31 глава

Пламя играло тенями на ее отстраненном лице. Мы покинули храм на следующее утро. Находиться там она больше не могла, да и я не хотел лишний раз напоминать ей о Люциусе. Она спрятала шар желаний где-то в храме, и мы переместились на север. Цкаймы послушно следовали за нами, отказавшись стать свободными.  Я бывал в этих краях, когда искал ее в те долгие годы разлуки. Мы очутились чуть дальше в горах, чем я рассчитывал. Добраться до цивилизации предстояло после обеда. Мы надеялись найти новый дом в стороне от оживленных суетных улиц, где-нибудь на окраине.  Переместившись, она тут же отпустила мою руку, будто боясь испачкать, осквернить меня. Я пошел вперед, Умбра неохотно шла следом, ковыляя и спотыкаясь о камни, а порой и натыкаясь на деревья. Тут я понял, что ночевать нам предстоит в лесу. Цкаймы, обратившись по привычке в лис, шли следом. Стоял жаркий летний день. Там внизу, в деревне, люди, наверняка, страдали от зноя. Однако же здесь, в лесу, в тени обильной листвы было свежо и совсем не жарко. Лишь голоса вопящих на стволах деревьев цикад говорили о стоявшей жаре. Мы медленно спускались к подножию, петляя между стволами деревьев, чуть позже мне удалось  найти уже протраленную тропу и идти стало легче. Умбра шла погруженная в свои мысли, не обращая внимания даже на йоко, весело играющих и кувыркающихся. Лисы прятались в кустах и нападали друг на друга или гонялись за бабочками и стрекозами. Наличие последних говорило о водоеме неподалеку. Тяжело вздохнув, Умбра в очередной раз споткнулась, я, развернувшись, поймал ее, но спутница тут же отстранилась.
К вечеру мы добрались до небольшого пруда, решив заночевать здесь. Пруд, на мой взгляд, был совсем не похож на озеро у храма бога дракона. Но Умбра, по-видимому, посчитала иначе. Увидев водоем, она, будто испугалась, потом как-то болезненно сжалась и пошла прочь, устроившись у дерева спиной к водоему, обозначив тем самым место ночевки. Сестры-лисицы многозначительно переглянулись и исчезли в зарослях высокой травы. В горах быстро темнело, потому я набрал хвороста и дров для костра и попросил Умбру разжечь огонь. Девушка послушно выстрелила огоньком из пальца. Спустились сумерки, стало прохладнее. Цкаймы вернулись с тремя зайцами и принялись готовить.
Умбра сидела, откинувшись на ствол ивы и вперившись взглядом в огонь поглаживала по очереди лисиц, свернувшихся одним большим мохнатым калачиком у ее бедра.
Что мне сделать, чтобы вывести тебя из этого состояния? Я подумал, сперва, что следует открыть тебе сознание, показать, что я не виню тебя ни в чем. Но, наверное, от этого станет только хуже. Ведь ты пойдешь дальше. Заглянешь в самую мою суть. Ты прочтешь и мою тоску по тебе в годы скитаний и, возможно, увидишь, что было, когда я узнал, что ты с другим.  Или каким я был, когда ты мне отказала. Не думаю, что Люциус говорил тебе об этом. Люциус. Надеюсь, он понимает, что ты намеренно его вывела. Он страдал, глядя на нас, и ты не могла так больше. Я это видел. Я вижу, как страдаешь ты сейчас от мысли, что предала его. Что предала меня. Боль исказила лицо моей любимой, и она закрыла его ладонью. Лисы озабоченно подняли головы.  Серой холодной волной отозвалась аура девушки на ее мысли, костер весело трещавший поленьями и пускавший в темное небо яркие искры, казалось, затянуло липким серым туманом.
