Соловки. Путевые заметки

АВТОР - СЛИПЧЕНКО АЛЛА ЛЬВОВНА (ПУБЛИКУЕТСЯ ПО ПРОСЬБЕ АВТОРА, моей мамы)

27 мая – 3 июня 1986 год

Соловки! Соловецкие острова! С ума можно сойти! Неужели это возможно? Денег нет и все равно не будет, а Соловки!..

И вот долгожданное 27-е. Вокзальная суета. Отправление…  В веселой суете пролетает день. Ночь спим, как убитые… Утро. Смотрим в окно. Дождливо. Прохладно. Какие-то реки, речки, станции  с непривычными  названиями: Няндома, Лепша,
Ивакша, Шалакуша, Пукса, Тундра… В ложбине лежит снег. На деревьях только-только начали появляться листочки.

Нас предупредили, что в Архангельске холодно, но действительность превзошла все ожидания: сильный пронизывающий ветер, дождь. Пять минут, в течение которых ждем сопровождающего, кажутся вечностью. Но вот милое улыбающееся лицо. Люба, Любочка спасительница  ведет нас к автобусу.
         
Новая гостиница «Беломорская». Чисто, холодно – Север.
               
Нас везут на экскурсию – "Город четырех веков". Едем по Архангельску. Веков практически не видно. Видны новостройки 20 века. «Вот тут было…», «Тут стояло…», «На этом месте…». Кругом виднеются деревянные дома барачного типа. Какие-то жалкие остатки Гостиного двора. Памятник Петру 1 в человеческий рост. Петра и не видать, а еще Великий. Ну чем можно удивить нас, москвичей?

В сквере около Лесотехнического института с отвращением вылезаем из автобуса в холод и дождь посмотреть памятник Ломоносову работы Мартоса. Ломоносов стоит почти нагой, едва прикрытый тогой, и ему подает лиру Гений поэзии. Сия аллегория почему-то не впечатляет. Жалко Ломоносова. Мы - то хоть тепло одеты. Говорят, что на Соловках лучше – микроклимат. Не верим.

Наконец-то везут в гостиницу обедать. Отогрелись, попили чайку с московскими припасами. Объявлено свободное время до ужина. Отправляемся в город.

По проекту, утвержденному Екатериной второй, во всех приморских городах проспекты располагались параллельно набережным, а улицы – перпендикулярно им, Главная магистраль – проспект Павлина Виноградова, комиссара, зверски убитого интервентами. Мы идем по одной из центральных – улице Энгельса, которая ведет от железнодорожного вокзала прямо на набережную. Но мы сворачиваем раньше и попадаем на Поморскую улицу… Деревянные 2-этажные дома, шитые досками, чаще окрашенные. И то и другое – примета времени. Раньше дома, как правило, не красили. Краска очень дорога, а в сыром северном климате от нее быстро ничего не остается.

Одно из самых древних строений в городе – Гостиный двор. Сохранилась лишь часть здания, выходящая на набережную. Именно здесь, на мысе Пурнаволок, стоял Михайло-Архангельский монастырь, в честь которого назван город, основанный в 1584 году.

Вечером после ужина (ночи-то белые) у нас экскурсия по акватории порта. По-прежнему очень холодно и идет дождь. Приходится забираться в закрытый салон.

Северная Двина. Просторы и ширину ее в устье даже вообразить трудно. Не река, а море какое-то. Как и в каждом городе, здесь есть свои основания для гордости. Архангельские причалы протянулись  на 40 км (на 11 м.  дальше, чем в Нью-Йорке).  Архангельск – всесоюзная лесопилка. Бесчисленное количество заводов, обрабатывающих древесину. Доски из высококачественной древесины, которые раньше поштучно грузили на лесовозы, теперь грузят пакетами. Сократились простои судов, у них появилась возможность брать больший груз и при этом увеличилась остойчивость судна. Из бумаги, вырабатываемой на крупнейшем в стране целлюлозно-бумажном комбинате, делается треть всех тетрадей в СССР.

