Тряпочный заяц

У неё умерла мама… Она держалась стойким оловянным солдатиком, а я украдкой смотрела на неё и восхищалась ею. Что не плачет. Что спокойно отвечает на вопросы любопытных детей. Я старалась, чтобы она не видела, как я наблюдаю за ней, чтобы мой взгляд не превратил её в затравленного зверька.  Для меня слово «смерть» тогда было страшным, словосочетание «мама умерла» чудовищным бедствием, крахом, разорением. А она… играла… Коробочка из под лекарств, набитая ватой, а на вате, как на матрасике, лежит вырезанный из ситцевой тряпки зайчик. Сверху зайчик прикрыт одеяльцем из той же ваты. Трогательно. Я попросила подержать. Она дала так легко, будто для неё было счастьем что-то кому-то дать. Я трогала зайку и понимала, что хочу его… забрать домой. И она позволила мне это.

А я его потеряла…

Папа тогда нашёл очень похожую тряпку и помог вырезать другого зайчика, но… Было ужасно стыдно. И не стыдно даже, а так плохо-плохо на душе. Это была моя первая невосполнимая утрата, мой первый детский грех.

Когда я пришла в детский сад, я ожидала всего, что угодно, любой её реакции, но когда я стала объяснять ей, что не уберегла, что потеряла, что виновата, просила прощения, чуть не плача, она… она сказала: «Ничего страшного. Оставь себе. Я себе ещё сделаю» и улыбнулась мне. Улыбнулась светло-светло. Всей собой. Если можно так выразиться, то она улыбнулась очень глубоко… В тот миг я поняла, что она какая-то особенная девочка. Нереальная. Сильная. Добрая. Не по-детски мудрая. А сама себе я увиделась такой маленькой, легкомысленной и незаслуженно счастливой, ведь у меня были и мама и папа… и заяц...