Алканар. Хроники обнуления

 Самое труднопостижимое для нежити - понять, а почему понедельник начинается в субботу? И где была она, когда другие собирались воскреснуть?
 ...Нежить создает в мире уникальную ситуацию, когда богатым будет уже некуда запасать туалетную бумагу, а бедным — незачем...

Думой о завтраке бродит завтра в настоящем,
А понедельник завтра начинается в субботу,
Наперекор в сегодня на потоп билет обрящим,
Сгладить морщины бытия за сбором на работу.

Посвящается всем моим братьям — прогрессорам и бывшим коллегам по ИЭИЗ.

Место и время действия Система ЕР-20202, планета Корона, Эсторская империя, Алканарский край, Звенигородский госуцерковный округ(ЗГО), Монастырь Онания чисторукца страстотерпца. Март 2021.
Госуцерковь Земель системы Араксиса и Алканара ввела в новый монастырский устав положение, об обязанности прихожан противостоять демонам Короны наравне с монахами, добавив в церковный календарь день единения, окроплением зельем из адемоновирусов.

Действующие лица:
Верховный Воевода (ВВ)— Ватилла Вопилович Блудин, гарант имперского устава Эсторской империи.
Иосиф Старин (Арата Пригожий) - настоятель тирании обнуленной Эсторской империи.
Дон Альд Прампа, милорд Окаянной провинции, купец, мятежник, крайний диктатор Федерации Окаянных штатов, инквизитор Ордена Рыжих.
Нарзан Дотыров - эмир Соанской провинции и Красных северных гор, наследный принц Асуанский.
Сахар Залепин - приказный писец устава мятежников от Ваги Колеса, трактирный обсервер.
Иоанн Мирамистик - промодиакон Алканара, замонастырский блаженный знахарь,  организатор ярмарочных балаганов.
Малоторий Чубысь - настоятель игумен Ордена Нано и Света, ируканский засланец, хранитель казны Ордена Рыжих.
Валя Тошнотик (Валя Космо) — явно монастырская провидица и предсказательница, секретный наблюдатель Института Экспериментальной Истории Земли, почетный прогрессор, редактор стенгазеты ИЭИЗ «Космополетать».
Гвардейцы серого Ордена, монахи, эсторские мотопедисты, ночные херьорки Свечного зазора, медиумы, инженеры, химики, физики, астрономы, контрабандисты и дворовые девки.


Сцена первая

Темная келья монастыря, вдоль серых стен которой расставлены стеллажи, беспорядочно заваленные рулонами и свитками бумаги, разнообразными бутылками и пузырьками.
Посреди оной кельи стоит массивный стол из старых кирпичных поддонов, покрытый затейливой резьбой латиницей и таинственными ируканскими  иероглифами.
На столе тускло мерцают две свечи, обозначая из таинственной темноты хмурые лица двух старцев внезапными яркими отблесками в их очках и на лысинах.

Иоанн: Писец, писец...
Сахар: Ну, я - писец, а ты, блаженный, чего запричитал?
Иоанн: Я - обычный рвач-лицедей, а - не ординаторский врач зелодейный. Вот, намедни, пробовал мешать спирт с мирамистиком во всевозможных вариантах и композициях, а этой ируканской баронанежити хоть бы хны.
Чихать немочи на снадобье хотелось и смоглось, когда иными велено и не кашлять.
А — вчерась, дон Арата Пригожий предупредил, что если целебное снадобье для самого досточтимого горла не будет готово к завтрашнему утру, то сошлют меня на карантин к мятежникам.
Сахар: Подумаешь, я сам пару раз бывал у мятежников на карантине. Посадят, порежете компанией на свежем воздухе книг, газет и архивов на туалетную бумагу или научат в свитки сворачивать по новой моде. Девки дворовые там - огонь, а не то, что наши нынешние курицы очкастые, к переписыванию нового церковного устава. Хоть бы и не на кол, за нелегальные хаживания по трактирам с контрабандистами из-за Асуанского пролива.
Иоанн: Тьфу на тебя, я и так здоровьем ослаб, лысею сам и зрение падает от баронанежити ируканской.
Кстати сказывают, что это ты придумываешь загадки и поправки, с помощью которых Орден может мятежников среди прочих вычислять?
Caхар: Ну, я, допустим. А алгоритм — самый элементарный, наши согласны с переписанными основами Алканарской истории, а мятежники продолжают упрямиться в своих заблуждениях.
К примеру , на элементарный вопрос: «А сколько следует уложить вождей в Алканарский мавзолей, если там места на два Владимира и двух Ильичей?», наши без запинки ответят, что — одну светлую Троицу, а мятежники будут путаться в показаниях — от четырёх  и до всех на вынос, от греха подальше. Тупые, понимаешь?

