Варькины иллюзии

                Любовь Убоженко

  Деревенька моя… Моя земля… Моя любовь…
               
               

В этом произведении я ведаю о себе – о своей любви, о своём счастье и бурях в моей непростой жизни.


                
 
 
               
  Автор - Убоженко Любовь Николаевна (девичья фамилия стала моим литературным псевдонимом).
                Об авторе.
            Убоженко (Максимова по мужу) Любовь Николаевна родилась 15.02.1951 г на Курской земле в маленькой деревушке Колодежи   в многодетной семье сельской учительницы и участника ВОВ.
            Имеет два высших образования.  Многие годы работала в Управлении сельского хозяйства Свердловской и Курской областях, налоговой инспекции.
                Оглавление

             Деревенька моя… моя земля… моя любовь…
                (повесть)
 
Глава 1.  Деревня моего детства ……………………. ………..        4   

Глава 2.  Болотце «Моховое»……………………………………… 10   
 
Глава 3.  Отец……………………………………………………….. 15

Глава 4.  Мать………………………………………………………  19   

Глава 5.  Сестры……………………………………………………   28   
 
Глава 6.  Годы учебы. Первая любовь…………………………….   32   
 
Глава 7.  Начало трудовой деятельности. Личные знакомства…   48
 
Глава 8.  Замужество. Жизненные ситуации……………………… 65   
 
Глава 9.  Возвращение на родину. Стремление к счастью……….  86   
 
Глава 10. Смерть мужа. Встречи с ним на грани жизни и смерти..102

Глава 11. Бесчеловечность 21 века. Любовь и вера……………….120



















                ДЕРЕВНЯ ДЕТСТВА МОЕГО.               
              Я родилась и выросла в болотистой местности, так как моя любимая деревня далекого детства и мечтательной юности расположилась среди волнистых гребней среднерусской возвышенности в долине реки Сейм. Со всех сторон ее окружали холмы - зеленые летом и светло-серые зимой; домики, как бы в котловане - колодце, отсюда и название Колодежи. Вдоль берегов Сейма раскинулись заливные луга и пастбища. К западной и северной окраинам поселения примыкали топи и непроходимые болота. Даже на улицах и огородах имелись небольшие болотца, откуда по весне можно было услышать лягушечьи концерты в тиши ночи, когда умолкал гомон на улицах и людских подворьях. 
       Родное селение, - это пара улиц, всего чуть больше сотни домов. Невысокие беленькие хатки, как на Украине, веселили не только глаза, но и душу. Каждую весну после таяния снегов и бурного разлива реки заботливые хозяйки белили их побелкой из мела или извести.  Домики преображались, светлели ликом, радуясь вместе с людьми глазастому лучистому солнцу.   
       Я часто вижу  во снах родительский домик с голубенькими ставнями. Снятся мне две сливы в палисаднике перед окнами и бабушка, сидящая со мной на глиняной желтой завалинке. Её шершавые теплые руки гладят мою головёнку. Нежность и тепло переливаются в мою взрослую душу из далекого времени.   
           Ребенком в каждом из времён года я подмечала красоту преображающейся деревеньки и ее окрестностей. Меня будоражили и радовали: весеннее половодье и начинающие покрываться зеленью луга и пастбища; летние грозы и ливни, июньские тяжелые сенокосы и разнотравья; осенняя уборка урожая и молочные туманы в октябре; зимние снегопады и метели!
         И все-таки по-особому в ушедшем детстве я любила весну, которая будила природу после зимней спячки, одевала и наряжала в зеленые сарафаны деревья и кустарники. С наступлением тепла деревушка оживала и молодела! Сейм вплотную подбирался к задумчивым хаткам, расположенным над высоким берегом, наполненным талыми снегами.  Весенний разлив реки – это море воды, уходящей до горизонта! Причудливо и таинственно торчали на зеркальной подвижной поверхности островками кусты и деревья, отражаясь в ней темными тенями.  Две-три недели деревня была отрезана от мира, как маленький остров среди унылых болотных топей и разлившейся речки, заполнившей собой все низины. До соседних селений добирались в эту пору только на  деревянной лодке, управляя веслами и шестом. В пасмурный, дождливый день вода на горизонте сливалась с небом, казалось, ей нет конца и края! Дух захватывало от бесконечности серой стихии, и только с северной стороны деревни неподвижными силуэтами над необозримой гладью возвышались холмы. На противоположном берегу Сейма в трех километрах от нашего селения располагалось село Алексеевка. В солнечный день оно выступало из воды белыми домиками с церковной колокольней над ними.
         По весне в плетенной из ольхи пуне, где хранилось сено для коровы, селились ласточки. Отец строго – настрого велел нам не пугать птиц, не разорять их гнезд, прилепившихся к внутренней стороне соломенной стрехи. Старший брат все-таки залазил, когда ласточки улетали из пуни, показывал нам маленькие с пятнышками яички, из которых со временем появлялись малюсенькие голосистые птенчики. Мама однажды пояснила мне, что ласточки приносят мир и достаток семьям, на подворьях которых выводят птенцов. Долгие годы птицы прилетали к нам в пуню, оберегаемые родительской и детской заботой.       
          Весенние каникулы для школьников в нашей местности начинались с затопления дорог бурливыми потоками тающего снега. Часами просиживали дети на берегу на перевернутых деревянных лодках, наблюдая за всем происходящим на тихих волнах вольно раскинувшегося Сейма. Половодье к западу от деревушки преграждала, вернее, сдерживала насыпь железной дороги - высотой около двенадцати метров, которая была проложена через болота. Любили мы смотреть на движение поезда во время разлива речки, - он мчался, рассекая серо-голубую гладь под солнцем, и незаметно исчезал из наших восхищенных глаз среди начинающих зеленеть холмов. Это была завораживающая картина – медленное движение поезда среди неспокойной стихии, как в немом кино! Издали нам казалось, что поезд мчался прямо по волнам.
 .         Уходила вода с  дальних лугов и ближних пастбищ неспешно. Зато травка начинала зеленеть не по дням, а по часам, устремляясь тоненькими росточками к яркому теплому солнышку. Детям дома не сиделось! Обутые в резиновые сапоги, мы спешили добраться до лужаек, еще наполненных вешней водичкой, чтобы нарвать лугового чеснока. В  сырых ложбинках иногда встречали ужа, или проснувшуюся гадюку, тогда девчонок и мальчишек в страхе уносило как ветром с этого местечка. Бежали, и нам чудилось, что змея ползет следом за нами - так велика была детская боязнь перед шипящими блестящими на солнце тварями с жалом! Находили сухой пригорок, рассаживались компанией на нем, чтобы отдохнуть. Необыкновенно вкусным казался нам дикий  чеснок с солью и черным хлебом на лугу под распустившейся пушистой вербой! Прихваченные из дома  черствые горбушки съедались мгновенно! Домой возвращались притихшие и уставшие после приключений, обязательно приносили матери зелени на щи из окрестностей.             
         Весеннее солнышко продолжало будить природу. В начале мая зацветали вишневые и сливовые деревья, распространяя тончайший аромат нежных соцветий; к середине месяца покрывались белой кипенью цветов яблоневые сады. Из-за сырости на огородах жители деревни сажали картофель, сеяли морковь и свеклу в последних числах мая. У детворы в этот период были свои небольшие обязанности - приходилось пасти непослушных гусей, чтобы они не забрались в колхозные поля. Штрафы  по тем временам были огромные, объездчики строгие, а манящее к себе гусиные стада свекольное полюшко сразу за деревней. Маленькие гусятки, как весенние почки вербы - желтые и пушистые, подрастая, норовили меня  ущипнуть и удрать к заветной и вкусной ботве корнеплодов.
          Наконец, наступало жаркое  лето – любимое время года для большинства детей! Оно манило нас в сады за  сочными плодами и к речке за дивной прохладой в ее серебряных струях. Все свободные часы проводились загорелыми мальчиками и девочками в освежающих спокойных водах реки. Сейм к востоку от деревни делился на два рукава, полноводный уходил к соседнему  селу Алексеевке,  второй становился затоном. По берегам топкого тупика росли: аир, камыши, ивы, ближе к середине желтые кувшинки и белые лилии. В небольшом расчищенном от зарослей местечке теплого затона купалась малышня под приглядом старших братьев и сестер. Сквозь прозрачную двухметровую глубину речки проглядывало песчаное дно с округлыми обточенными водой камушками; мелкими ракушками; ближе к берегу зеленела диковинная растительность, среди которой плавали серебряные рыбки. Речную водичку в те времена жители использовали, как питьевую, хотя в деревне имелось шесть колодцев. На вкус вода в колодцах  разная, но самая вкусная – речная. 
            Смородина, вишня, яблоки, груши, казалось, призывали меня с подружками в сады летними длинными деньками. Любая зелень уничтожалась малышами быстро - съедали все плоды как саранча. Вспоминаю один из июльских полдней - идет нудный дождь, взрослые отдыхают в горнице от полевых работ. Мы же - сестры и братья, приютившись под крышей сарая, наслаждаемся незрелыми яблочками, принесенными Толей и Петей из чужого сада. Полное ведро яблок исчезает быстро!
            Густое пахучее варенье - сладкое лакомство детишек всех возрастов! Чтобы наварить и заготовить его в зиму, жители деревни ходили за смородиной в заросли на болота семьями. Глубокие топи пугали не только подростков, но и взрослых! Тетка Дуся одна забрела за вкусной и полезной ягодой в заросшее высокими кустами отдаленное глухое место. Не вернулась! Соседи искали, звали, прислушивались, обходя болотистые окраины. Мама рассказывала, что они слышали только странные звуки, похожие на рыдающие всхлипывания. Чавкающий воздух исходил от гниющих в водной трясине старых поваленных деревьев и трав, пугая деревенских мужиков и баб. 
             Я любила летние луга,  гуляя среди них одна. Бродила по тропинкам среди тяжёлых сенокосных трав, увенчанных белыми ромашками, синими колокольчиками и душистой кашкой. Наблюдала за яркими бабочками и жужжащими насекомыми, летающими над соцветиями. Сгоняла пчёлок и шмелей с духмяных медоносов, чтобы нарвать ромашек. Усаживалась среди высокого разнотравья и мечтала, вернее, складывала сказки о добрых леших и гномах, прячущихся в  зарослях непроходимых болот. Приносила маме луговые цветы, которые она ставила в глиняный расписной кувшин на столе, украшая горницу. В лугах я знала все тропинки, среди топей все броды, ведущие к деревне, чтобы скоротать дорогу домой. Эти вольные прогулки  беспокоили родительницу.  У меня появилась  в саду широкая грядка, усаженная настурцией и бархатцами. Около них я просиживала в детстве часами, разговаривая с соцветиями, как с живыми,  не позволяя  никому их срывать. Букеты  ромашек  приносила матери по-прежнему с лугов.
              В детстве из полезных растений  боялась в  огородах высокую  коноплю. Крупное  лохматое растение представляло собой густые заросли, и  мне  казалось, что оттуда вот-вот выскочит чудище или болотная кикимора. Из конопли после кропотливой, ручной обработки шили белье, рушники, вили веревки. Особо украшали разморенное полуденным зноем селение цветущие желтые подсолнухи! Они росли по межам между соседскими огородами, их золотые головы делали яркой и солнечной деревню в любую погоду. Круглые веселые солнышки смыкались над головами взрослых, а шестилетняя девочка находилась среди них, как в лесу!   Часто играя с куклами на меже,  я пряталась  под их широкими листьями от жаркого солнца. Беспокоясь, бабушка выходила в огород и громко звала: «Любко…», - она у меня хохлушка.
               В конце августа - начале сентября поспевала лещина. Я ждала с нетерпением наступления этого периода!  Дети, подростки и взрослые ходили на возвышенность за три километра от нашей деревеньки, чтобы набрать орехов. Переживая за своих дочек, мама поведала нам кем-то выдуманную давнишнюю историю, ставшую  легендой, которой родители пугали своих деток. «Рвали местные кумушки ядреные орешки в лесу,  тете Саше не понравился темный пень. Она слегка пнула его ногой, обутой в резиновый сапог, пень развернулся и кинулся на тетку. Как она бежала!  Забыла даже собранную лещину в сумке под злополучным кустом. За ними наблюдала растерянная, напуганная кума. Она видела, как  гад, или змея, в погоне за женщиной становился на хвост, вытягивался как палка и прыгал. Может, это ей от страха показалось, не ведаю. Только прошу, осторожнее ведите себя в лесу… не наткнитесь на эту «прыгающую палку»!» Я не утерпела и спросила у мамочки: тётке, удалось убежать?  «Помогли отделаться от змеи жители из нашей деревни, которые тоже собирали невдалеке от них орехи. Дед Иван велел тетке Сашке резко свернуть с тропинки в заросли леса, что она и сделала. Гад по инерции уполз вперед. Остерегайтесь, доченьки, змей! Умеют они быстро ползать… Шумите, когда войдете в лес. Громче стучите по земле сапогами, чтобы они исчезли с вашего пути!» Пошумев и покричав на опушке леса, мы разбредались по двое, находили орехи на раскидистых кустах и забывали о змеях. Азарт сбора вкусных орешков вытеснял страхи, навеянные нам родителями.
           Когда теплый сухой сентябрь начинал золотить листья садовых и болотных деревьев и кустарников, наступала пора сбора урожая. Самая трудная работа была связана с копкой картофеля. Рыли его вручную лопатой две - три недели не разгибая спины, а чтобы разнообразить нудное занятие, пекли картошку тут же в огороде. Мои глазенки блестели, отражая жар костра, в котором лежала обугленная картошечка. Запеченная на свежем воздухе она была рассыпчатой и вкусной!  Мы с сестренками -  довольные и чумазые!
             Красивой деревня была круглый год, кроме поздней осени, дождливой и грязной. Туманы в октябре -  белые и густые; такие плотные, что на вытянутой руке не видать  пальцев. Как здорово играть среди них в прятки! Серый день уже не кажется таким скучным. Вспоминаю туманное беспросветное утро. Мы  с подружкой  осторожно топали в сторону начальной школы вдоль длинной улицы, на краю которой она находилась. Чтобы не угодить ногой в колдобину и не свалиться в грязь, держались за плетёные из лозы изгороди около хат. К нам присоединились весёлые мальчишки, выскочив из-за заборов и напугав меня с Зоей громкими криками. Шумной компанией учеников мы приближались к школьному зданию. Недалеко от школы глазастые ребята обратили внимание на темные силуэты, блуждающие около колодца. Мы дружно устремились на крики и проклятия мужиков. Остановились неподалеку, наблюдая за происходящим около колодезного сруба. Наши глазёнки округлились, когда мы в сером тумане узрели мокрого лешего, которого мужички вытащили из колодца. Испугались! Отступили! И тут же поняли, что леший нам в испуге привиделся! Так как прыгающий от холода черный силуэт ругался матерными словами, выплевывая воду и грязь изо рта. Я догадалась, что какой-то нерасторопный чужак угодил в тумане в колодец.  Увела любопытных учеников от жалкого «лешего» школьная техничка. По дороге пояснила: «Пошла за водой к колодцу, услышала громкие крики и стоны оттуда. Позвала мужиков из соседних домов на помощь. Вытащили». Поведала еще она нам, что бедняга был из соседнего села, ехал на велосипеде в нашу деревню к родственникам. «Велосипед угодил в невидимый сруб, бедняга в колодец. Натерпелся теперь парнишка страха! Откуда ему было знать о колодце? Вырыли посередине дороги?!», - возмущалась тетя Катя. Мы молчали.
              Деревушка от ноябрьских дождей выглядела печальной и темной, нахохлившейся, похожей на мокрого воробья. Бывало, идя, домой со школы, застрянешь в грязи посередине улицы, стоишь на месте и плачешь, ожидая помощи от взрослых. Проходящие мимо мужики, смеясь, вытаскивали заплаканную школьницу из густого глиняного чернозема, затем заляпанные сапоги. Темень вечером была такой густой, что к соседям ходили, держась за плетень изгороди, иначе наберешь в сапоги липкой жижи. Меня пугали выступающие черные колеблющиеся тени во дворе по вечерам,  я боялась выходить в сумерках  из дома. Однако, преодолевая страх, шла за парным молоком в сарай, где мать доила корову. Подставляла кружку под тонкие белые струи, которые наполняли ее, и я окунала губы в нежную вкусную пену. Однажды подслушала, как мама похвалялась соседке - кровь с молоком у меня доченька от парного молочка! Росла розовощекая селянка, наблюдая за деревенской  жизнью и ее чудесной природой.
          Оживляли серое насупившееся поселение в ноябре беленькие домики и огоньки красных ягод калины, растущей вокруг него по краям болот. Рвали ягоды  крупными гроздьями на варенье, подвешивали пучками под стрехи – соломенные крыши хат. Зимой заваривали из калины чай. Варенье  варила бабушка. Оно было пахучее и тягучее  как мед; мы ели его с блинами, с кашей, пили  с ним чай.
          Волшебным видением запомнилась мне деревушка зимой среди высоких сугробов. Одетая в белые пуховые одежды она сверкала дивной чистотой! Темной ночью светлым-светло от ярко-белого снега.  Изгороди из прутьев лозы похожие на черные кружева, оплетали людские огороды и сады, наполненные мягким серебристым снежком. Ветер наметал пушистые насыпи под самые крыши замерзших хаток. Иду, бывало, по дорожке в  рыхлом голубоватом тоннеле, и кажется, что попала в  мерцающее разноцветными льдинками холодное  царство «снежной королевы».  Взрослым приходилось вывозить снег со двора  вручную на деревянных санках в большом  плетеном кошеле. Тяжелый труд, но иначе весной во дворе будет «потоп». Особую радость детворе доставляло катание на санках с ледяной горки. Лыжи и коньки были в то время редкостью. Я вытаскивала на улицу отцовские сани с кошелем, скатывалась в них вместе с подружками с высокого берега Сейма. Большая плетеная корзина иногда слетала с саней! Девчачий визг и смех долетал до стоящих над берегом изб! Мальчишки строили снежные крепости, вначале воевали снежками, затем шли на ледяное ограждение веселым штурмом, порой переходящим в настоящую потасовку.
             Особо привлекала детей к себе скованная  морозом речка! Родители запрещали нам играть на замерзшем Сейме. Были случаи, когда свои же селяне проваливались под лёд. Однако мы с сестрами бегали к реке, заворожено разглядывали  зимние рисунки, похожие на белые стеклянные замки или нежно-голубые сказочные сады. Над берегом уснувшей заколдованной сердитым морозом водной стихии склонялся весь в голубоватом пушистом инее камыш, стояли в розово-белом жемчуге вербы. Мне чудилось, что где-то рядом среди заснеженных кустов и покрытых легким серебром деревьев прячется дед мороз, водят хороводы снежинки. Как тут было удержаться и не забежать в самую гущу запорошенных обледенелых зарослей. Валенки наполнялись снегом, сердце неописуемым восторгом от зимних сказочных видений! В широкой полынье бабы полоскали белье, шумели на ребятишек, предостерегая от ненужных шагов  к середине реки.
             Дивно-волшебные сказки рассказывали бабушка и дедушка мне промокшей до нитки, когда я прибегала домой, похожая на сосульку и забиралась на печь, чтобы согреться. Это были сказания о леших и водяных, которые водились на болотах и были похожи на саму соломенную лохматую деревушку, укутанную белым  покрывалом. Топили печи в домах торфом, благо добывали его рядом с нашей деревней. Заготавливали торф в жаркий летний период, чтобы природные кирпичики были сухими. Для его растопки привозили зимой с болот ольху, которую рубили и сушили летом. Крупные деревья при рубке выделяли жидкость красного цвета, что настораживало местных жителей. Топи на болотах замерзали слабо. Смотри и смотри, куда поставить ногу, перекладывая сушняк на санки. Снежные метели мягким снегом надежно укрывали  болота, где прятались хлипкие незамерзающие провалы. Провалилась случайно и я в эту заснеженную мокрую яму ногами, обутыми в резиновые сапоги, когда собирала с мамой подмерзшие и ставшие сладкими ягоды калины. Бежала  домой в сопровождении матери, стуча зубами от холода. И это не смотря на то, что мамочка обмотала мою мокрую ноженьку своей сухой онучей.
            Деревня! Ты живешь во мне доброй светлой памятью  детства, тревожишь мое воображение, даришь радость и печаль одновременно. Память о тебе дает мне душевные силы, которые поддерживают меня в трудных ситуациях; наполняют непоколебимой верой во все хорошее. Родная! Ты начало моего детского, затем взрослого понимания мира и восприятия чудесной красоты земли! Начало познания и построения теплых разумных взаимоотношений с дивной природой и твоими жителями.               
 
                БОЛОТЦЕ «МОХОВОЕ»               
            Непроходимые топи окружают мою любимую деревню Колодежи, где я родилась и выросла. Среди людских огородов и на основной улице деревеньки в небольших низинах, находились мелкие болотца, которые не пересыхали даже в летнюю жару благодаря подземным источникам и  многолетним растениям, произрастающим на них. Одно из них «Моховое» расположилось в конце нашего огорода. Круглое, напоминающее собой разрисованное блюдце - нежно-зеленое весной и темно-зеленое жарким летом. 
          Меня это местечко, наполненное талой голубой водой, притягивало с непонятной силой майской весной. Посередине болота клоки старой, засохшей травы,  вокруг нее нежная зелень под водной гладью и восхитительные ярко-желтые цветы на длинных плотных стебельках над незамутнённой прозрачной поверхностью. Листья у майских цветоносов крупные и круглые, как у водных растений. Яркость соцветий собранных в кисть над сочными, блестящими листочками манила, звала малышку к себе, но в болотце много головастиков и это единственная причина, почему я еще не сорвала их.
          Лютики болотные, вы живете в моей детской памяти блеском янтарного цвета на малахите болотца. Однажды все-таки я набираюсь храбрости, вхожу босиком в теплую болотную воду, не обращая внимания на неприятную извивающуюся живность, срываю лютики.  Радуясь цветам и своей отчаянной смелости, бегу с ними домой, прижимая к себе. От них исходит странный запах сырости и свежести. Он кружит мою бедовую голову. Несу цветы матушке, надеясь, что она ими украсит горницу.
          Мама спокойно забрала букет и выбросила его далеко за огород. Она обняла растерянную доченьку, объяснив мне, готовой разреветься, что они ядовиты и вредны для здоровья, поэтому их нельзя рвать, тем более приносить домой. Я пообещала матушке больше не трогать лютики.
           Обещание исполняю. Однако  ежедневно топаю босыми ножками по меже  к «Моховому», переливающемуся под солнцем разноцветными красками. Любуюсь солнечными головками на зелени листвы. Мне кажется, что они рады мне и кивают призывно сероглазой малышке с русыми косичками. Разноголосо квакают лягушки. Волнами несётся по утрам их призывный радостный напев на родительское подворье, зовя мечтательную девочку к болоту. Бегу, пою зелёным глазастым «певцам» бабушкины колыбельные мелодии.
          Старушка, обеспокоенная тем, что я ежедневно  пропадаю около сырого места, решила меня напугать: 
                -   На болоте  живет  старая, страшная ведьма. Она тебя может превратить в болотный цветок или зеленого головастика. Тогда тебя, уже никто не расколдует. Не ходи туда, внученька…не ходи.
                -    А где она живет?
                -  Вот глупое дитё! В самом болоте! В середине, где трясина, куда не пройти. Там утопнуть можно…   
           Бабушкины предостерегающие слова заинтересовали меня, - теперь  ждала, сидя на зеленой травке около топей, призрачную ведьму. Видела в своих детских думках  колдовские козни болотной бабы-яги.
                Из нежной зелени над водной гладью появляется сказочная дева с рыжими, длинными волосами, в них как корона светится в бликах луны золотой лютик. Прекрасное видение в ярко-зеленом струящемся платье идет по водному  зеркалу болотца, к ней из лунного света спускается в бело-серебристой одежде красавец-принц. Они плавно танцуют под звездную, дивную мелодию, которую исполняет лягушачий хор. Весёлые квакушки играют на дудочках из стеблей лютиков. Влюбленные не вместе, у каждого свой танец. Печальная дева не позволяет юному принцу  прикоснуться к себе, она ведает, тогда злая ведьма погубит его в трясине. Я хорошо  вижу их, то стремящихся сблизиться, то удаляющихся друг от друга. Мне понятна их печаль - они не могут быть вместе, не станцуют свой счастливый танец радостного воссоединения. Однако, каждый год в начале мая, когда цветут лютики печали, они встречаются и верна их любовь, как верно то, что за зимой придет весна.
           Бабушка позвала меня, бегу, никто не должен узреть мою сказку.
           Следующим днем в моей головушке возникли новые видения у болотца. Сидела на сухом пригорке, закрыв любопытные глазёнки, и представляла, как  под нежными лучами солнца над лютиками летают зеленые дюймовочки, напоминающие стрекоз с прозрачными крылышками. Рядом с ними кружатся эльфы в белоснежных одеждах. Их движения в солнечном голубом пространстве являют собой странный танец в полете. Яркие цветы кивают янтарными головками в такт их движений.
         На солнце набежало темное, плотное облако,  болотце накрылось черной тенью – это злая колдунья Агриппина налетела на него. Вмиг исчезли легкие невесомые дюймовочки и эльфы.
         Это она, гневная колдунья, наполняет ежегодно ядовитым зельем солнечные болотные цветы, овеянные печалью и грустью. Ядовитость дает им неприкосновенность, возможность защиты от исчезновения - значит вечную жизнь для них на земле.  Они появляются ежегодно в мае месяце на две-три недели, чтобы исчезнуть, раствориться в болотце до следующей весны. Своей яркостью они привлекают к себе внимание всех, кто проходит мимо. Лютики стоят на водной глади голубовато - зеленой поверхности, не боясь ничего и никого, тихо шепчутся между собой и с теми, кто умеет их слышать. Время не властно над их красотой и свежестью, я иду к ним майской весной, чтобы пошептаться и услышать от них новую сказочную историю. Им я рассказываю  о голубых снегах, о вьюгах и метелях; они удивлены, так как никогда не видели белоснежной зимы.
           В конце июля решила сбегать коротким путем мимо «Мохового» в колхозный сад за яблоками. Остановилась около болота передохнуть, лютиков нет, но здесь все равно чудесно. После покоса отросла молодая трава-отава, на ней паслись рыжие лошади с непослушными, резвыми жеребятами. У взрослых лошадок спутаны передние ноги, чтобы не забрались в людские огороды. Молодые жеребятки свободно носились, откидывая задние ноги; резвились как малые дети. Рыжие – они при солнечном свете дня на зелени болотца казались красными –  яркими, яркими! Эта красота находилась в постоянном и непрерывном движении. Я остановилась, любуясь беспокойными, игривыми жеребятами, позабыв, куда шла. Лошади – матери нетерпеливо подавали голоса, беспокоясь за своих детенышей, чтобы их никто не обидел. Вспомнила свою милую маму, которая, вероятно,  думала: «Куда это делась, Люба?» Побежала быстрее в сад, который находился сразу за болотцем, позвала сторожа.
              -  Дядя Вася! - Он шел, улыбаясь, нес мне спелые, румяные яблочки в небольшой плетеной корзине. 
               -  Ну, вот… опять без сумки, подставляй подол, - ворчал добродушный седовласый дядька на меня.
           Яблоки высыпались в широкий подол моего старенького платьишка. Пошла обратно, мелко перебирая ногами, около «Мохового» задержалась, присела на нагретую жарким солнцем траву, решив отдохнуть. Наевшиеся лошади и уставшие жеребята лежали на примятой травке. Снова продолжила нелегкий путь. Родное подворье недалеко, но быстро двигаться мешали яблоки, били меня по босым ногам. В изгороди около хаты, наконец, высыпала плоды на травку рядом с младшим братиком. Миша делал игрушечный домик из спичечных коробков и деревянных кубиков, сделанных ему отцом. Я  начала помогать брату, сооружая из ярких коробочек башенку. Четырехлетний малыш сидел тихо, любуясь моим творением. Мама  любовно посмотрела  на нас, взяла румяное яблоко, стала лакомиться.
           В колхозный сад ходила ежедневно. Сторож дядя Вася уважал моих родителей, собирал мне спелую падалицу.  Несла наливные яблочки домой в один из летних ласковых дней. Торопилась. Услышала с болотца громкое мычание  быка. С этим огромным животным познакомилась я ранней весной при удручающих обстоятельствах.  Встречала корову вечерком с пастбища, открыла двери во двор для нее. Стоя в проеме, увидела, как буренка прытью бежала домой, за нею неслось  бурое огромное чудище, так мне показалось от страха. Как  забралась на старую вербу во дворе, сложно сказать, но снимали с нее меня папа со старшим братом долго. В испуге я прилипла к шершавому стволу; пришлось им приставлять высокую лестницу и уговаривать меня спуститься. Помня эту неприятную встречу со злой скотиной, предусмотрительно спустилась в узкую канаву перед болотцем, в ней почувствовала себя уверенно. Надеялась, что грозный бык меня здесь не достанет. Решилась выглянуть и посмотреть на рыжее чудище. Оно рвалось с привязи - глаза красные, рога огромные, из-под передних копыт летели комья земли с травой. Мне стало страшно, решила сидеть в канаве и ждать деревенских баб, которые должны были скоро возвращаться с поля. Колхозниц не дождалась. К разъяренному быку на болотце приехал дядька Иван - родной брат отца, он опоясал мычащую скотину кнутом, приговаривая:
                -  Хватит пугать село! Ишь, расшумелся! Загоню на конюшню, - дерзкое животное притихло, нагнуло голову и стало жевать травку. Дядя Ваня накосил разнотравья, положил на повозку, немного кинул притихшему «буяну». В это время я вылезла из убежища и позвала дядьку на помощь. Он подъехал, посадил меня на скрипучую высокую телегу.
                -   Что, напугалась? Этот рыжий черт напугает любого… 
          Миновали «Моховое».  Около моего дома дядя высадил меня, позвал маму.
                -   Степановна, забирай дочку, напугал  ее бык...
          Дома рядом с заботливой строгой матушкой и братишкой я успокаиваюсь, забываю о страшном мычащем пугале.
        К концу сентября освободились людские огороды от картошки и корнеплодов. Я с любимой собакой бегала по огородным просторам среди белого тумана, который клубился и поднимался с болотца, наполненного осенними дождями. Нам весело игралось с Пиратом, он то исчезал в плотном облаке, то с лаем  неожиданно выскакивал и прыгал на меня, увлекая дальше и дальше в зыбкую завесу. Неожиданно из  обволакивающей массы медленно появилась рыжая голова лошади, затем ее круп, передние ноги и, наконец, все туловище;  затем она также медленно исчезла, миновав нас. Я замерла на месте от удивления и восторга, не успев испугаться! Очарованная я любовалась рыжей лошадью,  будто нарисованной на светло-сером воздушном полотне. Ждала! Она появилась снова, рядом бежал рыжий жеребенок,  ростом почти с лошадь-мать. Они плавно скользили в  тумане, за ними черной точкой петлял Пират. Остановила тихим голосом послушную собачку, чудесные видения животных исчезли, унеслись к деревне. В ожидании чуда смотрела я на середину трясины, где густое клубящееся облако поднималось вверх - в нем видны были хрупкие тени, медленно кружащиеся и улетающие в небо. Кто они? Неспешно приблизилась к  притихшему болоту, широко открыв глаза и боясь, что-то пропустить. Бледное солнце, выкинув длинные лучи, уже разгоняло печальные трепещущие тени колдовских видений, дымчатые призраки таяли в голубой бесконечности неба. Задумчиво стояла на краю огорода на жухлой траве, Пират дергал меня за платье, торопя, домой.
           Вновь весна! Пора цветения садовых деревьев! Душистый, нежный аромат белых соцветий яблонь обволакивал головы людям и животным в деревушке, веселя и зовя крестьян из изб в сады и огороды; домашнюю скотину - на зеленые пастбища. Пришла пора поливать яблоньки. Понадобилась талая теплая вода из забытого мною болотца.  Отец решил, что его дочке в двенадцать лет пора научиться носить воду на коромысле. Для этого он выстрогал его по моему плечу, купил два маломерных ведёрка. «Моховое» ждало меня, заулыбалось, потянулось навстречу девчонке яркостью и золотистостью лютиков. Позвало к себе дружным кваканьем.  Майский весенний денек наполнился для  меня светом и теплом. Наклонилась к болотцу, зачерпнула водицы ведёрком, нарушив плеском и брызгами напевный хор лягушат. Спугнула квакушек, сидящих на начинающих зеленеть кочках. Попрыгали они в воду, развеселив меня. Замерла я около «Мохового», вглядываясь в красоту весенних переливающихся передо мной красок – зелёного, синего, жёлтого. Подхватила коромысло с ведёрками, оно удобно улеглось на моём плече. Вёдра с водой стали  маловесными, походка легкой и пружинистой. Все у папиной дочурки  получилось!   
                -  Хорошо несешь! Вода в вёдрах не плескается, молодец! – похвалил меня папа
                - Спасибо, цветочки! И простите, что забыла о вас в последние годы. Вы подарили мне сегодня радость и красоту дня, - мысленно крикнула я им.
            Болотные лютики  остались жить во мне детской наивной памятью ушедших лет, напоминая взрослой женщине о тихой, мечтательной девочке, о дивных сказках, придуманных ею на колдовском болотце. Солнечность, чистота, неприкосновенность и ядовитая непорочность ярко-желтых цветов притягивают и сейчас меня к себе. Как в беспечной юности мне хочется без раздумий окунуться в глубину нежности дивных цветов, закружиться в дурмане вечной молодости весны в ожидании любви. Однако яркое солнце разгоняет обволакивающие любовные туманные грёзы, возвращая меня к реальной  жизни. Воображаемый ненадежный обман оседает на топях, освобождая душу от воспоминаний. Но не уходит надежда раствориться, согреться в душевном тепле человеческого счастья и понимания. Зовут, зовут к себе янтарные ядовитые лютики в дурман болотца майской весной; время их недолговечно, надо спешить! Кружится голова, как в далекой юности, обволакивает меня тонкий завораживающий запах цветущих белых садовых соцветий нежностью, весенним теплом, несбыточными  мечтами, я поддаюсь его чарующему обману. Верю,  вновь верю, что есть еще возможность повстречать  человеческое душевное взаимопонимание на своем жизненном пути.
           Болотце с солнечными лютиками, чудесные сказки детства, память детства, беспокойство туманной юности, - все это осталось жить во мне в неукротимом беге времени. Хотя я давно поняла, что майские, обманчиво-ядовитые цветы на «Моховом» – это видимая сменяемость времен года, они знаменуют ежегодное шествие весны, обновление природы, ее красоту.      
               
                ОТЕЦ
            Пристально вглядываюсь в прошлое. Память уносит меня в деревню Колодежи Глушковского района. Светлые картинки тёплых воспоминаний встают реальностью передо мной. Грустное сожаление о невозвратности ушедшего сладостного мира охватывает мою душу.
           Отец, он в памяти моего далекого детства предстает высоким, рост его около двух метров, молодым и красивым. Его серые умные насмешливые глаза с хитринкой всматриваются в меня сегодняшнюю. Приветливая добрая улыбка не сходит с его обаятельного лица.
          Папочка носил  фуражку, хромовые сапоги, брюки-галифе, и  штатский пиджак, позже перелицованный матерью, чтобы выглядел приличнее. Странный набор одежды  послевоенного времени для младшего лейтенанта.
           Он был образованным человеком - перед войной окончил  военное училище,  после войны – годичные бухгалтерские курсы. Работал бухгалтером в колхозе. Однако жизнь заставляла отца постоянно подрабатывать ради нас - его пятерых детей. Он подряжался крыть крыши, иногда с родными братьями возводил сруб будущего дома кому-нибудь из селян. Милый добрый папка! Это я сейчас понимаю, как тебе было тяжело работать физически, а тогда мне - ребёнку представлялось, что ты делал всё играючи – косил густую высокую траву, пахал на лошадке огород. О твоих страданиях ведала только наша мамочка, прикладывая ночами тампоны с мазью к ранам на животе. Осколком от гранаты в лихое время нанесены были тебе тяжелые травмы. Не любил ты жаловаться на боли! Не любил!   
            Приёмные сестра и два брата появились в нашей семье, когда мне было уже лет десять. Поясняю - умер от невзгод войны и связанных с ними болезней родной брат отца Василий,  затем его жена,  остались дети, которые уже ходили в школу. Старший из них Петя  попросил родного дядьку – моего отца стать  опекуном. Учились они в интернате, но зимние и летние каникулы жили у нас. Приходилось папке работать за двоих – за себя и за брата. Но, главное  для своих будущих сыновей и дочерей отцы успели сделать –  защитили Родину, чтобы мы росли в свободной стране!
           Мои воспоминания о папе относятся к суровым послевоенным годам, когда сложно было достать одежду и обувь.  Все деревенские жители зимой ходили в валенках, остальное время года мужики в кирзовых сапогах,  женщины и дети в тёплый период босиком. Об обуви мечтали  в деревне и взрослые и дети.
           На зимних каникулах брат прочитал мне сказку «Снежная королева». Там столько чудес! Просила Толю читать мне сказку вновь и вновь, пока не стала  ее пересказывать сама по  ярким, красочным картинкам в книге. Особенно меня  восхищали  красные башмачки Герты, так как у меня никогда не было туфелек. Картину с красивыми башмаками  показывала и отцу, и матери, да и сама подолгу просиживала над ней - понятно, о чем  мечтала... В семье в это время было трое детей: я и братья – старший и младший (сестры- близнецы появились на свет позже). Родителям и одевать нас представляло большие трудности, не говоря уже об обуви, которую не имели даже взрослые.  Хромовые сапоги отец заказывал себе в райцентре, где находилась единственная сапожная мастерская.
            В один из  летних дней играла я со своими тряпичными куклами во дворе (мастерила кукол сама). Услышала, как папа позвал меня. Я всегда радовалась возвращению его с работы. Поспешила к отцу. Он, таинственно улыбаясь, присел передо мной  и протянул на своей большой ладони красные туфельки, вернее сандалики. Замерев, закрыла и вновь открыла глаза, это было чудо, обувка не исчезла. В моих глазах стояли слезы радости,  в душе кипела буря нежных чувств и благодарности к взрослому родному человеку за удивительный, вернее сказочный подарок. 
              -  Ну что же ты, бери… они твои, - услышала я голос папы,  взяла сандалики как во сне, прижала их к себе. Папочка, грустно улыбаясь,  погладил меня по головке. – Одевай...
               - Потом, -  я покачала головой и посмотрела на свои грязные ноги. Я не могла  испачкать чудо - башмачки. Такими мне казались красные сандалии.  Отец все понял. Мама, услышав голоса, вышла из дома, ведя за руку трёхлетнего Мишу и,  глядя на нас с папой, упрекнула его:
              -  Обошлась бы и без них... Других проблем хватает!
         Крепче прижав к себе обувку - свою первую в жизни сбывшуюся мечту,  не дала  никому их посмотреть. Спряталась в сарае с сеном и тихо  плакала, и радовалась первым туфелькам на шестом году моей жизни. К концу лета папа пообещал привезти мне ситец на платье. Одежду детям мама шила сама.
             -     Купи ситец, на котором будет ягода- смородина, - попросила я  тихонько папочку.
            Прошли дни. В сумерках я играла с младшеньким братом  во дворе. 
             -   Люба, беги, встреть отца, - кликнула меня мама. - А то потеряет твой ситец, выпивши... И не будет  платья, - сказала матушка, обеспокоенная долгим отсутствием мужа. 
          Значит сегодня у папочки получка. В такой день он возвращался домой хорошо поддатый, но всегда крепко держался на ногах. Беспокойство овладело мною. А если, взаправду, потерял ткань на платье? Побежала встречать его за околицу, благо  наша изба стояла на краю деревни. Вечерело, темнота сгущалась, но я разглядела высокий силуэт и быстрее  к нему, страха не было, только уверенность, что это отец.
            -   Не побоялась, доченька! Ну, веди папку домой… Это тебе, - проговорил он, радуясь моему появлению. Взявшись за руки, мы брели к деревне,  под мышкой я  крепко держала сверток с будущим платьицем. Шли рядом, - высокий большой мужчина и маленькая худенькая девочка. Колея от колес телеги очень узкая, не видна в темноте, мы  вынуждены были идти медленно, спотыкаясь на каждом шагу. Он шутил надо мной, над моими страхами и рядом с ним  у меня  на душе становилось уютнее и светлее. Дома нас встретила мама, которая,  увидев мои испуганные глаза, просящие нас не ругать, лишь кивнула рукой и отправила спать. Только утром  увидела на ситце ягоду - смородину, все как просила. Разве можно такое забыть?!
          Память не подводит, сердечко замирает от воспоминаний. Полутёмная комната как в чёрно-белом кино. Мама проверяет тетради, низко склонив голову над ними. Свет от лампы с керосиновым фитилём слаб, ярче сделать нельзя, треснет тонкое стекло, которое накрывает фитиль. Рядом с мамой отец со своей любимой газетой «Известия». Я с младшими сестрёнками и шестилетним братишкой играем в прятки в спальне родителей. Нам шумно и весело! Матушка старается перекричать нас, угомонить – мы отвлекаем её от составления школьных планов. Папа встаёт, открывает дверь в комнату, где мы шумим. Заслышав его тяжёлые шаги, мы замираем - я под столом, сестрички под кроватью, Миша за книжным шкафом. Отец ни разу не поднял на нас руку, боясь, что не соразмерит силу своего удара. Нам достаточно было его шагов и голоса, чтобы угомониться. «Что притихли? Я за вами… почитаю…» Идем цепочкой - я первая, за мной Миша, замыкают шествие сёстры. Уселись на деревянный диван. Фитиль горит неровно,  бросая на наши разгорячённые лица отблески красного света. Папа читает нам напевно из газеты стихи Александра Твардовского о Василии Тёркине: «Переправа, переправа! Берег левый, берег правый, снег шершавый, кромка льда…» Сестрёнки дремлют, прижавшись ко мне, я слушаю папу: «Бой идёт святой и правый. Смертный бой не ради славы, ради жизни на земле». Моё сердце наполняется печалью и воинственностью от услышанных простых и правдивых слов.          
          Подрастала, становилась понятливее. Отца после войны беспокоили ноги,  я  старалась чаще стирать ему портянки. Помогая,  матери со стиркой,  однажды увидела на папином белье пятна засохшей крови. Мама ответила на мой испуганный безмолвный вопрос: «У Николая  на животе с войны тяжелая рана… не заживает… Работал ради вас как вол… теперь все больше по больницам мается…»
       Однажды я услышала рассказ  отца о его ранении. Он с грустью рассказывал о войне старшему сыну Толе. Сидели они в саду под яблоней, я на ту пору оказалась в кустах красной смородины. Собирала ягоды. Прислушалась. «Сегодня, сын, особый день… печальный. В этот день в сорок первом началась война с немцами. Я перед самой войной окончил Тамбовское военное училище. В девятнадцать лет, сынок,  в первом же бою получил  ранение, не позволившее мне больше воевать. Фашисты бомбили так, что земля смешалась с небом. Кругом  дым, рытвины, похожие на рваные раны земли... Казалось мне, что наступил конец света. Осколками от гранаты  меня ранило в живот и ноги. Внутри все горело.  В бреду  подполз к луже, стал взахлёб пить воду... Водичка через ранение выливалась наружу. Спас меня друг, вместе учились в военном училище. Он увидел меня истекающего кровью, кликнул на помощь санитаров.  Опоздай они на час другой,  я бы отдал концы от потери крови. Подобрали, перевязали. Целый год  находился я в госпитале под Москвой, настолько ранение оказалось серьезным. Но в начале меня тяжело раненного в беспамятстве отправили в холодную умирать. Такие вот дела,  - с грустью ведал папочка о непростой своей судьбе. - Нехватка медикаментов и времени на длительную операцию толкнули врачей на такой исход…  «Этого вряд ли удастся спасти. Антибиотиков не хватает! Лекарства нужны выздоравливающим бойцам». Такое вот решение при осмотре меня вынес издёрганный недосыпанием  хирург. Меня отправили умирать в холодную. Но судьба была ко мне благосклонна. Твоя баба Уля, моя мама мне всегда твердила, что я в «рубашке» родился. «Долго жить будешь… смерть таких не берёт…обходит». Права была твоя бабка, сынок, права. Остался я жить. Офицеры, находящиеся на лечении в госпитале, узнав, что раненый офицер умирает без оказания медицинской помощи,  отказались от еды, чтобы вызволить меня из мертвецкой. Только после этого врачи стали бороться за мою жизнь. Я очень хотел жить! По сути, я ведь еще и не видел жизни. Тяжело вспоминать… Тебе расскажу и забуду надолго… Не успел прийти в сознание, а меня уже дожидались представители КГБ, им хотелось узнать как умирающий, без сознания офицер подбил на заговор других офицеров и устроил бунт в госпитале. Тут уже медики стали стеной за меня, КГБ отступилась. Сколько в жизни темных, грязных сторон?.. но правда победила. Такие вот дела, Толя. Направили меня после госпиталя в родные края. Продолжил службу в областном военкомате. Новобранцев готовил... Комиссовали в сорок седьмом с группой по инвалидности. Пока молодым был не берёгся… Поднатужишься, поднимешь бревно… вроде минутное дело, а в паху… боль. В деревне труд нелёгкий, как побережешься? Сам знаешь… уже пашешь земельку, косишь травушку… Кроме военных ран нажил я себе ещё и грыжу…Ступай, мать зовет обедать. Сейчас приду, докурю…»
         Уже взрослой поведала мне мама о том, как она встретилась со своим будущим мужем – моим отцом.
        -  Познакомилась я с Николаем по воле случая. Училась на последнем курсе в педучилище, а он приехал за новобранцами в Рыльск в военкомат. Так случилось, что вместе со мной в одной группе училась девушка с деревни Николая. Мы с нею квартировали у хозяйки. Помню, как сейчас помню… во дворе появился высокий военный, а я сидела на крыше, снег сметала. Худенькая была, высокая – вот тётя Таня и отправила меня на крышу. Март. Снег начал таять. Надо было его убрать. Когда в дом зашла, Николай с меня глаз не спускал, хотя разговаривал с землячкой. Летом в сорок пятом поженились. Его направили служить в Брянскую область. Снимали квартиру. Я работала учителем начальных классов. Беспокоили ранения Николая, ох как беспокоили! И вот в сорок седьмом году его с работы в тяжелом  состоянии доставили в госпиталь. В местах ранения начиналась гангрена, требовалось несколько операций, твой отец был  без сознания, а меня к нему  не пускали. Однако через неделю после операции за мной приехали из госпиталя, так как, приходя в сознание, он настоятельно звал меня. Сидела около него, прислушивалась к вскрикам и непонятным словам: «Шура, Шура… Сохрани… выздоровею», - бормотал он набор слов в беспамятстве.
        Придя в сознание,  успокоился, увидев меня. Обнадёжил, что  выздоровеет. Волновался он за младенца, которого я носила под сердцем.  Переживал…
           Врачи потом уверяли меня, что муж вернулся с того света и остался жить только ради меня и ребенка, победив смерть во второй раз, а может, и в третий. Такие вот дела, доченька…
          Любовь отца к женщине, воля к жизни, к созиданию и продлению рода вырвали его из лап смерти. После нескольких операций папочку подлечили и комиссовали из армии с инвалидностью второй группы. Мать с отцом  вернулись под кров к его родителям, где и прожили  всю жизнь в папиной любимой деревеньке  родного Курского края. О войне папа рассказывал редко, скупо, он ее почти не видел, хотя успел в первом бою получить страшное ранение. У него имелись именные:  боевой пистолет, часы. Пистолет мама утопила в болоте, когда подросли братья и стали им интересоваться.
           Сильный, жизнерадостный отец мог будний день сделать праздником для нас, своих детей. Таким он и остался в памяти моего детства. Его руки делали все: коромысла, топорища, лыжи, санки, на которых каталась вся деревенская детвора, когда я выкатывала их на улицу. Он мастерил мебель  для собственного дома; крыл крыши домов землякам, пока позволяли силы; плел корзины, ловил рыбу круглый год. Умению мастерить - учил нас, без разбора мальчик ты или девочка. И все мы, его дети - братья и сестры умеем владеть пилой, топором, рубанком, молотком. Уехал в город учиться старший брат, и на смену  в помощь отцу пришла я и, помогая папе пилить бревна на дрова,  бегала за длинной пилой туда – сюда.
             -   Хорошо у тебя, дочка, получается! Крепче  держи пилу… двумя руками держи, - хвалил он меня, и со временем действительно стало все получаться.
          К старости отец огрузнел, мудрая головушка облысела, лицо пополнело, но его доброжелательная улыбка осталась прежней! Это был мой родной папка! Родной по духу, по отцовской заботе и любви ко мне и к моим братьям и сёстрам. Умер папа в начале перестройки в 1989 году. Остановилось сердце, не приняло новых несправедливых  по его понятиям веяний в стране.
           Идя по жизни, я всегда в своих поступках равнялась мысленно на одобрение отца. Да и сейчас, когда его уже нет, он всё также остается мерилом моей совести. Отец любил: жизнь, свою семью, свою маленькую деревушка, с которой для него начиналась Родина. Эти ценности он вложил в нас своих сыновей и дочерей.               
               
