Элси Мэкки. Учение Кальвина о старейшинах

УЧЕНИЕ КАЛЬВИНА О СТАРЕЙШИНАХ В СВЕТЕ ЭКЗЕГЕЗЫ
Элси Мэкки (1988)

Хорошо известно, что протестантская Реформация была отмечена большой заботой об авторитете Писания. Христиане всегда считали Библию авторитетной, но не было полного согласия по поводу того, для чего Писание является нормативным, и как применять библейские предписания или примеры к современной христианской жизни. Для всех протестантов Библия была единственным авторитетом для доктрины. Впрочем, различные группы реформаторов отличались прежде всего тем, каким образом они расширяли или истолковывали роль Писания. Для лютеран Sola Scriptura предполагало, что то, что не противоречит библейской практике, является приемлемым для церковного порядка; литургия и церковное управление производны из доктрин и исторической практики, а не непосредственно из Писания. Для "радикалов" или "анабаптистов", на другом конце спектра, Библия, особенно Новый Завет, были образцом для подражания в каждой детали христианской жизни.
Для реформатской традиции, цвинглианской так же, как и кальвинистской, Священное Писание служило руководством для правильного устройства Церкви, богослужения, дисциплины и богословия. Жан Кальвин прежде всего стремился быть верным Писанию. "Наставление в христианской вере" было написано как работа в помощь пониманию Библии и как введение к многочисленным комментариям реформатора, опубликованным в течение ряда лет. Вспоминая эту тесную связь между двумя видами его работ и, прежде всего, тот факт, что Кальвин хотел сказать только то, чему, по его мнению, учила Библия, будет крайне полезно исследовать, как его экзегеза формировала богословие и наоборот. Темой настоящей работы является должность старейшины, и цель состоит в том, чтобы показать, что Кальвин мог найти по этому вопросу в комментаторах, которые предшествовали ему, и как внес свой вклад в эту экзегезу, чтобы представить связную картину библейского церковного порядка.
В центре внимания здесь находятся тексты Нового Завета, которые цитирует Кальвин. Его систематичный трактат рассматривает должность старейшины как устроителя дисциплины, то есть то, что является библейской и необходимой частью правильного церковного порядка. Должность старейшины вытекает из того, что дисциплина является существенной частью церковной жизни, и, таким образом, основной текст, поддерживающий дисциплину, Мтф.18.15-18, должен быть упомянуто также, как и три стиха - 1 Кор.12.28, Рим.12.8 и 1 Тим.5.17, которые обосновывают роль старейшин в устроении дисциплины. Не приходится сомневаться, что Кальвин сформировал интерпретацию этих отрывков, как это делали и другие богословы, но что интересно, так это открыть для себя, сколько его материала можно найти в предыдущей экзегетической традиции, как средневековой, так и протестантской. Гениальность Кальвина заключалась в том, что архитектоническая согласованность, с которой он соединял тексты вместе, была гораздо больше, чем в любом изобретении новых смыслов, неизвестных его предшественникам. С моим, видимо, врожденным скепсисом мне пришлось очароваться тем, как обманулись писатели ХХ века, не понимая, что  шокирующая экзегеза Кальвина была старой шляпой для его современников, а то, что более всего ошарашивало последних, христиане ХХ века считали это само собой разумеющимся. Бывает весело ломать стереотипы!
Но вернемся к истории.  За имеющееся у нас время практически невозможно даже обрисовать даже целое, а тем более детали, поэтому придется ограничиться довольно сжатым очерком. Полное обсуждение этого вопроса появится в виде книги через пару месяцев. (1)
После некоторых вступительных замечаний по вопросу о дисциплине в богословии XVI века я коснусь первых двух текстов, которые Кальвин считал нормативными для старейшин. Я сделаю это, набросав лишь часть обзора для 1 Тим.5.17-18, потому что этот конкретный случай поразил меня как один из самые занимательных примеров ломки стереотипов.
Как все вы знаете, старейшины - это один из четырех видов церковных служителей в системе Кальвина, остальные три - это пасторы, учителя и диаконы (2). Пасторы, старейшины и учителя называются пресвитерами. Обязанности пресвитера включают проповедь и учение, совершение таинств и устроение дисциплины; диаконы несут ответственность за социальные проблемы и заботу о бедных и больных.  У пасторов есть все пресвитерские обязанности, но у учителей и старейшин -  только специфические. Учителя-пресвитеры учат, но не совершают таинства и не занимаются дисциплиной; старейшины-пресвитеры соблюдают дисциплину, но не проповедуют и не совершают таинств. Один из критически важных здесь моментов - это тот факт, что два из четырех чинов служения у Кальвина, старейшины и диаконат - это так называемые "мирские" служения. Социальное обеспечение и благотворительность, которыми занимались дьяконы, были разделены ими с мирскими подчиненными, в то время как дисциплинарные обязанности старейшин были разделены с пасторами.
