Выпрямляя нарративы, или...

Выпрямляя нарративы, или состязание белого кролика с черным лебедем.
Посвящается Нассиму Талебу

Часть3
Выпрямление нарратива о том, что правоохранительные органы не охраняют право.

Тот, кто способствовал заблуждению настоящего нарратива, давно искурил папироску в деревянном клозете Архипелага, что следует из летописи последнего незаконно-осужденного.
С тех пор, незаконно-осужденных, а тем паче, репрессированных не было и нет.
Иногда бывают исключения из правил, но они скорей, являются следствием неосторожности, например, уронил участковый нечаянно в карман случайно встретившемуся  парню пакетик, который так же случайно был кем-то из прохожих уронен участковому в карман, когда он был в метро и читал Гуго Гроция, а в пакетике оказалось то, до чего даже чего прикасаться нельзя ни при каких обстоятельствах,  ну и случайно тут же оказались правоохранители, и закономерно посадили парня в каменный мешок.
Они всегда случайно оказываются там, где пакетик появляется тенью отца Гамлета.  А парень что может им в ответ сказать?  Что ни скажи, не поверят.
Кто в полиции, в прокуратуре и в суде кому –то верит?
Вот парня как крайнего и посадили.
Почему? А за надо и за дело! За-за… Закон такой, не нарушать же. Закон с правом охранять надо! Не до парня тут.
А то, что он журналистом оказался, и написал там про власть чего крамольное, так это вообще тема иная, на его месте мог быть и санитарный врач, и сантехник, какая разница для ментов.
Издержки, недоразумения, кто от них убережется?
Правоохранительная система есть великая могущественная корпорация, которая не ошибается,  и за случайности извинения не приносит. Случайность – есть проявление закономерности, но иного, не правоохранительного плана, представителем коего являются злобные и свирепые правозащитники.
То есть одни охраняют право, другие якобы защищают, но как-то уж извращенно.
Стоит случайно попасть в ситуацию с пакетиком, как тут же твое право начинают, подобно суете в муравейнике, защищать и обслуживать масса лиц, имеющих отношение к законам и их исполнению, и не имеющих никакого отношения друг к другу.
В результате юридической суеты, словесной смуты и эквилибристики понятий, непонятных уму и сердцу споров, шоу и маскарадом самых разных мантий и мундиров,  ты в цепях с гирями на ногах отправляешься по Чуйскому тракту, так и не поняв, чем отличается правоприменение с правоупотреблением  от правоиспражнения.
В загадочных  письменах правоохранителей содержатся некие магические символы, которые способны  разобрать лишь они сами, но которых могут убедить кого угодно, что ты не только враг корпорации правоохранителей, но и обществу, до которого никому в корпорации и самом обществе дела нет, равно как и до тебя, как до его члена.
Так вот, не подумайте, что правоохранительная система ныне репрессивна. Она вообще имеет женское лицо, женщины у нас в большинстве своем следователи, прокуроры, судьи…
А женщины всегда приятны и милы взору от завитушечек на прическах и сережечек на ушках до каблучков.
Больше всего женщин там, где нужна педантичность и бумаготворчество. На бумаге должно быть все ровно и качественно. Это самый основной признак правоохранительной деятельности. Схватят вас мужские руки, а напишут чего надо женские.  Не злите женщин напрасно.
Это раньше в 1937 году правоохранители НКВД ничего умного не писали, потому что писать не умели, да и бумаги кроме газет «Гудок» и «Правда»  не было.
Потому и правоохранительной деятельности тоже не было, были репрессии, и тройка мужчин палачей в красных колпаках  –  следак, прокурор, судья, которые, посмеиваясь, и поигрывая револьверами выносили смертный приговор от имени Сталина на глиняной табличке, после чего пели коммунистические гимны и насиловали осужденных за шпионаж доярок в коровниках ОГПУ.
А сейчас иначе, гуманность, полицейские вежливые, автозаки и камеры со всеми удобствами, лагеря что дома отдыха,  бумага А-4 и приговоры на ней –зачитаешься.  …и покуришь.
Так что крути из нее папироску…