Писец, неожиданно вспоминает о чем-то важном, ощупывает себя, извлекает из потайных нечто из глубин рясы и протягивает промодиакону, загадочно улыбаясь.
Сахар: Раствори в микстуре эту таблетку,  универсальное зелье трактирного обсервера и не парься совсем, это прошибет и исцелит любого из самых болезных гарантировано.
Иоанн: Откуда таблеточка, из запрещенных снадобий?
Сахар: Не успевают их запретить, да и не будут. Ими провидица Валя Космо торгует сведущим тайно, у неё связи по обе стороны Окаянного пролива, сам не бди лишнего - ни к месту сие. И всё, пора топать спать, скоро воеводский час, а нам ещё на утреннее построение подготовиться к священным омовениям рук.

Сцена вторая

Утро. Светлица верховного воеводы Алканара на внеочередном тайном Саммите баронов с гарантированной тайной речей от медиумов и приказных писцов.
Верховный воевода (недоверчиво надкусывает сухарь с представленной баронами икрой): Контрабандная, баклажанная?
Бароны (хором) : Помилуй, Воевода! Наша — кабачковая, красногорский рецепт. Девки дворовые наши отыскали в архивных свитках с поправками.
ВВ (хмуро сводит брови с наигранной добродушной улыбкой): Добрая икра, ей бы цвет немного патриотичнее придать и хлеба к ней.
А велел бы ты, настоятель, своим монахам хлебов свежих испечь...
Арата, не спи, когда я говорю! Вели уже своим экономкам и монахам по сусекам поскрести. Им пора прекращать совместным похмельем на карантине по контрабандистам квасить, а то я лично вам эти сухари в неразмоченном виде сам знаешь куда засуну, в целях экономии сортирной бумаги.
Или барону Соанскому поручу тебя и экономок твоих выпороть на конюшне.
Красивый, а ты, что насупился чёртом, или после удвоения последнего обнуления у придворных середников и черни хлеб-крупы есть? А обуты ли? Или опять на митингах босякуют, заодно с мятежниками и прихвостнями милорда Прампы, требуя мыла? Ты - сам, когда последний раз руки мыл?
Иосиф (испугано хлопает усталыми сонными глазами, но бодро зачитывает по заготовленной медиумами бумажке из внутреннего кармана): Декларируемая правительством дешевизна малоториевых ламп для нашей черни, обернулась резким ростом внешних рыночных цен на эбонит и запретом на поставку ториевой руды из-за пролива окаянцами. И пока мятежные экофанаты кротовьих нор подкапываются под новые ветряки силы Света, верные империи монахи, добывают электричество в поте лица и не покладая рук. Трут усердно во имя Света, изо всех сил благодаря Творца и Воеводу. При этом они непрерывно жалуются на ломоту в суставах и низкое качество ируканских эбонитовых палочек.
ВВ: Значит, Арата, если я тебя понял правильно, хлеба нет и не будет? Нарзан! Брат, засунь ему самый большой и шершавый сухарь сразу после совета, прямиком с пучком эбонитовых палочек, супротив их назначения и без мыла.
Мыло, с учетом свирепости ируканской баронанежити, надобно беречь как и наших могучих воинов Света.
Барон Дотыров (бодрым голосом): Штопать или не штопать - вот в чём...Уже на третий год локдауна в Ируканском королевстве наши мучачи мучатся над одной дилеммой - штопать многократно употреблённые одноразовые маски или перекраивать в три слоя мои старые солдатские портянки. Само собой, Арата — такой Красивый будет, зуб даю, а Света — персик! Мои воины и ночные орки Свечного зазора готовы незамедлительно выполнить любой твой приказ, сухарей растолочь, размочить, замочить и дотырить если ко времени и без заимствований.
Бароны (наперебой): А у нас есть мелкие технические неполадки в работе обнуляции стабильности прогрессии. Пока мы честно выполняли былые предписания, удаленных с Эстории естественным образом мятежных братьев-сопрогрессоров, коварная ируканская баронанежить и противоречивые рекомендации знахарей и ростовщиков поставила армию ждухитов Нано и Света, наших отважных контрабандистов и погонщиков боевых верблюдов в очень неудобное положение.
Эпидемия новой баронанежити потребовала дополнительных ассигнований, а их нет - на усилить регулярность омовений верных Империи рук, пока заблудшие братья-монахи отпускают чистую воду неохотно и строго по счёту за поставки электричества, а вместо мыла и целебных масел, отваливают прогорклое сало с несвежими туалетными свитками.
И обидное - хранимый в монастырских погребах спирт, оказался технично денатурированным мятежными супостатами.
А из наибольших неудобств - открытый огонь на карантине секретчики гвардейцев запретили применять всем, от курцов и до хлебопёков в связи активным производством метательного пороха. Нашего самосадного табака и мажорки без спичек не раскуришь, контрабандных ингаляционных шайтан-сигар нашими воинам Духа постоянно не хватает, вот и жуют навозно-травяную жвачку, от которой у всех крепчает грудной кашель, усугубляемый диареей.
Мало того - кашель, собака, такой сильный, что его слышно тем собакам за Окаянным проливом, да и обсеренные штаны застирывать больные уже от общей слабости, и нежданной дряхлости не поспевают. И все это на фоне подстрекательства ростовщиков и медиумами «заранцами», «завтрасранцами» и «бубничными закурисранцами».
ВВ: Хватит причитать хором и вразнобой! Заткнитесь! Света? Какая - такая собака? Да вы тут целых три программы расписали вместо единой. За вами всеми уже надобно записывать, а то завтра снова отвлекаетесь обнулением памяти и внезапной баронанежитью. А писать из вас умников тут умеет кто? Молчите? Давайте мне сюда, срочно, писца - тройную программу удвоения обнуления записывать.
Бароны единым хором: Писца воеводе. Писец, писец! Гвардия! Зазорные, стражи!

