Студенческие друзья мои

         Вспоминая годы студенчества, невольно перебираешь в памяти образы друзей
с кем пришлось «есть кашу из одного котла» и с кем пришлось делить нелёгкую судьбу вечерника…
          Почти все однокурсники работали на строительных площадках (большей частью строймастерами) и лишь единицы «протирали штаны» в коллективе управ –
ленцев. Сочетать такие нагрузки было весьма не легко, вот почему финишировали
 всего десять студентов из тридцати двух по вступительным экзаменам. Правда, в
процессе учёбы, добавлялись, отставшие от курса или окончившие армейскую служ-
бу студенты. Мне, например, приходилось заглядывать в справочники и делать, по-
рой расчёты непосредственно в кабине крана, в промежутках между загружен –
ностью в управлении им.
            Так или иначе, но к учёбе мы относились серьёзно – нам не делали ни каких
скидок. И, в большой степени, нам помогала студенческая дружба. Очень близкие
дружеские связи у меня были со студентами азербайджанской национальности, но не знавших родного им языка; Теймур (Тимка) Кази – заде, отец двух детей (Игорь
Лена) – отличник учёбы, почти по всем предметам, тем не мен ее, был не в ладах не
только с английским языком но и с родным. Несколько раз обращались: «ну хоть
поздоровайся с нами на родном языке» – в ответ: «а зачем, если я его вообще не знаю». Газиян Арсен – чисто разговаривал на трёх языках – русский армянский и
азербайджанский. Английский не знал и не приемлил.
             И вот ещё один персонаж – Асадуллаев Юра, с литературно выверенной
русской речью, совершенно не знал национального языка.
             Подробно остановлюсь на отношениях с ним. Поступки его, иной раз, были не предсказуемы. Чьё влияние, со стороны родителей, было понятно; отец – азер –
байджанец, мать русская. Я об этом у него не спрашивал, но, по его рассказам, не
трудно было понять этот семейный расклад. Дед его был церковным служителем…
              Как – то в детстве, мама его послала в церковь с каким – то поручением.
Выслушав проповедь с прихожанами, отдав ему какой – то свёрток, он влился в
очередь на причастие к деду. Получив порцию доброго вина (Кагор), снова встал
в очередь. Дед рыкнул, но воткнул ложку в рот... Ну, коли дают, встал опять. На
этот раз дед таким взглядом зыркнул на него, так воткнул ложку в рот, что чуть не
поломал ему зубы, а потом, наклонившись к нему, прошипел на ухо: «изыди пос-
трелёнок». Маленький нахалёнок в спешке ретировался.
               Всё о чём он рассказывал, преподносилось в шутливом тоне , с весёлой
улыбкойна лице. Да и порой , непристойные поступки совершал со смешком…
Шли как – то с ним, к одному из наших сокурсников и поравнялись с передоиду –
щей девушкой – хлоп её, свёрнутой газетой, по заду и, довольный своим поступком,
услыхал: «дурак». Тут и я возмутился: «Юр, ты чего?» Слышу в отвнт:
               - Но она сама же хотела?
Часты были эпизоды с его стороны и, лишь раз, мне пришлось его видеть серьёзным
И сосредоточенным. Проходя с ним по институтскому каридору, мимо двери лабора
тории строительных материалов, услыхали:
               - Юра, привет!
Оглянулись оба, но к ней подошел лишь он один, я же отошел в сторону и стал до-
жидаться его возвращения. Вскоре мы оба продолжили наше движение. Юра был
сосредоточен.
               - Чего это она? (я знал её совсем не много – лаборантка Офеля, вот и всё).
               - Просила, чтобы мой дядя ей помог в бракоразводном процессе с Мусли –
мом Магомаевым.
                - О, а я не знал, что она его жена.
В этом состоянии сосредоточенности он находился до конца занятий…
На защите диплома , мы были снова почти вместе; он был первым, я – вторым. Оба получили отличные оценки.
                Вскоре превратности судьбы раскидали нас по разным «платформам».