Штрихи войны по памяти потомков. Часть 6

ТАКТИЧЕСКИЙ РАСЧЕТ.
В лихую военную годину родина Марии Захаровны попала в зону немецкой оккупации. Ее саму в числе другой молодежи собрались угонять в Германию, и брали только девушек. Спасением от чужбины было замужество, которое в военные годы было сомнительным мероприятием, да еще на оккупированной территории.
Но ей счастье улыбнулось. На ее счастье.
А на несчастье Егора Похоренка, жившего в селе неподалеку, когда он с сельчанами работал в поле, в его дом попала наша родная красноармейская бомба, выкинувшая в окно четырнадцатилетнего сына Мишку и убившая жену его, находившихся в нем.
Долго ошалевший Мишка бегал по деревне с криком «где моя матка?».
Егор стал вдовцом и превратился в жениха. И хозяйство надо было вести, и жизнь брала свое.
Добрые люди свели Марью с ним. Ей такое замужество было спасением, ему выходом в ситуации. Да и был Егор мужиком умнейшим, образованным, настоящей опорой в жизни.
И пришла Марья в семью к Егору женой и мачехой к парню, бывшем ей чуть ли не погодком…

УФИМСКИЕ ГОСПИТАЛИ.
                По мотивам рассказов А. Корнеевой.
Уфа в годы войны была тыловым центром, где было размещено 19 госпиталей для лечения тяжелораненых на фронте, в том числе ног и рук, проводилось много ампутаций конечностей.
Тяжелораненые направлялись в Уфу эшелонами. Здесь размещались, оперировались, проходили реабилитацию и возвращались е активной жизни. Не миновали в годы войны уфимских госпиталей и наши уроженцы.
Георгий Горченков родился в деревне Крутое нашего околотка деревень. Мобилизован уже в июне 1943 года на Дальний Восток. Путь на фронт был сложным.
Пытливый и рукастый рязанский парень в заводских условиях сконструировал пистолет, втайне души рассчитывая на награду.
Но не сложилось. Не у каждого была прописана судьба Калашникова и Макарова. Горченков попал в кутузку, то есть под арест и светил ему штрафбат.
Но обошлось. Попал на Курскую дугу, где получил тяжелейшее ранение в бок. Его отправили в Уфу, в госпиталь. Сколько мук и боли перенес он за свой долгий и длинный путь… Надеждой была жажда жизни и молитва матери на листке бумаги…
Чудо ждало его у же в Уфимском госпитале.
Там работала его сестра по отцу. Ей встретилась в списках вновь прибывших родная и специфичная фамилия. И сестра взяла над Георгием шефство. Уговорила врачей на срочную операцию…
Молитва мамы Георгия Акулины до сих пор хранится в семье солдата…

КУДЕСНИК.
                По мотивам воспоминаний Т. Говенко (Глазковой)
В уфимском госпитале ампутировали ногу у Сергея Глазкова, уроженца деревни Новая. Не любивший рассказывать о себе, он вспоминал историю, происходившую на его глазах. Вместе с ним в госпитале находился тяжело раненый летчик, за сохранение ноги безуспешно боролись военные хирурги. Конечность однозначно решили отнимать. Иначе гангрена и смерть…
Летчик уперся. Не дам и все… Пусть гангрена, зачем мне жить, мол, если без ноги летать не смогу… А тут пожилая санитарка привела в палату какого-то целителя деда. Кудесника – самородка. Посмотрел дед… Нога распахана сверху донизу…и сказал:
-Вылечу, но пусть врачи не лезут.
С летчика взяли расписку, деда пригласили.
Дед за лечение взялся. Пришел с бутылью желтой жидкости и попросил персонал привязать летчика ремнями намертво. И стал промывать рану. Летчик метался от боли, но цель сохранить себя была выше. И таких процедур дед проделал несколько раз.
И поднялся на зависть многим. Врачи объяснить такой эффект не могли. А в то время и не надо было.
Закончилась история как в сказке. Летчик после войны разыскал своего спасителя и забрал старика к себе в Москву, упокоив его последние дни…

БЛАГОДАРНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ.
                По мотивам воспоминаний Т. Говенко (Глазковой)
Николай Владимирович прослыл на работе и микрорайоне участливым и сердобольным человеком, всегда готовым прийти на помощь и ближнему, и не ближнему, но истинно нуждающемуся. Больше ничем, кроме своей постоянной готовности к помощи, в глаза Николай Владимирович не бросался, интереса к себе не вызывал.
Но все рано или поздно становится явным. А в нашем случае ничего и не скрывалось. Но и акценты на отдельных моментах не ставились. Просто не афишировал человек свои моральные подвиги. Считал сделанное им в порядке вещей. И просто жил по своим законам совести.
А судьба нашего героя была такова…
На фронте попал Николай то ли под артобстрел, то ли под бомбежку. Его ранило, и сильно. Сестра милосердия, молоденькая дивчина, пыталась вытянуть его с места ранения. Снаряды продолжали рваться. Волей или неволей сестра оказалась между очередным осколком и солдатом. Ранило и её. Этот осколок для Николай Владимировича мог стать смертельным. Но достался сестричке… Ранение пришлось в позвоночник без всякой надежды на то, что когда-либо будет ходить.
Николай Владимирович при всей тяжести своего ранения на ноги поднялся быстро. А сестра не смогла, оставшись инвалидом.
Вот тут и включились у солдата свои собственные моральные установки. Он разыскал по окончании войны свою спасительницу. Какой ценой для него далось это решение, одному ему да Господу известно.
И каково пришлось жене его, когда они обсуждали возникшую проблему…
 Но с супругой они развелись по обоюдному согласию. Владимир Николаевич забрал женщину к себе, женившись на ней.
 И посвятив ей весь остаток своей спасенной жизни…