Палата 271

     Интернетовские ролики как газетные новости в СССР (кто забыл или не знает: была такая чудесная страна Союз Советских Социалистических Республик, сокращенно СССР) опускают твой мозг на пульс сегодняшнего дня и ты в курсе всех событий мира, и видишь и слышишь, кто, чем дышит и кто есть кто. Единственный недостаток: многократные повторы одних и тех же жареных новостей, что естественно раздражает. Так вот, одним из последних шедевров видео в соцсетях стал ролик с видом больничных палат в стационаре Королевства Саудовская Аравия. Апартаменты сродни сказочным современным дворцам шейхов или султанов, с автоматическими кроватями для обездвиженных больных, устройства которых могут манипулировать телом пациента в пространстве, помещая его в наиболее удобную позу; с гостевыми комнатами для господ, навещающих захворавшего, уставленными роскошными диванами по периметру на случай если вас в больнице навестит десяток другой родственников или друзей; волшебные портьеры впечатляющей красоты, стеклянные столы, сверкающие белые унитазы биде и ванные, перечислить все красоты просто невозможно – всё это для жителя этой богатой страны, если он захворает.
     Как раз в этом месте нужно повернуться на 180 градусов и посмотреть на пейзаж городской клинической больницы, обыкновенной, не специализированной, с палатами на 6-8 человек, без белых мягких диванов, золотых штор и стеклянных столов, одним туалетом и душевой кабинкой на 30 человек в коридоре по ходу – направо. Зато не скучно! Какая сплоченность! Взаимовыручка! Какой фейерверк характеров, жизненных историй и типажей!!! Лежит себе сауд или саудка в роскошных апартаментах, смотрит по огромной плазме бесконечный хадж вокруг Каабы «аль-Бэйт аль-Харам», молится Аллаху, кушает финики. Скука, да и только. А здесь тебе и массив информации по видам болезней, и методы лечения, и виды оперативных вмешательств, и рекомендации по реабилитации, и подробности личной жизни врачей – и всё это от ОБС. ОБС в переводе с простонародного языка обозначает – Одна Баба Сказала. Нигде так не подкуешься по медицине, даже в интернете, как в послеоперационной палате с шестью тётеньками разного возраста, интеллекта, профессионального образования и социальной среды.