Сцена третья

Продолжающееся, сереть тем самым временем, утро. Тайные игуменские палаты по соседству со светлицей Верховного воеводы.
За дубовым массивным столом, заваленным коробками денежных знаков, монет и серебряных слитков, подслушивая за голосами соседей, чахнет игумен Малоторий Чубысь.
 Заслышав громкие крики и топот сапожищ за стеной, Чубысь осторожно выглядывает в монастырские коридоры и тут же торопливо запирает на тяжелый засов дверь своей кельи. Руки ярого последователя ордена Онания страстотерпца зачесались от одного воспоминания о вакханалиях и чудесных ритуалов превращениях воды в вино, с таинством укрепления духа почитателями Вакха. Игумен Малоторий приступает лихорадочно колдовать цифровым шифром над диском диковинного аппарата связи, испуганным шепотом взывая в трубку: Дон Альд! Милорд! Ответьте Вашей окаянности верному слуге.

Сквозь помехи и потрескивание помех раздается весёлый и хмельной голос дона Прампы: Хайль, Ра, Рыжий! Я уже ложился спать, а что у тебя стряслось опять?
Чубысь: Воистину Хайль! Рыжая твоя светлость, спешу сообщить новость, что Верховному Воеводе, по слухам от монастырских ушастых стен — писец намечается.
С самого вечера из всех келий нашего монастыря раздаются стоны, переходящие в вопли о писце, а к утру и из светлицы Верховного Воеводы запричитали и бароны.
После такая беготня по коридору началась, что и выйти до ветру стало невозможно, кажется. Чую — беда всем им пришла с ируканской баронанежитью.
Альд: Добрая весть! Не зря наши медиумы над свитками трудились, доконала мир баронанежить? Или воеводу наконец удар хватил от великого трудолюбия монахов, челяди и настоятелей?
Чубысь: Досточтимый дон Альд, я выполнил все ваши распоряжения и милостью судьбы доношу, что готов выполнить волю прогрессоров и поднять знамя прогрессивных перемен над Алканаром.
Уже к полудню твоей милостью по черни разойдутся, заготовленные со вчерашнего вечера свежие свитки лент, наполненные более радикальными новостями - «Утро с Ра» от утросранцев, «За Ра» - завтрацев и «Кури с Ра» - курисранцев.   
Отмечено, что гвардия и ждухиты парализованы эпидемией и не в состоянии, даже мочь за себя, а не то, чтобы трезво оценить секрет и масштабы общего заражения нежитью. Пока им знахари проповедуют тщательное мытьё рук перед едой, все болезные недоумевают, когда их начнут кормить не одними обещаниями и чешут себе руки в паху, а затем выковыривают ими застревающую во рту бесполезную жвачку. Хе-хе...   
Сопротивляться эпидемии баронанежити долго они не смогут без укрепления иммунитета боевым духом. Да и монахи давно стерли руки до кровавых мозолей, костеря ируканцев за их шершавые эбонитовые палочки. Короче,у меня всё готово к приему могучей Окаянной эскадры с десантом.