                МАТЬ.
             Мама, бабушка (мать матери) – единые тепло и любовь чувствую от них  из далеких детских лет, они согревают меня и сегодня. В детстве мы особенно чувствуем ласку матери, а внимание, любовь и заботу - пока матушка жива.
            Среднего для женщины роста, худенькая, подвижная, она проворно управлялась по дому и  на подворье с домашним хозяйством. Приходилось спешить - не могла она опоздать к началу занятий в школе, где работала  учителем начальных классов. Мама вставала в пять часов утра, чтобы истопить печь и приготовить мужу и пятерым деткам завтрак и обед.  Во дворе обихаживать скотину ей помогал папа. Его там ждала в хлеву и мычала корова, требуя пойла и сена; хрюкали два или три поросёнка в сарае, требуя мешанку из вареной картошки и муки; окружали у крыльца и кидались под ноги хозяину куры и гуси, надеясь заполучить зерно. Пойло для бурёнки и мешанку для свиней готовила матушка на кухне около печи и подавала отцу, который выносил полные вёдра скотине.
             Два сына и три дочери усаживались за длинный стол, сколоченный папой для дружной и большой семьи. Любящий и одновременно требовательный взгляд маминых серых глаз наблюдал за нами, чтобы все наелись. Её густые волосы всегда были подобраны под светлый ситцевый платок.
          Полные губы мамы улыбаются, просят, быстрее работать ложками – ей пора на работу. Мне только пять лет. Сижу на деревянном диване, качая кривыми полными ножками. Мама уговаривает меня выпить ложку рыбьего жира. Отворачиваю лицо, капризничаю. Она молча ждёт. Поворачиваюсь, смотрю в её спокойное лицо. Большие светло-серые добрые глаза матушки  потемнели – понимаю, что она сердится на меня. Ей надо бежать в школу, ей не до моих капризов. Бабушке Воде не уговорить меня выпить неприятный жир. Мама настаивает. Закрываю глаза, такие же серые как у мамочки, быстро проглатываю жидкость. Матушка гладит меня по жёстким русым волосам: «Надо пить, доченька! Невкусный жир, но надо, чтобы ножки выпрямились. Доктор тебе прописал…  ну, всё побежала я. Слушайся бабушку». Я киваю головой в знак согласия и быстро ем манную кашу, чтобы исчез запах и вкус рыбьего жира во рту.   
            Возвращалась матушка из школы в три часа дня, готовила нам ужин, ухаживала с отцом за скотом, и только поздно вечером проверяла тетради школьников, иногда засыпая над ними. Труд женщины в деревне неоценим, спать в сутки приходилось не больше пяти часов. Маму выручал единственный выходной в неделю, когда она отсыпалась. Детьми мы очень ждали  школьные летние каникулы, и мамин  длинный отпуск учителя, когда она много времени проводила с нами, готовя вкусные завтраки, обеды и ужины.
          Любила я с матушкой летом ходить на дойку. Коров в полдень сгоняли пастухи к реке в определенное место - недалеко от деревни. Мама мыла ноги после прополки грядок, умывалась. Надевала ситцевое светлое платье с короткими рукавчиками, старенькие туфли. Брала с собой чисто вымытое ведро, клала туда кусочек каши, полотенце. Осматривала меня -  умывала, переодевала в свежее платьице, повязывала мне на голову косынку от лучей полуденного солнышка, и мы, взявшись за руки, шли степенно на пастбище. В правой руке я держала алюминиевую кружку. Любила я, очень любила парное молоко с пеной. Но это не являлось главной причиной, ради чего я брела в жару босиком по горячей пыли на дойку?! Мне хотелось лишнюю минутку побыть рядом с мамочкой! А дорога была длинной, так как наша хата находилась на одном конце селения, а выгон с другого края, где вдоль Сейма раскинулись пойменные луга и пастбища.   
           В возрасте до трех- четырех лет со мной и моими братьями и сёстрами нянчились  бабушка и дедушка, чьи ласковые руки помню и сегодня, а их неповторимые деревенские сказки живут в моей памяти. Бабушка и дедушка – это мамины родители, они жили в большом селе за пятнадцать километров от нашей деревни.  По очереди они находились у нас, помогая маме нянчить малолетних деток, иногда забирали меня или еще кого-то из внуков к себе, и мы часто проводили летнее время у бабушки, мешая ухаживать ей за огородом. Подросли, стали помогать. Добирались до бабушкиного села летом на телеге, зимой на санях. Мой крестный отец - муж маминой сестры, летом пас колхозных коров, зимой ухаживал за ними на ферме.  При нём, как при фуражире и скотнике находилась постоянная лошадь, на которой он и приезжал за нами.
       Летом на телеге ехать тяжело, дороги в ухабах, повозку постоянно подбрасывает, от тряски у меня гудит в голове,  начинаю хныкать. Но как хорошо мчаться зимой на санях по укатанной снежной дороге! На морозном воздухе я быстро засыпаю под мерный бег лошадки в теплом  дедушкином тулупе.  Просыпаюсь уже в бабушкином доме, куда меня  спящую заносит дядя Паша, осторожно передавая бабуле.
            До семи лет бабушка была моей защитой и громоотводом в детских житейских бурях. Маме скоро рожать, решили зарезать порося в начале декабря. Все взрослые заняты делом. Мужчины во дворе возятся с поросенком, опаливают его соломой.  Женщины в доме топят печь,  греют воду и готовят еду.  Мне же делать нечего, и пока обо мне забыли, решаю сделать кукле платье из маминого красивого платка. Достаю шерстяной платок с розами, ножницы и залезаю под кровать. Начинаю вырезать первую розу, но сделать это шестилетней девочке сложно – ножницы большие, а пальчики маленькие. Бабушка часто повторяла: «Если дите не слышно и не видно, значит, оно  творит шкоду…» Она, конечно, вспомнила обо  мне вовремя и стала искать, застукала меня за порчей платка под кроватью, тут же тихо вытащила меня оттуда вместе с платком и ножницами, велела быстро собраться и идти на улицу. Матери обо всем рассказала через пару дней, когда аккуратно заштопала платок.
               -   Подвернешь… не видно. А ее не трогай. Мало внимания  уделяешь своим детям. Мало.  А ругать легче всего, - выговаривала бабушка свои думки,  наболевшие за внуков.
            Еще интереснее вышла история с кувшином. У матери на кухне стоял большой глиняный кувшин - литров на десять, его она приобрела для украшения кухни и поставила на видном месте. Зимой в него наливался узвар – компот, сваренный из сухофруктов и сахарной свеклы.
        Вечерело, на кухне темновато, дома никого нет, так как взрослые управляются и кормят скотину на подворье. Греюсь на тёплой печи. Захотелось пить. Набегалась на улице. Слезаю с печки и по узкой длинной лавке, на которой стоит около стола кувшин, пробираюсь к нему. Пол  на кухне холодный, мне не хочется на него становиться. До стола за чашкой не дотянулась, угодила в кувшин с узваром и слетела вместе с ним на пол. На мой громкий крик и завывания первым прибежал отец, следом за ним мама с бабушкой. Осмотрелись, войдя  с улицы. После белого слепящего снега поначалу не узрели меня.  А когда увидали дочь, сидящую посередине кухни в черепке от кувшина в узваре со  свеклой, расхохотались… Одной бабуле не смешно, она прикрикнула на моих родителей:
            -   Дите разбилось, мокрое на холодном полу, а вам весело?! Шурка, быстро неси сухие вещи, буду ее переодевать. Я тебе говорила, что не нужен здесь этот глиняный кувшин!  Уже и то хорошо, что Любка не покалечилась. Черепок помог, в него угодила, - ворчала бабушка, а ее заботливые  руки переодевали меня в сухие вещи.
            Каждый день вечерами  бабушка  молилась и просила боженьку, чтобы ее внуки были трудолюбивыми, не зарились на чужое, а приумножали родительское. Я слушала её, лежа рядом в постели, стараясь не шуметь и не мешать - завтра идем в церковь, надо быть послушной.
             Зимний воскресный день. Метель. Крупные снежинки вихрятся, подхваченные северным ветром. До соседнего села, где находится церковь два километра. Дорога заметена. Белое небо, белая шуба на земле – всё слилось воедино. Я бреду за бабушкой закутанная в шаль, стараясь поспеть за ней. Бабуля бормочет, но я слышу её: «Взяла Любку на свою голову… вроде заблудились... Не видать следов, замела пурга. Ох, головушка моя горемычная…что же делать?..» Вышли к реке. Бабушка обрадовалась: «По реченьке по бережку пойдём… понятно теперь, в какую сторону нам  двигаться…»
             Всё видящие глаза мамочки удивляли меня в детстве. За чтобы, малышкой я не взялась рукой в спальне – будь это ножницы, или нитки с иголкой,  слышала неизменное: «Люба, положи на место…не трогай…» Подходила к двери, выглядывала на кухню, где матушка готовила обед, искала у неё на затылке глазки. Не найдя, потерянно спрашивала: «Мама, ты как  увидела?..» Бабушка улыбалась: «Она через стену за тобой подглядывает…» Я верила, что за мной следят её глазоньки, и всё-таки иногда проказничала. 
             Мама была в молодости обаятельной женщиной. Всегда опрятная, статная. Густые тёмно-каштановые волосы матушка собирала в пучок на затылке. Большие серые глаза, аккуратный прямой носик и маленькие ушки делали её лицо миловидным, по-своему красивым. Тяжелый деревенский труд ради своих деток, регулярное недосыпание наложили свой неотвратимый след на когда-то румяную гладкую кожу. Редко улыбалась моя матушка  - жизненный уклад школьного сельского учителя требовал терпения и серьёзного подхода, как к ученикам, так и к их родителям. Строгая и требовательная к себе она и нам – её сыновьям и дочерям не давала спуску, когда мы подросли и стали помогать ей на подворье.  Попробуй, не выполни  мамино требование, тогда и к ней не подойдёшь с просьбой – помочь в решении задачки по арифметике.
       Приходилось маме, как учительнице помогать отстающим в учёбе ученикам. Часто задерживалась она в школе после уроков. Внимательная  добрая матушка понимала, что этим ребятишкам некому помочь дома – родители были безграмотными.  Иногда  она засиживалась с неуспевающими в учёбе школьниками подолгу. Малышкой я скучала по маме, в её отсутствии дом казался пустым и безрадостным. Бабуля обычно дремала на печи, я зевала рядом. Находила момент и ускользала из-под бабушкиного надзора,  убегая к маме в школу. Топала долго, так как школьное здание находилась на противоположном конце деревни в одном километре от нашей хаты. Мама вела урок и, напоив чаем, техничка тетя Катя отправляла обратно домой неразумное дитя. В детстве мне не хватало матери, ее внимания, ласки, но я любила маму всем сердцем. Когда подросла, старалась ей помочь там, где это было возможно по моим силам, чтобы у нее было время отдохнуть. Следила за порядком в доме – мыла полы, трясла половики, вытаскивая их во двор. Кормила братьев и сестер обедом в отсутствие мамы. Отвечать перед нею за поступки не всегда послушных братцев приходилось тоже мне. С младшими Галей и Надей я легко справлялась. Самой мне так хотелось еще поиграть в куклы, в детские игры, понежиться в тепле внимания матери и бабушки.
             Хлеб! Как его не хватало нам на зимних каникулах и летом, когда мы дети собирались все восемь. Особенно запомнился мне кукурузный хлеб! Привозили его горячим,  он казался малышкам таким вкусным и необычным, а вот взрослые были недовольны им. В мою обязанность входило заботиться о том, чтобы хлебушка хватало всем братьям и сестрам. Лет с десяти по выходным ходила  к двенадцатичасовому рабочему поезду,  на нем доставлялся хлеб для рабочих и служащих железной дороги. Выгружалось определённое количество буханок, иногда не хватало даже своим работникам. Какие там были вкусные булочки, когда они перепадали мне! Приходила, стояла молча, стыдно просить хлеб, который предназначен другим, но хотелось накормить братцев и сестричек. Двоякое чувство – поэтому и молчала.
             -  Чья это девочка, бабы? За кого пришла получать хлеб? Деньги сдала? Что-то я тебя не знаю, - спрашивала меня и других раздатчица хлеба.
             -  Ох! Это дочка учительницы из Колодежей. Большая семья. Наша Нинка не пришла сегодня. Отдай ее хлеб девочке, - просила за меня тетка Нюра из нашей деревни.
           Скоро привыкли ко мне, и по возможности выделяли хлеб всегда. Немного грубоватые сильные женщины, спасибо вам, вы никогда не обидели меня. Зато деревенские, вроде свои бабы, запротестовали, решив, что не надобно  выделять хлеб   сиротам в летний период, когда те прибыли на каникулы в нашу семью. А ведь деточки родились здесь, и их родители похоронены на местном кладбище. Рассудил этот спор мудрый бригадир ранним утром, направляя колхозниц в поле на прополку свёклы.
             -  Додумались, решили оставить сирот без хлеба! Вольно живете, хлебом свиней подкармливаете. Одиноким Катя стала давать по буханке. Не разрезает. С чего это вы такими злыми стали? Или опять Егориха подговорила, слышал её неразумные речи, -  распекал всех Федот Васильевич. Все молчали, стыдились смотреть бригадиру в глаза. – Наши это дети…наши! Александре Степановне в пояс кланяйтесь, что целый день возится с вашими олухами в школе! Сирот приветила… 
             Когда у матери находилось время,  занималась она рукоделием, украшая свой дом. Запомнились мне комнатные цветы на подоконниках, они цвели у нее круглый год, но однажды она выбросила  их ради меня. Ранней весной привязалась ко мне корь. Лежала в жару в матушкиной постели, вертелась от головной боли. Местный фельдшер наведался и велел убрать все цветы из комнат. Вынесла их мама в сад, где они  подмерзли и завяли.  Выздоровев,  я нашла в огороде одиноко стоящий засохший фикус. От остальных растений остались одни горшки. Огорчилась – нравились мне матушкины соцветия на подоконниках.
            Обшивала мама всю семью сама. Перелицовывала вещи, перешивая платья со старшего ребёнка на младшего. Рукодельница! Благодаря ей - все мы  четыре сестры умеем кроить и шить. Необычности нарядных платьев на нас по праздникам  дивились и завидовали деревенские бабы! Из ничего матушка могла сделать красивую вещь: платье, кофточку и даже пальто. Кроила нам  верхнюю одежду обычно из своих поношенных вещей. Помню, как  она  сготовила  мне зимнее пальто летом, одев его, я тут же побежала к подружкам красоваться. Нестерпимо жарко в зимней одежке! И как смешно выглядела я в пальто босиком!
           Ежегодно к Пасхе мама  шила мне и младшеньким сестричкам  новые платья из яркого цветастого ситца. Терпеливо ждала я весенний праздник, чтобы похвастаться обновой!  Обидно было, когда в этот день шел дождь. Выходила, стояла под крышей забора около хаты, чтобы платье  увидел хоть кто-нибудь.
              -   Люба! Какое у тебя красивое платье! Мама любит тебя, так одевает, - восклицали соседки, а  для меня было очень важно услышать, что мама любит меня.
             Вещи, сшитые матерью, быстро горели на мне, так говорила бабушка, и это было правдой. На Пасху выдался  удивительно теплый  солнечный  день.
           Иду по улице в новом платье, его мама сотворила из двух кусков ситца. Рисунки ткани красиво сочетаются, поэтому бабы восхищаются моим видом и хвалят матушку.  Вижу мужиков на лужайке, где обычно пасутся гуси, - любопытно, что там? Быстро промеж ног взрослых лезу на четвереньках в середину круга. Сапоги у колхозников намазаны в честь праздника дёгтем.  Моё платье безнадежно испачкано. Зато я в центре событий! Вижу, что брат борется с другим подростком. Мужики свели пацанов и ухмыляются. Улыбается отец. Борис старше Толи и крупнее, он сидит на брате и бьет его! Такое стерпеть невозможно!  Вихрем влетаю  к мальчишкам и кусаю Бориса за ногу, тот от неожиданности дико кричит и уносится из круга. Я с братом остаюсь в окружении хохочущих мужиков и подростков. Не долго раздумывая, мгновенно исчезаю, тем же способом - на четвереньках меж ног. Но это не единственный случай порчи платья.
               Начало настоящего летнего тепла знаменует религиозный праздник - Троицын день – так утверждала бабушка. Я в чистом,  почти новом платье, пошитом мамой ещё к Пасхе, сижу рядом  с бабой Водей. С нею на лавочке около нашего дома отдыхают после прополки огородов соседские старушки. Все заняты семечками, а мне хочется смородины. На своих кустах в саду оборвала все ягодки. Это для бабули они незрелые, а для меня вкусные! Потихоньку ускользаю от бабушки за околицу и мчусь в сад к бабе Глаше, перелезаю через плетень и слышу ворчливый голос: «Ты куда собралась? Ты чья?» Надо быстрее назад, повисаю на изгороди за хвост платья. Рванулась,  кусок от платья остался на деревянном столбе. Бегу, реву. Бабушка все поняла, услышав крики бабки Глаши. Хитрая моя бабуля быстро переодела  меня в другое платье и посадила рядом на лавочку.
                -  Люба сидела с нами. Никуда не бегала. Лоскуток то у тебя не подходит к нашему платьицу, - внимательно рассматривает его моя спасительница и отдает обратно. - Это другая девочка была… другая, - заступается за меня баба Водя.
               Бабка Глаша посидела с нами, посетовала на дерзких мальчишек и девчонок. Ушла. Я  вновь начинаю реветь, теперь уже из-за   порванного платья.
               -   Не реви. Мать что-нибудь придумает,  поправит твое платье, -  успокаивала и одновременно журила меня бабушка. – Зачем полезла в чужой сад? Боженька наказала. Нельзя трогать чужое...
             Понимала, что нельзя, а хотелось ягодок и яблок! В своём саду плоды давно сорваны. Лазила, наведывалась в соседские сады за яблочками...
             Матушка поправляла за своими детьми их шалости, защищала от бурь и невзгод, как могла. И отправляя в большую жизнь, переживала за каждого, как за одного. Везде она была со мной, и прежде чем что-то сделать, спрашивала всегда мысленно ее одобрения.
             Была у меня и вторая бабушка – мать отца, но она вечно придиралась к нам, особенно к маме. Я иногда приходила к бабе Уле поиграть с двоюродной сестренкой Олей, у которой была красивая кукла, купленная ей бабушкой. Олечка разрешала мне с нею играться. Однажды летним вечером баба Уля прибежала к нам  на подворье и стала утверждать, что кукла пропала и ее взяла Люба. Она стала кричать на меня и требовала вернуть куклу. Я не могла понять, как вернуть, если, я ее не брала?  Старушка устроила скандал на всю деревню, всем встречающимся по дороге домой рассказывала, что Люба украла куклу. Мне было так больно и обидно, что я долго плакала и уснула, всхлипывая. Утром кукла нашлась.  Щенок утащил игрушку под печь.  Ночью, продолжая с нею играться,  вытащил. Больше к бабушке я не пошла, хотя она приходила и извинялась перед матерью. Мне было больно за маму, которую бабушка  позволила себе оскорблять разными нехорошими словами. Самый дорогой и любимый для меня человек был унижен мамой папы. Почему?! Впервые в жизни я почувствовала душевную боль. Эта боль осталась в моём сердечке  навсегда. Как понять – почему родные взрослые люди скандалят из-за сущих пустяков, как кукла?!  Сложно залечить душевные переживания. Уже тогда я дала себе слово - не  позволять оскорблять и унижать людей. Надо уметь быть терпимой, как мамочка, которая сумела промолчать, не ответив бранью на ругань свекрови. 
             Мама учила нас доверять семье и стараться не обманывать друг друга. Я в буквальном смысле верила всем небылицам, услышанным от старшего брата. Он так правдиво рассказывал! Зная, что мне очень хотелось иметь настоящую куклу, как у соседской девочки Вали, он поведал: 
                -  Валя нашла куклу рано утром у колодца. Кто первым приходит к колодцу, когда закукарекает петух, тому и достаётся кукла.
             Я с первыми петухами поднялась и пошла к колодцу, но никакой куклы не нашла, кроме лошадей на водопое.  Иду обратно, реву. Бабушка Водя, увидев мои слезы, постаралась добраться до истины.
               -   Глупая! Ну, какая кукла у колодца?! Там только вода. Вале родители привезли куклу из города. Вот напасть… ну достанется от меня Толе, когда встанет. А ты не верь всему, что он тебе рассказывает. Спрашивай меня обо всем, - ворчала, жалея меня, бабушка и уложила вновь спать.    
             Жители деревни уважали мать, но недолюбливали её за  редкое общение с ними. У матушки просто не было времени на посиделки с колхозницами зимой, а летом они были заняты на работах в поле. Однако селянки иногда приходили к маме за советами по гражданским  делам. Часто это касалось вопросов раздела имущества между детьми и родителями, когда молодые отделялись для самостоятельного ведения хозяйства. Она вникала во все житейские дела деревни. Находила свободное время, ходила  к дояркам, рассказывая им о жизни страны.  Я не отставала от мамочки, увязывалась за ней на ферму. Молодые девчата угощали меня  парным молоком. 
             Чаще я стала видеть маму, когда пошла в первый класс. Меня обижало то обстоятельство, что мне она не разрешала  в школе подходить к ней и ласкаться.
              - Ты должна вести себя  в школе, как все ученики. Они здесь без матери. Будь послушной, - убеждала она меня.
            Этот внешний вид строгой учительницы она не снимала  с себя ни в школе, ни на деревне. Внешне  спокойная и выдержанная  не любила мама веселых компаний. Я никогда не видела ее  поющей или танцующей на деревенском празднике или свадьбе. Имея сильный волевой характер, она всегда ощущала себя одинокой среди людей в деревне. Не любила она селение отца.   
             Мама! Ты стала для меня примером и авторитетом по жизни.  Старалась я подражать тебе во всем, но уже в детстве была другой. Однако трудолюбию, а также спокойствию и выдержке  характера в любых жизненных ситуациях обязана мама именно тебе. «Главное перетерпеть боль, а там все перемелется, мука будет. Заживёт. Не познай боль сердца. Оно иногда не выдерживает жизненных страданий…», - часто слышала я от неё не совсем понятные для ребёнка слова, когда она смазывала мне очередную царапину на ногах
             -  Поживем несколько дней в моём классе, деточки! Надо покрасить полы в доме. Собирайтесь! - сказала  мать летним утром и отвела нас в школу.
           С нами отправилась и любимая собака. Пират свободно бегал по деревне. Его невозможно было посадить на привязь, он из любого ошейника вынимал свою узкую голову.  Смирный пёс никого не обижал, его любили и дети и взрослые.
         На школьном дворе игрались мы с Мишей и малышками в мячик. Мимо забора по тропинке проходил незнакомый мужчина. Пират покинул двор, бросился к прохожему и укусил за ногу. Всё произошло мгновенно. Я не успела отозвать собаку. Мужчина не испугался, прикрикнул на пса, подошёл и спросил:
             -  Чья собака?
             -   Наша, - за всех ответила я.
             -   Где родители, как их зовут? – продолжил он расспрашивать меня.
          Я помогла ему обработать рану зеленкой и поведала о родителях. Сидели мы дружной компанией детей с чужаком на школьном крыльце. Мужчина успокоился. Оказалось, он хорошо знал маму.   
              -  Надеюсь, что ваша собачка не бешеная. Рана пустяковая. Передавайте маме привет от Андрея Ильича. 
             -  Пират хороший! Просто вы чужой… поэтому он вас укусил, - воскликнул Миша, спрятавшись за моей спиной. – Деревенских он знает…
          Вернулась мама, от нее пахнет краской.  Рассказываю ей о происшествии, - о том,  что Пират укусил какого-то Андрея Ильича, и мне пришлось ему обработать рану зелёнкой.
              -  Вот какая я дура! Вышла бы замуж за него, жила бы в городе, а не здесь в грязи, - проговорила мама, загадочно улыбаясь и вспоминая что-то.
        Эта фраза наводит меня на грустные размышления. Мне  десять лет!  Я уже хорошо  понимаю, что другой мужчина – это и другие дети. Почувствовала обиду на маму и ревность. Задумалась. Я есть благодаря своему отцу - хотелось мне крикнуть. Сдержалась. Увидев на моем лице явное замешательство, мать рассмеялась. До меня дошло, что она пошутила. Я люблю отца, маму, братьев, сестер, радуясь  многочисленности своего рода. Благодаря любви между мужчиной и женщиной  человеческий род вечен на земле, и мой тоже.
       Мама умерла в 93 года. Она  продлила годы жизни мне и моим братьям и сёстрам, молясь ежедневно за нас и оберегая своей любовью. Долгожители?! Не знаю. После смерти матушки я ощутила холод – ледяное дуновение смерти за своей спиной. Где-то «косая» рядом. Неотложных дел много – придётся ей подождать…               
               
                СЕСТРЫ.                               
              Сестры - двойняшки появились на свет в первом месяце зимы - в декабре. Роды у матери вышли долгими и тяжелыми. Первой родилась Галя, она до сих пор считает себя старшей. Надежда родилась второй, явившись на белый свет очень слабенькой. Рождение двойняшек удивило и озадачило родных. Галочку с мамой выписали из роддома, а крохотную и слабую  нашу сестричку маме пришлось оставить в больнице с бабушкой Водей.
              -  Дите явилось на свет божий! Выхожу! Не переживай. Тебе, Шура, домой надо. Семья ждёт, -  вздохнула бабуля, перекрестившись перед невидимыми образами. Выходила, оставшись в больнице рядом с внученькой.
              В семь лет я стала незаменимой помощницей бабушке. С двумя младенцами ей одной было не справиться! Малышек приходилось купать по очереди, пеленать, кормить. Бабуля терпеливо  учила меня,  как надо обращаться с новорожденными, как их правильно держать, как умело заворачивать в пелёнки. Особенно мне нравилось сестер купать! Они были маленькими, беспомощными, но с другой стороны такими голосистыми, когда хотели есть. Маме  через два месяца после родов пришлось выйти на работу в школу, чтобы не потерять рабочее место  учителя. 
           Новорождённым материнского молока не хватало. Нашей корове предполагалось отелиться только к весне. Где взять молоко? Мать обегала всю деревню. Напрасно! В колхоз обратиться постеснялась. Председатель совета  постоянно упрекал матушку, что мы единственные не сдаем молоко в весенне-летний период. А где его возьмешь? – каждому по кружке и нет молочка. У отца все болело внутри – жил молоком. Никогда не забуду, как партийный руководитель совета однажды попрекнул мать детьми:
              -  Нарожала?!  - мамочка в ответ только побледнела.
        Удивил родителей председатель колхоза,  зайдя поздним вечером к нам в дом.
              -  Я знаю, что малышам необходимо молоко. Официально выписать не могу, не поймут в райкоме партии. А донесут сразу… Доярка Буравкова Полина,  будет приносить вам ежедневно два литра. Ей можно доверять. Ну, собственно все. Николай Федотович напрасно не рассказал мне о своей проблеме. В одной конторе работаем, - он тихонько закрыл дверь, чтобы не разбудить грудничков.  Ушел. 
             -  Это Поля поведала ему, что нам нечем кормить деток. Больше некому. Помог. А я глупая боялась к нему обратиться. Николай постеснялся…Хороший человек,  - растерянно сказала мать, теребя фартук.
             -   Светлой души человек. Не побоялся наговора на свою голову.  Жаль, мало таких людей на свете, - заметила бабушка и перекрестилась.            
              Оба коммуниста, оба у власти, каждому доведен план, но какие разные люди! Для председателя совета люди – ничто, он готов ради выполнения плана оставить семьи голодными! Председатель колхоза думал не только о том, как выполнить задания по сдаче государству молока, зерна, мяса, но и о  том, как помочь выжить в трудных ситуациях жителям деревень. 
        Была мала, но рассуждения родителей запали в память, и особенно бабушкины слова о светлой душе у председателя колхоза.
        Бабушка и дедушка – мамины родители  приезжали по очереди нянчить внучек, я оставалась постоянной нянькой сестер. Дедушка знал грамоту, так как закончил церковно - приходскую школу. Ух! Какие сказки он мне рассказывал! Под его выдуманные и загадочные небылицы стирка пеленок, купание малышек казались забавой. Неторопливый голос деда Стёпы вещал, у меня всё спорилось, даже сестренки улыбались и меньше аукали. Я ждала приезда дедушки, он мало мне помогал, но зато часто хвалил:
               -  Ты так стараешься, любишь своих сестренок. Обязательно попадешь в рай. А я уже там буду и открою тебе врата, -  слушала притихшая семилетняя девочка, его тихую, плавную речь, и работа в ее руках  сама делалась.
             Иногда, во время очередного повествования, из дедушкиного кармана неожиданным образом появлялась для меня конфета или пряник, принося радость и заслуженный отдых. Однако дедушка редко разрешал мне кататься на санках с горки с соседскими детьми.  Зима  собиралась уходить.   
             Бабушка меньше утруждала меня работой, сама стирала пеленки и купала малышек, но она не знала сказок и, мне с ней было скучно. Однако, жалея меня, она часто отпускала на улицу поиграть с детьми, особенно когда малышки спали. Иногда баба Водя брала меня по воскресеньям  в церковь, которая находилась за рекой в Алексеевке. Чтобы пойти с ней туда, - я соглашалась на все её требования, даже не ужинала вместе с бабулей перед сном.  Зимним утром мы с ней заблудились за рекой  в клубящемся тумане. Мне казалось, что я попала в дивное царство деда Мороза. Девочке Любе было весело. Старая  расплакалась, ища дорогу.
              - Взяла тебя с собой на свою голову, -  приговаривала она сквозь слезы. Я растерялась, прижалась к бабуле, сказки вылетели из моей неразумной головушки. Поплутав, баба Водя  вывела нас берегом реки  к селу.  Немного опоздали к началу службы.
            Посадила меня в углу церкви отдохнуть, сама стала молиться с другими прихожанками. Мне очень нравились красивые боженьки – иконы Богородиц, могла смотреть на них часами и рассказывать им о своем  житье - бытье. Проголодалась, а бабушку не могу найти, одни серые спины на полу в поклоне. Повертевшись среди них, и не узнав родную бабулю, заверещала: «Бабушка!!». Оказалось, она рядом, дернула меня за рукав и посадила тут же с собой на пол, не забыв дать мне пирог.
             На весенних школьных каникулах мы с мамой и сестренками остались одни, отпустив бабу Водю проведать родных. Маме  потребовалось получить зарплату. Срочно  приходилось бежать ей в соседнюю деревню. Как быть? Решила оставить меня с малышками на полтора часа  на печи. Подала матушка мне для сестрёнок печенье и молоко.
            -   Должна успеть… справишься, - рассудила мать вслух. - Начнут аукать, размачивай печенье в молоке и через марлю корми.  Все будет хорошо. 
           Не прошло и пол часа, как сестры давай аукать, даю печенье, а они продолжают плакать. Поняв, что не смогу их успокоить, заревела и я. Вернулась, тяжело дыша, мама, видно, что очень спешила. В доме дружный вой. Она  быстро всех успокоила. Напоила малышек водичкой. Печенье, которым я их кормила было  сладкое, вот они и захотели пить. Я забыла о бутылочке с водой. Сестры угомонились быстро. Я продолжала всхлипывать.  Обидно было мне, что не смогла справиться с такими маленькими…
            Пришло лето. Дедушка и бабушка уехали обрабатывать огороды,  на помощь мне прибыла двоюродная сестра  Маруся. Будучи старше меня на 4 года, она часто находила обманный повод, чтобы оставить меня одну с сестрами и убежать на речку. Две люльки под потолком и обе надо качать, чтобы малышки уснули. Засыпаю от усталости и обиды под люльками. Оставить без присмотра их  не могла, особенно после одного случая. Бабушка, прополов свои огороды, приехала и забрала Марусю и сестренку  Надю к себе в село.  Папа и мама с раннего утра ушли на покос, оставив на меня  восьмимесячную Галю.  Мне так захотелось на Сейм!
          Решаюсь идти на речку. Нести Галю помогает старший брат. Купаться, переправляемся на лодке на противоположный песчаный берег реки. Сидя в лодке, держу сестру на руках, моё внимание привлекают жёлтые кувшинки. Пытаясь сорвать цветок, протягиваю руку к нему и роняю Галю в воду. Бултых! Только платье  пузырём надулось у сестрёнки. Несмотря на страх,  овладевший мной, мгновенно хватаю рукой за платьице и вытаскиваю Галю из воды. Она  весело смеется, думая, что с ней играются. Дрожа от пережитого страха, прошу брата повернуть лодку обратно и возвращаюсь домой.  Еще несколько дней мной владел страх, что я могла ее потерять. Боялась, что женщины, стирающие белье на речке, и видевшие там меня с малышкой,  расскажут обо всем матери.  Но они были заняты стиркой, разговорами и не обратили на нас внимание.
            Сестры признают меня, тянутся ко мне, зовут к себе, им хочется со мной играть,  это обязывает к ответственности, переворачивает во мне злость и досаду в нежность и заботу о них. Приходит понимание, что я им нужна и от этого никуда не денешься. Наступает другое лето, сестренкам по полтора года, они уже бегают и стараются от меня не отставать. Отец купил им настоящую куклу в красивом платье с волосами на голове. Правда, одну на двоих. Когда малышки спят, с куклой играюсь я. В один из летних дней нахожусь во дворе с сестрами, которые укладывают куклу спать в сделанную мной постельку из пеленок.
           В это время мать выпустила поросят из хлева, чтобы почистить его от навоза. Позвала меня на помощь. Я оставила сестер без присмотра и кинулась к ней. Неразумные малышки прибежали следом,  маме пришлось удалить все нашествие из хлева. Когда мы вернулись обратно, куклы на месте не оказалось. Стали искать, увидели её у большого поросенка во рту. Схватив палку, я ударила ею порося, он захрюкал и недовольно выпустил куклу из зубов. Подняв остатки чудесной игрушки, села на бревно и горько разревелась - куклы больше не было! Сестренки стояли передо мной - руки по швам.  Они не понимали о чем я плачу, пристально смотрели на меня. Я плакала от обиды на себя.  Оставила куклу, сестер, которых тоже мог обидеть поросёнок. Мысленно упрекала  маму, которая позвала меня, но в целом обвиняла только себя. Накричала на малышек!  «Зачем бросили куклу? Почему не взяли с собой?» Уничтоженная игрушка не тревожила сестриц, их беспокоила  плачущая старшая сестра, которая никогда,  ни при каких обстоятельствах раньше при них не плакала. А тут разревелась и из-за чего -  из-за куклы!  Им было сложно понять, что у меня  никогда не было настоящих игрушек, но ведь это не повод реветь! Быстро перестала плакать, нельзя перед малышами распускать нюни. Эта история осталась в памяти болезненной утратой детства.  Пришло взрослое понимание  жизни - прежде чем что-то сделать, надо думать. 
           Теперь сестры играют с тряпичными куклами, шить их приходится мне постоянно, так как малышки быстро рвут кукол. Зато они тихо сидят и ждут, когда я создам куклу. Делаю основу  – туловище, пришиваю к нему пеньку вместо волос, ноги и руки.  Игрушка готова. Медленно шью  наряды, в которые Галя и Надя любят сами одевать кукол, и в спешке частенько отрывают им руки или ноги.
           У Надежды -  темные волосы на голове, она  в мамину породу удалась, у Галины - они светлые, пошла  в отцову. Сходства у сестер не наблюдается ни в чем, такие они разные и такие смешные! Бабушка у нас хохлушка. Надя запомнила много замысловатых слов от нее. Я этим пользуюсь, взяв пуговицу, спрашиваю Галю: «Что это», она отвечает важно: «Пузик», пуговица не выговаривает, сложно. Надя тут же возражает: «Кузик»,  так они долго спорят, а мне смешно:  «кузик – пузик».
            Время бежит, малышки растут. Я хожу в школу и теперь меньше времени провожу с ними, но в свободные часы  я с сестренками.
            В дождливую летнюю погоду Галя промочила ноги, простыла, заболело горло. Мы решили с матерью напарить в печи зверобой с чередой,  затем теплый компресс из трав приложить ей к шее для прогрева. Она ненамеренно подслушала наш разговор, ничего не поняла,  почему-то испугалась и исчезла. Не явилась к обеду, хотя  разговор состоялся ещё утром. Всей семьей мы кинулись ее искать. Я чувствовала себя виноватой - не уследила за ней. Распределились, кому - куда бежать на поиски. Со старшим  братом мы поспешили на речку. «Как испарилась, - переживала мама. – В кустах теперь сидит… Как вот её найти?..» Решили подождать вечера. Каково же было наше удивление, когда мы  услышали громкий, отчаянный крик малышки в соседнем дворе. Оказывается, она спряталась в зарослях сорняков на подворье бабы Саши. Долго сидела, уснула, свалившись в дремоте на землю. Напугала Галю лягушка, пригнувшая на нее спящую,  она их страшно боялась. Крику и слез было много.
            Сестры просят меня обрезать у них волосы, утверждая, что с длинными неудобно купаться на речке. Волосы у них красивые, вьющиеся. Не соглашаюсь, но потом решаюсь. Они сами выносят мне мамины ножницы,  табурет во двор. Первой усаживается Галя, свесив босые ножки. Отрезаю довольно длинные пряди, начинаю равнять. Равняю, подравниваю - уже нечего равнять, волос не остаётся даже на затылке. Галя, посмотрев на себя в зеркало, начинает реветь. Надя быстро ретируется и отказывается обрезать волосы. Я в панике! Приходит мама, успокаивает Галю, объяснив нам, что волосы быстро отрастут. Аккуратно подрезает курчавые завитки Наде.
              -   Не надо делать то, для чего еще мала. Со временем научишься. Многому научишься, не переживай, -  улыбается мама,  я перевожу дух.   
            Сестры взрослеют, хорошеют. Галина похожа на светлый, солнечный день, удивляющий всех своими яркими красками и теплом;  Надежда на темную ночь, волнующую своей непредсказуемостью и звёздной яркостью. Я, их третья сестра – Любовь наполняю светом, теплом и верой тех, кого люблю.  Я обожаю сестер, всегда готовых поддержать во всем друг друга и меня.
            Родители всегда любят кого-то больше из детей. У моих предков любимцем стал -  старший брат, их первенец. Но мы все братья и сестры его обожаем, так как он чуткий, внимательный, готовый всегда прийти на помощь. Его руки умеют делать все, как и у отца. Особенно много любви и внимания досталось младшим сестрам, на то они и младшие! Мне со средним братишкой Мишей больше внимания уделяли бабушка с дедушкой. Именно они поделились с нами мудростью о том, что всё в жизни быстротечно  - и печаль, и горечь, и радость. «Только вера…истинная вера даёт сердечку успокоение…душевное равновесие. Придёт твое время… придёшь к Богу…»


