Молодая бабушка

                Получив заказ и кругленькую сумму на капитальный ремонт женского монастыря, Петрович выехал по нужному адресу, чтобы лично осмотреть масштабы катастрофы. Он любил во всём порядок, держался за место в элитной строительной компании и щепетильно относился к своей должности прораба. Да и в спину Петровичу дышали молодые и наглые коллеги, которые уже не раз пытались демонстрировать свою конкурентоспособность и желание занять его место.

        Подъехав к старым ржавым монастырским воротам, мужчина не стал сигналить и сразу потянулся за телефоном. После третьего гудка ласковый женский голос ответил:

- Сейчас-сейчас, Николай Петрович. Мы уже вас с колокольни заметили.

        Связь отключилась и почти одновременно с этим резвая женская фигурка бежала по направлению к нему. Петровичу была приятна такая забота. Себе под нос он пробормотал:

- Наверное и напоят, и накормят, и… А, тьфу ты, блин, спать же наверное возле себя не положат?

       Петрович был ещё в боевом мужском строю, но вот уже пять лет носил печальный титул вдовца. Порох в пороховницах имелся, что с одной стороны радовало хозяина пороховой бочки, а с другой стороны беспокоило и огорчало. Месяц назад ему стукнуло пятьдесят лет. Невестки устроили шикарный юбилей, не забыв привести на торжество некую учительницу истории, тоже по статусу вдову. Женщина эта, лет сорока восьми, ему совершенно не понравилась, и он поступил по классической схеме отлучения ненужного элемента от своей персоны – набрался до чёртиков, схватил воздушку и пошёл с внуками в конец огорода стрелять по жестяным банкам. Утром хмуро объявил любящим невесткам:

- Ещё раз подобную сводню мне устроите, выгоню всех к чёртовой матери из своего дома, а имущество перепишу на любовницу, понятно?

        Угроза подействовала. Все понимали, что никакой любовницы у главы семейства нет (слишком он для этого разборчивый), но спорить больше никто не стал. Родня прекрасно знала его крутой нрав и перестала испытывать судьбу, подбирая отцу возможные варианты счастья.

      И теперь, глядя на молодую женскую фигурку в простом ситцевом сарафане, Петрович почувствовал себя чуть ли не суперменом. Женщина оказалась очень симпатичной. На голове её была белая косынка, которая нисколько не скрывала миловидного лица. «Сколько же ей лет?», вполне резонный вопрос успел пролететь в голове у прораба прежде, чем она приветливо улыбнулась:

- Доброе утро! Заезжайте, пожалуйста!

       Петрович кивнул в знак взаимного приветствия, сделал серьёзный вид, чтобы добавить себе солидности и плавно въехал во двор монастыря.

  - Меня зовут Дарья. Я – помощница. Сейчас все уехали в паломничество по золотому кольцу. Губернатор наш расщедрился. – скромно опустив глаза отрапортовала женщина.

- А вас, значит, за старшую оставили? – полушутя – полусерьёзно вступил в диалог Петрович.

- Получается, что так. – на выдохе ответила Дарья и ещё раз улыбнулась. – Нас предупредили о вашем приезде. Там завтрак на столе, идёмте в трапезную, пожалуйста.

- В трапезную? – уточнил Петрович. – Идёмте, конечно! Помните, как в той комедии: «Царь трапезничать желает!»

     Дарья звонко и искренне рассмеялась, чем вызвала у мужчины ещё большую симпатию. На завтрак к ним присоединились ещё две старушки, которые были шустрыми, но при этом достаточно скромными и неразговорчивыми. Они тихонько ждали, когда Дарья каждой нальёт чашку чая и разложит по тарелкам овсяную кашу. Было видно, что женщина приходится этим бабушкам по душе. Старушки бросали ей реплики: «Спасибо, детка!», или «Сама-то садись, Дашенька! Хватит бегать.»

         Петрович с удовольствием ел кашу и даже согласился на добавку. Успевал одним профессиональным глазом оценивать уровень разрухи, осматривая старые стены, деревянный пол и потолок, а вторым глазом частенько поглядывал на старушек и Дарью.

- Вообще я кашу никогда не ем. Но тут, у вас, она очень вкусная. – сам, не понимая почему, вслух признался Петрович. – Кто готовил?

