Салтыковка 8

Глава 8 Аврал


    Орлов часто подбирал на земле деньги. В прямом смысле. Деньги валялись по Москве в разных местах-  он находил их возле  остановок автобусов , у касс магазинов, возле  скверов и метро-  вообще всюду, где русский человек залезает в карман местах второпях и бездумно. Как то он понял, что кошелек или бумажник вообще не для России придуман. Пихают  русские люди свои кровные деньги по дырявым карманам  со времен  крепостных и менять привычки не собираются.  Как то утром топая  по дороге к электричке , он нашел пару тысяч мелкими купюрами, разлетевших по канавам.  Возле станции Бауманской в плотном встречном    потоке,  он  внезапно узрел,  стоявшую шалашиком пятисотрублевую купюр прямо на трамвайных рельсах между сотен ног. Все топали по  своим нехитрым делам,не глядя под ноги,  обалдевшие от  непростой российской  житухи.

        На станции Новогиреево  между турникетами  валялась россыпью мелочь.  Дебелые- контролерши смотрели на них и по лошадиному чему то ржали - Орлов шаркнул,  походя, ногой и возле дверей поднял больше двух десятков  двух и пятирублевых  монет. И таких случае в в его практике  было множество. Только всегда после холявных денег приходили и проблемы. Как- то раз он  поднял на барахолке   мятые полсотни  и на следующий день  увидел за каменным забором седую  голову архитектора:
     - Привет , сосед. Я  - что беспокою - насчет вашего   ясеня. Он нам уже окна чешет, - сказал архитектор вполне дружелюбно. - Мы его все стрижем и стрижем, а он уже в крышу уткнулся. Махнуть бы его совсем! Есть у меня мастера  - на все руки - и берут недорого. Прислать?
   Договариваться с гастрарбайтерами всегда было не просто, особенно пенсионерам  - вначале одна цена - потом мала- мала не понимай - давай добавляй. Хоть договор подписывай с ними - начинали трясти без тормозов, не отцепишь. А иногда вообще борзели - давай авансом - я потом отработаю .  Орлов  никогда не нанимал гастрарбайтеров. И вообще смотрел на это скептически, сказать,что  потребности в помощи у него не было  - нельзя. Конечно  работа   была всегдв - когда участок большой,  приходилось порой  работать  не разгибаясь.

     Когда к нему заглядывали безработные, он  задавал один простой вопрос - в чем они разбираются. В подавляющем большинстве - ни в чем - и  выяснялось. что любую, мало мальски  толковую работу гастрабайтеры делать не могли.
Ну, а попилить и покрасить Орлов был и сам способен. Да и гастраабайтер пошел теперь  иной - получив в ускоренном режиме паспорт РФ, ребята с востока не старались браться за тяжкую и грязную работу.  А тут пилить и выдирать корневища - извините!

   Загнувшееся деревья Орлов долго  не пилил.  Яблоня сохнет, но не разваливается - яблони вообще некоторые оставляли - чистили шкуру и мазали лаком и так стояли криворукие скелеты на ухоженных газонах. 
     А  вот березы стоять не будут . У березы древесина крепкая - а вот, когда она сдохнет,  то разваливается быстро. Как-то у  Орлова загнулась двадцатиметровая береза, и  долго сыпала кусками  сухих ветвей. Орлов подвязал ее к  другой березе - и приучился   обходить стороной. Прошло лет пять - кто только не предлагал ему  повалить гнилье. А потом сам дернул за веревку  огрызок ствола, качнул пару раз - что то хрюкнуло внутри и ствол с грохотом завалилсь на бок.
Орлов вначале хотел послать архитектора подальше  - сколько он тут бывает - пару месяцев  в  году, а потом айда себе назад - в теплую Европу. Но потом присмотрелся к ясеню и  подумал, что  с деревом надо решать. Ясень  совсем шарахнулся от больших берез и  влез под чужжую крышу кроной.

     Тут и сосед ,   Виталик Косматов, который за забором все слышал, не с того  вдруг в  разговор вмешался :
-Давай вальнем, Орлов.  Заодно и тот ясень, что ко мне залез.
 Его ясеня вальнули сразу - по корень.
      С ясенем  архитектора  тоже решили сразу под корень - слишком стремно было по нему стричь по ветке,  да и лазать  по наклонному стволу охоты не было .  Обрезки бросать было некуда - внизу под ясенем архитектор развел  розарий.. Дело было, однако, непростое - ясень был длинноват и крона уже развернулась вовсю.  Особенно непривычен был его наклон . Пока прикидывали   что и как  -подошел  любопытный Оношко.  Может руки у него чесались, может  хотел авансом поучаствовать -  а потом, самого  Орлова напрячь  на какой нибудь  ерунде - кто знает. Но  Оношко  согласился помочь и даже смакетировал  рубку страховочными концами.