Альд: Мне потребуется время, деньги снарядить эскадру, а главное — зелье целебное, мои войска сами сидят на изучении туалетных свитков с радикальными уставами службы от общей немочи. Ой, кажется мне, что и я занемогаю от нежити.
Чубысь: Как скажешь дон Альд. Утро вечера мудренее, проспишься, прокашляешься — звони, я буду на связи. Хайль Ра и отважным Воинам Серебряного коина!
Альд: Хайль (сухо кашляя): Ха-кха-кха. Рыжий! Задолбался я с тобой, конец связи.

Приемник затрещал эхом под кашель и умолк. Чубысь погрузился в короткое тревожное раздумье и принял решение, пройтись по монастырю и воочию оценить происходящее. Отхлебнув хмельного монастырского квасу, игумен надвинул на глаза капюшон серой рясы, приоткрыл и шагнул в дверь потайного хода, ведущего на монастырский двор.

Сцена четвертая
Утренний монастырский двор жил своей обычной карантинной жизнью. Одна часть монахов заламывала руки в молитвах об исцелении, а вторая усердно натирала кровавые мозоли на руках о эбонитовые палочки, дающие электрическое питание малоториевым лампам, излучающим свет НаноИстины.
На конюшне и верблюжарне раздавались вопли дворовых девок, которых ждухиты усердно по лавкам пороли плетьми, за нарушение устава карантинной службы и появление на людях с открытыми нежити лицами.
На главной площади местная чернь и свечные дозорные развлекалась тем, что плевали в ведьму, тайно торговавшею отворотным хмельным зельем из отвара на летучих мышах и настоях из палубных крыс.
А ближе к парадным вратам серые гвардейцы рассаживали на колы мятежников, отказывающихся обнуляться, поносивших всех и вся, то ли от собственной нежити, то ли от воеводских указов.
Наконец, Чубысь приметил тех, кого жаждал подробно расспросить о подспудных монастырских новостях.
Эти три рыжих медиума сидели в стороне могучей кучкой интеллекта и с умным видом раздавали радикальные свитки самой свежей новостной ленты.
Игумен Малоторий решительно приблизился к ним, без церемоний рукоположений и рукопожатий, негромко задав вопрос: Как идёт тиражирование НаноИстины и почему исчезла очередь за свитками?
Медиумы (нестройным хором): Карантин и приказной Сахар всю ночь вносил в свитки указки и свежие поправки, от которых с самого утра у пользователей свитками - всё слипается. То ли исцеляются сами по себе, то ли заговор какой чудодейственный, сочинил Залепин, писец?
Чубысь: Снова — этот  писец. Хуже любого проклятья, со вчерашнего вечера меня преследует сей писец и проделки его!
Игумен Малоторий не прощаясь и быстрым шагом удаляется, направляясь обратно тайным ходом к себе в келью.

Сцена пятая
Светлица Верховного Воеводы Алканара, напоминающая разворошенный муравейник, в которую серые гвардейцы наконец приволокли сонного писца и лекаря, насовав им для профилактики тумаков, разбив очки в суматохе, но так и не разобрав кто из лысых умников  -  есть кто.

ВВ (насвистывая мелодию От Рейна до Енисея): Руки помыли? И кто из вас — писец?
Сахар: Я — писец. Мыли с рассветом руки, Свету — слава и хвала.
ВВ: А что без чернил и перьев явился к нам, ежели - писец?
Сахар: Гвардейцы собирали тревожно и оперативно, все пролили и перья обломали. Я по памяти могу потом записать, а где ошибусь, меня бароны и вы поправите. Чай - не новичок, иже Херувимы.
ВВ: Тема у нас одна — эпидемия, отягощенная смутой черни, нерасторопностью настоятеля и баронов. Ну и денег — нет. Вопрос дорогим дуракам один, - Чо с этой троицей делать? Всем баронам по паре слов. Ты запоминай, писец, коли записать нечем. Забудешь или спутаешь, обнулим должность, а тебя к мятежникам — на кол.
И не болтать лишнего всем, дело государственное — обстановка строгой секретности и тайны вкладов.
Арата: Лекарство от баронанежити Ванька Мирамистик к утру был обязан сварганить.
Манзор: Если небо не шлет больше денег, проверить настоятеля Чубыся, мы тут потеем, а тот себе над серебром чахнет. Да простит мне небо, за потуги много говорить. Тряхнуть рыжего Чубыся за его лампочки пора.
Бароны (хором) : Отставить писать уставы и поправки, тряхнуть лекаря и настоятеля. Запомни, писец! Писец, запомни, тряхнуть, а не — трахуть, как обычно у вас творческих.
Арата (просыпаясь, вопит гвардейцам): Спите или оглохли? Волочите сюда скорей настоятеля игумена Малотория! Живо, олухи!

