Глава 1

Буду рассказывать, не только передавая биографические сведения о себе, но и их внутреннюю интерпретацию. Т.к. возможно у меня наследственное заболевание — бредовое расстройство, т.е. способность к фантазированию, но такому, в который я сама охотно верю. Это сложно объяснить, как можно искренне врать самой себе, не подозревая об этом, но если вы встретите в моей истории противоречия, простите меня заранее, что мозг искажает факты. Есть восприятие объективное, а есть субъективное и сложно сейчас, спустя столько времени отделить мух от котлет, мои фантазии от реальных событий. Но я буду к себе критичнее и постараюсь одновременно передавать и субъективные ощущения, при этом обращая внимания на этот факт. К примеру, я не уверена, что друг моего далекого детства был в меня влюблен, так же не уверена, что мальчики в классе устраивали травлю из-за любви ко мне, ведь это лишь мое субъективное восприятие в то время всего происходящего. И возможно они совершенно ничего положительного ко мне не испытывали, но мне так хотелось верить, что меня любят.

Мои родители были еще совсем молодые когда я родилась, маме 21, отцу 25. Жили они в убогой, однокомнатной квартире, прокуренной дедушкой. Первое время жили с дедушкой, который к тому же любил выпить и когда мама была беременной мной, он ударил ее по животу (с ее слов), с тех пор она дедушку ненавидит. Родилась я с пятнышком на лбу, из-за чего моя суеверная мама была уверена, что я избрана для какой-то важной миссии, и это божественный знак. Как оказалось позже это всего лишь "поцелуй аиста" и такие дети часто рождаются, совершенно ничего особенного в этом не было. Плакала я много в отличии от своего спокойного брата, т.ч. моя повышенная эмоциональность стала себя проявлять уже с пеленок, нескончаемый плач и с поводом и без него изводил маму. Отец хотел мальчика (как это часто бывает у отцов), а родилась девочка и первое время отец не хотел меня принимать, но потом полюбил, и когда уже родился брат, времени уделял не мальчику, которого так хотел, а мне. Я была глазами на него похожа когда он был такой же маленький, такие же черные и большие. Дедушка позже съехал к любовнице, к женщине добродушной и веселой торговке, но любящей выпить, пили они вместе. Мои родители ссорились из-за нехватки денег, отец работал тяжело, зарплату не выдавали, выживали как могли, часто голодали. Помню все детство в моей семье скандалы из-за денег, драки, крики, угрозы развода. Потом с мамой что-то произошло, она стала много спать и я ее практически не видела, она жила в зале, а мы с отцом на кухне, так родители поделили квартиру на две комнаты и отделились друг от друга. Отец мать всегда любил, но уважал ее личное пространство, ему было важно то, что она с ним и не важно на каком расстоянии. Он довольствовался тем, что они хоть живут в одной квартире, ну и пусть при этом он ее практически не видел. Мама скинула детей на отца, сама по уши ушла в депрессию и изоляцию, так и проходили ее дни. Мы играли, забыв о маме, думали, что все нормально, все так и должно быть. Гуляли с друзьями во дворе до самой ночи и нас никто не искал, когда других детей после 10 вечера родители забирали домой, то я с братом оставались одни и возвращались домой только потому, что хотелось есть, спать и становилось скучно без друзей на улице. Мы ходили в походы, жгли шины под мостом, жарили картошку, которую кто-нибудь из нас крал из дома, купались в реке. Домой возвращаться боялись, когда хотелось кушать, потому что могли загнать родители домой и не выпустить. Искали еду на улице, либо кто-то из друзей выносил свою и угощал, либо на огороде у соседей, либо терпели, пока невыносимый голод все же не заставлял идти домой. Обычно моими друзьями были мальчики, наверное из-за брата, с ними было веселее, чем с девочками. Куклы играть не любила, это было скучно и вообще я этой игры не понимала, как ни начнешь в них играть, подружки какие-то правила устанавливают, что я должна говорить, что делать, это раздражало и в куклы я играть избегала. Куда интереснее было прыгать по гаражам, лазить по стройкам, чердакам, подвалам, искать исток реки.

Утром мама злилась, если ее кто-то будил, она запрещала нам шуметь и запирала на кухне, пока спала в зале. От скуки на кухне мы с братом дрались, поднимался крик и мама просыпалась, нас наказывая. В этот раз брат схватил отвертку и ударил ею мне в спину, а сам убежал на улицу. Я от боли и страха, что меня хотели убить, громко заплакала. Проснулась мама и стала на меня кричать, а я в слезах: "Меня брат пытался убить отверткой!", но мама не придала этому значение, закрыла меня в на кухне, а сама пошла обратно в зал. Вернулся брат, я подошла к нему и его ударила: "Ты меня чуть не убил!", он принял это как должное, но я уже к тому времени успокоилась, хотя напряженность между нами потом еще долго сохранялась. Мы с братом обычно вместе мылись в ванной и в этом ничего не было постыдного до тех пор, пока Денис не объяснил брату как взрослые занимаются сексом. Брат ничего толком не понял из рассказов Дениса, только то, что "пися в попу должна входить" и попытался повторить это со мной в ванной. Но я к этому отнеслась насторожено и ему ничего не разрешила делать, а когда мы вышли из ванной, я рассказала родителям об этом. Мама испугалась и после этого мыться вместе нам больше не позволяла.