- Это наша Дарья. Она у нас умница! – отозвалась одна из старушек. – Даже не знаем, как жить без неё будем…

- Мастерица вы, Дарья… Как вас по отчеству?      

- Александровна. Только можно и без отчества. Мне этого самого отчества на работе хватает. – расплылась в скромной улыбке Даша.
 
- Спасибо большое! Наелся от души. – Петрович решительно встал и схватил свою тарелку. – Куда отнести?

- Да мы сами всё уберём! – замахали руками старушки. – Поставьте- поставьте.

- Николай Петрович, не переживайте. Справимся. Давайте я вам лучше фронт работы покажу? Меня предупредили, что вы человек занятой, и что приехали ненадолго.

- Я готов к осмотру. – по солдатски отреагировал мужчина и для пущей солидности вытащил из барсетки планшет с прикреплённым белым листом и простой карандаш. На грудь он повесил фотоаппарат, который в последнее время его сильно выручал в работе.

- Съёмку вести можно? Мне так просто для расчётов удобнее.

- Можно. Только видео и фотографии никуда не выкладывайте, ладно?

- Ладно. Я – понятливый.  – согласился Петрович.

      Дарья провела его сначала по всему подворью, затем по всему монастырю. Она была молчаливой, чем окончательно покорила Николая. Он сам себя поймал на том, что периодически, включал видео якобы для съёмки очередного потолка, или стены, а сам старался перевести объектив на симпатичную Дашу, которая по его просьбе, то раздвигала шторы в очередной келье, то открывала форточку.

- Да уж. У нас в стране как всегда. Денег выделяют на одну шапку, а приказывают пошить таких семь.

- Не уложитесь в смету? – сочувственно спросила женщина.

- Не уложимся. – подтвердил Петрович. – У нас ведь как, сначала деньги дают, а смету потом, задним числом заставляют подогнать под цифры. Чёрт знает, что такое!

      Раздосадованный Петрович даже не обратил внимание на свою реплику. Да и Дарья не стала делать ему замечания, прекрасно понимая, что это только разозлит настоящего прораба.

- Вы не волнуйтесь, Николай Петрович. Уверена, что денег вам выделят столько, сколько нужно.

- Да кто ж выделит, Дарья Александровна? –усмехнулся Петрович. – У них между собой уже все крошки от пирога поделены. Это вы тут, божьи создания, в добро и в справедливость верите. А там, за вашими воротами столько дерь…

      Петрович остановил сам себя на полуслове, и искоса посмотрев на женщину, продолжил:

- Да и вы и сама не маленькая. Понимаете. Не от хорошей же жизни сюда прибились?

- Вы правы, прибилась. – как-то тихо, почти шёпотом прошептала Дарья и отвернувшись от Петровича, начала судорожно открывать очередную форточку. Та не поддавалась. Мужчина решил помочь ей и, встав прямо за спиной, вытянул руки и нечаянно накрыл своими широкими ладонями руки женщины. Вместе они дёрнули форточку ещё раз, и та со скрипом и треском сорвалась с петель.
   
- Ну вот. Смету ещё не составил, а крушить старьё уже начал. – извиняясь брякнул Петрович.

- Да, ничего. Её обратно можно. – уже опять улыбаясь, ответила Дарья.

     Петрович ловко посадил непослушную форточку на петли и продолжил осмотр. Спутница его опять молчала, что было органично и помогало ему думать о перспективах будущего ремонта.

       Через два часа он уехал, оставив Дарье свой номер телефона и электронную почту. Напоследок пошутил:

- Вы, Дарья Александровна, уж не откажите, побудьте моим секретарём. Если обращусь к вам за помощью, помогите. Всё равно потребуют ещё доказательств. Проводка никуда не годится, водопровода вообще нет. Поеду воевать. Блага для вас выбивать, согласно смете.

- Я постараюсь, хотя… Отпуск у меня закончится через две недели. Вы уж уложитесь в срок, Николай Петрович. – в тон ему с улыбкой ответила Дарья.

- Буду стараться, а там, как ваше начальство распорядится. – мужчина развёл руки в стороны и закатил глаза к небу.

