Татуировка

 - Нина Сергеевна, здравствуйте!
         Нина оглянулась и увидела молодого человека с очень знакомым лицом.
         Она хорошо помнила его в первом классе, добросовестно приносящего всё, что только можно было принести для занятий рисованием, но лишнее на обычном уроке: цветные карандаши, акварель, мелки, фломастеры…
        А нужна была  к альбому  и кистям только гуашь. Акварель у него  растекалась, образуя разноцветные лужицы, с крышки стола капала вода, кисточки катились на пол…
        Рука у него была нетвёрдой, робкой: видимо, рисовал до школы мало или вообще не рисовал.  На уроках работал очень старательно, но слабо. Памяти зрительной к семи годам жизни, казалось, не выработал совсем. 
            В начальной школе она всё же ставила ему четвёрки,  потому что нельзя ставить три, если ребёнок по самую макушку погружается в творчество, пусть даже делает  не совсем то, что нужно. Она видела, что его настолько завораживает процесс смешивания красок, что он забывает о времени, какое уж объяснение? Он его и не слышал. Мальчик был несколько особенным, это чувствовалось. К четвёртому классу он зарисовал понемногу, четвёрка  его утвердилась  и окрепла, но в пятом начался переходный возраст, а в шестом он влюбился и загулял, пытаясь привлечь к себе внимание.
          Понятное дело, к седьмому классу  по её предмету он подошёл с тройкой, потому что в этом возрасте ученик уже реально смотрит на вещи: уходит от завышенной самооценки, как это бывает в начальных классах.  Теперь у него масса комплексов. Ему кажется, что он вообще ничего не  умеет, и таланта у него нет, а художником он быть не собирается, но пытается самоутвердиться любой ценой.
         Этот мальчик «самоутверждался» прогулами. Он перестал носить принадлежности, по всем предметам имел сплошные пропуски, и рисование не было исключением, увы. Он явно попал под чьё-то влияние, и его совершенно не огорчала далеко не единственная тройка в аттестате.
         И вот теперь, спустя  лет десять, он стоит перед нею в супермаркете, называет по имени-отчеству и по всему видно, что очень рад встрече. Она  тоже рада, но не помнит даже его фамилии, а только трогательный образ первоклассника…
         Нина остановилась:
 - Какая неожиданная встреча! Здравствуй! Ну, рассказывай, как ты и где?
Глаза его засияли. Наверное, нечасто приходится рассказывать о себе:
- Вот здесь я и работаю.
- Продавцом?
- Директором! - он  от души рассмеялся.
- Да что ты! Вот молодчина! Но ответственность очень большая, да?
- Не то слово!
- А что ты заканчивал?
- Колледж, с отличием!
   Он назвал адрес.
   Нина знала, что этот колледж раньше назывался ПТУ и готовил рабочих для завода, а теперь стал лицеем, но направленность в целом не поменял, поэтому с удивлением подняла брови:
- Там теперь торговые специальности?
- Да нет, я работаю не по специальности.
    Он хитро прищурился.
- Знаете же, как бывает: знакомые там, родители - и всё такое…
- Понятно. Но главное, чтобы ты разбирался в этом деле, магазин большой, целая сеть.
- Я уже во всё вник. Стажировку прошёл, нормально. А вы всё там же?
- Да, рисуем потихоньку, - она ответно улыбнулась. - Ты же знаешь, рисовать все любят.
- А у меня по ИЗО трояк был, - махнул он рукой.
     Нине стало неловко за его «трояк».
- Жаль, конечно. Но ты ведь и не учился в седьмом, помнишь? Тебя возраст захватил: влюблённость,  прогулы...
- Ага, дурак был, - легко согласился он, - зато вот, видите?
     Он поднял обе руки, и Нина увидела, что они сплошь покрыты  цветными татуировками. До этого она как-то не обратила внимания на его руки, хотя рукава футболки были короткими.
  «Старею, видно, - огорчённо подумала она, - такое -  не заметить!»