               
                РОДИТЕЛИ. ГОДЫ УЧЁБЫ.  ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.
              Стоит мне заглянуть в память детства, и меня наполняют радостные воспоминания светлых дней. Детство рядом. Оно неразделимо со мной. Я понимаю, что это были самые счастливые годы моей жизни рядом с родителями, дедушкой и бабушкой, моими братьями и сестрами. Нас любили, о нас заботились. Не было в сказочной и чудесной стране  моего детства чувства потерянности и одиночества, которые с бегом времени пришли ко мне взрослой. Были глупые никчемные обиды на родителей; дразнилки от братьев и сестер; насмешки от сверстников, - как без этого? Но если для меня они сейчас неважны, то и тогда в детстве, они меня не задели, не отложились печалью на сердце.
              Мой старый деревянный дом! Тебя  давно нет. В годы моей учёбы в институте разобрал хатку по брёвнышку отец со своими родными братьями и старшим сыном Толей. Возвел отец просторную избу  в центре села. На окраине деревеньки остался пустовать участок, как пепелище. Но цепко живёт родимое подворье с хаткой в моей памяти! Когда мне бывает тоскливо, я возвращаюсь в шумный домик, чтобы набраться сил для жизни. Рано выпорхнула я из родительского дома – в шестнадцать лет! Отвожу глаза от пустого поросшего бурьяном места, когда прохожу мимо, бывая в деревушке.
         Милый домик! Две комнаты, всего две комнаты, и нас пятеро детей зимой и восемь летом. Правда, в тёплое время года старшие братья спали на сеновале в сарае. С улицы в хату заходили через маленький коридорчик, в котором стояли ведра со студеной водой. Дальше передняя большая комната, где находилась печь, к которой лепились с левой стороны деревянные полати, где спали мы с сестрами. Справа, прилепившись к тёплому боку печки, стояла деревянная кровать. На ней за яркой занавеской размещались братья. Еще в передней находился большой деревянный длинный стол. Он располагался напротив печи, рядом с окнами, выходящими во двор. В течение дня мы за столом ели пищу,  делали  уроки. Вторая комната являлась   спальней папы и мамы. Металлическая кровать с сеткой у глухой стены слева,  в её изголовье возвышался платяной шкаф. Круглый стол со стульями посередине и деревянный диван с правой стороны. В притык к дивану стоял книжный шкаф, сделанный умелыми руками отца. В спальне четыре небольших окошка,  два из них смотрели на улицу,  два во двор. Окна украшали белые расшитые занавески и любимые мамины герани на широких подоконниках.
              За хатой ближе  к огороду находился большой плетеный из лозы сарай под сено, покрытый соломой. Каждую весну в нём селились ласточки, свивая гнезда, трогать которые нам категорически запрещали родители. Небольшие сарайчики для коровы и поросят были сложены из деревянных брёвен разной толщины. Матушка старательно обмазывала их в зиму глиной с соломой. Дом с улицы был огорожен деревянным забором.
              Конечно, между родителями происходили иногда ссоры, основной  из причин являлась ревность отца. Ревность проявлялась в те моменты, когда он приходил домой навеселе, а приветить его было некому. Матушка как всегда задерживалась в школе. Она выделялась среди деревенских женщин нежной волнующей красотой хохлушки и строгой одеждой учительницы. Запомнилась мне на ней прямая шерстяная серая юбка и неярких светлых тонов блузка. В прохладные дни поверх блузки она одевала жакет. Выдержка и спокойствие помогали ей в разговорах с родителями учеников. Грамотную учительницу уважали все жители деревни. Отца задевало статусное положение жены. Сам он являлся местным парнем, хотя слыл грамотным бухгалтером. Папа любил и  почитал маму,  но когда напивался, а было это довольно редко, высказывал ей свои подозрения: 
             -     Видел, ты разговаривала с Митькой, у него своя жена…
             -  Твой Митька сына избил. В синяках в школу пришел ребенок. Угомонись! Иди спать. Я с родителями только об их детях беседы веду, а у тебя одно на уме… постыдился бы своих детей. Старшие уже все понимают...
              Нетрезвый отец в таких случаях еще долго бегал вокруг матери, отстаивая свои пьяные позиции на ревность.  Постепенно он выдыхался и, не раздеваясь, засыпал на диване собственного изготовления. Такое поведение отца проявлялось исключительно в ранней молодости.
               Хорошо помню тихие вечера, когда мама проверяла за столом школьные тетради, а папа тихо читал нам – детям из газеты «Известия» стихи Твардовского, или еще чьи-то произведения. Таких посиделок много  собралось в моей памяти, и все они принадлежат холодным длинным зимним сумеркам. Большой компании малышей  интересно и весело играть  вечерами в прятки в большой неосвещённой спальне родителей. Пряталась я  под высокую родительскую кровать, или под стол, накрытый широкой скатертью, свисающей до пола. Неожиданно выскакивала, пугая младших сестренок и братишку, когда они втроем, озираясь, заходили в темную комнату. Темнота позволяла мне протянуть руку из-под стола и ухватить кого-нибудь из младшеньких сестриц за ногу. Они с визгом уносились на кухню, где мама писала школьные планы. Отцу наши шумные игры не нравились, поначалу он только ворчал, затем прекращал нашу веселую беспрерывную беготню.
              -    Тихо! Иду с ремнем, - говорил он грозно и громко.
    Поднимался со стула и заглядывал в кромешную темноту комнату, где мы уже прижавшись, друг к другу, сидели под столом. Усмехаясь, он возвращался за стол к лампе, где продолжал читать газету.
              Голос гремел пугающе, но папа ни разу не поднял на нас руку, достаточно было его окрика, и мы уже сидели тихо под столом. В темноте я начинала рассказывать брату и сестренкам  сказки. Их я запомнила, слушая старшего брата и деда Стёпу, а иногда выдумывала их сама. Толя  проводил с нами все меньше и меньше времени, так как учился  в Д-----кой семилетней школе во вторую смену, являясь, домой ближе к ночи.  Домашние задания мама заставляла его делать по приходу из школы.  Ему было не до игр с нами. Утром  папа и мама спешили на работу, Толя  спал,  уроки могли остаться невыполненными. Старшему братишке часто доставалось от мамы за плохое поведение  на уроках. Учась в начальной школе, Толя  был всегда под её пристальным вниманием. Вышел из-под ее контроля, когда пошёл учиться в семилетку. Проявлял он свои выдумки на уроках довольно успешно. Электричества  в наших деревнях не было. Занятия велись во вторую смену при свете керосиновых ламп. Стоило учительнице по географии отвернуться к доске, где висела карта, как Толя тут же успевал задуть горящий фитиль в лампе. Свет  исчезал. В темноте шум и гам. Минуты убегали, пока Нина Ивановна зажигала фитиль в лампе. Его проделки быстро вычислили. Довели до сведения родителей. Мама сделала Толе строгое внушение. Отец пригрозил в следующий раз выпороть его ремнем. Обиделся. В субботу подговорил ребят, учившихся с ним в одном классе, уйти с последнего урока. Вместо учёбы мальчишки бегали  с горящими факелами в руках  по зарослям ольхи на окраине нашей деревни. Явился домой в грязи и саже.
             -    Хорош!..
   Усмехнулся папа, встречая его на кухне. Толя отступил, решая удрать, в случае чего со стороны отца.
            -   Не бойся, не трону. Теперь с тобой буду ходить в школу, и сидеть на уроках. Взял отпуск. Иначе, как тебя приучить к усидчивости? Пока ты бегал в зарослях, мне позвонили на работу. Значит, сорвал урок географии? Молодец!..
              -   Зачем? Не надо!
    Брат насупился, шмыгнул носом, услышав такую перспективу учебы вместе с отцом. Заревел в голос.
             -  Я буду учиться… буду, папа!.. - заикаясь от страха, нервничая, выкрикнул он непослушные слова. 
               Я с сестрёнками подслушивала  разговор брата с папой. Когда он заревел, мы выскочили к ним на кухню, решив, вступиться за любимого братца. Однако Толя стоял у двери с грязной сумкой в руках  и размазывал черной рукой сажу по щекам. У отца было строгое выражение лица, он спокойно стоял у стола. Заметив нас,  развернулся и спросил:
             -     Как, вам, нравится ученик? Откуда вот он явился?
              Мы молчали,  растерянный старший брат, вдруг устыдившись нас младших, перестал издавать всякие звуки, вытер шапкой глаза, бросил сумку на пол и вымолвил:
             -    Буду… буду учиться!
             -   Вот и хорошо, а то какой пример для них? А маме то, как стыдно за тебя, она ведь учительница. Так завтра мне  идти с тобой на уроки?
             -    Нет, - выговорил быстро Толя. – Не надо. Я буду учиться. 
             Брат имел способности к учёбе, но за его проделки на уроках учителя выставляли ему одни тройки.    
             Со мной в начальной школе учились две сестры, которым учеба не давалась. Они  с трудом научились читать и считать только к четвертому классу. И вот дома  позволила себе  обсуждать их с подругой при матери. Не стесняясь в выражениях, обозвала  сестер тупыми.
              -   Ну, ты не права! – остановила поток моих слов мама. - Да, они не способны к учебе. Ведь, это не каждому дано. И не так важно в жизни. Главное их отношение к делу. Девочки стараются, трудолюбивы. Всегда приходят в школу  опрятными. Умеют следить за собой. Из них получатся хорошие жены.  Рано девчата выйдут замуж.  Будут работать доярками. Можно иметь знания и не знать где их применить. Каждому из вас надо понять, чего хотите от жизни. Для девушки, очень важно устроить  личную жизнь. Иметь семью. Иначе жизнь  безрадостна и тосклива. А делать по жизни надо то, что у тебя лучше всего, получается, - спокойно высказала свое мнение мама, знавшая сестер лучше нас, ведь она их учительница.               
            После этого урока, преподанного матерью, никогда не позволяла себе оскорбить ученика, если ему не давалась учеба. Помочь – да. Сестры, действительно рано вышли замуж, одна из них в соседнюю деревню.  Стали работать  доярками, как и предсказала мама.
            Весна! Четвертый класс! Выхожу с подружками из школы, которая находится  буквально в пятидесяти метрах от непроходимых болот. Бегу с девчонками по просторам лужаек, радуясь теплу и солнцу.  Между школьным зданием  и болотами нежная зелень травы, усеянная мелкими лужицами чистой воды с барахтающимися в ней зелёными головастиками. Тоненькие бледно-зеленые стебельки тянутся к свету, неподвижная поверхность воды напоминает прозрачный лёд. Останавливаемся около впадины, заполненной чистой водой, любуемся нежными травинками под нею.  Домой идти не хочется! Укладываем портфели на сухой пригорок, достаем тетради по математике, и лежа, начинаем выполнять задания. Неудобно. Ведь приходится писать перьями, пользуясь чернильницей, которую унесли из класса. 
            Четвертый класс по-особому памятен мне. Именно в это время ко мне пришла первая любовь, которая жива в моём сердце и сегодня. Где ты, нежный кареглазый мальчик Федор Бугаев?! Влюбилась в двенадцать лет, и это чувство романтической светлой влюбленности  пронесла через всю  жизнь. Сердце замирает и сейчас, стоит подумать о нём, о школьных годах, проведенных рядом с Федором.  Воспоминания юности - сколько в вас робости, невинности, трепетных желаний,  дыхания жизни! 
            Начиная с пятого класса, школьники нашей деревни ходили в восьмилетку, находящуюся в соседнем селе. Это три километра пути. Дорога, расположенная между двумя большими болотами, поросшими ольхой и калиной,  осенью в дождь  оживала и шевелилась под ногами. Насыпь из глины и песка являлась ненадежным покрытием трясины. Особенно опасной была дорога весной после весеннего паводка. Однако, привыкнув к топям, мы не обращали особого внимания на пружинистость тропы и на темную воду, появляющуюся под резиновыми сапогами.
       Болота соединял невысыхающий даже в летнюю жару ручей, через него взрослые перекинули толстое дерево, удалив с него ветки. Переходили по нему, опираясь на шест, чтобы не свалиться в воду.
       Весенним солнечным днем торопились домой. Голодные. В школах в моё время не кормили обедами учеников. Родимая деревушка рядом, осталось только перейти шумный ручей. Дружной стайкой остановились мы около него, растерянно огляделись в поисках бревна. Увидели  на другой стороне ручья  длинного Кольку по прозвищу «Кыра», он, весело смеялся над нами – пятиклассницами, устроившись на мокром кругляше. Дылда восседал на нём, расставив ноги в высоких резиновых сапогах, и курил.  Высокому худющему Кольке пятнадцать лет. Он второгодник и мелкий пакостник.
        -  Утонете, малявки, без меня! – издевается Колька и хохочет.
        -  Положи бревно!.. – кричит Зоя со слезами в голосе. – Положи! Мы есть хотим!..
        Недолго думая,  хватаю шест, мигом перелетаю через ручей, сапоги наполнены водой, но я несусь за «Кырой», мне хочется ударить его шестом. Куда там?!  Не догнать мне длинноногого Кольку! За мной несутся призывы подруг, возвращаюсь обратно, чтобы положить спасительное брёвнышко на  место и бегу к маме в школу. Благо здание рядом на краю деревни. Мама! Мое спасение! Ворча, они с тетей Катей  отогревают меня и поят чаем. 
      Через час вся деревня  знала, что Колька обидел школьниц и,  боясь наказания родителей, домой он явился на второй день, переспав у соседей на чердаке. Родная бабушка Кольки была известная на всю округу умелая  костоправка! К ней приезжали за помощью со всех близлежащих и дальних деревень. Помогла она однажды и мне, когда я вывихнула летом большой палец на правой ноге. Стопа распухла, боль не позволяла наступать на ногу. Брат на велосипеде довез меня до Колькиной бабушки, ввел в дом. Поклонился знахарке, отдал буханку хлеба и пяток яиц. Пенсий тогда не было, а бабушке жить и есть надо. Изба была наполнена пряными запахами сохнущих трав и цветов. Они лежали везде: на подоконниках, столе, скамейке, даже на земляном полу. Посадила она меня под иконами, стала читать молитвы и гладить больную ногу. Боль ушла. Под её молитвы и  напевный голос я задремала. Пробуждение было неожиданным.
         - Вставай потихоньку на ноги, девонька, - услышала я, её тихий и ласковый голос. - Ну, не бойся.  С Богом, девонька. Иди…
 Поднялась, встала на ноги, боль действительно не чувствовалась. Я обрадовалась, заулыбалась доброй маленькой сгорбленной старушке, одетой в  полинялую юбку и блузку непонятного цвета.
         -   Спасибо, бабушка! Спасибо!..
            В шестом классе ко мне на перевоспитание посадили за парту Видутова Витьку, подростка из соседней деревни. Второй год он учился в шестом классе, мешая своим поведением вести уроки преподавателям. Я согласилась  соседствовать с Витей за одной партой, но предупредила его:   
          -   Сиди  тихо. Не мешай мне учиться. Понятно?! – сказала ему, бесстрашно глядя  в его тёмно-серые настороженные глаза.
          -  Угу, - односложно ответил он мне. 
    Когда начинал шебаршить под партой и  делать рогатки, отбирала их, засунув себе в портфель. Сидел молча, не возникал, а главное не позволял никому из шалунов шуметь во время урока. С ним не поспоришь?! Великовозрастный подросток подходил к крикуну, клал тяжёлую руку на голову и, пригнув её к парте, вразумлял:
          -   Мешаешь Любе… сиди тихо…
        Не давалась белобрысому курносому Витьке учёба. После седьмого класса бросил школу.
         Прошли годы. Учась в институте, прибыла  домой на летние каникулы. Мама поведала мне за ужином удивительную историю о встрече с моим одноклассником.
            -  Голосовала. Грузовая машина  подобрала меня.  Возвращалась я из райцентра. Дорога не ближняя. По пути разговорились мы с водителем. Белобрысый паренёк вызнал у меня, что я работаю учительницей в Колодежах. Уточнил, кем мне доводится Убоженко Люба? Объяснила ему, что дочерью. Тогда он стал рассказывать, что учился с тобой в одном классе. По-доброму поведал, что сидели вы с ним за одной партой. Восхищался тобой: «Какая хорошая девочка! Умная! Справедливая! Никогда не оскорбила меня дурака». Так говорил. Правда, так говорил! Смешной! Вспомнил, что ты у него рогатки отбирала. Попросил передать тебе привет.   
     Пересказала мне матушка встречу с Витькой, её задумчивое лицо расплылось в радужной улыбке.
          - Затем решил подбросить меня до нашей деревни. Так и сказал:  «Раз вы мама Любы, то довезу вас до самого дома». Не пришлось мне пешком идти три лишних километра…
             Добрая память меня не подводит! Живут во мне далёкие светлые ни чем не омраченные школьные годы. Несмотря на их быстротечность, в них не было места страху, недоверию к друзьям, только вера, надежда и ожидание любви! В юности сердце и мысли наполнены благими мечтами. В пятнадцать лет озорная девчонка жила ожиданием любви – взаимной совершенной любви длиною в человеческую жизнь.
          В седьмом классе у нас появились новые ученики. Расформировали  малочисленный седьмой «В». Замечаю, что высокий, худенький кареглазый подросток постоянно смотрит на меня на переменах и на уроках. Тёмно-каштановые волнистые волосы свешиваются ему на лоб, он отводит их левой рукой, наблюдая за мной. С любопытством смотрю на него, обмениваемся взглядами на уроке черчения. С этим предметом у меня сложности. Требуется набросать разрез детали. Задумалась, не замечая, что  Виталий продолжает внимательно смотреть на меня. Догадался, что не знаю с чего начать. Передает мне схему – подсказку на листочке. Благодарно ему улыбаюсь одними глазами. Сидит на одном ряду со мной, впереди на три парты. Приподнимаю  голову,  встречаю его заинтересованный взгляд, он наблюдает за мной, развернувшись в пол-оборота. 
        Ранним осенним утром по дороге в школу Фёдор делает мне замечание по поводу вида моего платья.  Понимаю, что надо следить за своим внешним видом, если хочу ему нравиться.
             -   Люба, что за вид у твоего платья? Юбку будто корова жевала!.. - говорит он мне на бегу, так как опаздываем на урок.
    Юбка у формы действительно помята. Мне неудобно перед ним. Не успеваю по утрам, помогаю сестренкам собираться в школу.  Пошли мои малышки в первый класс.  Слова сарказма, произнесённые Федей, задели мое самолюбие. Но я льщу себе, что он хочет, чтобы я выглядела привлекательно и аккуратно.  Выдумываю его внимание к себе. Однако результат на лицо – я взяла  у мамы вешалку для платья. Тяжёлый утюг на углях мама разжигала раз в неделю.   
             Новый год! Ёлка! Школьный вечер около зелёной сосны, украшенной яркими фонариками и гирляндами. Я почтальон на первом своём балу, организованном для семиклассников молодой учительницей иностранных языков. Мои одноклассницы, прикрыв лица масками, вырезанными из картона, неуклюже суют мне в портфель записочки. Большинство писем адресовано Фёдору. Передаю, хотя мне хочется их изорвать и выбросить. Убегаю в класс, хочется плакать. Засмотрелась на окно, где на стёклах белые ледяные узоры, напоминающие мне дивные росписи мороза на любимой реке. Ушла безмятежность детства. Чувствую себя обкраденной, неуклюжей! 
             Весной дирекция школы решила силами учеников посадить деревья на подъеме к зданию, чтобы не смывался дождями грунт, не рушилась  дорога. Наш класс с учителем физкультуры отправили за саженцами в лес, выделив лошадь с телегой для их привоза. 
        Помню, как сегодня! Активно вместе с учителем копаю деревца рябинки, кленов.  Передо мной неожиданно появляется Виталий с охапкой первых весенних цветов. Вся раскрасневшаяся от усердия в работе, растерянная и смущенная принимаю цветы от него. Одноклассники смотрят на нас. Виталия они не смущают, успокаиваюсь и я. Благодаря чувству  влюбленности  он сумел своими  лучистыми тёплыми глазами передать мне красоту весеннего леса. Неожиданно для себя, оглянувшись, я увидела  зеленеющие деревья и кустарники, наполненные солнечным светом и волнующим ароматом весны. Заметила распустившиеся цветы, услышала разноголосое пение птиц. 
             Виталий хороший мальчик! Милый мальчик! Однако мои мысли занимает только Федор, который учится в параллельном седьмом классе.  С ним мы общаемся,  но внимания мне как девочке он  не оказывает. Как  бы я была счастлива, если бы эти цветы мне подарил он?! О моих чувствах не знает никто, даже подружка. Федя нравится и другим девочкам.  Среднего для юноши роста, плечистый, он выглядит мужественно по сравнению с Виталием – хрупким и тоненьким как зеленый тополёк. Фёдор из зажиточной семьи.  Его отец бригадир, мать домохозяйка. Благодаря маме мальчишка всегда опрятно одет. Живые умные светло-карие глаза подмечают всё, что происходит в жизни школы и деревни. Чуть удлиненное обаятельное лицо Феди не портит курносый нос. Грамотная речь, спокойствие и уверенность в своих поступках притягивали меня к нему, как и других одноклассниц. Федя хорошо учился, в отличие от других ребят. Почти ежедневно мы встречаемся с ним по пути в школу или обратно. Он любит обсуждать со мною прочитанные книги. Идем  вдвоём неспешно весенним тёплым днём, тихо убеждая друг друга в своём понимании героя. Я любуюсь волнистым чубом мальчишки, его сердитыми и одновременно насмешливыми глазами, мне хочется, чтобы наша дорожка была нескончаемой. Я перестаю понимать его  слова, я вся в мечтах. Он застаёт меня врасплох вопросом:
           -  Ты о чём думаешь, Люба? Перестала меня слушать…
   Его пристальный и внимательный взгляд тёмных на солнце глаз приводит меня в смущение. Приходится оправдываться:
          -   Извини, но дальше я не читала эту историю. Поэтому отмолчалась…         
             Время летит. Я уже в восьмом классе. Замечаю отсутствие Виталия в классе  с первых дней учебного года. Начинаю думать о нём, удивляясь самой себе.  Мне не достаёт его  кроткого и неназойливого внимания. Ловлю себя на том, что время от времени бросаю взгляд на парту, где он сидел. Решаю выведать о своём однокласснике у отца. Папа второй год  работает бухгалтером на предприятии по добыче торфа. Контора располагается в деревне Виталия. Прошу отца расспросить об однокласснике у рабочих. Вечером папа поведал мне, что летом Виталий взял у соседа около изгороди  велосипед.
                -   Прокатился и поставил на место. Злопамятный мужик подал заявление на подростка в милицию. Парнишку поставили на учет. Вся деревня осудила Гришку… Вернул же парень  велосипед?! У мальчишки одна мать… бедно живут. В школу сообщили, вот он и бросил учиться. Уехал в город, устроился на завод учеником. Жить как-то надо… 
             Оставил самолюбивый мальчишка тёплый след в моей душе. Не забыла я его робкие взгляды. Помню свой первый лесной букет первоцветов!         
            Все мы мальчики и девочки понимали, что пути разойдутся после окончания школы. Одни пойдут  продолжать учёбу в десятые классы соседних школ, другие  поступят учиться в училища и техникумы, третьи устроятся работать. В юности столько планов, и всегда есть крылья вдохновения и мечты, которые исполняются только у тех, кто к этому стремится. В начале июня  сдаем последние экзамены, грустим перед расставанием, волнуемся, не ведая, как сложится дальше жизненный путь у каждого из нас. Восемь лет учебы пролетели быстро, мы сдружились за эти годы, встретили в стенах школы свою  первую робкую любовь.
            Я - высокая худенькая длинноногая девочка. Длинные русые с рыжим отливом  волосы собраны на затылке в хвост. Большие серо-голубые глаза, мечтательно и уверенно смотрят в будущее.   Охотно делюсь с подругой мнением  о прочитанных романах, обсуждаю сверстниц, но что внутри меня об этом знаю только я. В этот период жизни на заре радужной юности кажется, что весь мир существует только для тебя и исполнения только твоих мечтаний и желаний, и нет места преградам на твоем пути! Сколько ошибок и неудач ожидало меня! Подсказать и направить в начале моего неповторимого пути в люди, было кому. Однако училась я жить на своих ошибках, надеясь в душе на одобрение папы и мамы в своих поступках.   
            Что может быть прекрасней и трогательней  свидания со своей первой любовью в шестнадцать лет! Теплым майским вечером Федор впервые идет меня провожать после кино. Идем рядом, взявшись за руки. С нами увязался сосед  Феди  Михаил.  Стараюсь не замечать высокого, крепко сложенного подростка, который старше нас на три года.  Фёдор рядом,  моя голова обнесена туманом, любовным угаром. От клуба до дома недалеко, но этот путь выльется в бесконечность моей любви к кареглазому юному мальчишке. А тогда чувство любви и волнения захватило меня всецело, оно  росло, пульсировало, поднималось к звездам, занимало собой все пространство. О чем мы говорили – не помню, вероятно, обсуждали кино.  Влюбленная юность! Для нас пелась песня волшебной любви со словами и без слов! Дорогу нам освещали далёкие звезды на ярком млечном пути, раскинувшемся над любимой деревней мигающими огоньками. Воздух  пьянил и кружил наши головы  ароматами цветущих садов и весенней свежестью,  лягушечий концерт убаюкивал нас. Федор рядом и чувства бушуют во мне, пронизывают меня непонятным трепетом. Со временем  я пойму, что это бывает только  в ранней юности и больше не повторяется никогда! Подошли к дому, сели втроем на лавочку. Как приятно ощущать тепло плеча Федора, я так волнуюсь!  Михаил не уходит. Мой милый мальчик нежно целует меня в щеку. Я ухожу. Друзья остаются на скамейке около дома. За забором они не видят меня, мне интересно, о чём у них беседа, решаюсь подслушать их. Михаил  уговаривает Фёдора не ухаживать за мной.
                -  Федь, вы ровесники. Молодые еще! Несерьезно. Люба мне нравится. Гуляй еще. Ну, как договорились? – давит на него Михаил. 
               Ответа  не услышала, может, это был кивок головой или тихое да, или нет. В хате залезаю на печь, так как меня трясет озноб, и до утра не могу уснуть, думая о том, что ответил Федор, и мечтая о других свиданиях с ним. Но он не подходит ко мне вечерами,  Михаила стараюсь не замечать сама,  игнорируя его внимание. Все лето надеюсь на свидание с Федей. Напрасно! Хотя вечерами я там, где и он. Неприятно наблюдать флирт и поцелуи его с приезжими девчонками на виду у всех. Ему нравится  внимание девочек, он во всю веселится с ними. Мне очень грустно, но подойти и сказать ему об этом не могу. Не могу переступить свою гордость и независимость.
             Вечером небольшой компанией одноклассников деревни, которым предстоит скорое расставание, находимся около реки.  Шутки, смех. Федор предлагает то одной, то другой девчонке прокатиться с ним по реке на лодке. Наконец, хохотушка черноокая Оля соглашается. Лодка отъезжает поспешно от берега, и с реки до нас доносятся смех и поцелуи. Такое поведение мне неприемлемо. Понимаю, что ему все равно с кем целоваться и обниматься. Мне обидно! Все лето  вижу его с разными подружками. Догадываюсь, что  нравлюсь юному шалопаю, как и другие девчата, но настоящего чувства у него ни к кому нет.  Как ни странно, но это понимание вселяет в меня надежду.
             Единственный шаг Федора, направленный навстречу моему робкому чувству влюбленности – единственное долгожданное свидание весной подняло во мне все чувства на высоту волны, напоминающей половодье весной, когда водная стихия сметает все на своем пути, заполняя собой  свободные пространства. Кареглазый мальчик не понял моих чувств к нему, не увидел в моих глазах половодья любви, а может, испугался утонуть в нем. Тоненькая, как тростинка девочка с серо-голубыми глазами могла увлечь его в омут чувств, к которым он не был еще готов! Слишком был молод! Испытав бурю нахлынувших на меня нежных, горячих, а главное неразделенных чувств любви, я силой воли вернула в свое русло вышедшие из берегов и бушующие во мне волнами чувства. Искрящиеся потоки нежности и непонятных желаний во мне к Федору постепенно уступили месту тихой грусти о несостоявшейся любви. Но это светлое чувство осталось в моем сердце навсегда, и стоит вспомнить то единственное свидание с ним в юности, как обновляющая волна любви и страстных желаний набегает на меня и поднимает вновь во мне половодье чувств, в которых хочется утонуть!
            К концу лета Федор уехал учиться в один из городков Украины. Я с первого сентября продолжила учебу в школе, решив закончить  десять классов, так как в техникум  не поступила. Моя бедовая головушка была занята летом кареглазым Федей.  Десятилетка находится в селе, где живет бабушка, и два года я уделяю внимание только учебе, держа глубоко в сердце свое чувство к Федору. Сосредоточившись только  на учебе, я успешно оканчиваю школу с серебряной медалью и поступаю учиться в сельскохозяйственный институт. Продолжая интересоваться парнем, узнаю от мамы, что Федя с родителями переехал жить на Украину. Больше его не видела. Младшая сестрёнка Галина догадывалась о моей влюблённости в Федю. Выросли мои глазастые малышки, превратившись в любопытных девочек. Вторая сестра Надежда вся в учёбе. Белокурая Галина, как и я, рано начала обращать внимание на одноклассников. Поведала она мне однажды, когда я приехала домой на зимние каникулы:
              - Приезжал твой Федька на встречу выпускников в нашу восьмилетку. Симпатичный парень!
    Лукаво посмотрела мне в раскрасневшееся лицо сестричка, перекладывая блины с раскалённой сковородки на тарелку. 
             -  Ему очень понравилась  молодая учительница иностранных языков. Красивая! Такая аккуратненькая, ладно скроенная.  Длинные светло- русые волосы у неё всегда уложены как корона на голове. Вернулся повторно свататься, но она отказала ему. Такие вот дела…
         Это известие отозвалось  в моём сердце неподдельной грустью и печалью. Буря негодующих чувств поднялась во мне в отношении незнакомой мне учительницы. Не ожидала я такой болезненной реакции. В этой истории меня задел  отказ девушки - стать женой Федора. Мне было жаль его. В голове пульсировала мысль -  как она посмела отказать ему!  Удивительно, но я чувствовала, как ему было больно, когда он услышал отказ. Понимала, что  Фёдор для меня самый лучший, самый – самый, но оказывается не для всех. Он не ответил на мою любовь, вероятнее всего, что он и не догадывался о моих чувствах к нему. Однако я искренне желала парню счастья, как самому дорогому и близкому мне человеку. Больше  о нем ничего не знаю, да и надо ли?         
        Чувство этой любви осталось жить во мне чистотой юности и сохранилось в памяти юношеских лет навсегда. Слезы - были ли они тогда в юности? Нет. Была печаль неразделенного чувства и  ожидание новой любви, надежда и вера, что все еще впереди и придет взаимная любовь. И всю мою жизнь мне нравились мужчины, напоминающие внешне Федора, образ которого остался навсегда в моем сердце. Надеялась, что встречу в своей жизни молодого парня, который вызовет такие же сильные чувства к себе, как мой кареглазый одноклассник. Надеялась! Для этого стала жить ожиданием и верой на встречу с мужчиной, для которого разольюсь половодьем нежных чувств, окутаю любовью души своей и пойдем с ним по жизни вместе, но это уже будет новая волна, спокойнее первой, уверенней и надежней. И всё же, спасибо, Федору, что помог мне понять себя. Благодаря безответной любви, я поняла себя, поняла, на какие чувства способна в любви. Уверенно поплыла я по течению жизни, зная, что сумею справиться с любовными страстями – направить их в нужное русло, не дав половодью чувств утопить себя.
              Ещё в десятом классе ко мне посватался парень, проживающей недалеко от подворья бабушки. Вернувшись осенью с армии, Николай стал ухаживать за мной, настойчиво приглашая на свидания. Старалась избегать его, но подводили подруги, которые по его просьбе постоянно оставляли нас одних вечерами. Перестала выходить на вечерние посиделки около дома. Молодой человек мне не нравился. Широкоплечий и кряжистый,  грамотный и умный, но не мой!  Чужие серые глаза! Бахвальство и самолюбование собой отталкивали меня от упрямого Николая. Замужество в восемнадцать лет меня не прельщало. Хотела учиться, мечтала поступить в институт.
      Училась я на одни пятерки, надеясь получить золотую медаль. Однако педсовет во главе с директором школы подвели меня. В течение трех лет выпускники З----й средней школы, получив золотые медали, при поступлении в институты Курска, не выдерживали конкуренции. Директор школы, решив подстраховаться,  нашёл способ лишить меня медали. На педсовете он предложил учителю математики выставить мне четверку. Об этом  поведала моей тёте учительница химии, дружившая с нею. Тётя Надя передала мне неприятное известие о том, что математик, часто приходивший на уроки в нетрезвом состоянии, согласился. Он был перед директором школы в неоплатном долгу. Тот не увольнял математика, мирясь с его пьянством.  Впервые я столкнулась с подлостью взрослых. Взрослыми являлись учителя! Защитить меня было некому. Сердечко болело. Мысли в головушке плясали! Пришла к выводу – я должна назло им поступить в институт. Просто обязана! Стала готовиться к экзаменам со всей серьезностью.
           С подружкой  подаём документы в сельхозинститут. Собиралась я поступать в пединститут, но огорченная поступком преподавателей, изменила решение. Окончив школу,  я больше никогда не переступила её порог.  В село к родственникам приезжаю, ведаю, что директором школы является племянница, но обиду, которая осталась во мне с юности пока не могу преодолеть и переступить защитный барьер в себе.
              Выбрали с одноклассницей в институте отделение «защита растений», где по семь человек на одно место. Беспечность молодости, не поинтересовавшейся даже - какой профессией мы будем владеть в будущем?!  Непростительной глупостью было с нашей стороны следовать убеждению таких же юных абитуриентов тому, что это якобы  перспективное отделение. Незавидная перспектива - работа с ядами на колхозных полях! Непростительная оплошность для будущей мамы. Но об этом я узнаю, уже поступив в институт на отделение «защита растений». Красивое название отделения, мы на него с подружкой и повелись. Поселились на квартире недалеко от института. В первую же ночь нас искусали клопы. В деревне мы о таких «зверях» не знали, здесь познакомились. Ноги у абитуриенток покрылись красными пятнами, чесались. Испугались, решив, что мы заболели какой-то заразной болезнью. «Не допустят нас к экзаменам. Не допустят…», - плакалась с утра подружка. Мне пришло в голову - купить простые хлопчатобумажные чулки. Сбегали в ближайший магазин, приобрели чулочное спасение. Надели плотные чулочки и потопали в институт.  Пришли на первый экзамен по сочинению в чулках в июле месяце! Перед входом в аудиторию  услышали насмешливый скрипучий старческий голос:
              -  Что, девочки, познакомились с городскими «птичками»… в чулочках пришли…
    Обернулись незадачливые деревенские школьницы. Перед нами стоял невысокий седой старичок, ухмыляясь, смотрел он на нас озорными  лукавыми глазами. Заметив недоуменные выражения на наших вытянутых лицах, покрывшихся алым румянцем от стыда, пояснил:
              - Что уставились на меня?! О клопах я говорю, деточки… о клопах. Идите...
              Смеялся над нами профессор химии. Познакомлюсь с ним позже на экзамене. А в тот момент мы с Ниной переглянулись и отправились в туалетную комнату снимать чулки. Поняли, что мы не первые, решившие  спрятать укусы клопов  под чулочками. На сердце отлегло – на экзамены мы допускались!
              Шпаргалки у нас, конечно же, имелись, но списать сочинение оказалось делом не возможным. Преподаватели находились между рядами столов, наблюдая за  нами. Выводили строгие дамы из аудитории абитуриентов, пожелавших воспользоваться шпаргалками. Решила писать сочинение по произведению М.Горького «Мать». Пошло легко, Нина списывала у меня, так как от волнения у нее ничего не получалось. Предупредила ее тихо, что надо менять местами хотя бы подлежащее и сказуемое в списываемых предложениях. Не знаю, что она там меняла, но получила за сочинение четверку, я – пятерку. Сдаю и все остальные экзамены на пятерки! Зачислена. Нина поступит на следующий год.         
              Место в общежитии мне выделили в декабре перед новым годом. И вот я с новой подружкой Людмилой перебираюсь на постоянное место жительства. Осторожно шагаем с матрасами в руках по заснеженной дорожке к общежитию. Нам весело! Кругом белым – бело, метет метель, стараясь вырвать у нас узлы с постельными принадлежностями. Впереди нас, опережая метров на пятьдесят, шла женщина, и вдруг раз – исчезла. Удивилась, остановилась, перекладывая ношу в другую руку, чтобы она не застила мне глаза. Заметила, что лежит на дорожке наша попутчица, задрав ноги к верху. Люда раньше разглядела её положение, подбородок затрясся у неё от смеха. Стали неудержимо хохотать. А когда оказались на этом же месте, то вместе и улеглись на снегу, задрав ноги к небу. Матрасы сверху нас. Услышали громкий смех, от  души над нами смеялся мужчина, спешивший к нам на помощь. Но помощь нам не успел оказать, так как сам оказался повергнутым в рыхлый снег.  «Заколдованное место!..», - услышали мы от него, не переставая смеяться уже все вместе. Молодой человек помог нам подняться и донести вещи до общежития.
              В институте увлекаюсь художественным чтением. В школьной библиотеке книг было мало, здесь огромное количество! Читаю все подряд, но особенно мне нравится историческая и философская литература, которую частенько читаю на лекциях, на практических занятиях. Чтение не отвлекает меня от учебы, наоборот помогает, особенно по таким предметам, как политэкономия, философия, научный коммунизм. Что касается чувств любви, институт прошел стороной, хотя находились молодые люди, которым я нравилась, но мое сердце осталось спокойным. Моим ангелом- хранителем явился однокурсник Витя. Везет мне с этим именем!  Он бережно относится ко мне, делает  за меня задания на практических занятиях, когда я читаю книги, хотя иногда напоминает: « Пора жить, а не читать о жизни…»
            Запомнилась практика, которую мы студентами проходили на третьем курсе института. Меня направили в пригородный совхоз в овощеводческое хозяйство. Поселили на квартире и определили в помощь бригадному овощеводу – Валентине Петровне. В неподходящее время в посевную сломала она руку. Осталась я одна на бригаде. Опыта никакого. Училась управлять людьми, выполняя с ними весеннюю высадку рассады. Поладила с языкастыми колхозницами, нашла с ними общий язык. Высадили своевременно рассаду помидор, яровой капусты, посеяли огурцы. На бригаду довольно часто заезжал главный агроном, контролируя нашу работу, хвалил меня. Видя, что я справляюсь с обязанностями овощевода, пообещал, что за май месяц мне  выплатят зарплату помощника бригадира.
              -     Ты только не бросай нас. Не подведи… 
  Работницы  бухгалтерии меня  высмеяли, когда я зашла к ним в кабинет, интересуясь оплатой.   
              -     Какая зарплата?! Ты у нас на практике… вот и проходи…
          Через неделю Виктор Васильевич вновь посетил нашу овощеводческую бригаду. Не забыл он поинтересоваться у меня:
             -  Получила деньги за май? 
        Я молчала, жаловаться на хамство женщин не хотелось. Почему-то мне было стыдно, именно стыдно и обидно, что с зарплатой ничего не получилось. Однако свои обязанности овощевода я продолжала исправно исполнять. По моему обиженному выражению лица, сорокалетний  мужчина обо всём догадался. Взъерошил, начинающие седеть чёрные кудри, выругался и уехал. Обедали. Я сидела спиной к деревне в кругу колхозниц, которые наперебой угощали меня домашней стряпней.  Озорная колхозница Настя неожиданно воскликнула:
                -  Бабы, смотрите… ведь это к нам бегут. Ой, да ведь это наша бухгалтерша с экономистом. Чай, что случилось?..
            Женщины приподнялись, прикрыв ладошкой глаза от солнца, уставились на нежданных гостей. Я  осталась стоять спиной к  работникам конторы,  догадывалась, даже была уверена, что они пожаловали ко мне. В голове плясали мысли, – какой удивительный  человек Виктор Васильевич! Не напрасно его уважают и побаиваются в колхозе. Верен человек своему слову.
               -    Любовь Николаевна! -  впервые услышала я свое имя - отчество, и это мне явилось в новинку. – Мы к вам. Подпишите приказ о вашем назначении помощником бригадира. Ещё мы деньги принесли, распишитесь. А нас извините, оказывается, вы и вправду работаете…
               -   Она что ж, бесплатно тут с нами хороводилась? – изумилась баба Настя. - Практиканты все разъехались по домам. Мы с нею всю рассаду вовремя высадили! Нехорошо то как! Как без денег жить?! Мама не рядом… не накормит…
            Мои работницы медленно удалялись, пропалывая всходы огурцов. Я осталась стоять на краю поля. Слёзы благодарности за человеческую чуткость застилали мне глаза. Вытерла их тыльной стороной чистой руки, улыбнулась добрым думкам - к началу занятий в институте смогу приодеться без помощи родителей. 
           В институт после практики возвращаюсь другим человеком, не только хорошо одетой, но и уверенной в себе, - уверенной в том, что могу управлять не только людьми, но могу организовать любое дело на практике.  Знала, будущей работы мне бояться не следует,  справлюсь!   
            Благодаря однокурсникам из своей группы  получила по окончании института красный диплом. Предмет по сельхозмашинам  являлся для меня очень сложным, ну не разбиралась я в технике! Все детали трактора для меня на одно лицо. В результате по зачету и экзамену – тройка. В нашей группе учились ребята после службы в армии, работая мастерами по вождению сельхозмашин. Мне приходилось помогать им по различным предметам перед сдачей экзаменов. Однокурсники решили помочь мне исправить оценку по сельхозмашинам. Одним словом уговорили они преподавателя поставить мне четверку, сама  на пересдачу не пошла. Стыдилась, что не могу одолеть технику вождения.
         Староста  группы официально назначался деканатом, но негласным старостой у нас являлись несколько человек, в том числе и я. Тройка человек решала, как подготовиться к экзамену, как помочь неуспевающим товарищам, как отметить удачно сданный экзамен. Группа четыре года лидировала в институте по успеваемости, награждалась поездками в Киев, Москву. 
              После поездки в Киев приезжаю летом домой к родителям, где меня ожидала интересная встреча с Борисом. Именно, с тем пацаном, с которым в детстве боролся брат, и которого я укусила за ногу. Запомнилась мне эта летняя пора тревожным состоянием души. Встретилась с Борей случайно у колодца, куда притопала за водой. Борис вырос, возмужал. Тёмные волосы, тёмные, непонятного цвета глаза. Не разглядела я их в солнечный денёк! Похвалился, что окончил техникум и  работает в Рыльске преподавателем  в профтехучилище. Стоим, разговариваем. Неожиданно  он приглашает меня  на свидание, и я от скуки и очарования деревенского лета соглашаюсь. Зачем? Сенокосная пора обнесла мне головушку дурманным запахом трав. Пахло терпкими скошенными цветами и травами по всей округе и на деревне.  Хотелось мужского внимания, объятий! Не получилось, однако, романтического свидания, раздумала к вечеру встречаться с ним. Не нужен мне был Борис! Объяснять парню ничего не хотелось. Да я и сама толком не понимала свою антипатию к нему. Пришлось раньше времени, ничего не объяснив родителям, уехать.
         Осенью провожаем брата в армию, родственники сидят за столом. Мама волнуется, у неё всё валится из рук. Выношу гостям угощения вместе с сестрёнками.  Вечером собралась в просторной горнице  молодежь,  с ними Борис. Спряталась от него на кухне.
                -  Ты чего здесь сидишь? Там тебя ждет Борис, - позвал меня брат, найдя на кухне в одиночестве.
                -  Толя! Я его терпеть не могу. С тех пор, как он побил тебя, - признаюсь я.
   Брат весело хохочет, думая, что я шучу.
                - Но ты же ему отомстила. Так укусить за ногу! Это было детство. Все ушло, Люба. Позабылось. Пошли.
                -  Для меня не ушло. Никто не смеет нас обижать! Я всегда была в ответе за вас - братьев и сестер, - смотрю в его удивлённое лицо и понимаю, что объяснений с Борькой не избежать, подвожу разговору  итог. – Ладно, идём. 
        Таким образом, ещё раз состоялась моя негаданная встреча с Борисом. Пришлось объяснять настойчивому парню, что мы с ним совершенно разные люди. Себя мысленно отчитала – нельзя соглашаться на свидание, когда солнышко обносит голову дурманом, и в ней один горячий звон.
             Рано поняла, как неприятно, когда тебя унижают, тем более, если незаслуженно. Никогда в своей жизни  не мстила людям, унизившим или оскорбившим меня понапрасну – я их просто не замечала, они для меня переставали существовать. Неприятности откладываются на сердце, как и радости. Не выбросить этот груз тяжести из памяти. Поведаю о грустных событиях в своей институтской жизни.
               Василий редко появлялся на занятиях в институте, так как занимался спортом – борьбой. Он в основном находился на соревнованиях. Зачёты преподаватели  ставили спортсмену заочно. Сильный, наглый, он постоянно находил повод унизить кого-то в группе, когда присутствовал на занятиях. Ему было скучно. Зачем заниматься, когда всё отлажено в учёбе. В зачётке полный порядок. Наладился парень придумывать клички своим однокурсницам. Обзывал только девочек, ребят не задевал, боясь натолкнуться на грубый ответ. Тихих задумчивых сестер,  обозвал «совами», мою подругу - «спящей бабой». Люда действительно медлительна и неповоротлива, однако это не повод унижать тех, кто слабее тебя. Практические занятия по химии проходили в отсутствии преподавателя. Раздался голос Василия, обращенный ко мне: «Люба, ты…», - дальше я не позволила ему ничего сказать.
               -   Вот, я! Хватит, надоело слушать твои пошлости! Всякие клички!  Сейчас, - дыхание перехватило от волнения, но я справилась. - Да, сейчас скажу за всех, что о тебе думаю! – подойдя к нему, и не отводя гневного взгляда от его глаз, медленно  начала говорить. – Ты сильный мужчина. Главное намного старше каждого из нас, тебе уже скоро тридцать. А дальше?  Ну, что ты собой представляешь?! Ты ведь два слова связать не можешь!  Только бахвалишься силой…
   Теперь не только мои глаза, но и моё лицо пылали огнем.  Василий подскочил, схватил меня за руки, и стоя передо мною, заговорил быстро – быстро:
              - Прошу мир. Остановись! Я больше никого не задену словом. Даю слово!..
         Он просил, да просил, и я остываю. Изумлённо оглядываюсь, нас с ним окружила вся группа, испугались, что он мог обидеть меня, применив силу.  Василий, увидев холодные, осуждающие глаза ребят, развернулся и вышел из аудитории. Моя сила духа победила, но, вложив всю её в гнев, я вдруг обессилила и медленно опустилась на стул. Однокурсники гудели рядом. Одни удивлялись моей смелости, другие,  осуждали меня за бесстрашие и безрассудность.  «Он мог не сдержаться и  ударить тебя!..», - донеслось до моих пылающих ушей.
                Быть униженным девчонкой перед группой – это для Василия страшнее физической боли. Не задумываясь, он унижал себя сам, позволяя обзывать в основном слабый пол – девочек. Не понимал парень простых вещей!  Василия исключили из института на четвертом курсе. В пьяном виде он поднял руку на  жену председателя колхоза, которая училась заочно. Сделала ему женщина замечание в общежитии, где он куражился в коридоре, не давая ей зайти в комнату. Ударил её по лицу Вася, в кровь разбил губы. Защищая жену, взрослый серьёзный и компетентный супруг подал на Василия в суд, руководство института вынуждено было его исключить. Не помогли медали спортсмену.               
              Время учебы в институте пролетело незаметно, как во сне, не затронув моих душевных чувств. Пришло время распределения, время новых расставаний, где-то ждала работа, а значит, и новые встречи.      
               
