У Бентли. Святой Дух как Источник жизни у Кальвина

СВЯТОЙ ДУХ КАК ИСТОЧНИК ЖИЗНИ У КАЛЬВИНА
Уэссел Бентли
https://core.ac.uk/download/pdf/43167508.pdf

Вступление

Немецкий теолог Юрген Мольтман выдвигает панентеистическую позицию в своем описании деятельности Духа в тварном царстве. Согласно Мольтману (1992: 35), мы способны воспринимать "Бога во всех вещах, и все вещи в Боге". Далее он описывает отношения между Богом и творением как связанными Личностью и силой Святого Духа. Именно благодаря силе Духа все вещи пришли в бытие и становятся близки к присутствию Божию. В этом аргументе Мольтман приводит в качестве источников своей убежденности утверждение Августина о внутреннем действии Духа и представление Кальвина о Духе как "fons vitae". Ассоциация Августина и Кальвина с его взглядом звучит довольно странно, учитывая их хорошо известное и давно описанное представление о разнице Бога и творения. Эта статья будет исследовать описание Кальвином темы Духа как Источника жизни и попытается пояснить, как Кальвин понимал эту метафору Духа.

Дух как Источник жизни в творении и человеке

Для Кальвина человеческие существа явно не просто элемент творения, твари среди тварей. Цель творения состоит в том, чтобы показать бесконечную силу Бога людям и сделать их верными Богу, чтобы они смогли узнать о Его животворящей силе (Calvin 2008:101-102) (НХВ 1.14.21-22). Поэтому говорить о человеке - значит описывать существо, которое было помещено в контекст Царства Божия в творении и создано для того, чтобы созерцать Бога Творца и вступать во взаимоотношения с Ним. В понимании Кальвина, творение само по себе, по-видимому, не имеет уникальных отношений с Богом или с человеком, или автономной цели, отличной от того, чтобы быть инструментом Божьего откровения человечеству. Эта точка зрения делает Кальвина человеком времени, придерживавшегося не-антропоцентричного взгляда на тварный миропорядок (Wogaman 1993: 116-120). Дифференцирующий фактор, который отделяет людей от остального  творения, состоит в том, что люди обладают душой (Calvin 2008:106) (НХВ 1.15.3).
Bouwsma (1988: 79) описывает пневматологию Кальвина как предлагающую очень мало различий между терминами "душа” и “дух”, за исключением того, что "дух" обычно отождествляется с интеллектом. Это взаимодействие между человеческой душой, или духом, и Божественным Духом, Который делает человека существом, отличным от остального тварного порядка. Человеческий дух отражает Божественный Дух, но только в той степени, в которой Божественный Дух связан с разумом (Bouwsma 1988: 79). Человек - это существо, способное рассуждать и взаимодействовать со своим окружением с точки зрения интеллекта, а также отличать объективное от субъективного. Это выделяет людей  в творении и, следовательно, определяет их как сотворенных существ с особыми отношениями с Богом. Из этого можно сделать вывод, что все творение играет определенную роль  не только в самораскрытии Бога, но в способности человечества жить и выражать дар жизни через разум и интеллект. С другой стороны, жизнь только в созданном порядке не должна восприниматься как истинная реальность человеческих существ. Творение - это первое место, где Дух работает над развитием дара жизни в каждом человеке. Когда человеческие существа проявляют способность, посредством использования разума, думать о Боге, в них раскрывается измерение истинной жизни. "Тогда простое знание Бога достаточно доказывает, что души, которые способны подняться выше, чем мир, должны быть бессмертными, и возможно, они в любой момент способны подняться к самому Источнику жизни" (Calvin 2008:105).(НХВ 1.15.2)
Кальвин прославляет подобие Божие во всех людях, но остро сознает, что грех имеет власть над ними и искажает отношения между человечеством и Богом (Bouwsma 1988: 142). Те, кто активно грешат и выбирают путь непохожести на Бога, навлекают на себя суд. Это и есть путь глупости. Это путь смерти и небытия. Это не имеет никакого логического смысла и интеллектуально несовместимо с человеческим желанием испытать жизнь. С точки зрения Кальвина, можно даже спросить: если человечество переживает себя в творении, что является инструментом, через который Бог открывает Свою силу и путь, позволяющий людям раскрыть  свои отношения с Богом через логику и разум - тогда зачем выбирать путь, который противоречит всему этому? Это означает, что мы существуем таким образом, который не отражает разум, разум и справедливость Бога. Взгляд Кальвина не слишком далек от ветхозаветного богословия, благодаря которому жизнь и изобилие обретаются только тогда, когда человек погружается в мудрость Божию.
Коффи (1984:466) утверждает, что кальвинистская мысль полностью отрицает для  любого человека любую естественную способность приблизиться к Богу. Тем не менее это не то, о чем говорит богословие Кальвина в целом. Кальвинистская традиция не всегда полностью соответствует богословским воззрениям Кальвина. Можно согласиться с тем, что в католической теологии, к которой принадлежит сам Коффи, существует гораздо более сильный акцент на непосредственном представлении о Боге в человеке, analogia entis, которую Барт (Balthasar 1992:161-167) подвергал сомнению и опровергал этот  аргумент в пользу аналогии веры. В католической мысли для человечества недостаточно просто иметь преимущественное место в порядке творения, чтобы выразить свои отношения с Богом посредством интеллекта или разума. Хотя богословие Кальвина не резонирует с томистским взглядом на capax Dei, он все еще определяет человеческую жизнь как нечто такое, истинный смысл и цель чего можно найти только в том случае, если они основаны на духе Божьем, хотя, возможно, и косвенно. Человеческая жизнь нуждается не только в том, чтобы быть основанной на Духе Божьем, но и в том, чтобы она являла плод  Духа.