      Они распрощались на тёплой дружественной ноте, и Петрович в приподнятом настроении поехал прямиком на работу. «Да нет! Молодая для меня! Но не замужем, наверное? Моталась бы она по монастырям, если бы муж был. А вообще, ничего такая…»

      Мысли, радостно сопровождавшие прораба на обратном пути, поселили в его сознании эйфорическое возбуждение. Он пожалел о том, что практически ничего не выяснил про свою новую знакомую. «Одно хорошо – не монахиня, да ещё и работает!» Завершающая мысль была глобальным выводом и сладко поселилась в голове у Петровича.

       Целую неделю он с пеной на губах доказывал своему начальнику ничтожность и бесполезность выделенной суммы. Поначалу тот жестикулировал и требовал составить смету, согласно предложенным цифрам, потом случился неожиданный звонок из администрации и начальник сделался покладистым, послушным и подозрительно инфантильным. Он покорно подписывал все документы, которые ему подавал Петрович, чем вызывал у последнего неописуемое удивление. С Дарьей мужчина приучил себя созваниваться каждый день. Не то, чтобы ему и впрямь была нужна очередная информация… Он успел своим опытным глазом проверить каждую мышиную норку в этом монастыре и подметить уровень разрухи от колокольни до подвала… Контрольные звонки проверяли – на месте ли Дарья, не уехала ли она раньше времени. Он выдумывал различные поводы, которые могли показаться наивными. То просил её взять рулетку и ещё раз измерить ворота. Дескать, их в техническом плане нет… А иногда наивно просил проверить, количество ступенек и высоту каждой такой ступеньки.

        Уже полностью экипированный бумажной бюрократией, Петрович летел к знакомому монастырю на всех парусах. Сердце тревожно и отчаянно сжималось в груди. Почему-то появилось дурное предчувствие. То ли оттого, что Дарья рано утром не ответила на его звонок, то ли от чрезмерного психического возбуждения? Он действительно не спал всю ночь. Нервы, наверное?

        Однако предчувствие оказалось верным. Знакомые старушки встретили его у самых ворот, как родного и с грустным видом сообщили, что Дарья улетела заграницу. Оказывается она там работает, а в отпуск приезжает вот уже пять лет именно в этот монастырь, где когда-то умерла её бабушка. Петрович постарался сделать равнодушный вид, чтобы не выдать своего отчаянного сердечного положения и по-деловому спросил:

- А кто тут теперь за главного? Я документы на подпись привёз. Ремонт послезавтра начнём.

        Целых полгода Петрович трудился не покладая рук. Бригаду выбрал серьёзную. Мужики в ней, если и позволяли себе крепкое словцо, то только в рамках цензурной грубости. Ну, а если и случались нецензурные перебранки, то потом приносили монашкам свои скупые извинения, чем вызывали их прощение. Под конец стройки, ранней весной, Петрович и сам не раз слышал, как игуменья отчитывала двух провинившихся послушниц, копирую реплики стройбригады:

- Вы, етить, колотить, когда под ноги научитесь смотреть? Петрович уже и оградил всё красными флажками, и подписывать начал все свежие покраски. Повылазило у вас, что ли? Наталья, сколько можно зелёнку на тебя изводить? Вот, дурёха непутёвая.

      Про себя Петрович усмехался. Игуменья оказалась в прошлом советским  партработником. Была старушкой организованной и шустрой. Всех держала в строгости, но при этом каждый знал, что добрее и справедливее, чем она человека во всей округе не найдёшь.

       Женщины все здесь проживали в основном предпенсионного возраста. Парочка молодых девиц приезжала по субботам петь на клиросе. Одна из них являлась женой батюшки. А вторая уже была чьей-то невестой и готовилась к венчанию. Поначалу, конечно, стройбригада подтрунивала над женщинами. Анекдоты шёпотом травились про морковки и огурцы, но вот потом всё резко изменилось. Мужики оценили работящих монашек, которые искренне старались помочь, принимая посильное участие в ремонте.

      Однажды Петрович даже услышал, как Илюха кричит с колокольни пышногрудой веселушке Наталье:

- Ведро цепляйте на крючок и отходите в сторону. По голове вас ударит, с кем я потом в шашки играть буду?