Мы приходили с братом на работу к отцу. Огромный цех, в котором стояли краны, предназначенные для переноски железных листов или тяжелых блоков. Мужчины в касках, как инопланетяне, сидящие на корточках, и искры сверкали от них во все стороны. Другой рабочий с серьезным лицом закричал нам: "Кто вас впустил сюда!" Отец снял каску и увидел нас, крикнув через весь шум, творящийся на базе: "Не смотрите на сварку!" Мы закрыли глаза руками и отвернулись. Отец подошел к нам и отвел нас в другое помещение, где сидели пьяные мужики и играли в домино. На столе были разбросаны газеты, железные кружки с накипью от чая и сам железный чайник. Один из полных мужчин, с круглым лицом и носом картошкой, светлыми курчавыми волосами меня подозвал к себе: "Идти ко мне! Как тебя зовут?" Он усадил меня на свои колени: "Она мне нравиться, красивая девочка" Отец поставил чайник, чтобы напоить нас чаем и вытащил сгущенку из стола. Обед закончился, все бросили домино и пошли в цех, мы с братом остались одни. Я полезла в стол смотреть, что интересного рабочие в нем еще прячут кроме сгущенки, но ничего существенного не обнаружили. Играли с братом в домино, стоили из него заборы и домики. Иногда так и сидели до вечера и ждали конца рабочего дня отца, дабы вместе пойти домой. А когда в цеху под вечер никого не было, мы нажимали на кнопки пульта крана и катались на крюке. Разглядывали железную, спиральную стружку, забирались по лестнице на самый верх цеха, прыгали по железным листам и бетонным балкам. Отец всегда на базе был в пыльной, серо-коричнево цвета робе и перед уходом домой переодевался, затем закрывал большие ворота цеха и мы вместе уходили домой.

Я была упрямым, смелым, активным ребенком. У меня было только два лучших друга Денис и Максим, и один из них, Денис, дрался с другим за мое внимания, детская ревность, любовь в таком раннем возрасте? Не знаю. Но то что этот уличный, маленький хулиган ко мне никого не подпускал, искал со мной встречи и просил, чтобы я вышла за него замуж, когда вырастим, это не придуманные, а вполне реальные вещи. Любил ли он меня, я не знаю, вам судить. Другой мальчик, которого обижал хулиган, его звали Максим, боялся со мной дружить, но в свободное время, когда Дениса не было по близости, мы вполне хорошо вместе проводили время. Обычно, помню, я приходила к нему в гости, и мы играли в самолетики, или бегали во дворе наперегонки, прыгали с моста. С Максимом было не так интересно, он был скромный, домашний мальчик и скучный, не проявлял ко мне яркого интереса, из-за чего я все же больше предпочитала компанию Дениса. Денис крал яйца из дома и кидал их в свои же окна, пытаясь отомстить родителям, которые его периодически жестоко избивали. Мы жили на втором этаже, а он под нами и нескончаемый плачь и крики Дениса пугали. Меня с братом тоже наказывали родители, но не так часто, как случалось это с Денисом, у которого был суровый алкоголик отец. Денис очень рано стал смотреть порно, ему тогда еще и 7 лет не было. Его отец прятал кассеты с порно на верхних полках шкафа. Однажды Денис пригласил меня в гости, чтобы показать что-то интересное, кассеты с порно вставив в видеомагнитофон. Смотрел только он, мне же совершенно было это неинтересно, и я просила его заняться чем-то другим. Мы ели конфеты с ликером, он никогда практически не отказывал мне, чтобы накормить втайне от родителей, это в те голодные годы, когда наши родители запрещали нам кормить своих друзей, ведь самим есть нечего.

