Размышления на террасе

   «Времени на раскачку у нас больше нет», – повторяю я вслед за телевизором, раскачиваясь в плетеном кресле-качалке с чашечкой ромашкового чая в руках. У них нет, а у меня – сколько угодно. Чертовски хочется булочку, мороженного, конфет и чего-нибудь незаурядного. Но на это все нет ни денег, ни фигуры. Что ни говори, а телевизор нынче потерял былую сексуальность. Скукота. Да, мы добились адских успехов в Сирии. Но что мне теперь, повесится на чердаке? У нас развитая демократия, выраженная в стабильности и повторяемости одного и того же правильного выбора. И от того еще лучше… А у меня, извините, сортир не откаченный стоит. Вот был бы на даче газ... отроешь краны на ночь – и привет. Но за газ два с половиной мульона авансом требуют без гарантии на успех. Что я, рожу им?

   «Сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии…», – бубнит старенький телевизор. Хорошо, что экран маленький и рыл не видно. У соседей яблоки несобранные догнивают с осени. Дядя Витя с инсультом лежит. Выпивал. Преемственность в развитии – папаша его тоже не просыхал. Видать по всему, передал преемственность. Как вообще преемственность можно передать? Это же не вирус. Гарантированно передается, например, олигофрения или гонорея. Если предки были того, то и внуки тоже не того. На том и стоим. А крышу с куполами как снесло коммунистическим пердежом у нашей сельской церквушки, так и стоит. То есть, конечно, крыша теперь есть, фигурально выражаясь. При советах там гарнизон был, в девяностые  пожарная часть, а теперь китайский пластик… Молчу. Бога-душу-мать, прости господи.

  «Зачем вам следить за курсом доллара, если зарплата и пенсия у вас в рублях, а цены в магазинах – тоже в рублях?»  – сообщает радостным голосом телевизор. Вот баба Дуся почапала с бедрышками из автолавки. Она точно не следит. Пенсия аж девять тыщ. Следи не следи… Надеется, что внуки похоронят за свои. Ну не у всех же еще преемственность на таком уровне срабатывает. У меня, например, сортир не выкаченный. Вонь, извините. А у генерала Авилова септик стоит и два гелендвагена в гараже. Так он, пожалуй следит в оба, хоть и отставной. Выпивает коньячку и зыркает глазами жадными: какой-такой нынче курс. Герой труда Ротенберг, я уверена, внимательно следит. Есть же разница твое состояние два с половиной или три миллиарда долларов? А нам с бабой Дусей чего? Если будешь следить, помрешь раньше времени, не дождавшись светлого будущего. Скорая-то к нам не ездит… Вот и собачки побежали ужинать. Баба Дуся добрая, глядишь, накормит. Собачки за курсом не следят, они следят за бедрышками. А бедрышки подорожали, и Баба Дуся берет чуток поменьше. Инфляция у нас в этом году низко пролетает, но собачки об этом даже не догадывается. Глупые животные.

  «Цена нефти пробила многолетние минимумы, что грозит немедленным разорением добытчикам сланцевой нефти в Техасе…», – сообщает телевизор. Слава богу! Наконец Техасу придет заслуженный капец. Доигрались, красавчики ковбои, нарвались. Знай наших! Прям как Федорыч наш, электрик. Он генералу Авилову замыкание устроил за то, что тот на опохмел пожадничал. Авилов три дня без свету куковал. А Федорыч не дожил мальца до полного торжества своего реваншизма. Опохмелился паленкой – и капут. Труповозка приехала, не известно, чем сильнее несет: преемственностью или денатуратом. Не было у Федорыча времени на раскачку. Ни секунды. Двадцать лет бухал без просыпу, пока страна с колен поднималась. Но Авилову все же подгадил – новый трансформатор покупать теперь. 

   Что-то заболталась я, спать пора. Сырость за окном. Как бы коронавирус на свою поясницу не подхватить. Успехи в Сирии, конечно, вдохновляют, но телевизор нынче не тот. Сексуальности в нем нет. Не хватает генсеков с бровями, вождей с усами, передачи «Клуб кинопутешественников». Может, мне интернет провести. А что? Сейчас недорого. Буду по Фейсбуку отслеживать, как пятидесятилетние подружки ставят звездочки: «я в отношениях». Говорят, в интернете какое-то вещество есть – убивает клетки мозга. Это у кого они еще есть. Наших граждан уже ничем не возьмешь. А из телевизора, говорят, оседает доверие. Я чувствую, как доверие копится в кишках. А у меня сортир не откачанный стоит. Вонища. Ну и пусть генерал Авилов понюхает. А то у его жены шуба, а у меня мигрень. Что-то меня поташнивать стало по вечерам. Видимо, доверие накопилось и прет верхом.