Крестный ход

 Девчонки сходили в кино и до самого Томкиного дома обсуждали фильм, хохотали, сплетничали, в общем, вели себя так, как и положено им в их четырнадцать лет. На улице стемнело, подул холодный ветер, стал накрапывать дождик и Марина сказала:
 - Ну вот! А бабушка говорила, что на пасху дождя не будет.
 -Эти старые приметы сейчас не сбываются - сказала Ира.
 -Климат изменился, зимой морозов почти нет, не то, что раньше!
 -А что, и раньше зимой оттепели бывали, да такие, что дороги заливало водой, обозы с продуктами не могли пробиться к Москве. Вот я читала дневники помещика Болотова, Андрея Тимофеевича, они называются «Памятник претекших времен…» Он писал, что в конце января 1796 года, из-за оттепели, обозы с провиантом в Москву не дошли и были перебои с мукой, и тоже старики погоду ругали. Тоже говорили, что, мол, раньше зимы были холоднее - сказала Вика.
 - Ну это может один год такой был, а так в России всегда народ верил приметам. Я тоже про это читала. - сказала Томка.
 - А пасха сегодня или завтра? - спросила Лена Тимкина.
 - Сегодня в ночь крестный ход, а целоваться завтра с утра будем, моя мама кулич испекла и яйца покрасила. Мы сегодня днем ходили святить - сказала Марина.
     Вика слушала очень внимательно. Она почти ничего не знала о религии и религиозных обычаях. В их семье не соблюдали постов и не праздновали церковных праздников. Дети были не крещеные. Отец и особенно мать были комсомольскими активистами, а бабушки у них не было. Но куличи мать пекла и яйца красила, как она говорила «по обычаю». Отец ворчал на нее, но мать святить куличи не ходила, а просто давала детям вместо пирога к чаю. Она считала, что ее дети не должны выделяться из основной массы ребятишек, менявшихся на пасху крашеными яйцами, и всегда позволяла им делать то, что делают все в этот день. А отец, смущенно покряхтывая, выговаривал:
 - Что же ты куличей напекла, а водочки мне не припасла! Праздник все-таки!  Мать, посмеиваясь, доставала из потаенного места четвертинку водки и отдав ее мужу, говорила:
 - Ты же меня ругал, за крашеные яйца, какой тебе праздник, ты же атеист!   
     И Вику всегда удивляло, что родители говорят одно, а делают совсем наоборот. Давно, когда Вика была маленькая, лет наверно пяти, ее отправили к тетке, отцовой сестре, в Малаховку. Мать настрого предупредила дочку, чтобы в церковь с тетей Машей не ходила. И напугала ее, прочитав сказку о попе и работнике его Балде. Из сказки Вика поняла, что поп плохой, и надо его бояться. Тетка пыталась переубедить ее, и договорилась с батюшкой, чтобы окрестить Вику. Она ее с вечера вымыла, с утра нарядила в красивое платье и выпустила во двор, не говоря, куда они собираются. Но играя под открытым окном, та услышала, что поп будет их ждать в церкви, дождалась, когда тетка вышла на крыльцо со старшей дочерью, и на их глазах залезла и уселась в корыто, где плескались утята и гусята. И хотя ее тут же вытащили из воды, стало понятно, что ее надо заново мыть и переодевать, и крещение не состоялось.
 Девчонки обсуждали, кто и что будет делать завтра, как вдруг Маринка сказала:
 - А давайте пойдем еще в кино! Сегодня всю ночь фильмы заграничные по всем кинотеатрам будут показывать. Интересно посмотреть, ведь завтра уже показывать не будут.
 -А почему только сегодня? - спросила Лена.
 -Это чтобы сегодня в церковь народ не ходил, на пасху всегда показывают всю ночь. Мне отец говорил. - ответила Ира и добавила - Кино можно и потом посмотреть, эти фильмы по клубам показывают, я сама в прошлом году с мамой смотрела французский фильм «Мужчина и женщина», в клубе милиции, нам знакомые билеты предложили. Лучше давайте пойдем смотреть крестный ход!
    Вика согласилась сразу. Ее мать ушла на работу на сутки, отец уехал к сестре в Малаховку, и ей не надо было отпрашиваться или спешить домой. Другие девчонки загорелись:
 -А правда, пошли, а?  Но Томка сказала, что должна предупредить мать. Всей компанией они поднялись на лифте на десятый этаж, и ждали Тамару на лестнице, когда из дверей ее квартиры выглянула ее мать, тетя Таня:
 -Что же вы не заходите? Давайте-ка все к нам!  - и она пропустила девочек в прихожую.
 -Вы все пойдете на крестный ход?
 -Да! Мы все хотим идти! - загалдели девчонки.
 -Тогда так. Все в ванную, смыть тушь, у кого глаза крашеные, кому надо в туалет сходите, а я пойду на крестный ход с вами. Одних вас не пустят, там, у церкви милиции полно, оцепление стоит.
    Пока подружки приводили себя в порядок, она достала из шкафа всем платки:
 - Повяжетесь, когда к церкви подойдем. - себе она повязала старенький клетчатый полушалок, обернула его конец вокруг шеи, забрала его в складки платка сбоку и сразу стала похожа на пожилую деревенскую женщину. Оделась в старенькое серое пальто, и, оглядев девчонок строго сказала:
 -Пойдем через кладбище. Не отставать, не шуметь и не болтать громко. Будете делать то, что я скажу, ну, пошли? - они вышли из дома, и Вика удивилась, как на улице тепло, ветерок стал незаметным, дождя не было и, хотя было уже поздно, на улице оказалось довольно много народу. Все шли в сторону Калитниковской церкви. Но Томкина мать повела их в другую сторону, к кладбищу. Торопливо обойдя большой пруд, они пролезли через дыру в ограде и оказались среди могил. На кладбище было совсем темно, сюда не доходил свет уличных фонарей, и тетя Таня велела им взяться друг за друга. Она повела их между крестов и памятников в сторону церкви.
