Метаморфоза

  И мы должны помнить, что даже в моменты,
  когда делается так темно и так страшно,
 когда всё – непроглядная тьма, не видать света,
 пути нет перед нами, – мы должны помнить,
 что Тот, Который назвал Себя Путем, – рядом с нами,
  и что самая тьма является путем нашим.
 
Митрополит Антоний (Сурожский).


               
                Метаморфоза.

                История одного подъема на Святую гору Афон

      Это была уже пятая моя поездка на Святую Афонскую землю.  Все уже вроде привычно и многое знакомо. Кажется, и тут побывал, и это видел, и там молился. Но нет, Афон такое уникальнейшее
 место, что изведать его, пожалуй, не хватит и всей земной человеческой жизни. Каждое мое, предыдущее посещение, отмечено яркими, а порой и просто удивительными событиями. И дело то не в том, что на достаточно небольшой территории, в монашескую республику соединились более двадцати монастырей и скитов, неисчислимое количество калив, келий и просто скромных монашеских укрытий. Не в том, что это красивое природное место с приятными человеческому   глазу пейзажами. Нет, тут дело в чем-то другом, что трудно даже понять нашим человеческим
 умишком.
      Афон манит, он завораживает, он не отпускает. Он поражает, он постоянно меняется сам и меняет людей, прикоснувшихся к его земле.  И вроде, уже не раз виденные мною монастыри, открываются мне заново. Поэтому на вопрос моих знакомых: - Ты что, опять на Афон? отвечаю -не опять, а вновь -потому как каждая поездка –это новое открытие и это, слава Богу и мои личные перемены. Искренне надеюсь, что эти метаморфозы в лучшую, для Господа сторону.   Короче, как говорят, про таких как я, всем сердцем полюбивших Афон: «…ну ты и афонутый!»,а иногда иронично добавляют «на всю голову». Где –то, наверное, они правы- мы такие.

      Так вот, и в этот раз Афон, известный своим консерватизмом, подтвердил мне свою загадочность, непредсказуемость событий, ценность людских отношений и самое главное – постоянное и чудесное присутствие тут, на этой земле, Благодатной Владычицы нашей Пресвятой Богородицы.   И весь этот опыт, конечно же основан исключительно на Божьей милости к нам, неразумным и непослушным своим детям, которым постоянно требуются поучения, внушения, а иногда и просто чудеса, для того чтобы поверить Отцу Нашему Небесному и положиться на Его Святую волю. Просто поверить!
 
     О этих, как мне кажется, интересных событиях я и хочу поведать тем, кто никогда не был на Афоне, может пока даже не задумывался о такой поездке в Сад Пресвятой Матери Божьей, или уже мечтает о возможности посетить Её земной Удел. Надеюсь им будет полезен практический опыт грешного и духовно слабого паломника. Ну а тем, кто уже побывал, надеюсь будет интересно сравнить свои личные ощущения и переживания с моими.   Во Славу Божью-начну свое повествование, не гордыни ради, не тщеславия для, не дай то Бог, а ради прославления Его Великой силы и безграничной любви Его Матери.

      Не буду повторять описание своих суетных манипуляций, приготовлений и способов сбора и получения документов, виз, билетов. Братия Свято-Пантелеимонова русского монастыря, по моему запросу на сайте обители в интернете, благословила на одну ночевку в стенах обители и даже заказала мне диамонити;рион (специальное разрешение на посещение Афона). Порядок таких организационных вопросов подробно описана в моих более ранних афонских зарисовках – «Мои три дня на Афоне» и «Восхождение». Ну на самом деле тут, для человека мало-мальски владеющим компьютером, все просто. Было бы только желание и Божье благоволение.

        Гостеприимная Греция приняла нас, с женой Галиной, теплым сентябрьским вечером, накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Быть в такой день на горе Афон, в Её земном уделе –это благодать для любого православного. Многим верующим о таком можно только мечтать.  Молюсь, что бы как можно больше братьев во Христе смогли сюда попасть. Мне же, Игуменья Афонская, уже не раз, милостиво дала такую возможность и эти поездки оставили незабываемые впечатления, подарили новых людей, и главное - укрепили меня в вере. 
 
      Не раз уже писал, что наши мирские планы тут, на Афоне, не работают категорически. Нет, конечно мы мысленно, по привычке, продолжаем строить маршруты, продумывать варианты, но в основном все тут традиционно происходит по принципу - «Как Богородица управит». И когда начинаешь придерживаться этого простого правила и полагаешься на Её покров, помощь и защиту, всё как-то, на самом деле, устраивается, причем самым лучшим образом. Зная это, я уже не городил «далеко идущих» прожектов и положился на Божественное провидение –Господу нашему и Пресвятой Богородице уж точно известно, что мне нужно и куда меня направить в этот раз.
 
     После дня перелета и дня отдыха был назначен день паломничества. На Афон, в этот раз, заходить намеревался один, без попутчиков. Само собой, «нарисовался маршрут». Но без какой-то конкретики. На тот момент я мыслил себе, что в жаркую погоду, мне, наверное, трудно идти к вершине Афона, на саму гору. Похожу по Афону, по монастырям, еще незнакомым, помолюсь.
 
      Предыдущий опыт уже разок показал, что сил и здоровья для восхождения требуется не мало, да и веры крепкой, а у меня и того и другого, как выяснилось, не так уж и много. А действительно физически трудное, для меня лично восхождение, далось ох как непросто и в духовном плане.
Испытание серьезное, но сдюжил же, не спасовал?  И самое главное, что в тот раз у меня осталось одно, маленькое незаконченное дельце. Оно как-раз больше эстетическое, чем духовное, но на самой вершине.   
     Если вы уже читали мои предыдущие рассказы, то, наверное, помните. Два года назад, когда мы с моими попутчиками, отцом Анатолием и братом во Христе Евгением, поднялись на вершину, там, в день Рождества Богородицы была праздничная Литургия в Храме Преображения Господня. Когда она завершилась, мы, не дожидаясь завораживающего рассвета, виденного мной лишь на замечательных фото в интернете, еще в предрассветных сумерках, ушли вниз по склону, на пристань Св. Анны.     О чем, почти сразу же пожалел и стал сокрушаться. Увидеть рассвет на Афоне и есть то «дельце», которое я не сделал в тот раз. Конечно и тогда, и сейчас главная цель –это Литургия Божественная на вершине горы в храме Преображения Господня. Кстати, по преданиям афонских старцев, именно эта вершина станет местом последней Литургии перед концом времен. Да и сам факт, что служится она сейчас тут редко, всего один раз в год, в день Рождества Богородицы, будоражило мой ум.
     Привычно терзался я своими «вечными» сомнениями- будь они неладны. Жара, один, без попутчиков, не готовил снаряжение, тяжелый подъем, да мало ли отговорок у нас слабохарактерных. Куча, этих незначимых причин, всё же не смогли пересилить того, моего заветного желания, чтобы вновь подняться на вершину Афона.
 
 - Вот только если бы не эта жара. Вот бы не зной, я б тогда обязательно пошел- думал я, если честно, мало на это надеясь. Тут, на побережье, в середине сентября стабильный бархатный сезон, +27 вода, +27 воздух.  Откуда ж тут похолоданию взяться?  На следующий день по прилету, отдохнул на пляже после дождливой осени в Москве. И все вглядывался в безоблачное синие небо и терзался - нет, жарко, не пойду, наверное, в этот раз- находил я себе отговорку.
      