     Бегло взглянув на брошенную им в ящик с яблоками красную безрукавку с бейджем, прочла: «Фокин Владислав Игоревич, директор»
«Ну, конечно же, Славик!» - радостно подумала Нина  и стала разглядывать татуировку.
- Эк, ты их разрисовал, - удивилась вслух.
- Это что, мелочь! У меня и тут есть!
       Он с готовностью  приподнял майку, и перед взором Нины предстали разрисованная грудь и часть живота.
- Ой, угораздило же тебя! На животе ведь больно очень! - поморщилась она.
- Ужасно, - он тоже сморщил нос, и это было так по-детски смешно и мило.
- А нужно было, да?  Самоутверждался?
- Ага, - он рассмеялся, вспоминая что-то, - меня даже в психушку сажали! На два дня, на медкомиссии. Жуть! Уже не буду вам показывать, но у меня на ногах тоже… Там вообще жесть: кровь, черепа и всё такое… Это же ненормально всё!  Указывает на склонность к суициду. Но подержали и отпустили. В армию не взяли!..
- Это психология, Владислав, - откликнулась Нина, - комплексы детства. Небось, когда маленьким рисовать хотел или  лепить, взрослые говорили что-то такое, типа:  «Нечего, будешь весь в краске, отмывай потом тебя… И пластилин будет по всей комнате... Никакой лепки!..»
- Точно, - удивился он, - с красками так и было! Я  из-за них всегда, как чуня, ходил -  мать ругалась.
- Вот, видишь, «а ларчик просто открывался»! Ты вырос и разрисовал себя. Вместо комнаты. Что хочу, то и рисую: сам себе хозяин! В знак протеста. Пусть все ахнут!
- Ну да, хотел покруче выглядеть.
- А теперь?
- Немного перебор получился. Теперь бы я только одну сделал и всё. Но вообще это затягивает…
- Понятно. Однако не переживай. При статусе директора магазина  вполне современно. А как тебе работается? - перевела она разговор в другое русло.
- Знаете, нормально. Уже привык. Хотя с людьми тяжело бывает. Один раз чуть не побили.
- За что? - удивилась Нина.
- Вора с поличным взял. Знаете, сколько воришек? Я тогда  всё по инструкции сделал - полицию вызвал. Ну, и…
- Да, с людьми так, - посочувствовала Нина.
- Не представляю, как вы в школе выдерживаете: там же, что дети, что родители - всяких хватает.
      Нина улыбнулась:
- В школе выдерживают учителя. А ими надо родиться - вот и весь секрет. Даже не верится: ты такой взрослый, рассудительный! - добавила она. - Сколько тебе лет, не женат ещё?
- Не, ещё рано. Но уже двадцать четыре!
- Подумать только! Но ты прав: сейчас женятся гораздо позже, чем прежде.
       Он посмотрел на часы, и Нина засобиралась к выходу.
- Вот-вот, пора идти. Приятно было увидеть тебя таким самостоятельным.
- Да, здорово! А вы тут живёте неподалёку?
- Нет, я проездом здесь, - случайно зашла.
- Может, ещё зайдёте когда? - спросил с надеждой.
- Конечно, когда-нибудь загляну, - она слегка похлопала его по руке, - но ты уже на себе больше не рисуй, ладно? Возьми лучше бумагу, краски - и вперёд!
   Он рассмеялся:
- Да, я тоже уже решил, что не буду, и так  - выше крыши!
- Ну, счастливо тебе, Славик, удачи!
- И вам тоже! 
      Нина махнула рукой и направилась к выходу. Она шла и улыбалась. Вот, поди ж ты, был обычный ученик, успехами не блистал, особой привязанности  к её предмету не питал, а сколько искренней радости от встречи! Почему?
     Да потому, что рисование - это прекрасное занятие, творческое, увлекательное. Даже если это нательная  роспись, даже если сам рисовать не умеешь, так пусть хотя бы кто-то другой нарисует! А ты идешь, несёшь этот рисунок на себе - и рад.  А почему?
     Воистину - неведомы тебе пути твои, человече.
                Наталья Коноваленко