В соседнем дворе жил Женя, и были у него друзья, два Димы. Моим друзьям нельзя часто было посещать соседние улицы, гулять далеко от дома, но нам с братом можно было все. И иногда Денис с нами отправлялся в путешествия, не смотря на запреты родителей. Однажды я пошла в соседний двор с подругой, я была в платье, и выбежал мальчик и содрал с меня трусы и убежал. Мальчика звали Женя, мне тогда было лет 5, еще совсем маленькая, но в тот день я в Женю влюбилась. После этого я постоянно ему мстила, обзывала "дураком", а когда он хотел погнаться за мной, дабы наказать, я убегала от него. Так несколько лет я была зациклена на нем, специально демонстративно гуляла по его двору, чтобы его провоцировать, когда он меня видел, бежал за мной, я от него, так вокруг дома, пока не укрывалась где-нибудь в подъезде. Он меня ни разу не догнал за все время нашей интересной игры, и я этим жутко гордилась. Настроила Дениса, Максима, Сергея и других мальчиков против Жени, напугала их страхом страшным, что есть такой мальчик, который выбегает откуда ни возьмись и трусы сдирает. И мне удалось авторитет Жени поднять на весь двор, все Женю боялись, боялись даже двора, в котором он жил. Так и называли его: "Тот, кто снимает трусы", потому что имени его тогда еще не знали. Мне нравился тот адреналин и возбуждение, которое я испытывала встречая глазами Женю. Однажды я написала на бумаге, это уже было лет 6-7: "Женя мне снимает трусы", это была как одна из моих эротических фантазий и мама нашла записку под креслом. Она меня пристыдила за написанное, было обидно до слез. Это на тему, свойственна ли детям сексуальность. Еще как свойственна, просто дети при этом не понимают, что за страсти в них происходят, их тянет к противоположному полу, но нет осознания почему. Какие-то элементы игр заводят, любопытство одолевает, тянет играть, флиртовать. Вам наверное, это тоже было знакомо в детстве? Такие события вызывают много эмоций и откладываются ярко в памяти. Почему именно Женя вызывал их, потому что он первый проявил бесстрашие, сильный сексуальный импульс ко мне, пусть на спор с друзьями, это уже не важно. Я влюбилась в его смелость, дерзость, когда как другие мальчики только крутились скромно рядом со мной, хотели, но не делали.
Еще один из эротических моментов, который въелся мне в память. т.к. вызвал шквал эмоций. Денис решил повторить увиденное в порно, видимо порно смотрели у них в семье часто, не скрывая от маленького сына. Ну а объектом его преследования стала единственная подруга, которая у него вызывала симпатию. Я вообще не могла понять, что он от меня хочет, но Денис был настойчив в сексуальных домогательствах, готов был выполнить мои просьбы, лишь бы сняла трусики. Однажды он добился своего, я пообещала это сделать, и мы забрались на второй этаж деревянного дома во дворе и я их сняла. Он там нежно провел пальцами и мне стало смешно и щекотно, надела трусики обратно, что его возмутило, но попыток больше в тот день не повторил. Все это происходило на глазах недоумевающего братика, который не понял, зачем Денису вообще это все нужно, но всем было весело.

Мне тогда не было еще 7 лет, когда мама нарядила меня в пышное, розовое платье.  Уложила волосы в прическу: "Красавица, иди зови своих друзей". Я побежала к Денису, потом к Максиму и позвала Серегу, Машу, Лену. Но девочки не смогли прийти, их не отпустили родители, поэтому День своего Рождения я провела только с мальчиками. Мы играли в "бутылочку" по инициативе мамы, рассевшись кругом и бутылочка указала на Дениса. Денис обрадовался и полез целоваться. Я ему: "Только в щечку!" А он чуть не обидевшись: "Нет таких правил!" Но мама меня поддержала и когда я зажмурила глаза, Денис поцеловал меня в щеку. Крутили вновь бутылку и она указала на Максима, Денис разозлился и приревновал, обратившись к Максиму: "Только попробуй!" Максим испугался и не стал целовать, а после игры вышел на балкон и сел на кушетку. Я подошла к нему: "Не обижайся на Дениса. Хочешь сейчас меня поцеловать?" Максим: "Нет!" Я: "Ну ладно, но ты его не бойся, я тебя от него защитю". В тот момент я чувствовала себя принцессой, за внимание которой борются два мальчика. К вечеру настроение испортилось, потому что сначала забрали Серегу, потом ушел Максим, остался со мной как всегда только Денис. И хоть Денис заменял всех моих друзей подвижностью и веселостью, но было жаль, что меня покинули и такой прекрасный день подходит к концу.

Третий эпизод сексуального детского интереса, в этот раз последовавший с моей стороны к Сергею, с которым мы не особо дружили, но иногда он приглашал к себе в гости. Пока мама была на кухне, мы резвились детьми в зале, строя дом из диванных подушек. После того как залезли в домик я зачем-то его попросила показать, что у него в трусиках. Какое-то детское любопытство и азарт одолевал. Сергей по началу сопротивлялся моей просьбе, но после того, как я пообещала показать свою, он согласился. Показать свою я не успела, т.к. на моменте, где он показывает свой, заглянула к нам в "окошко" его мама: "Что вы тут делаете?!" и подушки полетели в стороны, домик разрушен в ее нескрываемой ярости. Меня с позором выставили в подъезд, а Сергею запретили со мной дружить. После этого он послушно избегал со мной общения, не смотря на мои попытки с ним сблизиться, так и прекратилась наша только начавшаяся дружба. А на меня лег позор, меня обсуждали и стыдили соседи, ходили неприятные слухи, мама меня всячески оправдывала перед ними: "Они всего лишь дети". Потом шумиха улеглась и все забыли об этом инциденте.