         Удивительное дело, но утро следующего дня, у офиса выдачи диамотриниона, встретило меня
 плотно затянутым облаками небом. Вспомнил сразу свою просьбу к Афонской Владычице. Удивительно? ну вот же оно. Ну чем не чудо?  Дальше больше. На пароме, медленно, но верно идущего к афонскому берегу, поднялся ветер и капли дождя щедро окропили паломников на верхней, открытой палубе. Уже тогда пришла в голову мысль -ну, ты же просил температуру понизить, а как тут ее понизить, как только не дождичком. Грешен, хотел немного облегчить подъем на гору, хотя окончательно, на тот момент, так и не решил для себя идти или …. Чудак. Сам же просил Пресвятую направить, вразумить, дать знак что делать, а как все сложилось «в кусты». Эх ты, неразумный и маловерный. Будь аккуратен, со своими желаниями на будущее, а то неравен час они начнут исполняться, а уж как, не от тебя зависит.   

      Паром причалил к пристани Пантелеймонова монастыря и выпустив на Святую землю с десяток прибывших паломников, забрал на борт немногочисленных отплывающих. Громогласно гуднув на прощание он закрыл свой стальной зев и отвалил дальше по маршруту. Поклонившись до земли, я пошел в стены, уже такой знакомой обители. По сравнению, с моим весенним посещением Афона, сентябрьский людской трафик был гораздо спокойнее. Полупустой паром, да и монастырь не перегружен православным народом.  Тут у меня было задумано «потрудится» в молитве. Исповедаться и причаститься Святых Христовых Тайн.
 
    Монах архондаричный (распорядитель гостиницы для паломников) долго искал запись в толстой книге о моей резервации и, кажется, сам немного удивился, когда её нашел. Я тоже выдохнул с облегчением, почему- то всегда есть легкий трепет при этой процедуре. Да еще на входе в архондарик (монастырская гостиница для паломников) прочитал четкое и пугающе
 категоричное объявление- «Монастырь не принимает паломников на ночь без предварительной резервации». Братья сербы, на ломанном русском, тщетно пытались выяснить как им быть и что делать. Строгий монах, в очках с большими линзами, показывал на объявление и разводил руками. Сербы тыкали, то куда-то на небо, то на лавку у входа. Наверное, увещевали монаха, что если не побоится он Бога, не примут их на постой, то лягут они прямо тут, на лавочке. Помоги им Господи. Я же, не дожидаясь итогов их сложных международных переговоров, подхватил выданный ключ от комнаты и наскоро забросив туда свой рюкзачек, направился на поклонение святыням. Доступ в монастырскую мощницу открывают по часам.
 
    И снова, не берусь сейчас утомлять читателя повторением описания святых, чьи мощи хранятся в Русском Пантелеимоновом монастыре.  Мое личное чудесное событие, с ними связанное, я уже описывал в «Мои три дня на Афоне». Одно скажу -их тут великое множество и благоухание их не передать словами. Хотя нет, есть подходящее слово-это слово Благодать. Одна лишь надпись, на монастырском погосте, чего стоит. Она навсегда запала в мою память как послание от упокоившихся. Среди черепов и костей ушедших от нас монахов мудро написано- «МЫ БЫЛИ ТАКИМИ, КАК ВЫ. ВЫ БУДЕТЕ ТАКИМИ, КАК МЫ».
    На любом кладбище,среди ли покошенных скромных крестов,или среди величественных мраморных памятников в золоте , всегда есть повод задуматься о своей земной жизни. Вспомнить о смерти и страхе Божьем.   Ведь тут лежат люди, которые как мы суетились, грешили, каялись и снова грешили. Копили, стяжали, обижались и обижали. Молились, прощали и … жизнь земная прошла и что осталось? И возникает вопрос, а оно тебе это надо? Все это наносное и суетное превратилось в прах, кучку костей и черепов. Ведь в могиле заканчиваются и смешки, и улыбки, споры все прекращаются, уходят упрямство, лицемерие, жадность, красота, богатство и гордыня.    И страшно становится, ведь жизнь так коротка, а мы все суетимся, ругаемся, обижаемся и делаем этим её еще короче.   
 
        День клонился к концу. После Вечерней службы традиционно трапеза. После трапезы Исповедь. Ну и после подготовки к Причастию, отбой. В затянутом облаками небе, край красного диска заходящего солнца, лишь на несколько минут, показался на горизонте из-за туч и сразу же нырнул в темное море. Стемнело тоже быстро. Ох и темны Афонские ночи. И даже миллиарды, удивительно ярких звезд, в хорошую безоблачную погоду, не могут рассеять мглу окружающую монастырские стены. И только одинокая луна, бледно жёлтым пятном, похожим на сырный оковалок с дырками, пытается разорвать темноту. Но это в ясную погоду. Сейчас же было ощущение, что вокруг монастыря нет никого в целом мире и я тут вообще один одинешенек.

    Странное и не привычное ощущения после городских, залитых светодиодами улиц. Нет, не тревожное, а напротив обволакивающе успокаивающее как теплое байковое одеяло. Лампадка, над входом в монастырь, как едва теплящийся маячек надежды подсвечивал лик Спасителя. Тут присутствует Бог. Здесь есть люди и эти люди великие молитвенники за наш грешный Мир. И пока они стоят на молитве и нашему миру, суеты и неоновых фонарей, стоять. Может только их, монашеской, не усыпаемой молитвой и живо до сих пор человечество. Братья монахи, иноки и инокини, святые старцы Афонские и Оптинские, Валаамские и Соловковские, Киево-Печорские и многие другие -молите Бога о нас грешных.
 
      Вернувшись в келью, я обнаружил рюкзак и вещи, моего, пока еще неизвестного соседа. В моё отсутствие монахи кого-то подселили.  Прочитав вечернее правило, я было уже улегся спать до утренней, в 2,45 службы. Погасил свет фонаря и приготовился погрузиться в сон.
 
      По коридору эхом приближались чьи-то шаги. Зычно звякнул замок и открылась со скрипом дверь. Я лежал лицом к стене. И помня свои предыдущие, бессонные ночи, честно вам признаюсь- слукавил и решил притвориться спящим. Дабы не втягиваться, обязательные в таком случае знакомство и долгие разговоры с незнакомцем, которые могут затянуться и до утра, с различными сопутствующими искушениями. Да и сон прогонят того и гляди? А так хотелось выспаться перед следующим, ожидаемо не простым днем. За свою хитрость я был наказан почти сразу и сон куда-то улетучился. В попытке притворятся спящим я сам его и прогнал. Сосед поворочался чуток, покряхтел, потом мирно засопел, а позже и вовсе, откровенно захрапел.  Я невольно улыбнулся, вспомнив мою первую поездку, и те первые три дня на Афоне, и брата во Христе Ивана, который ну вообще «не храпел».
 
- Ну что, чудак лукавый, спать то хочешь? –вопрошал я сам себя. -А уснуть то и не можешь.
 Благо  уже то, что я  смирился с такой ситуацией - на афонской земле у меня почему-то спать полноценно не получается. То ли старею и не могу спать в незнакомой постели, то ли усталость дня, ну никак не может пересилить возбуждение этого-же  дня, которое испытываешь тут, в стенах обители.
 Может и то, и другое, но мне, больше понравилась пришедшая этой же бессонной ночью мысль, что Афон, видимо такое место, где не гоже дрыхнуть как в миру, тут надо молиться используя каждый час. Это моё измышление, а святые старцы поучают, не помню правда кто- если тебе не спится, значит настало время молиться. А молитва эта ночная самая сильная.
 
