Глава xviii

Холодный ветер пронизывал до костей, непрестанно хлестая по лицу и заставляя глаза слезиться. Гай уже с трудом передвигал ноги, но он понимал: усни он сейчас, проснуться у него не выйдет.

      С того дня как он покинул Помпеи, прошло две недели. За это время Гай успел съесть почти весь хлеб и драгоценные куски мяса, завернутые в пергамент. Он старался бережно растягивать их, утоляя голод лишь кусочком раз в три дня. Всё остальное время он питался преимущественно заранее приготовленными высушенными фруктами и в достатке напивался водой, растапливая снег.

      Но вот за тёплую баню Гай продал бы душу, а до тех пор ему приходилось обходиться купанием в ручьях. Чтобы не простудиться, он подолгу сидел у костра, согревая застывшие пальцы.

      — Боги сегодня не милостивы к путникам, найти бы укрытие... — но ничего похожего на пристанище юноша не находил. Перед ним простиралась дорога, а у горизонта виднелись заснеженные холмы. Гай уже и не надеялся на чудо, но голос, донесшийся словно сквозь толщу горных пород, застал раба врасплох. «Сюда, сюда!» — звал он. В какой-то момент Гай решил, что к нему обращается сам Юпитер!

      — Я здесь! — Гай, наконец, заметил руки, махавшие путнику в нескольких passus* от него. Он ускорил шаг, с трудом сопротивляясь ветру.

      — Вот, присаживайтесь, — незнакомец указал на небольшой горный уступ, подаривший огромное счастье уставшему в пути невольнику. Разведенный огонь стал приятным дополнением.

      — Благодарю вас, господин, — стряхнув с одежды хлопья снега, Гай устроился у костра. Он вытянул ладони к палящему пламени и взглянул на незнакомца, когда тот его спросил:

      — Куда же держите путь в такую погоду? — человек напротив казался Гаю не старшего его самого: с чёрными, как и у Асета волосами. Они были похожи, только глаза у юноши, спасшего Гая, были болотного оттенка.

      — На Юг, — ответил Гай, — а вы? — он с радостью принял протянутую незнакомцем плошку с водой.

      — В Помпеи. Я ищу дом достопочтенного Тибурия.

       Пройдя столько passus, Гай никак не рассчитывал услышать имя бывшего хозяина, однако он делал вид, что не знает, о ком речь. Выдать себя — значит вызвать на лишние вопросы.

      — Вы на верном пути. Идите прямо, никуда не сворачивая, и достигнете своей цели. Поместье достопочтенного Тибурия не составит труда найти.

      — Благодарю вас, а то я уже испугался, что сбился с пути. Моё имя Гонсало, сын Галласа, — человек склонил голову в знак уважения к Гаю.

      — Мой имя Г... — мгновение, и Гай понял, что чуть было не назвал своё настоящее имя, а ведь это могло навлечь беду. — Грэтиен, сын Густавуса, — выдавил он. Убедившись, что его собеседника не смутила вдруг возникшая заминка, невольник смог немного расслабиться.

      — Вы путешественник, Грэтиен? — вдруг спросил Гонсало.

      — Верно, я странствую с ранних лет. Мои родители — рабы на Римской земле, и я путешествую, работая где придется, в надежде скопить деньги на выкуп матушки и отца...— Гай на ходу сочинял рассказы о своей трагичной судьбе, и, кажется, Гонсало безоговорочно верил ему.

      — Это печально, но я понимаю вас. Сам я так же, как и вы, много лет копил, чтобы откупиться от своего господина. И вот я свободен. Теперь я держу путь к любимому, ведь я дал клятву! — улыбка на лице галла была искренней. На мгновение Гаю стало даже стыдно за обман. Но он понимал: пути назад уже не было. Придётся врать до конца.

      — Я уверен, что вы обязательно встретитесь, — наконец, ответил он. На это сын Галласа лишь устало кивнул.

      Ночь прошла спокойно, ветер утих. Рано утром, когда первый луч солнца коснулся вершины заснеженной горы, Гай попрощался и в знак благодарности пообещал помолиться Юпитеру за спасение Гонсало. Тот в ответ подарил новому другу амулет в виде бычьих рогов. На этом их пути разошлись.

***



      — Чёрт, это уже третий заяц! Может, я прячусь с подветренной стороны? — Гай обреченно вздохнул.

      За три дня, прошедшие с тех пор, как он расстался с Гонсало, юноша не поймал ни одного зверька. В этих и без того суровых местах поймать добычу оказалось сложнее, чем он себе представлял. Ждать, пока добыча попадётся, оказалось еще тяжелее. На морозе нестерпимо мёрзли руки. Всё это оказалось для Гая испытанием. Ему казалось, что если ничего не переменится, то до пункта назначения ему не дойти: он умрёт с голоду, а снег скроет его тело.