Во дворе неподалеку от дома стоял огромный, ржавый корабль вбитый в землю. Это было завораживающее зрелище и у меня появилась мечта залезь на этот корабль и погулять по его палубе, но к сожалению как мы не пытались закинуть на него веревку, чтобы по ней взобраться, как не искали лестницу или отверстие, чтобы пробраться внутрь, у нас ничего не вышло. Корабль потом с поляны убрали, а на месте него построили детскую площадку. Мне этот психоделический корабль посреди жилых домов до сих пор сниться, еще сниться море, к которому я отчаянно рвусь, чтобы погрузиться в прохладные волны. Очень скучаю по морю.
Мы любили ездить на море летом с родителями на машине дедушки, кажется Москвиче. Машина часто ломалась в дороге, дедушка ее часами пытался потом завести, все были расстроены, но до моря все же добирались после починки. Папа меня называл "Спичкой" из-за излишней худобы, потому что я ела мало и есть совершенно не хотела. Из-за чего родители часто ругали, сажая за сто со словами: "Пока все не съешь, со стола не встанешь, гулять не пойдешь!" И я с обиженным лицом сидела над тарелкой, либо кривлялась с отвращением глядя на еду, ковыряя ее ложкой. Но помню также и попытки встать со стола, тогда отец или мать сажали обратно, я громко ревела от обиды. Мама рассказывала, что когда я была младенцем, ела так же плохо, все вываливая обратно из-за рта. Она думала, что возможно я чем-то болею, бегала со мной по врачам, но те никаких болезней не обнаружили.
Я смотрела в окно, как кривляется Максим, который меня пытался рассмешить, притворно смеялась на его гримасы, дабы не обидеть и знаками показывая, что родители не выпускают из дома. В тот момент я чувствовала себя нужной и даже взрослой: вот такая девочка послушная, дома сидит, кашу есть пытается. В квартире было мало мебели, балкон не застеклен, на шторах дырки, тараканы днем прятались за шкафами. Отец любил что-то чинить, то телевизор, то еще какую-либо электронику, мама шить, вязать. Отец повесил качели на дверных косяках, и мы с братом по очереди на них катались. Однажды мама пошла в школу на работу, она работала учительницей старших классов и оставила меня с братом одних дома. Мы решили погладить ковер и включили утюг, а потом увлеклись играми на кухне, пока утюг дымился на ковре и не пришла мама. Она увидела утюг, спасла нас от пожара, но пятно еще долго ей напоминало, что нас оставлять одних дома опасно.

Самая заветная моя мечта была полетать на самолете, все детство ею бредила. Дошло до того, что я решила смастерить парашют из тепличной пленки, приделав к нему веревки и прыгнуть с какой-нибудь высоты. Весь день латала дырки в пакете, потому что тепличную пленку родители, используя многократно на теплице, изодрали. Скотчем что-то удалось заделать и с этой работой я вышла на улицу, чтобы похвастаться друзьям своей затей, воодушевленно рассказывая, что если с разбегу побежать с этим пакетом, то ветром может подхватить и вероятно даже взлетишь. Они верили, но сколько я не бегала с этим пакетом по улице, взлететь так и не удалось, и решила я тогда, что тактику надо менять, нужно прыгать с высоты. Мы пошли на чердак, но по пути я обнаружила еще одну дырку и села на подъездной лестнице, чтобы ее заделать. В это время как раз возвращалась мама с работы и увидев меня с пакетом, спросила, что я делаю. Я ей рассказала о своем плане, она испуганно отобрала у меня пакет и отругала, забрала папины инструменты и скотч. Только потом я спросила папу: "Из чего делают палашуты?" И он ответил: "Из особого материала не пропускающего воздух, тепличная пленка для этого не подходит". Таким образом моя мечта осуществилась лишь спустя больше 10 лет.

Еще мы ездили к бабушке на дачу за вкусной и большой клубникой летом, и хоть на даче мне не нравилось из-за беспорядка кругом, но клубнику и другие ягоды, что росли там, я любила. Не родная и единственно близкая бабушка Юля, любовница дедушки любила нас очень смачно целовать в губы и запрещала потом вытираться от ее слюней. Такое вот садистическое проявления бабушкиной к нам любви. Еще она разговаривала с помидорами, рассадой, верила, что растения ее понимают. Дедушка был молчаливым и суровым, никогда не женился на женщинах, всегда лишь только сожительствовал с ними. С нами не был ласков, и какая-то отстраненность и отчужденность от нас чувствовалась во всем его поведении. Сначала умер дедушка от рака легких, а следом через год умерла и бабушка от рака желудка, когда мне было 20 лет. Умерили они в разных городах: дедушка в Липецке, бабушка в Ульяновске. А следом еще через год умерла и единственная жена дедушки, уже родная моя бабушка по папиной линии. Случайное стечение обстоятельств?

Одно событие из моего далекого прошлого которое стало впоследствии болезненным для меня, это когда меня одну бросали родители дома по разным причинам. Например, было у меня желтое платье без пояса с карманом посредине, на котором была изображена уточка, оно мне не нравилось и я ни в какую не хотела его одевать. Тогда отец говорил: "Если не оденешь это платье, останешься дома, никуда не пойдешь!" Но я хотела другое платье, голубое, и таким образом отец уходил, оставляя одну в голубом платье, посреди комнаты и не могла поверить, что меня все бросили из-за какого-то платья, а я осталась дома совершено одна и плакала. В очередной такой день "предательства" родители с братом ушли, оставив меня одну рыдать в ванной, когда вернулись, я продолжала лежать на полу, уснув на холодной и грязной плитке возле унитаза. Тогда родители испугались, разбудили, подняли на руки, положили на кресло и мама стала умывать мое лицо "святой" водой из банки, которую набирали обычно на Крещение, думая, что в меня вселился бес и я потеряла сознание от истерики. Точно и не помню от чего я оказалась на полу, смутно вспоминаются те события, но очень хорошо зато запомнилось ощущения грубого и неприятного обтирания лица водой.