     Так я поначалу и молился, и ворочался, и улыбался в безуспешной попытке заснуть. Встал. Прошелся по темным гулким коридорам, вдохнул бодрящий запах ночного моря с балкончика. Вернулся, молился, ворочался- все без толку.  Я и Исусову молитву читал, и другие, из тех что помню- " Господи, отдаю душу свою и живот свой.;В руки твои Господи.;Прости и помилуй меня, Господи, за грехи мои. Вольные и невольные.;Аминь." Ну не знаю, может час, ну может полтора часа, все же подремал. А вот и будильник возвестил о начале дня и «било» (деревянная доска по которой монахи стучат молоточком поднимая братию на молитву проходя по монастырскому двору) стучит, призывая всех в храм к заутренней. Встал. Удивительно, но бодр и свеж, и выспался, как будто крепко спал всю ночь.  Собравшись в темноте, я потихоньку шмыгнул за дверь в ночную прохладу афонской ночи.
 
     Причастие Святых Христовых Таин символично приходится тут всегда на рассветный час, и с первыми лучами солнца начинается новый день. И Христос посреди нас, и во мне Спаситель. Вот ведь истинное Чудо - вино и хлеб превращаются по молитвам наших священников в Тело и Кровь Христову, и это Божье Чудо совершается на каждой Литургии по всему православному миру.   Слава Тебе Боже, Слава Тебе!  Каким он будет, это день - что принесет и куда приведет? Да будет   на все Воля Твоя, Господи. Я спокоен и уверен -  во мне Тело и Кровь Христова - Он Сам во мне-чего устрашуся!
 
      На монастырском дворе, с переменным успехом лил, такой привычный, затяжной, по-московски промозглый    дождь. – Ты куда сегодня намерен двигаться брат? - Спросил архондаричный принимая у меня ключи от комнаты.
- Да хотел на Гору двинуть, но видишь, как льет и видимо будет лить весь день. Даже не знаю, у вас же на второю ночь не оставите?
     Монах с хитрым прищуром посмотрел на меня, но ничего не ответил. - А может все же упросить его как-то? Получу послушание какое-то и благословят остаться? По его взгляду понял. Что в принципе то можно, не выгонят. Но своим молчанием монах мудро оставил выбор за мной. Поразмыслив недолго я решил для себя –все, в путь. А там как Богородица управит!
 
    И Она, как всегда, всё мудро устроила.  Я вот думал, как бы мне побыстрей добраться до Дафни, а потом и до пристани Святой Анны, чтобы оттуда пораньше начать свое восхождение к вершине. Рано осенью темнеет, и хотелось добраться до «базового лагеря» Храма Панагия засветло. Думал? -На тебе, получи. К причалу, вне всякого расписания причаливает катер Агиа София 
 из Уранополиса направляющийся прямиком в порт Дафни. И в этом был некий знак, что выбор мой все же правильный и надо двигаться дальше, несмотря ни на что. А что бы не сумневался –вот и катер тебе - «нежный такой пинок под зад».

     В порту Дафни толчея. Тут такая суета почти всегда. Как- никак перекрестье многих дорог, откуда паломники разъезжаются по разным монастырям и всему острову, а потом снова съезжаются сюда, чтобы отправится домой. Ну или как я, ждут пересадку на другой паром дальше, по побережью Афона. 
     Дождь, переходящий порой в проливной, загнал всех паломников, ожидающих отплытия под кров одной, единственной в порту кафешки, трех сувенирных магазинчиков, и собственно билетной кассы. Два греческих полицмена сидят в пикапе и попивая кофе, без особого интереса, сканируют взглядом подмокших и сбившихся в кучу паломников.   Под навесами, порогами и лавками, сидит несчетное количество мокрых котов и несколько таких же облезлых, промокших   дворняг. Непогода примирила их всех. Сидят бедолаги рядышком, бок о бок, разношерстные и всклокоченные, не грызнуться, не лаются, не до того им бродягам.  Все разборки потом, когда погода наладится.

   Глядя на это жалкое мокрое сообщество, я все думал о своем. А как же я-то пойду на гору. Дождь, слякоть. Да еще к восхождению и не готовился вовсе. Фонарик, спички, дождевичек, палки- скандинавки, смена белья, это конечно было припасено с собой, но …  Может все же вернуться. Пока не поздно. В Уранополис, в теплый отельный номер, к системе все включено, к женушке под бочок? А вот и два парома на мой выбор «Достойно есть» в Уранополис. И второй -«Агиа Анна» ,отправляющийся в одноименную бухту скита,   названного в честь матери нашей Пресвятой Богородицы. Ну что ж, опять дилемма и снова нужно как-то решать. Тут СМСка от жены Галины. Переживает, наверное, где я? Пишет, что на сайте погодном передали, что дождь вот- вот закончится. О, вот и ответ, беру билет, решительно иду на борт. До арсаны Агиа Анна час с лишним ходу.  А дождь   притих, как обещали метеорологи, не обманули на сей раз. Наверно выбор мой верный –на Гору!
 
      На пристани все так «до боли» знакомо. «До боли» не афоризм какой, именно сюда, два года назад, сошли мы с горы, с моими попутчиками. И те, болезненные ощущения в ногах запомнились надолго.   Навеяли и другие воспоминания двухгодичной давности. Тут мы с братьями отцом Анатолием и Евгением из Приднестровья впервые начинали свой первый подъем. («Восхождение» ) Тут же ,на этой пристани испытали мы несколько тревожных и в тоже время , чудесных событий. Кто читал, тот вспомнит, и приключение наши, и с сеновалом историю, и трудяг мулов, и прошедший почему –то мимо паром, и шторм, пришедший невесть откуда. И гостеприимных монахов, конечно же не забыть, приютивших нас измученных, на ночлег в ближайшем скиту. Кто не был тут пока, даст Бог будет, а вот кто уже был –тот точно не забудет. 
       
     Пересказывать не буду, но ностальгические воспоминания нахлынули на меня потоком.  Среди этих добрых воспоминаний как забыть - тяжесть подъема, и полное бессилье на спуске.  Высоцкий Владимир   вопрошал в своей знаменитой песне «Скалолазка» - «Я спросил тебя: - Зачем идете в горы вы ?- А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.- Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово! - Рассмеялась ты и взяла с собой, Ах какая же ты добрая и ласковая ….» Я бы тут заменил «скалолазку» автора на Матушку нашу Пресвятую Богородицу, но боюсь одновременно прогневать и поклонников Высоцкого и сестер братьев православных.

    Кто-то наверно спросит: - Тебе то это зачем?  Ну нет у меня ответа, нет.  Иной, назовет это «мазохизмом». Кто-то другой и очень мудрый- глупостью несусветной. А некоторые поцокают языком и покрутят, втихаря, пальцем у виска. Но я знаю наверняка только одно - когда спустился с Афонской горы впервые, ну думал все - не пойду больше на верх никогда и ни за что, хватит одного раза. Прошло пару дней. Одежда высохла, мозоли зажили, ноги отошли, спину отпустило – думаю, нет брат - даст то Бог и еще раз сходил бы. Так и случилось. И вот я снова здесь, у подножия великой Афонской Горы.  Сейчас же, хоть все тут и знакомо, все по-другому. И друзей рядом нет, и погода, хоть квакай от сырости- ну сам же напросился, выпросил у милостивой Игуменьи Афонской   - «вот бы если не жара, хоть бы дождичек? – Теперь уж мокни и не скули. -Иди давай. Метеорологи, все же снова ошиблись,дождь шел не прерываясь.   
 