Архангельск – родина отечественного кораблестроения. На острове Соломбала в 1693 году по приказу Петра была основана первая в России верфь и спущен на воду первый корабль. Ныне здесь судоремонтный завод «Красная кузница».

А всюду лес, лес, лес, ……, дождь, серость.

Возвращаемся в гостиницу, где нас ждет приятная  неожиданность: дали горячую воду и в номере тепло. Настроение резко повышается и полночи обмениваемся впечатлениями.

Утро 29 мая радостное, солнечное. Едем в Малые Карелы, музей деревянного зодчества под открытым небом. Такие музеи существуют сейчас во многих городах: Риге, Таллине, Киеве, Костроме и др. Такие, да не такие. Этот музей – особенный. Красота шедевров северного зодчества открывается здесь глазу не сразу. Музей занимает большую площадь (второе место в стране);  местность пересеченная, поэтому использована возможность поставить каждое сооружение на свое естественное место. Вот перед нами возникает панорама деревни с  улицами, которые лучами расходятся от церкви, стоящей в середине. А вот и иной тип деревенской застройки. Все дома обращены лицом к реке. Мельницы, колодцы, церквушки, часовенки, амбары… Удивительно, что нет ни одного лишнего элемента. Каждая деталь продумана, красива и целесообразна.

Оказалось, что место это называется Корелы по имени протекающей здесь речки Корелки, а Карелия тут не при чем и туристические проспекты врут.

Ходим-бродим по деревянным мосткам, проложенным по болотистой почве, по крутым лестницам лазаем вверх и вниз и не хочется уезжать из этой совершенной красоты. По красоте и уникальности представленных здесь экспонатов  музей не уступает знаменитым Кижам.

Возвращаемся в автобус   совершенно «обалдевшие» от увиденного, от воздуха, от солнца. Сложенные из осинового и соснового лемеха, серебрятся на солнце крыши куполов, прощаясь с нами.

В автобусе снимаем с себя все, что можно. Очень тепло.

После обеда и легкого отдыха отправляемся на экскурсию в краеведческий музей. Нас встречают наскальные росписи древних людей – петроглифы, воспроизведенные на стене музея современными художниками. Забавные человечки, животные, бытовые сценки. И все эти карикатурные фигурки живут, двигаются, пляшут….

История перед нами. История города. История России. Петр 1, карты, корабли. Поморские костюмы. Вышивки яркие, красным по белому. Ткачество. Изумительной красоты деревянные прялки, украшенные то резьбой, а чаще – расписным орнаментом.

Из музея – бегом в Дом офицеров. Там экспонируется  макет архангельской набережной, созданный местным старожилом Зосимой Петровичем Калашниковым. Масштаб 1:100. Длина набережной – 6 км. Здесь, правда, только 40 м и дома стоят намного теснее, чем должны, но впечатление сильное. Огромный, кропотливый труд. Поиски старых чертежей, беседы с сотнями людей, изучение архивных материалов.  Мы узнаем уцелевшие здания. С интересом рассматриваем макеты  тех, которые не сохранились. На набережной много церквей. Теперь осталось во всем городе 2 или 3 действующие церкви. Архангельская область – самая атеистическая в СССР, но оказалось, что это исторически сложившийся факт. Поморы никогда не были очень верующими людьми.

Экскурсия «Архангельск полярный». В городе два моста и сейчас строится третий. По одному из них мы въезжали в город по железной дороге, ездили на экскурсию в Корелы. Теперь нас повезут по другому, соединяющему материк с островом Соломбала. Но вначале - Красная пристань. Отсюда уходили знаменитые полярные экспедиции В.Я. Чичагова, А.М. Сибирякова, В.А. Русанова, Г.Я. Седова и др. Мы  едем на Соломбальское кладбище поклониться могилам знаменитых полярников, капитанов, чьи судьбы связаны с этим городом. Сохранилось здание старейшего мореходного училища страны, основанного в 1781 году. В устье Северной Двины сложный фарватер, поэтому на набережной – лоцманский пункт. Рядом стоят небольшие оранжевые кораблики, на которых крупными буквами написано «СПАСАТЕЛЬ».