Все христианские общины в рассматриваемый нами период согласились, что моральный надзор, дисциплина - это необходимая часть церковного порядка, и все основывали эту идею на Мтф.18.15-18, в частности, на ст.17, который требует обличения грешника перед общиной, если его не могут вразумить двое или трое. Однако не было полного согласия в вопросе о том, кто составляет "церковь" в плане дисциплины (3). Для патристической и средневековой традиции по крайней мере со времен Иоанна Златоуста, "церковь" здесь почти всегда равнозначна духовенству. Для протестантов же она должна была включать в себя "мирян", но у разных протестантских групп были разные представления о том, как таковых идентифицировать. Некоторые анабаптисты и некоторые реформаторы-кальвинисты, такие, как Жан Морли, рассматривали "церковь" в Мтф.18.17 как эквивалент всего тела верных, хотя в данном контексте она могла не включать женщин (4). Большинство протестантов, однако, считали, что "церковь" может и должна быть представлена ведущими мирянами (мужчинами), вместе с пасторами, но кто при этом должен быть ведущим непрофессионалом? Относится ли эта роль к христианским магистратам, как у лютеран и цвинглиан, или она в принципе отличается от остальных политических авторитетов, как настаивали кальвинисты? Хотя последствия последнего вопроса выходят за рамки настоящего обсуждения, важно отметить, что ограничение авторитета старейшин делами церковной дисциплины было не только традицией и исторической практикой, но и результатом экзегезы библейского текста - Мтф.18.17. Почти единодушно считается, что этот стих дает контекст для того, как Кальвин использовал экзегетику Рим.12.8, 1 Кор.12.28 и 1 Тим.5.17. Его целью было найти библейское обоснование наличия агентов церковной дисциплины, вытекающей из Евангелия от Матфея.
Будет полезно сразу процитировать определение Кальвином должности старейшины, которая подробно изложена в третьем издании "Наставления" (1543) и в финальной версии в 4.3.8. "Я полагаю, что св. Павел называет начальниками старейшин, избираемых из народа для содействия епископам в наставлении паствы и поддержании дисциплины. Ибо как иначе истолковать слова апостола: «начальник ли, начальствуй с усердием» (Рим 12:8)? Поэтому с самого начала в каждой Церкви имелся как бы совет, или консистория, почтенных людей святой жизни, облечённых властью исправлять пороки, как это будет показано в дальнейшем. Опыт свидетельствует, что такое служение начальства было установлено не на короткое время, но на все времена". Перекрестная ссылка здесь приводит читателя к другому отрывку "Наставления" - 4.11.1: "Далее следует третья составная часть церковного авторитета - часть, которая оказывается главной при благоустроенном состоянии Церкви. Это юрисдикция, целиком связанная с дисциплиной, о которой у нас вскоре пойдёт речь. Подобно тому как ни один город или селение не может существовать без правителя и гражданского устроения, так и Церковь Божья, как уже было сказано, нуждается в определённом духовном устроении. Это устроение во всём отлично от мирского порядка, однако не только не нарушает и не умаляет последний, но, скорее, помогает его сохранению и развитию. Таким образом, эта юрисдикционная власть в конечном счёте есть не что иное, как порядок, установленный для духовного устроения. Для этой цели в древней Церкви были учреждены коллегии правителей, призванные следить за нравами, исправлять пороки, а в случае необходимости прибегать к отлучению. Именно это имеет в виду св. Павел, когда в Послании к коринфянам перечисляет главные служения (1 Кор 12:28), а также в Послании к римлянам говорит: «Начальник ли, начальствуй с усердием» (Рим 12:8). Апостол обращается отнюдь не к светским правителям (ибо в то время среди них не было христиан), а к помощникам пастырей в духовном управлении Церковью. В Послании к Тимофею св. Павел тоже упоминает о двух категориях пресвитеров: одни трудятся словом, другие не несут проповеднического служения, однако не менее верно исполняют свой долг (1 Тим 5:17). Несомненно, ко второй категории апостол относит тех, кто был избран для надзора над нравами, а также исправления ослушников путём отлучения" (5).