Дитя королевских кровей, как можешь ты так плохо контролировать ауру? Я покачал головой и, поднявшись с места, поменялся местами с лисами. Одобрительно кивая, они весело засеменили и устроились напротив нас. Я, подложив под себя походный плащ, улегся поудобнее, положив голову на колени девушки. Она замерла и хотела, было, одернуть руку, но я не позволил. Мягко, но уверенно держа ее за запястье, поднес к своим волосам, собранным в хвост и запустил в них ее ладонь. Немного помедлив, она стала гладить и перебирать мои волосы, затем открыла лицо и посмотрела на меня взглядом полным грусти и благодарности.
Я потянулся и коснулся ее лица, она свободной ладонью прижала мою к своей щеке. В груди сильно кольнуло, но я сдержался. Нельзя, чтобы она прочла меня сейчас. Нельзя показать как больно мне от мысли, что другой прикасался к ней, целовал эти губы – я провел большим пальцем по ее губам. Что кто-то другой любил тебя. Я зажмурился и выдохнул, унимая желание, успокаивая ауру. А самое страшное, понял я,- что ты была счастлива с другим. Я, резко сев рядом, поцеловал ее. Было страшно, что она не ответит, но напрасно. Умбра обняла меня за шею и жадно впилась губами в мои губы. Послышался шорох удаляющихся слуг за спиной. Я обнял любимую за талию, усадил к себе на колени. «Он делал это с тобой?» - гневная мысль зазвучала эхом в голове, и кровь застучала в висках. Девушка обняла меня ногами за талию, стараясь прижаться как можно ближе. Я почувствовал нарастающее желание, обжигающее огнем. Оторвавшись от ее сладких губ, я начал целовать ее шею, спускаясь к ключице. Любимая, выгнувшись, томно прерывисто вздохнула. Я развязал пояс ее юкаты, опуская медленно на спину, укладывая на мой хаори. Он делал такое с тобой? Я завел колено ей между ног, медленно стянул с плеча ворот юкаты, спускаясь поцелуями от ключицы все ниже, к груди. До чего удобная одежда. И белья под ней не носят. И вот я, свободной рукой уже скользнул под подол юкаты. Моя, моя, только моя. Не допущу, не отдам. Кровь стучала в висках. Я слышал ее горячее дыхание на своей шее, губы обжигали огнем. Я прижал ее к себе и она, выгнувшись, громко застонала мне на ухо. Разве было тебе так же хорошо с ним? Она впилась губами в мои губы, запустила пальцы мне в волосы. Я сотру из твоего сознания все воспоминания о вашей близости. Ты только моя. Навсегда. Насовсем. Я хотел ее всю, всю без остатка. Она пахла так сладко. Этот запах пьянил меня. Я завел ее ноги себе за спину и она сцепила их замком. Я обнял ее за талию и подняв, вновь усадил на колени. Она громко застонала, прерывая поцелуй, впилась руками мне в плечи, оставляя болезненные царапины, откинула назад голову, распуская волосы. Я сотру все воспоминания о вашей с ним близости. Только дай мне время, Умбра.
Костер пылал во мраке ночи, весело треща и пуская снопы ярких красных и золотых искр в черное как смоль ночное небо.
Я проснулась в объятьях Корвуса на веранде, накрытая двумя хаори, осторожно обернулась и посмотрела на парня. Он сладко спал. Дыхание было ровным и спокойным. Он обнимал меня за талию обеими руками. Сам того не осознавая, во сне, он впустил меня в свое сознание. Может быть, давно не пил вина и расслабился, уставший, после работы? Я приложила ладонь к его холодной щеке и улыбнулась.
-Возможно, я слишком много внимания уделила сегодня Люциусу и это была хитрая уловка? – спросила я шепотом. Однако ответа не последовало, парень все так же крепко спал. Хотя, на какой-то миг мне почудилось,  что едва уловимая улыбка тронула губы любимого, давая новую пищу для размышлений. Светало, стало холодно, нужно было возвращаться в дом.