Присутствие Духа во всем творении

Для томистов, как и для Ранера, присутствие Духа  означает, что воплощение Христа становится для нас из возможности реальностью (Rahner 1966: 110), которая создает потенциал для спасения и позитивных отношений с Богом. Важно отметить, что Ранер не был сторонником монофизитства. Вместо этого он описал воплощение Христа в терминах Божественной природы Христа, еще не получившей абсолютно совершенного выражения, но вместо этого Христос становится совершенным выражением возможностей человеческой природы (Coffey Для Кальвина Божественное не так тесно интегрировано в саму природу человека и его существование. Знак Божественного присутствия может быть с нами только до тех пор, пока человеческое участие выражено в разумном  и интеллектуальном поведении (? - Пер.). Это дар жизни, предлагаемый Духом Божьим. Для томистов духовная целостность отношений индивида с Богом через отношения с Его миром становится самой сутью бытия человека. В понимании Кальвина человеческое существо значительно отдалено от Бога. Эта жизнь есть и может быть описана как постоянная борьба с грехом (Bouwsma 1988: 183). Мы  используем разум и понимание как дары Духа, чтобы различать то, что от Бога, и то, что принадлежит к области мира сего. Bouwsma описывает эту борьбу как “вечную войну” (Bouwsma 1988: 183), война, которая происходит на двух фронтах. Первый - это индивидуальная битва. против "сатаны, лицемеров, злодеев и тех, кто презирает Евангелие" (Bouwsma 1988:183). Во-вторых, и это важнее, это борьба отдельного человека против самого себя и собственных пороков. Если Дух Божий - это Источник жизни, Источник разума и логики, которые наделяют человека силой, чтобы он смог участвовать в силе Божьей, живя в контексте творения, тогда как человек познает разум, логику и жизнь, предлагаемые Богом?