Топот гвардейцев и грохот от выноса и падения неподалёку двери.

ВВ: Лекарь! Зелье готово? Припер? Состав огласи!

Иоанн: Вот оно, Воевода. Спирт, мирамистик и секретное универсальное снадобье от нашего писца.

Верховный Воевода (недоверчиво осматривает лекаря и протянутый им пузырь с мутной жидкостью): Отхлебни своего зелья, блаженный, коль такой умный.

Иоанн (блаженно думая про себя, что он делал наружное средство, но вздыхает и не пытаясь перечить Воеводе, содрогаясь всем телом, делает большущий глоток): Б-р-рр-мистика бляжья, спаси и сохрани!

ВВ (наливает себе полный кубок и крякнув опрокидывает его в себя) : Б-р-рр-мистик, сучий сын. Хорошее зелье, ступай к себе живо и к завтрашнему вечеру бочку такой микстуры забодяжить изволь. Помощники потребуются бочку катать , возьми двух гвардейцев, только следи за ними, чтобы руки мыли.

Иоанн (блаженно улыбаясь уходит с гвардейцами): Прослежу и микстуры набодяжу, а десяток дворовых девок было бы лучше.

ВВ (вслед уходящему): Я всё слышу, на десяток дворовых девок — мылом и спиртом не напасёшься. Поторопись с микстурой.

Тем временем гвардейцы затаскивают в светлицу огромные коробки денежных знаков, монет и серебряных слитков и раскачав за руки-ноги игумена Чубыся, швыряют его к трону Воеводы (дружно): Вот, гнида рыжая, у себя крысятничал сей окаянный, ели-ели дверь вскрыли, а там деньжищ тьма и сокровищ уйма.

ВВ: Игумен Малоторий, ты ли - это? Изумлять меня не прекращаешь.

Чубысь: Воевода! Не вели на кол, выслушай меня, сперва!

ВВ: Ну, молви. Мы тебя с баронами довольно выслушаем и пропишем. Запоминай, писец, для истории великой Эстории болтовню этого рыжего лиса.

Чубысь: Я терпеливо собрал эти деньги на черный день обнуления всем алканарцам. Меня надоумил о предстоящем трагическом настоящем последний прогрессор с Земли - Валентин Тошнотик, он и крайний, а твои гвардейцы только опередили меня, когда я уже лично собирался к вам ко всем топать на подмогу.

ВВ: Прохфессор Ашотик? Ируканец? Каких земель? Не припоминаю таких со времён Ваги Колеса.

Чубысь: Да, нет! Прогрессор Валентин Тошнотик, последний уцелевший наблюдатель Института Экспериментальной Истории Земли. Он по монастырским уставным спискам проходил, как Валя Космо-политанша, предсказательница.
Воевода, не вели казнить, я в меру своих способностей, поставил достижения инопланетян на службу интересам Эсторской Империи, выведав  секрет ламп малоториевых, а Валька помог их технологично собрать и компактно упаковать.

ВВ: Хитрец, однако. Так Валя Космо — не болтливая баба дворовая, а переодетый мужик? Ха-га-гы.  Да тут половина баронов ставки своими верблюдами делала, кто из них у неё первый или второй успеет под юбку залапать. Хитер процессор-хренессор. Сам сумел сыграть роль подслеповатой провидицы? Или надоумил кто из наших?
Арата! Да не спи ты уже, а Вальку Космо быстро разыщите и сюда, только пипиську ему в суете не оторвите. Рассмешил ты меня, рыжий, давай, дальше продолжай вешать нам на уши свои байки про инопланетян.

Чубысь: Про все деньги, заработанные мною на моноториевых лампах я уже вам поведал, да вы и сами их тут воочию наблюдаете. А теперь и о самих лампах чудесных. Ируканская баронанежить нас всех, ужас как притомила, а мне Космозасланец Валя присоветовал, как с помощью тех ламп отделять больных от здравых.
Если вворачивать сии лампы в зад черни или баронам, то воздействием электричеством усердно натертой эбонитовой палочки, у здорового эсторца лампочка засветится зеленым, а кто с нежитью - оранжевым. У нас уже имеется достаточный запас ламп для себя и на продажу Ирукани и Окаяннной федерации, пока у них эпидемия свирепствует. Как меня Валя Космо надоумил поспособствовать общему цивильному прогрессу и единению народов Короны.