***


После столь ярких происшествий, последующие месяцы не были богаты на события. Юдифь извинилась передо мной на следующее же утро. Выглядела раздосадованной,  и мне ничего другого не оставалось, кроме как принять ее извинения. Йоко вернулись, а Люциус отправился, наконец, обратно, во Францию, потрепав на прощанье Юдифь по макушке, от чего та, как обычно, зарделась. Отношения между ними явно стали ближе. Может быть, она стала внимательнее к нему после моих слов, во всяком случае, хотелось бы так думать. Честно сказать, с девчонкой произошла разительная перемена. Она стала очень сосредоточена на всех наших занятиях, внимала каждому слову и на физических тренировках выкладывалась на полную, что хорошо отражалось на ее фигуре и здоровье. Она заметно подтянулась и шрамы ее от их совместных с Ноэлем усилий стали почти не видны.  Обратив внимание Ноэля на мой застарелый шрам от змеиного клинка, Юдифь предложила и мне пробовать изготавливаемые ими мази. Я не возражала, но пришлось объяснять, что это не сравнить с ожогом или ударом обычным клинком. Рыжая же во время приемов ванны, уже не пряталась в воде, словно каппа, показывая лишь макушку и плечи, но гордо выпячивала вперед упругую девичью грудь. Юдифь все еще мне не нравилась, а эта резкая перемена только больше настораживала, но в целом, мне было все равно. Я просто делала то, что просил Люциус - мы упорно занимались и я не давала ей пораниться на практических занятиях. Что уж там происходило в ее голове, этого я не знала, да и не хотела знать. Корвус настоятельно посоветовал не лезть в чужие любовные дела, и я была вынуждена с ним согласиться. Свое мнение я уже высказала и ничего изменить, уже, была не в силах. Если Люциус что-то решил, то решил. Юдифь же стала навязчиво-дружелюбной со мной. Она словно преследовала меня, все время находилась рядом. Расспрашивала о нашей жизни в Куомодо, о традициях, о семье, о силах и об именах. Этот вопрос смущал меня сильнее прочих. Имена демонов имеют большую власть над ними, и говорить их кому попало - очень большая ошибка. Так учили нас с детства. Потому я всячески избегала от этой темы, что было весьма сложно, потому как Юдифь преследовала меня буквально всюду. Мы ходили в город вместе, в храм вместе, в онсен или баню тоже вместе. Иногда она врывалась в нашу с Корвусом комнату без стука нагроможденная свитками и расспрашивала о чем-то, что недопоняла на занятии. Корвус поначалу хихикал, что я похожа на гусыню, за которой всюду следует птенец. Но после того, как она пару застала нас за делами амурными и его стало все это раздражать. Тут хихикала уже я. Нам впервые за долгие годы в Асии приходилось скрываться или прятаться, чтобы уединиться. При всем при этом Юдифь занималась и с Ноэлем. Они составляли и писали множество рецептов мазей и настоев, цкайма вкладывал всего себя в работу со снадобьями. Юноша прямо светился от счастья, находя какие-то новые полезные травы в лесу. Наверное, так и выглядят люди, нашедшие свое призвание. Так выглядел, вероятно, и дядюшка Рэм в молодые годы. Вскоре они соорудили что-то вроде крытого навеса – парника, куда высаживали нужные растения, найденные в округе.
Так пролетело пару месяцев, настал, наконец, цую-сезон дождей, жара и духота спали, на смену им пришли серые пасмурные сонные дни. От Люциуса не было пока вестей. Одна из йоко – Акане, я, кстати, извинилась перед девочками, мы за чаем побеседовали. Цкаймы назвали мне свои имена, звали их Пурпура и Ливидус, из рода потомственных слуг одного из младших герцогов. Девочки были чистокровками, но мелкого ранга. Потому не смогли ни с кем бороться, боялись связываться с людьми и стали чернорабочими, пока их не встретил Люциус и не принял к себе. Дабы не разглашать истинных имен мы условились звать их Акане и Аой, а так же йоко, раз так уже все привыкли. Так вот Акане Люциус взял с собой на пару дней и, вернувшись, йоко знала, где в случае чего можно было искать брата. Перемещение вникуда всегда было непростой задачей. Требовалась сила и точность описания места перемещения, потому как без них можно было застрять в стенах или попасть совсем не туда. А здесь и мир совсем другой, и нам не мешало подстраховаться.