Родители всегда были творческими людьми. Половина всей мебели в нашей квартире была сделана вручную отцом: полка для обуви, кресло, стол, кровать, полки для книг и даже титан. Мама так же любила шить и вышивать. Платья, которые были на мне на утренники и праздники в детском садике, все сшиты ее руками. Из-за однотипности и дефицита красивых и модных вещей, уметь шить в то время было необходимостью, чтобы хоть как-то выделяться из серой массы. Зарплату отцу часто не выдавали, а под зарплату отец приносил коробки с консервами, сгущенкой. Питались мы практически за счет дачи и леса, так и выживали. Еще у нас под балконом был небольшой огород, в нем росли клубника, зелень, крыжовник и смородина. Мама посылала по весне нас собирать папоротник, стебли молодых лопухов, из которых делали вкусное жареное блюдо в соевом соусе, одуванчики или шиповник из которых варили варенье. Навоз не покупали для рассады, а собирали лопаткой во дворе за коровами в железное ведро лепешки. В подвале дома выращивали соседи утят. Моя подруга Маша, чья бабушка всем этим хозяйством занималась, пригласила меня посмотреть на утят. Мы спустились в подвал и сразу ударил в нос неприятный запах животного кала вперемешку с сеном. Потом как-то Маша стала искать одну из уток, которая сбежала с подвала, потому что бабушка их периодически выгуливала на свежем воздухе и одной из уток не досчиталась. Только потом я узнала, что утку эту приготовили мои родители, всячески оправдываясь, что понятия не имели, чья она была, так случайно нашли во дворе. Но точно в этом не был замешан мой принципиальный отец, который жил в то время с верой в советские идеалы, порядочность и честность, потому что так был воспитан. Поэтому как утка оказалась на нашем столе до сих пор для меня остается загадкой. Машенька была красивой девочкой с длинной, светлой косой. Ее бабушка и дедушка имели большое хозяйство и огород, в которой я с братом или с друзьями, периодически лазили за ягодами. Нас гоняли, ругали, но ягод так хотелось, что Машу уговаривали впустить в огород ненадолго, пока бабушка не видит, и она иногда на уговоры соглашалась. Мы наедались ягод и Маша становилась, в благодарность нам, близкой и лучшей подругой.
Рядом с домой была речка и во время невыносимой жары, мы находили в этой реке самое глубокое место и прохлаждались в ней, ловили рыбу, смотрели на цветных и тонких, как волос червей, из-за чего прозвали это существо "Конским волосом". Панический страх разнесся среди деревенских детей, что волосы эти не простые, они внедряются под кожу человеку и съедают все органы внутри. Кто изначальный виновник этой небылицы, уже никто и не знает, но это на время речку сделало неприятным и опасным местом для купания. Когда же засуха стояла слишком долго, речка превращалась в ручей, во время большого ливня, она разливалась бурлящим и грязным потоком за берега. Через эту реку переброшены были два моста, маленький и большой, так и прозвали эти мосты. Большая часть наших гуляний было проведено на этих мостах, на реке. Максим жил на третьем этаже и иногда я приходила к нему в гости. Отец его наловил корюшки и все это высушивал на балконе, хвостами прибитыми к доске. Я уговаривала Максима поделиться, но он боялся, что родители отругают, он никогда практически не делился со мной ничем.