     Прикинули весь проект -  троих за глаза хватало - нужно было пару хороших веревок и ручную лебедку разворачивать ясень  вдоль забора . Лебедки у них не было, но на улице было несколько  умельцев с полным арсеналом инструмента.
       Орлов пошел по  улице  прикидывая в голове , к кому бы обратиться.  Далеко не все  имели навык, а заодно  и подходящий инструмент. Лопаты и пилы  может и были у всех. А вот приличный домкрат, бензопилу, сварочный аппарат или лебедку надо еще и поискать. К тому же не каждый хозяин соглашался давать свою снасть в чужие руки.
И тем не менее   настоящие   советские   трудоголики  постепенно в Салтыковке исчезали, оставалось  лишь моральное  обязательство смотреть за землей с удовольствием .
        Орлов работы   на участке не боялся, к работе он привык - еще в школьные времена,  а Орлов учился я в школе возле кинотеатра в парке,   их заставили драить школьные парты вонючим ацитоном. Через пару часов голова стала совсем чугунная - Орлов не стал терпеть вони, как остальные,  и после трудового дня потопал к завучу с жалобой.     Завуч  - дама, лет шестидесяти,  не поднимая головы от вороха бумажек сказала, что ей все равно - пускай тащит справку, откуда   хочет. Другого и быть не могло ; тогда  при советской власти все эти трудоввые практики и субботники были прочной обязаловкой.

      И Орлов пошел к деду.  Дед подумал малость и посоветовал пойти в колхоз - рядом  через поле  за храмом. Там за   церковным прудом , действительно,  устроился    не слишком успешный   колхоз  имени Хрущева - гнилые коровники,  ржавый инвентарь.  Были и поля  с пахотой и  луговина  вдоль пруда и силосная яма с крысами.  Колхоз как колхоз  - работы всегда навалом.
Это было  проще всего -   пройти  практику и здесь возле  дачи.
      Утром Орлов повязал красный пионерский галстук и отправился в контору.  Председатель  раздавал наряды и не сразу обратил внимание на незнакомого   пионера. Но потом выслушал и не  не удивился - видно школьная мелкота за трудодни,  там частенько подменяла родителей. Он чиркнул, что то в своем гроссбухе и написал ему записку в телятник , так и нашось ему место подпаска  на двадцать колхозных телят  с двумя недойными коровами.
      Дед  быстро  соорудил ему длинный кнут с проволокой на конце и   и  каждое  утро он бодро топал через поле к телятнику.  Выгоняла   стадо сама скотница - да телята и  не напрягали  - знали  свой выгул,  он только покрикивал, да щелкал кнутом по телячим спинам. Уже с первого раза нашел себе  он место  на стогу и лениво  посматривал сверху, чтобы телята не выскочили сквозь хилую посадку к электричке. Скотница уводила коров и через час он   загонял телят и забираал свой бидон.   А с заработанным молоком  гордо топал на дачу. Выдали ему через десять ней справку с печатью, но бегать к стаду не перестал. Понравилось.

   И так он пропахал за  ежедневный бидон молока все лето, так и не попав в пионерский лагерь.
Орлов обошел  человек пять -  ручная лебедка нашлась только у Поспеловых. Да и то  сильно ржавая.   Особенно сильно поржавел крюк с креплением троса. Орлов покрутил ее в руках и решил, что для    их дела вполне сойдет. К вечеру они собрались  вместе -  Косматов залез на ясень ,  подцепил  его концом к березе , а  крюком лебедки повыше для разворота.  Заодно  осмотрел ствол,   почти легший на забор, крона    похлестывала по стеклам второго этажа.
 Там же     был подвешен газопровод .
Но когда они подрубили   комель,  ясень затрещал,  и   валко пошел     стволом на дом. И тут  стало ясно, что они сильно лопухнулись   со страховкой - сама  крона тянула на центнер, а то и больше и  ясень  стремился кувыркнуться на дом архитектора.
 Испуганный архитектор выбрался на крышу и стал стричь  ближние ветки. Много он не настриг. 

-Эх надо было цеплять метра на три повыше,-  сплюнул от досады  Виталик.- А теперь лег на забор крепко . Не стронуть  подлюгу.
Действительно , когда  Оношко попробовал  потянуть  лебедкой ствол в сторону - ясень было  дернулся и вроде  пошел в сторону, но в эту минуту  трос  с треском  лопнул. Ясень качнулся   с шумом вернулся на привычное  место к крыше.
Кто теперь полезет на спиленное дерево крепить трос? Желающих не было - дерево  качалось во все стороны  пружинисто и опасно.  Да и стремянку  сквозь крону не пропихнуть.
Тогда архитектор  стал сверху  просовывать веревку с грузом через крону. С пятой попытки   веревку таки зацепили за развилку дерева, почти у вершины и  прикрепили к лебедке.  Оношко  снова стал  отворачивать ясень -  лебедка скрипела и дрожала, а ствол со скрежетом    пахал по забору.    Наконец,  сорвав  с верха забора пяток кирпичей, ясень  гулко рухнул на участок Орлова и  замер. Больше Орлов любительской   пилкой  деревьев не занимался.