30 мая в 11 часов утра – экскурсия в Художественный музей, а вечером нас ждет теплоход. До 11 бежим на набережную. Обходим Гостиный двор, и вот она – Двина. Где же серость и холод? И следа не осталось от впечатлений первого дня. На солнце сверкает спокойно-величавая неоглядная гладь серо-коричневой воды. На рейде множество судов, советских и иностранных, в основном, лесовозы.  Мы уже научились отличать их по характерному облику.

У Красной пристани стоят два белоснежных красавца: «Татария» и «Буковина», готовятся к нашему «нашествию». Мы тоже начнем свой путь отсюда. Это волнует.               

Памятник Петру Великому. Он совсем не кажется маленьким. Горящий взор, величественная поза. Вот он, человек, успевший так много сделать  для своей страны..  Великий  царь! Хорошо, что история все ставит на свои места. А было время, когда памятник Петру был сброшен с пьедестала и валялся в каком-то дворе на радость местной  мелюзге.

Спускаемся к воде: мелкий желтый песок, мокрый после отлива. Говорят, по «плотности населения», в соответствующую, конечно, погоду, этот пляж не уступает сочинскому. Трогаем водичку. Она кажется теплой.

Красота кругом необыкновенная. Здания – уже старые наши знакомцы. С домом знаменитого купца, которому многое принадлежало в этом городе, соперничают современные жилые здания. Возле монумента Победы в 10 часов утра встанет Почетный караул, который несут лучшие ученики школ и профтехучилищ  города.

Проходим мыс Пурнаволок с памятным обелиском, поставленным в честь основания города. Не хочется уходить, так завораживает набережная. Но нас ждет музей.

Это совсем недалеко. Выходим на главную площадь города. Она украшена единственным в Архангельске высотным зданием, где разместилось несколько проектных институтов. А рядом, в нижнем этаже современного дома из белоснежного камня, - оба музея: краеведческий, где мы уже были, и художественный. Краеведческий ждет реставрации Гостиного двора. Там, в более просторном помещении, со временем должна разместиться его экспозиция, но уже сейчас продается памятный значок с изображением единственной сохранившейся башни, символа будущего музея.

Молоденькая девушка проникновенным голосом рассказывает нам о сокровищах древнерусской северной живописи. Московская школа. Новгородская школа. А вот и они, северные иконы. «Зосима и Савватий» с житиями и без оных. Некогда реальные личности, они теперь канонизированы церковью и стали общерусскими святыми. «Спас недреманное око», «О тебе радуется», «Достойно есть», «Успение Богоматери» и другие иконы отличает сложность композиции, тонкая, миниатюрная живопись, удлиненные пропорции фигур, четкий рисунок, чистые, яркие, светлые, прозрачные краски.

Деревянная скульптура пришла к нам из языческих времен. Параскева Пятница с суровым лицом поморянки. Никола Можайский – это добрый русский старик с окладистой бородой. А вот группа совсем необычных святых: развеселые старички сидят на чем-то и «жарят» на гармошках.

Холмогорская резьба по кости. Изумительная тонкая работа. Ажурные изделия, инкрустация – все необыкновенно изящно и выполнено с безукоризненным вкусом. Вот прихотливое плетение кружева из белой моржовой кости. Матовая, чуть желтоватая кость мамонта оживает в руках самых лучших мастеров.

В залы с живописными полотнами нас не пустили: покрывали лаком полы. Заглядываем: Рокотов, Репин, Серов. Больше ничего углядеть не удалось. Не повезло. Не беда, утешимся скоро: впереди Соловки…

И вот все пограничные формальности соблюдены. Мы на «Татарии». Наша каюта узкая, душная, с крохотным иллюминатором, находится в трюме роскошного лайнера. Из кондиционера дует чем-то теплым и не тем. Вспоминаем Маршака, мистера Твистера,  негров, китайцев и прочий народ. В первых рядах выскакиваем на палубу.