Мои родители ссорились часто, делили квартирное пространство, какие-то документы, отец требовал ключи или мама что-то ему не отдавала. Однажды мама кричала, стоя в зале, а отец в коридоре, и я между ними испуганно плакала: "Мамочка, мамочка!" Она оттолкнула меня со словами: "Иди к своему отцу!" Мама, от которой ожидает защиты испуганный ребенок, не понимающий, что за шумный и яростный ураган носиться между родителями, пытаясь понять этих грозных великанов и их серьезные проблемы, ища защиты, но вместо этого, ее отшвыривает к отцу тот единственный человек, являющийся убежищем от зла. Я понимаю, мамочка ничего нам не должна, она не бог, она живой человек и у нее много и без того проблем, трагедий, разборок с отцом, фрустрации из-за неудачного брака, нищеты, бесконечных депрессий, нервотрепки на работе, а тут еще и орущие под ногами дети. Она не бог, чтобы выдержать такую непосильную нагрузку на психику, и любой на ее месте однажды бы взорвался в гневе на все, в том числе на своих детей. А эмоциональная травма все же была нанесена и событие тем самым отчетливо запомнилось. Мои родители в таких тяжелых условиях борьбы, проблем, все же старались быть лучшими для своих детей, они составляли отчасти образцовую семью того времени. Это сейчас, из-за непонимания сложности той эпохи, не учитывая многих фактов, можно поспешить осудить, но "не суди, да не судим будешь".
Мама вкусно умела готовить, но обычно по готовке и уборке обязанность переносила на папу, что в дальнейшем за ним окончательно закрепилось. На папе всегда была не меньшая нагрузка, а то и большая за семейное благополучие, но такой у него характер, что он любил маму и выполнял все ее прихоти, приказы и капризы беспрекословно и видимо это ему нравилось. Мама была строгой и даже властной в какой-то мере. Не любила когда ее не слушают, старалась занимать комфортную позицию и с возрастом эти качества только усиливались, пока жить с ней стало невозможно без борьбы за свое личное пространство, но это потом, а пока она старается быть мамой и характер у нее еще достаточно милый. Она верила в мистику и жила в каком-то своем фантастическом мире, среди ведьм, НЛО и экстрасенсов, энергетики и призраков. Гадала на картах соседкам, предсказывала будущее и по теории вероятности, однажды это будущее отчасти сбылось у ее подруги Лены. Лена после того как ей несчастье нагадала мама, вышла из дома и попала под машину, сломала руку. Слухи разнеслись по улице, что мама моя ведьма и с ней лучше не шутить. Стали ее бояться, тень пала и меня как на дочь самого дьявола. Однажды у нас перегорел счетчик в квартире, потух свет и папа попросил маму поддержать свечу в подъезде. Пока мама держала над ним свечу тень папы на стене исказилась и стала напоминать дьявольскую рожу с длинным носом. Тогда мама и поняла, что вышла замуж за самого дьявола! Ну а дети ее, следовательно, бесы. Она ненавидела и дедушку за тот случай, когда он ее ударил, пыталась навести порчу на его портрет, колола его иголками, а потом замученный образ деда закинула с проклятьями за шкаф. Она любила моего брата больше, чем меня, потому что он был на нее похож: светлые волосы, голубые глаза, пухленькие щечки, я же была темненькой, как мой отец. И больше внимания естественно она уделяла братику, а мне внимание уделял папа. Когда мы шли по парку, мама держала за руку братика, а отец тащился со мной следом. Волосы мама мои не любила заплетать, говорила: "Волосы как солома, что заплетай, что не заплетай, все равно банты слетят". Так я с распущенными волосами и не стриженной челкой, которая лезла в глаза так и попала в кадр на фото, во время Новогоднего утренника. А дома я с братом любили взявшись за руки, бегать кругами по комнате под песни Высоцкого, которые любил отец.
Однажды я гуляла во дворе и увидела, что дети, которые играют в песочнице, совершенно без одежды. А было очень жарко и мне захотелось тоже гулять голой. Я зашла домой и стала просить родителей меня раздеть, но родители не соглашались, и объяснить не могли, почему нельзя. В итоге я стала плакать в коридоре:  "Хочу гулять голой!", пока криками не спровоцировала родителей на действие. Они содрали с меня платье и вышвырнули в подъезд. Я стояла в подъезде, рядом с закрытой дверью и не могла понять, что это только что произошло? Зачем они так со мной? Как действовать дальше? И решила продолжать плакать. Проходил мимо сосед с третьего этажа и увидел меня, дал конфету и пошел дальше. Потом проходила соседка, пышная и добрая женщина, которая меня забрала к себе домой и напоила молоком, пока не пришли за мной родители. Это инцидент пристыжения наготы, по понятным причинами, тоже хорошо отложился в памяти.

Бывало, что отец приносил для развлечения каких-нибудь зверюшек: утят, кроликов, кошек, собаку, ежика, хомяков, но долго у нас никто не задерживался, либо умирали, либо сбегали. Особенно мама не любила кошек, она их выбрасывала в подъезд, где либо они бесследно исчезали, либо находили их я или брат и возвращали обратно. Мама же отрицала свою вину: "Сама убежала, дверь была открыта". Отец пришел с работы, разделся, прошел на кухню. Братик следом побежал за папой, как вдруг остановился и закричал: "Что это?!" В коридоре на пороге сидели маленькие малыши-кролики: беленький и черненький, самка и самец. Когда они прыгали по нашей квартире, оставляли за собой круглые горошины, топали лапками по полу, прижимались от страха к друг другу. Мы позже купили для них клетку и эту клетку нужно было ежедневно убирать, потому что в ином случае из нее начинало вонять. Я уже не помню, почему мама решила ее отнести зимой на балкон, может лишний шум создавали, спать мешали, может запах, но кролики замерзли на смерть. Сначала замерз самец, пытаясь обогреть самочку теплом своего тела, самочка на утро выжила. Но мама все равно не забрала клетку в комнату и на следующее утро умирала и самка, лежала неподвижно с телом своего друга. Мама ужасно поступила, ей жестокости к сожалению не занимать. Я не могу до сих понять мотивов ее хладнокровности. Я просила маму спасти хотя бы "Беляшку", так мы ее прозвали, но мама была уверена, что следующая ночь будет теплой и ничего с ней не случиться, а самец скорей всего умер не от обморожения, а от какой-то болезни, но ледяные, окоченевшие трупики говорили об обратном. Так постепенно я стала привыкать к смерти, понимать, что она не щадит никого, каким бы миленьким и няшным ты не был, красота не защищает от жестокости, никто от смерти не застрахован.

