Как бунтарь Секач разоблачил Шолохова

   Хочу коснуться одной литературной загадки прошлого века, переползшей и в новое тысячелетие. Предварим публикацию четырьмя выписками, оговорив, что исторический этюд писателя Фёдора Крюкова (1870 – 1920) "Булавинский бунт" впервые был опубликован только в 2004 году, то есть, он не мог быть прочитан Шолоховым.

   «Долгорукий принял повинную, повесил несколько сот человек и пустил виселицы на плотах по Дону. Пощаженным приказал возвращаться в их разоренные и выжженные станицы. Некрасов со своими казаками видел плывшие по волнам Дона виселицы, на которых качались казачьи трупы. По этим страшным трофеям царских войск он догадался об участи казаков, ждавших его в Есауловской станице. С бывшими при нем двумя тысячами он ушел на Кубань» (Фёдор Крюков «Булавинский бунт»).

   «По цареву приказу из Воронежа пришли войска, «воровской» тот городок Чигонаки сожгли, казаков, причастных к разбойному на баржу нападению, нещадно в бою разбили, а взятого в плен есаула Якирку и с ним сорок казаков перевешали на пловучих виселицах, и для устрашения низовых волновавшихся станиц были пущены качели те вниз по Дону» («Тихий Дон». Часть 2. Гл. I.).

   "В грамоте Булавина, посланной кубанским казакам говорится, между прочим, следующее:
«…и они, князь с старшинами, будучи в городках, многие станицы огнем выжгли и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели, и часовни все со святынею выжгли" (Фёдор Крюков «Булавинский бунт»).

   "— Мой дед,  он  и  до  се  живой,  зараз  ему  сто  восьмой  год  идет, рассказывал, а ему тоже дед ведал, что при его  памяти,  то  есть  пращура моего, был в наши верхи Дона царем Петром посланный  князь,  —  вот  кинь, господь, память! - не то Длиннорукой,  не  то  Долгоруков.  И  этот  князь  слушался с Воронежу с солдатами и разорял казачьи городки за  то,  что  не  хотели никонскую поганую веру примать и под царя идтить.  Казаков  ловили, носы им резали, а каких вешали и на плотах спущали по Дону" (ТД: часть 6, XXXIX, 257).

***

   В наших более ранних публикациях, где предлагались и рассматривались различные версии по идентификации личности/топонима Секача в «Тихом Доне», нижестоящая преамбула уже звучала. Но для новых читателей считаю нужным коротко её повторить, чтобы ввести в курс дела.
   В самом начале 6-й части романа есть такая фраза:

   «Только в 1918 году история окончательно разделила верховцев с низовцами. Но начало раздела намечалось еще сотни лет назад, когда менее зажиточные казаки северных округов, не имевшие ни тучных земель Приазовья, ни виноградников, ни богатых охотничьих и рыбных промыслов, временами откалывались от Черкасска, чинили самовольные набеги на великоросские земли и служили надежнейшим оплотом всем бунтарям, начиная с Разина и кончая СЕКАЧОМ». (Здесь и далее капслок мой. — И.Ш.)

   Про Степана Разина понятно — это донской казак, предводитель восстания 1670–71 годов, а вот с Секачом всё гораздо сложней, поскольку ни русская, ни донская история не знают такого бунтаря. Сам же Шолохов уклонился от ответа, кто этот безвестный народный герой (такой вопрос прозвучал из зала на одном из выступлений перед студентами).

   Научное издание «Тихого Дона» (2018, ИМЛИ РАН) обходит молчанием этот неудобный сюжет, хотя комментарии к нему быть просто обязаны, ведь только одно это слово может поставить под сомнение авторство Шолохова! Для оппонентов «пролетарского писателя» это одна из ключевых тем — если уж сам Михаил Александрович не смог объяснить, что означает «Секач» в его же романе, то...

   «Проблемой Секача» занимались многие историки, литераторы, исследователи. Не избежал сей участи и автор настоящей публикации — выдвигал ряд версий, но они не находили фактологического подтверждения. И вот, наконец, дело сдвинулось с мёртвой точки — всё прояснилось.

   Читаю письма донского казака Леонида Бирюкова [1] — его родня жила на том самом месте, где в хуторе Хованском располагался дом Мелеховых (в романе это х. Татарский) [2]. Обращаю внимание на следующий текст:

   «Во время Булавинского восстания в устье Хопра у казаков одним из атаманов был Лучка Хохлач. Я предположил уж не рожак ли с хутора Хохлачева Пронинского поселения? Позвонил двоюродной сестре в х. Хованский. Она с своего рождения 1951 г. и по сей день живет в усадьбе деда Прокола. Спрашиваю — Пронин это там-то и там? Отвечает: «Правильно, это дорога по Гетману». На душе потеплело, значит сохранился в памяти и на языке у хованских, описанный в романе Ф. Крюковым Гетманский шлях».

