Streets of London

so how can you tell me you’re lonely? ©

Удивительно: если вставать каждый день на нелюбимую работу в 5 утра, прекрасная архитектура Лондона уже не кажется такой прекрасной.
 
Опять эта сраная погода: зябко, серо, тускло, и словно на небе прорвало канализацию. На ходу не покуришь, а постоять нельзя, точно на автобус опоздаешь.

Черт-черт-черт, ну подожди, не уезжай! Сука, теперь либо ждать 15 минут, либо по лужам до метро. Лучше по лужам, чем опять нотации старого хрыча выслушивать на тему трудовой дисциплины. Ну ничего, в духоте в метро отогреюсь, ехать все равно тыщу лет.

Ну, конечно, ботинки насквозь мокрые, надо будет на работе как-то их снять, чтоб подсохли, правда, все равно в мокрых носках сидеть придется. Хоть бы вонять не начали. И так ржет весь отдел. Да и похеру, это все неважно. Эти люди даже себе боятся признаться, что тратят свою жизнь на абсолютно бесполезное дерьмо. Обезьяну можно научить делать ту же работу.

Блин, на носке еще и дырка. Ну, вроде никто не смотрит. Как обычно, собственно. Голова раскалывается, сегодня точно надо лечь пораньше, а как? На Дело нет смысла приходить пораньше, неловко как-то при людях.

И что важнее? Поспать больше на два часа, прежде чем тащиться на работу, в которой нет никакого смысла? Вернуться пораньше с работы в другую серую коробку, где тебя никто не ждет?

Кстати, блин. Надо проведать Сэма. Но я же собирался позвонить Джесс и встретиться с ней, может, ей это нужнее. Хотя, черт, я был у Сэма больше недели назад, это никуда не годится.

Но Джесс… Это будет даже поважнее, чем Дело. Ну, потому что тут помощь нужна конкретному человеку, а Дело, может, и вообще нахрен никому не сдалось. Хотя… Может, и ей это уже не так уж нужно. Да и мы никогда особо не общались до прошлого года, до того, как Том…сделал это. Джесс нужна была поддержка, непросто это, потерять брата вот так вдруг, ни с того ни с сего. Но Джесс молодец, она сильная. Все равно надо ей позвонить вечером.

Но если она вдруг занята, обязательно надо зайти к Сэму.

Ох, наконец-то перерыв, можно пожрать по-человечески. Так, а где ланч? Черт, забыл его из холодильника утром достать. Придется на столовую затратиться, так еще и идти с этими андроидами. Ну да ладно, они все равно сидят своими кучками, и им нет никакого дела даже до того, как тебя зовут.

Может, сейчас звякнуть Джесс? Да нет, она может быть на занятиях, лучше позже, вечером. Можно пока покурить. Полпачки осталось, хороший повод задуматься о здоровье, то бишь, начать, наконец, экономить.

Ох, ну и видок из окна. Люди рвутся сюда в надежде стать счастливыми в этом шумном красивом городе, а потом заканчивают на его задворках, как Мэри. Кстати, а книга для Мэри где? А, фух, вот она. Ей понравится.

А вообще, может, Мэри еще и не закончила. В Лондоне хреново с социальной политикой. И даже в таких больших и модных офисах, как этот, иногда не хочется жить.

Так, ну еще пара часов бесполезного труда и все. Время похрустеть шеей. Покурить бы, но нет, надо держаться диеты, переходим на штуку в день.

Ну что, почти свобода!

Позвонить Джесс? Так, только не здесь, чтоб еще кто-то слышал, надо отойти подальше.

- Джесс, привет! Как ты? Спасибо, все хорошо. Слушай, у тебя… ты случайно не занята сегодня вечером? Ааа… Ясно. Что? А, да нет, спасибо, я все равно там никого не знаю. Правда, спасибо, Джесс, у меня просто дела после работы. Да, давай, пока, хорошо вам повесе...ну, провести вечер.

Блин, башка трещит. Поехать домой и завалиться в кровать. Аа, черт, Сэм. Да и что толку? Что останется от тебя, лежащего на кровати? Никто не узнает, даже если ты там сдохнешь.

Какое «гармоничное» сочетание: дом еще викторианской постройки и на его холодных ступеньках самодельное жилище из матраса, одеяла, сбоку маленький чемоданчик и вокруг матраса много книг – Мэри не против, когда их берут, главное, чтоб «пополняли библиотеку».

- Хэй, Хэл, - ну и Мэри, кстати, как из викторианской эпохи, бледная, худая, только рыжие кудри спутанные и грязные.
- Здорово, Мэри, - уже почти привычно пожимать ее руку. – Как...живешь?
- Да ничего, мой курорт – обвела рукой свои богатства, - процветает, лавочку пока не прикрывают, потихоньку веду бизнес под прикрытием, с чем ты ко мне сегодня?
- Ты говорила, ты учила французский в школе?
- Oui, bien s;r, mon cher. А ты что, читаешь лягушатников в оригинале?
- Ну, это не совсем лягушатник, вот, держи-ка. Я даже смог осилить.
- «Голубчик», Эмиль Ажар. Аа, точно, я люблю этого чувака, - она пошарила синеватыми пальцами в груде потрепанных книжек. – Во, зацени название: «Вся жизнь впереди», - с жутким сарказмом почти пропела и подмигнула. – Хочешь?
- Спасибо, я читал.