Так, в один из этих пасмурных дней, полный свежести озона и запаха молодой лесной зелени, мы с Корвусом в очередной раз пытались уединиться. Скрывшись в моей медитационной, переместив сюда футон и подушки, которые, кстати оказались не совсем местными. Как выяснилось, местные не любили мягких подушек, предпочитая им твердые подставки и все те подушки в которых я любила  валяться  в храме Инари были пошиты вручную цкаймами. Мы открыли дверь на веранду, попивая чай и кушая сласти, наслаждались птичьим пением доносившимся из рощи неподалеку. Пичуги, как и мы, уставшие от жары, наслаждались свежестью и прохладой. Дождь перестал к обеду и пока еще не начался. Ноэль с Юдифью отправились в лес за молодыми побегами каких-то трав, пробившимися после обильных дождей. Корвус, положив голову мне на колени, дремал, изредка прося накормить его данго, я копошилась у него в волосах. Мы шутили и хихикали, периодически умолкая, прислушиваясь к трелям птиц.
-Как же мне этого не хватало,- со вздохом сказал любимый, отнимая мою ладонь от своих волос и поднося к губам.- Тишина и спокойствие.
Я довольно хмыкнула, наклонилась и поцеловала его. Поцелуй был сладким как данго. Прервав поцелуй, мы рассмеялись. Я вскочила и забралась на парня сверху, снова целуя. Послышался удар сиси-одоси.
Я чувствовала его жгучее желание. Корвус в нетерпении боролся с полами юкаты моей и его. Я вновь рассмеялась, отстранялась:
-Не торопись так, мы же, наконец, одни.
-Неизвестно надолго ли.
Я снова захихикала, опрокидывая парня обратно на подушки и шепча ему на ухо:
-Лежи, сегодня я буду сверху,- лизнула его мочку уха,- сделаю все, как ты любишь.
Я почувствовала, как мурашки пробежали по его шее и, выпрямившись, увидела благодарную улыбку на лице любимого. Но стоило мне устроиться поудобнее, как деревянному полу веранды, раздался топот босых ног и неистовый крик Юдифи:
-Люце!
Корвус удрученно застонал.
-Ну нет, нет, неужели опять? – он накрыл лицо одной из подушек и прокричал что-то нечленораздельное.
-Люце, Корвус! – было в этом крике что-то такое, что заставило меня тут же пойти ей навстречу.
-Пожалуйста, там….-Юдифь вся мокрая и растрепанная, в измазанной землей юкате поскользнувшись на мокром полу веранды, упала на колени. Я, подбежав к ней, присела рядом.
-Юфи, что такое? Что случилось? – со спины девушку нагнали цкаймы. Он подняла перепуганное лицо, и глаза ее были полны слез.
-Там, в лесу, на нас напали. Ноэль…
Я сразу смекнула, о ком была речь.
-Старикан в юбке с посохом? - Девчонка ошарашено воззрилась на меня.
-Откуда ты…
Но я уже не слушала. Аой, подай красное кимоно и каракоромо. У меня есть идея.