Гремит бравурная музыка. Маловато провожающих, но мы все равно чувствуем себя первопроходцами. Отдаем швартовы и отчаливаем. Сразу лезут в голову «морские слова»: чалки, кнехты, гальюн, рында, склянки, компас (с непривычным ударением на втором слоге), кильватер, бом-брам - стеньга и т.п. Всего 12 часов хорошего хода (скорость судна – 16 узлов/час), и мы у цели. А пока до выхода в Белое море целых 4 часа будем плыть по судоходному  Маймаксанскому рукаву  Северной  Двины вдоль Соломбалы.

Ужинаем на борту «Татарии». Кормежка отличная. Обслуживание – также.  Говорят, что стюардессы и официантки проходят здесь практику: готовятся достойно представлять нашу страну за рубежом.

Одеваемся потеплее и снова наверх. Выходим в Двинскую Губу. Вот оно, Белое  море!  Стальная  чистейшая вода. Ветер. Вдали скрываются берега. Светло. И вдруг…

Над морем повисла радуга. Каждая полоса этого небесного пояса окрашена в ясный сочный цвет без плавных переходов.  Рядом возникла ещё одна дуга, точная копия первой, только немного бледнее. Это зрелище долго ещё радует нас.

Идем вперед. Курс – чистый ВЕСТ, прямо на заходящее солнце. Хочу дождаться заката. Ждать приходится долго. Солнца уже не видно, но яркое зарево еще пылает на небе…. Вспоминаю про радугу и вижу выходящий прямо из моря, сияющий сильнее прежнего кусок дуги, резко обрезанный. А дальше на совершенно чистом безоблачном небе радуги уже не видно. Нет, как не было. Фокус какой-то. Фантастика!

От всех этих чудес  голова идет кругом. Впечатления захлестывают. Иду спать.

Душ работает. В ватер-клозете чисто. Из кондиционера в каюте «шпарит» прохладный чистый морской воздух.

Просыпаюсь в 3 часа ночи 31 мая. Неужели опоздала? Скорее наверх!  Идем по-прежнему на ВЕСТ. ОСТ только-только начинает алеть, а курсом, параллельным нашему, полным ходом идет другой теплоход, очень похожий на наш, но не «Буковина». Она должна быть на час впереди. Читаю: «ЮШАР». Южный шар? Югорский шар?

Стою на корме лицом на ОСТ, спиной, естественно, к ВЕСТу. Понемногу облачка окрашиваются в розовый, затем в желтый цвет и вдруг контур облаков обрисовался ослепительно ярко, как будто из-под них выступила раскаленная лава. А около четырех часов утра выплыло, играя и искрясь, солнце, высветив дорожку от горизонта до нашего корабля.

С ощущением полного счастья (а все эти дураки дрыхнут), отправляюсь досыпать.

Утром вылезаю на палубу и выясняю, что все на свете проспала. Мы уже входим в гавань Благополучия. Перед нами – величественная панорама суровых стен Соловецкого монастыря.
 
Но вместо того, чтобы дать нам возможность насладиться процедурой швартовки, нас торопят с завтраком. В 8 часов все уже наверху. Выкликают группы экскурсантов. Наша группа спускается последней. Сегодня у нас экскурсия по монастырю. Не знаю как остальные, а я волнуюсь.

Освоение пустынных островов в Белом море началось  в ХV веке. В 1429 году Герман и Савватий поселились на Большом Соловецком  острове, а в 1436 году было начато строительство мужского Соловецкого монастыря, призванного сыграть выдающуюся роль в истории и культуре не только Севера, но и всего Русского государства.

Первые постройки монастыря были деревянными, но уже к середине ХVI  века началось каменное строительство. Оно связано с именем настоятеля Соловецкого монастыря Филиппа Колычева, впоследствии известного  Московского митрополита и общественного деятеля.

Соловецкий кремль – выдающийся архитектурный ансамбль. Первое каменное сооружение – трехглавая Успенская церковь с трапезной и келарской палатами. Поражают размеры трапезной – 482 квадратных метра.
 
Столп диаметром около 4 метров держит мощные своды. В Кремле много и других одностолпных сооружений.