   Решил проверить, сказанное Леонидом. Читаю:
   Лука (Лунька, Левка) Михайлович (г. рожд. неизв. – ум. 1708) — казачий атаман, сподвижник К. А. Булавина. В начале 1708 по инициативе Xохлача, Андрейки Рубца и Василия Строка на Хопре в Пристанском городке был собран круг, на котором присутствовал Булавин. После этого Xохлач с сотней двинулся под Тамбов, но в апреле был разбит на реке Битюг. Вместе с Булавиным подписал "прелестное письмо", где излагалась цель восстания: истребление иноземцев и прибыльщиков. Летом 1708 напал на Саратов, разграбил царские суда на Волге, а затем ушел на Дон, где был убит казаками, перешедшими на сторону царского правительства. (Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982).

   То, что «Хохлач с сотней двинулся под Тамбов», а «летом 1708 напал на Саратов», хорошо вписывается в рассматриваемый нами абзац из «Тихого Дона», где сказано: «чинили самовольные набеги на великоросские земли».

   Лукьян Михайлович Хохлач — один из видных атаманов К. Булавина. Предпринял в марте 1708 года поход на Воронеж, но был разбит на реке Курлак. С небольшим отрядом казаков сумел уйти от погони. Позже появился под Саратовом. Погиб от пули предателя.

   Может ли атаман Хохлач быть тем самым Секачом из романа?
   Проверяем эту догадку.

   «…начиная с Разина и кончая Хохлачом»… Хохлач и впрямь бунтовал спустя 40 лет после Разина. И следующая за «нашим абзацем» фраза даёт понять, что Секач от Разина, который в «Булавинском бунте упомянут дважды, далеко по времени не отстоит:
   «Даже в позднейшие времена, когда все Войско глухо волновалось, придавленное державной десницей, верховские казаки поднимались открыто и, руководимые своими атаманами, трясли царевы устои: бились с коронными войсками, грабили на Дону караваны, переметывались на Волгу и подбивали на бунт сломленное Запорожье».

   Есть все основания считать, что при написании «Тихого Дона» (7 частей) был использован протограф романа писателя Фёдора Крюкова. Степень переделки/маскировки крюковских черновиков — это отдельная тема.
   Исследователь Л.Н. Дода и супруги С.Э и А.Е. Макаровы способствовали обретению рукописи Крюкова «Булавинский бунт». Этот исторический этюд, написанный в начале XXвека, вероятней всего, был приурочен к 200-летию восстания, но не был опубликован по политическим мотивам — в стране шла реакция на революцию 1905-07. Впервые эта работа увидела свет в 2004 (М.: АИРО-XXI).

   В «Булавинском бунте» Хохлач упоминается семь раз. Вот первая «встреча» с ним:
   «4 июля Булавин двинул 5000 казаков к Азову. Походным атаманом этого отряда был Лука Хохлач»
   И вот ещё:
   «Другие 15000 должны были действовать против казаков, захвативших некоторые поволжские города (Дмитриевский, Камышин, Царицын) против Некрасова и Хохлача, державших в осаде Саратов. Против верховых же городков заставили действовать самих казаков, принесших уже повинную. И как всегда это было в истории донского казачества казаки холопским усердием старались замести следы своего недавнего порыва к свободе и благородную попытку борьбы за право.
   В течение мая и июня верховые казаки взяли на Волге города Дмитриевский, Камышин и Царицын. Хохлач подступил к Саратову, но был отбит на первых порах. Он стал поджидать Игнатия Некрасова и, когда тот явился, они вознамерились сделать второй приступ. В результате войска под начальством Хованского и Дмитриева-Мамонова в союзе с 15 тыс. калмык заставили Некрасова и Хохлача отойти от Саратова».


   Здесь у Крюкова, как и в Советской энциклопедии, видим упоминание «великоросских» городов, на которые совершались набеги.