Через 10 минут, которые ушли на переодевание и прическу мы были на месте. Корвуса я оставила с Юдифью, а сама, взяв обеих йоко, направилась выше на холм, под которым был сокрыт барьером наш дом. На небольшой поляне, свободной от деревьев и хорошо обозримой упираясь руками в землю, сидел на коленях Ноэль. Он был необычайно бледен. Опять офуда догадалась я. Монаха видно не было, ясное дело-западня. Но делать нечего. Мы, обернувшись лисами, двинулись сквозь кусты, скрывавшие нас, к цкайме. Не дав дойти до юноши пары шагов, из кустов со свистом, в нас полетела стрела, с привязанным на ней листком, однако, врезавшись в мой барьер-сферу, загорелась и упала на землю.  Мы остановились. Я впереди, цкаймы по бокам и отставая на пару шагов. Я открыла пасть и, распустив свои семь хвостов, заговорила на японском:
-Покажись, человек, мы знаем, что ты здесь.
Немного помедлив, из кустов напротив, более резво чем могло бы подуматься выскочил абсолютно лысый старик в белом кимоно и красных штанах –хакама, колчаном со стрелами, луком через плечо и металлическим посохом на перевес.  Посох был тонкой золоченой палкой с кольцом на верхнем конце, в которое были просунуты еще пару колец, звеня как бубенцы.
-Кто же, кто же это, неужели Инари-сама? – как мне показалось, без должного уважения произнес монах. Я молча подошла к Ноэлю и сняла зубами офуду с его лба, листок, загоревшись, осыпался пеплом. Парень, расслабившись, повалился было наземь, но Акане подлезла по него и не дала упасть.
-Я просто очищу эту местность, были жалобы на крики и страшные звуки в этом районе. Местные наперебой рассказывают, как видели молнию в лесу при ясной погоде, – напрягся старик, вероятно, видя, что мне офуда не причиняет никаких неудобств. Все что видели так называемые очевидцы, вероятно, итог наших тренировок в горах. Но ведь мы должны продолжать.
-Не беспокойся, монах - сказала я повелительным тоном,- я сама разберусь с этим. Для этого я здесь. Иди с миром. – Я обернулась к йоко молча велев отступать. Цкаймы, обратившись девушками, взяли Ноэля под руки и, засеменив к краю поляны, скрылись из виду. Мне стало явно спокойнее - теперь отвечаю только за себя.
-При всем уважении, лисы нам здесь ни к чему. Уходите. – Я повернула голову на бок.
-Что ты мне сделаешь, человек?
Возможно, он решил, что сможет сразиться со мной один на один. Сумерки сгустились, птичьи голоса стихли и дождик начинал уныло. Это было старику на руку. Лисы используют только огонь, потому молнию я использовать сейчас не могла, если, конечно, хотела окончательно его убедить. Какие еще тузы у него в рукаве я не знала. Ни разу не сталкивалась с онмёдзи воочию, только слышала сплетни и легенды. Онмёдзи способны видеть духов – екай и демонов. Способны очищать от них местность, силой своего духа, и причинять вред духам такими вот стрелами. Все это меня не пугало, ведь я убедилась, что на меня оно не действует. Но вот рассказы о цкаймах – ёкаях, подчиненных этим людям. Интересно, насколько они правдивы?
-Для начала проверим, не простой ли ты якан, - спокойно ответил монах, неестественно улыбаясь и натягивая тетиву пустого лука.
На миг, мне подумалось, что он хочет припугнуть меня, но по мере того как тетива натягивалась на ней появлялась все ярче сияя полоса голубого света. Старик прицелился и пустил в меня стрелу света. Это была его духовная энергия. Слабых лисоподобных ёкаев-якан она должна была бы изгнать и надолго отвадить от этих мест. Но я-то прикинулась богом. Отклонившись вправо, я пропустила стрелу, и она вонзилась бы в дерево на краю поляны, будь осязаемой. Но это был лишь свет и потому, она просто вспыхнула за моей спиной, озаряя все вокруг синеватым сиянием. Я обратилась человеком. В красном кимоно с золотыми лилиями, поверх которого был белый каракоромо, богатое убранство прически так же должно было произвести впечатление. Старик моргнул и, увидев мой новый облик восторженно ахнул.
