Васькина мама

         Мама у Васьки была доброй и очень любила его. И Васька её тоже любил. Она часто гладила его по головке и приговаривала:
         - Ах, ты, мой хороший, Васенька.
         И коту это нравилось, он замирал от удовольствия, закрывал глаза и, устроившись удобнее у неё на коленях, мурлыча,  засыпал.
         Когда-то, очень давно, она спасла ему жизнь.
         Была зима, Васька  лежал у бетонной стены, брошенный и никому не нужный. Он не мог понять, почему оказался в этом холодном мире. Помнил только, что сначала было тепло и уютно, и он лакал молоко, а потом что-то случилось, его вынесли и оставили на улице. Он долго бродил, всё искал, где же было так тепло, но не мог найти. Очень хотелось есть. И тогда он закричал, громко, во всю силу своих маленьких лёгких. Он просил помощи, но никто ему не помог. Люди пробегали мимо, торопясь куда-то по своим делам. Он лежал возле серой грязной стены и плакал. Вот тогда-то и появилась мама.
         Она шла из магазина в своем стареньком чёрном пальто и в тёплом платке. Она даже не шла, а как-то шаркая ногами по утоптанному снегу, осторожно продвигалась вперед неровной старческой походкой. Мама подошла к Ваське и, подслеповато щурясь, склонилась над ним. Васька приоткрыл глаза и посмотрел на неё. Каким-то внутренним чутьем он понял, что она не сделает ему ничего плохого, и опять закрыл глаза. Мама, сняв рукавичку, осторожно подсунула руку под брюшко и подняла его с земли. Тогда Васька спокойно умещался на её ладони, только замёрзшие задние лапы свисали плетешками с руки.
         Потом он долго болел, а мама его выхаживала. И все-таки выходила. В память о том времени осталась у Васьки больная нога, он её чуть приволакивал, но сам на такую мелочь внимания не обращал, главное, что у него теперь была мама.
         У мамы были белые волосы, собранные в пучок на затылке, а глаза прикрывали круглые очки. Ах, что это были за очки! Когда Васька забирался к маме на колени, он всегда смотрелся в стеклышки очков, и видел в них добрые мамины глаза, а рядом с ними, в отражении, себя.
         
         Васька подошёл к двери, сел и начал мяукать:
         - Мама, открой дверь. Пойду, погуляю.
         - Опять на помойку собрался?
         - Ма-ам, ну открой, - канючил Васька.
         - Сиди дома. Сегодня Катя с Димой приедут.
         Васька опечалился. Катя с Димой были мамиными внуками, и она их любила, а значит, и для него они были ближе чем другие люди, но всё же ему не нравилось, когда они приезжали.
         Вот сейчас приедут и в доме будет шум и гам. Потом они схватят его, Ваську, и будут сначала целовать, а потом тянуть каждый к себе за лапы. А это больно. Ещё больнее, когда тянут за хвост. Васька будет терпеть ради мамы, а потом вырвется и заберётся на шкаф. Спрячется там, среди старых чемоданов и коробок, и будет зализывать больные места.
         А мама позовет внуков пить чай, и они станут хрустеть печеньем, и вылавливать из варенья ягоды побольше. Васька будет таращить глаза и вытягивать шею из-за коробок, чтобы разглядеть, что ещё им даст мама.
         Ваське всегда казалось, что внуки своим приездом доставляли его маме только хлопоты и беспокойство. И ему становилось жаль её, и ещё почему-то себя. Когда дети уезжали, мама долго безучастно сидела на стуле и о чём-то думала. Потом гладила Ваську по спинке и печально приговаривала:
         - Ну вот мы и остались опять одни, Василий.
         А Васька её не понимал: разве им ещё кто-то нужен? Им и вдвоем хорошо.

         Наконец хлопнула входная дверь, отделяя Ваську от Кати с Димой, и в доме наступила тишина. Васька спрыгнул со шкафа и поплёлся на кухню.
         - Ма-а-ам, хорошо-то как, ти-и-хо.
         Измученный, он упал посреди кухни и заснул. Сквозь сон он слышал, как мама, шаркая тапочками, моет посуду и убирает комнату.
         «Если бы вода не была такой мокрой, я бы ей посуду помыл», - подумал Васька во сне.

         Проснулся он ночью от ощущения страха и боли. Он вскочил на лапы и стал прислушиваться к себе. Всё нормально, но откуда эта боль?! Мама! Боль шла от неё, и он боялся этой боли.
         - Ма-а-м, - позвал Васька, прислушиваясь к темноте.
         Потом мягко и осторожно, как это умеют делать коты, побежал в комнату. Мама лежала на диване в одежде. Васька подошёл ближе и принюхался. От неё пахло знакомыми запахами. И ещё эта боль! Он прыгнул на край дивана и, долгим немигающим взглядом, посмотрел на маму. Потом наклонился и лизнул ей руку шершавым языком, но рука не шевельнулась как обычно и не погладила его. Васька, осторожно ступая, перешагнул через руку и, взобравшись на подушку, заглянул маме в лицо.
         - Ма-ам, - тихонько, словно боясь разбудить, мяукнул он.
         Затем, будто на что-то решившись, улёгся у её головы. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела, как его переполняет её боль и страдание. Хотелось спрыгнуть и убежать, но он продолжал лежать. Так же как тогда в детстве у бетонной стены, Васька вдруг заплакал от горя и одиночества.
         За окном занимался холодный и безразличный ко всему рассвет. Васька настолько устал за эту ночь, что не было сил пошевелиться. Веки у мамы дрогнули, и кот увидел, что она открыла глаза.
         - Испугался, Василий? – тихим, слабым голосом спросила мама. – Ничего… это давление. Уже всё хорошо… Мы ещё поживём…