               
                ТРУДОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ЛИЧНЫЕ ЗНАКОМСТВА.
            Мне двадцать три года! Ехала на Урал с надеждой на встречу с сильными сибирскими молодцами. Оказалась в невообразимой глуши в небольшом районном центре на границе с Тюменской областью, где в принципе холостым молодым людям делать было  нечего. Разъезжалась молодёжь в города из маленьких посёлков, как и везде, ища работу.
             Первые три месяца жила на квартире у доброй и приветливой старушки, напоминающей мне бабу Водю. Не внешне, а по доброте душевной. Появилась я в посёлке в марте, когда здесь ещё свирепствовала зима. Метели и морозы напугали меня. Давила на моё душевное состояние и настораживала мою бедовую головушку серость невзрачных низеньких хаток, серость заборов, серость снегов, сливающихся с небом. Серость лезла в душу, призывая вернуться на свою малую родину. Председатель колхоза, где я проходила практику, предлагал мне работу. Отнеслась к предложению с безразличием, а тут вспомнила, захотелось сбежать. Очень тосковала по родным, по подружкам. После шумного студенческого общежития мне было так одиноко! Особенно, когда в сумерках возвращалась к доброй старушке, не зная чем себя занять. Сидела в темноте у окошко, не позволяя себе плакать, шептала: Всё наладится… Держись… 
           Коллектив управления сельского хозяйства, где мне предложили работу, встретил меня равнодушно, - видали, дескать, таких «залётных». Однако стул и стол с множеством ящичков в нём мне предоставили. Предстояло мне их заполнить документами. В отделе за соседним столом сидела  черноокая симпатичная девушка. В начале Люба показалась мне строгой и неприступной. Во второй половине дня разговорились  о житье- бытье в суровом крае.  Выяснилось, что существовать в посёлке можно.   
      - Имеется дом культуры, где по выходным устраиваются танцы, - делилась местным молодёжным бытом со мной Люба, моя тёзка. - В остальные дни там крутят кино.
       - Живёшь на квартире?
       - Живу в общежитии. Кирпичное здание рядом с нашим управлением.  Ты  видела его. Проходили мимо, когда шли в столовую…
       -  Комнату в общаге трудно получить? – невежливо перебила я Любу, захваченная мыслью о быстром переселении.
       -  Решила здесь задержаться? Сообщу, когда освободится комната. В общаге много временных командировочных проживает… Комнату надо брать штурмом… то есть вселятся с вещами. Начальник уладит, - весело объяснила мне ситуацию с получением места в общежитии Люба. -  Я так же вселялась…
       Новые подружки,  они же  коллеги по работе к лету отстояли мне комнату в общежитии.  Коллектив – великое благо, но иногда этот же коллектив, эти же подружки оборачиваются и злом! Но об этом позже.
      Крыша над головой переменилась. Одиночество сумерек отступило. Подружки, милые щебетуньи под боком. Галя и Люба жили в соседних со мной комнатах. Вместе ходили в кино, бегали вечерами по выходным на танцы. Не было в моей жизни одного – настоящей любви. Так хотелось влюбиться! Моё время обзавестись семьёй пришло, моя натура металась, но объект для любви отсутствовал.
          Первым кавалером, с которым я познакомилась на новом месте, стал Сережка Рямов, работающий, как и я, в управлении сельского хозяйства.   Черноглазый и востроносый озорной парень, ростом был мне до плеча. Внешний вид худощавого Сергея вводил в заблуждение, на самом деле он  был сильным и мужественным. Его уважали за исполнительность на работе. Сергея любили женщины, их у него оказалось слишком много!  Люба сообщила мне, что у Серёжи  подано заявление в ЗАГС с дочерью районного прокурора.   
              - Одно твое слово, и я заберу заявление, - настаивал Сергей. - Скажи…да, - уговаривал он меня, стоя перед столом, за которым я сидела в своём кабинете.
              - Ты умолчал об этом! – возмутилась я. – Нет у меня к тебе доверия. Перерыв заканчивается, сейчас сюда придут, уходи…
       Объяснение между нами состоялось вечером на улице. Чернели проталины, снег задержался в тени под деревьями и в палисадниках. Свежий воздух пьянил, внимание парня кружило мне голову, но я понимала – хороший и добрый, но не мой. Люба и Галя ждали меня в стороне, топая ногами, обутыми в весенние сапожки. Он попросил их оставить нас вдвоём. Мне нравились у мужчин мягкие черты лица. Мечтала я о душевном и верном молодом человеке. Продолговатое лицо Серёжи было заострено к низу, напоминая треугольник. В чёрных бегающих глазах парня я не чувствовала тепла. Да и в целом я не доверяла ему – изменит, найдя новизну в следующей женщине. Уклонилась от его жарких рук, отказала.
          -  Тебе поверили! Ты дошел с девушкой до ЗАГСа. Строй с нею свою судьбу. Я чужая в твоей жизни… случайная…
     Сергей останется моим другом на все десять лет, которые я проживу в Свердловской области, никогда не будет настаивать на близких отношениях со мной, но всегда будет помогать. 
            Как-то быстро я влилась в дружный коллектив дома культура, изъявив желание участвовать в их творческих вечерах.  Все специалисты управления сельского хозяйства пришли посмотреть пьесу, где я играла одну из ведущих ролей.  Это было осенью. Зимой уговорила сотрудников своего отдела принять участие в проводах русской зимушки-зимы. Каждая организация района обязывалась райкомом партии и райисполкомом предоставить на праздник художественную декорацию, чтобы повеселить народ. Придумали отделом свою картину.  На грузовой машине с открытыми бортами стояла я в русском костюме, держа на вышитом полотенце каравай хлеба. Рядом, окружив меня, веселились коллеги, изображая снопы. Их обвязали колосьями пшеницы. Второе место занял наш коллектив на проводах русской зимы, - хлебный «каравай» понравился райкому партии.
           Подружилась с редакцией местной газеты, писала  статьи о работе своего отдела, о людях села. День занят разнообразными делами и встречами,  вечерами ходила по комнате, страдая от отсутствия мужского тепла. Общения с подружками не уменьшали мои сердечные страдания. Хотелось жарких объятий, простого человеческого счастья, но только с любимым мужчиной!       
             Геннадий! Увидела  его впервые  после проводов зимы в начале марта на танцах в доме культуры. Молодой человек стоял на входе в зал,  наблюдая за мной. Встретились глазами, почувствовала с его стороны любопытство к себе. Набралась смелости, подошла и пригласила  на медленный танец. Парень умело закружил меня, удивляясь, что не забыл еще, как надо танцевать. После танцев пошли бродить по улицам заснеженного поселка, беседуя между собой и не обращая внимания на снег, падающий на нас хлопьями.
          -  Приехала сюда из Курской области сразу после окончания института. Скучаю очень по родным. У меня две сестры и два брата, а еще куча двоюродных братцев и сестрёнок. Дома могу бывать только раз в год, когда отпуск. Далеко заехала. Там у нас яблочный рай. Боже, какие груши у родителей в саду! Однако работа мне здесь нравится. Коллектив тоже. Расскажи о себе, ты местный? - рассказываю о себе и хочу, как можно больше узнать о нем.
           - Родился здесь. Получается, что местный. Работаю в соседнем городке на заводе. В поселке мужчине работать негде, - скупо сообщает о себе Геннадий.
             Поведала ему, как приехала в поселок  в марте.
           -  Кругом снега! Морозы до двадцати! Обескуражили меня серые дома поселка, серые изгороди, серые заборы, унылые узкие переулки.  Хотелось от всего этого сбежать! Но направление на работу было именно сюда – в районное управление сельского хозяйства… Осталась…
              Остановились под елью в центре селения. Светлый полушубок Гены резко выделялся на фоне тёмной зелени дерева.
              -  Похож на деда мороза, - пошутила я. - Знаешь, почему осталась? По правде, отнеслись ко мне хорошо, хотя в начале встретили в управлении равнодушно. Думали, что сбегу.
              -  Чувствую, что сбежать очень хотелось?! – покачал парень головой в лопоухой шапке, громко и звонко выговаривая слова.
              - Ещё как хотелось!  Но начальник помог с квартирой, затем с комнатой в общежитии. Встретила в  отделе  ровесниц. С одной из них ты уже познакомился на танцах. Люба, моя тезка. Хорошая и серьёзная девочка. Она приезжая. Мне нравятся  местные жители. На вид кажутся суровыми, но с ними надежно, - делюсь я с Геннадием впечатлениями о людях  сурового края.
                -  Я со многими твоими коллегами знаком. Местные. Работать с ними можно. А какая у нас природа! Леса… какие у нас леса! Была в них?  Летом обязательно сходим. Садов здесь нет, вымерзают. Пробовала наши пироги с черемухой? Угощу. Вот мать напечет…
             Дальше поделилась с молодым человеком красотою цветов, увиденных мною на краю поля около опушки небольшого лесочка.
                - У вас летом много красивых мест! Очень много! В июне ездила по полям с главным агрономом. Смотрели всходы зерновых. Жёлтые розы на опушке небольшого лесочка меня изумили. Замерло сердечко от увиденного зрелища. Представляешь… поле лимонно-желтых роз. Стоят на высоких, тонких ножках и только головки склоняют под напором ветра. Красота. Нарвала охапку, - постаралась подробно передать восхитившую меня картину из ярких цветов.
             -  Это купальница европейская. Вроде так называются эти ярко-жёлтые цветы. Напоминают розы, которые не растут здесь. Размечтались о лете зимой. Пора домой, пока не замерзли.
      Геннадий покружил меня на месте, распрощался перед общежитием.               
              На второй день у местных коллег узнала о нем более подробно. Выяснилось, что отец  работает третьим секретарем райкома партии, мать домохозяйка.
             -  У него есть сестры, с одной  из них ты знакома, - поведала мне Галя. – Работает она в статуправлении, куда мы сдаём отчёты. Такая…светленькая, остроносая. Совсем коротко о Генке. Был женат на красивой девушке, расстались, детей в браке не нажили. Бывшая его жена, конечно, красивая, но надменная и высокомерная. Пройдет, не поздоровается. Живёт, будто ей все чем-то обязаны…
         Отзывались мои подружки о моём новом знакомом положительно, утверждая, что Геннадий хорошая партия для любой девушки.
         Высокий молодой человек с серыми глазами и веснушками на удлиненном лице заинтересовал меня.  Немного апатичный и стеснительный, что я почувствовала  при первой встречи, Гена притягивал меня к себе добропорядочностью и внутренней скрытой мужской силой. Меня привлекал его характер, добродушный и терпеливый, но что-то необъяснимо отталкивающее было для меня в Геннадии.  Преодолеть эту неприязнь я не смогла, хотя и пыталась.  Его поцелуи,  как и его объятия, мне были неприятны. Часами  могла разговаривать с ним на различные темы, не касающиеся наших личных отношений.  Взрослый мужчина являлся интересным собеседником до той поры, пока бездействовал. Но как только начинал обнимать меня, очарование вечера исчезало. Внутри себя ищу оправдание своей неприязни к Геннадию – не нахожу.
      Пытливый взгляд парня меня смущает, отворачиваю раскрасневшееся лицо, отвожу его руки. Правильные черты немного удлинённого лица, мелкие веснушки на нём, близко поставленные серые глаза, узкие губы. Определённо ничего отталкивающего в его простодушном облике нет, однако объяснить неприязнь к физическому сближению с ним  не могу.
             Первое время, приезжая к родителям, он сразу старался прибежать ко мне в общежитие. Ему хотелось обнимать и целовать меня. Взрослый состоявшийся мужчина, которому можно довериться! Я это понимала! Но  не могла преодолеть стену отчуждения – не было у меня к нему желанного необходимого чувства любви.
           -  Третий год работаю здесь. Предлагают должность главного агронома. Не знаю, на что решиться. Домой хочется. Скучаю по родным местам, по маме с папой, сестрёнкам. Ещё год… и могу уехать. Хотя с местным народом работать можно. Вся в сомнениях,  в голове содом от мыслей, - делюсь переживаниями с Геннадием в один из его приездов, когда он заглянул ко мне вечерком.
            - Домой? Не решение вопроса. Замуж тебе надо. Не находишь? Должность начальника отдела конечно престижная. Хотя, молодая… справишься? Но ведь, предлагают,  значит, доверяют. Надеются,  что справишься, - равнодушно, как мне показалось, проговорил  Гена. 
              - В начале  съезжу в отпуск! К родителям. Затем видно будет. Привыкла уже здесь, да и к тебе привязалась...
               Мне льстило  внимание взрослого состоявшегося мужчины, не больше. Зависть подруг удерживала меня около него больше года.
          Работая в соседнем городе, являясь довольно редко к родителям, Гена не обрубал наши отношения. Никто из нас не решался в них поставить окончательную точку. Я радовалась его редким приездам. Он умел вносить в мою жизнь оживленность, неподдельный интерес, исчезало чувство одиночества. Где-то там, он был, и я его вроде ждала. Для Геннадия ничего не стоило организовать поход для меня и моих подружек в красивые места, или  провести день за рекой у костра,  накормив девичью компанию печеной картошкой. Хороший человек, внимательный  и чуткий мужчина, но в личной жизни нужно взаимное влечение, его не было. Мы понимали это оба.  Пока, я находилась в отпуске у родителей, он сошёлся с женщиной, у которой имелся малолетний ребёнок. Увёз их к себе. Стал  приезжать  к родителям  в поселок с женой.  Я постаралась его забыть.
           После возвращения из отпуска забот на работе прибавилось. Согласилась я на должность главного агронома района, став начальником агрономического отдела районного управления. Кроме меня в отделе работали еще три специалиста. Предшествующий год мне часто приходилось замещать постоянно болеющего Виктора Геннадьевича. Свои обязанности усвоила хорошо. На мое место к весне прислали из Ленинграда нового специалиста по защите растений, - молодую, обаятельную девушку. Быстро сбежала от нас красавица, привыкшая к удобствам города. Запомнилась мне  девчонка одной житейской историей. В слякотный весенний день работники отдела находились на местах. Скучали, сидя за столами. Римма смеялась, наблюдая в окно кабинета бытовую сценку между мужем и женой. На улице перед нашими окнами происходило следующее: женщина лет сорока, а может старше или моложе, возраст не определишь, так как на лицо ее был надвинут плотный платок, толкала впереди себя супруга. В фуфайке и шапке набекрень он двигался урывками пьяного человека. Пройдет, остановится и стоит на месте,  качаясь среди грязи в резиновых сапогах. Подходила к нему терпеливая баба, толкала его вперед. Таким образом, они медленно продвигались по расхлябанной дороге. Я, Римма и Люба стали неудержимо смеяться, наблюдая за происходящим на улице. Неожиданно услышали тихий дрожащий голос  ленинградки.
          -  С кого смеетесь? У неё хоть пьяненький, да свой. А у вас никого… и у меня тоже…
          Она стояла за нашими спинами, так как мы подошли к окну. Развернулись к ней. У девчонки по щекам бежали слезы,  она продолжала стыдить нас:
         -  У нее беда, а вам смешно?..
            Мы вмиг перестали смеяться, расселись за свои столы. Среди нас только Римма была замужем.   
          Сбежала наша задиристая специалистка, вышла замуж, решившись устроить свою личную жизнь. Не любила, уехала от немилого к нам в глушь, а  испугавшись житейских проблем села, вернулась к молодому человеку.
           Старалась я разнообразить свою одинокую жизнь, посещала все возможные мероприятия, проводимые в посёлке. Не теряла надежду повстречать своего единственного. Осенью удосужилась побывать с местными девчатами на встрече одноклассников в средней школе. Войдя в здание, я ощутила знакомые с детства запахи - запахи умных книг, запахи знаний. Сердечко дрогнуло, я почувствовала незримое присутствие матери. Она учила сельских детишек далеко-далеко отсюда, школа напомнила мне о ней. Неосознанно оглянулась, ища её присутствие. Заметила, что молодые и пожилые мужчины явились со своими вторыми половинками. Разочарование ждало нас - милых одиноких девушек. Мужчин на этом празднике явно не хватало! На светловолосого юношу я не обратила внимания, он затерялся в гуще людей рядом с моложавой мамой – преподавателем этой школы. Глазастый блондин приметил именно меня, подошёл к нашей троице, поприветствовал бывших школьниц, учившихся с ним в одном классе. Энергичный юноша с серыми внимательными глазами был одного роста со мной. Он показался мне  напыщенным собственным превосходством перед толпой и нами – одинокими девушками. Непринуждённо заговорил, поведав, троим унылым дамам, что он учится в политехническом институте в Свердловске на последнем курсе. Хвастливая манера поведения немного раздражала меня, но в целом Юрий мне понравился. Понимала, он хочет произвести на меня впечатление, поэтому рисуется перед одноклассницами. Вызвался проводить, утверждая, что я плохо знаю улицы посёлка.
            Гуляли долго по безлюдным улочкам. Юрий оказался начитанным, умеющим высказывать свое неординарное мнение о понравившейся ему книге. Умел кратко передать содержимое произведения.   
           Стал часто приезжать в поселок к родителям, чтобы увидеться со мной. 
          Морозная снежная зима, наконец, уступила незыблемые права весёлой красавице – весне. Перемен ждала не только природа, ждала радостных событий в своей жизни и я. Теплым майским утром  торопилась на работу. На мне мой любимый синий импортный костюм, подчёркивающий женскую статность. Красные туфли призывно стучали каблучками по асфальту. Яркое солнце медленно поднималось по голубому небосклону, освещая  меня со спины. Плыла в его лучах девушка, в её рыжих волосах играли солнечные блики. Как ни торопилась, но заметила, идущего навстречу мне незнакомого мужчину. Не заметить его было невозможно. Спортивного телосложения, широкоплечий черноволосый красавец остановился,  посмотрел на меня, грустно улыбаясь.  Не сдержалась, обернулась, когда миновала незнакомца. Он по–прежнему стоял, провожая взглядом тёмных глаз девушку в солнечных лучах. Познакомились во второй половине дня.  Красавец  прибыл издалека с целью  закупки фуражного зерна в хозяйствах нашего района.  От его завораживающей нежной и очень грустной улыбки я таю,  сердце начинает сильнее стучать. Он зашёл ко мне в отдел, чтобы разузнать о наличии зернофуража в колхозах. Раскраснелись, засмотрелись друг на друга.
            Влюбились! С единого взгляда влюбились. Однако жизнь ко мне вновь была несправедлива! Вечером, сидя в моей комнате на единственном стуле, Николай честно рассказал, что женат, имеет двоих детей. 
         -  Сыновья у меня! – горделиво, но с какой-то болью и безнадёжностью произнёс мужчина, тень печали легла на его лицо. - Люблю и обожаю их. А вот личная жизнь сложилась неудачно. С детства занимался спортом… борьбой. Много разъезжал. Отец  женил меня в девятнадцать лет. Беспокоился, что разбалуюсь, уйду из-под его отцовского контроля, - коротко и нехотя поведал красавец о себе.
         Как это больно, когда понимаешь, что вот рядом  мужчина твоей мечты, но он принадлежит другой женщине, вернее детям. В чём я могла упрекнуть его? У детей должен быть отец! 
         Мы виделись с  Николаем в течение недели, поведали все друг о друге.  Это были грустные, чаще молчаливые встречи. У них  не предвиделось будущего.  Помогла ему купить подарки сыновьям. За время наших печальных свиданий он не позволил себе даже поцеловать меня, объяснил:
                -  Боюсь наделать глупостей. Не остановлюсь. Встретишь еще свою любовь. Жди. Только выходи замуж по любви. Только тогда будешь  счастливой! Поверь мне, - говорил тихо,  с грустью в словах, в его глазах была печаль.
              На прощание позволил себе обнять меня, прижал мои руки к лицу, поцеловал их. Ушел. Сколько боли он оставил мне! Хотелось кричать от невысказанности чувств и невозможности,  что-то изменить. Винить было некого, так сложились жизненные обстоятельства. Конечно, он мог меня обмануть, некрасиво со мной поступить, но благодаря своим духовным качествам, сильной воле и ответственности за любимого человека не сделал этого. Встретила я настоящего мужчину, умеющего любить, и тут же потеряла. Оставил незнакомец мне печаль и тоску на сердце. Я хорошо понимала и соглашалась разумом, что дети в жизни – главное. Мои мама и папа жили ради меня, ради моих братьев и сестёр. Да я и сама,  каждого понравившегося  мне мужчину,  рассматривала,  как потенциального отца своих будущих детей. В сложившейся ситуации приезжий поступил справедливо. Не обманул меня. Понимала  его правоту, была ему  благодарна. Но моя надежда на личную жизнь таяла. В жизни есть удивительные мужчины, которым можно доверять, – убеждала я себя, боясь разочарований в судьбе. Встречу ещё своего единственного, надо только подождать, - твердила мысленно, ревя в подушку.   
              Завершив учёбу, прибыл к родителям Юра. Радовался как ребёнок, прибежав ко мне с институтским значком. Не хотела его обижать, но понимала, что никаких чувств у меня к нему нет.
            -  Уволишься… поедем со мной в Т…к, меня туда на завод распределили, - старался он меня растормошить, увлечь своим азартом.
            - Прости! Не хочу обманывать тебя… себя. Ну, нет у меня к тебе чувств, которые должны быть между женщиной и мужчиной, - вылила  я ушат холодных слов на голову Юрия.         
            -   О чём это ты?! Не понимаю? Всё же было у нас с тобой замечательно! – не сдавался он, заглядывая в мое раскрасневшееся хмурое лицо.
            -   Не понимай! Просто уйди…
       Не было у меня душевных сил объясняться с ним. Незнакомец, черноглазый прохожий забрал их с собою в дальнюю дорогу. Ещё в моей памяти жил кареглазый Федя. Понимала я, что сильные эмоции вызывали во мне чёрные или карие очи.  Расстались.   
         Начало лета было дождливым, но во второй половине синоптики пообещали сухую и жаркую погоду. Второй год власть увлечена долгосрочными предсказаниями погоды на период уборки зерновых. На Урале при обмолоте хлебов обычно лили дожди, неожиданная сухая погода для комбайнёров как подарок. Прежние годы колхозники  радовались каждому ясному дню, вели обмолот в солнечные деньки, не скашивая зерновые.  А тут пообещали  сухой и солнечный август! Опираясь на предсказания синоптиков, партийные власти обкома Свердловской области поставили цель  перед сельхозпредприятиями - убрать хлеба за август, пока погода. Существовал план, по которому предполагалось скосить зерновые за десять дней и  обмолотить за двадцать. Никто не вникал, имелись ли для этого технические возможности?! Пока уговаривали и давили на руководство колхозов и совхозов,  пока те раскачивались,  проскочили заветные десять дней. Половину площадей зерновых скосили под давлением партийных органов. И тут полили дожди. После жары, зерно в валках, напитавшись влаги, мгновенно прорастало. Земля парила, колосья лежали на ней, впитывая в себя воду. Комбайны тонули в грязи. Это был потерянный урожай хлебов! Зерновые на корню оставались у самых терпеливых и упёртых хозяйственников, которых ничем не проймешь. Именно эти колхозы неспешно, в солнечные окна, вели обмолот хлебов.  Властям теперь оставалось одно - найти виновных в потерях урожая пшеницы, ячменя, овса. Кто-то должен был ответить за неудачную уборку и потери. Комиссия, направленная  к нам в район обкомом партии, не заставила себя долго ждать. Как главный агроном района, я поддерживала  сторону разумных упёртых старожилов, являющихся руководителями бригад. Степенные мужики, проведшие не одну уборочную страду, были против скашивания хлебов. Знали они, что неустойчивая дождливая погода Урала позволяла  в солнечные окна  обмолачивать хлеба только  на корню. В валках, лёжа на земле, он мгновенно прорастал при высокой влажности в тёплую погоду. Не отделить проросшее зерно от колоса, вросшего в него.
           На больших площадях лежали в валках хлеба и в нашем районе.  Секретарь райкома под давлением обкома партии заставил скосить зерновые в ряде хозяйств. Высокая влажность от тёплых ливней создала благоприятную среду - появились проростки.  Недобор фуражного зерна создавал угрозу падежа крупному рогатому скоту и свиньям.  Партийной власти  нужны были виновные.
               Комиссия заседала в райкоме партии, где присутствовали все руководители и главные агрономы колхозов и совхозов, также представители обкома и райкома партии. Первой слово дали мне, и я рассказала о том, как будем реально спасать хлеб, применяя имеющиеся у нас технические средства и зерносушилки.
                -  Хлеб поступает с полей высокой влажности. Он не должен гореть в буртах, поэтому пропускаем зерно через зерносушилки. Но это фуражное зерно. Семена  постараемся взять в окнах солнечной погоды с площадей оставшихся нескошенными. Пропускать влажные семена  через зерносушилки - долгий процесс. И не умеем. Спасать надо фуражное зерно,  горящее в буртах! Нельзя оставить животноводство без кормов. Недостающие семена будем закупать. Кроме того, имеется переходящий запас семян прошлых лет, - объяснив реальный план по заготовке семенного материала, по которому предстояло работать хозяйствам, присела.
               По поведению представителя  обкома, который начал гримасничать, я поняла, что он недоволен моим докладом. Однако он не стал комментировать моё выступление, а предложил высказаться главному агроному колхоза «им. Ленина». Привыкший жить среди «гремучих партийных удавов» и зная их повадки, он быстро отрапортовал, как без потерь уберётся в закрома хлеб со всех площадей. У него все получилось, как в сказке -  и  фуражным  зерном колхоз будет обеспечен, и семенами. И это при отсутствии в колхозе сушильного хозяйства. Я растерялась, слушая его басни.
                -  Молодец! Умеет работать. А ее под суд отдать, - проговорил довольный представитель обкома. 
              Наступила тишина. Ноги у меня стали ватными, голова перестала соображать, перед глазами запрыгали черные пятна. Как из глубокого погреба до меня донёсся голос главного агронома «Решетниковского» совхоза Александра Ивановича.
                -   Мужики! Какого черта?! Какой суд?! Ведь она правду сказала. Как сказала, так и станем работать. А он врет. И вы все это знаете. Так чего же молчите? – умолк, сдерживая грубые реплики, но его услышали. 
 Услышали и поддержали меня без грубых слов и оскорблений руководители сельхозпредприятий.
                -    На её стороне правда! - зазвучали реплики.
  Тут вспомнил обо мне и секретарь райкома.
                -  Что её судить? Она была против скашивания хлебов. Служебную записку написала о негативных последствиях такой уборки. Уборочной техники в хозяйствах нехватка, - говоря это, он протянул  документы членам комиссии. 
                -  Считаете, что она права - работайте. Но чтобы и фураж, и семена, были! - представитель обкома, пожав плечами, объявил заседание закрытым.             
             Я постепенно приходила в себя, в голове пульсировала мысль – встал на защиту меня единственный среди нас беспартийный. Партийные сотоварищи предали, страх сковал им языки. Александр Иванович подошел, желая успокоить меня и выговориться самому.
                -  Не надо так переживать. На тебе лица нет. Береги сердце, оно у тебя золотое. Ведь ты еще и не поняла, что спасла сейчас «зад» секретарю райкома. А ведь он все хотел на тебя свалить. Держись!
       Ушел, не прощаясь с руководством района.
       На второй день у меня в отделе появились нежданные гости – корреспонденты областной газеты. Нетерпеливые, беспокойные и конечно партийные ребята, лет под сорок каждому. В серьёзной прессе работали только коммунисты.
                -   Нам с вами необходимо дать положительную статью. Понятное дело, что статья будет о ходе уборки зерновых в вашем районе. Необходим позитивный материал. Чем-то вы зацепили партийную власть обкома. Едемте. Покажите работу комбайнов,  работу зерносушилок, - обратился один из них ко мне.
              Статья  в целом вышла спокойной и доброжелательной. Недостатки не скрывались.  Упор в статье был сделан на позитивный настрой людей, работающих на полях в страду.
              Поздней осенью несколько секретарей райкома  покончили с собой.  Понимали руководители, что зимой начнется падеж скота из-за нехватки кормов, далее разбирательства и суды. Кормов к весне  в колхозах нашего района не хватило тоже. Кормили скотину прелой соломой, но основное стадо молочного скота сохранили. Недостающие семена приобрели в  других областях. Директора совхозов и председатели колхозов  после этого случая потребовали от партийных властей,  чтобы все фонды на удобрения и семена, которые поступали по разнарядкам в район, распределяла Любовь Николаевна, а не работники сельхозотдела райкома партии. Они утверждали:
           - Кому, как не ей, знать обстановку в хозяйствах.  Она справедливо  распределит фонды, не по знакомству.  Ей можно доверять.
             Разуверилась я не в простых сибирских людях, а в партийной власти. Поняла, что выйдут сухими из воды в любом случае, а подчинённого утопят, не задумываясь. На подсознательном уровне возникла мысль – уехать на родину. Братья и сестры постоянно звали обратно: «Хватит. Отработала. Дома тоже нужны хорошие специалисты». Почувствовав мое настроение, начальник управления предложил мне квартиру, чтобы не потерять добросовестного и инициативного работника. Думала, колебалась в течение недели, и осталась. Привыкла, а это большой плюс! Пугали меня перемены. Будущее жилище представляло собой дом на двух хозяев на «Буржуйской» улице, такие строения в советское время существовали в каждом районе для партийного руководства. Взяла в кредит мебель для кухни и спальни, остальные две комнаты остались пустовать. На эту просторную квартиру претендовала  моя подруга и коллега по работе – начальник семенной инспекции, жившая рядом со мною в общежитии. О своих намерениях Галина не делилась со мной, я не знала, что начальник отказал ей в жилплощади, предоставив её мне.  Я вновь получила обухом по голове от жизни, вернее от сложившихся обстоятельств. Присутствуя у Гали на дне рождения,  позволила  себе высказаться неблагозвучно в адрес Ивана Васильевича:
        -  Наш начальник необдуманно принимает решения под давлением райкома партии. Редко отстаивает свое собственное мнение. Сколько бед и урона принесло его молчаливое одобрение на скашивание хлебов. Столько лет работает в этом климате,  а поддался на  провокацию?! - возмущалась глупая и доверчивая барышня в моем лице.
     Мне умело поддакивали. Тем же вечером мои слова были переданы Ивану Васильевичу. В понедельник после планерки начальник попросил меня задержаться. Сидела напротив него и чувствовала, что разговор предстоит быть неприятным. Кабинет, наполненный ярким светом от многочисленных окон, не скрывал  моих горящих огнём  щёк. Иван Васильевич нахмурился, отвел от моего раскрасневшегося лица тёмно-карие пронзительные глаза под широкими дугами бровей. Его обаятельное лицо сердилось. Поправил полосатый галстук, заговорил.
           -   Любовь Николаевна, чем я вас обидел?  Понимаю, еще молодая. Но учись высказывать недовольства напрямую. Меньше будет недомолвок между нами. И хорошо подбирай друзей, подруг с кем можно откровенничать, - журил меня начальник, а я была готова провалиться сквозь землю, но слово не воробей – вылетело, не поймаешь.  – Рассуждать легко, но мы с тобой одно дело делаем…помни. Иди.
             Стыдно, очень стыдно! Но виновата сама! Надо думать, прежде чем доверять свое мнение о  руководстве завистливым «подругам». Критиковать непосредственного руководителя по углам с подружками плохая привычка. Запомнив этот урок, старалась больше не повторять его никогда.
             Очередной отпуск предоставили мне в конце октября. По путевке для лечения дыхательных путей предстояло мне лететь самолётом в далёкую Анапу к Черному морю. Перед отъездом  встретила случайно в здании почтового отделения Геннадия. Осеннее чёрное пальто с красными квадратами на ткани хорошо сидело на мне, подчеркивая мою фигуру. Белый тёплый платок на голове и зимние сапожки на ногах по утреннему морозцу завершали мой наряд перед отпуском. Он  подошел ко мне, не смущаясь, заговорил.
             -  Рад тебя видеть. Сейчас уже могу сказать, - он посмотрел внимательно мне в лицо, высказал наболевшее на одном дыхании. - Я ведь чувствовал, что неприятен тебе. Это всегда понимаешь, но я хотел быть с тобой...
           Молчала! Ну, что я могла ответить ему в свое оправдание?! В голове блуждали хаотичные мысли, я понимала, что в свое время унизила его своим безразличием  к его тёплым чувствам.   
           -   Прости, - выдавила из себя слово.
               Однако последующие его слова удивили меня и обескуражили.
           -    Давай встретимся. Знаю, что живешь до сих пор одна…
           Он уставился прищуренным взглядом серых пытливых глаз в мое растерянное лицо. Догадалась, наблюдает за моей реакцией. Я тут же пожалела, что попросила у Геннадия прощение. Мне было его не понять. Раскраснелась от возмущения.
             -  Невозможно! – вспылила я. - Даже, если бы ты был холост, я отказала бы тебе в свидании наедине.
             -   Глупая моралистка. Близость нужна всем.
             -  Для меня только по любви, - я кипятилась от негодования, стараясь донести  до него справедливость своей морали, - хотя бы по взаимной симпатии… влечению. А этого между нами нет.
        Год оказался  для меня насыщенным разными событиями и сюрпризами. Главный поворот в моей жизни, изменивший мою судьбу, ожидал меня  в  Анапе. Именно в отпуске состоялось знакомство с Володей. Погода на юге Черного моря в начале ноября стояла дождливая и унылая. От высокой влажности у меня  ломило и крутило в суставах, начав ныть с первого дня пребывания в Анапе. Никогда не воспалялись, не беспокоили, а тут? Подумалось, что виноваты болота, на которых я выросла.
           Всех отдыхающих поселили в одном корпусе, недалеко от моря, к которому никто не стремился из-за холодных дождей. В комнате со мной еще три женщины, все вместе спешим вечером познакомиться в столовой с контингентом отдыхающих. Надели на себя все лучшее, что взяли с собой. На мне светло-серый вязаный костюм, польские серые туфли. Столовая, - огромная светлая комната, заполненная квадратными столиками и стульями около них. Ужин на четверых. Уселись.  Народа  немного, так как  в это время года к морю особо не стремились из-за частых моросящих дождей, которые не позволяли отпускникам проводить время у моря и дышать морским полезным воздухом.
              На столе тарелки с едой. Неспешно работаем вилками, рассматривая мужскую половину человечества. Заметили, что присутствующие кавалеры весело поглядывали на нас. Однако их немного, в основном за столиками восседали женщины. На выходе из столовой ко мне подошел мужчина, представился и предложил прогуляться – познакомиться с местом будущего отдыха. Передо мной стоял среднего роста, черноглазый,  подвижный молодой человек в темно-синем, хорошо сидящем на нем костюме.  На месте ему не стоялось! Вертелся, перекладывая с одной руки в другую плащ. Смекнула, – волнуется. Надо брать, вернее, соглашаться на прогулку. Такое решение приняла в виду малочисленности ухажёров. Приняла и не пожалела! За несколько минут отметила красивый изгиб губ, улыбку в добрых лучистых глазах, как будто они  хранили какую-то неведомую тайну или недосказанность. Володя, он напомнил мне Федора, и это сразу разбудило уснувшие во мне чувства, которые нахлынули на меня нежными и спокойными волнами.  Под его ласковым и теплым взглядом я неожиданно расцвела, зарумянилась, засветилась изнутри. Мне так хотелось любить! Ещё больше быть любимой. В молодом человеке  чувствовалась нерастраченная любовь и нежность, как и во мне. Поняла, если полюбит, -  одарит заботой и теплом, окутает любовью и вниманием.
         Мы с Володей стали неразлучными. Везде вместе – на редких прогулках при ясной погоде, в столовой. Ему нравилось прикасаться ко мне, целовать и просто находиться рядом. Когда не было моросящего нудного дождя, мы  поднимались на плоскую крышу здания и проводили время под небосводом в объятиях друг друга, рассказывая о себе, о своих родных, месте работы.
        -  Отсюда поеду к родителям на недельку. Они живут в Курской области в деревне. Соскучилась! Далеко, конечно, заехала, да и ты тоже.  Сургут севернее Свердловска. Холодно там?  Чем занимаешься? 
        - Холодно. Даже тяжело дышать зимой из-за холода и нехватки кислорода.  Работаю водителем на автобусе. Со мной в одной организации работают родные братья. Вместе как-то надежнее. Стараемся помогать друг другу, -  рассказывает Володя, закрывая меня плащом от начавшегося моросить мелкого дождика. – Придется убегать с крыши.
        -  Живешь где, и с кем?
        -  В двухкомнатной квартире с другом. Он в одной комнате, я в другой.
        -  Хорошо устроились! Девчат к себе водите…
              Володька смущенно хохочет, увлекая меня с крыши.
        -  Бежим, намокнем…
           На четвертый день нашего знакомства он снял одну из пустующих комнат в пансионате для свидания со мной. Скажете, что слишком быстро?! Не спорю, но с Геннадием  на близость я не согласилась, встречаясь с ним почти год. Здесь была идиллия, волны страсти притягивали нас друг к другу.  Провели вместе незабываемую трепетную ночь. Проснувшись рано утром, поняла, что моя голова находится на груди любимого. Он лежал - не шевелясь, боясь разбудить меня. В таком положении он провел несколько часов. Я извинилась,  чувствуя, что ему все нравилось.  Глаза парня светились  счастьем и любовью, как и мои. Взаимная любовь - она пришла ко мне так неожиданно, давая надежду на счастье в будущем. Верила, безотчётно верила, что мы с Володей будем вместе. Долгие годы ожидания, надежды и терпения вылились в любовь к мужчине, который был запечатлен в моем сердце давным-давно, с далекой юности.  Однако боялась я за свою любовь, боялась зависти со стороны женщин, ехидно посматривающих на нас с Владимиром.  И всё же я светилась от счастья. Сердце подсказывало мне, что дождалась я своего мужчину, с кем могу построить семью, родить деток.
               Выглядела я в 27 лет молодо. Наследственность. Густые рыжие волосы до плеч, серо-голубые с поволокой глаза, прямой нос и море обаяния в лице.  Довольно высокая для девушки, я была ростом чуть выше Володи. Статная, чуть полноватая, но мою фигуру полнота не портила.  Красивые наряды, умение следить за своей внешностью делали меня уверенной и привлекательной. За одеждой и обувью для себя ежегодно ездила в Москву.  Довольно изнурительный,  вернее спортивный бег с препятствиями. В очередях приходилось выстаивать по шесть часов! Ежегодно мой путь в отпуск к родителям в деревню проходил  через столицу. Для этого клянчила заранее в райкоме профсоюзов бесплатную путевку на ВДНХ с проживанием в гостинице «Золотой колос». И  недельные бега для меня за обновками в столице были обеспечены.
          Отдыхающее общество в Анапе явно скучало. Скуку обеспечивали тихие дожди, загоняющие мужчин и женщин в пансионат, чтобы сплетничать. Наши отношения с Володей становятся  основной темой обсуждения в столовой и в очередях на процедуры. Мнения, как всегда, разделились. Мужчины считали, что Володя не достоин такой красивой и видной девушки, позволили даже высказать свое мнение мне:
              - Ну, кто он такой? – водитель! Без образования…  внешностью не вышел.  Что ты уцепилась за него?..
     Женская половина единогласно утверждала, что я не единственная – кому он уделял внимание. Неделя безоблачного счастья, затем, мучительные сомнения и терзания стали одолевать мою бедовую головушку.  Старалась верить Володе, чувствуя, что он действительно  влюблён в меня. Гнала из своей головы плохие мысли. Хотелось счастья, доверительных  и теплых отношений без грязного вмешательства со стороны людей. Выдерживаю все сплетни за спиной. При отсутствии Володи в столовой на обеде, ко  мне подошла пожилая сплетница, сообщила дерзко, что парень остался с одной дамой «наедине».    
        -   Все в столовой, комната свободна… он с нею, - ехидничала женщина. 
        -  Спасибо за новость. Вам, что с этого?! Не успеете пообедать…идите отсюда, - постаралась я сдержаться, чтобы не нагрубить ей.
        Такой удар от женского общества и от самого Володи перенести мне было  не просто. Хотелось крикнуть всем в столовой – что вам надо от меня?! Стерпела, спокойно поднялась и вышла со своими знакомыми. Вечером он не пришел ко мне. Поверила, что с другой. На следующий день приобрела билет на поезд. Домой! В родную деревеньку! Рядом с мамой отогреюсь сердцем. Нахожу в себе силы, стараюсь  последний день  держаться достойно перед любопытными зрителями возникшей драмы. Внутри меня все дрожит, нервы как натянутые струны. В душе всё переворачивается от обиды и пустых надежд.
         Как не странно, но в шутливой форме постарались поднять мне настроение мужчины:
            -   Глупая! Эта интрижка не стоит твоих переживаний. Поверь, у него с этой куртизанкой несерьезно. Это его последний загул… по себе знаем. К тебе у него серьёзные чувства…настоящие.
      Однако билет уже приобретен. О моем отъезде знали только женщины, проживающие со мной. С временными приятельницами беседуем в комнате  за бутылочкой вина на прощание, ожидая такси, которое должно отвезти меня к поезду. Володе все-таки передали, что я, уезжаю. Прибежал  перед самым отъездом. Его поникший, растерянный и смущенный вид растопил моё сердце. Но мне не хотелось ничего выяснять, понимала, что выяснение отношений  в спешке приведет к окончательному разрыву между нами. Мне была нужна  счастливая встреча в будущем. Для этого требовалось время, чтобы все забыть и простить.
                - У тебя, Володя, есть мой адрес. Дальнейшие наши отношения зависят только от тебя.  Уезжаю. Так правильно. Надеюсь, расстояние и разлука помогут нам разобраться в  чувствах, -  решив его поддержать, проговорила я сдержанно.
               Оба  растеряны расставанием без объяснений. На бледном лице Володи грусть, губы его тряслись, не зная, что сказать и как остановить меня.
             -   Прости… не уезжай…
                Таксист подал сигнал. Выходим. Володя помогает донести сумки. Пробежал часть дорожки за автомобилем по территории пансионата,  надеясь  удержать меня. Ко мне вернулось моё всегдашнее спокойствие. Уезжала, после встречи с Володей,  довольной, с внутренней гармонией. Усмотрела в его глазах любовь и неподдельные чувства печали и раскаяния.
              Дома у родителей в родной обстановке дни отпуска пролетели быстро. Осенняя слякоть чередовалась с редкими погожими днями. Но даже в серости осени можно отыскать красивый вид. Серое небо, серые скучные хатки, рядом тёмные уснувшие деревья, а под ними, как лебеди, расселись белые гуси. Любуюсь.  На фоне туманной серости картины возникают сами. Стоит бросить взгляд и пейзаж готов. Вот белый домик с красной крышей в окружении тонких кудрявых берёзок. Он смотрит на меня квадратными умытыми глазницами окон, в обрамлении синих рам. Под окошками раскинулся куст шиповника с красными плодами. На его тонких веточках расселись лохматыми комочками серые воробышки. Их много – много! Они сроднились с кустом, украсили его собой. Повеселела я от родимых с детства картин ноября.
              Мама дома  одна. Папа в районной больнице.  Раны войны начали беспокоить его в старости, и особенно  в ненастную дождливую погоду. По очереди ездим с мамой его навещать. Отец любит домашнюю стряпню, радуется нашим приездам.
             Из отпуска на Урал возвращаюсь поездом, как всегда с задержкой в Москве. Три дня ношусь по магазинам за покупками.
           Вернулась в Свердловскую область  в начале декабря. Холодом и буйством снежной метели встретил меня Урал. Хорошо, что удосужилась прихватить с собой шубку, переоделась в неё в аэропорту. Вельветовый тёмно-зелёный плащ уложила в сумку. Остановилась с вещами перед домом, в котором мне предстояло жить. Снега навалило по колено. Пришлось ногами утаптывать пушистый снег, добираясь до калитки.
         Соседка вечером, заметив свет в моем окошке, принесла телеграмму.
         -  Наконец, дождалась тебя! Получила в твоё отсутствие. Читай, что там? Как отдохнула?
          Заглянула в бумажку, поняла, что весточка от Володи. Прочитала, не вдумываясь особо в смысл, радуясь, что он собирается прибыть ко мне.
         -  В Анапе осенью сыро, уехала оттуда к маме с папой. Дома хорошо. Рядом с мамой отдохнула.
         Баба Маша, поняв, что вестью из отданной мне телеграммы я делиться не собираюсь, ушла.
         Я вчиталась ещё раз, сердце забилось от счастья в груди. Володя собирался прилететь ко мне под Новый год. Просил встретить его в аэропорту Тюмени. Указывал дату, время прилёта и рейс. Ожидая  желанную встречу, до которой ещё целых три долгих недели, я летала на  крыльях влюблённости. Верила, что приезд Володи,  станет для нас счастливым воссоединением и началом тёплых сердечных отношений.
         В аэропорту узнаю его не сразу. Одет парень по зимнему времени  в полушубок и норковую шапку.
             - Володя! Остановись! – задерживаю его в толпе среди пассажиров громким восклицанием, обнимаю, шепча от волнения. - Как  медвежонок, не узнать...
              Остановился, бросил рюкзак на пол, осторожно поцеловал меня. Взгляд его темных глаз выглядел смущенным, ожидающим от меня дальнейших действий.
                -  Идем. Нас ждут друзья, вместе  работаем. Приехали на машине. Ребятам надо заехать на рынок, за какими то запчастями, и домой, -  объяснила, на чём будем добираться в посёлок. -  Идем.
              Подхватил сумки. Лавируя в разноголосой толчее, вышли из здания, около которого ждали нас мои коллеги. Знакомлю.  Сережа, пожал плечами, развёл руками, не забыв шепнуть мне на ушко:
                - Обыкновенный мужик…
        Рассмеялась счастливым смехом, в голове мелькнула мысль – счастье в обыкновенности.
             Неделю провели мы вместе, наслаждаясь теплыми,  искренними и нежными чувствами  друг к другу. О негативных событиях  в период знакомства в Анапе забываем навсегда, не сговариваясь. Остались неприятности в далеком прошлом. Нам предстояло решить, где будем жить - здесь у меня или у него в Сургуте. Решение принял Володя, утверждая, что  климат в Сургуте намного суровее и холоднее.
            -  Ещё тебе там не найти работу по специальности. Водителем я везде устроюсь…
            -  Не передумаешь?! В Сургуте у тебя братья…
            - Не передумаю. От такой квартиры как у тебя отказываться грех. В коридоре в футбол играть можно. Жить будем здесь, - смеется он,  целуя меня. - Здесь и климат мягче и поселок мне нравится. Правда, в квартире холодновато, но можно печь соорудить.
              -  Я так счастлива с тобой! – говорю я,  прижимаясь к нему и ощущая теплоту и учащенное биение его сердца. 
             Мне с Володей удивительно комфортно и в молчании, и в беседе. Это мой долгожданный нежный человечек, сильный и уверенный мужчина.  Мы дополняем  с ним друг  друга, улавливаем на подсознательном уровне желания. Я понимаю, что он  не обидит меня даже за глупость, не станет насмехаться над моими недостатками. Счастье вознаградило меня за годы долгого ожидания любимого мужчины. Наконец,  мы встретились, чтобы быть вместе, и быть счастливыми! Взаимная любовь и искренние душевные чувства переполняли нас. Стараюсь поддержать и сохранить любовь, негативные вспышки  любимого человека останавливаю спокойствием, нежностью и пониманием.
               
