Гений и злодейство

  Подтрунивания, которые позволял себе Лермонтов, вряд ли можно называть оскорблениями. Они носили дружески-фривольный характер. В них не было прямых оскорблений. Шутка в последний вечер перед дуэлью, вообще ничего оскорбительного не содержала, во всяком случае, ни могла вызвать у нормального человека такого взрыва ненависти, каким ответил на неё Мартынов. Причина ненависти, которую питал сей посредственный стихотворец к Лермонтову, заключалась в болезненном самолюбии мелкого стихотворца к гению. А то, как вёл себя Мартынов на "дуэли", которую с полным основанием можно назвать хладнокровным убийством, свидетельствует об убогости ума Мартынова, не позволившей этому человеку смирить своё взбешенное самолюбие перед лицом гения. Лермонтов к тому времени уже был звездой первой величины, преемником Пушкина, надеждой России. Этот человек "не мог понять в сей миг кровавый на что он руку поднимал", - пророчески написано Лермонтовым не только о Дантесе, но и о Мартынове.