продолжение 90-ых 8

Дома детей накормили обедом и уложили спать, а взрослые собрались на кухне, она поменьше и поуютней, что ли.
Алевтина Олеговна разлила всем чаю по пиалам (они здесь пили строго из пиал с национальным орнаментом) и стали обсуждать сначала предложение Юли переехать снова в Москву. Василий Андреевич с интересом слушал доводы Юли и вдруг сказал:
- Вот слушаю тебя, дочка, и удивляюсь. Ты уж извини, но сравнить хочу - первая, Ольга, всеми правдами и неправдами нас выживала из квартиры. Ну потом-то понятно стало, зачем, но всё же, как факт. А ты, наоборот, зовёшь обратно. Я считаю, что нам всем повезло, что Андрей с тобой встретился.
- Василий! Ну зачем ты! девочка от всего сердца, а ты какие-то сравнения тут придумываешь.
- Да ничего, я не обижаюсь. Оли нет больше и нам нечего бояться её вторжения.
Старики переглянулись и Алевтина Олеговна осторожно поинтересовалась:
- Юлечка, ты что сейчас имела в виду? "Нет" - уехала или нет её совсем?
- Ой... кажется, я того, сболтнула. Она... умерла, Андрей не хотел вам говорить, чтобы лишний раз не огорчать. Нам участковый ваш сказал. Ещё до свадьбы нашей.
- Ну, я не огорчена, если честно. Может, мне её и жаль, чисто по-человечески, как просто человека, абстрактного, но вот как конкретного - как-то не очень. - Она повернулась к мужу:
- Ну вот и к нашим "баранам" подошли. Помнишь, я в сквере заикнулась, но никак не было возможности...
- Да, да, помню, жду’с с нетерпением.
- Ты же помнишь, что наш сосед Петрович с Брянщины откуда-то.
- Помню. И что?
- Ну так и Ольга оттуда. Уж не его ли она дочь?
- Ну ты просто Шерлок Холмс! Надо теперь вспомнить, кто она по отчеству. А фамилию её я так и не знаю. Не удосужился спросить.
- Это уж Андрей, поди, помнит. Мы можем гадать сколько угодно, но узнаем только по приезде в Москву. Если она его дочь, то мама могла наговорить ей Бог весть чего про него, а она решила отомстить как-то.
- Всё может быть. А может быть просто совпадением.

Вечером состоялись учения по правилам поведения на дорогах. Василий Андреевич выстроил сорванцов в шеренгу перед их личным транспортом и сказал:
- Один из вас будет пассажиром, а второй водителем. Итак, водителем назначается ...
- Дед, давай жребий тянуть, - потянула его за рукав Алевтина Олеговна, - на спичках.
- А давай, тащите спички, Алечка, - и он слегка подтолкнул её пониже спины.
- Ну вы и хулиган! Мужчина, не приставайте к женщине, это чревато... - она ушла за спичками, а дети весело захихикали.
Она вернулась через минуту с двумя спичками:
- Смотрите, здесь две спички, но одна длинная, а другая короткая. Кто вытянет длинную, тот первый рулит.
Дети, затаив дыхание, смотрели на коричневые головки спичек. Которую вытащить? Первым решился Игорёк. И вытащил длинную.
- Уя, уя,я певлый!
-Ну и... подумаешь. А я, как женчина, буду пассажилой, - заявила Галя. И началось обучение. Галя, как "женчина", всё делала для того, чтобы отвлечь водителя от дороги, но он не поддавался. Нахмурив бровки, смотрел на дорогу, рулил и выруливал, потому что на дороге тоже трудностей хватало - там мама с бабушкой устраивали всякие препятствия в виде диванных подушек, нерадивых пешеходов и даже в виде непредвиденного дождика. Тут уж визжали оба!
 Игра понравилась и они решили на следующий день поиграть непосредственно в правила уличного движения.

