Письма о реформе среднего образования

ОГЛАВЛЕНИЕ:
Введение.
Письмо первое. «Записка о реформе среднего образования». 
Письмо второе. «Социальный прогресс и школа». 
Письмо третье. «Этическая субкультура в школе и система её формирования». 
Письмо четвёртое. «Предварительные замечания к постановке вопроса о школе нравственности». 
Письмо пятое. «Подготовительные материалы к вопросу о необходимости радикальной реформы системы среднего образования в России». 
Предложение дискуссии о школе нравственности. 
Заключение.


ВВЕДЕНИЕ.

Современная Россия переживает спад рождаемости. Из-за низкой рождаемости происходит сокращение численности коренного населения страны. Чтобы остановить этот тревожный процесс, президентом и правительством России принимаются беспрецедентные меры, касающиеся поощрения рождаемости. И очень хочется надеться, что эти меры позволят, в конце концов, остановить депопуляцию коренного российского населения.
Но вот, представим себе, что коренное население России начинает численно возрастать в силу повышения коэффициента рождаемости до 2,5. Вопрос о сокращении численности населения страны будет закрыт. Но благополучное будущее страны зависит ведь не только от роста численности населения, но и от того, насколько образованным и нравственным будет это население. Ведь сам по себе рост численности населения, не подкреплённый образованием и нравственным воспитанием человека, ничего не значит. Невежественное и безнравственное население страны не сможет удержать её от распада и уничтожения.
Ведь мы ещё помним, как население Советского Союза стало жертвой умелой антисоветской, антикоммунистической пропаганды, как оно было деморализовано предателями и негодяями, пролезшими в высшее партийное руководство. Идеологическое невежество советского народа, наступившее в результате целенаправленной дискредитации коммунистических идей, стало основной для реставрации капитализма. И распад нашей великой социалистической родины стал тогда неизбежен.
Вот почему нельзя переоценить важность усилий общества и государства по образованию и нравственному воспитанию подрастающих поколений – без соответствующего образования (в том числе и идеологического) и нравственного воспитания рост численности населения ещё не гарантирует благополучное будущее России.
Гибель Ливийской Джамахирии, например, есть грозное предупреждение всем тем, кто считает проблему воспитания подрастающих поколений задачей второстепенной. Быстро растущее население этой африканской страны проживало в самых лучших на всём континенте материальных условиях. Но забвение высшим руководством Ливии вопросов идеологического воспитания молодёжи привело к тому, что молодые люди стали жертвами умелой западной либеральной пропаганды и ввергли страну в гражданскую войну, прекратившую её благополучное существование.
И мы можем потерять страну не только в результате депопуляции, уменьшающей численность коренного населения России, но и из-за того, что подрастающие поколения не получат должного духовно-нравственного, идеологического воспитания.
С каждым годом Россия становится всё более привлекательной страной для переселенцев из других стран. По-видимому, население России будет всё больше увеличиваться за их счёт, а доля коренного населения, соответственно, будет уменьшаться. В связи с этим школа столкнётся (уже сталкивается!) с всё более возрастающей проблемой принятия российской духовно-нравственной ментальности детьми – выходцами из различных стран мира. От того, насколько реально эти дети станут настоящими россиянами, прямо зависит благополучие России.
И здесь в полной мере встаёт вопрос о современной системе среднего образования: есть ли у современной школы возможность дать всем учащимся высокий уровень образования и нравственного воспитания? Ведь важно не только накормить всех детей вкусной и здоровой пищей, обеспечить их техническими средствами обучения, но необходимо дать ещё и глубокие знания по всем учебным предметам и, самое главное, воспитать всех без исключения детей в духе уважения к российским и русским духовно-нравственным ценностям. А учитывая тот факт, что советская система образования, успешно справляясь с вопросом ликвидации неграмотности, в вопросах воспитания подрастающих поколений оказалась совершенно бесполезной для сохранения страны, можно сказать, что и нынешняя российская система образования, полностью лишённая функции воспитания, готовит поколения, при которых будущее России весьма проблематично.
Ах, как прав был товарищ Сталин, когда говорил про обострение классовой борьбы по мере приближения к коммунизму и о возрастании роли идеологии в процессе воспитания подрастающих поколений. Именно в идеологической сфере после смерти вождя произошла измена делу коммунизма, когда марксизм-ленинизм, усилиями «идеологов» из ЦК КПСС, превратился в неприкасаемую догму. О каком поступательном движении страны к коммунизму можно было вести речь, когда сама коммунистическая партия фактически отказалась от коммунистической идеологии! Поэтому и советская школа стала жертвой догматизма в послесталинский период и полностью потеряла способность воспитывать детей.

Уважаемый читатель!
Предлагаемая вашему вниманию работа посвящена коренной реформе всей системы среднего образования в России. Данная работа включает в себя несколько статей, написанных мною в разное время, расположенных в хронологическом порядке, в которых автор пытался привлечь внимание партийных, государственных и педагогических элит Советского Союза и России к необходимости коренных перемен в системе среднего образования.
Необходимость сейчас вернуться к этой теме, вызвана недавними инициативами президента В. В. Путина по внесению изменений в Конституцию Российской Федерации. Появилась надежда, что грядущие изменения в стране поставят вопрос об исключительной важности проблемы образования и воспитания подрастающих поколений. И тогда, возможно, давно назревшие изменения в системе российского среднего (да и не только среднего) образования, наконец, произойдут.


