О духовном отце

Батюшка был строгим постником и в точности соблюдал церковный устав в соответствии с Типиконом. Он заметно худел Великим постом, и по понятной причине: ведь правила предписывают полное воздержание от пищи на первой седмице (почему её дни, вплоть до пятницы, и называются «чистыми»), равно и на Страстной.

Безусловно, своим чадам батюшка ничего не навязывал, но если те испрашивали благословение на постнические подвиги, охотно благословлял, мудро добавляя: «Всё по силам. Пост должен сделать нас не больными, а здоровыми. Не пост должен ездить на нас, а мы на нём...»

Многие его чада, имеющие здоровье и благое произволение, привыкли по средам и пятницам вкушать не ранее «девятого часа», то есть 15 часов пополудни. Когда я каялся на исповеди в нарушении поста или в неточном соблюдении его предписаний, батюшка никогда строго не выговаривал и не укорял – это было не в его правилах. Он говорил, что не должно вкушать после 12 ночи, ибо лукавый часто пользуется такой человеческой невоздержанностью, искушая людей дурными помыслами. Иногда, впрочем, я слышал от него псаломские слова: «Бог рассыплет кости человекоугодников». Это было в случаях, когда пост попирался мною по малодушию.

Относительно пищи и её качества батюшка был очень разборчив, признавая лишь экологически чистые продукты, не отравленные химией или не порченные консервантами. «Не ешьте то, что вам подсовывают», – говаривал он, предлагая изучить листок с вредными для здоровья «E»- консервантами. Отец Павел признавался мне, что в холодильнике держит грибы, ягоды и питается ими в течение года. Батюшка, с благодарностью принимая натуральные продукты, всегда спрашивал: «Это ваш дар?» Получив утвердительный ответ, с улыбкой произносил: «Да благословит вас Господь за милость». Большей частью отец Павел тотчас раздавал съестные подарки своим чадам.

За сорок лет духовного окормления мне лишь единожды посчастливилось обедать вместе с батюшкой. Помню, как он нахваливал хозяйку, радуясь, словно ребёнок, искусно и вкусно приготовленной пище. Его аскеза оставалась скрытой, а в общении с людьми проявлялись все краски, взятые с палитры любви. Всегда уместное духовное назидание растворялось в мудром разговоре о земном житьи-бытьи, хорошо известном батюшке, который был как бы одним из нас.

Из книги прот. Артемия Владимирова «Штрихи к портрету духовного отца»