Как-то утром, собираясь с детьми на прогулку, Юля почувствовала головокружение и, боясь упасть, по стеночке прошла на кухню и там села на диванчик. Алевтина Олеговна прибежала следом с испуганным лицом:
- Юлечка, что случилось? Ты так побледнела! Тебе что, плохо?
Юля даже сказать не могла, что с ней. Она дышала, как паровоз и уже начала сползать на пол, закрыв глаза. Алевтина Олеговна закричала:
- Вася, Вася! Беги скорей сюда! Юле плохо!
Прибежали все - и дети, и Василий Андреевич.
- Что случилось? Ох тыж... - Он помог ей лечь, расстегнул шубку и кофточку, потёр виски:
- Окно открой! - повернулся к супруге:
- Может, наша Юля, того, беременна? - и хитро прищурил глаза.
Та махнула рукой:
- Да уж это было бы лучше всякой болезни, однозначно. Вызывай скорую.
Дети испуганно жались к ногам Алевтины Олеговны. У Игорька глазки были огромными и в слезах.
- Мама... баба, мама бобо?
- Не волнуйся так, малыш, мама выздоровеет, обязательно! - бабушка погладила его по голове.
Пришёл Василий Андреевич:
- Вызвал, сказали нет машины. Я её сам довезу. А вы идите гуляйте, что время зря терять.
Он подогнал машину к крыльцу и пошёл за Юлей. Она уже открыла глаза и смотрела на всех с удивлением:
- А чего это я разлеглась тут?
- Ты сознание потеряла.
- Да? С чего бы это?
- Нуууу... Может, ты беременна, Юлечка, а это у беременных бывает.
Юля начала медленно краснеть:
- Вы думаете?
- А что тут думать, карета подана, поехали. Там доктор всё и скажет.
Василий Андреевич помог девушке дойти до машины и они уехали.
Вернулись ближе к вечеру и, весело пересмеиваясь, зашли в дом. Домочадцы сидели на кухне и пили чай, обед у них уже плавно перешёл в ужин.
- Мама, мама пиехала! - Игорёк выскочил из-за стола и бросился к Юле. Он уткнулся ей в колени и расплакался.
- Ну что ты, миленький мой, сладкий, пончик пушистый, - обнимала его Юля, присев на корточки, - видишь, всё в порядке, я приехала, не осталась там. Будем и дальше вместе жить-поживать и добра наживать, - она гладила его по голове и шептала на ушко всякие глупости и он успокоился, наконец, и счастливо засмеялся.
Пока они так стояли обнимались, Василий Андреевич шёпотом поведал результат их поездки:
- Ну подтвердились наши догадки, месяц уже,как минимум. И думаю, что ехать надо домой, не здесь же ей рожать. Надо кого-то найти, чтобы пожили пока в доме. Что-то не нравится мне настроение некоторых. Вчера ко мне подходили казахи, явно не местные, я их не знаю, и спрашивали, не хочу ли я дом продать.

Алевтина Олеговна утащила его к себе в комнату:
- Давай здесь рассказывай, не надо Юлечку волновать.
- Ну что, подошли и спрашивают:
 "Вы живёте в том двухэтажном доме? - и назвали адрес.
- Да. Только у нас одна квартира там, вторая у других владельцев.
- А как с ними связаться?
- Не знаю, мы с ними связь не поддерживаем.
- Мы хотим вам предложить деньги, а вы покупаете любой другой дом или квартиру. Нам этот дом нужен.
- Но нам тоже он нужен. У нас дети, им очень хорошо в этом доме.
- В общем, думайте неделю. А потом не обижайтесь."
И с этим они от меня отвалили.

_ О, Господи... Начинается в колхозе утро! - Алевтина Олеговна закатила глаза, - даже думать нечего, уезжаем и всё. Мне не нужны неприятности, у нас дети! И скоро внук появится.
- А, может, внучка.
- Василий, какая разница! Я в общем говорю. Слушай, а позвони Андрею, может, он что придумает!
- Точно, сейчас.
- А неделя не прошла ещё?
- Не, вчера подходили.
- Вот ты пенёк, Вася, вчера не мог сказать?
- Ну забыл как-то.
- Иди уже звони.
Василий Андреевич посмотрел на часы. Если у них тут было уже девять вечера, то в Москве... минус три... шесть. Дома он уже или нет? Он набрал номер и стал ждать. На пятом гудке Андрей взял трубку.
- Алло, папа, привет! Рад слышать! Как дела у вас там? Что новенького?
- Привет, сынок. В общем, новости есть... - и он рассказал обо всём, - теперь вот думаем, что делать. Дом отдавать жалко, денег,я чувствую, мы не увидим, в лучшем случае, нам на билеты дадут, уехать. Вот, решили с тобой посоветоваться.
- Ничего себе, у вас события! Перезвоню,- и положил трубку.
- Ну, что он сказал? - нетерпеливо спросила Алевтина Олеговна.
- Сказал, что перезвонит и положил трубку.
- Может, придумает что-нибудь. Пошли, накормлю вас. Юля, пошли кушать! Ты целый день не ела,- крикнула Алевтина Олеговна невестке.
 Они сели за стол, а дети жались к родителям, как будто что-то чувствовали. Галя уселась на колени к маме Але, а Игорёк так и не отлепился от Юли.
Вопреки опасениям Алевтины Олеговны, Юля поела и даже с аппетитом. Они с Василием Андреевичем рассказывали, как их встретили в больнице, как у врача глаза по полтиннику выросли, когда она заполняла бланки:
- Там графа есть, сколько беременностей, сколько родов и сколько детей. Ну я ж честно заполняю - беременность первая, родов не было, ребёнок один. Он читает и вижу, как глаза стали круглые, - со смехом говорила Юля,- потом спрашивает: "Не понял, у вас есть ребёнок, но роды у вас первые?- Да."Юля скосила глаза на Игоря и закруглила разговор:
- В общем, сказала, как есть. Успокоился и ещё полчаса головой качал.
- А что вы так долго были?
- Да то много народа было, то его на операцию вызвали, то ещё куда.
Неожиданно зазвенел дверной звонок. Корнеевы переглянулись.
- Вот говорила тебе, заведи собаку. Может, и побоялись так ходить по ночам-то. Иди, спрашивай, кто там.
Василий Андреевич пошёл в прихожую. Через минуту вернулся с Женьком и Егором.
- Всем привет! Юлечка, всё цветёшь! Наше почтение Алевтине Олеговне!
Они по очереди приложились к её ручке. Игорёк узнал своих соседей по купе и радостно к ним подбежал, а Галя, испугавшись огромных дядек, быстро, как обезьянка, забралась отцу на руки и там набиралась храбрости.
- Ну, нам Андрей позвонил и просил помочь разрулить ситуацию. Да, здесь активизируются приезжие из дальних аулов, народ мутят. Уже многих так выселили и люди всё бросают и уезжают без гроша в кармане. Юля, - повернулся к девушке Женёк, - ты бы детей увела, чтобы им лишнего не приснилось чего.
- Ой, и правда, чего это я... Галя, Игорь, пошли умываться и спать! Быстренько, а то сказку не расскажу!
Дети неохотно поплелись за ней, то и дело оглядываясь на гостей, а они им весело махали вслед.
- В общем, предложение такое, - повернулся Женёк к супругам, -вы, типа, продали дом нам. А сами собирайтесь и уезжайте. Документы купли-продажи мы принесём завтра, никто проверять не будет, а мы позаботимся о доме. Ну или кому доверить проживание в нём, чтобы местные-неместные отстали от вас и дома в целом. Да и есть рычаги, на которые можем надавить... Но в свете надвигающихся событий лучше уехать.

