Письма к дочери

Дочерям Кире и Кате

Получая от тебя смс, я молился Богу, чтобы Он помог помешать твоим намерениям свести счеты с жизнью.
Хотел бы получить когда-нибудь ответ на вопрос: ощущала ли ты Его влияние в тот момент, когда приступила к реализации своих планов.
24.11.18г. 13.20

 
Письмо первое

Очень интересно вспоминать прошлое. Особенно беззаботное детство, когда было два дела: поиграть и поесть. Заигравшись, даже забывал про еду. Тогда мама звала и кормила. Ел быстро и снова убегал играть.
Родился я в семье, состоящей, естественно, из мамы и папы, которые жили вместе в одной, не очень большой двухкомнатной квартире, с мамиными родителями и младшей сестрой мамы, моей тётей по имени Любовь. Я звал ее тетя Люба.
Дед Алексей работал на целлюлозно-бумажном комбинате (ЦБК) большим начальником. Наверное, поэтому ему дали эту квартиру в кирпичном, с метровыми по толщине стенами, пятиэтажном доме.
Первоначально дом имел из всех удобств холодную воду, канализацию, автономное отопление, душевую комнату. Котельная находилась в подвале дома. В каждой квартире, в кухне стаяла кирпичная печь, которая топилась дровами. В печь была вмонтирована ёмкость литров на 20 для подогрева воды. Была маленькая электрическая плитка для быстрого разогрева еды.
В маленькой комнате жил я с папой и мамой, в комнате бОльших размеров - дедушка и бабушка с тётей Любой. Ещё жил у нас полосатый, пушистый кот Трофим, любимчик тёти Любы. Она учила его всяким фокусам, которые он охотно выполнял. Например, делала руки кольцом, подносила их к полу, а Трофим прыгал в это кольцо. Сказать, что жили дружно, наверное, слукавить. Как в такой тесноте быть довольными друг другом? Но как-то жили. Другие люди, строители поселка и комбината, в это время жили в бараках. Барак - это такое длинное, деревянное, одноэтажное строение, с длинным коридором и комнатами по обеим сторонам. Удобства, естественно, на улице. Отец именно из такого барака и переселился к маме, оставив там свою мать и младшего брата Игоря.
Я начал терять родственников в пятилетнем возрасте. Первой ушла из жизни тётя Люба. Мне было 5 лет, ей было 33 года. Она трагически погибла на работе. А работала она электриком на ЦБК, посменно. В тот день была её ночная смена. Провода, которые она ремонтировала, были под высоким напряжением. Её ударило током, да так, что загорелась рабочая одежда, и она получила ожоги практически всего тела. Потом очевидцы произошедшего с тетей несчастного случая рассказывали моим родным, что пытались стянуть с нее горящую одежду, но она всячески препятствовала этому, стесняясь наготы. Еще живую, но уже без сознания, ее отвезли в больницу, где она вскоре умерла. В гробу тетя лежала чёрная. Меня, да и всех родных, потрясла её безвременная смерть, а я, по малолетнему недомыслию, решил и говорил всем, что смерть чёрная.
Не помню, деда Алексея парализовало до её смерти или после. По-моему, до. Он пролежал беспомощный 7 лет. Мама и бабушка ухаживали за ним. Потом и он ушёл из жизни. Мне к этому моменту было лет 9-10. Когда он лежал парализованный на правую сторону, он плохо разговаривал, и я его почему-то стеснялся и не понимал. Один раз мама попросила меня сесть в его изголовье для фото. Мне было как-то не по себе. Но я сел и фото всё-таки сделали.
Потом заболела диабетом бабушка Катя. Помню, её положили в больницу, а я с мамой ходил навещать. На мне был одет только что купленный очень нарядный свитер. Бабушка заметила мою обновку и похвалила.
Мне очень хотелось самому сделать ей приятное - какой-нибудь подарок. Я решил пойти в лес и набрать стакан земляники. Ползал на коленях часа 2-3, но всё-таки собрал и отнёс ей. Сказал с гордостью, что сам собрал. Она была рада. Болела она долго, несколько лет.
Однажды, когда я отдыхал и лечился от сердечной недостаточности в санатории, приехала мама меня проведать. В разговоре она просто сказала: «Бабка умерла».
Мне было жаль, что я с ней не простился. Но так решила мама. Она меня сильно любила, и как могла, оберегала от грустных впечатлений. Наверное, это правильно. Не надо лишний раз травмировать детей. А то они вырастут либо неврастениками, либо равнодушными. Душевные травмы не закаляют, а наоборот, разрушают душу.
К тому времени родилась сестра Ольга. Мы стали жить вчетвером в этой квартире.
Папа и мама были очень разными людьми. И по характеру, и по темпераменту. Со своими причудами. Мама любила поболтать на кухне с соседкой, жившей этажом выше, тётей Люсей.