ВВ: Тебя послушать, хоть к ордену «Победы над общей бедой» представляй, тебя и весь твой НаноСветный орден.

Чубысь (скромно потупив взор наглой рыжей морды): Ордену — орден, а мне и медали довольно.

ВВ (почесывая лысое темечко и перекладывая три волоска с места на место): Медаль говоришь, да тут одна накладка — Корона маленькая планета, а у монастырских стен имеются не только твои уши. Давеча прошел слушок, что ты — засланец и с Окаянными донами ведешь тайные переговоры.

Чубысь: Воевода, не гневись так много и зря, у меня всё чисто — аккуратный бизнес, в условиях тайной борьбы с контрабандистами Окаянного пролива.
Но зачастую, приходится строго секретно водить переговоры, об обмене их тория для наших малоториевых ламп на имеющийся порох, так его и так полны подвалы, всем курить запретили в монастыре, из опасения самим взлететь на воздух.
И провокационные речи - пустяки, чтобы понимать готовность и слабые стороны супостата. А по последним данным, те осторожно кашляют, жалуясь на нехватку туалетной бумаги в лентах и свитках.
Вот до чего их довели гнилые базары и кичливость цифровыми технологиями.

ВВ: В целом разумно и я тебя понимаю, но ждухитские полковники, эсторские мотопедисты и чернь требуют тебя отклячить основательно.

Чубысь: Вопрос с первыми можно решить первоочередным вворачиванием лампочек, вторым подготовлены боевые элекроциклы на эбонитовых палочках, руки Свечного зазора будут заняты делом надолго, а прочую чернь пора увлечь  космической программой, пора уже достроить космопорт, ракету и отправить с Короны к чертям собачьим того инопланетного прогрессора, пусть у себя воду мутит разными пофигизмами.
А нам и при феодальном укладе — не соскучишься. Кстати, по его словам, цивилизации ступивших на космический путь развития, и так включают в Галактический цех без претензий к их социальному статусу.

ВВ: Дело говоришь, а вот и Валю Косму привели.  Смирно олухи, отпустите космического прогрессора. Платье порвали, а пиписька его хоть цела? И ступайте, срочно — руки помыть.
Валентин! Не ссы, мы знаем, что ты — инопланетянин. Что скажешь в своё оправдание, пока мы тебя за мятежника и ведьму не приняли и черни не выдали?

Валя: Я — ученый, прогрессор с Земли, последний на Короне наблюдатель Института Экспериментальной Истории. На Короне работала большая группа земных наблюдателей, целью которых было предотвращение эпидемий нежити, войн и мелких междоусобиц Орденов. Нам почти удалось, но интриги ваших донов, алчность баронов и последние события на Земле сильно усложнили выполнение поставленной исторической задачи. Все наши прогресоры полегли в неравной борьбе с вашей истерической дикостью, а весь запас лекарств от баронанежити я уже передал вашему писцу.
Инструкции производства пороха и вворачивания населению малоториевых ламп имеются у игумена Чубыся, а у меня осталась одна просьба — вернуть меня на орбиту Короны. Меня там ждет мой корабль, который и вернет меня на Землю. На ближайшие сто-двести лет Эстории от землян не ожидается, ни особой пользы, ни вреда. На Землю занесен вирус нежити с Короны и после взрыва над Челябинском экспериментального обнулятора, там начался всепланетный цивилизационный регресс.
Если я успею вернутся вовремя, возможно их к коммунизму не верну, но сползание от феодализма к ярому рабовладельчеству точно остановлю, если наш институт ещё дикари дубинками не разгромили.

ВВ: Я услышал тебя инопланетянин. Писец — лекарства от Косматого космонавта
получил?
Сахар: Получено в полном объеме и передано по акту блаженному для производства лекарственного зелья.

Космо: Воевода., мы, совместно с физиками Алканара усовершенствовали эбонитовые палочки ируканцев. Их теперь изгибают подковкой, так чтобы они удобно помещались в ноздрях. Дополнительно снабдили универсальным конденсатором и индуктором. Получился усовершенствованный Целевой Обнулитель Электрический Концентрический — сокращенно ЦОЭК. Электрический ток в нём генерируется мгновенно, если немного потрясти головой. Мощный заряд активирует ввернутую малотороиевую лампу к исключительно яркому свечению. При этом, во рту пользователя сохраняется естественная чистота и стерильность, благодаря микстуре блаженного Иоанна Мирамистика.
Таким образом с комплексным подходом, мы и победим окончательно местную баронанежить.