Они ещё с часок посидели, попили чайку с хозяевами и вернувшейся Юлей, порадовались, что машина Игорю понравилась и с этим расстались.
На следующий день пришёл Егор с пачкой документов и они закрылись с Василием Андреевичем в комнате супругов.

После его ухода начались спешные сборы. Егор вместе с документами принёс и билеты до Москвы на самолёт. Значит, они отсюда поедут на машине в Караганду.
- Егор сказал, что довезут на своей. А эту чтобы продали здесь, всё какие-то деньги будут ещё. Он принёс немного, чтобы было чем детей кормить первое время. Типа, за аренду.
- Чует моё сердце, мы его больше не увидим, - печально оглядела стены дома Алевтина Олеговна, - как-то привыкла я к нему.
- Не грусти, Алечка, может, ещё вернёмся.
Василий Андреевич довольно быстро продал машину. И уже на пути к дому его остановил знакомый рено. В нём сидели те, кто предлагал выкупить дом. Видимо, они следили за ним.
- Салам алейкум! Вы подумали над нашим предложением?
- Добрый день. Да, конечно! Мы же вчера и его продали. А разве не от вас приходили вчерашние парни? - и, увидев, что они удивлённо переглядываются, Василий Андреевич "испуганно" спросил:
- Не от вас? Может, даже, нас надули? И документы, может быть, все фальшивые?
- Что за люди, мы никого не посылали, вы же сказали, думать будете.
- Мы и думали! А они ночью пришли, два шкафа таких! Мы очень испугались, детей так точно они напугали.
Мужчины переглянулись:
- Два шкафа? Понятно. Пошли, - толкнул один другого, - я знаю, кто это.
Корнеев вздохнул с облегчением, глядя им в след.

Приехав домой, рассказал Алечке. Она выслушала, задумалась и спросила:
- Как думаешь, поверили?
Василий Андреевич пожал плечами:
- Нам бы день простоять и ночь продержаться. У нас послезавтра самолёт.
Уехать пришлось этой же ночью. Ребята (два "шкафа" которые) приехали в два часа ночи, быстро загрузили вещи в одну машину, туда же усадили сонную Галочку и зарёванного Игорька на заднее сиденье с женщинами, Егор с Василием Андреевичем сели впереди, а Женёк ехал на другой, сзади. Игорь долго и горько плакал, потому что его любимая машина осталась тут. Брать с собой её никто не стал, очень уж громоздкая.

Дорога была не очень ровная, асфальт давно не обновлялся и машина то и дело подпрыгивала на ухабах. Но детям это спать не мешало. Одна Юля страдала от этих скачков в разные стороны, но не жаловалась, крепко сжав губы. Наконец, приехали в Караганду. Ещё было темно и ничего толком не видно. Их привезли на квартиру к знакомым Женька на Майкудук и поместили в одной комнате.
- Ничего, не расстраивайтесь, завтра уже самолёт. В тесноте - не в обиде.
- Ой, ребята, низкий вам поклон! О чём вы говорите! Какие неудобства! Нам ли волноваться об удобствах, переживших войну, коммуналку и всякое такое! - Василий Андреевич потряс им поочереди руки, а Алевтина Олеговна обняла и чмокнула обоих. Те смущённо потоптались и, попрощавшись, уехали. Хозяева были очень добродушной парой приблизительно одного возраста с Корнеевыми и нашли общий язык быстро. Женщины возились на кухне, Юля гуляла с детьми во дворе. Далеко не ходили, побаивалась, вдруг выследили, украдут ещё детей, кто их знает, этих местных-неместных.
Алевтина Олеговна следила за Юлей в четыре глаза, чтобы, не дай Бог, снова плохо не стало. Но пока обмороки не повторялись. Хозяина звали Рафаил, высокий, худой - то ли татарин, то ли казах, он и сам не знал толком. Но говорил на всех языках довольно сносно. Жена, Наталья, русская с узкими, весёлыми глазами, маленькая и кругленькая. Они были очень гостеприимными и постоянно подтрунивали друг над другом, смех у них просто не прекращался. Время пролетело быстро, Корнеевы и не заметили, как настал день отлёта и тут Алевтина Олеговна вспомнила о своей боязни самолётов и полётов в них.Она сидела на чемоданах, чуть не плача и никак не могла справиться с дрожащими руками и губами. Наталья тут же принесла какие-то капли и дала ей выпить. Алевтина Олеговна понюхала, подумала и, сказав:
- Эх, была не была! - выпила 30 грамм этих капель. Минут через 10 мандраж прошёл, что было удивительно.
- Наталья, что это? - спросила она удивлённо. - Никогда ни одни капли или лекарства мне так не помогали.
Наталья ушла на кухню и вынесла оттуда бутылку, замотанную в кучу тряпочек и засунутую в целлофановый пакет.
- На, забирай, я ещё сделаю. Я собираю травки и делаю настойки разные. Всем помогает от разных недугов. Ребята вот, ну что привезли вас, раны свои у меня лечат. Так что бери, не сомневайся, Алечка. А я ещё сделаю. Травка есть.
Алевтина Олеговна обняла женщину, поблагодарив за такой подарок, и они пошли к машине.