Когда папа принес ежика, он у нас сразу спрятался за шкаф и выходил от туда только ночью, что бы попить молока и покушать. Ежик самое бесполезное существо в доме, его не погладить, с ним не поиграть, он постоянно прячется и о его присутствии часто забываешь пока он не заболеет. А пока мы решили его показать бабушке Юле и принесли в коробке. Бабушка закричала: "Зачем вы его принесли?" Бабушка явно была недовольна затей. Мы спали все втроем на бабушкиной кровати и проснулись от того, что кто-то быстро топал вокруг кровати и шелестел газетой. Бабушка включила свет, ежик затих. Выключила, легла и топот продолжился. На утро мы обнаружили рваные и разбросанные газеты, стопка которых аккуратно когда-то лежала в углу. Ежик всю ночь трудился, пытаясь из них создать себе убежище. Через некоторые время ежик заболел и тут пришлось решать, куда его девать или как лечить. Мы отнесли его в детский сад. Это был мой единственный и последний еж за всю мою жизнь.
Умирали животные так же и по моей вине. Например, была у меня беременная самка хомяка, но я не знала, почему она такая толстая, думала у нее такая физиология, поэтому беспощадно ее тискала, ею играла на руке. И в один из дней мы обнаружили, что она лежит мертвая, а рядом с ней ее новорожденные и голодные, голые и слепые хомячата извиваются в поисках мамы, которая их бы покормила. Умерли в этот день все, никто не выжил, один за другим переставали двигаться. Как принимать роды, как ухаживать за новорожденными ни я, ни мои родители не знали. Мы только лишь беспомощно смотрели их на отчаянную попытку выжить, а потом всех похоронили за большим мостом в коробке, закопав в землю.
Но еще одно из самых ужасных событий произошел с очередным "подарком", когда я хомяка понесла к Максиму в гости, показать это чудо. Несла в деревянной, маленькой клетке, в которой я положила тряпочку, чтобы ему было уютно спать. И уже в подъезде решила эту тряпочку поправить, выпустив хомяка погулять по подъезду. Наводя порядок в клетке, я услышала хруст под ногами, подумав, что это спичечный коробок, я посмотрела вниз и увидела его, обездвиженного. Подняла его на руки, у него из носа шла кровь. Я попыталась его разбудить, но он не шевелился и тогда на меня напал весь ужас осознания происходящего. Я закричала на весь подъезд, слезы хлынули потоком и я перестала что-либо понимать, просто громко плакала, стоя в углу подъезда минут 15, пока сестра Максима, Света ни спустилась вниз. Увидев меня, а потом хомяка, она все поняла и пошла за моими родителями. Пришел папа и стал успокаивать. В тот же день мы мертвого хомяка похоронили на берегу реки. Это мое было первое случайно убийство млекопитающего. Детские мои глаза так же успели увидеть ужасающее разделывание кроликов, у отца Максима в гараже, когда он меня однажды пригласил посмотреть "интересное". Он подвешивал их за задние лапы и лезвием подрезал кожу, стягивая ее словно чулок с дергающихся, еще живых кроликов. В его гараже, раскрашенного яркими красками, голубого и оранжевого цветов, как красивый, детский домик, стояли клетки с кроликами, на крючках весели туши уже убитых и голых, и вокруг гаража бегала их большая и лохматая собака Ая.

Кому в детстве не говорили родители, когда видели наши капризы в общественных местах, указывая на тетю поблизости: "Если не успокоишься, отдам тебя этой тете", и мне так же однажды сказала мама, когда мы ехали к бабушке Юле в гости на автобусе. Бабушка нас встречала неприятными поцелуями, оживленно и громко радуясь нашему приходу. Она очень любила маленьких детей. У самой же был сын Игорь, худощавый и длинный парень лет 30, который одевался во все черное и любил черепа. У него в комнате жил ворон, он сидел на шкафу и грозно наблюдал за суетой внизу. Игорь обычно в свою комнату не пускал, но иногда, когда у него было хорошее настроение, он позволял нам смотреть кабельное телевидения у себя, включая фильмы ужасов. Но мы были неугомонными детьми, поэтому это происходило не часто. Игоря практически не помню, он в квартире появлялся редко. Зато помню как мы любили лазить в его шкафах, когда он отсутствовал, рассматривать маленькие черепа, кресты, ножи и другие интересные вещицы. Однажды бабушка увидела нас за этим занятием и запретила туда лазить, потому что Игорь будет ругаться. Помню как бабушка готовила что-то на кухне, варился мосол, стоял аппетитный запах и хотелось есть. Когда я стояла рядом со столом, она угостила меня хрящами, со словами: "Вкусные, очень их люблю. Попробуй", после этого я полюбила хрящи и сгрызала мясо с косточки всегда вместе с ними еще много лет. На подоконнике у бабушки росли настоящие помидоры и мандарины, а под диваном лежали вещи на продажу, и почему-то бабушка очень боялась, что их кто-то обнаружит. На балконе у бабушки часто громко ворковали голуби, она их прикармливала из-за одиночества, ей не хватало о ком-то заботиться и животные и растения порой, компенсировали ей эту потребность. Мы гладили голубей, держали их на руках, а потом бабушка отправляла нас мыть руки, чтобы мы не подхватили какую-нибудь инфекцию. Иногда втроем голенькие мылись вместе в ванной и терли друг другу спину, при этом бабушка в блаженстве громко кричала, когда мы ей натирали спину мочалкой до красноты. Пар стоял в квартире от душа, ванная была тесная, дверь открыта на распашку, а мы намыливали друг друга. Обычно бабушка нас забирала с детского садика и по пути мы гуляли во дворе под ее присмотром, катались на качелях. Рядом с квартирой бабушки жила хорошая, знакомая соседка с дочерью Светой, они часто с бабушкой уединялись на кухне и пили водку, пока мы со Светой играли в игры на кровати: она стояла у стены, мы подбегали к ней и она толкала нас на кровать, мы падали, поднимались вновь и снова со смехом бросались к ней. Со Светой мы гуляли, она покупала нам вкусняшки и мы очень любили Свету, а за нами бежала коричневая болонка, собака бабы Юли.