Дух как Источник жизни в провозглашении

Провозглашение Слова всегда было центральным для понимания Кальвином просвещения человеческого сердца. Но даже здесь лучшие человеческие усилия, чтобы схватить и понять послание Божие, не могут привести к тому, что люди испытают освобождение от простого "бытия" к настоящей жизни. Присутствие Духа в Священных Писаниях, провозглашение и принятие Слова являются здесь существенно важными для того, чтобы была сообщена жизнь. "Проповедовать Евангелие буквально - значит проповедовать его таким образом, чтобы оно доходило только до ушей. Евангелие есть Дух, когда оно служит орудием благодати Христовой через силу Святого Духа, что пробивает брешь в запечатанных стенах человеческого сердца” (Steinmetz 1996: 100). Первый шаг в провозглашении состоит в том, чтобы носители Евангелия сами испытали животворящую силу Духа.  Со стороны это может звучать как проблема, было ли первым яйцо или курица, Что переживали первые люди, получившие знание о спасении через провозглашение Евангелия? Самый ясный ответ, который мы получаем от Кальвина, состоит в том, что первые вестники Евангелия были очевидцами реальных евангельских событий, о которых они свидетельствовали (Calvin 2008: 654-656) (НХВ 3.25.3-4), в то время как ветхозаветные пророки открывали только то, что им сообщал Дух (656-657) (НХВ 3.25.4), указывая таким образом на то, что должно было произойти в спасительной работе Бога во Христе.
Прочтение самим Кальвином Писаний показывает, что он понимал их как первоисточник Евангелия, и они должны были рассматриваться как центральные для провозглашения слова. Здесь Кальвин следовал, в частности, писаниям Златоуста и подчеркивал намерения авторов при толковании Писания. Кальвин понимал, что Священное Писание составляло часть великого плана Божия, сделавшего Ветхий и Новый Завет равными по статусу (Thompson 2004:68). Хотя Кальвин, очевидно, не имел доступа к современному историко-критическому методу, он не собирался рассматривать Писание как просто аллегорическое изображение Божественного, но задавал вопросы, относящиеся к контексту и намерению авторов (Steinmetz 1996:104). Священное Писание как таковое - это совокупность встреч людей с Богом, и для современного читателя оно представляет собой, в некотором смысле, собрание документов, описывающих эту встречу. Что же делает Писание живым? И что позволяет Писанию производить жизнь в тех, кто читает и принимает его? Для Кальвина был только один ответ, а именно: Святой Дух. Как Дух вдохновлял тех, кто записывал Писание, так Дух необходим для того, чтобы “руководить его чтением, его истолкованием и его применением" (Thompson 2004: 71). Таким образом, проповедники вынуждены не только изменяться под влиянием вести Евангелия, но также усердно применять к себе прочитанное в Писании так, чтобы провозглашенное послание резонировало с вековым провозглашением спасительной силы Божьей. Писание не стоит в одиночестве как источник, но проповедники должны иметь хорошее знание провозглашенного слова, так что что их свидетельство согласуется с тем, что Бог делал на протяжении веков. "труды отцов Церкви являются пособиями для чтения Священного Писания, как действительно ресурсы, предоставляемые Господом, чтобы они служили вместе с внутренней, просвещающей работой Святого Духа " (Thompson 2004:63).
Провозглашение вдохновенного слова вдохновенными проповедниками - это только две трети пути к созданию  истинной жизни в слушателях. Проповедь Священного Писания бессмысленна, если не будет активной работы Духа в Церкви. Дух действует как в проповеди, так и в принятии слова. Дух и Слово Божье Писания связаны воедино, так что"у нас нет большой уверенности в самом слове, пока оно не будет подтверждаться свидетельством Духа " (Calvin 2008:45) (НХВ 1.9.3). Здесь Кальвин еще раз размышляет о том, что мы отметили с самого начала. Каждый человек имеет врожденное чувство Бога, каждый может рассуждать и обладает разумом. Дух Божий говорит с душой слушателя. Он рассуждает и апеллирует к разуму человеческого духа, так что слова Божии иначе не могут быть услышаны*. Духом Евангелие превращается из существующего как буквы на страницах в дыхание жизни в каждом человеке. Без Святого Духа эта жизнь просто невозможна. "Он [Кальвин] имел в виду, конечно, опять же как Эразм, вид знания, который вовлекает всю личность и выражает себя в жизни; короче говоря, знание веры, которое совершенствуется в любви " (Bouwsma 1988:187). Провозглашение Слова человеческим языком-это акт благодати, посредством которого далекий Бог Кальвина может беседовать с нами и, таким образом, сообщить человечеству настоящую жизнь. "Отсюда мы извлекаем двойную пользу. С одной стороны, это хорошее испытание послушания нашей веры, когда мы слышим служителей, которых Бог посылает нам и через которых как бы говорит Сам. С другой стороны, Бог подаёт нам помощь в нашей немощи, когда предпочитает говорить с нами по-человечески, через своих посланцев, чтобы мирно привлечь нас, а не поразить своим величием и внушить страх. В самом деле, все верующие чувствуют, насколько близок нам этот «домашний» способ научения: ведь нам невозможно не испытывать страх, когда Бог обращается к нам с высоты своего величия"(Calvin 2008:675) (НХВ 4.1.5).
Жизнь приходит только через вдохновение Писаний к слушателям провозглашенного Слова, поскольку дух присутствует и действует через тех, кого Бог призвал свидетельствовать (Calvin 2008: 701) (НХВ 4.3.1). Через наполненную духом проповедь люди обновляются, и Тело Христово становится более совершенным. Это внутренняя работа Духа, которая преобразует слова проповедника в живое слово для каждого человека(Beeke 2004: 132). Поэтому Дух действует как fons vitae, чтобы пробудить благочестивый разум в каждом человеке через провозглашение богодухновенного слова. Вот где мы находим третий уровень животворящей работы Духа.