      Девчонки шли, испуганно, посматривая по сторонам, и шепотом, переговариваясь между собой. Пахло сыростью, прелой листвой, прошлогодняя трава шуршала под ногами, поскрипывали деревья, и в вышине их вершин гулял теплый весенний ветер. Вика шла в последней паре, и ей все время казалось, что следом за ней кто-то крадется. Ощущение того, что кто-то смотрит ей в спину, заставляло ее часто оглядываться, она спотыкалась, и уже начала жалеть, что согласилась идти со всеми, как вдруг они остановились.
 -Наденьте платочки! Как в церковь войдем, встанете, где я скажу, и не болтайте! Поняли? Все готовы? Тогда пошли!
 Они двинулись вперед и минуты через две вышли с кладбища, и оказались слева от крыльца храма. Когда они поднимались по ступеням, им навстречу шагнули два молодых мужика в одинаковых костюмах и шляпах.
 -Куда? Молодежи нельзя! - зло сказал один из них, но тетя Таня спокойно оттерла его плечом:
 - У нас верить никому не запрещено!  - и пройдя между ними оглянулась:
 -Девочки, поторопитесь!
     Они вошли в храм и огромные двери бесшумно закрылись за ними. Волна душистого, горячего воздуха обдала их, и яркий свет сотен ламп и свечей ослепил и заставил зажмуриться. В глубине церковного зала что-то громко, нараспев, говорил один мужской голос, и ему вторило множество поющих мужских и женских голосов. Вика замерла. Ей показалось, что она попала в какое-то сияющее царство, где ярко горели огни, светились золотом оклады икон и праздничные одежды священников. Волны густого ароматного дыма поднимались вверх, и вдруг она услышала, как все стоявшие в церкви люди стали что-то напевать, или певуче говорить. Она почти не понимала слова, но ей вдруг стало спокойно и ясно на душе, и страх сковывавший ее на кладбище пропал.
     Она посмотрела на подружек и удивилась. Такими она их не видела и не знала. Их лица сияли, глаза лучились, и все они, казалось, готовы были взлететь, подобно птицам - такие легкие были их движения и нежные, счастливые улыбки еще больше озаряли их. Оглянувшись на девочек тетя Таня вдруг спросила:
 -Вика, тебе плохо?
 -Нет, что вы! Мне очень хорошо! - прошептала та.
 -Выходим! Быстро! Девочки, выходим! - Как сквозь вату услышала Вика и все стало расплываться у нее перед глазами. В себя она пришла уже на крыльце. Она не упала, но голова кружилась и Томкина мать обняла ее за плечи.
 -Идемте, встанем вон там, слева от крыльца, там все будет видно. Давайте девочки, Тома, Ира! Не отставайте!
   Они встали, где она сказала, и немного времени спустя, открылись большие церковные двери. По ступеням вниз стали спускаться церковные служители и священники, несшие крест, хоругви, иконы и зажженные свечи. За ним шли все, кто был в церкви, все пели и с колокольни доносился перезвон колоколов. Крестный ход двинулся  и пошел вокруг церкви. Стоявшие на улице люди стали креститься, и Викины подруги перекрестились и тетя Таня тоже.
 -А ты что не крестишься? - спросила она.
 -А я не умею, да и не крещенная я. - сказала Вика.
 -А! Так вот почему тебе в церкви-то плохо стало!
 -Да. Я знаю. Мы с девочками ходили в Андроньевский монастырь,ну в музей. Там есть икона Андрея Рублева, она мне очень нравится. Меня оттуда тоже выводили на улицу. Девочки говорили, что бледная стала, аж белая. И главное мне-то икона очень нравится, я рассматриваю ее, а мне плохо.
 -А ты маме говорила? 
 -Да, она знает. Она говорит, что когда буду совершеннолетняя, то если захочу, покрещусь.
 - Она не права. Человек не знает своей судьбы и может просто не успеть, нам же не дано знать, сколько мы проживем.
      Они продолжили смотреть крестный ход, а потом пошли домой, но уже не через кладбище, а вместе со всеми, кто приходил в церковь. Дома, уже лежа в постели, Вика думала о том, что она видела, вспоминала свои ощущения, когда была в храме, праздничные, добрые и счастливые лица людей на улице и в церкви, удивительное чувство легкости и радость в душе. С этими мыслями она и уснула. Ночью ей снились подружки и колокольный звон и во сне она чему-то очень радовалась. Вика окрестилась став уже совсем взрослой. Ей было тридцать шесть лет, когда она серьезно заболела, и попала в больницу. Ее уже накачали снотворными уколами и собирались увезти на операцию, когда старушка, соседка по палате подняла руку, чтобы перекрестить ее, но она сказала, что не крещенная.
 - Что ж ты девка, с тобой такая беда, а тебя и благословить нельзя!
 - Если останусь жива, то покрещусь сама и дочку свою окрещу.
     Пообещала она заплетающимся языком.  Операция прошла успешно и домой ее выписали уже на восьмые сутки, хотя, как сказала ей ее врач, лежать бы ей в больнице не меньше месяца. С такой операцией выздоровление обычно идет очень медленно. Священник отец Геннадий сказал, что выздоровела она быстро потому, что «обреклась», то есть дала слово Богу.
     Спустя месяц после этого она уговорила окреститься и младшего брата. А со старшим братом случилось как раз, по словам тети Тани. Он окреститься не успел. Погиб некрещеный.
     И Вика всю жизнь жалеет, что за него даже помолиться нельзя.