- Так вам же лучше. Будете меня обыгрывать.

     Постепенно все узнали друг про друга многое. Например, Наталью изнасиловали в тринадцать лет, а тихую старушку Анну Ивановну выгнали из дома внуки, как только умерла от рака её дочь. Сами того не осознавая, стройбригада и монашки стали одной большой семьёй. Петрович периодически привозил в отремонтированное крыло внука и внучку. Та же Наталья играла с детьми и читала им книжки. Илья, опять же, перестал пить горькую, а следовательно перестал в пьяных слезах рассказывать о произволе во второй чеченской.

          Однажды ночью случился пожар в неотремонтированном крыле. Сонный Петрович бежал с баллоном в руке и уже не стесняясь матерился, не соблюдая никаких правил монастырского этикета. За ним бежала в ночнушке игуменья и повторяла:

- Чёртова проводка! Петрович, что делать?

        Зато с момента этого маленького пожара, всем стало ясно, что ни на какой постриг Наталью не отправят. Потому как Илюха кинулся к ней в келью и приступил к искусственному дыханию…

- Видишь, как Бог-то человека ведёт, Николай Петрович? – поделилась своими откровенными умозаключениями игуменья. – Я раньше всем доказывала, что Бога нет, а теперь вот, только им и живу. Моих-то сыновей не обошла напасть. Наркотики. Сгинули мои мальчики. Я наглоталась таблеток и собралась помирать. И вот уж тридцать восемь лет, как по монастырям живу. Или, Наталья? Вон любовь как лечит! Может и детей родят с твоим Илюхой?

- Может и родят. – согласился Петрович. – Дело хорошее.

- Да уж. - задумчиво продолжала игуменья. - Вас ведь вообще запрещено было в монастырь пускать. А я взяла на себя такой грех. Причастилась, исповедалась и получила благословение от владыки. Тоже бывший комсорг. Улыбнулся, говорит, следи там за всеми. Не натворите грехов у Бога под носом.

- Да мы вроде и не творим. - пожал плечами Петрович. - Ну, ругаемся иногда. Так ведь и вы сами...

- Одного не понимаю.  - прервала прораба игуменья. - Что ты всё ремонт затягиваешь? Думаешь, я не понимаю, что ты время выжидаешь? А ну, признавайся, как на духу. Я по стройбригадам в совке наездилась. Меня не проведёшь. Опытная. Дарью нашу ждёшь?

- Жду. – согласился Петрович.

- Зря ждёшь. Не приедет она больше.

- Как так? – эта новость ошарашила Петровича.

- А вот так. Дашка замуж собралась за иностранца. Он ей работу предложил. Она переводчицей при нём. Это же на его деньги монастырь восстанавливают.

- Любит его? – сглотнул подступивший комок к горлу Петрович.

- Кто же тебе ответит?  - пожала плечами игуменья. – Уезжала, рыдала у меня на груди. Руки всё заламывала. А рано утречком и след простыл.

- А рыдала чего?

- Да кто же её знает? Она нам про себя толком ничего не рассказывала. Знаем только, что бабушка тут её жила, умерла здесь. А она у этой бабушки воспитывалась, потом в Лондон свой улетела. Вину чувствовала свою. Бабка ради неё дом продала, чтоб с деньгами в этот Лондон отправить, а сама сюда подалась. Дашка всё казнила себя, что не приезжала, в последний путь не проводила.

- Ясно. – сухо отозвался Петрович.

- Так-то вот. Когда будем заканчивать работы, прораб?

- Не переживайте. Всё закончим быстро.  – уже совсем другим, профессиональным тоном ответил Николай.

          До конца года Петрович ходил на работу хмурый. Приближался декабрь. Он получил от компании два новых заказа, что означало для него прибыль, но это почему-то его не радовало. Сорвался на сыновей и невесток, которые тихонько завели разговор о предстоящем новогоднем празднике, и скромно предложили пригласить в гости ту самую учительницу истории. Петрович как будто ждал повода, чтобы отвести душу и разнести всех в пух и прах. Невестки ходили по дому заплаканные, а сыновья хмуро переглядывались друг с другом.

        Рано утром, тридцать первого декабря, раздался телефонный звонок. Петрович увидел, что звонит Илья и решил ответить.

