Доедем ли до Петушков?

Авто-реферат на мотивы поэмы
Венедикта Ерофеева
"Москва – Петушки"

Впервые прочитал эту вещь в лихие 90-е. Что тогда только не всплыло на поверхность?!
В самое сердце такое произведение поразить не могло.
Слишком поэма предстала в диссидентском и антисоветском виде.
Но то, что это – крик израненной души, у автора не отнять.
К тому же написано всё же по-нашенски, по-русски, с былинными метафорами.
  Не понял до сих пор, что это в большей мере – философия оправдания пьянства
или сокрушительная отповедь ему.
В этом – загадка произведения.
Склоняюсь к последнему всё же: отповедь - гротеск.
Проблема "пития, которое на Руси – веселие есть" – давняя
и народищу вымела множество во все времена.
Вирусам не дотянуться.

1.
Здравствуй,
пьющая и курящая,
здравствуй, нервная дрожь,
утром духом творящая
убиенную мощь.
Здравствуй, небо похмельное –
наизнанку лохмЫ,
и тоска беспредельная –
моё Я среди Мы.

Когда Эго скукожено
до размеров башки,
когда чувства встревожены,
как извивы кишки,
и ночные метания
по поверхности снов –
летаргия скитания
вне земных берегов.

Так чего же не найдено
на бутылочном дне?
Истин нет там –
украдены!
Но вина не в вине...
так зачем виноватиться,
да играть в дурака?
Если Небо лохматится –
разливает рука.

2.
Что плещет истина в вине –
Хайям промолвил в полусне?

С похмелья мучаюсь всегда,
Что ж благоверный пил ТОГДА?
Сто разных вин на полках – в ряд,
Придётся пробовать подряд.

За истиной, что в стаканЕ,
Плывут по водке и в вине.
Какой-то всё же тут подвох,
Чтобы никто найти не смог
ЕЁ, как правильный ответ,
Чтоб мы бухали сотни лет.

Ведь нет, чтоб точно указать,
Тогда бы что ж не завязать?
Ведь если истина видна,
Легко прожить и без вина.
А, может, просто был изъян
В переложеньях персиян?

И слепо верим мы в подстрочник.
Но где ж глотнуть первоисточник?

3.
Находиться на полпути
     От и До,
породниться с обликами
облаками проплывающих городов,
засыпать, успокаиваясь,
под стук колёс,
просыпаться от тишины
среди перманентной революции и войны,
тупо выгнув в душе вопрос,
что сбылось?
или что не сбылось?

Невелика альтернатива,
но Vива!
Чернышевскому с его «Что делать?».
Это похлеще Шекспира для мира,
где правит ещё нелюбовь
или любовь, но к...
...катитесь, Вы,
с менталитетом натёртых паркетов
глухих кабинетов, по коридорам
протухшей системы,
где лепят иконки очередного вождя
на стены.

А свора чиновничьей челяди?
Гляди!
Как им хорошо у кормушки,
у вертушки, на верхушке
хотя бы мелкого бугорка,
пока рука
просящего им привычно
сунет ну хоть чуть-чуть...
Такая муть!
на душе, покоцанной молью
идиотизма жизни.
Взбрызни на этот отстой
грамм сто,
а если можешь
то две по двести
и – на покой...
дурные вести, хоть тресни
весь мир пополам – в тарарам,
уже не тронут раскалывающиеся
мозги,
и – ни зги...

4.
Понедельник –
день похмельник,
и не каждому дано,
заглотнувши «Старый мельник»,
пахнуть – трезвый всё равно.

Нет. Придя, допустим, утром
на бетонный комбинат,
ощутить вселенский мутор,
и срыгнуть на всё подряд!

Или это уже слишком?
Чересчур загнули тут?
Но потливые подмышки
перепившим не солгут.

Поутру грызёт терзание –
надо ж было столько влить!
Хоть известно всем заранее,
для здоровья вредно пить.

Так-то так, да уж охота
разбирает по пути,
поглощает нас болото,
и никак не обойти.

Натыкаешься повсюду
на бутылок стройный ряд,
что всему честному люду
этикетками горят.

В ряд от сотки и чекушки,
хоть в стакане покупай,
от пивка и бормотушки
плещет, льётся через край.

Это – не ручей, а море,
океан уже почти.
Ну, нальём, потом повторим,
третьей – присказку почтим.

Сколько с этим ни бороться,
в результате – хоть ты плачь,
можно только напороться,
как на вилы – на первач.

Да и то ещё – удача!
Есть умельцы абы как,
смеси адской напортачат
и сбодяжат под коньяк.

Оттого-то в понедельник
нервных клеточек падёж,
и такой в башке срачельник,
без бухла – не отойдёшь…


5.
Я как выпью – не злой, принял – с сердца долой!
пусть тот спирт даже влит без причины.
Так бывает, что злость, аки загнутый гвоздь
и какая-то грызь червячины.

Из-за всех закорюк в мир глядишь, как бирюк…
да и чем мне теперь умилиться?
Разве только вот в лес, под зелёный навес,
в тишину – ото всех удалиться.

Ты б хотел стать таким, жить как тот нелюдим?
В тарарам мы летим, вот в чём дело.
Что-то с возрастом в нас переходит в запас,
достигает ЖИВОЕ предела…

И вот видится мне – далеко, в стороне –
по степям наша воля раздолья,
а духовный запас в городах нас не спас,
это словно объедки с застолья.

Выхожу на рубеж без особых надежд
на грядущий денёк, в перспективе –
слабина и тупик, ну и нервенный бзик
неизменно и присно отныне.
               
6.
Погостить, погрустить, поприсутствовать
на земле голубой дО «зелёной»,
восприять свою участь, помудрствовать,
под стопарь, хорошо б не «палёной».

Нам ведь только налей – тут философам
всякий рад от души уподобиться,
тут с любым самым жгучим вопросом к нам
подходи – и сварганится «троица».

Триединая сущность распития
от распятия русского пятится,
этот грех мы берём по наитию
причащения к понятой святости.

Лишь бы только хватило – достанется,
всем святым и начальству, и родичам,
а уж как супостаты вспомянутся,
разнесем мы их в клочья под водочку.

И политику всю, как и внешнюю,
так и внутреннюю – развенчаем,
власть любую – текущую, прежнюю,
не низложим, так хоть раскачаем.

Э-эх-ма, лишь бы тут только кристальная
не кончалась, вливалась и булькала,
колея б – ерофеевски дальняя,
к Петушкам нас звала и аукала.

Мы по ней непременно докатимся
чередой похмела и веселия.
Выпьем жизнь до упора,
спохватимся,
да не будет подлить уже зелья
там...