ПИСЬМО ПЕРВОЕ. «Записка о реформе среднего образования».

Шли семидесятые годы XX века – время, которое известно сейчас как «эпоха застоя».
Социалистическая экономика возводила материально-техническую базу коммунизма. В стране очень медленно, очень постепенно повышался уровень жизни. Но в сознании советских людей также постепенно росло чувство неудовлетворённости существующим положением дел в стране. Приближался 1980 год, на который был намечен «приход коммунизма». Но даже самые наивные люди в стране уже не верили в возможность этого.
Да и как верить, если уважением в обществе стали пользоваться спекулянты, шабашники, теневики и фирмачи. Или люди, «сидевшие на дефиците». Или люди, приближенные к власти – люди с «волосатой рукой». Отличительными чертами общества «развитого социализма» становились блат, кумовство, чиновничий гонор, взяточничество, воровство. С каждым годом всё большее значение приобретали связи, с помощью которых человек мог «красиво жить».
Советский народ всё больше и больше расслаивался по своим доходам на верхи общества и низы, которым был закрыт доступ в магазины «Берёзка», например. В СССР не было расовой сегрегации, но была сегрегация по доходам, привилегиям, по связям. Один перечень пословиц и поговорок того времени ясно говорит о всеобщем кризисе общественной нравственности: «Не подмажешь – не поедешь», «Хочешь жить – умей вертеться», «Ты – мне, я – тебе», «Без бумажки, ты – букашка» и так далее. 
Возможно, СССР по уровню своего экономического развития действительно успешно решал задачу построения материально-технической базы коммунизма. Но по уровню нравственного развития советское общество было также далеко от справедливости, правды и честности коммунизма, как и во времена хрущёвского «волюнтаризма». И даже более того, советский народ всё больше погружался в атмосферу «удовлетворения потребностей трудящихся» любыми способами и за счёт других, по возможности.
Советский Союз с каждым годом всё больше увязал в мелкобуржуазном болоте либеральных ценностей. Причём, сильнее всего это проявлялось среди молодёжи. Именно советская молодёжь становилась постепенно носителем иной культуры – культуры общества потребления.

Советская молодёжь со времени «оттепели» стала активно приобщаться к западной культуре и западным либеральным ценностям жизни. Именно молодёжь и стала проводником ценностей либеральной идеологии в общественное сознание советского общества.
С появлением в широкой продаже магнитофонов, западная молодёжная музыкальная культура стала усиленно распространяться среди школьников СССР. Вся молодёжь страны увлекалась западной музыкой, западной модой, западными фильмами. Возможно, в других городах Советского Союза молодёжь больше предпочитала слушать советскую эстрадную музыку, но на Урале, в Свердловске, например, парни и девушки больше «тащились» от битлов и других западных рок групп. Всё мальчишки отращивали длинные волосы, стремясь походить на западных рок-звёзд. А девчонки обрезали свои юбчонки, соревнуясь в том, у кого она окажется короче.
Нам полюбился рок-н-ролл и чем больше ругали это музыкальное течение в советских СМИ, тем больше нам хотелось это слушать. В поисках любимых звуков мы обшаривали ночной эфир и сквозь шумы «глушилок» наслаждались любимой музыкой. И в этом не было бы ничего плохого (тем более, что музыка была действительно отличная). Но в поисках любимых мелодий советская молодёжь вынуждена была обращаться к помощи западных радиостанций. А уж там западные пропагандисты – умелые профессионалы – аккуратно приводили молодых слушателей к конфронтации с советской властью в перерывах между песнями.
Чтобы привлечь внимание советской молодёжи к западным источникам информации, западные «голоса» активно использовали молодёжную музыку, моду, произведения киноискусства, литературу. Цель западных идеологов в том, чтобы посредством западной культуры «привязать» советскую молодёжь к западным СМИ, а затем попытаться навязать советским людям капиталистические нравственные ценности, зародить у нас комплекс неполноценности, сравнивая потребительские товары в СССР и в «свободном мире», и, наконец, привить нам потребительский образ жизни. А дальше молодёжь уже сама разрушит собственную страну.
Всё начиналось с увлечения музыкой и модой, а заканчивалось разочарованием в собственной стране. Шаг за шагом, погружаясь в мир западной музыки и моды, советские молодые люди становились объектами западной пропаганды, цель которой была в том, чтобы подорвать среди населения Союза веру в правоту коммунизма и подвигнуть его к переменам. Так, в конце концов, и произошло, и молодёжный призыв «Мы хотим перемен!» ускорил распад Союза. А для Запада только в радость, что в этих переменах сгорают сами молодые люди и страна, которая их вырастила.