                ЗАМУЖЕСТВО. ЖИЗНЕННЫЕ СИТУАЦИИ.
             Володя вернулся в Сургут за получением расчета. Оказалось, что полностью все денежные выплаты за прошедший год выдадутся только в конце первого квартала. Он решил переехать ко мне в начале марта, о чем и сообщил в письме. Деньги  бухгалтерия пообещала перечислить ему на сберегательную книжку на основании его письменного заявления. Конечно, переживала, очень скучала и ждала, ждала, считая каждый день. Приехал  перед восьмым мартом, устроив мне праздник.  Вечером, зайдя в дом, увидела его перед зеркалом в коридоре. Жужжала электрическая бритва, брился, чувствуя себя дома.
       -  Увидела свет в окне, поняла, что ты. Дождалась! – шепчу, обнимая его со спины, чтобы любимый  не повредил себя бритвой.
        -  Мог еще вчера приехать, но опоздал на автобус. Пришлось ночевать на вокзале. Прости, что без цветов. За ночь тюльпаны завяли, пришлось выбросить, - поделился Володя со мной мелкими жизненными неприятностями.
    Я улыбалась ему – ну, какие там цветы!
       -   Главное, ты здесь. В доме стало светлее! Как приятно видеть тебя, слышать тебя… Сейчас приготовлю ужин.
           Дождалась! Чувствовала себя такой счастливой, наполненной внутренним светом и теплом, разлившимся во мне, и окутавшим любимого мужчину. На фотографиях тех дней глаза у меня лучатся, аура внешней красоты светится счастьем.  Чувство любви к мужчине наполнило меня нежностью и красотой! Мы так счастливы, что мне иногда становилось страшно. Просыпаясь ночами, смотрю с нежностью на Володю, прошу небесные силы нас пощадить, оставить счастливыми на долгие годы. Мы скромно узаконили супружеские отношения в кругу моих друзей.  Родные наши  слишком далеко.            
            Муж устроился работать водителем в районную строительную организацию. У него высокие стабильные заработки. Размечталась стать домохозяйкой, встречать его дома на обед и ужин. Первое время у мужа были небольшие сложности на работе.  Пришлось ему восстанавливать разбитый грузовой автомобиль, брошенный у забора.  Восстановил, доказал, что знает ремонтное дело. Мужу тут же доверили новый «КАМАЗ», убедившись, что терпеливый труженик знал своё дело.  Перевели мужа на подряд. Работал по договору (новый вид заработка), возил песок и глину на кирпичный завод, получая прилично - в три раза больше чем я. Обставили квартиру полностью, сделав предварительный ремонт. Энергичные и счастливые мы ждали пополнения в семействе.
             Дождливое лето радовало меня прохладой.  Начала прислушиваться к себе, радуясь будущему ребёнку, вместо шевеления плода слышала пока только стук своего счастливого сердца. Ожидание появления родного маленького человечка, заранее любимого – непередаваемое чудо жизни.
           Родные мужа пожелали увидеть меня. В отпуске  Володе  отказали. Младший брат мужа направил нам телеграмму, указав в ней, что мать Володи тяжело больна.  Отпустили! Предоставили две недели. Поездом добрались до посёлка Похвистнево Куйбышевской области. Местный автобус ранним утром докатил нас до деревушки, где жили Володины родители. Селение раскинулось среди высоких холмов, изрезанных оврагами. Мысленно перенеслась в родные Колодежи, которые тоже окружены холмами. Вместо речки около Володиной хаты  холодный чистый ключ, где жители брали воду, поласкали бельё в широком ручье от шумного источника. На возвышенностях, как и у меня дома, рос орешник.
            Поволжье. Муж по национальности чуваш. Он сам, и все его братья и сестры хорошо говорили на русском языке, зная и чувашский. Их дети владели только русским языком! Отец Володи воевал в отечественную войну, дошел до Берлина, поэтому неплохо говорил на русском языке. Мама мужа общалась на чувашском, коверкая русские слова, мне ее иногда было сложно понимать. Переводил её недосказанные слова и мысли Володя. Родители мужа старенькие. Их старшему сыну уже пятьдесят лет. В семье семеро детей. Седой и худенький свекор проводил день, сидя в тени построек  двора, здоровье и возраст не позволяли ему что-то делать. К нашему приезду одели  старика в чистые поношенные вещи сыновей. Чуть полноватая круглолицая свекровь  постоянно носила  широкую юбку на резинке и ситцевую кофту поверх неё.  На  больных ногах женщины, вместо обуви, надеты вязаные носки. Вязала носки из овечьей шерсти сама на ощупь, берегла глаза.   Подарила дюжину носочков  мне.
          -  Беспокоится за тебя, мама... Климат говорит у вас там холодный. Не простывайте. Внучка мне здорового родите, - улыбался муж, передавая мне слова своей матери.
              Небольшая деревянная изба внутри не отштукатурена и не обмазана глиной, как у меня на родине.  Голые бревна отполированы временем. Заметила на них пыль в день приезда. Старики держали в хозяйстве кур, овец, корову, поэтому свекрови хватало сил только на то, чтобы управиться со скотиной,  следить за чистотой в доме было некому. Решила, что первым делом надо убраться  в хате. Привлекаю на  помощь мужа, который наносил мне воды из источника. Старательно вымыла стены, потолок, полы. В последнюю очередь стираю постельное белье. К вечеру прибыли Володины братья с супругами и сестры с мужьями. Полтора десятка гостей! Все хотели познакомиться с женой Володи.   
            - Сбежал с Сургута… ради девицы-красавицы, - обнимая меня, веселился средний братишка. – Собрались, прилетели с севера, чтобы познакомиться с Любашей!
            - Ах! – воскликнула я шутливо. – Хотели оставить его в холостяках?! Не получилось у вас…
          -  Вернулся из отпуска, и только о тебе у него разговоры! Удержишь тут?!   Идея вызвать вас телеграммой к матери, чтобы встретиться, пришла в голову нашему  Мишке. Стоит, ухмыляется младшенький. Ну что, накрываем праздничный стол? 
           Познакомились. Братья у Володи среднего роста, как и он сам. Все черноглазые, черноволосые, улыбчивые и спокойные. Сёстры хрупкие, услужливые, разговорчивые. Первый день родственнички присматривались ко мне, я к ним. Заметила, все старались слушаться маму. В семье верховодила женщина, как и в семье моих родителей.  Старенькая мать  моего мужа старалась отдохнуть днём на постели в полдень. Исподволь, незаметно начала ей помогать, вернее, подменять её, решив не лениться. Встав рано утром, напекла для всех блинов. Молока, творога, сметаны и яиц у свекрови  вдоволь, имелась у меня возможность  сытно накормить новых родственников. 
             - Скусно, скусно, - твердила свекровь, радуясь обильному завтраку.   
    Володя перевёл: « Хвалит тебя – вкусно».
    Все улыбались. Довольна матушка – довольны все.
               Я не командую – просто делаю, втягивая в творческий процесс новых родственников. Холмы с лещиной манили меня к себе.
            - Как думаешь, Миша, орехи  поспели? Или еще рано? – обращаюсь я к младшему из сыновей свекрови.
            - Требуется разведка.  Поехали за орехами, -  поддержал меня Михаил. – Заодно  шашлыки в лесу организуем.  Мясо имеется. Хорошо проведем время, -  завертелся юлой брат мужа, зовя дружную компанию в лес.   
   Согласились. Орешки попадались спелые и не очень. Шашлык получился чудесным!
             Увидев, какой порядок наведен мною в комнатах, все стали поддерживать чистоту. Младшая невестка – жена Миши удивила меня, когда залезла днем с грязными ногами в постель свекрови. Промолчала, решив не делать ей замечание.  Увидев на моем лице возмущение, свекровь увела меня во двор, где между нами состоялся разговор.
          -  Люда хороший. Мало ленивый. Сын любит. Ему хорошо. Мне хорошо. Говорить плохо не надо. Всем в деревне говорю – Люда хороший, - медленно проговорив набор слов, она не позволила мне ничего плохого сказать о своей невестке.
       Простая неграмотная крестьянка пыталась донести свое позитивное отношение ко всем невесткам, желая тем самым счастья своим сыновьям. Я удивилась мудрости деревенской женщины, её терпению и  безграничной любви и уважению к своим детям.
                Вернулись домой счастливыми. На душе светло от воспоминаний. Добрым было отношение к нам Володиных родителей  и братьев с сёстрами.
                Володенька мечтал о личном автомобиле, просто грезил им. Деньги у него имелись, заработал в Сургуте до встречи со мной. Решилась и однажды написала заявление на приобретение «Жигулей». Автомобили распределялись комиссией исполкома по списку, согласно поданным заявлениям. Понимала, что вряд ли дождусь – а вдруг?! Начальник управления заседал в этой комиссии. Холодным ноябрьским днём после планерки он задержал меня в кабинете.
          -  Любовь Николаевна! Присядь. Знаю, вы подали заявление на приобретение автомашины. Я числюсь в этой комиссии по распределению автомобилей. Поверьте, не дождетесь. Советую написать заявление в облисполком на имя Нестерова. На совещании в области он обратил на вас внимание, -  поёрзав на стуле и решившись окончательно на откровенный разговор, он поведал доверительно. – Интересовался он тобою у меня. Приглянулась ты ему, как женщина,  как специалист... Поверь, выделит быстро, - заверил меня Иван Васильевич. – Не раздумывай, если хочешь иметь машину. Здесь у нас всё по блату…
         Написала я очередное заявление, отослала его  по почте. Отправила и забыла о нём. Все мои мысли занимала протекающая беременность и связанные с этим анализы, посещения врачей.
             Наконец, врачи предоставили мне  декретный отпуск.  Роль домохозяйки мне очень нравилась. Встречаю муженька в роли приветливой хозяйки, кормлю обедом и ужином.  Володя доволен. Встречаем Новый год в кругу моих сослуживцев в здании организации.  Красиво украшенная ёлка, празднично  накрытый стол, танцы под баян. Время  под хорошую закуску и весёлую музыку летело незаметно. Остерегаясь, что шумные и развеселившиеся коллеги могли меня неосторожно толкнуть,  обосновалась у ёлочки.  Жаль! Ноги сами просились в пляс под задорную музыку.  Володя танцевал с моими подружками, не забывая уделять внимание и мне. Отводил от меня  мужчин, желающих поплясать со мною.
          -  Должна сидеть, - отстаивал он меня у Сергея, позвавшего меня на танец.
          -  Скучно же ей…
          -  Оставь её, оставь… ей скоро рожать…
       Домой возвращаемся поздно, идем медленно  по безлюдному заснеженному поселку. Хрустальная тишина ночи завораживает нас, очаровывает зимней сказкой. Слышится звонкий хруст снега под нашими шагами.  Володя дурачится, постоянно забегает вперед, чтобы залезть в сугроб и рассмешить меня видом снеговика.  Наш дом окутан синевой ночи, далёкие звезды перемигиваются над нами.
             В марте родила дочь. Малышка, вылитая Володя - черные глаза, черные кудрявые волосы, курносый вздернутый носик. Медсестра родильного отделения  доложила ему об этом, когда муж пришел меня навестить.
       -   К Любови Николаевне, значит, ты? Передам всё, не сомневайся.  Обрадую тебя, папаша! Доченька вся в тебя. От матери в ней ничего нет…
         От полноты чувств мой муженёк пустился в пляс в приемной отделения.
         Науку бабушки, когда мне с нею пришлось нянчить маленьких сестер, я не забыла. Дома без страха сама искупала дочь. Руки сделали все сами по памяти детских лет. Помощь соседки не понадобилась, когда она явилась ко мне.  Обсуждая мои быстрые и благополучные роды, мы сели пить чай. Поведала я, как в семь лет пришлось мне нянчить своих младшеньких сестричек.
      -  Выросли! Невесты уже. Скучаю по дому. Теперь нескоро к ним соберусь. Хочешь посмотреть мою красавицу?..
      -  Время быстро бежит. Вырастет и твоя, - не шевельнулась бабушка. – Сядь! До полугода никому не показывай, чтобы не сглазили. Малыши очень чувствительны к чужим взглядам. Верь. Потопаю. Спасибо за чай…
         До годика дочери решила находиться дома. Готовлю, стираю, иногда устаю, но как я счастлива!  Муж  любит нас с дочерью, заботится. Я нежусь в лучах мужского тепла и  внимания, которых мне так долго не хватало. Помню, как проснулась рано утром от  ласкового пристального взгляда мужа. Хотелось ещё поспать! Решила понаблюдать за ним в щелочку между ресниц. Увидела в тёмных лучистых глазах Володи столько любви, чувственности, желания. Заметив дрожание моих ресниц, он прошептал: «Не притворяйся.  Проснулась». Ласково прикоснулся рукой к моим волосам. Волной страсти накрыло нас, унесло в чувственную страну любви.  Весь день ходила под впечатлением, рассуждала – сколько же любви может подарить один человек другому?! Для этого надо найти своего мужчину. Своего единственного. Тогда уйдут из сердца  зависть, беспокойство, страхи. Сердце заполнит  – счастье и любовь. 
          В конце апреля семью ожидал сюрприз. Выделили  целенаправленно на моё имя автомобиль. Прав был мой начальник. Мудрый мужик, разбирающийся в людях, помог подчинённой получить машину. Пришлось оставлять малышку на соседку и оформлять мужу доверенность на приобретение «Жигулей». Радовался Володя, как мальчишка, собираясь на завод за собственным авто. Появилась теперь у него неотложная забота – возвести, как можно быстрее гараж на подворье.    
         Год пробежал незаметно в хлопотах около доченьки и мужа. Зима на Урале холодная, морозы до сорока. Беспокоились за малышку, которой предстояло пойти в садик, вернее в ясельную группу. Решили с мужем отправить ее на время холодов к моим родителям. Написала маме. Согласились бабушка и дедушка посидеть с внучкой до лета. Мамочка давно оставила работу в школе, отдыхала на пенсии. Добираться с дитем на руках до родимого дома оказалось непросто. Муж довёз нас до Свердловска,  посадил в самолёт. Долетели до Москвы, дальше тащились поездом с пересадкой в Курске. Издёрганных долгим путём, встретила нас мама в областном городе.
      Дома! Расставание с дочерью оказалось более тяжелым, чем я ожидала.  Вернулась от родителей в подавленном состоянии. Пустота окружила меня. Ходила из комнаты в комнату как потерянная, скучая по доченьке. Потеря была слишком далеко! Новый год встретили вдвоем с Володей. Ему не здоровилось, у меня без Юли всё валилось из рук. Не до праздника!
              На работе меня ждали. Я отдалась ей с головой, чтобы меньше тревожиться о годовалой дочурке. К концу зимы моя  коллега и доверительная подруга угодила в автокатастрофу. Впервые в жизни я потеряла больше чем друга.  В аварии погибла сотрудница моего отдела Римма Ивановна. Молодая женщина, прекрасный человек, у которой осталась семилетняя дочь. Председателем комиссии, которая проверяла готовность техники к посевной, являлась я. В тот злополучный день меня забрали в другую комиссию. Назрела срочная необходимость побывать на объекте, где прошедшим летом велись мелиоративные работы. Вместо меня со специалистами инженерного отдела поехала Римма. При повороте с основной дороги к колхозу «им. Кирова» на их автомобиль наехал «КАМАЗ». Громоздкая махина в  буквальном смысле раздавила «УАЗИК». В машине находилось четверо, учитывая водителя.  Римму и одного из инженеров вытащили из машины в тяжелом состоянии, водитель и второй специалист отделались лёгкими ушибами и испугом. Римма скончалась в санитарной машине по пути к больнице, не приходя в сознание. Обо всём этом я узнала, вернувшись с мелиоративного объекта.
          Мы мирно беседовали с директором службы мелиорации, подъезжая к поселку. На въезде машину остановила милиция, поведав нам об аварии. Они не знали – кто и в каком состоянии доставлен в поликлинику. Едем к районной больнице. Выйдя из автомобиля, увидела поджидавшего меня Володю, мужа Риммы, коллег по работе. Володя знал, что в колхоз собиралась я. Услышав об аварии, испугался и помчался к больнице, чтобы разобраться в ситуации. Слова утешения мужу Риммы  не находились.  Голова наполнилась пустотой, слезы бежали по щекам, перед глазами замельтешили черные круги. Володя посадил меня на свободный стул в приемном покое больницы. Позвал медсестру, которая сделала мне укол. Успокоительное средство облегчило мое состояние. Впервые  почувствовала в сердце боль, она сдавила мне грудь, не давая  нормально дышать. Муж увёз меня домой. С трудом засыпаю, наглотавшись таблеток. На второй день, с гулом в голове появляюсь в осиротевшем отделе. Занимаемся с коллегами повседневными делами, думая о Римме. Все расходы на похороны погибшего сотрудника взяло на себя управление. Жизнь послала мне  тяжелое испытание.  Печаль о Римме осталась во мне навсегда. Милая спокойная, немного флегматичная тридцати трёх лет женщина, была нежным и хрупким созданием. Выпуклые серые глаза в лохматых ресницах подмечали все печали сослуживцев. Чуть вьющиеся до колен волосы, оттягивали ей рассудительную головушку назад. Никогда не умничала. Исполняла свои обязанности со всей ответственностью, являясь моим заместителем.      
            Медленно текущее время без дочери, без моей малышки оказалось очень печальным,  принеся мне потерю коллеги, душевную боль и семейные неприятности.
            В начале весны вызвал меня к себе начальник, и состоялся у нас с ним странный разговор. Грузный мужчина пятидесяти лет сидел за столом и толстыми холёными пальцами стучал по столу, заметно нервничая. Уставился Иван Васильевич тёмно-карими глазами под широкими дугами бровей мимо меня, как будто что-то увидел за моей спиной. Серый плотный дорогой костюм сглаживал  полноту тела.
          - Присаживайся, - буркнул мне руководитель. – Разговор предстоит непростой. Нина Николаевна ушла от нас в сельхозотдел райкома партии. Не буду ходить вокруг да около…  предлагаю перейти в экономический отдел… начальником…
          - Вы шутите?! – изменилась я в лице, перестав глупо улыбаться, запротестовала. - У меня нет специального образования, чтобы работать экономистом.  Тем более  руководителем планового очень серьёзного отдела, - не согласилась я, испугавшись его предложения. 
             - У вас все получится.  Вы прирожденный организатор. Серьёзная деловая женщина! Девчата в отделе помогут во всем разобраться, - помолчав, Иван Васильевич продолжил уговаривать меня. - Тут такое дело. Первому секретарю райкома партии хочется, чтобы главным агрономом был мужчина. Он познакомился в отпуске с опытными специалистами, уговорил их переехать сюда. Пойми… они скоро приедут. Такие вот дела…
  Развёл Иван Васильевич круглыми полными ладонями, пристально вглядываясь в моё растерянное раскрасневшееся лицо.
               Я поняла - у меня нет другого выбора, кроме, как согласиться на предложенное место. В зарплате не теряла. Предстояли трудности в освоении новой должности.  Напрашиваться на конфликт не хотелось. Понадобится время, чтобы все улеглось в голове.  Главное, убедить себя в необходимости смены нового направления в работе – твердила себе под нос, вслух произнесла.
         -  У меня есть время, чтобы подготовиться?  Решить переход из одного отдела в другой на должном уровне? – уточнила, начав приходить в себя.
         -   Об этом не беспокойся!  В понедельник на планерке коллектив будет поставлен в известность о твоем переходе в отдел экономики и планирования. Все будет хорошо. Помогать и поддерживать постараюсь во всем, - заверил меня Иван Васильевич.
          Осваиваюсь в отделе в качестве руководителя. Трудно. Работа на новом месте давалась непросто. Мне понадобился год, чтобы  во всё вникнуть. В моём подчинении два специалиста. Замужние женщины, думающие о своём престиже, озабоченные семейными неурядицами, которые постоянно обсуждались в рабочее время. Помощи от них не дождаться, приходилось во всём разбираться самой, вникая в цифры и отчеты. 
         Опытные специалисты со стажем не заставили себя ждать, вскоре явились. Один из них Никитенко Сергей Андреевич возглавил районный комитет профсоюзов. Второй – Владимир Николаевич стал работать главным агрономом, заняв мое прежнее место. Мужики видные, спортивные, симпатичные, каждому за тридцать лет. Семейные. Однако их жёны с детьми остались в Московской области. Сами вольные соколы, еще не налетались.
          К своим обязанностям энергичные хлопцы, родом с Украины, с первого дня стали относиться с прохладцей. Для них главное – любовные романы, успехи у женщин,  в постелях которых они оставляли свою энергию. Сергей Андреевич, как председатель районного комитета профсоюзов и секретарь партийной организации нашего управления частенько присутствовал на планерках. Невоспитанный развязный мужик, решив, что ему всё дозволено, начал учить нашего руководителя как управлять коллективом. Планерки превратились в сплошные разборки и пререкания секретаря партийной организации с Иваном Васильевичем. 
          Владимир Николаевич  постоянно отсутствует в отделе. Сводки о ходе посевной приходится делать мне. Халатность «залетных» специалистов приводит к неприятным рабочим стычкам их с начальником управления. Райкомом партии и райисполком недовольны их трудовой деятельностью, молодцы стараются там не появляться.
       Секретарь райкома у нас «железный» Человек. Он из рабочей гвардии энтузиастов, которая была направлена с заводов в колхозы на подъём сельского хозяйства. Маленький худенький живой Человек с уважением относился к образованным специалистам, но в людях не разбирался. Привёз к себе в район обаятельных мужчин, равнодушных и халатных к своим обязанностям. Иван Васильевич потребовал от райкома партии освободить ребят от занимаемых должностей за частое отсутствие на рабочем месте и аморальное поведение, как коммунистов. Между ним и «залётными» хлопцами началась неприкрытая хулиганистая вражда, за которой молчаливо наблюдал  коллектив управления.
              По глупости в эти разборки  оказалась  втянута и я. В начале  у меня с Сергеем Андреевичем возникли неприятные стычки по партийной линии. Я поздно вступила в партию – насмотрелась на коммунистов, работая рядом с ними. Особого желания пополнять их ряды у комсомолки не было.
        Задолго до приезда «залётных» специалистов состоялся у меня сложный разговор с начальником.
          -  Любовь Николаевна! Вы главный агроном. Начальник отдела! И беспартийная! На руководящей должности должен работать коммунист. Чего вы ждете? Решите этот вопрос в ближайшее время, - предупредил меня Иван Васильевич, вызвав к себе в кабинет. 
        -  Хочу остаться вечно молодой в комсомоле, - отшутилась я.
          Дождалась беседы с представителем  райкома партии. Семья, ребенок – уступила, боясь потерять работу. Приняли в ряды коммунистов единогласно. Вскоре аукнулась мне партийная работа.
           Как секретарь нашей партийной организации Сергей Андреевич решил заслушать меня на партсобрании. Предложил он мне отчитаться перед коммунистами о работе профсоюзной организации управления сельского хозяйства, председателем которой я являлась. Отчиталась на партийном собрании перед коммунистами. Перед следующим партсобранием Сергей Андреевич, не задумываясь, вновь предложил выступить мне.
            -  Поделись с товарищами  результатами соревнования бригад по выращиванию зерновых. Организатором этого дела являешься ты, - поджидал он меня в коридоре, где курил, огорошив меня новым заданием. 
             - Несправедливо заслушивать меня на каждом партсобрании! – возмутилась я. -  Перед вступлением в партию хорошо изучила устав. Партийная организация должна заслушать каждого коммуниста в течение года всего один раз. Я отчиталась. Собрание признало мою работу удовлетворительной. Достаточно.  У нас в организации более двадцати коммунистов! Пусть отчитываются...
            - Понимаешь, ну некого заслушивать! – примирительно заговорил Сергей Андреевич. - Никто ничего не делает! О чём им отчитываться. Вы, Любовь Николаевна, умелый организатор. Вы председатель местного профсоюза. Ещё вы  сумели организовать соревнование бригад. Здорово! А какие культурные мероприятия проводите отделом. Молодцы же, - убежденно говорил Сергей Андреевич, решив построить очередное партийное слушание за счет меня.
           - Это ваши недоработки! Работайте с людьми!  Нацеливайте на партийную работу. Меня заслушивать на каждом партсобрании не надо, - не уступала я.
             Вспомнила критику коммунистов в свой адрес, как председателя  местного профсоюза и огорчилась - критиковать умеют все, помогать никто! Обычный разговор один на один, -  тебя избрали, тебе доверили, работай!  Но какие правильные все на собрании, как красиво умеют говорить: не организовала то, не сделала это. Цирк, а не собрание!  Коммунисты со стажем, равнодушные ко всему – главное их не трогай!  Посоветовали они вновь заслушать меня. Понимаю, что ничего не докажу Сергею Андреевичу и решаю обратиться в райком партии по данному вопросу.
        Обратилась и нажила себе врага.  Врага  изворотливого, способного на низкие поступки. Неприятности не заставили себя ждать на ближайшей планёрке у начальника управления.
          - Чем вы здесь, Иван Васильевич, занимаетесь?
       Развалился на стуле Сергей Андреевич в отутюженном очередной любовницей костюмчике, который сидел на нём как влитой. Потряхивая густой русой шевелюрой, он красовался своей молодостью. А главное, не задумываясь о последствиях, дерзил руководителю как всегда, весело поглядывая на собравшихся специалистов.   
      - Распустили коллектив! Нормально никто не работает. Сами, как петух среди баб. Имеете любовниц. Одна из них ваша секретарша. Надоела… нашли моложе. Любови Николаевне вы дали  квартиру. Затем закрепили за ней автомобиль, водителя, - поливал грязью Сергей Андреевич начальника управления и меня вымышленными надуманными предположениями, превратив их в нужную ему реальность.
          -  Что вы себе позволяете?! Сами ведете разгульный образ жизни вдали от семьи, решив,  что все такие же, как вы?! Извинитесь и замолчите!-  вспылила я.
         Ухмыльнулся, вышел, громко хлопнув дверью. Хорошо понимал Сергей Андреевич, что недолго осталось ему возглавлять доверенную ему партийную организацию и райком профсоюза. Бесился от бессилия, кусал злым языком всех подряд.
            Передо мною и начальником на планёрке извинился за друга Владимир Николаевич.
          -  Не обижайтесь на него! Простите! Жена требует вернуться к семье, грозится разводом… 
Зайдя ко мне через час в отдел, он еще раз извинился.
           -  Понимаешь, голова у него болит с похмелья, -   улыбнулся высокий красавец, поводя голубыми бесстыжими и одновременно невинными глазами. -  Вот и нёс он чушь. Вчера расстался с Настей. Выгнала, узнав о связях с очередной бабой, - красуясь, цинично  продолжил. -  Не скрою перед тобою, ему нравится  злить Ивана Васильевича.  Ведь он хочет лишить нас заработка. Поэтому Сергей придумывает разные гадости о нём. Война между ними! Тебя ненароком втянул в историю, - глумился над происходящими событиями мужик, громко смеясь.
              Владимира Николаевича, как начальника отдела забавляли планерки с баталиями и нелицеприятными выпадами на них. Он упустил важный момент, что его друг, являясь режиссером и исполнителем, являлся ещё секретарем партийной организации данного коллектива. Моё лицо сделалось непроницаемым, глаза метали молнии, когда я начала высказывать ему претензии.
            -  Остановитесь со своими откровениями, Владимир Николаевич! Это у вас семьи далеко… наши семьи рядом с нами.  Лично я не хочу ссор в своей семье. Вы и Сергей Андреевич зашли слишком далеко. Втягиваете в свои склоки с начальником весь коллектив. Работа вас не интересует. Всем давно понятно… вы оба здесь временно, поэтому, таким образом, развлекаетесь. Уходите…
            - Да, я, в целом хорошо отношусь к коллективу. И к вам. Извините, Любовь Николаевна, за глупый разговор. Все злые склоки придумывает Сергей Андреевич. Ещё раз, извините, - пробурчал Владимир Николаевич и вышел. 
         Оставшись одна в отделе, задумалась. Почему все-таки Сергей Андреевич приплёл ко мне Ивана Васильевича? Какая то доля правды имелась в его словах. Квартиру отдал мне, хотя на неё имелось много претендентов. Добился ставки водителя для агрономического отдела, когда я там работала. Водить машину я не умела, не понимая и боясь техники на колесах. Поразмыслив, решила объясниться с мужем, вызнать, какие слухи поползли по посёлку?
           Май. Цвела калина под окном, наполняя воздух терпким духмяным запахом. Ждала мужа, сидя на лавочке, сделанной руками Володи. Думала о доченьке, за которой скоро ехать. Радовалась. На душе теплело, уходили страхи, навязанные злыми словами пришлого чудака. Явился усталый, чумазый, весёлый супруг. Повела ужинать. На кухне витали запахи жареной свинины.
       -  Умывайся, переодевайся и за стол, - пропела я.
         Поужинали. Задержала мужа, не пуская к телевизору.
       -  Поговорим. Хочу поведать о грязных сплетнях в нашем коллективе…
       - О ваших молодцах, что прибыли с дальних краёв? О них такие небылицы рассказывают! – перебил меня Володя. – Молодые горячие… вот и шастают по бабам…
       -  Обо мне они слухи распускают, милый мой! Меня начали грязью поливать, приплели ко мне начальника…   
       - О тебе?! Глупости не говори! Ревновать хочешь заставить? – нахмурился муж. – Начальник у тебя видный, но старый и толстый… пошли спать, устал я.   
          Приходилось ждать, что решит райком партии, который пригласил  в управление «опытных» специалистов, любовные похождения которых обсуждались по всему району. Однако главным промахом, вернее важнейшей провинностью являлась их бездеятельность на рабочем месте.  Вынужденный разговор у ребят с райкомом партии состоялся в начале лета. Они тихо исчезли,  оставив о себе пошлые воспоминания.   
          Работа на новой должности  начальника отдела экономики и планирования меня  устраивала.  Не приходилось мотаться по колхозным полям, как прежде в роли  агронома. Принуждать меня вновь вернуться на должность главного агронома не стали. Агрономический отдел существовал практически без руководителя. Начальники его стали  меняться с завидным постоянством.
        Володя радовался, что я в новой должности, наконец, вовремя возвращалась домой и встречала его вечерами вкусным ужином. Единственное, что меня не устраивало в нашей семейной жизни, это его частые поездки в областной город. Ездил он в Свердловск с завхозом строительной организации, задерживаясь в городе не на один день. Скучала. Ждала отпуск, чтобы поехать к родителям за доченькой. 
        Забыла поведать о приезде в наш район в середине мая второго секретаря обкома партии - Дудкина. Его приезд был связан с запуском в работу  с осени вместительного молочного комплекса в колхозе «Родина». Два таких строения имелись в области. Молочный комплекс поистине являлся уникальным.  Идея автора заключалась в следующем - коровы стоят на решетках, сквозь которые испражнения от них падают вниз глубокого объемного котлована. Колхозникам пришлось здорово потрудиться, чтобы загнать животных в это помещение! Коровы не решались ступать на решетку, приходилось по одной вводить в стойла. Несмотря на предосторожности, несколько животных всё-таки сломали ноги. Ещё одна неприятность ожидала руководство колхоза –  доярки наотрез отказывались  ходить по решеткам, под которыми зияла пустота на глубину нескольких метров. Началось увольнение. Пришлось мобилизовать временно женщин, работающих в конторе предприятия, надо же кому-то было доить коров! При раздаче корма животным фуражирам приходилось с осторожностью ступать по решеткам, чтобы не споткнуться. Сколько сложностей ради одной - избавиться от уборки навоза.
        -  Кому пришла идея поставить корову на решетку? Удои резко снизились. А когда хранилище наполнится, как удалить навоз из него?! Вот тут мы все заголосим,  просто запоём, - сказал озабоченно главный инженер управления на планерке. – Не было бабе забот, так купила порося. Сдался этот комплекс председателю, построил и носится с ним как баба с торбой…
         -  Не будем раньше времени впадать в панику. Привыкнут к решеткам люди, привыкнут животные.  Со временем не будут обращать на них внимание. Ко всему новому надо привыкнуть, - дипломатично высказался  Иван Васильевич.
        -  Привыкнут то, привыкнут! А вот коровам теперь придётся круглый год находиться под крышей?! – не унимался инженер.
        -  Зелёные корма будут подвозиться. Подожди паниковать! Кидает тебя из стороны в сторону. Всё-таки учёные процесс содержания животных разрабатывали…
        -  Разрабатывали! сидя в кабинетах! Молочко, какого качества будет, коль скотина  весь год в помещении? То-то, - угомонился, наконец,  инженер, потерянно кивнув рукой.
              К появлению областного партийного гостя решили  территорию комплекса озеленить. За одну ночь вдоль асфальтированной дорожки выросли ели, расцвели цветы на клумбах. Коров вымыли. Представитель обкома партии прилетел со свитой. Внешний вид и вид внутри помещения всем понравился, особенно цветы на клумбах. Побывала свита на обеденной дойке. От предложенного угощения высокопоставленные гости отказались. Унеслись на вертолёте в голубое небо.
             Много труда вложили колхозники на облагораживание внешнего вида комплекса. Руководству колхоза требовалось подписать документацию. На строительство  махины были потрачены огромные деньги. А чтобы сдать чудо – помещения, требовалось доказать, что они пригодны для содержания скотины. Старались всем колхозом! Удачную сдачу объекта обмыли без гостей. Стали думать всем колхозом, как приспособить необычную ферму, чтобы  вернуть удои молока.
         Мне довелось в этот день тоже побывать на  озеленённой территории. Пригласили меня туда задорные знакомые корреспонденты из области. Приехали, чтобы написать очередной репортаж. Председатель колхоза зазвал их на обед. Неунывающие ребята согласились, я вернулась на работу с коллегами из инженерного отдела. Слишком назойливым становилось внимание корреспондентов ко мне.
         Вечером поделилась с мужем впечатлениями от поездки на чудо-ферму.
     -  Комиссия приезжала на комплекс в колхоз. Грозная комиссия! Все в тёмно-серых костюмах, при галстуках. Чёрные туфли начищены, блестят. Тебе бы такие, да где взять?... Всё обошлось. У меня была возможность увидеть и ферму… и комиссию. Цветы на клумбе развеселили всех…
      -   Я же эти цветочки привёз из города…из теплицы.
      - Получается, что ваша контора помогала колхозу облагородить территорию? – изумилась я, подавая Володе ужин на стол.       
      -  Не только наша… Там ещё и дорожники трудились на дороге. Председателю колхоза пришлось побегать! Старый уже он, седой, но прыткий! Всюду свой нос совал,  рабочих подгонял, чтобы всё выглядело натурально. Согрей, Люба, мне воды, что-то ноги ломит…
      -  Сейчас приготовлю… Милый! Вот объясни, почему домой цветы не привёз? – досадуя, провела я рукой по его чёрным кудрям. – Зарос… остричь волосы надо.
       -  Почему?! Почему?! У нашего завхоза зимой снега не выпросишь!
        С наступлением весны мужа стали беспокоить ноги.  Думая, что это простуда, он растирал их домашними снадобьями. Рекомендовала различные настои наша соседка баба Маша. Я волновалась за здоровье Володи, настаивала, чтобы супруг посетил поликлинику. Мужика трудно уговорить пойти в больницу! По соседству с нами проживал хирург, поговорив с ним, Володя озаботился и обратился в больницу. Его обследовали, вынеся неутешительный диагноз. Шло отложение солей во внутренних венах ног. Врач объяснил ему, что процесс этот остановить невозможно.    
          -   Медицина в данном случае  бессильна.  Сосуды будут продолжать сужаться. В каком темпе - этого никто тебе не скажет… 
          -  И что, никаких лекарств, для лечения нет?.. – расстроился Володя.
          -  Для снятия болей выпишем… 
        После работы спешила в свой уютный домик. Задержалась около буйной зелени деревьев черемухи. Отцвела. Вспомнилась родная деревенька, мамочка, которая умела в детстве отводить от своих деточек напасти. Вздохнула, в голове пронеслось, может всё обойдется, я только накручиваю себя. Домой, домой!
        Муж поджидал меня, сидя на крылечке. Тихий, поникший. Бледное лицо и тёмные тусклые глаза сказали всё без слов.
     -  Подожди, ну что-то же хирург посоветовал тебе?..
     -  Операцию…
     - Значит не всё потеряно, имеется же надежда, – пробурчала я, обняв его, как маленького, прижав к груди.
     -   Операция сложная…
     -  Ты сильный, выдержишь. Я люблю тебя, у нас с тобой дочь… Ты должен жить ради нас! Расплакались…
        Не спалось. Лежала, думала – как быстротечно счастье? Сколько неприятностей принесла весна. Ушла из жизни Римма. Заболел Володенька. Поездку за доченькой придётся отложить. Областной город не близко. Мужа понадобится навещать часто. Куда девать ребёнка? Голова шла кругом от невесёлых мыслей. 
        Володю направили в областной центр по данному заболеванию. Пробыл он там месяц. Операция оказалась неудачной, искусственная вена не прижилась, как потом выяснилось. Приезжала к нему по выходным, стараясь поддержать.
        -  Письмо без тебя получила от мамы. Волнуются мои за тебя…
        -  Моим родным пока ничего не сообщай, может, всё образуется…
        - Хорошо, - подоткнув одеяло, свисающее до полу и поёрзав на стуле, незаметно вздохнула, заговорила. – Мама благодарит за фото. Помнишь, мы с тобой в доме быта заказывали? Счастливые мы там… - прошептали мои губы. – Пишет, что по фотокарточке учит Юлю называть тебя – папой, меня – мамой.
       -  Вернусь из больницы, поедешь за нею, - Володя повеселел, когда разговор зашел о дочери. – Полгода она уже там. Что ещё бабушка о ней пишет?
       -  Пишет, что непоседливая. Знай, бегает. Слушай, - встряхнув письмом, стала читать, украдкой поглядывая в ожившее, зарумянившееся лицо мужа. - Утром поднимается рано. Николай сплёл высокую круглую корзину, сажаю по утрам в неё Юлю. Топлю печь, а она вертится под ногами, мешается. Лезет во все кастрюли и чугунки. Сунет руку в кипяток, еще обожжется, непоседа? Пришлось усадить её в корзину. Постелила туда старенькое одеяло, игрушки ей дала. Ничего, привыкли мы так с нею топить печь и еду готовить. Огород вспахать помог дед Иван. Всё посадили. Как внученька старалась – это надо было видеть? С огорода приводила её всю чумазую. Слава Богу, управились с огородом. Впереди прополка. Медсестра приходила, прививку Юле от кори сделала. О доченьке не волнуйтесь. Вы там держитесь. Сообщи, как чувствует себя Володя.   
      -  Подросла, забыла нас, не узнает маму с папой, когда приедет…
      На похудевшее лицо мужа, вновь набежала тень печали.
      -   Ничего! Поеду, побуду у родителей  неделю. Привыкнет ко мне, затем и к тебе…
        Мужу дали вторую группу. Инвалид! Выразить словами его переживания невозможно. Начав трудовую деятельность в 16 лет, Володя не представлял себе жизнь без работы и коллектива. Требовалось время, чтобы привыкнуть к положению безработного. Я ломала себе голову, чем его занять дома.  Боли  в ногах продолжали донимать мужа, особенно  ночами. Лежал рядом со  мною без сна, уставившись в невидимый потолок.   
           -  Ты спи, тебе завтра на работу, - предупреждал он мою заботу о нём.
            Маялась от бессонницы, холодея сердцем от беспомощности, не ведая, как помочь любимому человеку. Засыпала под утро.
             На дворе июль. Пришло время привезти дочь от родителей. Мне думалось -  доченька разнообразит его время, повеселеет муж. Однако безотчётный страх сковал мое сердечко, не решалась оставить Володю одного. Июльским полднем, почувствовав безотчётный страх в груди, не выдерживаю и со всех сил бегу домой. Расстояние около двух километров одолела быстро. Обошла комнаты,  мужа в них не нашла. Спешу во двор,  кричу во весь голос, холодея сердцем, наполняясь страхом.
              - Володя!!!
    Он вышел из сарая, медленно стал приближаться ко мне по дорожке среди цветов. Стояли, смотрели в глаза друг другу. Не хватало воздуха и слов от пережитого страха. Мои глаза говорили, убеждали мужа, - ты нужен мне, без тебя мне будет плохо. Володя обнял любимую, произнес тихо:
           - Не надо. Ничего не говори. Я ничего с собой не сделаю. Будем жить.   
   Больше  мы никогда не возвращались к этому случаю, не вспоминали. Муж смог себя пересилить и стал жить ради нас с дочерью.
       Нашли ему занятие – развели кроликов, с которыми Володя стал возиться целыми днями. Повеселел, решив однажды для себя непростой вопрос – жить, преодолевая боль. Время хороший лекарь и советчик. В начале сентября привезла дочь, которую решили определить в садик. Юля первое время вела себя беспокойно, привыкая к нам и к новой обстановке. Малышка звала бабушку, искала её по комнатам. Хожу следом за нею, пытаясь увлечь в игры с куклами.
        Стараюсь отучить Юлю от соски, которую она не выпускает из рук. Даже спит с нею, крепко держась за бутылочку. Сердится на меня, когда отбираю соску. С папочкой доченька  подружилась. Он потворствует ей во всём. 
     -  Володенька! Ей через неделю в садик. Надо отучить её от бутылки с соской…
     - Погоди, пусть в начале к нам привыкнет. У неё от бабушки только бутылочка осталась… вот она за неё и цепляется…
     -  Просили отучить…
     -  Потерпят месяц другой в твоём садике!   
В детском саду смирились с её соской. Дома, ночами я вскакиваю, чуть ли не каждый час от грохота бутылочки, которую дочь роняет во сне на пол. Уронив, начинает плакать, требуя «сосю». Приходилось вставать, успокаивать, подавая ей соску. В субботу решаюсь, укладываю Юлю спать без её любимой «соси». Тихо зовёт во сне бабушку, всхлипывает, просит соску. Муж не выдерживает.
       -  Отдай…
       - Мне и самой от её плача плохо. Только выбросила я бутылку с соской. Так посоветовала баба Маша, чтобы я не пожалела ребёнка…
       Ночь все трое не спали. В понедельник воспитательница пожаловалась мне на Юлю, когда я забирала её домой.
       -  Не сладить с нею?! Стала отбирать у детей соски. Думали для себя. Вы привели её после выходного без бутылочки. Пригляделись, отнимает и выкидывает… 
          Юлю приходилось оставлять с любимым папочкой, когда  меня направляли с отчетами  в  областное управление. Наша жизнь, как река после разлива, постепенно входила в свое русло. С той разницей, что за домохозяйку теперь муж, который спокойно стал относиться к своей роли в жизни. Он следил за вещами дочери, и если требовалось, аккуратно штопал детские колготки,  пришивал пуговицы к дочкиным вещам. Любовь к чтению у меня осталась.  Благодаря заботам мужа время для хорошей книжки находилось. Новый год вновь встречали у меня на работе с коллективом управления. Муж и доченька рядом.   Набегавшись, Юля уснула в соседнем кабинете.
         Мы были счастливы! Мама, папа и доченька радовались совместному простому бытию  - мещанскому существованию. Строительство коммунизма летело мимо нас. У меня работа и дом, семья и  сослуживцы. Всё просто! В этом и было мое счастье!
         Ночью, услышав лай соседской собаки, Володя, беспокоясь за автомобиль, вскакивает с постели, несётся  во двор.
        -  Прохожие, - бормочет тихо, укладываясь спать.
       Утром несет на кухню мои зимние сапоги, вертит их  в руках,   уточняет:
        -    Чьи? 
        -    Чьи? Чьи! Мои! - отвечаю удивленно, не понимая его вопроса.
        -   Как твои?! Они же  на мои ноги налезли... Ночью спешил. Одел, что под руку попалось…
         -   Господи! Мы носим с тобой один размер обуви. Сорок второй. Странно, что ты  не замечал. Мы с тобой живем уже четыре года,-  смеясь, спрашиваю. - Скажи, куда ты смотрел, когда выбирал меня в жены?
           -   Не знаю. Понравилась и все, - он улыбается застенчиво, отвечая мне, и ставит сапоги на место у двери. - Хорошей обуви тебе не носить...
           -  В Москву раньше ездила за сапогами и туфлями. Износилась вся обувь…
           -  Прятала ноги в импортную обувь, вот я и не доглядел твой размер, - говорит и смеётся  заливисто.   
            Воскресным днём захожу в спальню, чтобы  пригласить мужа и дочь завтракать. Дочь хохочет от щекотки, папочка внимательно и дотошно рассматривает у неё ножку.  Заметив меня, муж делится своими наблюдениями:
        -   У дочери нога не твоя. Будет носить красивую обувь.
Больше к этому разговору об обуви он не возвращался никогда, чтобы не обидеть меня. 
             Время правления в стране шефа КГБ Андропова. В поселке много разных разговоров и толков о строгих порядках новой власти. На планёрке начальник предупредил  подчинённых о нововведениях.
          - В рабочее время из отделов не выходить. Особенно это касается женщин. Замечены все  в походах по магазинам. Отставить! Не нужны неприятности ни мне, ни вам, - строго распекал коллектив Иван Васильевич. – Увольнения без надобности не нужны… 
         -  Дождались коммунизма! – невесело произнёс светлоголовый, голубоглазый крепыш – начальник инженерного отдела. – Хлеба теперь не купить в лавке...
       -   Перерыв на это имеется! Лучше помолчи! Устроить решил на планёрке базар?!
  Однако все молчали, озадаченные строгими правилами служебного поведения. Вот незадача – магазины рядом, и не сбегаешь как раньше за свежемороженой рыбой или сметаной? К перерыву раскупят. Приноровились к новым правилам! Блат  на что? У моей коллеги сестра в магазине работала, оставляла нам необходимые продукты. 
         С волнением еду  в областное управление с очередной квартальной отчетностью. Отчет сдан оперативно, командировка отмечена. Радуюсь, что рано освободилась, и есть время купить дочери сладостей и что-нибудь из колбасных изделий мужу. Забыла о новых порядках, удивляюсь отсутствию народа в гастрономе. Обрадовалась, что никого нет. В голове летают безоблачные мысли – накуплю продуктов! Подхожу к колбасному отделу, замечаю у продавца вытянутое лицо, испуганные глаза. Передо мною, как из-под земли появляются двое в штатском.
         -  Ваши документы. Почему в рабочее время в магазине? – голос твердый, глаза колючие.
 Опешила в начале, затем собралась с мыслями.
          -  В командировке. С отчётом. Освободилась, - отвечаю сухо.
 Молча достаю командировочное удостоверение. Проверили. Решаюсь спросить у пожилого носатого товарища.
           -    Можно купить ребенку продукты?
           -    Да, пожалуйста.
    Кивнули штатские головами, исчезли за дверью  подсобки.
             Страна в этот период притихла. При правлении  Леонида Ильича  райком партии нашего района собирал раз в месяц на партийную учебу всю руководящую элиту коммунистов. Съезжались важные руководители сельхозпредприятий, главные агрономы и инженера хозяйств,   руководящий состав управления сельского хозяйства в соответствии с графиком по субботам. Учёба проводилась в здании правления предприятия  или прямо в столовой.  После умных докладов – застолье, и какое! Тщательно готовились повара колхозной столовой, чтобы угодить первому секретарю райкома. Вольно жили коммунисты при Брежневе. Вдруг такие страсти! Простой народ отнёсся к правлению Ю.В. Андропова по-разному. Народу терять  нечего! Рабочие трудились, стоя у станков, колхозники на фермах, откуда в магазин не сбежишь! Вспомнили люди сталинский режим – одни радовались, другие – крестились. Многие надеялись, что Антропов наведет «порядок» в стране. Не оправдал он ничьих надежд – слишком  коротким было его правление. О смерти несгибаемого руководителя страны известила классическая музыка по радио.
               Единственное, что меня угнетало в этот период  – это вмешательство  коллег в мою личную жизнь. Высказывания женщин задевали меня своей грубой прямотой. Они открыто выражали свое отрицательное мнение насчёт того, что я живу с инвалидом.  Надежда и Елена работали со мной в одном отделе. Жили с мужьями ради детей и материальных благ.  Елену муж  избивал,  она часто приходила на работу с синяками на лице. У Надежды муж пил, гулял. Для женщин главным являлось то, что мужья приносили домой хорошие деньги. Жизнь с инвалидом, получающим пенсию  -  для них непонятное явление.
          -   Любовь Николаевна, вы еще так  молоды!  Найдете себе достойного мужа, - решила пооткровенничать Надежда, вглядываясь в мое замкнутое лицо.
        Догадываюсь, что они с Еленой активно обсуждали меня с Володей, пока я была у начальника на совещании.
          -   Девочки, работаем! Мужей обсуждать грешно. У каждого нашего мужика своя Ахиллесова пята, -  стараюсь я закрыть разговор, а про себя думаю. - Это, какого достойного? как у них?! 
              У каждого человека свое представление о семье. Что-то кому-то доказывать бесполезно, лучше избежать такого разговора. Коллегам невдомек, что мне он дал тепло, любовь и нежность, чего не купить за деньги. Помог раскрыться самой для любви и заботы о ближнем человеке. Не делаю даже попыток, что-то доказать женщинам. Закрылась в себе, надела маску недоступности к доверительным разговорам.
            До болезни Володи  активно участвовала в общественной жизни района. Без меня не обходилось ни одно культурное мероприятие. Оставила! Дорожу каждым мгновением, проведенным с доченькой и мужем. Ездим в выходные дни  за грибами,  калиной, иногда просто на прогулку в лес или на луг. Автомобиль  заменил Володе ноги. В августе в небольшом овражке накосили сена  кроликам к зиме. К процессу заготовки сена приобщилась вся семья. Володя косил. Я связывала траву в небольшие снопы. Доставляли домой на верху машины, где имелся багажник. Сушили траву на подворье. Особенно старался наш ребёнок! Прыгала и ползала по снопам, мешая мне их связывать жгутом. Терпкий, кружащий голову запах скошенных полевых трав и цветов стоял в овраге при жаркой знойной погоде лета. Уходить не хотелось! Нарвали душицы, отцветающего зверобоя.  Приезжали на понравившееся место  ещё несколько раз. Чтобы подольше побыть на природе среди разнотравья и цветов и насладиться их сладко-горьким  душистым запахом, брали с собою бутерброды, воду. 
         Володя  стал изредка заглядывать на свою бывшую работу. Водители, с которыми он там подружился, обращались к нему за помощью, связанной с ремонтом машин. Хорошо разбираясь в технике, муж помогал им восстанавливать старенькие автомобили, внимательные друзья достроили мужу гараж, изредка заправляли дармовым бензином его легковушку. Управление строительной организации ежегодно выделяло новогодний подарок Юле.
        В моём сердце затихли бури переживаний. Разумом я понимала, что вулкан жизненных проблем в любой момент, не спросившись, может возникнуть. Надо жить сегодняшним днём с любимым мужчиной, наслаждаясь каждым мгновением жизни с ним, - решаю я.  К Володе вернулась  его нежная улыбка,  в глазах вновь загорелся огонь надежды на  счастье.  Далеко в будущее мы  не заглядываем. 
             В сентябре  с Юлей собралась съездить на родину на две недели.  Бабушка с дедушкой соскучились по внучке,  хотели ее видеть. Володя отпустил нас. Уезжала с неспокойной душой, взяв обещание у соседей -  присматривать за мужем. На третий день моего пребывания в родительском доме получаю телеграмму от соседки. В ней она сообщала, что Володю отправили в областной центр в больницу.  Стала собираться в обратный путь, решив забрать дочь с собой. Мама уговаривала оставить Юлю. Решила я не обременять старенькую матушку своими проблемами. А главное, не могла я расстаться с малышкой, которая являлась для меня основной поддержкой в бурях жизни.  Благодаря телеграмме билеты на самолет нам выдали без задержки.  Через сутки мы с Юлей уже были  в Свердловске. Располагаемся в гостинице, принадлежащей областному управлению сельского хозяйства, где я часто бываю, и где меня хорошо знают.
          С утра спешим к Володе в больницу. Дочь остаётся на вахте с дежурной медсестрой. Ребёнка в палату не допустили, таков порядок.  Юля ведёт себя спокойно. Играется с куклой, которую я купила в день прилёта. Малышка машет мне ручкой, разрешив  идти к папе. Дорогой и любимый мой человек оживился,  увидев меня, но слова произносит  медленно и с трудом. Движения слабых рук замедленные. Ноги  вообще недвижимы. Внутри меня все кричало и горело огнём, - проснулся вулкан печальных страстей в сердце!  Внешне  остаюсь спокойной,  стараясь вселить в него уверенность, что все образуется.
      -   Володя! Володенька, я рядом. Всё наладится. Встанешь на ноги, -  успокаиваю то ли его, то ли себя.
 Сердце сжимается от жалости и тревоги за мужа. Накормила, переодела, встретилась с лечащим врачом. Он заверил, что Володя действительно встанет на ноги. 
        -   Верьте мне, станет ходить. Суровый климат влияет отрицательно на его состояние. Идет активное сужение сосудов головного мозга. Лучше уехать на родину. Туда, где он родился. Хотя, особого чуда не ждите. С другой стороны,  кто знает, на что способен человек, когда верует? Психология способна на многое… 
           -   Как скоро ему домой? – спрашиваю, не совсем понимая его слова.
           - Сможете забрать мужа через три-четыре дня.  Лучше позвоните. До свидания, - говорит  доктор и быстро уходит.
           Перед отъездом  захожу к мужу в палату, он медленно, а главное, самостоятельно ест, старательно пользуясь ложкой. Попрощалась, пообещав через пару дней вернуться и забрать его.
           -   Молодец! – похвалила и  поцеловала супруга во влажный от усердия лоб. – Работай ложкой. Старайся. Выздоравливай. Отвезу Юлю подруге. И через два дня за тобой.
            -   Что там дома? Кролики брошены… - выговаривает с трудом слова  муж, волнуясь.
           -    Нашел о чем беспокоиться?! Главное ты. Помни – нам нужен ты!
           Унылым предстояло нам с Юлей возвращение домой. Никто не ждал нас в пустых притихших комнатах. Кролики смотрели на меня и дочурку круглыми глазами, ожидая хозяина. Уладила все дела дома. Оставила кроликов на соседку,  дочь подруге.
          Вернулась  к Володе. Он ждал меня, очень ждал, боясь находиться со своими мыслями наедине. Ночевать разрешили на пустой койке в палате. Муж ночью поведал, не торопясь, что случилось с ним в отсутствии меня и дочери. 
            -  Первую ночь после вашего отъезда спал спокойно. На второй день к вечеру в пустой квартире меня охватило странное чувство одиночества. Мне, казалось, что меня оставили вы одного в квартире. Бросили.  Испугался. Ходил из комнаты в комнату.  В голову лезли мысли – один я тут, никому не нужный. Страхи одиночества окружили меня, одолели. Моя голова пошла кругом.  Мысли путались…  стал терять ориентир движения, вдруг перестали слушаться ноги. Пополз вон из дома, пока слушались руки.  В голове всё-таки, что-то  вертелось, остался свет одной мысли. Полз я к дому хирурга за помощью. Добрался,  стал кричать, но голоса своего не слышал. Нашел палку, стал стучать ею в дверь. На стук вышел удивлённый хирург, отвез меня в местную поликлинику… 
          О дальнейших приключениях мужа я знала от соседа. На второй день главврач больницы по настоянию заботливого хирурга вызвал санитарный самолет. Володю отправили в областную больницу, где его обследовали и пообещали поставить на ноги. Баба Маша, которой я оставила адрес родителей, отправила мне телеграмму. Рассказывая,  муж держал мои руки в своих,  я чувствовала его страхи,  он боялся – вдруг я исчезну. Моё сердце билось в такт его переживаниям. Пообещала себе, что больше никогда не оставлю мужа одного, если быть - то везде вместе. Постаралась успокоить Володю, пообещав, что больше никогда не будем расставаться. Муж уснул, держа мою руку в своей. Рано утром на скорой помощи нас доставили в местный аэропорт, утверждая, что мы можем лететь обычным рейсом. Володю вынесли на носилках и оставили в комнате отдыха, где он мог лежать. Приобрела билеты на «кукурузник». На супруга два билета.  Полет в самолете предстоял ему на носилках. Договорилась с рабочими аэропорта. Они пообещали донести мужа до самолета.  Стала  ждать время вылета, находясь рядом с Володей. Рейс самолета перенесли раз, потом еще. Стала нервничать. Больному нужен надлежащий уход, что невозможно в данных условиях. Решилась обратиться к дежурному. 
            - В чем дело? Почему вылет самолета на Слободу-Туринскую постоянно откладывается? – мой голос заметно дрожал.
            - Минуточку… вы Максимова? Вас приглашает к себе директор аэропорта. Пройдите, пожалуйста, на второй этаж. Вторая дверь направо, - услышала я обеспокоенный голос диспетчера.
           Медленно, очень медленно стала подниматься на второй этаж. Беспокойство овладело мной,  волнуясь, зашла в кабинет директора. В просторной комнате за столом находился седой мужчина в синем костюме. Перед ним стояли пятеро молодых ребят.  В ушах у меня  звонили колокола. От страха, что мне с мужем откажут в вылете, гудело в голове.  Заставила себя сосредоточиться, чтобы выслушать присутствующих в комнате.
         -   Я  - Максимова. Вы просили зайти, - медленно произнесла я.
         -  Извините нас, что рейс самолета отложили. Почему вы оказались с больным на обычном рейсе?
         -   Лечащий врач разрешил…
         -   Телефон его у вас есть?
         -   Да! – отвечаю с дрожью в голосе.
 Порывшись в сумочке,  протягиваю листок с номером.
           Что ему ответили, мне не известно. Положив трубку, строгий мужчина вновь обратился ко мне.    
          -  На самолете, который должен доставить вас и вашего больного неопытный летчик. Я не могу ему доверить рейс с больным пассажиром. Остальные пилоты только вернулись...  Они хотели вас увидеть. Обратитесь к ним с просьбой. Один из них должен согласиться выполнить ваш рейс, - директор замолчал  и посмотрел на меня. 
             Пять молодых людей с любопытством разглядывали  меня.  Молчала, сжав губы и понимая, если заговорю, то обязательно заплачу. Устала, нельзя раскисать! – приказала себе. Не плакать! Не плакать! Уговаривала я себя мысленно. Вероятно, прошли секунды, показавшиеся мне вечностью. Неожиданно, один из летчиков сделал шаг вперед, улыбнулся мне, прикоснулся к плечу, успокаивая меня. Он почувствовал мое состояние:
       - Все будет хорошо! Возьми себя в руки.  Иди к  мужу. Сейчас  вылетим.   
             Через минуту объявили вылет самолета. Рабочие аэропорта не понадобились, пришли  молодые задумчивые летчики и помогли отнести носилки с мужем в самолет. Впервые я летела с профессионалом. Маленький самолетик за час полета не шелохнулся. За время полёта  летчик дважды интересовался  состоянием больного. Володя застенчиво улыбался, понимая, что весь сыр-бор из-за него. Переживала, мысленно  готовилась к новым заботам. Прокручивала в голове - прилетим,  позвоню из аэропорта в районную больницу, вызову скорую, чтобы мужа пока поместили в больницу под наблюдение врачей. Таким было указание областного лечебного центра. Самолет приземлился.  Мой план был частично нарушен. К самолету с носилками бежали врачи из нашей больницы. Удивительный человек – этот летчик! Сделал все чутко, ненавязчиво. В тот момент я думала о собственных проблемах, забыв его поблагодарить. Спасибо тебе, безымянный лётчик!
             Володя! Я не могла его потерять! Он был нужен мне, так как был единственным человеком в этом мире, кроме мамы и папы, который любил меня со всеми моими недостатками. Доченька тоже нуждалась в родном папочке. До семи лет я как хвостик бегала за матерью, стараясь находиться рядом с нею ради ласкового взгляда или теплого слова, надеясь, что мама погладит меня по головке. Пятеро нас у матушки родненьких и трое племянников.  Дать всем душевное тепло и заботу ей было сложно. Она давала нам то,  что было в её силах - кормила, одевала, учила. От ласкового мужа я получила  теплоту, заботу, любовь.  Не могла я потерять то, что нельзя купить ни за какие деньги! Человек чахнет в этом мире без любви, как деревце без воды.
           Мужа положили в отдельную палату. Проводим с доченькой световой день у него, возвращаемся домой, чтобы  поспать и приготовить еду. На второй день муж стал сидеть.  Пробовал при моей поддержке встать. Не получилось! Пообедали вместе, придвинув табуретки к кровати. Чувство страха и одиночества уходило из его головушки. Довольной улыбкой он встречал  нас в палате. Координация движений начала возвращаться. Через неделю его выписали.
           Осторожно завожу непростой для меня разговор о необходимости отъезда на родину к моим родным. В своих братьях и сёстрах я уверена – помогут,  поддержат. 
     -    Володя! Давай уедем ко мне в Курск. Тётка прислала письмо, пишет, что имеется вакансия в управлении, где я могу работать. Даже имеется возможность получить квартиру…
     -  Согласен. Съездим на вокзал, закажем контейнера. Мебель соберу сам. Тебе останется только упаковать вещи, - рассудительно говорит Володя, соглашаясь на переезд.
          На работе отнеслись довольно спокойно к моему увольнению. Хотя были попытки  разубедить.
          -   Еще раз все обдумай. Здесь у тебя квартира, работа, определенное положение. А что будет там? – убеждал начальник.
          -  Правильно поступаешь! Надо ехать к родным, что случись – помогут. А здесь ты одна, - высказались  коллеги по отделу.
             Причина истинного отъезда, в которой я не сомневалась, существовала одна – спасти любимого человека или хотя бы продлить ему жизнь. С энтузиазмом готовлюсь к отъезду. Радуюсь, что родные  нашли мне  работу в пригороде Курска с перспективой на получение жилья. Заказываем контейнера на перевозку мебели и вещей.  Володя активно разбирает мебель, аккуратно складывая её в специальные ящики. Настроение у него приподнятое. У меня щемит в груди. Хожу по комнатам как неприкаянная. Здесь мы начали совместную жизнь, здесь родилась дочь. В этой комнате я впервые  искупала её в детской ванночке. Что там впереди?! Гоню прочь неприятные мысли из головы, стараясь думать о счастливом будущем. Отправляем вещи и мебель.  Ждем моего старшего брата Анатолия. Он согласился  помочь перегнать автомобиль и увезти на нем Володю. Мужу с Анатолием предстоял долгий путь  на легковушке с ночевками в дороге. Делаю определенные запасы еды мужикам в дорогу. Приготовила теплую одежду. Ранним утром они отправились в дорогу. Мне с Юлей необходимо добраться до аэропорта. Шесть часов пути на автобусе! Мой начальник в последний раз проявил душевную щедрость для подчинённой - выделил легковой автомобиль, на котором Сережа Рямов отвёз  меня с дочкой в аэропорт Свердловска. 
               