     Пока дошел до скита Святой Анны я уже вымок прилично.  Гостеприимный монах предложил традиционную стопку ракии и вкусный лукум для поддержания сил.  На ломанном, англо-греческом языке, вперемешку с международным языком жестов, поговорили с ним о погоде и предстоящем мне подъеме на гору. Монах, видимо как-то проникся ко мне и смотрел с нескрываемой жалостью. Ему ли не знать, тех испытаний, которым добровольно подвергают себя ходоки на вершину.  Он, не навязчиво, предложил переждать непогоду в стенах обители.  Вид грязных по уши и мокрых до нитки паломников, идущих с горы, изредка встречавшихся мне на пути, однозначно показывал живописную картинку сложности подъема в таких метеоусловиях.
 
    Предложения монаха было заманчиво и как нельзя кстати. Скит ведь очень мал. И на постой тут паломникам редко удается остаться. Сам не раз слышал грустные истории прихожан о ночевке сидя на лавочке архондарика, а тут на тебе. Прямо милость какая-то. Глядя, на скрытую в тучах и тумане далекую и недосягаемую вершину, я снова мучился своими вечными сомнениями. - Ну вот же –наверное -это такова воля в отношении меня. Провести ночь, помолится в греческом скиту Святой Анны, матери Девы Марии, да еще в благословенный день Рождества
Пресвятой Богородицы? Вот оно, наверное, мне предначертанное свыше? Именно так, наверное, устроила Богородица? Задавался я вопросом. На память пришли замечательные византийские песнопения в греческих монастырях, поразивших меня своей величественностью и напоминающих монотонный разговор с Богом. 
   
      По склону, цокая копытами, тянулась наверх вереница трудяг мулов, навьюченных поклажей. Они караваном направлялись на гору. Молодой инок, сидевший со мной в беседке, подхватил рюкзак, посох и быстро пошел им в вдогонку.  Что-то ёкнуло во мне и пришло внезапное, даже для меня самого решение.  -Ну как же, вон идут люди, а ты то что? Монах, милосердно предложивший мне остаться в скиту с удивлением смотрел как я подорвался к выходу на тропу. Немой вопрос застыл в его глазах. Всем своим видом он показывал полное непонимание моих метаний. - Куда тебя несет чудак? Я жестом показал, что ухожу туда, вверх, к вершине.  На прощанье, я обернулся еще раз.   Смиренно сложил на груди ручки лодочкой, прося у старика прощения за свой непослушный норов.  Он снова с искренним сожалением посмотрел мне в след, покачал неодобрительно головой и перекрестил на дорожку. Наверное, думал -как же понять этих паломников. -И трапезу ему предложили, и постель сухую, а он…  Да уж, умом нас русских не понять. Спаси тебя Господь добрый монах, но мне надо туда.  Пошел мой отсчет шагов, минут, часов- я двинулся на гору.
    
     На этот раз, промокший до «нитки», хоть выжимай, я на самом деле, еще засветло пришел в Храм Панагия.  (Греч. Пресвятая) Заняло это у меня пять часов времени, против семи в тот, мой первый раз.  Как я и просил Богородицу «что б не жарко было», так меня всю дорогу «приятно» охлаждал дождь и обдувал «нежный» леденящий ветерок. Наверное, Она же, видя моё упорство и труд, сжалилась и послала мне в попутном направлении караван из мулов, несущих поклажу на гору. Но я тогда не понял этого «знака» и не воспользовался Её милостью. Погонщик, смуглый албанец, пристально посмотрел на меня, наверное, ожидая моей просьбы доехать в седле, заработав при этом пару десятков евро, но, так и не дождавшись, скрылся за поворотом.  Не гоже нагружать бедных животных своими, ближе к сотне килограммов.  Я же продолжал карабкаться вверх. И скоро уже жалел об упущенной возможности доехать с «комфортом» - вот далась же тебе эта жалость к каким –то безмозглым мулам-корил я себя.
 
     В итоге, когда, конечно же очень счастливый от сделанного и ужасно уставший от буксования по скользким камням на склонах, я ввалился в серый каменный мешок Панагии, православные паломники из Украины, сидевшие у камина и за столом, с удивлением переспросили – « …Ты шо ,один шоли шёл.  С самого низу шоли ? По их взглядам было, похоже, что и они немного восхищены моим поступком.  Прямо прочел на их лицах – Ни чего себе, ну ты даешь? А когда я выжал одежду и развесив её на просушку подошёл к столу, братушки  болгары, наверное видя  мое изможденное состояния, накатили  до краев стакан и протянув мне сказали –« болгарська водка, ракия -выпей брат , тебе надо !» Состояние мое и впрямь было не самым вдохновляющим и «видон» соответствующий. Но я был, правда, искренне доволен исполненным, и конечно от горячительного напитка не отказался. Ну, честно, не удовольствия же ради, здоровья для.
 
     Это сейчас вспоминая и просматривая фото смешно. Тогда было не особо до смеха.  Ну думаю, ладно. Сюда дошел и слава Богу. Одежда у огня, может к утру высохнет –хорошо. То, что могу простыть, не сильно напрягало, верилось, что все будет хорошо со здоровьем. Не впервой же- прорвемся. А как же насчет утреннего рывка к самой вершине? Как выяснилось, что из тех, кого Владычица Афонская собрала в этот вечер, в этом горном укрытии, никто даже не знал о ранней, праздничной, Божественной Литургии на вершине и не помышлял о ночном восхождении. 
- Ну да- говорят в один голос.
 –Видели мы, то ли батюшку, то ли монаха, ну и послушник с ним вроде был. Давно уже ушли на вершину, засветло еще. А про службу ночную, про Литургию, никто ничего нам не сказал? Не, не знаем? -пожимали плечами паломники.
 
      Сидим за столом, трапезничаем, чем Бог послал, болтаем кто, о чем и каждый, о своем.  Потихоньку весь согреваюсь.  Душу мою греет благодать от совершенного личного, не весть какого конечно, но все же «подвига». Снаружи, потрескивая дровами, лучисто греет мое тело камин. Нутро, обволакивающе согревает, растекающийся по жилам, болгарский, братский «подгон» - крепкая ракия.  И все вроде хорошо, хвала Спасителю. Но мысль то, о вершине, не оставляет ни на минуту. Обжигая губы о горячую, закопчённую кружку с чаем, нагретую на углях камина, я все силился рассчитать время начала Литургии по византийскому и греческому времени. Решил ориентироваться на 2,30. как было сегодня  в  Пантелеимоновом монастыре.
 
     А вот моя попытка, найти себе попутчика на ночной подъем к вершине, так и не увенчалась успехом.   У одних братьев группа.  Другие предлагают идти на рассвете с ними. Третьи, идут с проводником, но тоже по утру. А эти, уже сегодня там были и завтра к подножию спускаются. Вот те раз –это как же я один то пойду? Да нее. Еще в армии учили- в горы по одному нельзя, да еще ночью, да погода глянь какая?
      Дверь в наше укрытие стонала и кряхтела под сильнейшими порывами ветра.  При попытке открыть хлипкую дощатую дверь, злющий штормовой хулиган, норовил вырвать ее из рук и вытащить за собой дерзнувшего это сделать.  Сидящие за столом, каждого, идущего, просто прогуляться «до ветру», провожали как в «последний бой» и радостно встречали потрепанных в борьбе с ветром собратьев. Пару скабрёзных шуток, по поводу невозможности справлять малую надобность, при таком ветре и при отсутствии хоть какого-то укрытия на плато, повеселили всех присутствующих.   Потом, когда все уже поняли, что ждать больше сегодня некого, решили укладываться спать, то и вовсе «от греха», завязали дверь на бечёвку.  Как пояснил грузный и молчаливый болгарин Иван, кажется молчавший весь вечер: - от непрошенных гостей и ветра. Да в такую погоду «хороший хозяин и собаку, пожалуй, на улицу не выпустит». Какие уж тут гости.   