Этот второй и более длинный отрывок объединяет все три стиха, которые Кальвин считал нормативными для должности старейшин. Основные библейские тексты для кальвинистской Реформации в области управления и дисциплины - это 1 Кор.12.28 и Рим.12.8. "И Бог назначил в церкви прежде всего апостолов, других пророками, третьих учителями и т.д.". История толкования этого отрывка не представляла сложности для Кальвина, ибо традция всегда понимала эти служения как части церковного правления,  в задачу которых входила функция дисциплины. Основные правила толкования здесь использовались обобщенно, без различия церковных и светских коннотаций. Все ранние протестанты решительно отвергал идею клерикального господства, а некоторые, особенно цвинглиане, недвусмысленно утверждали, что магистраты и светские правители должны помогать епископам управлять Церковью; конечно, при этом подразумевалось, что они сами христиане. Кальвин должен был настоять на том, чтобы эти помощники были мирянами-старейшинами, но не обязательно князьями. На практике он полагал, что христианские магистраты могли бы надлежащим образом быть избранными старейшинами, но Кальвин добавляет к содержанию общепринятого протестантского толкования довольно мало. Его настаивание на теоретическом различии между князьями и старейшинами тем не менее имело огромное значение для учения о церковно-гражданских отношениях.
Экзегетическая традиция Рим.12.6-8 в эпоху до Кальвина чаще всего рассматривала этот отрывок как список церковных должностей. Еще ранее отдельные названия связывались с конкретными служениями. Например , те, кто пророчествует или увещевает, учит и служит, часто отождествлялись с разными чинами духовенства. "Те, кто председательствует", часто рассматривались как епископы или князья, с дисциплинарной ответственностью, если они были епископами. Опять же, как и в случае с 1 Кор.12.28, ранние протестанты слегка изменили эту идею. Цвинглиане следовали традиции, что эти правители являются князьями, но они читали Рим. 12.8 через призму модели завета в 2 Пар.19.6, где царь Иосафат назначал священников и судей. Таким образом, цвинглиане сделали гражданских лидеров правителями в Церкви. Поэтому Кальвин был вынужден настаивать на том, чтобы князья не играли той же роли в Новом Завете, что и в Ветхом, и таким образом "теми, кто председательствует", христианские магистраты были лишь в отдельных случаях, но не обязательно. Большего об этом аргументе сказать здесь нельзя.  Достаточно сказать, что нет сомнения, что Кальвин разработал экзегезу этих понятий, но для него они были не столь принципиальны, чтобы вводить новшества (6).
Характерно, что главный вклад Кальвина в экзегетические основания учения о старейшинах состоял в использовании традиции, которую он унаследовал, в частности, в связывании Рим.12.8 и 1 Кор.12.28, и в толковании одного из этих текстов через другой и обоих в связи с Мтф.18.17. Общее толкование всех этих текстов женевским реформатором как свидетельство новозаветного служения дисциплины не было чем-то особенно удивлявшим его современников - по крайней мере, как экзегеза; идея его последовательного применения была чем-то другим. Если когда-либо Кальвин нуждался в некоторых библейских доказательствах для общепротестантского убеждения, что дисциплина не может быть оставлена только как дело духовенства, то он должен был настаивать - в противовес Цвингли - что эти миряне-христиане участвуют в моральном надзоре, который нельзя отождествлять с собственно политикой, ибо в Новом Завете власть понимается иначе.
Библейский ответ на проблемы Кальвина был найден в работе, ставшей развитием существующей экзегетической традиции 1 Тим.5.17-18. "Кто правит хорошо, считается достойным двойной чести, особенно те, кто трудится в проповеди и учении и т.д." (7). Согласно Кальвин, этот отрывок описывает два вида старейшин, но оба -   явно церковные, а не гражданские должности, и различие между ними в том, что один проповедует, а другой лишь учит и разъясняет. Такое понимание соотношения пасторов и старейшин отличается от современной экзегезы 1 Тим.5.17, где они обычно считаются эквивалентными и соответствуют нынешнему пастору, а Кальвину вменяется в вину то, что он изобрел двойной пресвитерат, чтобы создать легитимацию для своих старейшин. Однако не вся традиция согласится с ХХ веком. Основные голоса в латинском Средневековье, такие, как Фома Аквинский, видели основную задачу пресвитера в управлении, и у них  нет никакого упоминания о проповеди. Вполне вероятно, что это выводилось чисто грамматически. Николай Лиринский считает дело пресвитера чисто литургическим - служением евхаристии, мессы. В позднесредневековых комментариях мало говорится отдельно о проповеди, видимо, потому, что не ожидалось, что все священники смогут проповедовать.