-Все-таки ты сильный аякаси. - не переставал улыбаться монах.
-Следи за языком, человек. Последователь богов, разве не знаешь ты как нужно со мной говорить.
-Я признаю, что ты аякаси, но ни за что не поверю, что ты Инари-ками.  Думаю, у нее есть масса дел в своем храме в столице. Таким маскарадом меня не проведешь.
Я молчала. Он говорил логичные вещи. Надо было что-то придумать.
-Как бы там ни было, я отпускаю тебя, иди с миром, старик.
Но он лишь от души рассмеялся, доставая из-за пазухи маленький глиняный сосуд с крышкой, к которой была прицеплена офуда.
-Ты, меня? Теперь, когда я убедился в твоих силах, думаю, можно начать охоту на лис. - улыбка сползла с лица старика и недобрый красный огонек блеснул в глазах. – Тобое,-позвал он. За его спиной словно сгустились тени, и из них показался большой белый пес. Он был больше обычной собаки, потому как в холке доходил старику до груди. Густая и длинная шерсть наверняка хорошо защищала от зимних морозов и летних дождей. Глаза его, по-видимому, были голубые, потому как горели, словно лед, на фоне лесной тени. Пес сделал шаг вперед, становясь рядом с хозяином, и я разглядела красные узоры на его моде – щеках и лбу. Солнце уже скрылось за горизонтом, или может быть, его скрывали тучи. В любом случае погода была отвратная. Дождь крапал все чаще, обещая перерасти в настоящий ливень. Мои сандалии будут скользить по грязи, нужно выло возвращаться. Я разожгла лисьи огоньки вокруг себя. Избивать старика и его собаку мне не улыбалось. Хотела посмотреть на сикигами - и вот, пожалуйста.
-Инугами? Серьезно? Я же не простая лисица, старик.
-Тобоэ отвлечет тебя, а я запечатаю в этот сосуд, пока ты не заключишь со мной контракт и не станешь новым сики.
-Сики?
-Аякаси, заключившие контракт, и помогающие изгонять вредных ёкай зовутся сикигами. Служи мне верно и помогай людям.
-Я и без того очень многое делаю для людей. И уверена, что приношу больше пользы, нежели твой щенок.
Пес оскалил пасть и громко зарычал.
-Ты знаешь, как появляются инугами? Это духи псов, принесенных в жертву для проклятия.
-Весьма познавательно.-Я нахмурилась.- Освобожу-ка я этого пса от паршивого хозяина.
Пес, ощерившись бросился в мою сторону. К моему удивлению узоры на его морде стали ярче и за спиной на уровне лопаток вспыхнула, паря, горящая мандала. Оставалось надеяться, что это для антуража и пес не плюется огнем.; Огромные челюсти звонко клацнули, намереваясь схватить меня за шею,; ; но я; увернулась. Достав из широкого рукава веер. ;Хлопнула им по боку собаки, вкладывая в удар достаточно сил. Пес заскулил, отлетая в сторону, врезался в в дерево, не успев сгруппироваться. Бонза тем временем начертил круг и писал теперь внутри какие-то символы. Видеть подобное мне прежде не приходилось.
-тобое, - проговорил он-давай ка как следует.
Сикагами, вновь бросился в атаку. Хоть пес и не плевал огнем, благодяря золотом сияющей над ним мандале он летал и весьма неплохо. Ускоряя вращение, она сияла ярче, придавая и псу ускорения и проворности. Не желая ранить создание я уворачивалась и уклонялась, редко нанося удары сложным веером.
-зачем ты служишь ему? Что движет тобой?