               
                ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ. СТРЕМЛЕНИЕ К СЧАСТЬЮ.
                Чуть больше суток и я с дочерью в средней полосе России – в Курской области. Брат с мужем добирались почти трое суток на автомобиле, проехав на нем половину страны. Жить стали в частном доме, снятом на время недалеко от моей будущей работы. В первую же ночь Володя уснул без головной боли. Профессор медицины оказался прав, климат для больного имеет большое значение.
        Работу мне предложили не совсем ту, что обещали.  Руководитель организации заверил:
           - Имеется возможность  получить квартиру со всеми удобствами. Для  тебя это важнее, согласись?! Немного теряешь в зарплате…
 Высокий плечистый мужчина пристально смотрел мне в лицо тёмно-карими глазами, надеясь на взаимопонимание.      
         Не стала спорить, стала  работать, определив дочь в садик, который располагался по пути на работу. Встретила однокурсников по институту, работающих в райкоме партии и райисполкоме, они  помогли мне быстро устроить Юлю в детский садик. Володя стал на учет в областной больнице. Самочувствие его с каждым днем улучшалось благодаря местному климату и радужным перспективам с жильём.
          Муж повеселел, обзаведясь новыми знакомствами. Страхи ушли из его бедовой головушки. Он доверял мне, радуясь каждому дню, проведённому со мной и доченькой. 
          Поселок, куда мы переехали осенью 1984 года, расположился вдоль реки Сейм в пятнадцати километрах от Курска. За рекой пойменные луга и пастбища. Дальше к горизонту  хвойный лес, в нём местные жители собирали грибы и ягоды. В низких местах на лугу – болотца, где водились дикие утки – мечта заядлого охотника. Для любителей рыбалки имелись пруды, разбросанные по всему району. Деревни вымирали, оставляя после себя пепелища. Заброшенных садов в отдалённых уголках имелась пропасть.  Стали ездить в них за яблоками, грушами, сливами. Встретилось на лугу и болотце с лютиками – они такие же красивые и яркие, как в моем далеком счастливом детстве. 
        Шел 1985 год. В магазинах очереди, которые приходилось занимать с раннего утра. За тощей  курицей  выстаивали  несколько часов - давалась на руки всего одна, поэтому ездили в город за продуктами по субботам  всем семейством. Дефицитное сливочное масло только для Юли. Достать его было непросто. Именно достать и выпросить, вернее, выклянчить, а не свободно купить! Весь дефицит продуктов отпускался из-под прилавка для знакомых и чиновников, находящихся у власти. Володя тоже озабочен добычей съестных запасов. Уравновешенность и умение мужа находить общий язык с людьми создавали постоянно такую возможность. Его знала вся улица, на которой мы снимали квартиру. Супруг  помогал по мере своих сил соседям по хозяйству. Приносил семье яблоки, молоко, иногда мясо, когда принимал участие в забое поросенка. Не отказывал рыбакам в своём транспорте, ездил с ними на рыбалку. После его участия в ловле рыбы, мы лакомились ею неделю. Именно благодаря мужу мы стали общаться семьями с соседями.
        Изредка навещаем  моих родителей. Дорогу до Богом забытой  деревни  заасфальтировали, а по деревне она в колеях. Зимой путь занесен снегом, весной и осенью в колдобинах. Ездим в основном в летнюю пору по сухому тракту. Привозим от мамы с папой творог, яйца, сало.  Помогаем им летом заготавливать сено для коровы в зиму. В этом мероприятии принимают участие брат и сестра, их вторые половинки. Наполняем сухой травой сарай, чердаки. Возводим на подворье небольшой стожок. К вечеру гурьбой, как в детстве, спешим к Сейму. Веселимся с детьми, смывая солёный пот после усердного труда. У меня четырехлетняя доченька, у сестрицы трёхлетний сынок, они носятся по берегу реки, пугая рыбу. Воду из реки уже не пьют, захламили берег речки селяне различным мусором. Валяются на пологом спуске к Сейму - порванная обувь, объеденные кости, банки из-под консервов. Сам Сейм красив. Желтые и белые кувшинки величественно красуются среди зеленых округлых листьев. Возвращаемся из отчего дома усталые, но довольные. Запасов сена корове на зиму хватит сполна.
         Володя ладит со всеми, кроме хозяйки, которая сдает нам половину дома. Тетя Валя ютится в маленькой горнице, часто являясь пьяной. Это беспокоит мужа и меня. Не хочется менять квартиру, которая находится  рядом с работой. Оказалась наша хозяйка любительницей крепких напитков. Кроме того, к бабе постоянно ходят подозрительные личности – любители распить бутылочку на троих. Мужа нервирует пьяная хозяйка, в особенности, когда она пытается поцеловать нашу дочурку. Начинаю убеждать его, не обращать на неё внимания.
         -   Потерпи. Скоро получим квартиру, уйдем... 
         -  Объясни грязной потаскухе, чтобы не подходила к малышке, - злым голосом возвещает муж, уводя дочь в дом.
           О тёмном прошлом тети Вали мы узнали, уже проживая у нее. Вся улица, на которой живет наша хозяйка, относится с презрением к ней. Как выяснилось - было за что! Пять лет назад тетя Валя в пятьдесят лет в компании с двумя молодыми мужчинами, моложе ее вдвое, напилась. Это ещё полбеды! Дальше - хуже. Разделась она перед ними догола и устроила танцы. Начались пьяные разборки между нетрезвыми молодчиками. Дело дошло до кровавой драки. Один пьяница зарезал хозяйским ножом другого. Перепугавшись, тетя Валя выскочила на улицу, в чем мать родила. Стала звать на помощь, опасаясь за свою жизнь. Увидев в окно голую, дико кричащую женщину, соседи двери не открыли, однако вызвали милицию. В результате один молодой человек отправился на кладбище,  второй - на десять лет в тюрьму. Вся улица и матери потерпевших, живущие здесь же, не здоровались с нашей хозяйкой. Плевались бабы ей вслед. К нам она относилась хорошо. Выделила небольшой земельный участок на своем огороде под огурцы и помидоры и два ряда клубники для Юли.
                -   На этих двух рядках клубника для Юли. Вот здесь. Так я решила. Можешь ей рвать ягоды. Ребенок смотрит… хочется девоньке сорвать ягодку.  С остальных грядок мои соберут, - сказала она мне, надеясь, что появится дочь, которая, как и соседи,  отвернулась от матери.
               Одинокая тетя Валя готовить не любила. Мне часто приходилось ее кормить, что вызывало неодобрение и недовольство мужа. К бранной войне между хозяйкой и Володей  пытаюсь относиться спокойно, стараясь сглаживать конфликты. Перейти жить на другую квартиру не можем, наша мебель и вещи из двух контейнеров лежат на веранде у хозяйки. Куда их потащишь?! Приходилось жить у неё, приспосабливаясь к пьяной бабе. 
        В бидоне объёмом в сорок литров решила баба Валя приготовить квас для работников колхозной конторы, где она работала техничкой. Извела пять килограмм сахара, литровую банку мёда, что ещё туда набросала, - не знаю. Через пять дней вылила смесь на дорогу. Та же участь случилась и с холодцом, который она взялась варить. Выбросила даже кастрюлю, в которой варила мясо полдня.
        - Не придётся отмывать от жира, - пробурчала слёзно, жалея загубленное мясо.  -   Хотела вас угостить! Не довелось…
       -   Почему не доверили сварить мне?..
       -   Говорю же, хотела вас угостить…
        Осенью в дождливую погоду перебралась хозяйка жить во времянку – небольшую мазанку во дворе. Гнала там самогон. Продавала. Сама стала выпивать намного меньше.
       - Ковёр хочу купить дочке. Деньги коплю на него, - однажды поделилась со мной своим сокровенным. 
        Зима. Вечерело. Володя зашел в дом. Смеясь, сообщил, что моя «любимая» тетя Валя спит в огороде на снегу.
         -   Пьяная дрыхнет! Только пар изо рта столбом…
         -   Спасибо, что сказал. А вообще мог бы ей  помочь добраться домой, - спокойно упрекнула  мужа.
         -    Пусть замерзает, она это заслужила…
         -   Так нельзя! Нам она не сделала ничего плохого. Не могу отказать ей в помощи, зная, что она замерзает, - возражаю  Володе, и иду за ней в огород.   
     Поднимаю пьяную хозяйку и тащу в дом. Уложив на диван в её горнице, продолжаю начатый разговор с мужем. 
          - Получим квартиру. Уйдем. Тогда пусть баба делает с собой, что хочет. А может, образумится? Недавно дочь к ней приезжала, вроде помирились…
         -  Оно и видно, что помирились?! На радостях напилась…
         Смеёмся вместе. Что ещё делать? 
         - Люба, Новый год приближается. Может, уедем от неё к твоим родителям? Встретим там праздник, - предлагает Володя.
       Юля прыгает около меня, приговаривая:  «Хочу к бабушке!» 
         -   Хорошо! Напишу сегодня письмо, узнаю, как там дорога…
         Почти два года прожили мы у тетки Вали. Всё это время волновалась я, скрывая переживания от мужа: быть квартире, или не быть? - извечный вопрос. Распределяли квартиры на общем заседании местный профком с руководством организации. Последнее слово как всегда за начальником. Коллектив непростой, сборный, подружиться непросто. Нашла общий язык с замечательной женщиной – председателем профкома. Посоветовала она мне запросить с бывшего места работы справку о том, что я  имела  там жилплощадь, и, уезжая, сдала. Списалась. Прислали мне нужную бумагу. Помогла она мне или нет, не знаю, но квартиру мне выделили. 
           Весной,  в конце апреля  получила ордер на двухкомнатную квартиру. Радость не передать никакими словами! Своя квартира! Прощай, баба Валя! Занимаемся  ремонтом. В комнатах голые стены. У Володи подъем духовных и физических сил. Взялся сам обкладывать плиткой стены кухни, ванной и туалета. Голубую плитку по дешёвке продала мне заведующая хозяйственной частью местного колхоза.
     -  Осталась после ремонта. Только никому ни слова, где взяла. Пойдут разговоры…
        За обоями пришлось ехать в Москву. Молодая была, выносливая! Не береглась, носилась по столице. Обвешав себя рулонами и покупками, добралась до поезда. В Курске встретил меня с поклажей Володя. Машина у него всегда на ходу, следил за нею бережливый муж, понимая, что она заменяет ему ноги.
      Клеить обои, как следует, не умеем. Получается неаккуратно.  Нервничаем. Криво приклеенную полоску в комнате дочери, расстроившись, резко отрываю.  Остаются лоскутки в моих руках.
           -   Зачем? Зачем ты это сделала?! Обоев, может, не хватить…   
  Володя возмущен моей поспешностью и ударяет меня по щекам. Остолбенела, он никогда за время нашей совместной жизни не грубил мне, а тут нахлестал по щекам. Спокойно смотрю ему в смущённое лицо. Понимаю, муж не ожидал от себя грубой вспышки.
        -   Прости, не сдержался! Тащила на себе, а теперь рвёшь…
     Думай, Люба, значит, было, за что щёлкнуть тебя по носу! Дело не в обоях! Устали! Требуется отдых! Перерыв! Мне стало смешно, надо же, пощечина вернула мне хорошее настроение и позитив – повоюем с обоями! Друг друга надо любить!
          -  Идем обедать. Прости за то, что порвала обои. Отдохнем, и все получится, - говорю,   видя его расстроенное лицо
            Холодильник отечественного производства  перевозим на телеге в новое жилье. Лошадь вспугнул грузовой автомобиль, животное дернулось. Холодильник оказался в луже грязи. Мужики донесли до дома на руках, оставили на улице. Муж из шланга вымыл его, оставил обсыхать на лестничной площадке. Мысленно распрощалась с необходимой вещью. Винить некого! Купить холодильник в то время было сложной задачей. На второй день Володя решился его испытать. Осторожно подключил к розетке махину, она заработала и прослужила семье еще десять лет.
           Новому жилью, обклеенному  светлыми обоями, не можем  нарадоваться! Как хорошо, уютно и свободно в квартире на втором этаже с видом на речку. Май! Ранним утром с болот и с мокрых мест заливных лугов доносится через открытые двери балкона кваканье лягушек,  нежный аромат цветущих садов. В тридцати метрах от дома расположена деревенская улица, избы которой утопают в белоснежных соцветиях яблонь. Водная гладь реки, зеленеющие луга, хвойный лес видны с нашей лоджии. К кваканью лягушек присоединяется щебетанье дочери. Носится ранняя пташка со своими куклами по комнатам. Её мама нежится в объятиях мужа, наслаждаясь ароматом цветущих садов,  щебетаньем дочери и птиц. Кваканье лягушек утонуло в звуках просыпающейся деревни. В моей душе полная гармония. Что нужно для счастья женщине – любимый мужчина, ребёнок и крыша над головой.  Мне  тридцать пять лет, я надеюсь прожить долгие годы рядом с заботливым мужем. Мелкие заботы и огорчения – это жизнь. Всё решается и всё сбывается, если есть ради кого жить и творить. Хочу второго ребенка. Володя старается меня разубедить.
        -   Случись, что со мной, тебе будет тяжело с двумя детьми. Болею, - невесело проговаривает неприятное слово муж. - Ребенок может родиться больным, - в его словах чувствуются  недосказанность, переживание.
        -    Володя, ребенок – это радость и счастье. А ты будешь долго, долго жить, чтобы вырастить своих детей. Дети будут тебя держать в жизни! Одним словом, я хочу сына,  здоровье ему дам я, - так разговорами постепенно я приучаю его к мысли, что у нас появится второй ребенок.
            Переосвидетельствование инвалидности муж проходил ежегодно в мае. Вернулся после комиссии он расстроенный – понурый, бледный лицом.
           -  Володенька, что случилось? Что на комиссии тебе наговорили? Самое главное сейчас твое душевное состояние, разумеется здоровье. Рассказывай! - терпеливо пытаюсь его расшевелить на диване, где он лежит, поджав под себя больные ноги. 
           -   Понимаешь, мне решили понизить группу инвалидности со второй на третью. Куда я пойду работать? Если мне не пройти и пятидесяти шагов. Водителем – нельзя, - услышала в ответ и забеспокоилась. 
    Руки у мужа дрожали, лицо потускнело, сам заметно нервничал.              Обняла его покрепче и, прижавшись к нему, стала размышлять – что делать?
         - Завтра едем к председателю комиссии. Сейчас отдыхать. Набираться сил, - стараясь говорить спокойно, накормила ужином, отправила спать. 
             Рано утром мы едем в Курск, чтобы встретиться с председателем комиссии ВТЭК до начала ее работы. Захожу к нему одна.
          - Здравствуйте. Я жена Максимова Владимира Андреевича. Он вчера здесь проходил очередную комиссию. Вы решили понизить ему группу инвалидности. В Курске нет медицинского центра по его заболеванию. В Свердловске у меня с профессором состоялся разговор,  он мне поведал, что вылечить мужа невозможно. Посоветовал сменить климат, чтобы заболевание так быстро не прогрессировало. Улучшения здоровья у мужа не наблюдается, так утверждает его лечащий врач – Татьяна Васильевна. Если вы решитесь понизить группу инвалидности, отвезу его в медицинский центр в Воронеж –  выразив этим недоверие вам и комиссии,-  тихо и медленно произнесла, заранее продуманную речь.
        -   Татьяна Васильевна указала в выписке из медицинской карты вторую и через тире третью степень заболевания. Раньше записывала только вторую. Это и стало причиной понижения группы инвалидности, - объяснил мне врач.
        -   Хорошо. Мы съездим сейчас к лечащему врачу мужа и проконсультируемся у нее. Но вы тоже врач и прекрасно понимаете, что у него за заболевание? Вы не должны были его доводить до нервного срыва, - закончила я разговор и вышла.
           Вернувшись к Володе, постаралась его успокоить. Хотя внутри меня все дрожало от волнения и возмущения.
         -   Группа инвалидности у тебя останется прежней. Все разрешится благополучно. Сейчас нам надо побывать у Татьяны Васильевны. Как себя чувствуешь, доедим? - спросила  мужа, так как за рулем автомобиля сидел он.
            Володя утвердительно кивнул головой. Ехали молча, разговаривать не хотелось. В областной поликлинике отыскали Татьяну Васильевну, которая  была уже в курсе происходящего с её подопечным. Оказывается, ей позвонил председатель комиссии и проконсультировался насчет здоровья Максимова.
            -   Я все знаю, и против понижения у вас группы, Владимир. Теперь в выписке буду указывать только вторую степень заболевания.  Хотя конечно, это отношения к группе инвалидности  не имеет. Не волнуйтесь, группу  вам оставят прежнюю, - успокоила она моего мужа.
              Вечером, идя с работы, заглянула в почтовый ящик, достала из него справку об инвалидности второй группы. Поспешила обрадовать мужа. Лежал на диване, равнодушно кивнул рукой на сообщение. Пожаловался:
        -  Вена вздулась, болит…
   Показал он мне выше колена тёмную полосу. В моей груди полыхнул огонь, хотелось кричать. Рядом доченька, надо взять себя в руки.
        -  Милая, иди к себе в комнату. Переоденься. Будем ужинать.
         Присела на диван рядом с мужем, молча прижалась к нему. Как могли с ним разговаривать на комиссии, что у него на ноге образовался тромб?! Пришлось перенести мужу еще одну операцию в областном центре. Старалась я как жена ограждать мужа от волнений, а на медицинской комиссии его довели до состояния  нервного шока, что  привело к операции.
            Стараясь сохранить нашу любовь, мы с мужем всё больше и больше замыкались в семейном круге. От людей оградиться не возможно. В любом учреждении найдутся грубые служащие, недобросовестные чиновники. Но рядом с ними работают и порядочные внимательные служащие, как лётчик.  Мир прекрасен, если отметать в сторону его негативные тени и уметь наслаждаться только светлыми полосами жизни. Самое главное, научиться самим, создавать в  жизни - теплые, согревающие душу чувства. Сложно жить с позитивным настроением среди людской зависти и склок, но можно, если постоянно себя контролировать. Наша семья старалась сохранить искренние отношения любви и заботы друг о друге. Между мужчиной и женщиной в отношениях наблюдаются то вспышки чувств любви, то охлаждения, как в природе. На протяжении жизни они меняются – бывают холодными, как зима; знойными и горячими, как лето; яркими и бурными, как весна и отчужденными, как хмурая осень. Это нормально, чтобы почувствовать тепло от любимого мужчины, надо пережить холод. Но только на короткий срок!  Иначе  чувства остынут.
             Решилась и в тридцать шесть лет родила  ребенка. Сын - сколько в этом слове значимости, гордости, надежды на продолжение рода. Родился здоровый ребенок.  Энергия била во мне ключом. Откуда только брались силы – вертелась по квартире, как белка в колесе.  Радость материнства, позитивную энергию старалась передать Володе, как отцу двух деток. Увлекала его в жизнь из замкнутого круга, который он очертил вокруг себя немногими знакомыми. Я не толкала его на работу, он сам решил для себя, что справиться с должностью  охранника на хлебозаводе. Учреждение  рядом с нашим домом,  муж мог дойти до него сам. Счастливое время вернулось! Мой мужчина весел и удачлив! Я купаюсь в волнах его нежности и заботы, стараясь сохранить радость дней. 
              Пришла  осенняя слякотная холодная пора, жизненные неприятности не заставили себя ждать. Наш дом отключили от  временной котельной,  работающей от электричества. Отключить – отключили, а к центральной котельной  не присоединили. Начало ноября,  дом не отапливается. В квартире холод. У меня двое детей, одному из них только шесть месяцев. Приехала в гости мама.  Расстроилась, увидев, как я мучаюсь с детьми в холодном помещении. 
      -  Ты и жильцы куда-нибудь обращались?
      - Во все возможные органы в районе! Руководитель нашей организации не ладит с райкомом партии, а страдаем мы – квартиросъёмщики…
      -  Какая бездушная власть в районе?! Дети же страдают! Как же так? – возмущалась мама, кивая седою головой. – Как на войне ведут себя,  но на то она и война…
        Решила матушка написать письмо в обком партии. Рассудила, что обращаться к  местной власти негоже, коль допустили такой беспредел - оставили дом без отопления.  Наш райком партии вместо решения вопроса о подключении тепла к дому устраивает допрос жильцам, пытаясь дознаться, – кто написал письмо? Кто написал жалобу, конечно, не выявили. Пришло время  давать ответ в обком партии. Дом, наконец, подключили к котельной, подведя тепло в два дня. Наше жилище в ста метрах от центральной котельной. Теплотрасса в метре от него. Жизнь в очередной раз доказала, что чиновники находятся у власти только для получения зарплаты и решения своих личных дел. Для решения людских проблем их надо подталкивать.
              Неприятные моменты в жизни чередуются со счастливыми мгновениями в моей семье.  Муж, десятилетняя дочь и четырехлетний сынишка навели порядок в квартире перед моим возвращением с работы. Они радовались предстоящему празднику - Международному Женскому дню 8 марта. Прибравшись в доме, хитрецы ждали  от меня празднично накрытый  стол. Встаю пораньше, чтобы испечь торт, сделать селедку под шубой.  Семейное любимое блюдо – мясные пельмени делаем  вместе.  Пельмени я научилась делать на Урале. Особое усердие в лепке пельменей проявляет наш карапуз, изготавливая круглые пятаки и  стараясь засунуть их себе в рот сырыми. Отстранили, усадив за телевизор смотреть мультики.
              Стол накрыт. Детям налит яблочный сок. Себе и мне муж наполнил бокалы красным вином. Поздравил меня и дочь с праздником – Юле протянул куклу,  мне духи в красивой упаковке. 
       -  Мне духи?! – удивилась и зарделась я. – Давненько не дарил мне подарков!  Откуда  «Красная Москва»? Где достал?
        -  Мне продали в магазине, - не утерпела  и высказалась дочь, отправляя очередной пельмень со сметаной в рот.
         -   Заговорщики… объясните мне все.
          Тут я услышала от дочери следующее.
         -   Наша классная, Нина Васильевна, рассказала нам, что 8 марта – мамин день.  В этот день папы и сыновья должны дарить мамам  подарки. На уроке труда мы с Ниной Васильевной сделали красивые открытки. Написали на них поздравления. Это тебе, мамочка!  -  протянула мне доченька красиво оформленную открытку.
             Дальше дочь поведала, что, вернувшись, домой из школы, она стала уговаривать папу, чтобы он купил подарок маме.  Володя согласился, но с условием – в универмаг за духами пойдет дочь. Папа дал ей двадцать рублей и отправил в магазин. Сам остался поджидать Юлю в машине.
        - Тетя за прилавком меня спросила:  «Девочка, что тебе нужно?»
    Юля подробно стала пересказывать о том, что произошло с ней при покупке подарка.
        - Нужны духи, хорошие духи для мамы, сказала я и подала ей деньги. Она улыбнулась и дала мне вот эти духи. Еще сдачу. Мама, ты мне отдашь коробочку?
         - Возьми… ты такая молодец! - произнесла я, целуя дочь и отдавая ей яркую упаковку. – Иди, поиграй с братишкой. Убраться мне папа поможет.   
  Дети убежали. Я обратилась к Володе.
         -  Спасибо за подарок, но мог и сам купить, и тут такое услышала! 
         - Сам?! Ты знаешь, что подумала бы продавщица? что я покупаю подарок любовнице. Духи для жены?!  Да никто не поверит?!
          -  Господи! Да какое кому дело, для кого предназначен подарок! Пришли новые времена. Перестройка началась. Все покупают подарки. Просто трудно достать хорошую вещь. Вот мне повезло…духи «Красная Москва».      
          -   Подарки жены покупают себе сами. Сами! Я как муж отдаю тебе всю зарплату.  Покупай, жена, что хочешь!
          - Логика железная… мужская. Зарплату отдаю супруге и она пусть приобретает себе всё сама. Тогда получается, что тот, кто не отдает деньги жене, имеет любовницу? Так? – рассмеялась я.
           - Может и так, но это ты сказала, - возражать он не стал, решив закончить на этом пререкания.
                Радуясь подарку, вспомнила, как прошлым летом с коллегами по работе попросила своего начальника отдела принести в кабинет букет белых пионов. Его жена  выращивала цветы для продажи на рынке. Кусты ярко-белых пионов в палисаднике перед домом привлекали внимание прохожих. Не остались равнодушными к их красоте и нежному запаху и мы - его подчиненные. Ранним утром, спеша на работу, Елена занесла нам в кабинет букет цветов, объяснив, что ее об этом попросил муж. Мы извинились, что потревожили ее. Не замедлили высказать свое удивление  начальнику.
          -  Представляете…я и с цветами?! Хорош  был бы я с букетом. Иду, а меня все спрашивают – кому он предназначен? Отвечай всем… объясняйся. Всю жизнь  соседи донимать будут меня этим букетом и насмехаться. А, главное, жена замучает вопросами. А так все чисто… сама принесла…         
          Немного смешные, радостные и незабываемые поступки родных мне людей останутся навсегда со мной, наполняя и согревая моё сердце своей любовью.               
            Родители, продав дом в деревне, переехали в город Курск к сыну Толе.  Отцу, как участнику и инвалиду ВОВ, дали двухкомнатную квартиру по распоряжению Правительства России.
            Последнее лето перед смертью отец провёл у меня в пригороде. Рядом с нашим домом строился трехэтажный дом. Папа подружился со строителями.  Вместе с ними он играл в домино или карты, когда они отдыхали. Разбираясь в строительных работах, он стал присматриваться к стройке, вначале удивлялся недоделкам и браку, затем стал доказывать, что так строить нельзя!
             -   Мужики! Подождите, здесь же люди жить будут. Вот откос у окна на соплях. Еле держится! Ну, кто так строит! – взывал он к совести  рабочих, обходя дом и грозя костылем.
             -  А ты нам, что - прораб? Иди отсюда, а то киллера, наймем, - шутили строители.
            -  Ну, кто так готовит раствор?! В нем недостаточно цемента, - не унимался отец, наблюдая за приготовлением раствора.
             -   Дед, ты вчера пил с нами самогонку? Сегодня не нальем...
             - Делайте по совести. Ведь людям в доме жить! А водки сам куплю, - не успокаивался отец, и рабочие, матерясь, добавляли в раствор цемент.
            Умер папа во сне. Не выдержало, остановилось сердце. Смотрел по телевизору дебаты депутатов, волновался. Остановилось сердце… Осколок гранаты, наконец, вынули при вскрытии.  Война не отпускала отца всю жизнь! И он, воюя, старался жить достойно, доказывая, тем самым, что это   единственно правильный путь в жизни – путь борьбы за справедливость и личное счастье. 
        В нашем посёлке открылась церковь. Она ещё до революции стояла на этом месте в центре села. Коммунисты разрушили её наполовину, приспособив под клуб. Теперь вновь возводили на остатках кинозала храм. В год поминовения души умершего отца пошла в неё. Смотрящие на меня с укором иконы, унесли меня в далёкое детство. Вспомнила  бабу Водю, походы с нею в церковь за реку. Было, всё это было в моей жизни, и есть, пока жива. Купила икону Казанской Божьей Матери, приглянулась мне защитница судеб человеческих. Решила – пойду с нею по жизни.   
         В годы перестройки население страны стало жить хуже. Выживали! Закрывались цеха, предприятия. Люди оставались без зарплаты и денежного пособия. На трикотажном комбинате, где работала моя младшая сестра Галина, остался в действии один небольшой цех. Новому директору так было выгодно. Галину перевели на должность помощника начальника цеха - родной сестры директора. Новоиспечённая грубая начальница давала нерациональные указания подчиненным, не советуясь с помощницей,  затем  подставляла её.
        - Это Галина Николаевна дала указание рабочим готовить пряжу в таком соотношении. Спросите рабочих… - пела она на планерке директору, спорить с его сестрой  – себе хуже.
    Все знали правду, но молчали, боясь быть уволенными. Галине пришлось самой уйти с комбината, на котором она проработала начальником прядильного цеха целых двадцать пять лет,  прекрасно зная производство.
          Началось воровство скота и продуктов у людей, проживающих в посёлке и деревнях. Уводили ночами лошадей, уносили в мешках птицу. Наш погреб обворовали тоже, вынесли из него часть варенья и соленья. Смирились. Сложнее было смириться с потерей денег, когда само государство в начале 90-х лишило нас денежных накоплений в сберкассах! Мы копили деньги на автомобиль. Старым «Жигулям»  более десяти лет. Машина заменяла мужу ноги.  Денежки за одну ночь «сгорели» у населения всей страны. Лишился накоплений весь народ – как ни странно, но это успокаивало! Друзья делились переживаниями, потерями. 
     -  Не только у нас «сгорели» деньги, у других пропали еще большие суммы!.. - успокаивала я супруга.
        Мы, простой народ, считали себя ограбленными государством,  ведь оно отобрало у нас деньги, отложенные «на черный день». Этот день наступил, а денег не было! «Чем дальше в лес – тем страшнее», - так говорит народная мудрость. Страшнее последовало незамедлительно! Пришла приватизация предприятий «трудовыми коллективами», а в действительности «директорским корпусом». Ваучеры на приватизацию получила и моя семья, но что с ними делать мы не знали? «Запах денег» почувствовало начальство, но не простой люд. Народ, ничего не имея  - ничего и не получил. Было обидно, ещё как обидно! Выживали, молчали, ждали, что будет дальше? Думали в страхе – только не гражданская война!
         Володя работал. Его дополнительный заработок выручал семью. Кроме получки, он  приносил бесплатно с дежурства свежий хлеб и выпечку. Муж завел поросенка, которого кормил подгоревшим хлебом. Испорченный горелый хлеб хлебозавод сжигал.  Володя в свою смену перекидывал такие буханки в мешке через забор  поближе к своему гаражу. Сушил  и хранил сухари в металлических бочках, где хранилось зерно на корм курам. У мужа имелось свое хозяйство для поддержания семейного бюджета. Заботился рачительный хозяин, как умел, обо мне  и детях – самом дорогом,  что у него имелось в жизни.
         С первого дня  у меня сложились хорошие отношения с начальником управления сельского хозяйства, где я проработала более десяти лет.   Энергичный талантливый руководитель не любил прогибаться под вышестоящее руководство. Однако и сам  никогда не унижал подчинённых, которые добросовестно исполняли свои обязанности. Неуступчивость, упрямство Алексея Петровича привели к смещению его с места начальника управления сельского хозяйства. Не ладил он с райкомом партии, вступая в постоянные конфликты. Райком партии потребовал в посевную, чтобы  колхозы приступили к севу сахарной свеклы с 20 апреля. Проигнорировал. Дал  указание сельхозпредприятиям приступить к севу с 1 мая. Колхозы прислушивались только к Алексею Петровичу, доверяясь его опыту. Такие разногласия возникали постоянно. Райком партии и райисполком мечтали сменить начальника управления. Ждали только подходящего случая. 
             Такой случай вскоре подвернулся. Жена Алексея Петровича наняла репетитора для своей дочери, чтобы та успешно сдала экзамены в медицинский институт.  Алексею Петровичу за сорок – кризисный возраст для мужчины. Приглянулась ему  репетиторша. Между ними состоялся роман. Встречи продолжались  май – июнь. Шла  посевная, муж, ссылаясь жене на занятость, часто возвращался домой под утро. Райком партии увидел в данной ситуации возможность убрать Алексея Петровича с должности.  Как заноза в одном месте был для них неуступчивый начальник управления.
        Предусмотрели «захват» влюблённых! Ранним июньским утром УАЗИК, где  находились Алексей Петрович и дама его сердца, окружили работники районного отдела милиции. Деликатно постучали, потребовали предъявить документы. Дело происходило в лесополосе соседнего района. Понятное дело, что милиция за ними следила. Постучали ребята в окошко автомобиля при пикантной ситуации.
         Докладная на Алексея Петровича во всех подробностях его аморального поведения легла на стол первого секретаря райкома партии тем же утром. Дальше всё происходящее для Алексея Петровича покатилось как  снежный ком – объявили выговор по партийной линии за аморальное поведение и освободили от занимаемой должности. В семье неприятности. Уехал мужик работать в соседний район. Устроился инженером в одном из колхозов. Неприятности на этом для его семьи не кончились. Дочь, успешно поступившая в институт, влюбляется и в положенный срок рожает ребёнка. Молодой человек избегает возлюбленной. Любовь прошла у ловеласа. Алексей Петрович в разладе с женой. Занятые своими проблемами родители не оказали  должной поддержки дочери.  Девушка решилась на отчаянный шаг - покончила жизнь самоубийством, употребив большое количество таблеток. Смерть дочери, вернее оставшийся без матери ребенок объединили Алексея Петровича с женой, он вернулся к семье.
           Отношения со вновь назначенным начальником меня не устраивали. В организации ожидались перемены, связанные с перестройкой в стране. Не стала дожидаться сокращения, решила сменить место работы. Тем более что меня пригласили в новую организацию - налоговую инспекцию, возникшую в годы перемен в стране. Позвал в инспекцию бывший председатель райисполкома в 1994 году. Перед этим у меня с ним  случился неприятный конфликт в конце восьмидесятых годов. Получила квартиру. Муж доложил мне, что  рядом с нашим домом возводят гараж жильцы из соседней улицы.  Гараж нужен и нам.  Обратилась в райисполком  с заявлением о разрешении выделить земельный участок под строительство гаража рядом с имеющимся жильём. Вызвал к себе председатель исполнительного комитета, заговорил чиновник со мною без предисловий.
       -  Автомобиль для вашей семьи –  роскошь. Квартиру получила? Живи! Обойдётесь без гаража!.. - цинично заявил он, стоя, у окна. Осталась стоять и я в растерянности, соображая, что возразить.
        - Муж у меня инвалид. У него больные ноги.  У нас имеется автомобиль, который является для него средством передвижения, - стараюсь ему объяснить суть своего настоятельного требования. -  Нам нужен гараж рядом с домом. Поймите меня!.. но  меня, похоже, не слышат… 
        -  Райисполком не может выделить вам земельный участок под строительство гаража в центре поселка. Только за ним. Где-то по улице Сеймской. Вопрос этот решается, ведь гаражи нужны и другим, - вещал   руководитель, ходя по кабинету и не предлагая мне присесть. - Это все, что я могу обещать, - подвёл итог нашей дискуссии Семен Ильич, показывая всем своим видом, что разговор окончен.
        -    Но ведь это далеко. Ему  туда не дойти… - прошептала  тихо и скорее для себя.
          Бессмысленно, что-то доказывать, когда тебя не слышат. Не замечая присутствующих посетителей в приёмной, выхожу из здания, не позволяя себе разреветься. Неудачный разговор в райисполкоме не передала мужу, боясь его расстроить.
         Решила проконсультироваться с прокурором района. Он довольно  часто появлялся у нас в управлении, дружил с начальником. Выслушав меня внимательно, молодцеватый  прокурор объяснил.
        - Согласно законодательству инвалиду с заболеванием ног, уже имеющему автомобиль, райисполком должен разрешить строительство гаража рядом с домом. Конечно, если такая возможность имеется. Дождитесь официального отказа на выделение земельного участка под строительство гаража. Затем напишите письмо в областной исполком. Уверяю,  ваш вопрос решится положительно. К нам официально обращаться не надо. Жалобы на власть…такая волокита… - посоветовал мне дружески неунывающий мужчина, пригладив густую тёмную шевелюру и лукаво посмотрев мне в печальные глаза.
           Молча выслушала советы прокурора. Ну что я могла возразить? Одно очевидно – с властью лучше не спорить. Дома, где меня ждал муж с положительным результатом по строительству гаража, не выдержала всё-таки, расплакалась.
         -   Гаража не будет. Не могу я  вступать в конфликт с райисполкомом. Тем более писать жалобу в облисполком. Организация, в которой я  работаю, является отделом райисполкома.  А тут жалоба, - выговариваю мужу все наболевшее сразу.
          -  Не плачь. Нет, значит, нет. Придется что-то придумать. Успокойся, чувствую, кучу нервов уже потратила на этот гараж. Все. Больше никуда не ходи.
           Обнял меня Володя, вытер слёзы. Мне стало легче от его тёплых слов.  Муж решил переоборудовать сарай под гараж. Сам додумался, или кто-то подсказал, не знаю.  Удлинить помещение помогли строители, возводящие трёхэтажное здание рядом с нашим домом.  Они же укрепили пол на погребе.   Сарай с подвалом нам выделили вместе с квартирой. Глубокий погреб предназначался для хранения картофеля и корнеплодов. Не совсем удобно, приходилось выгонять автомобиль, когда требовалось, что-то достать из подвала. Кроме того, подъезд к новоиспечённому гаражу сложный, из-за близости его к дому.
            Через два года, еще работая председателем райисполкома, Семен Ильич вызвал  меня к себе в кабинет. Зашла. Он вместе с  начальником отдела архитектуры рассматривал какие-то бумаги.
           -  Проходи. Засиживаться некогда. Поясняю, - Семен Ильич повернул голову к архитектору. - Ей в первую очередь надо выделить земельный участок под строительство гаража. Да! Да! На той площади, где решением исполкома разрешено их строительство. Это рядом с ее домом. Вот так, Любовь Николаевна, пришла пора отдавать долги, - сказал он и отвернулся с грустным лицом к окну.
          Это были его последние дни работы председателем райисполкома.             Заявление мое в отделе архитектуры не нашли, потеряли за два года.  Пришлось написать повторное. Разрешили  всё-таки построить мне гараж.  В начале девяностых годов Семен Ильич пригласил меня на работу в налоговую инспекцию, где являлся руководителем. Кадры он подбирал сам, чтобы можно было доверять подчинённым,  не ожидая от них сюрпризов.
         -  Ну, как, Любовь Николаевна, пойдете работать в налоговую инспекцию? – улыбаясь, уточнил Семен Ильич.
          -  Дело незнакомое, но постараюсь разобраться, - соглашаюсь, думая о своих непростых отношениях  с грубым безответственным руководителем управления.
           -     Вот и договорились. Когда вас ждать на работу?
           -     Думаю через две недели. Раньше не отпустят...
           -  Договорюсь. Оформим переводом  из управления. Главное ваше согласие.
            Так я неожиданно оказалась в налоговой инспекции района  в отделе обслуживающем физические лица.
            С детства мне снились вещие  сны - так говорила бабушка, когда я пересказывала ей очередное сновидение. Я их боялась. Боюсь, и по сей день! Многое за долгие годы забылось, стёрлось из памяти, но свои сны,  помню. Мои сновидения так умело переплетаются с реальной жизнью, что непонятно, где сны и мечты, а где настоящая жизнь. Это-то и настораживает меня и пугает.
           Помню как сегодня! Я в гостях у бабы Води, маминой мамы. Мне десять лет, или чуть больше. Просыпаюсь с рассветом. От страха, что у меня выпали зубы, вожу языком по дёснам. Вроде зубки на месте.
          -   Бабушка! Бабушка! где ты? Иди ко мне, - у меня дрожит голос, трясутся губы.
          - Что случилось, Любонька? Да ты вся дрожишь,- удивляется бабушка, гладя меня по головке и прижимая к себе, старается успокоить.
          -   Мне приснилось, что у меня выпал передний зуб, или два…  И кровь, кровь… - громко кричу я, водя   указательным пальцем по передним зубам.
           -   Тихо, тихо. Всех перебудишь. Вероятно, тетке Мане совсем плохо и она хочет тебя видеть. Давай собирайся.  Еще успеешь на автобус. Вставай, тебе надо домой, - торопит меня бабушка, помогая собраться в дорогу.
             Тетя Маня – это папина родная сестра. Добрая тетка очень любила меня. У неё не было дочерей, только сын. Последние два года она очень болела. Летом слегла, и больше не встала с постели. Я успела на автобус и, приехав, домой, побежала к ней. Тётя Маня в последний раз обняла меня – ночью она скончалась.
            Таким снам не позавидуешь! Я не люблю свои сновидения. Не умею их трактовать, хотя и приобрела сонник, в котором никогда не найдёшь то, о чём привиделось.         
            Перед поступлением в техникум после окончания восьми классов гуляла я в ночных видениях по своему огороду. Иду, значит,  по меже,   встречаю почтальонку бабу Сашу, которая вручает мне письмо.  Сообщение из техникума. Читаю – Убоженко Л. Н. не прошла отборочный конкурс. Приснившимся видениям  не придала особого значения, но через месяц все сбылось в точности, как во сне. Баба Саша среди огородов вручила мне конверт. Прочитала я  уведомление, огорчившее меня, что не принята в техникум. Только тут я  вспомнила сон. Баба Водя рассудила:
       -   В огороде бродила… знать к огорчению. Не поступила… 
         Ночные видения – они окружали меня расплывчатыми тенями тогда, когда я волновалась по поводу какого-то события в своей жизни. Переживая, я  искала ответы на свои вопросы, двусмысленные предсказания являлись мне во сне, но я не умела их трактовать. 
           Юле исполнилось полгода, когда у нее по моей вине заболели горло и уши. Дала ей морковный сок из холодильника, забыв подогреть. Дочь вылечила народными средствами. Переживала за этот случай. Стала трястись над малышкой, боясь ей навредить.  Извела себя непонятными страхами. После бессонных ночей окутал меня сон. Бабушка Водя к тому времени умерла. Появилась добрая  старушка в моих ночных грёзах, как живая, отчитала меня: «Хватит изводить себя! Ребенок у тебя абсолютно здоровый…»  Успокоилась, перестала нервничать по поводу простуд Юли.  Верила я ей всегда, поверила и тут.  Маленькой  своими переживаниями я всегда делилась только с бабой Водей. Она никогда не смеялась над моими страхами, как многие взрослые.
          Необычные сказки я умела выдумывать уже в лет десять. Рассказывала их всем, кто готов был меня слушать. Соседка баба Саша обзывала меня неисправимой лгуньей.
        -  Нет никаких ведьм на болоте. Опять придумала.
        - А моя бабушка говорит, что там, в топях живёт старая и страшная колдунья.  Она может превратить меня в лягушку, как в сказке, которую мне прочитал Толя.
         - Так это же в сказке! Выдумщица ты, Люба. Хотя, что нам делать? Давай, дальше продолжай…   
      Маму беспокоили мои странные видения, переложенные в сказки,  которым я верила.
         -  Люба меня беспокоит. Целыми часами сидит среди цветов.  Вся в своих фантазиях о леших и колдуньях. С детьми не любит играться, всё что-то придумывает и рассказывает  детям…   взрослым, - делилась своими заботами мать с бабушкой.
         -  Ничего, подрастет – поймет, кому и о чем можно гутарить. Но ты не запрещай ей  сказки калякать,  а то совсем перестанет общаться с детьми, - возразила ей бабушка.
          Разговоры между бабушкой и мамой  наводили меня  на мысль о том,  что мама меня  любит меньше чем моих братьев и сестёр. Какая я то не такая? Это меня огорчало, мне не хотелось ни с кем общаться.
        -   Бабушка, меня мама любит? Скажи, любит? Она  постоянно сердится на меня,-  допытывалась я у бабушки, прижимаясь и ласкаясь к ней.
        -  Любит, очень любит. Соседи ныне сердитые, внученька. Обидеть могут. Меньше калякай с бабой Сашей о том, что говорят в доме. Разнесёт дурны слова по деревне…  До ума тебе дорасти надо. Открыто сердечко у тебя для люда.  Людины… они разны. Я за тебя молюсь. Бог милостив, - успокаивала меня бабушка, гладя по головке.
           Мир людей - он чаще жесток, чем добр и чаще глуп, чем мудр.  Приходилось семье моих родителей всю жизнь бороться за свое место под солнцем и выживать. По их стопам следовала и я.
           Обращаюсь к тебе, читатель! Когда тебя обижают, ты тоже стараешься обидеть и унизить себе подобного человека?  Нет?! Это прекрасно, еще лучше, если ты придешь на помощь обиженному и нуждающемуся земляку. Ведь современное общество готово быстрее затоптать слабого, чем ему помочь. Нет счастья в богатстве, когда ты одинок и ожесточен, нет покоя и гармонии в душе, когда ты ненавидишь всех. Счастье только в любви, в желании помочь ближнему и тому, кто нуждается в поддержке и добром слове.  Там, где ненависть, зависть, злоба и жадность – там только черная стена смерти,  душевной смерти. 
              Мне повезло в жизни, потому что долгожданная встреча с порядочным мужчиной моей мечты, юношеской мечты, разве это не подарок судьбы? Я встретила на своем пути светлого душевного парня, умеющего любить и заботиться о своей семье.  Я и дети  счастливы с ним. Его искренность, душевная поддержка  и забота дают мне силы преодолевать жизненные трудности, и особенно на работе, где столько сложностей, ещё больше завистников.   
               Жаркое солнечное лето 1994 года Володя и сын были неразлучны. Диме предстояло идти в первый класс. Детсад мальчишка не любил, проводя время с отцом. На рыбалку отправлялись на велосипедах, или на автомобиле, когда путь предстоял не ближний. Съездили в конце августа папа и сын за сливами, не забыли прихватить с собой Юлю.
          -   Да вы нарвали слив на всё село? – изумилась я, видя  расставленные  вёдра в гараже наполненные плодами.
          -  Не шуми! Продам. Отнесу бабам на хлебозавод. Они просили. Оставляй, сколько тебе надо. С остальными сам разберусь, на бензин денежки потрачу…
          -    А нам на конфеты? Мы собирали, - подала голос дочь.
          -    Это обязательно, - заверил добрый папочка усталым деткам.
             Продал в тот же день, купив дочке и сыну конфет и печенья. От ужина милые деточки отказались, наевшись сладостей.
          -   Не каждый день! Не каждый. Не сердись…
          Сидели за столом вдвоём, муж лукаво поглядывал на меня. Сердиться на него было невозможно.
           Осенью почувствовала, что Володя стал отдаляться от меня, - замкнулся от общения не только со мной, но и с детьми. Стал молчаливым, начал избегать нас, всё  чаще и чаще лежал на диване лицом к стене, прося, его не тревожить. Обеспокоилась,  задумалась, начав задавать себе вопросы,  - что происходит, почему он ведет себя так? Раньше такой внимательный ко мне и детям, теперь он ушел в себя, не рад нам. Ответ на свой вопрос получила как всегда во сне.  Не сумела понять,  не придала видениям значения. Чудесная яблонька с красными крупными яблоками приснилась мне. Стояло зеленоё раскидистое деревце перед нашим домом, маня к себе наливными ярко-красными плодами. Красивый сон, решила я, он не может нести в себе плохое значение.
              Разве я могла  подумать, что Володя призывался в мир иной. Да и вообще разве об этом думают в сорок лет?!  Муж неважно себя чувствовал, но ходил на работу. И всё же какое-то тревожное таинство окружало его. Я видела в его глазах холод, а ещё равнодушие к жизни.  Тревога, непонятная тревога продолжала сжимать моё сердечко.  Чувствовала, что теряю его, что он скоро уйдет  из моей жизни.  Не нашла ничего лучшего кроме глупых бабьих подозрений - стала  ревновать мужа.
           -   Скажи, ты собрался уйти из семьи? У тебя появилась другая женщина? Что ты задумал? – добивалась я от него ответа, он сердился.
           -  Что ты придумала? Никуда  уходить не собираюсь. Куда я от вас денусь? Без вас пропаду, - отвечал муж  в шутливой форме.
            Шутил, а в его глазах  я видела грусть и обреченность.  Хотелось кричать, трясти его и весь мир от безысходности. А поможет? 
               