Очень оригинально было устроено  отопление в трапезной и келарской палатах. От больших размеров печи, расположенной под полом трапезной, отходили воздуховоды, из которых через отверстия в стенах в палаты попадал сухой горячий воздух.

Преображенский  собор, второе по времени каменное сооружение, играет в Соловецком архитектурном ансамбле ведущую роль. Сейчас собор реставрируется. У него отсутствует завершение, но и в таком виде высота его достигает 30 метров. Особенностью этого уникального памятника является наличие четырех верхних приделов по углам на сводах собора. В интерьере только два опорных столба вместо четырех традиционных. Они поддерживают центральный барабан, опирающийся также на восточную стену собора.

Стены Соловецкой крепости сложены из громадных необработанных валунов и поражают своей мощью. Необыкновенную живописность придают им разноцветные лишайники. Периметр стены более 1 км. В плане это пятиугольник  неправильной формы. Максимальная высота стен – 9 м, а боевых башен - 13 м. Толщина стен у основания – 6 м.

Население состояло из 500 монахов, живших на островах постоянно и, приблизительно, 800 трудников, бесплатно работавших на монастырь. Паломники совершали  путешествие по святым местам островов, посещали скиты: недалеко от горы Секирной Савватиевский скит, на острове Большая Муксалма, гору Голгофу с Голгофо-распятским и Троицким скитами. В течение  3-7 дней  монастырь бесплатно кормил паломников. Если они оставались на больший срок, то превращались в трудников. В настоящее время численность населения летом составляет такую же цифру.

На Соловецком архипелаге, состоящем из 6 больших островов и множества маленьких, насчитывается 562 озера. В ХVI веке свыше 50 озер были объединены каналами. Заключительное звено этой грандиозной водной системы  - Святое озеро, прилегающее к Кремлю с восточной стороны. Оно питало монастырь свежей питьевой водой. Эти же каналы выполняли и ирригационные задачи (осушались заболоченные территории острова). Часть каналов – подземные. Выложенные валунами своды этих каналов обрушились лишь в нескольких местах.

В конце ХIХ – начале ХХ века в эту систему были включены судоходные каналы, по которым свободно передвигались паровые лодки.

Впечатляют и другие технические сооружения монастыря. Очень красива мельница ХVII века. В 1801 году был построен сухой  водоналивной док оригинальной конструкции. В док заходило судно. С помощью шлюза док закрывался и туда накачивалась вода. Судно перетягивалось вручную в более мелкую часть дока,  а затем спускали воду, подводили под судно крепеж, и оно оказывалось на суше, его удобно было ремонтировать.
 
Свободное время каждый из нас использовал по-своему. Наиболее догадливые и решительные отправились на валунную дамбу ХIХ века, соединившую  острова Большой Соловецкий и Большая Муксалма. Три арки в центре дамбы устроены для пропуска воды во время приливов и отливов. На Большой Муксалме находится Сергиевский скит, где размещалось основное животноводческое хозяйство монастыря. Поскольку и раньше и до сих пор зимой все население собирается на одном острове, можно вне зависимости от погоды и времени года без труда попасть на соседний остров. Дорога к дамбе необыкновенно живописна.

Другая группа побывала на аэродроме, на который могут садиться небольшие самолеты. Есть и вертолетная площадка. В течение долгой зимы это единственное окно на  большую землю.

А мы решили обойти Святое озеро по берегу, чтобы насладиться видом монастыря. Мы прошли через поселок, в котором сохранились некоторые деревянные постройки ХIХ века, но все наши попытки выйти на берег озера не увенчались успехом – берега надежно охранялись болотами. Прыгая по кочкам, меряя палками глубину и делая большие зигзаги, часа через два мы все-таки вышли с другой стороны озера и радостно бросились ко входу в монастырь, чтобы закрепить в памяти то чудо, ради которого  ехали сюда.    