Святой Дух как Источник жизни в акте спасения

Во-первых, дух отождествляется с вдохновенным разумом и интеллектом, связанными с человеческой личностью. Это самая основная форма человеческой жизни. Во-вторых, Дух Божий вдохновляет Писания, их вестников и слушателей, так что Божественный Разум может обратиться к человеческому разуму и таким образом вдохновить жизнь. Но здесь, кажется, есть недостающий элемент между этими двумя точками. Что есть в слове и в Писании, что взывает к человеческому разуму? Как Дух участвует в послании этого Писания, которое вкладывает жизнь в его слушателей? Дух действует как инициатор нашей реакции веры, потому что именно через Дух к людям приходит осознание Божьих благодеяний, особенно когда они проявляются в Личности Иисуса Христа. И Дух является Источником истины в Писаниях, которая приносит жизнь всем. Это Дух, Который” вдохновляет Марию нести Спасителя, это Дух, Который нисходит на Иисуса во время Его крещения, но больше всего в конце концов, именно через силу Духа Христос воскрес из мертвых. Дух является животворящим.  Дух - это auctor resurrectionis Christi, а следовательно, Источник вечной жизни (Moltmann 1992: 67).
Это - послание, которое разделяется не только в провозглашении Церкви, но и в ее Таинствах, то есть Крещении и Причастии. Крещение - это празднование животворящей силы Духа, но оно также " показывает нам наше умерщвление во Христе и новую жизнь в Нем” (Calvim 2008:861) (НХВ 4.15.5). Причастие - это праздник, посредством которого верующий соединяется с живым Христом через силу Духа (Calvin 2008:901) (НХВ 4.17.10). Духовный рост и, следовательно, жизнь имеют место в контексте Церкви. “Церковь является матерью, воспитательницей и кормилицей каждого верующего, ибо Святой Дух действует в ней " (Beeke 2004:131).
Именно в этом послании животворящей силы Духа через Спасителя Церкви, Иисуса Христа, говорится, что не только  человек испытывает разум или обращение к своему разуму в возвещении Слова, но в нем работает Дух, Который осуществляет процесс умирания для себя и воскресения к новой жизни во Христе. "Мы говорим, что жизнь христианского человека есть постоянное упражняйтесь в умерщвлении плоти, пока она не будет непременно убита, и Дух Божий не получит господства в нас" (Calvin 2008: 399) (НХВ 3.3.20). Различие между жизнью и смертью обнаруживается в реакции человека на жизнь и силу Духа в Иисусе Христе. Иисус есть Божья жизнь, и Он призывает людей привиться к жизни силой Духа (Calvin 2008: 641) (НХВ 3.24.5).
Это возвращает нас к рассмотрению человечества как получающего Божье откровение об искупительной силе. в контексте созданного порядка. Человечество не может утверждать, что оно способно найти смысл и цель в жизни мир, если оно не отдаст себя животворящей работе Духа. Дух - это Источник жизни. Это значит, что Дух является для людей субстанцией жизни. Дух отделяет человечество от всех остальных существ, дав им разум и интеллект. Дух вдохновляет, ведет  в провозглашении Слова и помогает принять его. Само Слово, Иисус Христос, зависит от животворящей силы Духа, чтобы все мы могли быть привлечены к Нему.