Детский сад для нас с братом был самым скучным местом. Когда нас будили родители, чтобы отправить в садик, вставали очень рано и они включали нам мультики по ТВ, обычно их показывали после новостей. Мы чистили зубы, протирали под краном с водой мокрыми пальцами сонные глаза, имитируя умывание и садились смотреть мультики, пока родители одевались на работу. Еще не рассвело, но родители оставляли меня в одной группе, брата в другой. Я стояла у окна и смотрела на огни за стеклом, шершавый подоконник, от чего потом возненавидела крашенные колючки торчащих заноз из дерева. Подоконники в то время, как и рамы были деревянными и не всегда аккуратными.  Мы практически не общались с другими детьми, друзей из сада новых не нашли. Обычно я играла всегда в одиночестве сама с собой вдали от других. Помню, я просто кружилась в центре комнаты, пока не стало тошнить. Помню тихий час и я не могла уснуть, играла под одеялом со своими руками, представляя их в виде человечков. Помню желатинное, безвкусное блюдо, которое однажды попробовала в садике и потом возненавидела его надолго. Максима наконец-то перевели к нам в группу и у меня появился хотя бы один друг, дабы коротать время в этой тюрьме. Мы сидели на полу и я разглядывала дырку на моих колготках и я сказала Максиму: "Вот сейчас возьму и порву свои колготки окончательно, а потом всю одежду на себе и буду голой!" Мы засмеялись, а я продолжила: "А потом ты свою и потом все люди вокруг свои одежды разорвут и выбросят, и будут все голые!" Когда нас выгуливали воспитатели, это единственные радостные моменты, которые вспоминаются в детском саду. А самое лучшее время, это когда Женя "снимающий трусы" однажды встретился на прогулке в одной из групп. Мы бегали вокруг веранды и спрятаться в подъезде уже не было возможности. Но даже там воспитательница Женю поставила на место, чтобы девочек не смел обижать, поэтому он пригрозил мне, что после сада обязательно меня поймает. Мы стояли возле железного забора в котором была дыра и я Максиму предложила бежать вместе со мной, но он испугался и отказался. Максим всегда был нерешительным, и я жалела, что Дениса вместо Максима не поместили в мою группу. А друзей новых заводить я не умела  и до сих пор не умею, привязываюсь к старым и стараюсь не терять, потому что знаю, что для новой сильной и крепкой дружбы нужно много времени, которое лучше всего проверят отношения на прочность. Так же проводились творческие мероприятия, когда всем детям раздавали пластилин и давали задание слепить что-то элементарное, например пятиконечную звезду. Я ее слепила, и была удивлена, что кроме меня никто с этим заданием не справился, за что заслужила похвалу воспитателя. Этот момент мне потому и запомнился, из-за чувства переполняющей гордости. Когда меня папа забирал с детского сада, я натягивая колготки на ногу зачем-то про себя подумала: "Я запомню этот день на всю жизнь, эти бежевые колготки, маленькие шкафы, уставшего папу, лестницу по которой мы сейчас спускаемся". Я хотела уловить каждый миг, поскольку смутно осознавала несовершенство нашей памяти. И как ни странно, но благодаря этому тот день, который не вызвал особых эмоций, хорошо запомнился.
Через дорогу у нас находился единственно крупный магазин, в котором мы однажды украли рогалик хлеба, засунув запазуху и выбежали с братом, а потом с удовольствием его уплетали. И через эту же дорогу мы совершали самоубийственный экстрим, когда видели машину, задача нашла была как можно ближе пробежать под ее колесами, при этом не попасть под машину. Так и бегали, то брат, то я, по очереди, пока нас не отругали родители, которым доложили соседи о наших играх.

Помню ночь, отец что-то делал в своих инструментах, я сидела на кресле, а по телику показывали кажется Историю О, фильм с элементами БДСМ. Всех подробностей из этого фильма не помню, только лишь надевания пирсинга на половые губы девушки. В фильме я ничего не понимала, потому что еще тогда была маленькая и отец был занят своими делами и фильм практически не смотрел. Мы часто сидели на кухне и я смотрела мультики, старые фильмы, сериал Шерлока Хомса, новости. Поэтому этот вечер не выделялся ничем особенным среди других вечеров проведенных на кухне с папой, пока мама спала в зале. Но возможно именно сценарий фильм каким-то косвенным образом засел в моем подсознании и повлиял на всю мою жизнь.