                СМЕРТЬ МУЖА.  ИНЫЕ МИРЫ.               
              Уход Володи из  жизни был тихим и спокойным. Ничего в  этот ноябрьский день 1994 года не предвещало плохого, а тем более смерти.
              Утром Володя вернулся с работы, жалуясь, что плохо себя чувствует. Бледное лицо, скорбный взгляд и весь его болезненный вид просто кричали, что ему очень плохо.  Разволновалась, вызвала скорую помощь, поехала с ним в поликлинику. Ехать в областную больницу отказался. Врачи районной поликлиники решили: «Обследуем его на месте». В больнице, куда  зашла к  нему после работы, муж лежал на койке, посматривая на меня с виноватой улыбкой.  Был вроде рядом, и одновременно где-то далеко.
           -  Что так смотришь на меня? Все образуется, не первый раз, - старался  он успокоить меня. – Иди домой. Накормишь детей и вернёшься ко мне, - слова подбирались им с трудом.
            Вернулась через час. Володя спал, дыхание еле слышно, хотя капельница была подсоединена к руке.
          -  Валентина Николаевна, что у него с дыханием, посмотрите? Мужу плохо! – позвала я медсестру.
          -  Ему ввели успокоительное средство,  он спит, - успокоила меня молодая женщина и вышла из палаты.
               Уселась на койку рядом с мужем, погладила тихонько руку, никакой реакции на мое присутствие. Володя в спортивном костюме лежал поверх одеяла, вытянув ноги, одна рука вдоль туловища, вторая подсоединена к капельнице. Родное, до боли любимое лицо  постепенно успокаивалось, покрывалось странной бледностью, морщины разглаживались,  дыхание, казалось, исчезло совсем. Черты воскового лица заострились. Его вид пугающе подействовал на меня, я вновь  позвала медсестру. Она подошла, посмотрела на больного, лицо у медички побледнело под стать Володиному.  Она побежала за доктором. Вернулись вместе. Доктор быстро убрал капельницу, начал делать мужу искусственное дыхание. Жизнь уже покинула Володю, хотя внешне он лежал, как живой -  с  нежной улыбкой на лице. Эта прощальная улыбка ударила меня приступом  боли в самое сердце. Жизнь ушла сразу. Тепло уходило из него медленно, и мне не верилось, что он умер. Обняла, стараясь согреть мужа. Медсестре с доктором пришлось меня уговаривать, - оставить умершего.   
     -   Он тёплый… он живой…
     - Милая моя, нельзя тебе  находиться около него, - тревожно говорила медсестра, обнимая меня за талию и стараясь увести от мужа. – Остывают они долго…
     -  Мы всё сделали, что могли…всё!.. - приговаривал пожилой седой доктор с пугающе равнодушным лицом. 
        Мне хотелось крикнуть – вы же анализы крови взяли у него у сонного, вернее, у умирающего! За целый день не удосужились это сделать?! Вялость и безразличие окутали моё тело, сделав ноги ватными. Мысли в голове путались. Я то отходила от дорогого мне мужчины, то вновь возвращалась. Врач увёл меня к себе в кабинет, усадил на стул, придвинул ко мне  телефон, убеждая сообщить о смерти мужа родственникам. 
    -    Сестра, говоришь, живёт в городе,  звони ей. Приедет, побудет с тобою. Номер телефона помнишь? – суетился полный среднего роста мужчина, протягивая мне лист бумаги. – Вот здесь подпиши, что отказываешься от вскрытия…
          Смерть любимого мужчины  приму и поверю в нее намного позже, когда пойму, что я без него очень и очень одинока.   
           Похороны. Родные сестры о чем-то меня спрашивают, все что-то делают, а мое сознание задернулось пеленой, так легче сердцу - организм защищал себя сам.  Выдержала отпевание мужа в церкви, опускание гроба в могилу. Со мною, или с ним, не помню, была икона Казанской Божьей Матери. Взяла я, её, чтобы проводить вместе в последний путь хозяина дома.  В памяти запечатлелись алые розы на первом белом снегу в ноябре на холмике могилки. Мы ушли - розы остались и алели на ярко-белом холме, оплакивая раннюю смерть Володи. Уходили медленно, оглядываясь и скользя по мокрому снегу. Мне, казалось,  он  с нами - незримый и сочувствующий жене и детям. Ему приятно было видеть родных братьев, которые приехали на его похороны, хотелось ободрить и поддержать меня. В последних словах мужа, которые он сказал соседу, заходившему к нему, когда я бегала домой кормить детей, была забота о семье: «Как они будут жить без меня? Трудно им придется…» Сосед передал мне эти слова после похорон, когда уже осмыслила все происшедшее и могла спокойно воспринимать разговоры о Володе. Хотя мое сознание продолжало отторгать мысль о том, что я его никогда не увижу. В этот период часто  ко мне приезжала мама, обеспокоенная моей замкнутостью и молчанием, пыталась меня расшевелить.
          - Время лечит. Пройдет полгода… год, тебе станет легче. Держись, дочь, - старалась она приободрить меня. - Юлю с Димой не обижай, приласкай их. А с сыном надо и заниматься, ведь первый класс, - донимала меня мама и одновременно  заставляла думать о жизни.
              Дочери тринадцать лет, она понимает ситуацию и спокойнее переносит смерть отца. Диме семь, потеряв отца, боится потерять меня, поэтому постоянно вертится  рядом. Стоит мне тяжело вздохнуть, он тут же старается заглянуть мне в глаза, чтобы  понять - плачу я или нет. Не отходит от меня, стараясь крепче прижаться  ко мне, боясь своих страхов.
        -  Тебе плохо? Ты  всегда будешь со мной?
        -   Все хорошо. Мама тебя любит и всегда будет с тобой. Сейчас давай делать уроки, - говорю  спокойно, теребя волосы на голове сынишки.   
             Заставляю себя улыбаться.  Благодаря сыну  цепляюсь за жизнь, хожу на работу, возвращаюсь к повседневным делам. Днем не даю воли своим больным эмоциям, нахожу разные дела и загружаю голову ежедневными проблемами на работе и дома.  Вечером ловлю себя  на мысли, что жду мужа с работы, непроизвольно прислушиваюсь к шагам за дверью.   Заслышав похожие медленные шаги в коридоре, не выдерживаю, подхожу и открываю дверь – никого.  Ничего не могу с собой поделать - подхожу к окну, когда слышу звук подъезжающей к дому машины. Вдруг – Володя?! Ночью, оставшись один на один со своим одиночеством, моя душа безмолвно кричит, взывает и просит помощи у Бога – помоги выдержать потерю  любимого человека! Господи, помоги пережить боль утраты! Бессознательно в голову лезут вопросы -  где ты, Володя? Куда ушел? Хорошо там, или плохо?  Со времени смерти мужа прошло два  месяца. Увидела его  ночью в тревожном сновидении. Уснула или в очередной раз пыталась уговорить себя уснуть, забыться во сне от тяжелых дум о нём. Металась на кровати. Передо мною медленно, будто в дымке возник затуманенный расплывчатый образ мужа. Странное видение в образе любимого колыхалось над растерянной Любой. Меня сковало в постели от страха. Отупело сознание от увиденного образа. Очертания лица и тела  неясные, прозрачные.  Голос?! Слышу его голос, и  одолевающие меня страхи уползают.
          -   Прошу, очень прошу… Не зови меня больше… Меня того уже нет. Если будешь так тосковать и звать, я приду, приду неволей... Приду … другой. У меня все хорошо. Не надо звать… не надо, - голос замолчал, зримое видение исчезло.
          Слова неподдельной тоски остались звенеть у меня в голове.              Успокоившись, думая о детях, встала, прошлась по квартире, нигде – никого. Дочь и сын спокойно спали. Меня охватило оцепенение, кого в действительности я видела? Показалось?! Очередной сон? Почему не позволяется плакать и тосковать по любимому человеку, без которого жизнь одинока? Думала, размышляла, но реветь по ночам перестала,  как говорится в народе -  будто «бабки отшептали».  Стала спокойно спать, перестала стенать и звать мужа. Ночное видение повлияло на меня благотворно. Сердце поверило словам любимого, я перестала беспокоить его душеньку плачем.
         Сплю по ночам  крепко, без тревог, но внутри сознания, подспудно жду  известий и встреч с мужем. Как это будет - не тревожусь, не от меня зависят странные видения. Сердцем чувствую, что увижу его в своих сновидениях! Постепенно возвращаюсь к жизни, реально и осознанно  приходит понимание, что я одна у своих детей.  Отец мой умер, родители Володи тоже. Моей матушке за семьдесят. Я нужна  дочери и сыну здоровой, позитивной, умеющей справляться с трудностями и помогать детям во всем. Страдания и тоска терзали моё сердечко, - как с этим справиться? Наваливала на себя груз повседневных дел  и забот на работе и дома. Заботы отвлекали от дум, но боль на сердце оставалась… 
         Желудок беспокоил меня давно, ещё чувствовала боли в месте, где печень. Обратилась в больницу. Обследовали, предложили операцию. Где взять душевные силы, чтобы пережить все неприятности? На помощь  божьим умыслом  стал являться мне  во снах муж. Как в далёком детстве стала видеть по ночам видения. Уносили они меня на встречу к любящей  душе Володи. Связала душевная тоска и светлая любовь крепко накрепко нас.  Милый, но уже чужой он поддерживал  меня морально, внушал позитивные мысли, не давал падать духом. 
         Когда мы увиделись в первый раз, Володя показал мне свой  мир, где обитала его душа. Добирались мы в место обитания  в пустом поезде, так показалось мне вначале. Оглядевшись, поняла, что в нем полно пассажиров, которые лежали на полках в белых одеждах. Лежали тихо, не шевелясь. Не сразу, но я уразумела, что это покойники.  Стало не по себе в вагоне призраков. Страха не чувствовала. Володя рядом. Понимала, не случится ничего плохого. И всё же мне неприятно находится в  поезде, неуютно. Душа мужа почувствовала моё раздвоение. Миг, и мы оказываемся на платформе. 
          - Здесь тебя никто не обидит. Просто я показал, как мы попадаем в другой светлый мир душ. Все хорошо? – Володя явно волновался за меня, задавая простой вопрос о моём самочувствии.
          - Да, нормально. Просто неприятно. В этом поезде душа мертвеет. Не обижайся, все уже позади.  Хочу посмотреть твой мир! - восклицаю я, стараясь выгнать из памяти увиденное зрелище в вагоне.
          Мы движемся с платформы в мир духов. Выглядим, как две светлые тени, находящиеся в постоянном движении.  Мне  нравится летать. Тепло и нега окутали мою душу. Понимаю, что нахожусь в странном мире, где царят тишь и спокойствие. Прекрасная природа   замерла - нет ветра, нет движения. Всё застыло в покое. Чистый ароматный воздух наполнен негой. Среди чудесной природы не чувствуется тревоги.  Мне захотелось  расслабиться и отдохнуть под деревом с крупными округлыми ярко-зелёными листьями. Огромные, сочные и яркие лепестки цветов около него удержали меня от этого желания.  Большие соцветия неприятно подействовали на мой разум.  Веселые солнечные краски природы радовали глаза. Решила пролететь над яркой зеленью удивительного мира, чтобы лучше рассмотреть его. Увидела, что Володя машет рукой, зовет к себе – оказывается, пора возвращаться из сна. Во время встречи он находится на расстоянии от меня. Вижу умиротворение на его благостном лице, слышу родной голос, делюсь с ним своими проблемами.
         -   Здесь красиво, но как-то непривычно! Тишина настораживает, колокольчики тихо звенят в голове. Летать нравится –  необычное ощущение лёгкости. Да, мне нужно поговорить с тобой. Выслушай. Мне предлагают операцию. Мне страшно. Нашли, что-то в желчном… не знаю, что делать?
           -  Время сна истекает. Слушай внимательно. На операцию не соглашайся. Ешь больше овощей и пищу, которая не беспокоит желудок. Время покажет, что дальше  делать,  - проговорил Володя, и спешно  исчез. 
             Проснулась. Вспоминаю сон,  удивляясь всему увиденному в нём. Отмечаю, что ни насекомых, ни птиц я не видела в том мире, где теперь муж. Из животных  заметила  белых чистеньких коз, пасущихся на зеленом лугу. А какие крупные и яркие цветы – красные, желтые!  Их соцветия ростом с меня. Возник вопрос – где Володя живет? Строений  не видела. Решила,  задам вопрос об этом в следующем сне.
         Дождалась сон. Нахожусь в детской около спящих детей.  Сердцем почувствовала, что Володя  в спальне. Спешу к нему, сердечко радостно бьется и замирает от ожидания предстоящей встречи в стенах дома. Открываю дверь в комнату и замираю на пороге от неожиданности. Володенька лежит на  диване,  в своей любимом позе - свернувшись клубочком. Так меньше у него болят ноги. Двинулась к нему, чтобы обнять, прижаться самой к любимому, ведь я так соскучилась по мужу. Невидимая стена   между нами. Стена, которую я не вижу, но она не дает подойти к нему. Мысленно Володя успокаивает меня, объясняет, что мы с ним только видимость. 
           -   Успокойся. Мне жаль. Мы не можем обняться. Меня того уже нет. Я в другом мире. Но всей душой люблю тебя, дочь и сына. Редко, но мы будем видеться. Не надо так страдать. Цени жизнь и поверь, у тебя все будет хорошо. Я рядом, всегда рядом, - говорит тихо, и я ловлю каждое его слово.   
           - Хорошо. Не буду делать резких движений к тебе. Ты только приходи. Без тебя так тоскливо. Не обижайся, так рада тебя видеть, - что-то еще говорю, стараясь успокоиться.
          -   Твои движения это только видимость.  А вот страдания души нельзя допускать даже во сне.  Как себя чувствуешь? Как здоровье? Есть боли, или ушли?
       -   От операции отказалась. Мама привезла книги Малахова о правильном питании и очищении организма, сижу на диете. Питаюсь в основном  овощами и кашами. Боли ушли, стала худеть, - делюсь с мужем состоянием здоровья.   
        -   Вот и хорошо! Принеси мне воды, - просит Володя, и я понимаю, стоит мне выйти из комнаты, и он уйдет.
     Стою, как вкопанная, что-то надо спросить, но я забыла.  Муж настойчиво просит выйти, ухожу и снова возвращаюсь – его нет.
             Проснувшись, пытаюсь осмыслить все увиденное. Получается, что во снах встречаются наши души. Мы с Володей только видения – видения памяти. Вспоминаю детали сновидения. На нём были его любимые синие джинсы и свитер, а похоронили его в новом костюме. Лежал на диване  на двух подушках, положив правую руку под голову. Утешаю себя, - главное,  муж не исчез бесследно, душа его осталась существовать. Мы с ним можем общаться  во снах, которые  буду ждать каждую ночь.   
             Занимаюсь своим здоровьем. Перешла на овощи и борщи, отказалась от сладкого и жирного, от  выпечки, но от мяса отказаться не смогла. Прошли февраль, март, апрель, я похудела на десять килограмм. Меньше стала беспокоить печень, ушли головные боли, улучшился цвет лица. Ощущение такое -  будто вышла из долгой зимней, тяжелой спячки. Чувствую себя легко и бодро. Светлое, позитивное настроение, окутав меня волнами надежды, помогало быстро решать все проблемы, создаваемые жизнью. Состояние здоровья улучшилось – спасибо  своей силе воли и  душе мужа, убедившей меня  заняться проблемами здоровья. На работе стали шушукаться коллеги:  «Расцвела, вместо того, чтобы плакать и страдать по мужу...»
       -   Любовь Николаевна, вы так похорошели! Вероятно, влюбились. Кто же этот мужчина? Вроде около вас никого не видим. Да и рано еще, только полгода прошло после смерти твоего муженька, - старалась подколоть меня бухгалтер налоговой.
        -   Меньше ешь пирожных, будешь тоже хорошо выглядеть, - шучу я, а правду сказать нельзя, не поймут, запишут в сумасшедшие.
      Приходилось не обращать внимания на косые взгляды, зависть, обсуждения. Пусть себе шепчутся! Буду идти своим мирным душевным путем.  Бог мне судья. 
             Свое место обитания Володя показывает редко, в основном встречаемся в нашем мире. Каждый день стараюсь лечь спать пораньше, в надежде увидеть мужа в сновидениях. Обычно вижу его  в нашей квартире, где он комфортно чувствует себя, лежа на диване. Устраиваюсь на стуле недалеко от него. Рассуждаем о жизни и смерти. Прикасаться к нему нельзя, тут же исчезнет  сон.  Волнуюсь каждую встречу, жду зыбких видений, как  влюбленная женщина.
         -    Володенька, наш сынок  хорошо читает, учится без троек. Очень скучает по тебе. Купила мед. Представляешь, он вспомнил, что ты ел его с черным хлебом. Попросил у меня чёрного ржаного … Юля взрослеет, старается помогать по дому, - рассказываю  о своем житье - бытье, стараясь умолчать о мелких проблемах.
 Лежит не шевелясь. Догадываюсь по его милой ухмылке, что он ведает обо всем, что происходит в моей жизни.
         -   Юля молодец! С Димой тебе сложнее, - замечает муж. – Мальчишка! Упрямый мальчишка… будь к нему построже…
           -   Повредил себе ногу,  наложили гипс. Приходится с ним заниматься. Ладно, ты мне расскажи, там, где ты сейчас находишься, есть жилье? Я видела только прекрасную природу.
          -   Ты была в светлом и чудесном месте. Души умерших людей обитают там временно. Это чистилище темных грехов человеческих душ, - тихо отвечает Володя.
          -   Интересно как?! А что дальше? - нетерпеливо спрашиваю его.
          - Затем, надеюсь, буду жить в более совершенном мире. Может это параллельный мир, или другая планета. Точно не знаю, - ответив так, он просит не смотреть на него и исчезает.   
           Проснувшись,  задумалась о смерти. Получается, люди не исчезают бесследно. Их души живут вечно. Раздумываю, уставившись в потолок – хорошо, если это правда?! Верить, не верить туманным галлюцинациям!  Если душа несет в себе свет добра, тепла, любви и веры, то она попадает в мир  света и вечности? И снова в голове завертелся вопрос, -  где обитают темные души, наполненные злобой, ненавистью, завистью и жадностью?   Запала мне мысль о злых и бессердечных людях в беспокойную головушку,  вертится в голове, не даёт покоя собственному разуму. Взывает, просит ответа  у Божественного Разума. Однажды ночью объяло меня сонное проведение.   Разум ли,  сознание ли увидели, как разверзлась земля на одно мгновение. В глубокой расщелине  под землей метались серые тени темных злобных душ. Притягивал их к себе огненный центр земли. Никто не жарил ничтожные души на сковородках, они растворялись центром земли, как ненужный металлолом в огненной лаве. От увиденного моё сердечко заледенело. В головушке пронеслось - таких неприкаянных  и напитанных ядом  зависти и ненависти душ становится все больше и больше на планете Земля. Как быть? Внутренности земли переполнены тягостными призраками. Расщелина в земле открылась на мгновение и тотчас закрылась. В это миг серые мечущиеся тени нераскаявшихся душ кинулись к свету, надеясь на милость Божью. Напрасно! Чуда не свершилось!
          -    Господи, Божественный Разум, ответь, кто может повлиять на людей, чтобы они были более милостивы  к себе? Вразуми. Почему большинство человечества на планете не задумывается о чистоте своей души? Как помочь людям? – эти вопросы стала задавать себе, когда проснулась и ужаснулась увиденному во сне.
      «Земля внутри переполнена завистливыми, злобными, темными душами, что ведет к катастрофам и неблагоприятным изменениям на земле. Человек должен постоянно работать над собой, чтобы изгнать из себя зависть, жадность, ненависть и полюбить ближнего, как самого себя, - внутри меня звучал голос, давая ответы на мои вопросы. -  Вера, только подлинная вера и стремление  к самосовершенству помогут человеку. Неравенство существует только на земле среди людей. Перед Богом все равны. Можно верить в Божественный Разум, можно не верить, - главное  жить в труде, в любви к ближнему, такому же, как ты сам. Не отбирать друг у друга веру в справедливость и надежду на счастливое будущее…»
              Ответ не удивил меня, я ожидала услышать нечто подобное. В действительности, сколько людей в нашем современном государстве стремятся разбогатеть любыми способами, даже идя на преступления. Страшные девяностые годы, сколько молодых  и талантливых ребят вы унесли из этого мира, - куда?  Семье для нормальной  и счастливой жизни требуется не так уж и много материальных средств. Однако  как полюбить соседа-скандалиста, не реагирующего ни на чьи увещевания, как? Познав изнанку жизни, я не могу относиться ко многим окружающим меня людям с доброжелательностью. Я, просто стараясь как можно меньше общаться с завистливыми соседями, со сплетницами, с озлобленными знакомыми.   
             Весной  в самый тяжелый период своей жизни  пришла на могилу к отцу, чтобы поделиться  проблемами и потерями. Разревелась, рассказывая ему о наболевшем на сердце! Знала, папа поймет меня и пожалеет, как когда-то в детстве жалел маленькую светлую душой девочку, стремящуюся к добру и справедливости.
     -    Прости, папа, что давно не была у тебя. Умер Володя. Все от меня чего-то хотят. Пожалеть некому... Мне без него так плохо, - рыдания не дают дальше говорить, стараюсь успокоиться, взять себя в руки.
            Ухожу с кладбища умиротворенной – высказалась,  стало легче. Может, через пару дней или через неделю, увидела отца во сне  молодого и сильного, каким запомнила детская память. Сидели с ним на «гусином» лугу среди желтеньких цветочков гусиной лапчатки, мирно разговаривая. Его рука, как в далеком детстве, гладила меня по вихрастой головке,  я счастливо улыбалась. Не помню, о чем беседовали, но, проснувшись, почувствовала благодать и умиротворение на сердце. Пришла уверенность, что все в моей жизни будет в порядке, даже если будут падения и ушибы – поднимусь и пойду дальше. 
              Еще при жизни мужа мы с соседями снизу решили пристроить по комнате. Они на первом этаже, моя семья на втором. Фундамент сделали совместно при жизни мужа. Приближалась весна, я размышляла - мужа нет, кто будет заниматься стройкой? Понимая, что не справлюсь с данной проблемой, решила отказаться от пристройки. Соседи молчали, сочувствуя мне. Потревожили меня брат с сестрой, надеясь уговорить сестрёнку, продолжить начатое дело. Они доказали мне, что все получится с их помощью. Брат Толя и муж сестры пообещали сделать кладку стен из  кирпича, а также крышу к пристройке.
           -  Кладку стен мы с Сергеем возведём в выходные. Завози кирпич, - объяснял суть дела Анатолий. – Крышу покроем.  Успеем за лето…
         -  Сделать стяжку стен, поставить окна и двери наймешь рабочих. Да, ещё отопление потребуется провести. Это уже ближе к осени,  - уговаривала меня сестра. 
            Согласилась. Непросто далась мне стройка, но я  справилась благодаря родным людям.  Муж! Мне казалось, что он рядом! Не видела, но ощущала его присутствие около себя. Он подбадривал меня, когда приходил ночами во снах. Он укладывал кирпич вместе со мной на поддоны, снимая с меня усталость и возвращая мне утраченные за день силы. 
          -  Пора возвращаться. Идем, - звал его чей-то невидимый голос во сне.
          - Еще немного. Я должен помочь жене, ей сейчас трудно. Она строится, - отвечал Володя, помогая носить раствор.
 Невидимый он поднимал его в ведрах на второй этаж, идя рядом со мною, где кипела работа. Мне становилось легче от его внимания, возвращались бодрость духа и желание созидать.
             Его участие и забота обо мне мобилизовали меня на решение проблем, связанных со стройкой. Сосед оказался неспешным, пришлось тянуть и его. Вместе съездили за кирпичом, вместе привезли материал на крышу. Стены возводили по отдельности. Договорилась с крановщиком. Рано утром до начала рабочего дня он поднял мне плиты и поддоны с кирпичом на второй этаж. Каждый день приходилось с кем-то договариваться и решать вопросы, чтобы стройка двигалась. Беспокоилась, торопилась закончить основные работы по теплу. К концу лета пристройку подвели под крышу, остались отделочные работы.   
            В ноябре исполнялся год после смерти мужа. Мне хотелось к этому дню  завершить отделку в двух новых комнатах, но прежде требовалось установить отопительные батареи. Я не знала к кому обратиться с этим вопросом, но все получилось само собой, будто муж ведал мою печаль и исполнил её удивительным для меня образом. Летним вечером, поставив велосипед сына в гараж, стояла около него, закрывая двери на замок.
     -    Накатался?! Подтягивал вчера ему цепь… - услышала голос друга мужа, который незаметно подошёл ко мне.
     -   Спасибо! Носится как угорелый! Не выдержала цепь, растянулась! – ответила ему и, закрыв на замок гараж, повернулась к мужчине. 
     -   Вижу, что пристройку возвели. Отопление провела? – начал издалека Костя разговор.
     -   Даже не знаю к кому обратиться насчет этого дела, - вздохнула я, кивнув рукой. – Заботы и заботы с этой стройкой. Не рада, что затеяла…
      -  Всё нормально! – перебил меня мужчина, всматриваясь в моё опечаленное лицо. – Я обещал Володьке, когда он жив был, что сделаю отопление. Насчет этого не волнуйся. Идём, посмотрим, какие трубы нужны, и какой метраж потребуется. Помогу достать…   
        Главную заботу снял с моих женских плеч Константин. Никто ведь не ведал об его обещании мужу. Никто! Хороший друг у моего супруга оказался, - с совестью. Значит рядом с ним свет и Бог. «Хороший человек рядом – прибыль в дом,», - так обычно говорила бабушка Водя. В моей голове мельтешили, горячились мысли благодарности.
     - Спасибо, Костя! Спасибо! Не знаю, чтобы я без тебя делала?! Пошли. 
      В пристройке при помощи моего сынишки Константин сделал нужные замеры. Сняла с книжки последние деньги, чтобы расплатиться с ним за работу. Не взял  денег у меня Костя, не взял.
     -  Какие деньги?! Одна двоих детей растишь…
       Ждала, очень ждала  дату смерти мужа. Временным, казалось мне его отсутствие. Верила моя душенька, надеялась на его возвращение. Разум понимал невозможность возрождения. Никто ещё оттуда не приходил... Но надежда умирает последней – таилось её маковое зёрнышко в душе, искрилось, не выпускало из  сладостного плена ожидания сердечко. Именно к этой дате мне хотелось доделать всё в пристройке, чтобы Володя увидел нашу общую мечту исполненной. Две комнаты были, не только обклеены обоями, но и обставлены мебелью. Успела! Но он не вернулся в эту жизнь ко мне. Ходила из комнаты в комнату, окончательно разумея, что муж не вернётся в мою жизнь. Горечью обнесло моё сердечко, когда сознание приняло, уразумело смерть любимого человека. Сорок девять лет было ему.
       Через год пришло окончательное понимание, что мне предстоит жить без любимого. Сидела одна на кровати в новой спальне, в голове носились неприкаянные мысли.  Для чего строила? Детям? Вырастут, разъедутся, останусь одна… 
        Усталость подобралась ко мне незаметно. Поникла я не от физического труда и ежедневных забот, а от невозможности повернуть события вспять и вернуть мужа. Володя, в который раз, явился ко мне на помощь в сновидении на крещенской неделе.  Тихо объял меня сон.  Вижу - везёт меня муж с детьми на автомобиле на отдых к морю. Вчетвером  мы так счастливы. Особенно дети. Я любуюсь, видя, как они с отцом смеются и прыгают на песке. Яркое солнце над нами, голубое море рядом и горячий белый песок, согревающий нас всех четверых - вот оно счастье! Но только во сне! 
          Проснувшись, я улыбаюсь. На сердце пустота. Сбрасываю с себя одеяло, приказав сердечку – не хандрить! Решаю для себя -  этим летом обязательно поеду с детьми к морю. Готовиться к поездке начну с весны. Приобрету сыну, дочери и себе обновы. Закажу билеты. Надо жить! Веселее жить! Для детей жить!
        Отдых на море в Евпатории действительно удался, несмотря на то, что жили в частном секторе. Погода не подвела! Море рядом! Дети безвылазно в водной стихии. Самой мамочке недолго удавалось полежать на песочке. Чаще приходилось не спускать глаз с сына, который боролся с волнами в море. Оно плескалось у моих ног, я ждала, пока мальчишка наиграется с волнами. Свежие овощи и фрукты  покупала на рынке рано утром. Когда дети  спали, я готовила им завтрак – блины со сметаной. Обедали в кафе, недалеко от пляжа. Вернулись домой с корзинами спелых персиков и груш. Долго вспоминали отдых на синем море дождливой грустной осенью.               
          Унылая осенняя пора пришла незаметно. Листья ярким ковром устелили  землю,  шурша под ногами. Пахло прелью и старостью. Природа готовилась к долгому зимнему сну, запасаясь влагой. Именно осенью мне сделал предложение мужчина – пойти по жизни вместе. Слишком разными мы с ним оказались, вернее  душевно чужими. Сердцем почувствовала – не мой мужчина. Жёсткий и хваткий он во всём видел выгоду. Прямая противоположность чуткому и доброму Володе.
          Погожим осенним днем Николай пригласил меня на прогулку в лес по телефону, услышала: «Для серьезного разговора». Мысли лезли в голову разные! Всё-таки предприниматель, может, требуется какая консультация? Сердечко ёкало – зачем в лес? И один на один? Заехал за мной к концу рабочего дня на автомобиле. Ехали, говорили о разных пустяках. Похоже, что волновались оба. Наконец, ноябрьский лес. Поздняя осень  сохранила яркую увядающую красоту редких листьев на деревьях. В воздухе запах  сырости, прелости и грибов. Под нашими ногами желто-коричневый ковер. Солнечные блики играли среди обнаженных веток. С Николаем мы ровесники – каждому из нас около пятидесяти лет. Волнуемся и несём всякую словесную чушь, как подростки.  Худощавый мужчина с серыми холодными глазами, всегда знающий чего он хочет. Русые волосы зачёсаны назад над высоким лбом. Удлиненное строгое лицо с резко очерченными скулами. Знала от общих знакомых, что умеет за себя постоять, бывает резок и груб в словах. С чувствами и мнением окружающих его людей, даже близких не считается. Обеспеченный предприниматель занимался бизнесом, имел собственный магазин. С женой Николай расстался три года назад. Взрослые дети остались  жить с матерью. Оставил им огромный дом. Помог жене найти работу. Причиной развода, насколько я знала, стали постоянные «любовные» похождения Николая. Изменять жене начал после двадцати лет совместной жизни. Анна пыталась покончить с собой, не выдержав унижений со стороны мужа. Соседка вынула бабу из петли, вовремя зайдя в дом.  Николай поторопился расстаться с женой, надеясь таким образом пресечь сплетни. По поселку из уст в уста передавались нехорошие разговоры об его издевательствах над Анной. Он переселился во вновь построенный двухэтажный дом в центре поселка. Зажил в свое удовольствие, меняя молодых сожительниц. Внимание этого мужчины, конечно, льстило мне, но больше настораживало. Зачем согласилась на свидание? – ответа не нахожу и сегодня.
              К встрече Николай подготовился. Вынул из багажника и разложил на капоте автомобиля фрукты, сладости, открыл бутылку дорогого вина. Деревья окружали нас, сомкнув вверху кроны. Тихо, кружась, падали последние янтарные листья.
              -  Выпьем за нас. Ты мне нравишься, - уверенно продолжил мужчина, когда выпили. - Женщин у меня было много. Хорошо или плохо, но это в прошлом. Сейчас мне нужна порядочная женщина. Тебе здесь мужчину сложно найти. Лучшую партию, чем я, вряд ли встретишь. Тебе надо учить детей…  помогу, -  говорил, а взгляд его  был настороженным и жестким.
  Он не нашел нужных  слов,  я уклонилась от прямого ответа. 
          -    Николай, мы совсем не знаем друг друга. Столько сплетен и грязи  слышала о тебе.  Надо время, чтобы во всем разобраться. Прости. Жизнь все расставит по местам. Нам необходимо повстречаться, просто, каким то образом, познакомиться, - ответила я невпопад его мыслям и действиям.
 В голове мелькали горячечные мысли о муже. Как же Володя? Что будет с нашими встречами во сне?    
           Николай быстро собрал фрукты, положив их в машину, произнес: «Поехали». Хорошо, что не оставил в лесу, думала, глядя на его хмурое, замкнутое лицо. Ехали в грустном неловком молчании, непонятые друг другом, взбудораженные и подавленные недавним разговором, к которому не хотелось возвращаться.
          Для меня всё было понятно - Николай не являлся тем мужчиной, с кем мне хотелось бы  строить отношения и идти по жизни. Но его внимание мне льстило, будоражило угасшие мечты о личном счастье. Появилась надежда встретить своего мужчину. Пусть в пятьдесят лет, но встречу! А почему  нет? Предложений о новых встречах от Николая не последовало. Для него тоже всё было очевидным – не бросилась в объятия без раздумий, значит гордая и чужая!
          Благодаря одному единственному свиданию я похорошела, почувствовала себя желанной женщиной. Внимание мужчины, о котором по посёлку ходило много разных слухов, разбудило во мне угасшие чувства. Они зажглись от тлеющих угольков в сердце, желание любить вспыхнуло. Мои глаза засветились, краски жизни стали яркими и обнадеживающими. 
           Через две недели весь поселок заговорил о предстоящей свадьбе Николая  на подруге его дочери. Девчонка в два раза моложе жениха! Его это не смущало! Внимание успешного предпринимателя вскружило голову Елене. Сумел уговорить мужик не только молодую девушку, но и добился согласия на брак с нею, у ее матери. Пышная свадьба состоялась в ресторане перед Новым годом. Расходов Николай не жалел. Гулянье долго обсуждалось в поселке, а к концу зимы они расстались. Расстались скоропалительно, как и поженились!  Елена забеременела, решив оставить ребенка.  Николай требовал, чтобы она избавилась от него. Беременная женщина надеялась, что после развода ей с дитём достанется часть дома. Ее матушка трезвонила по поселку о богатстве, которое теперь будет у ее дочери и ребенка. Решением суда им ничего не досталось из недвижимости, кроме алиментов будущему дитю и матери. Даже эти крохи Елене приходилось получать через судебных приставов.
         Весной  случайно встретилась с Николаем на автобусной остановке. Ждала транспорт.  Проезжая мимо на собственном импортном автомобиле,  свободный и завидный жених предложил меня подвезти.   
         - Сделал такую глупость, женившись на девчонке, - каялся Николай, поглядывая на моё застывшее в маске безразличия лицо. -  Мне нужна взрослая женщина, умеющая понимать и прощать. У нас может что-то получиться? – спросил он меня напрямик.
        -  Извини, у тебя скоро появится ребенок. Елене ты нужен. О наших отношениях надо было думать тогда. Сейчас поздно, - как можно мягче ответила я.
        -  Ленке нужен не я, а мои деньги! Но она ничего не получит, - ответил с возмущением, по лицу пошли красные пятна. - Мы сразу договаривались с ней, что детей у нас не будет. Она нарушила обещание, - продолжил Николай,  в его голосе слышалась ненависть.   
             Я молчала, да и зачем взрослому человеку читать нотации, тем самым давать надежду на общение с ним. 
              Встречи с мужем во сне продолжаются.  Днем, живя в реальной повседневной жизни, где столько проблем на работе, я мечтаю о ночных свиданиях  с Володей.  Знаю, что во сне встречу мужа, который погасит все мои обиды, успокоит и даст силы новому дню. Однако приходит он  в мои сновидения все реже и реже. Чувствую себя достаточно сильной, чтобы выстоять перед жизненными бурями и невзгодами. Он это понимает.  Научилась мысленно разговаривать с мужем днем. Хотя уже не уверена – он даёт мне ответы на возникающие передо мной ежедневные проблемные вопросы, или я сама решаю их.    
       -  Не волнуйся, областная проверка скоро закончится, - звучит во мне его голос. - Ошибки в актах незначительные. Ты стараешься, работаешь, ты  умница. Все будет хорошо, - убаюкивает мое сознание муж и ко мне возвращаются жизненные силы, уверенность.
       -   Скоро три года, как тебя нет со мною. Где сейчас твоя душа обитает? – осторожно спрашиваю мужа, так как он не очень любит рассказывать о своем мире.
        Володя отвечает не сразу, я терпеливо жду ответа, давая ему время на размышления и возможность поделиться со мной впечатлениями об уже привычном   для него мире.
       -  Живу в параллельном мире, более совершенном, чем земной. Но земля является местом рождения человека, его души. Да, на планете Земля начинает свой род человечество! Дальше идет расселение светлых душ по планетам и параллельным мирам. В зависимости от одаренности и умственных способностей светлые души распределяются по планетам и мирам. Я понятно рассказываю?
       -    Да, понятно. А война у нас может быть с инопланетянами? Об этом постоянно говорят по телевизору, – задаю я мысленно, беспокоящий меня вопрос.
       -  Ну что ты? Нет! Планета Земля, вернее, рождающиеся на ней люди являются прародителями всех живущих во вселенной. Это люди воюют между собой и готовятся к войне в космосе. Инопланетян интересует население земли как их предков. Наоборот всю вселенную беспокоит озлобленность и агрессивность человечества… только и всего. Ведь озлобленные темные души уничтожаются самой землей, ты ведь знаешь… тебе было видение…
           Вспоминаю, с трудом вспоминаю, как выглядел муж при жизни. Стали забываться любимые черты. Черные волнистые волосы с проседью, к ним так хотелось всегда прикоснуться. Нежная трогательная улыбка на его лице расплывается в моей памяти, вызывая слёзы,  как я соскучилась по мужу! Воспоминания, они тянут меня в прошедшую жизнь  - я живу ими. Понимаю, что надо жить настоящим, не забывая о прошлом. Как, как забыть то, что не забывается?! 
        Вероятно, что я сама себя убедила, что нашу планету никто уничтожать не собирается. Да, она источник зла, но и источник добра и света, несущего вечность жизни в иные миры. Вселенная охраняет планету Земля, значит верить передачам по телевизору о конце света на земле не надо. От этих знаний мне ничуть не легче. Нет рядом любимого человечка, и вряд ли кто заменит мне его…
             Коллеги по работе завидуют мне – сколько у тебя энергии в твои-то годы и где ты берешь силы, чтобы успевать  сделать все  дома и на работе? Меня держат на плаву душевное тепло и любовь мужа,  я получаю их во снах. Он поддерживает меня в сновидениях и наяву, стараясь оградить душу любимой от пустых переживаний. Грамоты и премии на работе, вручаемые мне руководством, вызывают зависть и недовольство у сотрудников и коллег.
          -   Ты работаешь на износ, у тебя нет личной жизни. Работа, работа! Нам ставят тебя в пример… Надоело! Почему тебя волнует только работа? не понимаю, - выговаривает мне двадцати двухлетняя  Ирина, работающая со мной в одном отделе. - Ты уже дважды обежала, закрепленные за тобой улицы. Собрала земельный налог. Не сидится  тебе на месте! Начальник требует и нас собрать  налог со всех собственников! Ставит тебя в пример, - продолжает высказывать она мне свои претензии.
          -   Ирочка, мне скучно за рабочим столом без дела. Сколько надо потратить сил, чтобы высидеть день, ничего не делая? Дремать днем не умею как ты. Извини…
             Молодая работница просиживала за столом целыми днями. Главное своевременно получать зарплату в конце месяца. Трудолюбию меня научили родители. Они же научили думать и решать все вопросы конкретно на рабочем месте, не теряя зря время. Усталость обычно наваливается от отложенных в долгий ящик дел. Такие дела не дают покоя и душевного равновесия, иногда приносят неприятности, всплывая на планёрках. 
         Когда на очередном заседании начальник ставит меня в пример, коллеги возражают: «Ну, это же Максимова?! У нас не получается собрать налоги со всех. Умеет. Не всем дано».
        -  Учитесь. Присматривайтесь, как она работает с налогоплательщиками. Ведь умеет убеждать, и они ей верят, -  читает нравоучение подчинённым Семен Ильич.
            Сам, Семен Ильич относится ко мне с уважением и заботой.  Выделил мне два дня на ремонт крыши, когда бурей снесло часть шифера над моей квартирой.  Бухгалтера Нину Николаевну, пожелавшую эти два дня оформить без содержания заработной платы, поставил на место: «Она эти дни уже отработала». В свое время помог с похоронами мужа. Договорился с автобусом, чтобы было на чем довезти родственников до кладбища и обратно. 
             В коллективе чувствую себя одинокой, загружаю себя работой под завязку, чтобы посторонние мысли не лезли в голову. Одиночество на работе усугубляется одиночеством дома. Детям не поведаешь о том, что происходит во взрослом мире. Нет рядом  партнера близкого мне по духу. В сновидениях  раскрываю свои проблемы мужу, надеясь на его понимание и поддержку. Володя убеждает меня жить и поступать только по совести, чтобы избежать неблаговидных поступков.
         -   Не обижай детей. Помоги Диме с уроками. Удели внимание дочери, она в нем нуждается. Помни, я вас люблю. Не забывай о матери. А на работе – глупый будет ворчать, а умный поддержит. Живи так, чтобы сделанные тобой поступки, не стучали болью в  душу, - бальзам его слов откладывается в моем сознании.
          -  Володя, жить становится сложнее и сложнее, нет справедливости в нашем мире перестройки…
          - Власть всегда сурова. Будь справедливой сама. Береги свою душу, - слушая мужа, опустила на миг глаза, а его уже нет… растаял…
       Слова мужа не дают мне уверенности и позитива, как раньше. Хочется заботы, хочется прижаться к крепкому мужскому плечу, сбросив на него часть жизненных проблем.
       В этом мире жить и не сделать ошибок очень сложно. Наделала глупостей и я в свои  немолодые годы, начав встречаться с мужчиной моложе меня на пятнадцать лет. Антон официально женат, но жена с трехлетним сынишкой живет у своих родителей.  Отец и мать Антоши давно умерли. Он один живет в свое удовольствие в родительском доме.  Предприниматель. Занимается частными грузоперевозками, часто бывает в налоговой инспекции, каждый раз, красноречиво поглядывая на меня.   
          -   Антон, а ведь тебе Любовь Николаевна нравится. Когда смотришь на нее,  тебя в краску бросает. Давно заметила, - сказала однажды  Ира, к которой он пришел с отчетом.
          -  Нравится! Готов жениться. Вы как, Любовь Николаевна, согласны? –  говорит и смотрит мне в глаза Антон.
          - Три года исполнится после смерти мужа и сразу с тобой под венец, - поддержала я шутку.
             Антон запомнил эти слова.  Действительно через три года пришел ко мне домой перед Новым годом  с конфетами и шампанским. Новые джинсы и светлая рубашка сидели на нём безупречно. Почему-то мне запомнились его белые носочки. Кряжистый, физически сильный мужчина терялся под моим насмешливым взглядом. Не выгнала.  Он успокоился, стал  красиво говорить о любви, о своем одиночестве. Мне хотелось верить, хотелось, чтобы меня обняли, поцеловали, приласкали и подарили душевное тепло. От него исходила чисто мужская сила, нерастраченная энергия, потребность любить и давать любовь женщине.  Антон подарил  мне не одну ночь любви, но в наших отношениях  присутствовало только физическое наслаждение. Не хватало мне душевной близости, нежности, заботы, которые дает только близкий, родной и любимый человек. Я привлекала и притягивала  Антона, как женщина, несмотря на свои годы. Постепенно я стала уставать от молодого мужчины. Мы были  чужими людьми, случайно встретившиеся одиночества. Приходил Антон ко мне поздно ночью, когда дочь и сын спали. Встречала его с насмешкой, так как где-то внутри  осуждала себя,  не отказываясь от встреч.
    -    Опять принес вино. Тебе хочется выпить? – спрашиваю его.
     -    Нет. Но с пустыми руками неловко.
     - Достаточно конфет. Дочь и сын будут рады сладостям, – отвечаю шепотом, чтобы не разбудить детей.               
          Дочь  выросла, учится в техникуме. Взрослеет сын. Мне не хочется, чтобы именно он узнал о моих встречах с Антоном. Частые свидания с молодым мужчиной становятся  всё реже и реже в последующие годы.  Становится очевидным, что он совершенно чужой для меня человек. Он утомляет меня своими пустыми разговорами, начинаю скучать с ним. Решила сказать недогадливому партнёру, что мы должны идти разными путями по жизни. Ну, не было  между нами душевной близости и теплоты. Оттягивала сложный разговор, а пустота росла между нами, ширилась и однажды лопнула, как воздушный шарик. Мы расстались, оставшись просто знакомыми. После расставания Антон решился и пришел еще раз перед Новым годом с шампанским, чтобы поздравить меня с праздником и спросить:
         -    Ведь одна. Давай встретимся. Не могу тебя забыть...
         -   Все перегорело давно. Да и ты наладил свои отношения с женой. Забудь, как забыла я, - спокойно ответила, отведя его руки от себя.
         Через несколько лет, встретившись с Антоном в сберкассе,  не сразу узнала его. Располнел, став квадратным. Постарел, поседел, сгорбился. Серые глазки заплыли. Поворачивал своё отяжелевшее грузное тело с трудом. Жизнь сравняла наши годы, справедливо разведя нас в разные стороны, указав каждому свой жизненный путь.   
             Дима заканчивал одиннадцать классов. В это весеннее время  муж стал часто приходить в мои сны. Догадалась, что его беспокоил сын. Хотя напрямую Володя ничего не объяснил.
         -  Пусть сидит вечерами дома. Готовится к экзаменам. Проследи! Вечерами только дома… - твердила душа мужа.
   Конечно, мною овладела тревога.
          -  Объяснить толком можешь, почему? Думаешь легко его удержать вечером дома в семнадцать лет?!
           -  Приложи все усилия… пусть едет к бабушке в город, - подсказывает видение Володи, в его  интонациях слышится неподдельная тревога.
           -   Какой город! Экзамены сдаёт…
          С детского садика сын подружился с двумя мальчиками.  Дружба ребят окрепла с годами  в школе. Носился сын с Валерой и Серегой на мотоцикле прошедшее лето и осень, но почему-то страха во мне за них не было. После наставлений мужа в сновидениях моё сердечко извелось. Почему такое беспокойство на сердце, не понимала!
            Уговорила сына взять направление в военкомате для поступления в высшее военно-инженерное училище. Согласился. Стал активно готовиться  к экзаменам в дневное время самостоятельно. Вечерами отрабатывали материал вместе. В июле отвезла его в военное училище. Оставила  для сдачи экзаменов, вернулась домой. Ходила вечерами по квартире одна, беспокоясь за него. Через две недели Дима приехал,  остановившись в Курске у моей сестры. Мне сообщил, что экзамены сдал, но  конкурс не прошёл.
         -    Подал документы в железнодорожный техникум. Поживу у тёти…
    Поступил. Вернулся  домой  в начале августа. Вечером поведал мне, что его друг Валера лежит в областной больнице в тяжелом состоянии.
        -   Его так сильно избили, мама…
        -  Кто избил и за что? Ему ведь только шестнадцать. Помню, он моложе тебя на год. Закончил десять классов, так? – засыпала  вопросами сына, стоящего в проёме кухонной двери.
         -  Выслушай! Только не перебивай! Тем неудачным вечером  Валера с Серегой сидели в кафе. Пили пиво. Ушли поздно оттуда… около часа ночи. По дороге к ним привязались трое взрослых пьяных мужиков и стали избивать. Сергей догадался скатиться в канаву около дороги. Притворился недвижимым. Валера долго сопротивлялся. Представь, его били ногами взрослые мужики… - сын рассказывал со слезами на глазах.
                Присела на табурет. В груди и в голове оглушительный стук. Предупредил, предупредил во сне, чтобы не пускала сына на улицу вечером. Сказал Володя  тогда мне все, что мог сказать. Все это пронеслось у меня в мыслях. Я заплакала.
        -  Мама, ты что? Я в это время сдавал экзамены в училище и не мог быть с   ребятами. Успокойся! Я ещё не все рассказал, – сын сел на второй табурет, отодвинув тарелку на столе от себя, продолжил.  -  Когда мужики ушли, Серега вызвал скорую помощь. Валере удалили почку, так избили, что повредили. Ему уже лучше. Врачи говорят, что выздоровеет. Будет жить с одной почкой. А мужиков, которые били ребят,  милиция быстро нашла. Теперь судить их будут, - закончив рассказывать, Дима пододвинул к себе тарелку с макаронами и подливкой. – Буду ужинать.
 Еще несколько дней мной владело беспокойство, волнами накатывая на меня. Постепенно страхи ушли.
            Прошли годы. Изнуряющая тоска по мужу улеглась.  Научилась обходиться без него, решая самостоятельно свои проблемы дома и на работе. Володя редко стал появляться в моих сновидениях.  Сон, в котором наши души встретились в последний раз, запомнила навсегда. Свиделись мы с ним на берегу реки около какой-то деревни.  Помолодевший  Володя ждал меня с двумя детьми. Как выяснится потом - это были его дети. Сына  четырех лет держал за руку,  дочку на руках. Нежная улыбка блуждала на его счастливом лице. Болью и разочарованием обнесло мою душеньку. Он там наслаждается жизнью, я здесь одна – пронеслось в мыслях. Понимала,  он не хотел меня обидеть, ему хотелось поделиться со мной своим счастьем! Там, в  другом мире он нашел любовь и вновь радовался жизни. Растерялась! Вроде и рада за мужа, и в тоже время жаль себя. Почувствовала Люба себя обкраденной и опустошенной. Муж нашел свой жизненный путь в другом мире, вновь создав семью. Я, как верная жена, не смогла свернуть с однажды начерченного судьбой пути.  Поднимала, растила одна его детей, отдавая им всю себя, забыв о личной жизни. Было больно, больно, очень больно, но я улыбалась ему. Он прощался со мной. Да, это было прощание! Чувствовала и знала, что  больше не увижу его.  Надо проститься спокойно.
      -    Это твои дети? 
      -    Да, - ответил он с гордостью.
      -   Они прекрасны. Я рада за тебя. Выглядишь счастливым. За нас не беспокойся, дети твои выросли. А сейчас отпусти меня, - попросила, и все растаяло, как в дымке. 
            Проснулась, села на кровати, боль и тоска охватили меня. Слезы затуманили глаза, но я улыбалась сквозь слезы, представляя милых малышей Володи. Он создал  семью в новом непонятном для меня мире,  теперь не одинок. На планете Земля он тяжко болел. Выстрадал он своё счастье  в другом мире. Видела его  здоровым, полным сил.  Ему есть теперь о ком заботиться. Дети!  Мамы и папы живут ради вас!
         Я была благодарна  ему за любовь и заботу обо мне. Была благодарна за бурю чувств в моей душе в последние  десять лет за гранью его жизни.  Была благодарна ему за то, что не стал знакомить с женой. Мне  было бы больно. Постарался в последний раз оградить меня от душевных переживаний.
            Вспоминая сон, отметила, что  одет был муж в серые новые брюки и светлую рубашку. Коротко и красиво подстриженные его чёрные волосы были без всякой седины. Аккуратно и чисто одетый Володя производил впечатление благополучного семьянина. Призадумалась Люба -  может там,  в параллельном мире я тоже его жена. Шмыгнула носом, боясь разреветься и утонуть в слезах. Стянула нервы в кулак! Понимаю, что это  невозможно! но мне так хочется! Сознание, мое сознание вместе с душой – оно одно! Не делится! В нём,  как на пленке все моя жизнь: прошлая, настоящая и будущая. Странно, но деревня, около которой мы встретились, так напоминает мне родные Колодежи. Хотя сколько одноликих деревень на берегах реки Сейм!
            Завтра, вернее сегодня пойду на работу. Люба! Так будет день за днем, пока жива. Улыбнулась своим мыслям, - скоро появятся у нас с Володей внуки. Продолжение нашего с ним рода! Я буду их ласкать, баловать, а как любить! Хорошая штука жизнь в любом мире, когда есть, кого любить и о ком заботиться!               
              Мой гимн любви  поднимается к тебе, Володя, туда, где царит покой, и буря чувств утрачена. Только на земле в постоянной борьбе за жизнь  человек познает любовь, надежду, веру, которые согревают и сохраняют его светлую душу во всех мирах вечности. Много жизненных трудностей и душевной боли пришлось мне преодолеть, чтобы прийти к такой мысли.               
               
                БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ 21 ВЕКА. ЛЮБОВЬ И ВЕРА.          
               Прошло более десяти лет после смерти мужа. Человечество вступило в двадцать первый век. Люди изменились в нашей стране в погоне за материальными ценностями. Казалось, что  все свои добродетели россияне оставили в 20 веке. При социализме простой народ боялся руководящей партии коммунистов, и как не странно, верил ей, подчинялся её замыслам и следовал за её идеологическими идеями. Надеялся народ достичь всеобщего благополучия в стране Советов. Не получилось! В лихих девяностых 20 века мы стали бояться всех институтов власти, исчерпали они народное доверие. В начале 21 века к власти в стране пришёл незаурядный человек. За правдой можно обратиться только к президенту страны. Обидно! До столицы далеко! А в регионе правду сложно  найти!
              Районные налоговые инспекции объединили в межрайонные. Наша  объединённая организация стала обслуживать пять районов. Добираться на работу приходилось общественным транспортом. Не ближний путь до города! Наш большой разновозрастной коллектив возглавляла беспечная начальница пенсионного возраста. Под стать ей оказалась и безответственная немудрая начальница в моём отделе. Беспечные  городские малоподвижные  «барышни» отвечали за начисление налогов населению в пяти районах. Мне с ними непросто было находить общий язык.
               Боясь потерять работу, я все свое внимание сосредоточила  на ответственном подходе к исполнению документооборота. Это занимало много времени, но процесс не представлял для меня особой сложности. Много хлопот доставляло ежедневное почасовое  общение с упрямыми налогоплательщиками. Народ шумный и настырный посещал наш отдел!  Люди не понимали, - почему они должны платить налог за построенные ими же дома?! Не хотели  понимать, – почему они должны платить за жилищную собственность, перешедшую им от родителей по наследству, за плодородную пашню, которую  под огороды в бесплатное пользование их предкам отдал сам Ленин.
               -   Вот налог за приватизированную квартиру платить надо. Она моему сыну бесплатно досталась, - упрямо доказывал мне пожилой мужчина, сидя на стуле перед моим столом. – А свой дом я сам построил и платить не буду! Точка!
               - Владимир Петрович, - вежливо остановила я поток слов. – Можно вас спросить, только без обиды?
           -   Спрашивайте, - произнёс мужчина, заинтересованно посмотрев на меня.
           -   Спасибо. Вы уже на пенсии?
           -   Да. Заслужил.
           - Вот и хорошо. Налог за имущество вам платить не потребуется. Пенсионерам по этому виду налога предоставлена льгота. У вас с собой удостоверение? Сделаю копию и вы свободны.
              Убеждать платить налоги в начале становления налоговой службы приходилось каждого налогоплательщика, одновременно разъясняя  права на льготы.
               В новый коллектив влилась сложно. Возраст! Но работать надо, сын в армии, вернется  - придется помогать первое время.
                Наш руководитель инспекции пятидесятипятилетняя Мария Ивановна похожа на избалованную барыньку, но не на начальника серьезной государственной организации. В инспекции все пущено на самотек. Начиная с обеденного перерыва, в нашем отделе в углу за сдвинутыми шкафами накрывался столик с выпивкой. Любители выпить и посплетничать мои непосредственные коллеги женского пола, работающие инспекторами. Их дружную ехидную компанию поддерживала начальница отдела непредсказуемая Надежда Ивановна. В этом хороводе безделья кружились женщины примерно одного возраста, которым около сорока лет. Когда появлялся в отделе налогоплательщик, чтобы разобраться в каком-то вопросе по налогу, из-за высокого шкафа с красным лицом невозмутимо выплывала государственная раздражённая дама, оторвавшись от важного обсуждения похождений заместителя начальника инспекции, у которого появился вне семьи ребенок. Она с трудом вникала в словесный поток возмущенного посетителя. Приходилось мне вмешиваться и помогать. Разобравшись в обоснованных претензиях очередного клиента, прошу его принести справку из соответствующих органов о достоверной стоимости  домовладения,  чтобы  произвести перерасчёт налога.          
               Мне стыдно за работу инспекторов отдела, но со своим уставом в чужой монастырь не ходят! Я молчу, отрабатывая на компьютере базу по налогам за закреплённым за мной участком, чтобы было как можно меньше ошибок.
              -  Любовь Николаевна! – обращается ко мне расфуфыренная шатенка, выползая из-за шкафа и усаживаясь за свой стол. – Вы все работаете и работаете, а я прихожу сюда, чтобы показать свои наряды. Дома скучно. Хотя зарплата у нас одинаковая. Вас это не злит? – старается она умышленно задеть меня колкими  словами.
              -   Это не злит. Но очень стыдно перед людьми, которые сюда приходят и видят такое безобразие… Только и всего. Хотя… вы тут сами рассказывали вчера, что плохо спите, боясь проверки областной инспекции. А я сплю крепко...         
                -   Вот поэтому и успокаиваю нервы…
                -   Там… за шкафом?
                - Выпьешь с такими же… поделишься тем, что ничего не успеваешь.  Веришь? спокойнее становится…               
                -  У меня по-другому! Мне бывает спокойно, когда у меня все отработано.
                -А ты знаешь, что скоро вас возить перестанут? Ваш водитель увольняется. Сегодня жена приходила к нашей Машке, ну к начальнице. Машину поставили на прикол.
                -  Он и сегодня нас не вез. Самостоятельно добирались. Объясни толком, что произошло?
                -  Распустила всех наша старуха, наша Машка! Уходить ей пора, скоро шестьдесят. Вот, что потом будем делать с базой? Половина инспекции пьют да гуляют. Ваш водитель Виктор спутался с Ниной из отдела учета, она с мужем развелась, теперь свободная... Ребенка матери отвезла гулёна! Вечерами тут такое?! Остаются, пьют, а по пьяни любовью занимаются. Любвеобильной Нинке понравился брат твоего бывшего начальника отдела, спит с ним. Водителя послала подальше... Подрались они вчера из-за нее. Жена Виктора приехала, требует его уволить, все-таки двое детей...
              -  Это плохо. Придется теперь добираться до работы на автобусе.
              - Будете ездить как все общественным транспортом. А еще Настя, ну молодая девчонка, что сидит на приеме деклараций, родила ребёнка. И знаешь от кого? От Василия Евгеньевича, заместителя нашей Машки. Молодой, да прыткий! У самого две дочери, да еще жену в инспекции завел! Говорят, создается какой-то новый отдел…  Так вот, Василий Евгеньевич уговаривает начальницу поставить свою любовницу руководителем этого отдела. Все через постель, а ты говоришь, честно тут работай?! Ещё мы перейдем на новую программу, придётся осваивать…
               -  Каждый из нас рассуждает по-своему. Я уже на пенсии, понимаешь на пенсии?! Сына доучить мне надо. Сейчас он в армии. Стараюсь продержаться,  работая без замечаний. Хоть и маячу я вам здесь вечным укором, но что делать? А программу освоим, не Боги горшки обжигают… не тупее других…
             -  Да работай! Хоть будет - кого проверять. В базу других районов заглядывать страшно, одна недоимка! Да и в начислениях полно ошибок.
                Изучать сложную программу, охватывающую всю систему налогообложения, начали с осени,  чтобы начисления налогов в следующем году производить в отработанной базе. 
                Шаг за шагом я стала отрабатывать ошибки в начислениях. Глаза страшились объему информации, но руки бегали по клавишам клавиатуры, дело двигалось. 
                Год приближался к своему земному предначертанию. В инспекции все с тревогой ждали смены руководства. Марии Ивановне в Новый год исполнялось шестьдесят лет,  на этом ее карьера руководителя налоговой организации завершалась. В начале ноября начальница нашего отдела нарисовалась перед нами после планерки и поделилась высказываниями Марии Ивановны в адрес пенсионеров, работающих в инспекции.
                -   Обещала уволить всех пенсионеров. Сказала так, - я ухожу и уведу всех за собой…          
                - Ей уже шестьдесят, а мы с Любовь Николаевной только на пенсию пошли. Можем еще работать, - заметила Татьяна Петровна.
                - Ошибок у всех полно из-за новой программы! Заведет служебное расследование, сами сбежите отсюда, - пояснила Надежда Ивановна. – Вот и ждите теперь неприятностей, - съехидничала она, перемигиваясь с разодетой шатенкой.
        Удалились за любимый шкаф посплетничать.  В просторном кабинете наступила тишина. Подчиняясь резким порывам ветра, в окна  стучал  дождь. Я с грустью уставилась на обнаженные беззащитные деревья каштанов, с которых ветер срывал последние сухие листья. В голове пусто.  Ни о чем не хотелось думать.
                -  Неужели правда? всё, о чём  она здесь рассказала?! – прервала тишину Татьяна Петровна. – Слушай, а ведь Надежда  Ивановна могла и придумать, чтоб нас позлить. Пойду, узнаю, что было на планерке, - скороговоркой произнесла полная благожелательная блондинка,  тихонько пробираясь к двери.
                Из-за шкафа появилась невысокая круглолицая кареглазая Надежда Ивановна, поправляя короткую стрижку. Усмехнулась, съехидничав:
                -  Что, наша Танька отправилась уточнять правду?
                - Хочет остаться?! В новой программе работать не может и не учится, - подпевала ей раскрасневшаяся шатенка. – Мы с ней вместе работаем. Сколько можно мне одной тянуть весь район?! Этот раз ей с начислением налогов помогла ты,  Надежда. А дальше что? Тут речь не о тебе, Любовь Николаевна, ты справляешься. Хотя Мария Ивановна может всех под одну гребенку убрать. Она уходит, ей деньги нужны. Примет по блату новеньких в налоговую… те ей деньги, хорошие деньги. Ей уже нечего терять. А работа в налоговой организации считается престижной для тех, кто здесь еще не работал, - пьяно захохотала раскосая шатенка.
                Я упрямо молчала, впервые мне не хотелось отвечать и защищаться! Самая ленивая и заносчивая работница в отделе позволила себе оскорбительно рассуждать  о своей коллеге, с которой проработала около двадцати лет.
                Не прошло и двух  недель после этого разговора, как меня и Татьяну вызвали на собеседование к руководителю инспекции. Первой пригласили Татьяну Петровну, вернулась она минут через десять растерянной и поникшей, тихо объявила, что увольняется. Собравшись с мыслями, внешне спокойная, хотя внутри все переворачивалось от гнева и злости, я вошла в кабинет Марии Ивановны. Передо мной за массивным столом восседала толстая блондинка, с её гневного недовольного лица на меня угрюмо смотрели серые глаза. Марию Ивановну окружали – хитрая жёсткая  её заместительница, Мороз Ирина Викторовна и начальник отдела кадров.  Тут у них всё по–серьезному, - пронеслось у меня в голове. Заметила юриста, сидящую, чуть в стороне, услужливую брюнетку, моё сердечко неожиданно ёкнуло.
                -  Мы вас пригласили сюда, чтобы обсудить вашу кандидатуру для дальнейшей работы в налоговой инспекции. Вам пятьдесят шесть лет. Программа новая, довольно сложная, поэтому пусть работают молодые, - начала разговор начальница, вертя в руке карандаш, она обратилась к Елене Николаевне – начальнику отдела кадров.
               - Вы, Елена Николаевна, все записывайте, записывайте. Ну, так что вы нам скажите, Любовь Николаевна?
               -  Новая программа для начисления налогов для меня не проблема. Изучила, справляюсь. Буду работать до шестидесяти лет, закон позволяет…   
               -   Мы можем завести на вас служебное дело, вы знаете об этом? – теперь ко мне  обратилась Мороз.
               -  Служебное дело вы имеете право завести на любого работника налоговой инспекции, если он нарушает законодательство.
                Начальница и трое ее «ручных шестёрок», что-то еще говорили, вежливо угрожали. Меня накрыло волной отчаянного бессилия перед вопиющей несправедливостью. Молчала, считая этот  странный разговор глупым и мерзким по отношению к себе. За что?! – вертелось в моей голове. Работала честно, с полной отдачей делу, получала благодарности и грамоты. Кто они, чтобы угрожать мне увольнением?! Выдержу, оставлю обиды при себе. Боялась одного, боялась расплакаться, это была основная причина, чтобы молчать. Я понимала, что должна уйти из кабинета начальницы спокойной, хотя бы внешне спокойной, чтобы победить их. Мое  молчание затянулось и, наконец, я услышала злой и раздраженный голос Марии Ивановны, повелевающий  уйти.
               -     Иди и подумай.
               Медленно, дрожащими руками  открыла дверь, захлопнула за собой, увидела в приемной инспекторов из разных отделов, которые с сочувствием смотрели на меня. Заставила себя улыбнуться и поприветствовать коллег. В отдел идти не хотелось, не хотелось видеть сочувственные взгляды, отвечать на вопросы. Старалась успокоить себя нужными словами, собраться с мыслями, чтобы выстоять. Зашла в актовый зал, села на стул и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться.
              Здесь меня  нашла неунывающая пенсионерка моего отдела.
               -   На меня юристка уже завела служебное дело, - начала Татьяна Петровна разговор, присаживаясь рядом. -  Была… была жалоба от налогоплательщика, а я её не отработала. Он написал письмо в областную инспекцию… Да, и вообще за закрепленным за мной участком неразбериха по транспортному налогу. А тебе, что предъявили?
                -  Пока ничего. Просто сказали, - увольняйся и все. Пенсионерка! Обидно, еще как обидно!
               -    Будешь увольняться?
               -  Нет. Сыну надо получить высшее образование. На мою пенсию мне его не выучить. Посмотрим, что дальше будет. Пойдем, а то предъявят, что отсутствовали на рабочем месте.
                В понедельник мне из юридического отдела принесли служебную записку, к ней были приложены письма с жалобами от налогоплательщиков.
               - Все письменные ответы на жалобы от населения будешь отдавать начальнику юридического отдела для контроля, - пояснила наша начальница. – Лютует Мария Ивановна на тебя, а та ей помогает, поддакивает, что у тебя много ошибок. Поставила ее начальником отдела благодаря матери, которая работает в областной инспекции. Вот и выслуживается теперь таким образом. Далеко пойдёт маленькая стерва! Не люблю её, хитрая девка…   
               Я молча взяла бумаги, уткнулась глазами в них. Меня начали притеснять! Несправедливая игра пошла на выживание, кто первым сдастся? Терпение, терпение и еще раз терпение необходимо было мне и хоть чья-то поддержка! А ее то -  не было. Все в отделе, да и в целом в организации едва здоровались утром, кивнув нехотя головой. Считали коллеги мое  увольнение решенным вопросом. Как ни странно, но такое предвзятое отношение ко мне сослуживцев дало мне силы сопротивляться, а главное, как можно быстрее и здраво разбираться с ошибками в начислениях. Прошла неделя, но у  стервы -юриста не имелось данных, позволяющих завести на меня служебное дело.
               В пятницу вернулась из отпуска  Людмила Дмитриевна, главный инспектор нашего отдела. Справедливейший гренадёр. Высокая и статная, с истинно русскими чертами лица, круглолицая и курносая, а главное отчаянно смелая в решениях всех жизненно-важных вопросов. Разобравшись в своих делах, она ближе к перерыву подсела на стул рядом со мной.
               -  Рассказывай, что там на тебя завели? – без обиняков задала она вопрос, и я  поняла, что она искренне хочет помочь мне.
               - Пока ничего. Только нервы треплют. Особенно юристка старается, - шепчу я, сдерживая, готовые покатиться по щекам слезы.
              -  Сейчас иду к  Марии Ивановне. Вместе учились, вместе работаем. Заодно поговорю  о тебе. Держись. Когда-то мы с ней дружили и хорошо понимали друг друга. Потопала, - потрепав меня по плечу,  она вышла из кабинета, ругаясь про себя…
                Я не пошла на перерыв, осталась дожидаться  Дмитриевну, так любя в отделе, называли про себя нашего верного защитника. Дверь широко открылась,  в комнату шумно ввалилась Дмитриевна, уселась на стул рядом со мной, взглянула на меня грустными, растерянными и одновременно сердитыми серыми глазами.
                -   Зажралась Машка! Стала стервой! А когда-то была другой! Не узнаю ее! Как людей изгадила перестройка?! Деньги, деньги! Все перекладывается на них и ими все измеряется у некоторых нелюдей. И у нее тоже. Но мы с тобой повоюем! Не переживай. Ты в очередном отпуске  не была, я уже уточнила в кадрах, - призадумалась воительница, и ее глаза весело заискрились.
                -   Да, не была. Да ведь не отпустят?! Какой отпуск? им меня надо уволить! – нервничая, воскликнула я.
                -  Не кипятись, самовар! С этим строго теперь. Ты ведь не была в основном отпуске. Напишешь заявление, отнесешь в кадры и гуляй себе… понятно? А выйдешь из отпуска, Машки уже не будет, - весело потирая руки, поясняла расклад интриги Дмитриевна, ухмыляясь и  приободряя меня. - Что там у тебя на обед, давай перекусим.
               После перерыва я отнесла заявление в отдел кадров, там сверились, уточнили, что действительно не была в основном отпуске, как и в дополнительном в данном году.  Тянуть с отпуском некуда - декабрь на носу! Подписали заявление, предоставив растерянной Любови Николаевне спасительный отпуск. Упорхнула я из сетей интриганок. Но какой ценой?! Ценой растерянности и опустошения.
              Подавленная  возвращалась я домой, смотрела в замерзшие окна автобуса. То печалилась, то радовалась нежданному выходу из создавшейся тупиковой ситуации. Вспомнила весь свой  трудовой путь. Порадовалась, что хороших и порядочных людей рядом со мной в жизни было значительно больше, чем плохих. Однако их становилось все меньше и меньше. Вероятно, виновата алчность перестройки… Усмехнулась своим рассуждениям. Изменилось общество, изменились нравы. Человек приноравливается к жизни, чтобы выжить. Среди работающих со мною коллег нашлась только одна Дмитриевна, которая не только близко к сердцу приняла мои переживания и боль, но и постаралась меня поддержать.  Помогла, подсказав, как правильно выйти из создавшегося положения и остаться работать. Задумавшись, я проехала свою остановку, чего раньше никогда не случалось. Пришлось ехать до конечной и возвращаться обратно. Вернулась поздно. Ничего, - подбадривала я себя, - у тебя, Люба, отпуск. Надо, надо верить, что самое плохое уже позади.
            Терпение и веру в справедливость призывала я в свое сердце, усердно молясь Богу вечерами. Любовью к людям наполнить душу не получалось, ускользало это чувство из меня.
              В марте в инспекцию прибыл новый руководитель – это была сорокалетняя незамужняя женщина Анна Тихоновна Лошакова.  Невысокая стройная блондинка с твердым и сильным характером, с завышенными требованиями к себе и к вверенным ей подчиненным. Работники налоговой инспекции, заранее узнав, кто приходит к ним руководителем, отрезвели в один миг и принялись наводить порядок в системе документооборота. Никому не хотелось терять рабочее место. Работа закипела в плане сбора налогов. Приунывшие коллеги моего отдела тоже приготовились к приезду серьёзной начальницы: подшили все документы по папкам, убрали со столов лишние бумаги.
               Анна Тихоновна, когда-то работала в областной инспекции. Она хорошо знала работников межрайонной организации, куда была направлена в качестве руководителя. Так хорошо, что некоторые головы полетели с занимаемых должностей в первые дни её появления. Незаметно из инспекции  исчезла Ирина Викторовна Мороз. Отделы, которые она курировала как заместитель руководителя, облегченно вздохнули. С нею никто не находил общий язык.  Понизили в должности начальника моего отдела. На смену ей назначили пожилую «мадам» из областного управления налоговой службы, пожелавшую возглавить наш коллектив. Низенькая худенькая «мадам» предпочитала ходить на высоких каблуках, чтобы быть заметной! Она гулко цокала в них по длинному коридору, раздражая инспекторов в кабинетах. Не разбираясь в программе по налогообложению, «мадам» с недоверием относилась к подчинённым, стараясь перепроверить каждого инспектора. Старожилы инспекции не могли понять, зачем нужна была смена начальников в отделе. Как говорится - поменяли шило на мыло! Цок – цок,  раздавались ее шаги в коридоре, коллеги  замирали в ожидании - с чем сейчас в кабинет пожалует прилипчивая и нудная «мадам». Постоянные необоснованные придирки Галины Степановны к своим подчиненным выбивали инспекторов из рабочей колеи,  нервировали отдел в целом.
                Мой стол стоял около двери ведущей в кабинет, поэтому «мадам» останавливалась в начале передо мной, уставившись узкими недоверчивыми глазками на бумаги, лежащие на  столе.
                -    Чем занимаетесь?
                -     Отрабатываю заявления граждан.
                -  На некоторые заявления необходимо дать письменные ответы, - взяла в руки документы недоверчивая начальница, нравоучительно поведала. – Вот здесь в уголке я пометила, на которые необходимо отписаться.
               - Хорошо, поняла, все сделаю, – чётко отвечаю я, поднимаюсь и направляюсь из кабинета.
               -   Подожди! Ты куда?! - возмутилась «мадам».
               - У нас принтер не работает. Подключились к принтеру в соседнем кабинете. Вот и бегаем, - спокойно объяснила ситуацию,  продолжив разговор, стоя у двери. – В отделе все компьютеры – старье. Тут слухи ходят, что привезли какую-то технику из областной инспекции. Может, замолвите словечко перед замом, а? Загружаемся тут по полдня с новой программой.   
               - Я тоже слышала об этом. Пойду, узнаю, - звонко на весь отдел заявила Галина Степановна, и вновь зацокала каблуками по коридору.
               - Молодец, Любовь Николаевна! Отправила ее по делу, - выдохнула притихшая шатенка, к которой особенно жестко стала придираться в последнее время «мадам».
         Так стала доставать, что забыла ленивая шатенка  о своих красивых нарядах. Сидела за компьютером, не поднимая головы. 
          Недавно захожу в женскую туалетную комнату, чтобы отмыть черноту рук от надоевшего принтера, который трясла, надеясь, что-то из него вытрясти. Коллеги женского пола окружили необъятную Ирочку, и активно, но как-то незлобно обсуждали  новую начальницу инспекции.
                - Требовательная! Даже покурить здесь нельзя! А то бывало, курили и на рабочем месте. Было время…
                - Размечталась! - перебила Ирочка сослуживицу из учета. -  Мария Ивановна не знала, что творилось у нее под носом. Одним словом «Божий одуванчик» она у нас была, позволяла нам бездельничать… работали мы спустя рукава. А теперь зашиваемся!      
                -  «Божий одуванчик»… - повторила за ней миленькая тихая девушка, хлопая длинными ресницами, рассмеявшись доброму эпитету для бывшей начальницы, представив ее круглой и седой.
  Рассмеялись и все присутствующие, вспоминая Марию Ивановну.
                Я негодующе посмотрела на веселых инспекторов, балагурящих об ушедшей на пенсию Марии Ивановне.
                -   «Божий одуванчик», говорите!.. - вмешалась я неожиданно для них в разговор, все обернулись на мой возглас, выжидающе посмотрели на меня. – Да этот «Божий одуванчик», чуть было меня не проглотил, как «крокодил»! - от возмущения я замолчала, а все дружно рассмеялись сравнению Марии Ивановны с крокодилом. – И совсем не смешно, ведь Татьяну Петровну она проглотила! Да и других пенсионеров тоже. Вот вам и «Божий одуванчик»…
              Я направилась к выходу из туалетной комнаты, не слыша больше смеха коллег. Шла по коридору, от обиды в глазах стояли слезы. Работала ведь добросовестно, а тут чуть не уволили, и из-за чего,  - из-за денег. Кадры в организации менялись как перчатки по сезону, а то и быстрее. С каждого вновь принятого на работу навар в виде приличной суммы денег. Везде деньги… деньги… деньги, и когда ими насытится мир?! Вспомнились слова моей любимой бабушки Води: «В этой жизни дитятко, как аукнется, так и откликнется. Ты к людям с добром, и они к тебе тоже. И злобные души добреют от хорошего слова…»
              Не получается бабушка! Не добреют. Вон сколько церквей открыли в 21 веке, а злобы и зависти не убавилось. Хотя простые люди понимают нужду и помогают друг другу.  А вот чиновники у власти наглеют, присваивая народные деньги,  каждый день об этом по телевизору передают. Стыдно! Лучше бы молчали, не бередили душу.      
             Решили с коллегой по работе отдохнуть. Отправились  в санаторий  под Москвою.  Рядом с ним хвойный лес. Могучие русские клены с яркими  листьями от желтого до оранжевого цвета украшали территорию зоны отдыха. Безбрежный водоем уходил к дальнему лиственному лесу. Белые лебеди и дикие утки плавали в его водах. Мы с Дмитриевной все свободное время проводили среди хвойных деревьев. Сколько лет никуда не ездила Люба, занятая, вечными домашними делами. Непривычно бездельничать.
          Нашелся здесь мне кавалер: невысокий, кареглазый. Сердце не осталось равнодушным к вниманию Кирилла.  Оказалось, что я еще могу нравиться мужчинам. Это так приятно! Приятно в любом возрасте! Несмотря на  невысокий рост, мой поклонник не стесняется танцевать со мной. На прогулках мы втроем. Высокие ели. Тишина. Запах хвои и грибов. Местные жители собирают сыроежки. Мы обходим их стороной, наслаждаясь свежим хвойным воздухом.  Мужчина  решился и поведал мне с Людмилой Дмитриевной, что у него три года назад умерла жена.
             - Есть у меня женщина. У нее ребенок двенадцати лет. Не от меня. Родила  без мужа… для себя. Еще с ней живет престарелая мать. Все это меня не устраивает. Хочется тишины в доме, внимания. А у нее все внимание уходит на сына и мать. Встречаемся у меня в квартире только по выходным…
         Такими мелочными разговорами о близкой ему женщине Кирилл оттолкнул меня от себя. 
         Однако главное для меня свершилось -  я поняла,  как приятно вновь ощутить мужское внимание. Уже здесь в санатории сняла обручальное кольцо с правой руки и одела на левую. Почувствовала, что муж отпустил мою душу. Я перешагнула в своей жизни еще один рубеж,  не поздно ли?
            Угомонилась, уволилась в шестьдесят, окунулась в одиночество. Однако, продолжаю надеяться на встречу с положительным мужчиной. Время неумолимо бежит вперед, так хочется его остановить! Закричать – задержись, перестань прибавлять мне морщин на лице! Вселенная молчит, хмуро и холодно наблюдая за судьбами людей. И все же ко мне она оказалась благосклонной. Я встретила того, которого так долго ждала – более двадцати лет.
           Встретилась с Антоном Васильевичем в библиотеке зимой. В тот день собрался тесный круг друзей библиотеки. Пили чай с домашними пирогами и ватрушками, читали стихи и прозу. За окном холодно и морозно, в помещении - уютно и тепло. Мужчина сидел рядом со мной. Черноглазый брюнет с насмешливыми и любопытными живчиками в глазах заинтересовал меня. От его внимания  меня накрыло волной надежды. Волновалась, ох, как  волновалась и одновременно печалилась, что встреча случилась в мои поздние годы. Тихий и сдержанный Антон напоминал мне мужа, цеплял своей тихой душевностью. Его обращенные на меня внимательные глаза поведали мне, что я ему приглянулась.
          Впервые после смерти мужа у меня забилось сердечко в ожидании женского счастья. Тянула груз жизненных забот и проблем столько лет, забыв о себе, не жалуясь. Почему? А кому нужны мои дети, кроме меня? Оберегала я их, как мать.  Осталась  одна. Думаете, что захотелось мне опереться вновь, как в молодости, на сильное мужское плечо?! Да нет же! Пугало меня одиночество. Как бы там ни было, но ночь после знакомства с брюнетом я не спала – думалось, мечталось, верилось.
            Интересовалась, поведали мне, что Антон вдовец – жена  два года как умерла от какой-то болезни. Торопить события не спешила, надеясь на милость своей судьбы.   
           Долго не видела Антона Васильевича, сердечко успокоилось, мечты развеялись как туман. Но глубоко в головушке надежда на счастье уже поселилась, и ее оттуда  никому не изгнать.
       Недавно узнала, что Антон «сгорел» за месяц. Онкология.
      Судьба предначертала мне путь заботливой матери, останусь на нём. Женское счастье было, оно со мной нераздельно. Материнской любовью наполнено моё сердечко и верой в Бога.   
     Убежала я из круга одиночества, решив поделиться с тобой, дорогой читатель, своим жизненным путём.  Стала на пенсии писать. А как излагаю, судить, тебе, читатель!