ВВ: Чулесно! Арата! Проснись и вызови на связь дона Альда. И руки после не забудь помыть, всё-ж у нас пока карантин к чужеземцам.
Арата (тыцает пальцем в розовую коробочку, напоминающую в раскладную пудреницу и в зеркальце проявляется сонная озабоченная физиономия рыжего старика, утомленного нерегулярным стулом и регулярной подкраской волос); Не бдишь, Прампа? Это — я , Йося Старин. Тебя наш Верховный Воевода вызывает.

Альд:(сухо кашляя) Вот суки, у нас - ночь, а вы все мне спать мешаете.

ВВ: Дон Альд! Тут весьма срочное окаянное дельце назрело, но ты раньше времени не обосрись. Мы тут одного инопланетянина и твоего засланца рыжего раскололи, те и доложили, что с ируканской баронанежитью, не только наши бароны но и ваши запроливные доны к утру будут меньше спать и больше шуршать свитками туалетной бумаги.
Короче, есть дельное предложение, мы тебе микстуру от нежити и мирный договор, с правом запускать ракеты с нашего космодрома, две галеры с малоториевыми лампочками, а ты нам - ракету для возвращения одного инопланетянина на орбиту Короны.

Альд: Рыжий Чубысь — не мой засланец, а ируканский. А инопланетянин, это — кто по-вашему?

ВВ: Валя Космо, поди лучше меня его знаешь.

Альд: Публичная феменистка — инопланетянин?

ВВ: Он — мужик, только притворялся бабой и провидицей, а так инопланетный засланец и смутьян. Я бы его на кол, но мы же цивилизованная планета, а не дикари какие. Тем более он лекарство от нежити подкатил, ради мира на Короне.
В общем не жми свою ракету, наши писцы так и запишут альканарский космонавт Валентин Тошнотик и гражданка Федерации Окаянных штатов первыми вышли на комическую орбиту и вступили в контакт с инопланетной цивилизацией.
Потом проведем несколько взаимных фестивалей, а фотографии и свитки с автографами наших космонавтов будем продавать ируканцам. Идет? Микстуру вышлю с писцом, и не забудьте выписать ему премию - «Серебрянная хреномантия», чтобы зря дважды не ездил. Все-таки пока и у нас — карантин.

Альд.(сухо прокашливается): Идет, только порох — ваш. И микстуру срочно высылай. Пусть хоть писец и неведомый какой-то, а выпишем премию по самое не балуй и золотую хреномантию сошьем. Только побыстрей микстуру везите. Кхы-кхы-кхы.

ВВ: Ты меня знаешь, утром — у меня будет ракета, вечером — у тебя микстура от нежити.

Альд: А наоборот можно? А то у нас смещение во времени?

ВВ: Можно и наоборот, но ракету - вперед. Я вашу стратегию продвижения хорошо знаю. Жду срочно ракету, не забывай мыть руки и не кашляй сильно.
Конец связи.

Альд:(сухо кашляя):  Жму мытые руки. Сон уже мне совсем сорвали, пойду своих возбуждать, а вам уже завтра будет наша ракета.
Жду микстуру. И не забудь, порох - ваш, а первая космонавт — наша няша, а то местные феминистки и фетишисты совсем уже озверели. Конец связи.

ВВ: Арата, хватит спать, быстро вымыть руки и марш достроить космодром. Вся галактика сейчас смотрит на тебя и мантию погладить не забудь.
А ты, писец, всё запомнил? Бери микстуру и дуй за премией и ракетой, по пути всё запишешь. И мантию нашему чудику Пригожему не забудь со своей премией прихватить.
Была ваша, а станет - наша. Время действовать решительно и быстро. Промедления потомки нам не простят.