Полёт прошёл нормально для всех. Особенно Игорьку всё понравилось. Он даже забыл о машине, оставленной у деды с бабой. Он пытался бродить между рядами, но стюардесса утащила его в свой отсек и они там весело хохотали над его словами и проделками. Вернули уже к концу полёта, всего сладкого от карамелек "Взлётная".

Москва встретила их морозцем и гололёдом. Хотели взять такси, но тут на них налетел Андрей и сгрёб в охапку сразу всех. Перецеловав каждого, он нагрузил себя кучей сумок и чемоданов, оставив отцу и женщинам самый минимум, и повёл их к машине, что ждала на улице.
- Ты купил машину? - удивился отец.
- Не, это я взял у Сашки. Вот он купил.
- А нашу пришлось там продать. Не знаю, хватит этих денег, чтобы купить здесь другую.
- Ну приедем домой, посмотрим, - кивнул Андрей, - грузитесь в машину, что морозиться.
Вскоре они уже заходили в квартиру. Алевтина Олеговна со слезами переступила её порог.
- Здравствуй, дом!- воскликнула она, - я уже соскучилась, так давно мы здесь не были!
- И не говорите, лягухи вы путешественники, - засмеялся Андрей. К ним из комнаты вышел Сашка и радостно поздоровался с приехавшими:
- С благополучным прибытием вас! Хорошо, что всё хорошо закончилось.
- Александр, приветствую! - воскликнул Василий Андреевич, - как Леночка, сынок ваш?
- Спасибо, все живы - здоровы, - ответил Сашка, - давайте, раздевайтесь, я чай там с тортом приготовил.
- Бежим, бежим! Спасибо, Сашенька! - улыбнулась Алевтина Олеговна, - детки, разделись? Тогда бегом в ванную, мыть руки!
Они шумной гурьбой ввалились в комнату и кинулись рассаживаться за столом. Андрей не выпускал Юлину руку из своей и с таким глупым видом улыбался, что все стали подсмеиваться над ним.
- Андрюша, ты так вцепился в жену, как будто сейчас прилетит змей-Горыныч и украдёт её, - улыбнулась мама.
- Ух, я этого змея-Горыныча, - засмеялся Андрей и поцеловал Юлю. Так и уселись в обнимку.
Мама с папой, посмеиваясь, переглянулись.
- Юля, сама расскажешь или нам предоставишь эту честь?
- Что там у вас за секреты? - почесал затылок Андрей.
Юля смутилась и тут же засмеялась:
- Да мы там к врачу сходили и нам сказали, что я... жду ребёнка, - и она в смущении спряталась у него под мышкой.
- Ох, ничего себе! Вот это новость! И вы не сказали сразу мне эту новость!
- Андрюха! Поздравляю с известием! Скоро и у вас будет коротышка, как и у нас. Давайте девочку, будет нашему невеста, - потряс руку АндреюСашка. - Ленке скажу - обалдеет!
- Оставили на закуску, как десерт к чаю, - хмыкнул Василий Андреевич в ответ на претензии сына, - ну что, обмоем это событие?
Юля наотрез отказалась "обмывать. Сказала, что ещё рано. Вот когда родит, тогдааа... может быть, и "обмоют".
Андрей никак не мог успокоиться и то щупал, как бы ненароком, Юлин живот, то хихикал не к месту, то забывал положить еду в рот, так и застывал с поднесённым "орудием труда".
Алевтина Олеговна уже три раза его звала и, пока Юля не ущипнула его за руку, не слышал и не реагировал ни на что.
- Ой, ну ты чего, - потёр он ущипленное место, - больно же!
- Да я тебя зову уже полчаса, - улыбнулась мама, - а ты всё где-то в облаках витаешь. Ау, мы уже приземлились!
- Да я никак не приду в себя от вашей новости, - засмеялся Андрей, - новость-то какая! Можно сказать, жизнь заиграла новыми красками! А что ты хотела?
- Да нам тут одна идея пришла в голову...
- Новую дачу построить?
- Да нет...
- А, купить автомат и отбить дом в Казахстане?
 - Андрей! Я сейчас тебя накажу, как в детстве! Договоришься у меня. Сиди и слушай!
- Молчу, молчу...
- Так вот, у нас возникла идея...
- У тебя, - вставил словечко Василий Андреевич.
Алевтина Олеговна грозно посмотрела на него и тот сразу побежал на кухню и, как Андрей, уже на ходу, крикнул:
- Молчу, молчу!
Алевтина Олеговна снисходительно посмотрела ему вслед и повернулась к сыну:
- Короче, Андрюша, Ольга с какого города была, не помнишь?
- Помню, Почеп.
- Василий! Слышал? Почеп у неё был! Не помнишь, Петрович с какого города?
Василий Андреевич высунулся с кухни:
- Чего? Какой? Почеп? Да, кажется, он.
- Так вот, у меня возникло предположение, что Ольга его дочь! - торжественно закончила Алевтина Олеговна.
- Мам, чья? Не понял.
- Ну, Андрюша, нашего соседа погибшего, Николая Петровича.
- Хм... Интересная версия. Типа, приехала в родные пенаты и решила отомстить папаше и заодно извести всех жителей квартиры. Прям эта, как её, террористка. И что это нам даёт?