Вывод

В современном мире послание Кальвина трудно понять. Наш контекст не может рассматривать творение как просто место для исследования Божественного разума в человеческой личности. Изменение климата и использование мировых ресурсов требуют, чтобы мы поняли творение несколько иначе. Понятно, что во времена Кальвина таких проблем не было. Кроме того, трудно думать о Боге как о ком-то настолько далеком от нас, что Он не может иметь реальной "связи" с тварным царством, кроме как через воплощение**. В этой картине Бога Он не становится реальным для боли, страдания или даже справедливости творения (ЧУШЬ! где богословие креста? - Пер.). Христианство в наши дни бывает склонно согласиться с панентеистическим взглядом Мольтмана на переживание Бога во всех вещах и переживание всего сущего в Боге. Но это не значит, что учение Кальвина полностью противоречит нашему или даже мольтмановскому определению животворящей силы Духа. Мы можем узнать от Кальвина, что Божья животворящая сила - это действительно Божественный акт, дар, переданный свыше для нас в самом нашем существе. Более того, это сила, которая зажигает жизнь через наше общение с каждым из нас и в нас с другими, разделяя провозглашение слова в чтении Писания и через чтение Священного Писания, таинства и братство. Но больше всего это напоминает нам, что мы никогда не можем забыть, что христианская жизнь в конечном счете связана с жизнью и опытом Иисуса Христа. Это истинная жизнь, жизнь во всей ее полноте.

* Здесь возникает серьезная проблема возможности спасения людей с когнитивными дефектами. Кальвин не поднимал ее специально, в дальнейшем экстремистский взгляд, отвергающий такую возможность, в Реформатской Церкви не развился. На самом деле последовательное понимание действия Духа как превышающее возможности падшей воли и сознания, особенно в гиперкальвинистском варианте, ставящем Дух над Словом, как раз открывает возможность спасения таких людей, тогда как для волюнтаризма, особенно арминианского, это малореально.
** Ряд направлений классического кальвинизма, особенно пресвитерианство, решают эту проблему через постулирование завета дел (хотя он и ограничен периодом до падения), а в ХХ в. возникли концепты общей благодати,  адамического правления и его продолжения - "владычества" или культурного мандата, возвращаемого человечеству через искупление во Христе. Упор на идеи мандата и общей благодати в неокальвинизме привел к появлению ряда движений, отмеченных сильным налетом легализма (Реконструкция) либо вообще  мало связанных с реформатской догматикой. Это, увы, было неизбежным при попытках ослабить связь динамики творения с Сыном Божиим, Который являет Себя не только в Воплощении, но и на Кресте, в Воскресении и Вознесении. Обоснованная критика обмирщенного кальвинизма у Г.Хуксема и его школы, к сожалению, уделяет недостаточное внимание влиянию существующего Царства Христа на общество.
 
Beeke, J R 2004. Calvin on piety, in McKim, D K (ed.), The Cambridge companion to John Calvin.
125-152. Cambridge: Cambridge University Press.
Bouwsma, W J 1988. John Calvin: A sixth century portrait. Oxford: Oxford University Press.
Calvin, J 2008. Institutes of the Christian religion. Translated by H Beveridge. Massachusetts:Hendrickson.
Coffey, D 1984. The “Incarnation” of the Holy Spirit in Christ. Theological studies 45, 466-480.
Hesselink, I J 2004. Calvin’s theology, in McKim, D K (ed.), The Cambridge companion to John
Calvin. 74-92. Cambridge: Cambridge University Press.
McKim, D K (ed.) 2004. The Cambridge companion to John Calvin. Cambridge: Cambridge University Press.
Moltmann, J 1992. The spirit of life: a universal affirmation. Translated by M. K;hl. London: SCM.
Rahner, K 1966. Theological Investigations: Volume 4. London: Darton, Longmann & Todd.
Steinmetz, D C 1996. Calvin and the irrepressible Spirit. Ex Auditu. 12, 94-107.
Thompson, J L 2004. Calvin as biblical interpreter, in McKim, D K (ed.), The Cambridge companion
to John Calvin. 58-73. Cambridge: Cambridge University Press.
Von Balthasar, H U 1992. The theology of Karl Barth. Translated by E T Oaks. San Francisco: Ignatius.
Wogaman, J P 1993. Christian ethics: a historical introduction. Louisville: Westminster.

Перевод и комментарий (С) Inquisitor Eisenhorn