Сцена шестая

Восточные задворки Альканарской империи. Из наспех возведенного барака с огромной вывеской на пяти основных языках Короны — Космодром.
Толпа из гвардейцев серого Ордена, монахов, эсторских мотопедистов, ночных херьорков Свечного зазора, медиумов, инженеров, химиков, физиков, астрономов, контрабандистов и дворовых девок, потрясая головами украшенные ЦОЭКами и озорно перемигиваясь задними зелеными огоньками, дружно выносит, сверкающую полированной свежестью металла, красавицу-ракету.
Чуть поодаль медиумы делают тщательные зарисовки и слепки с бело-желтой мантии Вали Космоса, малюя белую сторону - нам, а желтую - им.
На трибуне одиноко красуется Арата Пригожий в парадной алой мантии, богато украшенной золотом и серебром, но явно сшитой на чужое плечо (просыпаясь): Эсторцы и эсторки, северные алканарцы и южные алканавки, дорогие наши серединные алкаши, в этот замечательный день избавления от всех мыслимых нежитей и выхода империи на межзвездный путь, наше правительство ответственно заявляет, — Мойте руки! И будет всем счастье.

Настоятель Чубысь (пряча от чужих взглядов оранжевый огонёк и прикидывая в уме, где взять добавки микстуры и кому после банкета можно сдать пустую тару подороже, осторожно прокашливаясь, передает Верховному по спецсвязи): Воевода! Ракета на столе, Валя Космос находится внутри, а к полёту всё готово. Даю отчет под отсчёт.  Пять, четыре, три, два, один.

ВВ(жмет на большую красную кнопку): Первый пошел. Поехали.

Под яркие вспышки пламени, шипение, грохот, утопая в тучах дыма, толпа восторженно провожает единым взглядом тысяч пар глаз, стремительно удаляющуюся и ослепительно сверкающую в лучах восходящего солнца,  ракету.

Сцена седьмая

Орбита Земли. Главная рулевая рубка стандартного корабля прогрессоров. Выйдя из анабиоза и привычно протирая руки антисептиком, Валентин Тошнотик безуспешно пытается вызвать ЦУП ИЭИЗ: Земля! Ответьте! Командир экспедиции ИЭИЗ на Короне вызывает Землю. Земля! Ответьте! Командир экспедиции ИЭИЗ на Короне вызывает Землю.

Из динамика хриплый механический голос ( сухо кашляя): Диспетчер ЦУП штаба по карантину вызывает корабль с Короны. Вам надлежит направить судно на карантинную орбиту кругом Луны, на четырнадцать земных суток... Диспетчер ЦУП штаба по карантину вызывает корабль с Короны. Вам надлежит направить судно на карантинную орбиту кругом Луны, на четырнадцать земных суток...
Космо: Земля, понял вас, не понял — с какого хрена, у меня тридцать световых лет и три стандартных земных года анабиоза. Я с Короны, срочно свяжите меня с руководством ИЭИЗ, меня от вас и ваших мер опять сильно тошнит.
ЦУП машинным голосом ( сухо кашляя): Понял-не понял. Диспетчер ЦУП штаба по карантину вызывает корабль с Короны. Повторяю. Вам надлежит направить судно на карантинную орбиту кругом Луны, на четырнадцать земных суток...

В динамик врывается радостный живой человеческий голос: Валька! Ты, а мы уже не ждали твоего возвращения. Институт расформирован, руководство сбежало от обвинений в заносе на Землю вирусов с Короны. Наблюдается эпидемия и полный регресс, тут все непрерывно кашляют и пугаются. Про коммунизм давно позабыли, обсуждаем поправки в варианты конституционной монархической республики с минимальными гарантиями, оказавшимся в добровольном рабстве. А что на Короне после обнуления прогрессии?

Космо: То же белизна ниже спины, только в профиль. Хотя им эпидемию удалось обуздать.
ЦУП: Хорошая новость. В смысле — обуздать, но карантина тебе все-равно не избежать. Что передать уцелевшим нашим?

Космо: Мыть руки и рецепт от вируса — на бочку спирта, ведро мирамистика и пачку пургена.

ЦУП: Записал, а принимать как?

Космо: Нашим можно наружно и горло прополоскать, а остальным как нам и вовнутрь, пусть остерегаются кашлять. За две недели привыкнут. А после лампочки всем ввернём и ЦОЭКи вставим. У меня ими весь грузовой отсек забит, подарок аборигенов землянам. Пока ухожу к Луне, на карантинную орбиту. Конец связи.

ЦУП: Ждем. Конец связи.

Вместо эпилога

С каждым обнулением не происходило ровным счетом ничего, только опять падал прошлогодний снег, ложился и укрывал собой землю белоснежным одеялом от всякой нежити.

(Прим. от автора) Пурген - слабительное средство популярное во времена существования ИЭИЗ, кислотно-основный индикатор на основе фенолфталеина, изменяющий окраску в зависимости от уровня PH.

(поправки, исправления и продолжение следуют)