   Находим в «Булавинском бунте» очень важное для нас место — мотив разделения казачества на верховых и низовых. Это ровным счётом то, о чём сказано в «Тихом Доне» в абзаце с Секачом:

   «Казачья беднота, расселявшаяся гл. обр. по Донцу, Медведице и Хопру, и также по Дону те, что живя по Дону выше впадения Донца, «верховые» казаки – донецкие, медведицкие и хоперские – дорожили более казацкими старинными вольностями, неприкосновенностью Старого Поля. Но центр был внизу, главное влияние на состояние дела шло из Черкасска; и одни верховые казаки не начали бы восстания, если бы сыскная экспедиция кн. Долгорукого не вынудила их к этому своими исключительными жестокостями».

   А что в романе?

   «Только в 1918 году история окончательно разделила верховцев с низовцами. Но начало раздела намечалось еще сотни лет назад, когда менее зажиточные казаки северных округов, не имевшие ни тучных земель Приазовья, ни виноградников, ни богатых охотничьих и рыбных промыслов, временами откалывались от Черкасска, чинили самовольные набеги на великоросские земли и служили надежнейшим оплотом всем бунтарям, начиная с Разина и кончая Секачом».

   Прибавим сюда и тему плавучих виселиц, которые московские каратели в назидание казачеству пускают вниз по Дону. Она есть и в романе «Тихий Дон», и в «Булавинском бунте».


   Итак, подведём промежуточный итог: исторически и текстологически Секач и Хохлач — «близнецы—братья». И прописаны они одним автором.

   Но как обстоят дела с палеографической метаморфозой Хохлача в Секача? А дела обстоят довольно просто. Слова СЕКАЧОМ и ХОХЛАЧОМ отличаются лишь началом: Хохл... прочитано как Сек... Но заглавное "Х" пишется как соединение "С-оборотного" с "С". Достаточно не заметить начальной части буквы, то есть этого "С-оборотного", и слово ХОХЛАЧОМ превратится в СОХЛАЧОМ. Потому как прописное "Х" может быть легко принято за "С" с начальным росчерком.
   Мы не знаем какой был почерк Крюкова в протографе «Тихого Дона» в этом месте — убористый, размашистый, торопливый или неспешный. Но у нас есть автограф «Булавинского бунта», по которому мы можем иметь пусть примерное, но всё-таки определённое представление о предмете разговора: смотрите на фото в начале статьи.

   Здесь видно, что левая часть буквы Х похожа на росчерк, а правая часть вполне напоминает С.

   Подытожим. Интонационно тема разделения верховцев с низовцами в «Булавинском бунте» и в «Тихом Доне» очень идентична. Однако работа Крюкова увидела свет только в 2004 г. и потому не могла быть прочитана Шолоховым. Написания «Секачом» и «Хохлачом» в исполнении Крюкова очень близки. Да и не факт, что переписчик протографа старался вглядываться в каждую букву (подобных ляпов у него найдено уже немало).

   Итак: шолоховское СЕКАЧОМ — это крюковское ХОХЛАЧОМ.

   Очередной шолоховский ляп при переписке/переделке произведения Фёдора Крюкова.

   Ну и в заключение приведу последние строки «Булавинского бунта»:

   «Смирились мятежные казаки. В память этих кровавым событиям сложилась у них песня, которая поется казаками и теперь. И напев, и слова ее полны горькой и жгучей скорби:

Чем-то наша славная земелюшка распахана?
Не сохами то славная земелюшка наша распахана, не плугами,
Распахана наша земелюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная земелюшка казацкими головами.
Чем-то наш батюшка славный тихий Дон украшен?
Украшен-то наш тихий Дон молодыми вдовами.
Чем-то наш батюшка славный тихий Дон цветен?
Цветен наш батюшка славный тихий Дон сиротами.
Чем-то во славном тихом Дону волна наполнена?
Наполнена волна в тихом Дону отцовскими-материными слезами.

   Именно эти строки стали эпиграфом к «Тихому Дону».

   Вот как выглядела первая страница первой публикации романа в журнале «Октябрь» (книга 1, январь 1928 г.):
https://cloud.mail.ru/public/4r9D/2AUE6VYtA

   СНОСКИ:
[1] Леонид Бирюков «Письма с Донщины»
https://wp.me/p2IpKD-3cV

[2] Фёдор Крюков «Первые 12 глав «Тихого Дона». Реконструкция протографа».
https://wp.me/s2IpKD-krukov

   5 марта 2020 г. Игорь Шап при участии поэта Андрея Чернова.