      На горе, говорят, легкий «минус», но по ощущениям как -10 -12. Забудь и иди уже спи. Не судьба видать?  Пойдешь с утра со всеми вместе. Так я порешил и все пошли отдыхать. Вот и шаткая металлическая кровать свободная. Скрипучая зараза, аж жуть, но за то, кто-то спальник оставил. Спаси тебя Бог, незнакомый мне добрый брат!  Помолившись на сон грядущий, я шустро забрался на второй ярус, занырнул в мешок, и моментально «вырубился», еще кажется не закрыв глаза.
 
  Хм! Спи? -Щас! Поспишь тут, пожалуй ?    Что это? Где я? Сколько времени?  Я проснулся среди ночи спустя три-четыре часа. На моих «командирских» - первый   час ночи. В комнате все спят. За окном, пытаясь выбить  мутное стекло ,терзается ветер. Такое впечатление, хочет он, из своих хулиганских побуждений, и крышу сорвать, и дверь хлипкую с петель. Вставать не хотелось, выходить из укрытия и подавно. Лежу, пялюсь в потолок, подсвеченным красным заревом тлеющих в камине дров.  – Ну нет, ты упорно шел, дошел. И что? Ведь там, в часе-двух от тебя, уже скоро начнется Божественная Литургия, Праздничная!  Рождественская! Богородичная! А ты тут будешь валяться как бревно, «давить храпака» и ждать утра? Тебя же кто-то разбудил? Догадаться не трудно кто.  Да, не спроста это. Ох, тут все не спроста? Нет, надо идти? Подъем!

     Сполз со скрипучей   кровати, терзаемый своими вечными сомнениями, болью уставших ног и недовольным шипением соседей. – Может со мной на вершину пойдешь брат, ну раз уж проснулся? шепнул я в темноту откуда до этого, кто –то на меня шипел. А в ответ тишина, он вчера…. А да, простите, не из этой песни слова.  Да я особо и не надеялся. Ясно же было, еще вчера- никто со мной не пойдет.
 
    Порыв ветра вырвал из моих рук едва приоткрытую дверь.  Выбрался наружу. Дождя нет-это плюс. Зато туманище такой, что не видать не зги, на расстоянии вытянутой руки. И ветер конечно сильнейший, с порывами, порой норовящими сбить с ног.  Кажется, вот куртку расстегни, раскинь полы поширше  и… Ведь поднимет, оторвет от земли  и  унесет, этот штормовой ветрище ,меня, дядьку, весом  под сто кило, километров эдак  за сто .  Может и не вовремя, да и не к месту, наверное, но почему-то вспомнился известный мультик про игольчатое млекопитающее блуждающее в тумане и захотелось протяжно крикнуть, как его друг медвежонок – ЁЕЕЖЖИК!
 Честно, не удержался, попробовал.
 
    Ну ,а если серьезно, то я такого явления, чтобы , и ветер ,и туман  одновременно , еще не разу не встречал.  И как не боязно было отойти от стен укрытия, в темное и непроглядное молоко ночи, я сделал эти первые шаги. 
жизни;моей:;кого;устрашусь?

     Какое-то время я привыкал идти в холодящем тумане, стараясь не сбиться, с едва различимой, в свете налобного фонарика, тропе.  Видимость была нулевой, не взирая не сильный ветер. И вскоре, я стал понимать почему так - это был не туман вовсе. На высоте ближе к двум тысячам метров над уровнем моря -это была просто низкая облачность. А я шёл в обычной туче-иду по небу.  До определенного момента помогал компас и программа карт в телефоне. Но, чем выше я карабкался, тем становилось холодней. Морось и влажность сменились снегом и инеем. Реально стал подмерзать. Руки коченели от соприкосновения с палками и промозглого ветра. Промокшая одежда предательски охлаждала. Телефон, чудо американской «яблочной» компании, перестал реагировать на замерзшие пальцы и катастрофически теряла заряд его батарея аккумулятора. Лучик налобного фонарика упирался в стену облачности через метр от меня и дальше уже не пробивался категорически.  Но я шел, шел почти на ощупь.
 
     Как это произошло, почему, не знаю. Где, и на какой развилке, я свернул с тропы не туда, не пойму, но через какое-то время я понял, что она ведет меня вниз, а не вверх. Такое, там редко, но местами бывает, потому и не насторожился сразу. А когда уж понял ошибку, ушёл далеко и было поздно возвращаться. Да и куда? Ну вот, теперь хоть оборись «Ежик, ежик». Точно никто не услышит.  Попытался включить навигацию –она меня ведет то влево, то в право, то вверх, то вниз. Такого хаоса с гаджетом раньше не было. Вот нельзя на америкосов полагаться, ну вообще, ни в чем. Я понял, что кружусь на одном месте. Или кто-то меня тут путает? Знать бы кто?   Вот так искушение. Место тут такое –кричи не кричи. Не видно не зги. Холод обволакивает и сковывает. Тревога   вводит в ступор.  Надо же, вот ты чудило -Заплутал в «трех соснах»!  Ну, все же мы не привыкли отступать, и я продолжал свои попытки с новой силой. Но получалось как-то «не очень». И я «скис».  Ну что, самоуверенный «без башенный» чудак -доигрался? И что теперь делать будешь?
 
        Вдруг отчетливо представилось, как паломники, которые пойдут утром по тропе, в рваных лоскутах тумана, в разрывах скальных камней, совершенно случайно увидят в стороне от тропы, там, где-то ниже, моё скукоженное от холода тело, укрывшееся в расщелине внизу. Прям как у Горького писателя, в его «Буревестнике» - «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах». Ну найдут? И куда девать этого «отморозка», что с ним делать? Дай Бог, чтоб живым обнаружили, а ведь могут и не увидеть, и пройти мимо. Тогда что? Солнышко взойдет сам оттаю? А если… Нет , страшно подумать , не гоже так?   
   - Ну нет, Богородице, Матерь Божья, Милостивая наша, не оставь, спасай неразумного! Ну не красиво же, правда, и срамота какая. Буду я лежать тут с замершими соплями. Потом моё тело еще и тащить придётся, православным братьям, до самой пристани. Нет Богородица. Владычица Афонская, не допусти того. Матушка, защитница всех сирых и убогих выведи.   Смех, смехом, но шутки мои кончились достаточно быстро, причем вместе с оптимизмом. Тревога ушла,но  подкралась паника.   Кто-то, ну верующим то, ясно кто, мне, не трусливому, в общем –то, человеку, вложил в голову эти грешные мысли отчаяния и уныния.
 
      Открою вам, читатели, наверное, самое сокровенное, о котором, может и не стоило бы писать, но я все же дерзну – я так искренне не молился никогда за свою грешную жизнь. Да и каялся как никогда.  Обиженных и обманутых мною людей вспомнил.  Дела мои непотребные и противозаконные. Поступки не христианские и бесчеловечные. Много чего, за что сегодня очень стыдно.  Да и сейчас не без греха. И грехи от самой юности вспомнил, про которые забыл уже, и семью свою, и женушку любимую, и старенькую мать. Как они будут без меня, если что? Теперь понимаю людей, которые говорят «вся жизнь пролетела перед глазами», как один миг. Вот вся и пролетела и стало страшно. Нет, смерти не боюсь, но страшно, с таким-то «грузом», перед Господом предстать. Это, я глупец только потом понял, что умереть на Афоне- это еще надо заслужить, тогда же… Ты Господи не оставь меня,Дай хоть какой знак .что я не конченный грешник,что Ты любишь меня недостойного . Зажги Боже хоть одну звездочку на небе,Дай знак ,что видишь меня тут заблудшего на холодном склоне Горы-Господи -ПОМОГИ!
   