Алевтина Олеговна подняла брови в задумчивости и согласилась, что ничего не даёт, кроме просто информации.
- Хотя, интересная версия, - согласился Андрей, видя, что мама несколько смутилась и расстроилась, - надо у Матвея Степановича поинтересоваться, у нашего участкового. Все сведения у него есть.
- Да, да, было бы просто интересно узнать, права я или нет. -
Тут Алевтина Олеговна вдруг выпрямилась и прислушалась к звукам, что доносились из кухни.
- Пойду-ка я разогрею чайник, - пробормотала она и быстро вышла.
- Ха-ха! Папа попался, кажется! - засмеялся Андрей.
Дети засмеялись вместе с ним:
- Папа попался!
- Деда попался! - скакали они вокруг стула Андрея.

- С чем попался? - удивилась Юля.
- Ну, он явно решил-таки обмыть новость про внука!
- О, хорошая же идея! Я поддерживаю вас, дядя Вася! - крикнул Сашка и рысью помчался на кухню. Через минуту он так же мчался обратно, подгоняемый Алевтиной Олеговной:
- Саша, как не стыдно! Ладно, Вася дома и никуда не идёт. А ты же сейчас от нас за руль сядешь!
- Мам, да ладно, он домой на метро поедет, - засмеялся Андрей, - видимо, паровоз не остановить. Пошёл я, - и Андрей, чмокнув жену, пошёл на кухню, прихватив приятеля.
- Ну, что с ними делать, - развела руками Алевтина Олеговна.
Юля засмеялась:
- Ну я себя имела в виду, а они пусть уж выпьют по рюмочке.
Минут через десять женщины пришли на кухню с тарелками и увидели, как мужчины сидели и, зажав в кулаках стаканчики-стопарики, чокались ими "по-комсомольски":
- За ножки! За ручки!
- За мозги ваши, - поддакнула Алевтина Олеговна.
- За мозги!... Аля, что ты говоришь, путаешь только. Хотя и за это тоже можно.

Она махнула рукой и они оставили обмывающих друзей, а сами ушли к расшалившимся детям, пора было их угомонить.
Вечером Андрей вспомнил, что звонила Надя, которая с Памира приехала вместе с Камилом, и напрашивалась в гости, но он сказал, что пока нет никого, а он работает по две смены, так как дома делать одному нечего. Юля подумала и сказала:
- Надо бы позвать, раз мы дома.
- Да телефон не взял у неё. Будем ждать теперь, когда сама позвонит.

Жизнь пошла своим чередом. Андрей работал у себя, Юля у себя. Её встретили в салоне с большой теплотой, все соскучились и она тоже была рада вернуться в родной коллектив.

Нина ходила уже вовсю пузатая, до родов оставалось всего ничего, месяц или того меньше. Она смешно переваливалась с боку на бок, хотя сильно и не растолстела. Собственно, растолстел только живот и губы распухли. Но она всё равно ходила очень тяжело, отдуваясь и пыхтя.
- Ноги, Юль, болят, смотри, как раздулись, - она показала Юле свои ноги, полулёжа на диване, вытянув их перед собой. - Доктор говорит, что пью много. А где много-то? Так, самую малость, - она начала перечислять, - утром, раз, в обед, два, на ужин три. Ну там ещё пару раз. А совсем не пить я не могу, сушняк мучает. Я ж огурцы трескаю солёные вёдрами!
Юля засмеялась:
- Вот и ответ, почему ноги опухают.
- Думаешь, с огурцов?
- Думаю, с солёного.
- А ты как? Не тянет на солёное?
- Нет, - покачала головой Юля, - как-то пока нет этого. Может, потом потянет. Как Петро твой, волнуется?
- Ой, замучал совсем! То не бери, это не делай, туда не ходи! Трусится больше меня.
- А ты совсем не боишься?
- Сначала боялась, а сейчас думаю, скорей бы уже рОдить. Сил нет ходить с таким пузом! Ни тебе нагнуться, ни разуться. А уж чтобы сапоги надеть - так это надо няньку нанимать. Специального человека по надеванию на меня сапог, - она засмеялась.

Схватки начались в марте, в самом начале. Петра не было в Москве и Нина уехала в роддом с мамой Галей на такси. Пока ехали, таксист что только не услышал в адрес мужчин! Мог бы и обидеться, но он только смеялся и, когда они уже выходили, сказал:
- Моя так же меня костерила, когда схватки у неё были. Желаю вам здорового ребёнка, - крикнул он им уже вслед.