     Ранним утром в палате 271 висела сырая, больная, рыхлая тишина. Почти все женщины были прооперированы либо вчера, либо позавчера. Кто-то после постельного режима готовился сделать первые шаги, кто-то уже самостоятельно добирался до вожделенного туалета в конце коридора. У всех на бинтовом жгуте висели дренажные ёмкости, для оттока жидкости, а у Елены Петровны, вторая койка справа – даже две. Ольга Геннадиевна, прооперированная позавчера, начала потихоньку вставать. Её лечащий врач, хирург Антон Николаевич Узнамов, вчера стремительно вбежал в палату, ни на кого не глядя, протянул ей свою крепкую ладонь.
   – Жмите! Жмите сильнее, – скомандовал он, тренируйтесь же! – его красноватое немолодое лицо, несколько хмурое и неприветливое, производило совсем не то впечатление и обозначало его совсем не таким, каков он был на самом деле.
   – Я боюсь, – слабо прошептала Ольга.
   – Кого вы боитесь? – сурово спросил хирург.
   – Хирургов-онкологов, – попыталась пошутить Ольга. Бледное лицо её порозовело, здоровой рукой она, автоматическим женским движением, старалась пригладить торчащие немытые волосы и взбить из них некую причёску, которая сейчас перед спасителем должна была быть лучше, чем на самом деле…
   – А я боюсь учителей математики, – отрезал врач, и все засмеялись. Ольга Геннадиевна и была учителем математики.
   – Несмотря на всё ваше сопротивление, вы всё равно выздоровеете, ясно вам! Не помрёте, как не старайтесь! – и вышел из палаты.
Еще до операции Ольга слышала, как он в коридоре долго и подробно объяснял больной, какая будет её операция, что будут вырезать, почему, какова статистика в мире, в какой стране больший процент таких больных, а в какой меньший и всё не так плохо как кажется. Ольга видела, как пулей доктор летит в операционную, затем в перевязочную, народа много, как приходит на дежурство в выходной день, как остается до позднего вечера.
   – Вот кого нужно награждать орденами и медалями за доблестный  и бесконечный труд  изо дня в день, в течение многих лет, – думала  Ольга.
   – Говорят, у него на работе случился инфаркт, – прошептала Елена Петровна, – ведь он вообще без выходных работает и задерживается всегда допоздна, – правда мне мой доктор больше нравиться, он хоть и не шутит совсем, и мало разговорчивый, зато у него руки золотые. Молодой перспективный, талантливый, всё время учится, ведь у него ещё вся жизнь впереди. Молчаливый только, скромный, такие в начальники не выбьются. Болтуны  легко пробиваются. Я его видела на мотоцикле. Все его Михмихом зовут, потому, что он Михаил Михайлович Бойцехович.
   – А я вашего Михмиха видела в мотоциклетной одежде. Такой красивый, глаз не оторвать, – Жанна Леопольдовна, женщина 65 лет с удалённой на спине липомой, всплеснула руками, и принялась рассказывать, какой мотошлем врач держал в руках, какие мотоботы были на его ногах и вообще он супер байкер – хирург – онколог.
   – Боже мой! Это так опасно! – прошептала Зоя 45-ти лет, лежащая на койке справа у окна, – Я слышала, был какой-то байкер Хирург. Он и вправду  оказался хирург, лидер «Ночных волков». То ли Александр Сергеевич, то ли Сергей Александрович – не помню. Вообще мне нравится искаженное название байкеров – маца-тыклист. А ещё, чего только не пишут: человек-снаряд, двухколёсный, кастрюлеголовый, суповой набор, камикадзе, котлета, полуфабрикат для морга, живой труп, отпускник, наклейка на капот, а это всего-навсего – человек, рассекающий на мотоцикле.
   – Ну, вы уж совсем Зоя о плохом заговорили! Правда я слышала, что он уже попадал в аварию. Подробностей не знаю, но говорят, – заговорчески и доверительно промолвила Татьяна Николаевна (63 года, койка слева, посередине), – и еще я слышала, что у него роман с сестрой Лидочкой. Это так романтично!
Ольга Геннадиевна вздохнула и подумала, что покупать мотошлемы, мотокуртки, мотоперчатки, амортизирующие пятки, защитные щитки,  надевать все это и мчаться навстречу ветру – какой восторг, какое счастье! Теперь, когда красивая грудь четвёртого размера осталась только правая, а левую отняли, вместе с подмышечными лимфоузлами, как-то странно опустело место её тела спереди. Она хорошо помнила, как крепко обнимала своего Диму, сидя сзади на мотоцикле, когда им было по 25 лет, и прижималась к нему своей большой упругой грудью. Тогда не было ни экипировок, ни мотокурток, а сколько было сил, энергии, любви и смеха. Настоящая радость просто так, без повода, без причины. Всё ведь не так страшно. У Ольги есть дочь. Внук школьник, скоро пойдет во второй класс. Жизнь всё-таки удалась, не смотря на болезнь. Лев Николаевич Толстой якобы, если Ольга Геннадиевна не ошибается, говорил: « Смерть это не горе, горе это болезнь». Вон там, у окна, лежит красавица Женя. На фоне всех присутствующих, прооперированных пятидесяти-шестидесяти-восьмидесятилетних женщин, эта тридцатилетняя красавица с нежной белой кожей, чёрными бровями, роскошными вьющимися волосами, тонкой, почти осиной талией, с соблазнительными имплантами в груди, немного накаченными ботексом губами и пышными наращёнными ресницами, кажется фотомоделью мирового масштаба. Сейчас никто не торопится замуж и никто не спешит родить в двадцать лет. Женя не исключение. Её навещают здесь мужчины. В тридцать лет еще пылкий наивный мозг живёт для себя, а у Оли в тридцать лет дочь училась в четвёртом классе, а пятилетний сынок бегал в детский сад. Но кто мог подумать, что в этой изящной, милой и ослепительно прекрасной груди поселится по греческой терминологии – carcinoma, а по латинской – cancer. И мир перестанет быть прежним и разделится на до – и после операции, а потом еще лучевая терапия, химия и о! ужас: нет прекрасных чёрных локонов и безупречного обольстительного тела, а главное – нет детей. Вот это печалька. Ольга Геннадиевна поморщилась от боли, переменила позу, и стало легче. Скрипнула дверь, пришла медсестра измерять температуру, делать уколы, промывать дренажи.
     Задумчиво глядя в окно Наталья Сергеевна, самая зрелая в палате,  восьмидесяти двухлетняя милая дама, совсем не похожая на старушку, вздохнув, незаметно перекрестилась.
   – Думала ли я, что на старости лет чего-нибудь отпилят от моего тела? – произнесла она, – Ну, что девчонки, с добрым утром, пошли мальчишек кадрить. Там в коридоре на каталке около операционной лежит симпатичный такой, а рядом с нашей палатой похуже – на дедушку похож, уже целый час их никуда не берут, ни на операцию, ни в палату, а у нас место есть посередине.
   – Завози сюда Сергеевна того, который помоложе! – скомандовала Зоя Федоровна, потерявшая вторую молочную железу через четыре года после первой, – Только вот соблазнять-то нечем! Хотя, вон у Жени кое-что осталось!
Все медленно побрели на водные процедуры, и затем потянулись на завтрак. Эти серые тени были похожи на призраки, и только Женя выглядела живой, здоровой, ослепительной богиней.
 


Рецензии