      Пытаясь прогнать нарастающую панику и страх, я привалился к большому валуну. Укрылся за ним от ветра и стало немного теплее, то ли от камня, то ли от моей горячей молитвы? Одинокая сосенка, покрытая инеем сверху до низу, наверное, могла бы стать хоть каким-то спасением если разжечь костер, но на тот момент, мне даже не пришла эта, возможно спасительная мысль – я молился.  Сколько прошло времени не знаю, потерял я его счет, но молитва моя, наверное, была всё же услышана свыше.
 
   Внутренний голос строго сказал: -Надо же тебе идти, двигаться надо - Сидя за камнем конечно теплее, но на долго ли хватит, моего тепла этим камням? Сначала они высосут из меня все мое тепло вместе с жизненной энергией, а потом вдохнут в, это бренное тело, свой холод и тогда точно- конец.  Вершина ближе точно не станет, надо бороться и искать, найти и не сдаваться. Идти вперед? Вот только как определить где тут «перед» то?

  Слова протоирея Антония Сурожского, как нельзя лучше подошли к происходившему со мной в тот час-"И мы должны помнить, что даже в моменты,когда делается так темно и так страшно,когда всё – непроглядная тьма, не видать света,пути нет перед нами, – мы должны помнить,что Тот, Который назвал Себя Путем, – рядом с нами,и что самая тьма является путем нашим".

 Прошел я совсем немного. Подобие тропы прервалось и образовалась небольшая полянка, вытоптанная кем-то до меня. Включился телефон. Загорелся налобный фонарик, направленный на россыпи острых камней под ногами. «Тропа» дальше не идет, но тогда что это? Прямо под моими ногами, прямо перед моими глазами, в круге неонового света, лежат передо мной –три…. Как три креста на Голгофе. Как символ того, что Господь наш Иисус Христос был в юности своей плотник. Да просто, чтобы сказать мне, совсем по-простому, что я все правильно делаю- молодчина -«молоток», и услышана молитва твоя.  Это правда какое-то чудо. На камнях лежали три, «обычных» для этих мест, молотка. Аккуратно выложенные кем-то в виде стрелки и стрелка эта показывала мне путь, куда-то налево и вверх.  Внутри этого, символичного треугольника, возвышался расплющенный деревянный кол, вбитый в каменистую поверхность, наверное, этими самыми молотками.  Расшифровать сии знаки мне было тогда не по силам, да и надо ли?    Лишь, тот же, внутренний голос сказал – «тебе туда». Господи помоги! Пресвятая Богородице спаси меня! Ангел Божий, хранитель мой, моли Бога о мне. 

     Были ли те молотки на самом деле или это лишь плод, моего воспаленного воображения, не знаю? Может их кто-то нарисовал в моем замерзшем мозгу, утверждать не берусь. Но стрелка, четко указывала на узкую расщелину в непрерывной гряде скал. Куда я с трудом смог протиснуться и выбраться на следующее по высоте плато. Еще одно «игольное ушко» и снова я выше по курсу. Еще один рывок и вот оно – усыпанная битой породой, каменистая тропа, ведущая вверх. Её ни с чем не спутать. Тут иногда проходят мулы и извините за подробности, справляют свои естественные надобности прямо по ходу движение. Как же я обрадовался этой, загаженной, но спасительной тропе.

     И как же эта дорога, и тропинка, и расщелина в стене, похожи на мою собственную жизнь. Грязную и скользкую, такую противную и мерзкую, порой трудную и каменистую. Часто скрытую в тумане непроглядном и тучах грозовых. Иногда наполненную терзаниями и сомнениями, но как всегда, милостью Божьей, верую -ведущую ко спасению. Только не останавливайся, нет, ни в коем случае не назад, нет, не вниз - иди наверх, карабкайся вверх. Разгребай эту греховную грязь, ломай ногти, рви жилы, раздирай кожу, падай и вставай, очищайся и иди.

    Как старый и верный десантный девиз, вдолбленный мне в башку в далекие армейские годы -« Беги к своей цели , не можешь бежать - иди .Не можешь идти к своей  цели  - ползи , нет сил ,упал ,   ты хоть лежи, но  обязательно  в направлении цели » - шутка , да. Но теперь, по прошествии лет, понятая мною совершенно с другим смыслом. И написана она, другими словами, прочитана совсем в других книгах и, конечно же, иными людьми.  Да и Цель с возрастом стала, какая-то другая и   более понятна.   
      Что-то в тот миг во мне перевернулось и преобразилось. И эту метаморфозу я ощутил теплом где-то внутри меня.  И шло это теплом прямо из области сердца. Это чувство   не описать словами, это такое ощущение глубокого очищения и омовения теплой, мягкой водой. Сравнить не с чем, нет такого чувства. Ну, легкое подобие тех ощущений –это, например, когда независимо от тебя, мурашки бегут по телу от красивой музыки, и нежной песни. Ну или другой, когда выстреливает в мозг пульсация крови при выбросе адреналина в экстренных ситуациях. Или сосет под ложечкой по непонятной причине.   Или, когда к примеру человек, плачет, глядя на чье-то горе, даже не зная причины.  Нет, все не то и все не так – это другое чувство.  А это детское, щенячье ощущение присутствия рядом кого-то очень сильного, но очень доброго. Очень строгого, но в то же время справедливого.  Ты не видишь его, а он здесь, он везде, он ведет тебя за руку, но он и в твоем сердце.
 
     Уверен, я уже никогда не буду таким же, каким был до этого случая на горе.  Стало как-то легко и спокойно. Прости меня, Господи, я все еще, наверное, такой маловерный раб, который подсознательно ожидает каких-то чудес и знаков.     А их так много вокруг, явленных нам, что аж дух захватывает, неужели я это заслужил? Чем же Господи?   Не впасть бы в прелесть от количества, явленного мне, недостойному. Кто-то мудро сказал про таких как я:
 «Видишь новоначального который лезет на небо- тащи его на землю».
 
            Внутренний голос сказал -Ты на правильном пути иди вперед это твой путь!    
    В этот момент, когда мои страхи и терзания прекратились, сомнения ушли и открылся путь к вершине, совсем не далече, очень рядом, прозвучал зычный звон колокола, стекающего по склону горы с самого ее пика. Свершилось!
 