Нина рожала долго и мучительно. Схватки то отпускали, то снова вцеплялись железной "рукой". Она уже света белого не видела, всё было в чёрных тонах, губы потрескались и венки выступили на лице от крика.
Мама Галя бегала по коридору, она не видела её и слышать не могла, так как Нину увезли на второй этаж, но волновалась и не находила себе места. Как только кто-то показывался в коридоре в белом халате, она кидалась к ним с вопросами - ну как? что? родила?
- Да женщина, успокойтесь уже! Что вы ко всем пристаёте!? Я вообще не с того этажа. А кто у вас там рожает? - остановилась очередная жертва мамы Гали.
- Невестка там, Ниночка.
- Фамилия-то как?
- Хвыдченко.
- Ладно, сейчас поеду назад, узнаю, как там дела у неё. Хвыдченко, Хвыдченко, - забормотала девушка, запоминая фамилию. Спустилась она только минут через сорок.
- Мамаша, которая Хвыдченко! Вы тут где?
Мама Галя подбежала к ней с разинутым от волнения ртом:
- Ну шо там? Как?
- Ну шо, шо... Внук у вас! Четыре кило. С ума сойти! Такая маленькая, худенькая, а такого богатыря родила! Папа, наверное, большой у вас!
Мама Галя заплакала:
- Ну, слава те, Боженька, Пресвятая дева Мария! А Нина, Нина-то как?
- Да всё с ней хорошо, отдыхает. Папаня-то где? В курсе, что рожаете тут?
- Не, в командировке он.
Мама Галя, вся уставшая, как будто сама рожала, поехала домой, но сначала заехала к Юле с Андреем. Они ещё не в курсе были. У Юли был "выходной", заболели дома, практически, все, кроме неё и Андрея. Чтобы тоже не заболеть, она надела на лицо марлевую повязку и бегала от одного к другому. Кашель сотрясал и Галочку, и Игоряшку. Она лечила их сиропами, отварами и даже банки ставила. Деда с бабой тоже лежали с температурой и помочь ей не могли.
Она только присела отдохнуть на кухне с кружкой чая, как позвонили в дверь.

- Кто? - устало спросила она, медленно соображая, кто бы это мог быть - доктора не вызывала, она обещала быть завтра, Андрею рано...
- Та я это, мама Галя! Открывай!
Юля быстро открыла дверь и отвела женщину на кухню.
- Садись, мам Галь, чай горячий, прям сейчас согрела.
- А выпить нет?
- С чего это?
- Та Нинка рОдила, наконец. Хлопчик у нас!
- Ой, божечки ж, как здорово! А как они? Нормально?
- Нормально, на четыре кило рОдила. Огромный просто!
- Ничего себе! Да уж, она еле ходила последние дни, - покачала головой Юля. Она уже прикидывала, как сама будет ходить. Но ей говорили, что все ходят по разному и она надеялась, что всё у неё пройдёт, как по маслу. Та же мама Галя хвасталась, что при запорах мучается хуже, чем когда рожала Петра.
Юля вытащила из холодильника бутылку коньяка, оставшуюся ещё с их приезда, и налила маме Гале в рюмочку. Та, перекрестившись, маханула её, крякнула и задохнулась, вытаращив глаза.
- Что это? - сиплым голосом спросила она.
- Коньяк, - засмеялась Юля.
- Уж краще горилку пить довично, чим це, - еле отдышалась мама Галя, - Другого нэмае ничого?
Юля, смеясь в голос, полезла в холодильник снова и нашла там закрытую ещё бутылку водки.
- О, це дило! Давай, наливай!
Юля налила маме Гале стопочку. Та уже более осторожно выпила и закусила приготовленными заботливо бутербродом с салом и горчицей.
- А огурка немае? - на отрицательный ответ головой удивилась:
- Шо так? Не тяне тэбе? Ну ты даёшь! Ладно, шо Бог послал, - и снова налила себе.
- За маму з сыном! Шоб булы здоровы!
На их смех и шум вышла Алевтина Олеговна.
- За что пьём? Почему не зовёте? - стараясь выглядеть бодро, спросила она.
- Да вот - Нина родила, мама Аля, - радостно сказала Юля, обрадовавшись, что та хоть встала, наконец.
- О, а налей-ка и мне, что вы там пьёте? Водку? Давайте водку.