Однажды пришла в гости тётя Люся. Маме, очевидно, очень хотелось с ней поговорить, и она быстренько уложила меня спать раньше времени. Мне не спалось, и было скучно лежать в темноте. Я стал звать маму. Она долго не шла, а когда пришла сильно меня отчитала. Наверное, эта была первая в моей жизни обида, которая не стирается в памяти.
В нашем доме было принято, что дети называли соседей тётями или дядями. Город строился людьми, приехавшими, в основном, из деревень. Здоровались друг с другом, причём младшие должны были здороваться со старшими первыми. Не поздороваться со старшими считалось проступком, за который можно было получить от мамы выговор, если ей нажалуются на тебя соседи. Жалобами на меня злоупотребляла соседка с первого этажа и поэтому к ней я испытывал жгучею неприязнь. Фамилия у нее была Курицына. Я ее про себя прозвал «Курицей».
Стены подъезда нашего дома были покрашены снизу наполовину, а сверху побелены. Я решил около входной двери Курицыной, на крашеной стене побелкой написать слово «курица», чтобы как-то ей досадить. Писал я это слово не сразу – по буквам. Один день – одну букву, другой – другую, но всё-таки дописал слово полностью. Она подозревала, что это сделал я, и даже один раз напрямую спросила об этом, встретив меня в подъезде. Я, естественно, всё отрицал.
Потом нажаловалась маме, а мама взяла мокрую тряпку и стёрла мои многодневные старания.
Пишу эти строки в год Петуха и вспоминаю петухов в нашем и близлежащих дворах, люто меня ненавидевших. При моём появлении в их поле зрения, они бежали на меня со всех ног, подлетали и клевали. Клевали обычно в бёдра или ягодицы, потому что мне приходилось очень быстро убегать. Далеко они за мной не бегали. Не могли оставить одних своих курочек надолго. Гуси на меня шипели и тоже кидались. Причину такой нелюбви со стороны домашних птиц ко мне, я понять не мог и до сих пор не понимаю. Других ребят – моих друзей по двору – они не трогали.
Родители купили мне трёхколёсный велосипед с литыми резиновыми шинами. Я был такой добрый, да и все ребята в нашем дворе были добрыми, что давал покататься всем, кто попросил. В итоге велосипед очень быстро общими усилиями моих дворовых товарищей сломали.
Купили другому мальчику велосипед, но уже двухколёсный «Школьник». Естественно, я попросил прокатиться. И что же! Наехал на двух маленьких детей, шедших с мамой. Ехал на них, растерялся и не затормозил. Сам упал. Поднялся. И попытался уехать с места преступления на велосипеде, но был остановлен гневным криком мамы малышей и других очевидцев происшествия. Пришлось возвратиться и попросить прощения. Слава Богу, малыши сильно не пострадали. Больше испугались, как и я. А какие мы с ребятами в дошкольном возрасте делали забеги вокруг дома летом по лужам босиком под проливным дождём! Мокрые и снизу и сверху, но зато такие счастливые. Первый спор с природной стихией, из которого, как мне тогда казалось, я выходил победителем.
Сейчас я думаю, что есть взрослый мир, а есть детский. Они настолько разные, что зачастую понимания между этими мирами достигнуть невозможно. И только бабушки и дедушки, опытные, взрослые люди, но уже потихоньку впадающие в детство, могут понять своих внуков, потому что находятся примерно на одинаковом уровне развития. Внуки на восходящем, бабушки и дедушки на нисходящем.
Дед по отцовской линии, Макар, умер рано. По рассказам родственником он был очень способным к разным делам и ремеслам. Его таланты отчасти перенял его младший сын, мой дядя, Игорь. Я деда Макара  не помню совсем. С дедом Алексеем не мог общаться из-за его болезни.
К бабушке Марине, папиной маме, урожденной кубанской казачке Марине Корбут, ходили мы с отцом в гости очень редко. При невысоком росте у нее был очень большой размер ступни. Я бы не обратил в те мои годы на это обстоятельство внимания, но почему-то мама об этом часто говорила.
Сидела и занималась со мной бабушка Катя. Она была неграмотная из деревни Калужской губернии. Так сложилась её жизнь, что она не имела возможности учиться. Дед обеспечивал семью. Но, тем не менее, она научила меня арифметике и буквам. Отец купил кубики с буквами и цифрами. Сначала я строил из них пирамиды и дома, потом бабушка стала показывать мне, как складываются слова из букв и простейшие арифметические действия.
В детский сад по своей болезненности я не ходил. Меня берегли. Бабушка Катя сидела со мной всё моё детство.
17.01.17г. г. Ахтубинск