     Боясь нарушить тишину в Храме Преображения, по греческий Метаморфоза, я, окоченевшими руками легонько толкнул входную дверь ожидая окунуться в наполненную свечами, запахом ладана и благодатью Литургии теплоту. С удивлением увидел в полусумраке два «тела» в спальниках на полу вдоль стасидий. Они были удивлены не меньше, а, пожалуй, даже больше меня. Нелепый вопрос -Ты кто? Эхом прозвучал в совершенно пустом и холодном храме.     Челюсть мою свело и нависнув над подсвечником я пытался отогреться и ответить внятно. Но получилось кажется как-то не очень. –Ты один пришел? Кивнул, нет сил говорить. – Зачем? Ддд-да-да тут, ну, тут же служба должна быть праздничная, два года назад я тут уже был? -ответил я вопросом на вопрос. –ЭЭЭ брат. Она уже закончилась. - Ну ка дверь запри за ним - сказал один из находившихся внутри своему соседу. - У тебя хоть спальник, то есть? -спросил он из темноты- да нет ничего с собой- ответил я незнакомцу. И впрямь - я ж не спать сюда шел. Вот те раз. Закончилась уже та Божественная Литургия, ради которой я сюда брел ночью. Нет, после того что я испытал на горной тропе мне грех роптать. Смиренно приму и это.
 - Придётся тебе до утра померзнуть. - В храме было действительно «не жарко». При дыхании из уст моих шел пар. Со стен, в тусклом мерцании лампад на меня смотрели на меня лики Спасителя и Пресвятой Богородицы. В их строгом взгляде я видел не укор, а лишь только любовь и наставление –надо потерпеть.   Вот так я и сидел, склонившись над пучком свечей.  Потом стоял у подсвечника, приседал и делал земные поклоны в попытке согреться, вплоть до самого рассвета. На часах было три часа, рассвет в шесть. Но и за это благодарю тебя Господи!  Слава Тебе Боже, Слава Тебе!
 
     Если бы мы вставали чуть пораньше и поднимали свой взор к небу встречая рассветы вновь зарождающегося дня, наблюдали бы за сотворением облачных скульптур в лучах восходящего солнца, жизнь бы наша сама собой наполнялась бы красотой и спокойствием. Вот же оно, тоже чудо Божье. Лучшего места, чем вершина Афона, для подтверждения этой мысли я пока не встречал. В предрассветной дымке открывается завораживающий вид на Эгейское море, полуостров Ситония, и весь Афон. Там вдали мерцают разноцветные «светлячки» фонарей курортных городов, отелей, и автострад. Так называемые «три пальца» архипелага Халкидики, как на ладони. Величественный, надо сказать вид, на все стороны света.  Солнечный лучик, лишь краешком, выглянул из-за горизонта и сразу проложил яркую, узкую дорожку через все море. Диск увеличивался, дорожка все ширилась. Пересекая море лучик, «пядь за пядью», стал карабкаться в гору ширясь и крепчая. С каждой минутой он подбирался к вершине рассеивая на своем пути ночной мрак, туман и дымку. И вот он уже добрался, прямо к ногам, одинокого, уставшего и продрогшего, но такого счастливого паломника.   Сразу стало ощутимо теплее. Не знаю, что больше согревало меня в тот момент, восходящее солнца, или радость свершившегося. Рождение нового дня в саду Пресвятой Богородицы — это и впрямь Божье Чудо. Все, свершилось!

          Спуск с горы ненамного проще подъема, знатоки альпинисты подтвердят. Скользкие валуны так и норовят вырвать свои мощные спины из-под моих ног. А мелкие острые осколки каменных глыб подленько вырываются при каждом шаге и шумно летят куда- то вниз «под откос» с недовольным цоканьем.  Мои, порядком уставшие на подъеме ноги, гудели и горели. Неестественные, для городского жителя, постановка ступни, требуют от ходока определенной сноровки, аккуратности и постоянного напряжения всех мышц. По мере того как я двигался вниз теплело, да и от сделанного было тепло на сердце. Так и шагал с чувством полного удовлетворения напевая Богородичные молитвы. Часто, в тишине афонского леса слышал приближающийся стук посохов и скандинавских палок идущих на подъем паломников. А потом и встречал их на узенькой тропе. Мы обменивались приветствиями.  Христос Воскресе! Le Christ est ressuscit;! ;;;;;;; A;;;;;! Christus ist auferstanden! Hristos a ;nviat! Христос возкресе! -Французская, немецкая, английская, украинская, румынская, сербская, болгарская –каких только языков и наречий не слышала эта земля.   Уважительно уступаю идущим вверх дорогу.  Путь на гору и им даётся не просто.  Они, кто словом, кто жестом, а кто просто взглядом вопрошали –Далеко ли до храма Панагии и вершины Преображения? Бог вам в помощь братья, дойдете!

      Скит Святой Праведной Анны показался из-за очередного горного хребта где-то далеко внизу в густых зарослях. Вид на море широко открылся во всей своей красе.  Кудрявые барашки волн испещрили его гладь множеством белых вихров. Яркое солнце отражаясь в зеркале морской голубизны ослепляло. –Как же я-сюда-то вообще дошел, снизу –удивлялся я сам себе.   И как же еще далеко спускаться до берега моря и заветной пристани. Усталость, все больше, давала о себе знать непреодолимой болью во всех моих чреслах. С каждым шагом передвигать конечности становилось все труднее и труднее.
 
     Где-то, уже на подходе к скиту, меня бодро обогнал караван неутомимых мулов с поклажей и седоками. Сзади, прицепившись за стремя одного из них, стараясь не упасть, не споткнуться, а главное не отстать шел, да нет, скорее бежал запыхавшийся паломник. Эх, и мне бы тогда зацепиться за подпруги, не довелось бы, наверное, испытать мук, тех последних шагов перед пристанью. История моего прошлого возвращения повторилась. И снова, так же, как и два года назад путь от скита Св. Анны до пристани стал, наверное, самым мучительным отрезком пути. Вроде и тропа уже цивилизованная. Ступеньки бетонные, но … Как стреноженный мул я уже не мог сделать полный шаг и лишь бессильно перебирал ногами. Вот же, пристань видна, ну вот же, может сотня шагов осталась, а хоть падай сил нет…
 Дорогу осилит идущий и слава Богу, вот и она. Я рухнул как подкошенный колосок на спасительный бетон причала и с уже облегчением выдохнул-  Господи Слава Тебе!

      Какая же благодать то, снять ботинки и опустить усталые ноги в целительную прохладу моря. Так бы и сидел тут да нет, надо идти узнавать, когда ждать паром. На пирсе нашел еще одного измученного православного собрата. Парень сидел, облокотившись на огромный рюкзак и с удивлением рассматривал разодранные в хлам, вроде бы надежные, брендовые кроссовки. 
    Обычные в таком случае вопросы – Как ты? Ты оттуда? И только потом –Кто ты? 

      Батюшки! Да это же тот самый «упертый» паренек, который держался за стремя мула и несся с ними по тропе. Обогнал меня конечно, таки добежал до моря, но с обувкой пришлось расстаться. – Это тебе не копыта животных! Такое испытание на выносливость не выдержит не один производитель обуви, даже самый известный. Мы посмеялись с новым афонским знакомцем.
 – Так это ты зацепился за хвост мула что ли? - уточнил я.
- А то. С самого верха боялся, не выпустить бы спасительную кожаную шлейку. -отшутился собеседник.
 - Так во вы какие -зацеперы? –продолжил я. 
 - А не ты ли ночью один на вершину забрел неожиданно? -переспросил парень- В храм ввалился, взбаламутил всех, покой наш нарушил?  А потом еще до утра в стасидии дрожал и стучал зубами и мешал, между прочим, нам спать? – отшутился, усмехнувшись незнакомец.
- Я конечно, так, а ты один из тех…? Которые немилосердно отвернулись к стенке, когда ваш брат окоченевал. А вы бы могли по-христиански поделиться спальником! - отшутился и я в ответ.
  Ну вот и познакомились. Оказалось, парень из Москвы с символичной фамилией Дружков и поэтичным именем Роман. Юморист, не смотря на усталость, не бука какая – ну значит сойдемся. Вот так значит, шутками –прибаутками, с Божьей помощью и поднимают упадок сил паломники. Смех не грех, коль приятен для всех. 
   
