трупы и разрушенные жизни. Многие пытались преследовать меня, но Темный был быстрее и коней, и поездов и автомобилей.
Годы сливались в одну бесконечную ночь, в которую я летел над лесами, горами и городами, чудовищный призрак, сжигаемый адским пламенем изнутри.
В те редкие дни, когда я мог хоть на несколько часов прекратить этот проклятый галоп, я искал ответы. Перерывая библиотеки и архивы я понял, что зло, которое пленило меня очень древнее – оно дикой охотой неслось над  Европой столетия назад, а до того один из античных царей скармливал своих подданных чудовищным хищным коням. Его называли тираном и злодеем, но я то знал, что он был жертвой – даже большей жертвой чем те, кто погиб от конских челюстей.
Но сколь бы много я не узнавал об этом зле, книги не давали мне главного ответа – как освободиться от него и спасти свою душу.
Я не знаю, сколько времени прошло, и как много людей я погубил – их лица слились в одно лицо, кричащее и искаженное от ужаса, лицо, что преследует меня во сне днем и видится на светящемся блюдце луны ночью. В вое ветра я не могу перестать слышать предсмертные крики, а запах крови навсегда пропитал мою одежду.
Сейчас, когда Темный пирует очередными несчастными, и я хоть на мгновение свободен от его всепроникающего взгляда, я дописываю эти строки и чищу свой армейский револьвер.
Пусть  я не смогу выстрелить в него, пусть даже пули не смогут ранить это существо, одну пулю я всегда берег для себя еще во времена Гражданской войны.
Похоже, ее время все же пришло – я готов к смерти, к небытию и даже преисподней, готов платить за свои грехи вечность, но есть одна вещь, к которой я все же не готов. Вдруг он не отпустит меня и после смерти? Вдруг не только мое тело, но и моя душа принадлежат ему, и будут принадлежать вечно?
Что же, утро покажет.