Счастье -вот оно какое

***************************
Матрёна Берёзкина, жительница деревни Грибово сидела перед домом на завалинке.

Вечерело, и она ничего не делала, чего быть в деревне не могло.

А вот у ней могло, так как она, как бабка померла, жила одна :даже собаки не было.
 
Всей живности лишились, когда болела бабушка:  еле сводили концы с концами.

А мать она и не помнила,   так как она умерла, когда Мотя была совсем маленькая.

И после смерти  бабушки так одна и проживала.

Сидела с закрытыми глазами и рисовала себе картины недалёкого и   счастливого, как ей думалось,   будущего.

Не было у Моти  детей, значит не было и мужика, который бы этих детей делал, не сложилось.

Не было ни коровы, ни кур, ни козы  - всё съели…, голод –не тётка.

А Мотьке, как её звали в деревне, было уже 25лет, и в конкурс невест её не приглашали- рожей не вышла и считалась  уже перестарком.

А как же ей хотелось, чтобы кто-то нарушил это затянувшееся одиночество и полюбил её.

Как говорят: мечтать не вредно.

Оставалось надеяться на авось, что она и делала .

При  её рождении Бог  почему-то причитающуюся ей долю красоты отдал  кому-то другому.

И получилась она скуластая с глазами цвета водянисто-голубого неба.

А волосы были цвета жухлой соломы, так мало того,  у неё  еще и всё тело было  в ярко- жёлтых веснушках.

Бабушка внучку любила  и внушала ей, что веснушками Бог  наделяет людей особенных, счастливых.

Ну, а бабам деревенским дай только посудачить:

-Нашли счастливую, да на неё и не смотрит никто,  и кто  позарится на такую разноцветную,  прости Господи, - и в сердцах  крестятся.

А Дунька-то семь классов окончила, и не такая уж тёмная, знает, что  к чему и откуда дети родятся.

А вот со счастьем встретиться пока не удаётся.

Других баб  в  деревне мужики всех оприходовали, а на неё желающих не нашлось.

Раньше,  когда была моложе,   она ходила на посиделки –  просто поглазеть на счастливых и влюблённых.

А после посиделок  сядет на завалинке и горько заплачет: не видать ей бабского счастья,   мужики любят красивых баб, фигуристых, ласковых.

К этой категории женщин Мотя себя не относила.

Зная,  что ей ничего не светит,  Мотя всё равно не переставала ждать своего счастья.

Она не унывала:   любила тишину,  в лесу разговаривала с березками, из цветов плела веночки.

Жить ей всё равно нравилось.

.Лежит ночью и мечтает…, а о чём и сама не .знает,  она мужчиной ещё не тронута, ей боязно и любопытно.., а… чего-то… хочется.

Девки часто при ней о мужиках сплетничают, а она слушает и краснеет, ставя себя на их место.

Совсем уж наивной её не назовёшь: деревня, скотина, натуральное хозяйство –всё на её  глазах,   да,   и работала Мотя на птице-ферме.

Дома, после работы,  искупавшись, она осматривала своё тело критически и  доводила  себя до слёз, находя в себе ущербные места.

А вот  грудь её была - тяжёлая, гладкая, прохладная .
 
Ей самой было  удивительно приятно   дотрагиваться до неё, и это вызывало в ней какие-то непонятные сладкие чувства.

Она решила, что грудь у неё самая красивая часть тела, только было жаль, что этого никто не замечает.

Все её одноклассницы уже детей нарожали и воспитывали их , а она всё –одна.

Не идёт Магомет к горе, тогда  гора идёт к Магомету.
 
Устав ждать принца, Мотя впервые задумалась о ребёнке.

Она ещё в детстве была влюблена в соседского мальчишку, который был старше, правда это было, когда все они  были одинаково глупые и маленькие.

Сейчас это был - кузнец, тридцатилетний красавец,   мечта  всех здешних баб и … самый завидный жених.

Да,   именно так  - всех баб.

Так оно и было. И многие дети из разных семей в нашей деревне были удивительно похожи друг на  друга.

И  бесплодных баб в деревне не было: не лечились, не ездили по  монастырям, или к Святой Матроне, а детей в деревне было, на удивление, много.