- Ну что делать то будем, брат? С такой обувью ты далеко не уйдешь.  Да, по правде сказать и ему, и мне, уж больно хотелось поскорее попасть на «большую землю», в нашем случае портовый городок    Уранополис.  Как выяснилось, Роман уже вызвонил катер из Дафни и предложил мне войти в долю - плыть вместе. Катер пришел через каких-то двадцать минут. А паром бы нам ждать еще часа два. Ну что ж –домой!
 
     Рассекая голубые воды Афонского залива скоростной катер летел по волнам к конечной цели нашего путешествия. Мимо, за забрызганными окнами катера, проплывали монастыри-  неизвестный мне пока Новый Скит, уже знакомый и величественный Святого Павла, спускающийся прямо в море монастырь Григориат, высеченный, наверное, в скале и держащийся на ней каким-то Божьим чудом Симонопетра. Невольно обернулся на удаляющуюся вершину Святой Горы, она сегодня, в ясный солнечный день, была открыта для обозрения во всей своей величественной красе. Я еще больше удивился –как же я это сделал. Да уж, уму не постижимо, аж дух захватывает. Подняться на такою высоту для меня точно подвиг и без помощи Свыше я точно этого не сделал бы.
 
     Капитан, виртуозно управляющий нашим катером, неожиданно что-то залепетал по греко-английски про заканчивающееся топливо и необходимость зайти в Дафни для дозаправки. Мы не были против. Тем более, что очень хотелось испить с дороги вкуснейшего греческого кофе. А там в портовом кафе у Яниса он ох как хорош, а свежайшая, горячая выпечка, просто непреодолимое искушение для нас чревоугодников. Тот, кто был в Дафни, тот точно подтвердит правдивость моих слов. С учетом того, что не ел я с прошлого вечера, в Панагии, надеюсь Господь не вменит мне во грех эту мою маленькую плотскую слабость.

     Ну здравствуй Янис. Тучный грек, отлично владеющий русским языком и обладающий исключительной памятью на лица одиноко стоял на пирсе встречая наш борт.  Даже по-обычному, словесному описанию, моего, ныне уже покойного знакомого, приезжавшего сюда много лет назад, он четко вспомнил как его звали, про его болезнь тяжелую вспомнил, и про их давнюю встречу – Да, конечно помню, Лев. Ну не зря в народе зовут Яниса «министром транспорта Афона», положение обязывает быть внимательным к людям.
 
     Мы сидели за столиком   кафе втроем с Янисом  и наслаждаясь кофе живо обсуждали наши яркие впечатления от подъема . В открывшуюся дверь вошел худенький, невысокий монах. Янис встал и поздоровался с ним как со старым добрым знакомым.
 - Заходи отец Василий, присаживайся, да перекуси с дороги, кофе будешь?   Монах Василий присел за наш столик и обратился к Янису с просьбой помочь ему как ни будь добраться до Уранополиса.  Янис обрадовался, что может быстро ему оказать содействие и обратился уже к нам, с моим попутчиком, с вопросом-Захватите с собой батюшку Василия? - Да какие могут быть вопросы. В катере, на девять душ, уж точно место найдется православному собрату.
 
    Через каких-то полчаса, мы запрыгнули в наш катер и добрый грек Янис, хозяин лодки и таверни, легонько подтолкнул судно от причала.  Уже в пути мы разговорились с монахом. Про житье бытиё. Про монастыри афонские поговорили. Про раскол, конечно, не смогли не поднять тему. Выяснил, в каком монастыре отец Василий подвязался.  Как-то между этими разговорами мне вдруг пришла мысль и стали терзать сомнения.
   
      Несколько лет назад, еще в ту, первую, незабываемую, мою поездку на Афон (Мои три дня на Афоне) мне очень сильно помог один неизвестный монах. И диамотририон он сам заказал и даже хотел поводить меня с обзором по Афону. Но что-то не срослось, не получилось, толи здоровье его подвело, не знаю? Кому будет интересно прочтите о том случае в той моей Афонской зарисовке.  Диамотирион, я тогда получил и ушел самостоятельно, а уж там началась совсем другая, не менее интересная история. Все эти годы я чувствовал, что остался ему должен. И как-то было не по себе от того, что, наверное, обманул его ожидания и не отблагодарил за оказанную милость. А ведь именно благодаря помощи, совсем незнакомого мне монаха, я впервые оказался тут –на святой Афонской земле. А звали того монаха как вы понимаете именно отец Василий.
 
  Ну тут я и решил спросить его напрямую, в надежде, по каким-то, пусть косвенным признакам, разузнать не знаком ли он с тем самым, моим благодетелем, монахом Василием: –А много ли вообще на Афоне монахов, нареченных именем Василий, а брат?
     Монах задумался ненадолго: – Да почитай всего двое нас, Василиев –то? Я, да еще один, в Старом Руссике. Но тот уж старенький совсем. Вот те на. Так выходит это…. Ну нет, так, наверное, не бывает, неужели совпадение?
 
  Что ж, тогда и я спрошу по-другому: - Отец Василий, пару лет назад, я получил контакт у одного моего знакомого в Москве … - Ну и рассказал ему всю историю как она есть, без обиняков. Слушая меня монах сначала удивленно на меня смотрел. Видимо пытаясь припоминая что-то уже подзабытое. Затем оживился и хитро прищурившись улыбнулся, да и сам назвал имя того, кто нас в принципе свел: - Евгений -ли, из Москвы? Как же, как же, помню, а ты значится тот самый Влад?

    -Вот те раз! Вот так встреча мне дана на последки. Ну и как тут не поверить в чудеса?
 Афон, плывем домой, бензин в катере кончается, Янис с каким-то монахом Василием. И на тебе, встреча о которой думал и гадал, да только ждать не ожидал. И снова Богородица наша все устроила, самым загадочным образом. -  Ну что брат Василий, мы теперь с тобой в расчете? Все, случайные встречи с людьми, не случайны. Да и события, конечно же, давно предрешены и уж конечно не нами.   Господи -верую –помоги моему неверию!

    Мы по-братски обнялись, сойдя на берег в порту Уранополиса и расстались с новым афонским знакомым Романом и монахом Василием. Даст Бог свидимся еще. Вон и жена Галина бежит меня встречать. Ну здравствуй родная. Сейчас расскажу тебе о своих приключениях.  Именно тогда и дал себе зарок описать эти события. Вот теперь и это исполнил. Надеюсь не утомил вас читатели своими наблюдениями, опытом, историями и сокровенными мыслями. Я лишь хотел поделиться той Благодатью, которую получаю тут в каждый свой визит. Возможно кого-то это «зацепит» и подвигнет на ту самую, его первую поездку, в это чудесное место под названием Афон.
 
P/S Уже позже, вечером, сидя в кафешке на набережной, я поведал супруге Галине   чудесную историю произошедшую со мной на горе. Жена дивилась моему рассказу, но затем созналась, что все это время она за меня молилась, тут на берегу. Оказалось, именно она и просила Господа научить меня искренней молитве и укрепить в вере, сохранить меня от напастей и вразумить. А я-то неразумный думал, что это мой выбор, мой личный подвиг, я сделал это, я преодолел…. Гордец и глупец – все что с нами происходит в жизни, все люди, встреченные на пути, все находки и потери- все это лишь по молитве и милости Божьей нам дается. И это, пожалуй, самая главная мысль, принесенная мною с Афона и в этот, очередной раз. А те метаморфозы, которые произошли со мной благодаря этой поездке,уверен пойдут мне во благо.   
 
 
  Так закончилось мое очередное, и дай-то Бог не последнее, паломничество на Святую Гору. Я не прощаюсь с тобой Афон, я говорю тебе до свидания –до новых встреч.