Но пес не реагировал на мои вопросы, все так же скаля большие белые зубы. Обувь скользила на влажной от дождя почве и бонза тоже был этому расстроен. Звонок цокнув языком он приказал сики:- не удастся начертать письмена, все размыло. Заберем ее с собой, Тобое. Пес взвыл, ускоряясь я, было увернулась, но поскользнувшись, потеряла равновесия и пес отгрыз бы мне руку, не развернись и не пни я его другой ногой. Скуля инугами отлетел в кусты где притих. Я потеряла обувь, забрызгав грязью каракоромо.
-мой наряд испорчен, - ледяным тоном проговорила я, оборачиваясь к старику.
-найдешь нас в столице у врат демона, если хочешь ее вернуть.
-сначала я не поняла о чем речь, но услышав знакомый голос вся покрылась гусиной кожей.
-Люце!
Я метнулась на удаляющийся голос, пес стремглав бежал прочь, всерху на его спине лежала Юдифь, а рука ее была в пасти собаки. Неистово крича и ругаясь девушка била свободной ракой по морде собаки, норовя заставить выплюнуть руку. Я почти нагнала их когда услышала звон посоха, пес мчался на звук и запрыгнув на спину сикигами, монах еще раз повторил - "у врат демона в столице." Тут мандала засияла ярче и я на миг зажмурилась, а когда открыла глаза их уже не было.
-Юдифь... - я вздохнула, - силы небесные, Люциус меня убьет.

;
Я переместилась к дому, ловя у порога Корвуса.
-Умбра! Юдифь...
-Да, и она у них, - ворчала я, быстро шагая в дом по веранде-коридору, попутно скидывая части одеяния. Корвус подал мне юкату и мы вошли в комнату, отведённую Ноэлю. Он лежал на футоне очень бледный и силился подняться, но я остановив его движением руки,присела рядом на колени. Корвус встал в дверях.
-Как он? Где Акане?-спросила я у дежурившей рядом с больным цкаймы.
-Она отправилась к Люциусу, проговорил Корвус из-за спины.
Аой утирала Ноэлю пот смоченной в снадобье тряпицей.
-Нет, нет, нет, зачем, ох, Поторопились вы. - я обернулась к любимому, - он меня убьет, Корвус, надо все исправить пока его нет. Парень едва сдержал смешок от вида моего озабоченного лица.
-Госпожа , простите, я не смог вовремя отреагировать, вновь этот листок словно выудил все силы, а Юдифь перепугавшись не смогла активировать камень.
-До чего хлопотная техника, - обернулась я к парню, - ты даже перенестись не смог?
-Эм, Умбра, ёмы не могут перемещаться.
-Что? - я вновь повернулась к любимому.
-Ёмы владеют только одной стихией и не способны к комбинированию, а ещё не могут перенестись или изменить облик.
Я словно заворожённая переводила взгляд с одного парня на другого и переваривая информацию. Не могут переноситься? Разве? Если подумать я ни разу не видела как Ноэль переносится. Ни разу?
-То есть все это время я оставляла Юдифь с неполноценным стражем? - с истеричной ноткой в голосе спросила я Корвуса, но тут же осеклась, - нет, прости Ноэль, я не в этом смысле, просто... Что? Ты не можешь перенестись и изменить облик? Почему я не знала ? Корвус хохотнул в голос.
-Госпожа никогда не заговаривала о подобных вещах, - удрученно проговорил парень, поднимаясь на локте, - простите я должен был сам...
-Нет, нет, Ноэль, все хорошо. Главное поправляйся, это зелье вернет тебе силы? - я кивнула на тазик с зеленоватой жидкостью и компресс на лбу ёмы.
-Да, Аой использовала нужный элексир, все должно сработать, но это займет некоторое...
-Ну и чудно, будьте здесь и сдержите (гнев) Люциуса когда они с Аой вернутся. А мы в столицу. - я поднялась на ноги, направляясь к выходу.
-В столицу? - Корвус направился за мной.
-Он сказал "со стороны врат демона в столице" знаешь об этом что-нибудь?
-О, да. Угол Уситора.* Проще говоря...
-Северо-восток.