Она ещё была вялая, но уже в глазах появилась хоть какая-то жизнь.
- Ты як, лучче чи шо?
- Ой, спасибо, Галина, думаю, что выкарабкалась, - Алевтина Олеговна выпила водку и, сморщилась,передёрнулась:
- Как её можно пить просто так, не понимаю. Юлечка, дай что-то закусить, что там есть?
- Сыр будете?
- Давай сыр. И хлеб с маслом. - Она села за стол в самый угол и прислонилась к спинке диванчика. - Всё-таки ещё голова побаливает. А мой Вася с температурой никак не разделается.
Как нас всех прихватило... И дети, и мы. Лишь бы Андрей с Юлей не свалились. Тьфу на них три раза.
- Я в церкву ходыла, молила Боженьку за вас усих. Выздоравливайте, а я пиду до дому. Може, Петро позвонит, обрадую його.
Мама Галя ушла, а Алевтина Олеговна с мягкой улыбкой смотрела на невестку.
- Спасибо, Юлечка, досталось тебе от нас.
- Да ничего, мне не привыкать. Я дома за братиками и мамой ходила всё время, присматривала, лечила. Так что навык есть, - улыбнулась устало Юля. - Я так рада, что Нина родила и всё у неё позади. А мне ещё ходить и ходить. И почему мы так долго ходим?
- Слонихи ещё дольше, - засмеялась Алевтина Олеговна, - более 20-ти месяцев.
- Сколько???- поразилась Юля, - мама рОдная! Спасибо, что мы не слонихи. Что ж, будем терпеливо носить свой срок, никуда не денешься.

Мама Галя почти угадала, Петро не звонил, но уже и сам приехал. Не успела она порог переступить, как следом хлопнула входная дверь:
- Мама, Нина, я приехал!
Мама Галя выскочила навстречу:
- А я тильки з больницы, Нина уже родила, с сыночком тебя, Петря!
Он с шумом опустился на стул, который жалобно заскрипел под ним и растеряно посмотрел на мать.
- Уже? Я рассчитывал сам отвезти её. А вес какой? Рост?
- Вес аж четыре кило, а рост нэ знаю, нэ спрОсыла.

- Шо ж вы, мама.
- Шо я, я там промаялась з утра часа четыре, а ты спрашуешь, шо. Як казалы, шо всё хорошо, так я и пишла до дому. До Юли зайшла, уси болеют, кроме неё.
- И Андрий?
- Ни, вин також работае.
Петро взял телефон:
- Куда звонить, где Нина лежит?
- Щас, щас... пятнадцатая. Да, точно.
- А телефон е?
- В кармане, принесу.
Она сходила в коридор и вынула из кармана бумажку с адресом больницы и телефоном.
Петро набрал номер и долго ждал, когда соединят. Но сначала долго шли гудки - занято. Он чертыхнулся с досады и получил подзатыльник.
- Ты не на дорози, не в своей таратайке. Ты у хати! Прибью, як цуцика (щенка)!
- Та ладно, мама! Не буду, не буду, ай! Не убивайте меня! Мне ж ещё за ними ехать в роддом! Как я с отбитой макитрой поеду? - смеялся он.
- Теж саме, дывысь у мэнэ!
Наконец, раз на двадцатый, он дозвонился.
- Алё, здрасьте вам, я по поводу Хвыдченко Нины Валерьевны.
- Что вы хотите узнать?
- Как, что... Кого родила, вес, рост, когда выпишут.
- Сейчас... Хвыдченко... Нина... Да, родила. Сын у вас, четыре кило и 52 сантиметра рост. Прям богатырь!
- Вот спасибо! А когда домой?
- Через пять дней, если всё будет благополучно.
И трубку кинули.Петро растеряно глянул на мать:
- А шо там может быть не так? Если уже всё есть в наличии.
- Та... Всё нормально. Завтра поедем, побачим.
Он кивнул и тут же кинулся одеваться снова.
- Ты куда? - мама Галя пошла за ним в коридор.
- В магазин, кроватку же ж купить надо, одёжу пацану.
- Одёжу купили вже, а за кроваткой сходи. Тут тебя ждали, да.

Петро поехал, всё же, в роддом. Он решил сам убедиться, что всё в порядке. Ехал почти час и весь изнервничался, что закроют и он не успеет. Ворвался в холл и кинулся к справочному. Народу было мало и он уже через три минуты был у окошка.
- Я хотел узнать, в какой палате лежит Хвыдченко Нина Валерьевна и какая у неё палата.
-Зачем вам палата, папаша, раз вас туда всё равно не пустят. Идите на ту сторону, кричите её, на четвёртом она. Всё у неё хорошо, выпишут через пять дней.
Петро подёргал себя за ухо и вышел наружу. Обойдя здание, встал посередине и уставился на четвёртый этаж. Что, вот так и кричать? Он растерялся и никак не мог решиться просто так прокричать её имя. Вдруг у него под ухом заорал какой-то парень:
- Светка! Свеееет! Где ты там? Выгляни в окошко, дам тебе горошка! - и повернулся к Петру. - Что, первый раз? Ты кричи, не бойся, сейчас они как раз кормят и покажут заодно, кого родили и на кого похож, - и он заржал. - Тебе кого родила?
- Сына, - Петро повернулся к парню, - а у тебя кто?
- Да дочку родила, чтоб её, - с досадой сказал парень, - я ей сказал, чтобы домой с девкой не возвращалась. Пошутил, а она второй день не показывается в окно. И на записки не отвечает.
- Ну у тебя и шутки, - покачал головой Петро, - меня бы мать за такую шутку убила  на месте. Да и мне пофиг, кто родится. Я с самого начала ей это сказал. А она - парня хочу и точка. Я даже боялся, что, если девочка будет, вдруг расстроится.