На самом деле 1 Тим.5.17 - текст, ставший центром полемики XVI века, когда протестанты использовали его для нападения на римское духовенство за то, что оно почти не проповедует. Предпосылки позднего средневековья и дальнейшей римо-католической мысли ясно выражены в комментариях кардинала Каэтана, который объясняет, что одни пресвитеры только правят, а другие также проповедуют.  То есть некоторые епископы или священники могли бы только управлять дисциплиной и читать мессу, а не проповедовать, в то время как другие могли бы исполнять все три обязанности. Это традиционное представление о двух видах пресвитеров на самлм деое восприняли некоторые англиканские прелаты, такие, как архиепископ Джон Уитгифт в полемике с пуританином Томасом Картрайтом. Ранние протестанты могли бы возражать против священников, которые не могли проповедовать, но они также часто читали этот текст как говорящий о двух видах церковных лидеров, проповедниках и диаконах, помогающих бедным, тогда как служители слова - не то же самое, что проповедующие пресвитеры. Очевидно поэтому, что описание двух видов пресвитеров по 1 Тим.5.17 меньше всего шокировало XVI век. Кальвин не был в этой идее ни новатором, ни изобретателем (8). Что больше всего шокировало многих его современников - так это тот факт, что женевский реформатор считал пресвитера мирянином, а не священником. Это единственная реальная разница между Кальвином и Каэтаном, между Уитгифтом и Картрайтом, но она очень важна. В сущности, на обе стороны спора существенно повлияли богословские взгляды на мирское и священное, и в каждом случае экзегеза является определяющей для понимания церковных должностей, доступных для мирян. Для католиков XVI века и  некоторых англикан церковная дисциплина является прерогативой только духовенства; по убеждению большинства протестантов это роль Церкви как таковой, включая мирян, будь то в целом или через избранных представителей - старейшин.
До сих пор Кальвин представал нам как типичный протестант, настаивающий на священстве всех верующих. Однако в этом споре было и другое измерение, а именно разногласия между протестантами относительно характера мирян-старейшин. Многие протестанты, утверждавшие участие мирян в дисциплине, хотел возложить эту роль на христианских князей, часто явно по ветхозаветной модели 2 Пар.19.6. Кальвин отличался от лютеран и особенно цвинглиан, настаивая на том, что миряне, вовлеченные в дисциплину, в принципе не могут отождествляться с гражданскими правителями, потому что Новый Завет имеет отличающееся от прежнего церковно-государственное устройство. По этой причине 1 Тим.5.17 - очень полезный текст для Кальвина, потому что в отличие от более двусмысленных понятий о правителях или председательствующих в Посланиях к Римлянам и Коринфянам здесь пресвитеры не имели традиционных связей с гражданскими правителями. Это церковные лидеры, а не светские. Кроме того, было естественно видеть, что те, кто трудится в Слове и учении, отличаются от тех, кто этого не делает. Оба вида старейшин правят в Церкви; оба являются  служителями ее дисциплины, усваиваемой Церкви у Матфея.
Итак, мы видим, что использование Кальвином 1 Тим.5.17  предлагает очень оригинальный способ служения дисциплины у мирян, отличного как от пасторов, так и от священников, а также от гражданских властей. Убедительность этого толкования такова, что многие экзегеты, даже не реформатские, принимали объяснение Кальвина даже тогда, когда оно не вписывалось в их собственную церковную политику. Возможно, здесь не место обсуждать, добились ли Кальвин и другие докритические экзегеты этого текста того, чего хотели, и правы ли они в принципе, но будет полезно обратиться к нему, чтобы понять, насколько даже лучшие комментаторы связаны ограничениями своего времени. Это позволит также понять, как взгляд на Реформацию XVI века позволяет пересмотреть  использование sola scriptura в богословских построениях, и заново увидеть весь размах экзегетической истории.  Мы сможем точнее оценить "библейскую ортодоксию" и более справедливо судить о нововведениях, если рассмотрим Кальвина в контексте. В случае с 1 Тим.5.17 двойной пресвитерат, в котором винят Кальвина, на самом деле был очень традиционной, даже ортодоксальной идеей. Что же шокировало в ней современников Кальвина? Именно роль пресвитеров второго рода, которые практиковали дисциплину, оставаясь мирянами. Те, кто  не были шокированы этим мирским служением, часто огорчались тем, что Кальвин хотел отличить этих мирян от гражданских властей.