Ушли  мы только тогда, когда служительница музея, выразительно позвякивая ключами, несколько раз прошла мимо нас. Еще раз обходим монастырь снаружи и идем на берег Белого моря к одному из 30 каменных лабиринтов, возле которого сегодня закончилась наша экскурсия. Существует множество гипотез относительно назначения этих лабиринтов, но большая часть  ученых считает их ритуальными памятниками. В этих лабиринтах должны заблудиться души умерших, чтобы не сделать зла живым.

Женя входит в воду и вылавливает огромную красавицу ламинарию - морскую капусту. У нее длинный толстый коричневый стебель, похожий на корень дерева, и большие лопуховидные листья с бахромой у края. Очень хочется увезти её с собой на память, но при высыхании она теряет всю свою красоту. Приходится удовлетвориться камушками, которых здесь великое множество.  В прибрежной полосе Соловецких островов необычайно богатые плантации водорослей. Среди них - ламинария, анфельция, фукус, имеющие промышленное значение. На островах имеется фабрика по переработке водорослей.

Возвращаемся на теплоход одними из последних. Очень уж не хочется уходить. Прощайте, танцующие березки, лабиринты, ламинарии. У нас не будет возможности еще раз прибежать к вам.

1 июня, 8 часов утра. Мы уже на берегу. Нам предстоит 27-километровый  маршрут по большому кольцу БК. 12 км мы должны пройти на лодках и 15 – пешком.

Мы идем до горы Секирной, самой высокой точки архипелага. Группа разношерстная, форма одежды – также. Дороги здесь великолепные, строились еще трудниками, на века. Вначале рылась  траншея  глубиной в 1,5 метра по ширине дороги и туда засыпались крупные валуны, потом мелкие, а затем песок.

Идем вглубь острова по такой дороге. Видим озера, озерки среди почти нетронутого леса. Все времена года на островах отстают от материка на 2-3 недели. Мы убедились в этом, увидев. что почки на деревьях только-только проклюнулись. Благодаря микроклимату, здесь имеются благоприятные возможности  для развития многих видов растительного  и животного мира.

Проходим Филипповские садки ХVI века, в которых монахи разводили рыбу. Уже недалеко до ботанического сада, бывшей дачи архимандрита – хутора Горка. А в ХIХ веке это место называлось Макарьевская пустынь. Температура здесь в летнее время на 1,5-2 градуса выше, чем на других участках острова. В ботаническом саду было акклиматизировано более 100 видов растений. Аллея лиственниц, кедровая рощица (кедры плодоносят), бадан толстолистный – целая  небольшая плантация, яблоневый сад. Всего не перечислишь. За этим стоит огромный многолетний кропотливый труд.

Дальше до Секирной топаем без остановок. Нытиков нет, хотя колонна наша растянулась на добрую сотню метров. На горе нас ожидает большая миска с березовым соком, на который мы жадно набрасываемся, и голодный серый кот, который с не меньшей жадностью набрасывается на наши припасы.

Вот мы и на вершине. Выше нас только Вознесенская  церковь. В барабане и куполе церкви в 1867 году был устроен маяк.
               
И по сей день он указывает путь морским судам. Далеко-далеко видны леса, озера, а еще дальше – море. Неподалеку от Секирной иноки Герман и Савватий  основали первое на островах поселение. Совсем недавно по небрежности  сторожа скит, почти совсем отреставрированный снаружи и отремонтированный внутри, сгорел. Это страшная потеря, усугубленная сложностью и большой стоимостью доставки на острова строительных материалов.

Существует легенда, объясняющая название горы. Монастырь был мужским и с очень строгим уставом. Женщины на остров не допускались. А одна все же рискнула поселиться на горе вместе с мужем. Монахи прознали про это и хорошенько высекли ослушницу, чтобы другим неповадно было. Значительно позднее женщин-богомолок, паломниц стали пускать на остров, но жили они в другом месте, где находилась бабья гостиница. Не было на Большом Соловецком острове и собак. Их содержали в специальной песьей гостинице.

По очень крутой и длинной лестнице мы спускаемся вниз, огибаем Секирную, выходим на нашу дорогу и вскоре сворачиваем на малозаметную тропинку, которая выводит нас к поселку Исаково, где начинается водная часть нашего маршрута. Небольшой отдых. Обедаем сухим пайком, подкармливая местных собак, и  направляемся к воде.