PS
   Вопрос от читателя Татьяны:
   Извините, но просто не понимаю почему именно от Разина до Хохлача, а не до Булавина или Некрасова? Почему его выбрал из всех Крюков по вашей версии? Почему не написал до Булавина?
Ответ:
Татьяна, почему в протографе романа Фёдор Крюков упомянул не Булавина, а Хохлача, мы можем только догадываться. Вот мои соображения на сей счёт.
По месту рождения Лукьян Михайлович был гораздо ближе к родине Крюкова, чем Булавин, но это сопутствующий факт. Главным же считаю то, что Хохлач был главой восставших на Хопре. А в «Тихом Доне» как раз ФАКТОЛОГИЧЕСКИ описывается и Усть-Хопёрское восстание весной 1918 г., которое организовал и которым руководил войсковой старшина Александр Голубинцев. Фёдор Крюков в одном из боёв за Михайловку получил лёгкую контузию артиллерийским снарядом. Думаю, что в 1918 г. (тогда писалась эта часть романа) Крюков «душой и телом» был ближе к Хохлачу, чем к Булавину.
Может найдутся ещё какие-то дополнительные соображения и аргументы, но пока и этого вполне хватает.
   Вот ссылка про теме Усть-Хопёрского восстания и роли в нём Голубинцева и Крюкова
https://wp.me/p2IpKD-3NB


PS (7 июня 2020)
   В сентябре 2019 года я предположил, что Секач – прозвище самого известного казачьего партизана 1918 и 1919 гг. Эммануила Семилетова, под началом которого в девятнадцатом году были собраны все партизанские отряды Донщины. Под этой заметкой исследователем Георгием Малаховым был оставлен комментарий, я тогда пропустил. И лишь сейчас при редактировании новой версии вчитался в этот замечательный текст. Привожу его с извинениями за свою невнимательность.
   И это замечательно, что мы с Георгием разными путями пришли к одному результату и тем самым опровергли все предыдущие версии по «Секачу».

   ГЕОРГИЙ МАЛАХОВ:

   «Закину еще дровишек в топку мозгового штурма. В период Булавинского восстания, в районе устья Хопра восставшими казаками руководил Лучка Хохлач. А не мог ли МШ, Хохлача прочитать Секачом?
   Я интересовался этим атаманом, когда искал источники топонимов лес Лучка, и протока Лучка в нижнем течении Хопра; есть еще и урочище Лучка — первое место размещения станицы Кумылженской на правом берегу Хопра напротив устья Кумылги. Лучка Хохлач командовал булавинцами в родных местах Крюкова, учитывая интерес Федора Дмитриевича к тому восстанию Хохлач может быть тем таинственным Секачом.

   Из протоколов допросов повстанцев:
«Как он, Семен, по перемене з Бахмута в Черкаской приехал, и по приезде ево войсковой атаман с войском на третей день пошол в поход против вора Булавина сь ево единомышленики на усть Хопра.» (Источник: Новое о восстании К. Булавина // Исторический архив, № 6. 1960)
   В Донской епархиальной ведомости отмечено, что станица стояла в урочище «ЛУКА». Отмечу что до наших времен, дошли созвучные топонимы: лес Лучка и протока Лучка. Лес Лучка находится на правом берегу Дона между хуторов Крутовский и Тюковной, а протока Лучка на левом берегу Хопра, напротив и чуть выше Букановской.
   В приведенных протоколах, неоднократно упоминается, что ХОХЛАЧа звала ЛУКА или Лучка. Вот несколько примеров:

1) «А Лучка ХОХЛАЧ присылал в ту станицу, чтоб они тою станицею шли к нему, на заставу, а естли де не пойдут, и он ту станицу хотел выжечь и вырубить».

2) «Лучка де ХОХЛАЧ присылал в ту станицу письмо, чтоб они тою станицею шли к нему на поставу на Савалу для совету, чтоб государевы люди городков их не зжгли и не розоряли».

3) «И он де, Лучка, с той заставы пошол на речку Куртлак, против полков и их взял с собою».

4) «И он де, Лучка, начевав одну ночь у Пристанского городка, с вышеписанными охотники пошол под Танбов для отгону конских стад…» и т.д.

   Таким образом, есть основания предположить, что топонимы «ЛУКА» и «Лучка» связаны с именем атамана Лучка ХОХЛАЧа, с его атаманской деятельностью во время Булавинского бунта.
   Можно ли Хохлач, прочитать как Секач? Вопрос открыт.

P.S.
Спустя пару лет после публикации отыскались дополнительные материалы по этой теме. Поэтому предлагаю обновлённый вариант этой статьи (в pdf) по ссылке:
https://cloud.mail.ru/public/R558/EtHuhsJxA