К ним подошёл мужчина лет пятидесяти. Он явно слышал всё, о чём они говорили. Улыбнулся, поочереди посмотрев каждому в лицо и сказал:
- Моя Ларочка родила мне трёх сыночков. Хорошие, красивые, большие мальчишки выросли. А тут оказия такая - забеременела снова, уже сорок лет было. Как так получилось... Ну пошли рожать, куда деваться. И представляете, девочку родила! Вот, хожу навещаю. Обещают скоро выписать, - он повернулся к парню:
- Вот ты говоришь, девочку тебе не надо, мальчика подавай.А ты знаешь, как им тяжело приходится? Какие муки переносят женщины, чтобы дитя родить? И не все выживают...
- В смысле, не все выживают? Как это? - парень растерялся и захлопал белёсыми ресницами.
- Вот так... - и мужчина повернулся к окнам. Он не звал свою жену, просто стоял,смотрел и слёзы катились по щекам. Подошли два высоких парня и один положил ему руку на плечо:
- Вот ты где, а мы ищем везде. Пойдём домой, пап.
Он оживился и спросил радостно:
- Что, выписали их? Дома уже?
- Да, да, дома, поехали уже. - И парни бережно повели его домой. Третий, самый младший, стоял и плакал, не стесняясь слёз.
- Наша мама умерла при родах. И сестрёнку забрала с собой. А он теперь ходит уже месяц сюда каждый день, ждёт, - и, махнув рукой, пошёл следом за семьёй.
Парни оба застыли на месте. Переглянулись и заорали одновременно:
- НИНААА!!!!!!!!
- Света, Света!!!!
Выглянули на их вопли сразу несколько женщин. Петро увидел Нину и улыбка растянула его рот от уха до уха. Она кивнула ему и метнулась в сторону. Он не успел растеряться, как она вернулась обратно с кульком в руках. Поставила его, прижав к себе, и Петро мог лицезреть красное личико сына. Слёзы радости побежали по лицу. Он стоял столбом и просто смотрел, впитывая в себя эту красоту - жену и сына.
- Ты - моя мадонна! Слышишь?
Она махнула ему рукой и засмеялась. Снова махнула и показала рукой, что кормить надо.
- Я завтра приеду!
Нина кивнула, послала воздушный поцелуй и ушла.
А парень всё звал Свету, а та никак не хотела показываться.
- Ты ж ей крикни, что передумал, что хочешь и её, и дочку.
Тот оглянулся растерянно на мокрое лицо Петра и кивнул. Подняв голову, снова начал звать:
- Света, я пошутил, прости меня, дурака! Выгляни, покажи дочку! Ну, дурак я, что поделаешь! Свеееет! Прости!

Петро не стал ждать, чем кончится история парня и его жены Светы и пошёл к машине. Из головы не выходил мужчина с сыновьями. Он шёл и качал головой - вот как бывает...
Приехал домой поздно и, конечно, без кроватки. Мама Галя встретила его на пороге.
- Ну, як воны там?
- Шо, догадалась?
- А то! Або ты не мий сын? - она засмеялась, - иды, вечеряты будемо.
Они прошли на кухню и Петро сел за стол, а мама накладывала еду на тарелки. Петро стал рассказывать, как приехал, как Ниночка выглянула и показала сына. Мама всплёскивала руками, что-то восклицала, типа "та ты шо!", "як гарно" и, наконец, села рядом, поставив бутылку с чем-то мутным перед собой.
- Давай за них и выпьемо.
Петро разлил горилку по рюмкам и выпил одним махом:
- Здоровьичка им обоим!
- Та вже, нехай будуть здоровеньки!
Петро, выпив, снова вспомнил про мужчину и, помедлив, рассказал маме Гале.
- От жеж... Як його прихопило (прихватило). Кажешь, сыны за ним ходять?
- Да, присматривают.
Мама задумалась.
- Ось як бувае. Що ты, що Нина, росли без батькив. У неё загынув (умер) рано, на роботи щось там сталося, авария... А твий ушёл почти сразу, як ты народывся... Знайшов кралю краще, красивше, наверно... Я не стала плакаты. Що ж, значыть, так тому и быть.
И ростыла тебе сама. Ось тильки бабуся твоя и была у мене з родни. Низкий ей поклон. Мужчины сваталися до мене, но я сказала, що никому не довирю свого сына. Раз ридному батькови не треба його, то чужому и подавно. Я тебе в строгости ростила. Спуску не давала, но вырос такий гарний, велыкий и красывый, що чудо!
Мама наклонила его голову и поцеловала в щёку. Петро обнял её и тоже поцеловал в макушку.
- Ти найкраща, мама, знай це! БатькА не бачыв ни разу, и немає желания. Я, слава Богу, не такый, як вин, я не кину ни жинку, ни свою дитину, хто б там не народився. Я тебе заспиваю, - сказал он без перехода. И он запел. Петро пел о рушнике, что дала "ему" мама...

Ридна мати моя,
Ти ночей не доспала.
И водила мене
У поля край села,
И в дорогу далеку
Ти мене на зорі проводжала
И рушник вишиваний
На щастя дала.
... на долю дала...

Он вложил в слова и мотив всю любовь к матери. Она слушала и улыбалась. Хорошего сыночка вырастила...

Я визьму той рушник,
Простелю, наче долю,
В тихим шелести трав,
В щебетанни дибров.
И на тим рушничкови
Оживе все знайоме до болю,
И дитинство,розлука, и вирна любов.
... И твоя материнська любов...