Она небрежно швырнула книгу на матрас и прилегла обратно, накрывшись одеялом.

- Подмораживает?
- Да пока ничего, вот в следующие два-три месяца мне понадобится одеяльце потеплее, - ее лицо вдруг стало жестким, как всегда, когда она неудачно шутила, по-уличному, к этому тоже так просто не привыкнешь. – Как там твой сосед, когда уже помрет? Ты мне обещал завещать его одеяло.
- Я был у него, не так давно, вот собираюсь зайти сегодня. Ты знаешь, мне кажется, он идет на поправку.
- Ну да, - хмыкнула, - а я в следующем году поступлю в языковую школу.

Неловкое молчание. Мэри еще так смотрит, что аж не по себе, как будто сканирует всего.

- Не ищешь пока нового соседа?
- Тебе все равно не по карману, - черт, все-таки научился у нее.

Но она не обиделась, посмеялась.

- Не угостишь сигареткой?
- Я.. ты знаешь, мои закончились, - да куда кошелек в сумке запропастился, - могу угостить десяткой на сигаретки, - что за черт, каких-то семь фунтов осталось, неделю назад всего с карты снимал, может, в карманах хоть есть что, блин, чуть сигареты не вытащил, а, вон какие-то смятые бумажки, вроде хватает как раз, - тебе полезно будет прогуляться.

Мэри как-то странно улыбнулась, накрыла кулак, в котором я зажал деньги, ладонью и оттолкнула. Залезла в верхний карман моей куртки, достала пачку. – За вранье штраф, но поделим поровну.

Кинула себе пять сигарет на постель, пачку запихнула обратно в мой карман. Как всегда, обескураживает, даже не знаешь, что и сказать.

- Ладно, я пойду, пока, Мэри.
- Бывай, Хэл.

К Сэму нельзя не поехать. Все равно с Джесс сегодня не получилось. Ну, это хорошо, что она не унывает, даже тусит вон.

Блин, это на другой конец города. Ну да ладно, зато на обратном пути можно как раз в центр заехать и на любимый мост. Как же хочется курить.

В палате всегда так гадко по-больничному пахнет. И Сэм тоже худой и бледный.

- Ну что, как ты?
- Да ничего, ты знаешь, - как будто вроде оживляется. – У меня неплохие прогнозы. Врачи говорят, что, может, скоро можно будет выписываться.
- Ух ты, круто.
- Да… Слушай, - Сэм с беспокойством заворочался в кровати, - я знаю, что тебе тяжело, как только появятся деньги, я тебе переведу за комнату.
- О чем ты, Сэм? Ты же даже не живешь на хате последние три месяца, я ночую по-королевски, то у себя, то у тебя, о чем разговор, за что ты должен платить?
- Подожди еще немного, вдруг меня правда выпишут, ты ж знаешь, в Лондоне пока найдешь нормальную комнату…
- Да не бери в голову, Сэм, главное, выздоравливай.
Сэм заговорил бодрее, но все еще не глядя в глаза: - Спасибо, спасибо тебе. Ты знаешь, я думаю, я иду на поправку, может, меня выпишут уже совсем скоро.

Надо улыбнуться и что-то сказать.

- Буду ждать, закатим с тобой дома пирушку.
- Ты сам-то как?
- Да как и всегда, особо нечего рассказать. Ну, я пойду, наверное, поправляйся, Сэм.

Скотина, мог бы и подольше посидеть. Но хочется бежать подальше от этой палаты с ее стерильно-мертвенным запахом и несбыточными надеждами.

Вечерний Лондон душит, нависая тучами, наваливаясь толпами, орет в уши гудками разъяренных машин. Уйтиуйтиуйти отсюда. Пожалуй, сегодня можно позволить себе еще одну сигаретку, в виде исключения. Ну что, вроде достаточно поздно? Солнца уже давно нет, на мосту не должно быть много народу. Можно попробовать.

Когда поднимаешься на мост, Темза так призывно пахнет черной сыростью. Нет, мы здесь не за этим.

Даа, почти все пообдирали. Почему-то на Миллениуме особенно плохо приживаются. Вроде почти никого пока, надо спешить. Ножницы и скотч в кармане, так, а вот и записки. «Ты даже не знаешь о том, какое ты чудо», «Не вздумай сделать это. Я с тобой», «Я тоже был в дерьме. Если ты прыгнешь, оно всплывет и останется с твоими близкими, а ты – нет», «Ты справишься, станешь еще сильнее и заслужишь продолжение своей истории», «Я очень хочу встретиться с тобой. Не лишай меня этой возможности». Все, можно уходить.