- Мы с Наташкой тебя в гости зовём. У нас вроде как и свадьба два дня назад была. Ну как свадьба. Расписались мы…

- Украл таки монашку? – начал ржать Петрович.

- Она там послушницей была. Ты не путай! – начал закипать Илья.

- Да, ладно – ладно, не заводись. А что! Приеду. Подарок вам привезу. Нажрёмся с тобой, как в старые добрые времена. – согласился Петрович.

- Я теперь ни-ни! – предупредил Илюха. – Шампунь тока. И то… из пипетки.

- А!  - с важностью подхватил атмосферу Петрович. – Ну, тогда с Натальей тяпнем и в шашки сыграем.

- В общем, ждём тебя. Ещё парочка гостей будет. Но ты обязательно приезжай, лады?

- Приеду, не сомневайся!

      Извиняться перед невестками и сыновьями совсем не хотелось. Приглашение оказалось кстати. В назначенный вечерний час он вышел из машины с огромной коробкой в руках. По дороге заехал и купил для новобрачной хозяйки кухонный комбайн. Вошёл в зал и обомлел. На диване сидела Дарья. На коленях у неё комочком свернулся рыжий котёнок.

- Здрасти. А хозяева где?

- Добрый вечер! На заднем дворе шашлыки жарят! Рада вас видеть. Да вы проходите, Николай Петрович. Они сейчас вернутся.

       И его как обухом по голове ударило, он уже себя не контролировал. Поставил коробку по центру праздничного стола и прямиком стал надвигаться на женщину. Котёнок подскочил и начал шипеть. Петрович взял его за шкирку и, как можно нежнее, отодвинул подальше, на край дивана.

- Посиди тут, рыжик. Мне надо кое-что спросить у человека.

    Котёнок обиженно начал мяукать, а потом и вовсе соскочил с дивана и кинулся под ноги к Даше. Начал тереться об них и настойчиво мурчать, требуя вернуть его на место.

- Ну, и где твой муж? Как же он тебя отпустил? Да ещё и ко мне!

- Мы не успели пожениться.  – Дашка скромно опустила глаза в пол. – Он изменил мне раньше, чем я успела купить свадебное платье.

- Вот, молодец! – Тьфу! Я хотел сказать, вот идиот. – осёкся Петрович.

    Котёнок бесцеремонно запрыгнул обратно на колени Даше и начал мурчать ещё громче. Николай схватил её ладошки и начал нервно их поглаживать.

- Слушай, а давай мы ему вернём все его убытки?

- Убытки?

- Ну да. Даш, я мужик не бедный, накопления имеются. Пусть подавится своими фунтами – стерлингами, которые он на ремонт выделил. Я смогу нас прокормить, честное слово!

- Николай Петрович, да не надо таких жертв. Мой бывший жених не вложил в ремонт ни копейки. Мы же с ним ещё год назад расстались. Просто по контракту, я обязана была работать ещё целый год. А монастырских огорчать не хотела.

- Подожди, а откуда деньги тогда? Ну, которые на ремонт утроили?

- Я квартиру продала. – Дашка опустила глаза в пол. – Как раз год назад и продала. Вы же сказали, что нужны ещё деньги? Я поняла, что вы порядочный. Позвонила в администрацию, представилась от имени бывшего жениха, назвала благотворительный счёт его фирмы…

- Молчи. Больше ничего не говори!  - мужчина опять смахнул возмущённого котёнка с Дашиных колен и бесцеремонно посадил женщину себе на колени. – Понятия не имею, что ты мне сейчас ответишь, но спрошу... Ты выйдешь за меня? 

       Уже после курантов, Николай осмелился получить ответ ещё на один вопрос. В медленном танце склонился над её ушком и шепнул:

- Даш, а сколько тебе лет?

- Тридцать пять.

- Пятьдесят минус тридцать пять. – присвистнул Петрович.  – Получается…

- Пятнадцать. – невозмутимо ответила Дарья.

- Пятнадцать.  – подтвердил он. – Да, и вот ещё что. Не стал сразу тебя огорчать…

- Что? – насторожилась Даша.

- Извини, но ты теперь… молодая бабушка…