Этим бабским лекарем и был кузнец, Мотин сосед.

И Мотя знала всё  о его ночных свиданиях.

Детскую влюблённость  она сохранила, но  понимала, что этот мужик не для неё.
 
Но, это её не остановило , и она придумала план.

У  кузнеца  входная дверь в дом не закрывалась, как  во всех домах в деревне.

Этим и решила воспользоваться Мотя.

Однажды   вечером часов в 10, когда в деревне  все  спали , она в ночной сорочке  вошла к кузнецу в спальню.
 
К  нему часто ночью тайком заходили   деревенские бабы, а потом  некоторые из них  радовали своих мужей появлением наследника.

Сняв сорочку,  Мотя юркнула к кузнецу под одеяло.

Для кузнеца в этом не было ничего удивительного.

Он привычно обнял упругое обнаженное   женское тело, на миг задумался, ощутив  под руками   бархатную   кожу груди, и,  как молодой жеребец, встал на дыбы  и  быстро оседлал лошадку.
 
Такого кайфа он не мог припомнить и всё  гадал: кто она, что так просто  ему вручила девственность в подарок,  как награду.

А на  дворе ночь, лица не видно,  кузнец себя не узнавал, как будто всё с ним было в первый раз…. и поцелуи, нежность и любовь…  он погружался  в волшебство всё вновь и  вновь.

От тихих стонов голова кружилась, ему казалось :  это сон, его как будто, кто околдовал.

И небо было всё без звёзд, да и луна исчезла.  Темно.

Он столько отдал сил, что его  сморил здоровый сон.

Послышалось  его  тихое дыхание, Мотя быстро встала.

Она поняла, что надо уходить подобру-поздорову, пока её никто не обнаружил.

А уже дома в своей постели она дала волю своим чувствам и заплакала… от счастья.

-Подумать только…, я – такая же баба, как и все… и ещё неизвестно , кому было слаще?

Кузнец, проснувшись, долго вспоминал:

-А, что это было сегодня…  ночью…,  может это был сон?

Но, во всём теле была какая-то благость, лёгкость, что-то такое очень нежное и  удивительное, чего он давно не  чувствовал.

Застилая постель, кузнец увидел на простыне яркие пятна крови  и, словно наяву, услышал  тихий стон…

-Ну и дела…, так кто же это был? - он был заинтригован.

А Мотя ходила  вся просветлённая и радостная, как будто она Америку открыла.

-Неужели, это и есть   счастье, к которому все стремятся, за которое глаза готовы выцарапать, да что глаза – убить готовы…

И  тут она увидела, выходящего из дома соседа –кузнеца.

Её сердце готово было разорваться, она подалась вперед… и остановилась:

-А, как же я без   него жить-то теперь буду? –по-бабски запричитала она.

По улице  шло её недосягаемое счастье, которое она только вкусила.

Через три месяца по деревне поползли слухи:

-Мотька, внучка Авдотьи, что померла годов пять назад, беременна!

- Да,  полно врать-то ,  от кого –от  святого духа, что ли?

 - У  нормального мужика на неё и не встанет, разве только  что   Ванька-дурачок (местный юродивый) согласился  из-за отсутствия ума, –терялись деревенские  в догадках.

А Мотька  преобразилась и расцвела  : она ходила осторожно, словно боялась разбить в  себе что-то хрустальное.

Все заметили вдруг, что Мотя- натуральная блондинка с голубыми глазами, с длинными ногами в рваных модных джинсах, а её  веснушки придавали её   лицу какую-то детскую незащищённость, а  мужики   недоумевали, как же они  её  проглядели?
 
И кто опередил?!

Мотя гордо ходила по деревне и улыбалась всем встречным.

Она и взаправду считала себя счастливой.

Она также любила сидеть на завалинке и радоваться : она такая же, как все бабы на свете,...  тяжёлая.

И  только, иногда, недоумевала: как у неё хватило смелости на этот отчаянный поступок, изменивший всю её жизнь?

Она сидела с полузакрытыми газами на завалинке и с нежностью поглаживала свой еле заметный живот.

Теперь она носила своё счастье в себе.

16.03.2020г.

         Р