      — Нет, мне нельзя сейчас умирать! — Гай решил изменить тактику. Он расставил ловушки в других местах, а сам остался ждать в укрытии, которое он соорудил из веток, накрыв сверху покрывалом. Эта вещь, которую он взял с собой, сейчас была ему как нельзя кстати. Плотное, оно не позволяло сильному ветру проникнуть внутрь.

      Спустя некоторое время Гай проверил оставленные ловушки. Идея оправдала себя: в трех из них была его добыча.

      — Спасибо за ваш дар, — удар ножом и добыча мертва. Разделывание туши — трудоёмкое дело, особенно для того, кто этим не разу не занимался. Поэтому первая же попытка обернулась порезом.

      — Да как так? — наскоро замотав палец тканью, Гай продолжил разделывать зверя, отделяя шкуру от и мяса, и вскоре бульон из крольчатины уже кипел на костре.

      Путь предстоял еще долгий, потому Гай принял решение сохранить часть мяса про запас. С такой холодной погодой о его свежести можно было не беспокоиться. Шкуры он решил продать первому встреченному на пути торговцу. Себе Гай оставил лишь одну: её он пришьёт к остальным, что сможет добыть. Ещё одно покрывало уж точно не помешает.

      — Как знать, успею ли я до того, как путь засыпает снегом, — Гай устремил свой взор на вершину. Асет был прав, когда говорил, что неподготовленный человек не преодолеет и половину пути, но Гай владел ножом и знал искусство охоты, поэтому не боялся продолжать.

      — Интересно, Гонсало направлялся к Асету? — но подумать об этом беглец решил утром, а сейчас время отдыха. Ему нужно набираться сил перед тяжелым днём.

       Утром отправиться в путь так и не удалось: ветер, принёсший сильный снег, перерос в метель, а затем и во вьюгу. В такую погоду выдвигаться было опасно, поэтому Гай принял решение скрываться в убежище. Долгое время шалаш храбро выносил резкие порывы, но под тяжестью снега ветки принялись ломаться одна за другой. Гай только и успевал ставить новые.

       Лишь ночью, когда ветер утих, Гай вышел наружу и принялся разгребать укрытие. Непогода заставила его остаться здесь еще на одну ночь. В такие моменты Гай мысленно возвращался назад, к господину Тибурию, к Асету и другим обитателям дома. Правильно ли он поступил, сбежав?

      Единственное, о чём раб жалел больше всего — он не помог Асету... Сбежал как трус.

      —Его, наверное, выпороли...— прошептал он.

      От одной мысли, что Асету больно по его вине, Гаю стало дурно. Свернувшись калачиком, он укрылся плащом и, закрыв глаза, молился, чтобы Морфей подарил ему глубокий сон.

      Бог оказался непреклонен. Гай не надеялся, что покровители смогут простить ему предательство. Таких, как он, ждёт отдельное место в мире Плутона.

      — Пусть же меня покарают за мои грехи, но позвольте закончить свой путь! — беспомощность первой настигает путника во время вьюги. Гай проклинал себя за такой поспешный уход из Помпеи, но вернуться назад — значит погибнуть или попасться страже. Впрочем, в последнем невольник сомневался: в такую погоду его никто не станет преследовать.

      Новое укрытие было лучше предыдущего: углубление, похожее на пещеру, хоть и не было таким глубоким, в котором повезло укрыться Гаю ранее, но позволило разжечь костёр. Снятая обувь сушилась у пламени, а сам юноша старался согреть замерзшие ноги с помощью массажа. Этому приёму его некогда научил Кристос. Будучи еще совсем юным, Гай любил подолгу гулять зимой, поэтому часто морозил ноги и руки. Несколько движений лекаря и тёплое покрывало спасали раба от обморожения. Сейчас, вспоминая те дни, Гай благодарил старика.

      И если ноги он смог отогреть, то с правой рукой возникли сложности: тогда, во время разделывания туши, его нож соскочил, оставив на пальце глубокий порез. Кровь, хлынувшая из него, еще долго не останавливалась, а после палец почернел, зуд был невыносимым. Ещё спустя сутки у юноши начался жар. Пульсирующая боль в руке заставила Гая срочно устроить привал.

      Он понимал, что если ничего не сделать, то станет хуже. Юноша смотрел на нарывающий палец, понимая, что выбора нет, однако собрать волю в кулак он не решался.

      Так прошли еще сутки. Пот градом стекал по лицу, боли уже не было. Лишь покалывание. Гай поднялся на ноги и направился к лежащей в углу сумке. Достав оттуда нож, промыл его и опустил в кипяток. Вытер пот со лба. Ему нельзя умирать. Еды хватит, чтобы дождаться выздоровления. Самое тяжелое нужно осуществить сейчас.

      Один удар — кровь брызнула на лицо и одежду юноши. Боль была невыносимой, крик эхом раздался по пещере.

      — Юпитер, надеюсь, ты не оставишь меня... — раскалив нож, Гай дрожащими руками поднёс его к обрубку пальца и, прижав к ране, не отпускал, пока пелена тьмы не поглотила его.