В каждой из семи лодок по 5-6 человек. Мужички наши «на высоте». Подбирают себе экипаж так, чтобы по-настоящему развернуться и показать свою мужскую силу. Нас шестеро. Экипаж  чисто женский, но мы не унываем.

Когда настал момент отплытия, выяснилось, что наша лодка прочно сидит на камнях. Наши героические усилия заставили-таки ее оторваться от берега, но все остальные лодки к этому времени были уже где-то на середине озера. На веслах я и Женя. Мой опыт ограничивается одним лодочным походом, в котором я  участвовала когда мне было… 18 лет. Задача минимум – догнать, максимум – перегнать остальных. Довольно быстро прилаживаемся друг к другу. Пересекаем озеро Большое Красное, потом еще какое-то и входим в числе первых в канал. Беспорядочно стучим веслами…. по береговым камням. Обычным образом здесь грести нельзя. В монастырские времена ходили на паровых лодках. Технический прогресс, ничего не скажешь!
               
Быстро заклиниваем канал так, что остальным лодкам пройти не удается. Тычем в берега (до дна не достать) тремя веслами. Третье, другого цвета, предусмотрительно лежало на днище. В полном соответствии с нашими согласованными действиями, лодка «рыскает» от одного берега к другому. Каким-то ловким манёвром одна из лодок с мужчинами обходит нас и вырывается вперед, сильно оттолкнувшись от нашего борта. Наша лодка, приобретя почти космическую отрицательную скорость, отлетает на прежние рубежи, почти ко входу в канал. И опять все началось сначала.

Мы по достоинству оцениваем дружескую мужскую помощь. Она вызывает у нас бурю веселья, энтузиазма и творческой активности. Пробуем различные способы прохождения узкого места. Мастерами этого дела оказались Женя и Галя. Представьте себе такую картину:  на корме в полный рост стоит Женя, грациозно взмахивая веслом то с одной, то с другой стороны лодки. А на носу в позе наяды лежит Галя и в темпе, который невозможно  уловить глазом, гребет ковшиком, тоже почему-то оказавшимся в лодке. Настоятельно  рекомендую ей оформить заявку на изобретение, заключающееся в применении ковша по новому назначению. Вот как все-таки в трудной ситуации проявляются лучшие качества советского человека: находчивость, умение не спасовать перед трудностями. После канала доверие ко мне подорвано и на веслах уже две Аси. Выясняется, что эти две скромницы просто-таки асы гребли. Женя так и не смогла расстаться со своим красным веслом, до конца нашего путешествия оставаясь стоять в лодке. Думаю, что ей не давала покоя слава «Девушки с веслом», стоявшей во времена моей молодости в каждом мало-мальски уважающем себя парке.

Быстро и легко проходим второй канал и вдруг обнаруживаем, что наша лодка крутится на одном месте. Мы снова прочно сидим, на сей раз уже на бревне. Почившая на лаврах впередсмотрящая наяда, проглядела торчащие под водой остатки причала. Монахи прочно взяли нас «на крючок». Выручает лодка под управлением опытной (если судить по тельняшке) морячки. Наше  судно берут  на абордаж, приказав двоим перебраться в их лодку, затем, уцепившись за буксирный конец, тянут нас, и мы снова оказываемся на чистой воде. Радостно забираем своих, но теперь мы, по-видимому, уже безнадежно отстали….. Ну нет, вы еще не знаете наших! Поочередно сменяясь, чтобы беречь силы, «нажимаем» и приходим  к финишу третьими. Спешим в гавань Благополучия,  где уже гудит, призывая запоздавших, наша «Татария». Пытаясь надышаться воздухом Соловков, идем к пристани еще 2,5 км. Сразу за нами поднимают трап, раздается веселая маршевая музыка, непременный атрибут отплытия, и мы отчаливаем.