Кроме того, указывая на влияние экзегетической традиции, мы можем проиллюстрировать еще одну вещь - роль богословия в формировании экзегезы. Кальвин показал, что экзегетическое содержание избранных им текстов почти точно согласуется с двумя наиболее отличительными пунктами кальвинистской экклезиологии - акценту на руководстве мирян и настойчивой церковной автономии. Самые оригинальные вещи, однако, в экзегетической работе женевского реформатора принадлежат ему самому. Это богословское использование толкования библейских текстов, и усилия, которые он приложил, чтобы скоординировать эти стихи и сформировать последовательное толкование. Цель Кальвина состояла в том, чтобы извлечь из Писания, единственного авторитет для христианской жизни,  постоянно действующий образец церковного порядка. Он сделал это, связно объяснив для многих последующих протестантов вплоть до ХХ века, как те, кто осуществляют дисциплину, представляют Церковь согласно Мтф.18.17.

1.  Elsie Anne Mckee, Elders and the Plural Ministry: The Role of Exegetical History in ITTuminating John Calvin's Theology (Geneva: Librarie Droz, 1988). (Hereafter cited as Elders and the plural Ministry.)
2. Работ по учению Кальвина о служении довольно много. Обычно они входят в дискуссию о Церкви, как, например: Benjamin C, Milner, Calvin's Doctrine of the Church (Leiden: E. J. Brill, 1970). Полезная монография в католическом контексте: Kilian McDonnell, John Calvin, the Church,  and the Eucharist (Princeton: Princeton University Press, 1967). Об учителях стандартная работа: Robert Henderson, The
Teaching Office in the Reformed Tradition (Philadelphia: Westminster, 1962). О диаконах см. Eisie Anne Mckee, John Calvin on the Diaconate and Liturgical Almsgiving (Geneva: Librarie
Droz, 1984), где также рассматривается   экзегетическая история библейских отрывков, на которых Кальвин основывает эту должность. Функция  консистории Кальвина была интересен многим, большинству трактуют ее в контексте церковно-гражданских отношений-
3. Различные статьи Роберта М. Кингдона стоят особняком-
Инг. См., например: "The Control of Morals in Calvin's Geneva,"The Social History of the Reformation, ed. 1. P. Zuck and J. W. Zophy Ohio State Press, 1972), 3-16, and "The Control of Morals by the Earliest Calvinists," Renaissance, Reformation, Resurgence, ed. P. de Klerk (Grand Rapids: Calvin Theological Seminary, 1976), 95-106.
4. See McKee, Elders and the Plural Ministry, chap. 1, pp.34ff.
5. “John Calvin, Institutes of the Christian Religion, ed. J. T. McNeill, trans. F. L. Battles (Philadelphia: Westminster Press, 1960), 2:1061. (Hereafter Institutes.) Ioanni Calvini Opera Selecta, ed. P. Barth et al. (Monarchii in Aedibus: Chr. Kaiser, 1926-52), 5:50, lines 21-28. (Hereafter Opera Selecta.) John Calvin, Institutes, pp. 1211-1212. Opera Selecta,5:195, lines 3-8, 9-26.
6. BMcKee, Elders and the Plural Ministry, chap. 3 and 8.
7 All footnote apparatus, including the biblical references which
are quoted from Calvin's commentaries, is found in this book.
'McKee, Elders and the Plural Ministry, chap. 2 and 8.
8 Ibid, chap. 4.
9. See for example the comments of T, F. Torrance, "The
Eldership in the Reformed Church," Scottish Journal of Theology
(1984): 502-518. Профессор Чарльз Карлстон, мой коллега в Нью-Йорке в Андовер-Ньютонской теологической школе, отметил что на самом деле общий эффект пастырских посланий заключается  в том, чтобы подчеркнуть руководящую, а не проповедническую функцию.-
пресвитера, и это поддерживало бы предкритическую склонность рассматривать пресвитерианское устройство как подчеркивающее правление почти так же или даже больше, чем проповедь. Чувствительность Кальвина к широкой картине  Писании делает его комментарии и "Наставление" источником постоянной пользы даже в посткритическую эпоху.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn