Одиночество

По старой, так пронзительно скрипучей, деревянной лестнице уже давным давно никто не поднимался. Поэтому на ступеньках, с протершейся и облупившейся темно – кирпичной краской, лежал не только толстый слой пыли, но и множество крайне неприятных на вид, да наверняка и на ощупь тоже, пасмурно – серых тенёт, с явно заметными глубокими логовами больших пауков. О размерах свидетельствовали широкие проходы в их обиталища. Тусклый дневной свет едва просачивался сквозь маленькое круглое оконце у самого потолка лестничного проема. В этих блёклых лучах танцевали и клубились потоки всё той же многолетней пыли. Некоторые микроскопические частицы иногда вспыхивали, поймав больше света, чем другие, словно превращаясь в волшебные кристаллы. 

Дверь на чердак вовсе не была массивной и добротной. Нет. Старая, в свои лучшие времена щеголявшая белой краской, а ныне имевшая неподдающийся описанию оттенок грязно – жёлтого, довольно узкая дверь, за которой пряталось удивительное царство захламленного чердака. 

Два окна по обе стороны ската крыши пропускали достаточно света, чтобы разглядеть обстановку этого настоящего кладезя реальной истории, к частичкам которой можно было даже прикоснуться руками. 

Кипы самых разных журналов и газет, словно кто-то когда-то специально собирал и хранил каждый номер, возможно, именно так и было. Но в наше время господства всемирной сети такие вещи кажутся ненужным хламом. Даже старый кожаный чемодан, со сломанным кодовым замком, плотно набитый черно – белыми, местами выцветшими фотографиями, как будто нарочно вываливающимися из своего хранилища, чтобы хоть кто-то их заметил, казался навечно заброшенным. 

Рядом с чемоданом пылилось и прозябало удивительной красоты старинное кресло – качалка. Да, немного испещренное царапинами и сколами, но от этого оно казалось ещё более восхитительным, даже сказочным. Так и хотелось сесть в него, взять на колени тот самый кожаный чемодан, поверхность которого была похожа на почву измученной засухами пустыни, и с головой окунуться в историю одной маленькой семьи. 

Вопрос только в том, кто бы мог подняться на чердак и сесть в старинное кресло, чтобы просмотреть выцветшие фотографии. Этот дом давно уже не ощущал на своих половицах человеческих шагов и стены не поглощали никаких разговоров людей. Увы. Тропинка к крыльцу заросла высокой травой, как впрочем и некогда чудесные ухоженные клумбы с душистыми пионами и лилиями. Функции калитки больше не были нужны, ибо весь, некогда высокий забор покосился и местами обвалился. 

Огромные окна пустующего дома, словно глаза брошенных животных, с надеждой ловящих каждый мимолетный взгляд прохожих. Надеждой на то, что сквозняк снова будет теребить девственно белые занавески на окнах, с причудливыми узорами цветов или силуэтами экзотических птиц. Пышные красные и белые бутоны герани украшали бы широкие подоконники. И когда заботливая хозяйка поливала бы цветы, то вода из тарелочек под вазончиками обязательно бы пролилась и потекла по бороздкам между широких добротных половиц, словно живая. Именно о жизни мечтают брошенные дома. 

Спустя пару дней возле искривленной, словно печальная улыбка, калитки появился ярко – жёлтый баннер с большими чёрными, очень заметными буквами: "Продаётся дом". Вот это была уже реальная надежда на новую и красивую жизнь.