Прощайте, Соловки! Грустно думать, что, может быть, мы никогда больше не увидимся…. Стоим на палубе, пока теплоход  крутит носом, ища выхода из сложного лабиринта  островов, бакенов, камней. Ну, конечно же, нужно идти на ужин. Быстро-быстро жуем и снова наверх. Монастырь еще виден, но все меньше делаются его строгие очертания, постепенно сливаясь  с окружающими лесами в одну общую сероватую массу.  Прощайте, Большая и Малая Муксалма, Большой и Малый Заяцкие. Впереди чистое море. Еще немного, и последний мыс архипелага останется за кормой.

Но что это? Смотрю и глазам своим не верю. Там, где только что было только море, простирается суша  серовато-голубовато-ватного цвета. И что-то странное есть в этом видении. Странность объяснилась когда я посмотрела на другую сторону. Там тоже появился остров, но виден он «вверх ногами». А впереди, ярко освещенный, идет белоснежный теплоход, а над ним – точно такой же, только плывущий по небу в зеркальном отображении. Вот он, мираж Белого моря! Воистину, чудес северных нам отмерили полной мерой!

А утром 2 июня солнечной жаркой погодой нас встречает Архангельск.  Мы едем в Холмогоры! Дорога проходит среди живописных лесов, озер, болот, где расположены базы отдыха  архангелогородцев. Проезжаем село, где сохранились руины церкви, в которой был священником отец матери Ломоносова. А вот и Холмогоры, расположенные на одном из многочисленных рукавов Северной Двины. На пароме переправляемся на другой берег и идем пешком около 3 км до деревни  Ломоносово  (бывшей Денисовки), где родился Михайло Васильевич.

Постояли у памятника великому помору работы скульптора М.И. Козловского. К сожалению. Дом, где родился Ломоносов, не сохранился, а на его месте находится  музей М.В. Ломоносова. Неподалеку – развалины церкви, построенной на деньги прихожан. Большой вклад был сделан отцом Ломоносова. Здесь же, рядом, два небольших домика – знаменитая артель, а ныне фабрика  Холмогорской резьбы по кости.

Заходим в дом, где на время капитального ремонта музея разместилась его экспозиция. Экскурсовод – историк из Архангельска, страстно увлеченная Ломоносовым – человеком, поэтом, ученым, гражданином. Перед нами предстает неожиданно живой и многогранный образ Михаила Васильевича. Это не энциклопедическая схема. Страстный и дерзкий, остроумный и злой, умный и находчивый, умеющий и схитрить и сохранить достоинство, и все – ради достижения больших целей, которые он поставил перед собой, он стал действительно интересен нам, этот человек. Мы, конечно, знали, что именно Ломоносов заложил основы современного русского литературного языка, но мне, а может быть, и всем захотелось читать произведения его не только хрестоматийные, а все. Спасибо Вам, милая женщина, за вашу любовь к великому соотечественнику, которой вы заразили и нас, пресыщенных московских туристов.

Ждем парома. Загораем на бережку. Умываемся ледяной водой. В Холмогорах раскупаем всю стаю «Птиц счастья», угнездившихся в местном универмаге. Этих птиц нужно обязательно дарить, только тогда они принесут счастье. Так считают на Севере.
 
Архангельск. Вещи уже в камере хранения. Ужинаем в нашей «Беломорской» и, конечно, снова на набережную, так полюбившуюся нам.

Теплоходы уже ждут следующую партию туристов. Вот Петр Великий оглядывает плоды трудов своих. Гостиный двор, мореходка.  Прощайте, Белое море, Соломбала, Северная Двина, теплоходы, лесовозы…………. Нет! До свидания! Невозможно думать, что никогда больше не увидишь эту красоту!

Силой отрываем себя от берега. Времени до отправления – меньше часа. Бежим на проспект Павлина Виноградова. Но город не хочет нас отпускать. Трамвая нет. Такси поймать не удается. С большим трудом, с помощью архангелогородцев «на перекладных» добираемся до вокзала. Хватаем вещи, и через пять минут мы уже в купе.

22 часа 40 минут. До свидания, Архангельск! Мы еще увидимся с тобой!

Фотография из личного архива автора (Лойко Любовь "Соловки")