Сейчас часто можно услышать, что советская система образования была самой лучшей в мире. Да, это так и есть! Но именно выпускники советской системы образования развалили своими действиями Союз Советских Социалистических Республик. Советская система образования была лучшей в мире, но совершенно не достаточной для того, чтобы сохранить родную страну от распада и уничтожения.
Советская школа успешно справлялась с ликвидацией неграмотности, но победителей международных олимпиад готовила не обычная городская или сельская школа, а единичные специализированные школы, куда отбирались дети уже проявившие себя в том или ином учебном предмете. А обычная школа выпускала в основном «середнячков», знаниями далеко не перегруженных, особенно знаниями истории и обществознания.
А вот с воспитанием подрастающих поколений в духе ценностей коммунистической нравственности советская школа не справлялась вообще никак. «Моральный кодекс строителей коммунизма» висел тогда в каждом классе, но на него мало кто обращал внимание. И советская школа выпускала уже не строителей коммунизма, а приспособленцев и карьеристов, мечтавших лишь о «тёплом местечке» с высокой зарплатой и «никакими» обязанностями. Молодые люди в СССР в 70-е годы уже не мечтали быть космонавтами и учёными физиками, а стремились просто «жить красиво» и наслаждаться комфортом. Жить ради служения какой-то идее стало не модно. Молодёжь была увлечена западным образом жизни, мечтая о материальном достатке «как на западе».
Советская молодёжь совершенно не разбиралась в вопросах истории и идеологии – «спасибо» партии  за это. Молодёжь СССР совершенно не знала подлинной картины мира, изучая жизнь на Западе по глянцевым журналам, не знала о реальной жизни в других странах – «спасибо» советским СМИ. Молодёжь СССР осталась практически без воспитания в духе коммунистической нравственности – «спасибо» советской системе среднего образования. И отдельное большое «спасибо» советской творческой интеллигенции, так тонко и остроумно высмеивавшей в анекдотах «камунизьм», советское государство и «совков», его населяющих.
Так или иначе, но постепенно сознание советского человека захватывали идеи служения самому себе, любимому, любой ценой, хотя бы за чужой счёт. А идея общего для всех блага – идея построения коммунизма – приобретала всё более анекдотический характер. А западные источники информации с удовольствием вещали советским людям про то, что и верхи Коммунистической партии Советского Союза уже не верят в «байку о коммунизме» и ведут себя в быту как настоящие баре. И в результате советское общество стало жертвой своей политической и идеологической неграмотности, отдав верховную власть  в стране предателям коммунизма.

К началу 70-х годов у меня сложилось твёрдое убеждение, что советская школа не справляется с воспитанием подрастающих поколений в духе ценностей коммунизма. В итоге, ни школа, ни родители не могут дать детям воспитания, соответствующего коммунистической нравственности.
(К чему эта ситуация с воспитанием и образованием может привести в условиях ужесточающегося идеологического давления Запада на СССР стало ясно из событий в Чехословакии 1968 года, когда население страны оказалось в конфронтации с коммунистическими властями).
Я не был тогда коммунистом, даже не помышлял о вступлении в партию, и довольно критично относился к коммунистическим вождям. Будучи комсомольцем, никогда не горел желанием участвовать в комсомольской работе, предпочитая стоять в стороне от комсомольской показушной активности, видя в ней неискренность, ложь и жадность. При этом я очень интересовался мировой политикой и историей, и ясно понимал историческую правоту идеи всеобщей справедливости при коммунизме, поэтому всегда стоял на стороне Союза ССР против мирового капитализма.
А так как советская школа, по моему мнению, была не в состоянии успешно воспитывать детей в духе правды, честности и справедливости, необходимо было что-то в ней менять. И после долгих размышлений появилась мысль о радикальной реформе системы среднего образования.
Несколько месяцев были посвящены изложению взглядов по этому вопросу, в результате чего, такой же весной, как сегодня, ровно 44 года назад, явилась на свет большая статья, которую было решено отправить в Академию педагогических наук СССР.
Тогда я наивно верил, что педагогические верхи Советского Союза действительно отслеживают проблемы, стоящие перед страной. Я надеялся, что есть в Академии здравые люди, честно и прямо обсуждающие проблемы воспитания и образования. Я полагал, что мои предложения будут рассмотрены самым внимательным образом, и что далее последует углублённая работа специалистов, которые и примут верное решение в пользу благополучного будущего страны. Сам я отводил себе только чисто вспомогательную роль, понимая свою некомпетентность в узких специальных вопросах образования и строительства новой школы. Я видел свою заслугу единственно том, чтобы поставить вопрос, ответ на который должна была дать вся интеллектуальная мощь педагогической Академии.
Вот текст моей ЗАПИСКИ (с минимальными изменениями).

===========================================================
ЗАПИСКА  О  РЕФОРМЕ  СРЕДНЕГО  ОБРАЗОВАНИЯ.
г. Свердловск, весна 1976.

ОГЛАВЛЕНИЕ:
I. Критика современной системы среднего образования.
1. Основной недостаток.
2. Основное противоречие.
II. Новая система среднего образования. Основной принцип.
III. Попытка исторического обоснования реформы системы среднего образования.
 

I. Критика современной системы среднего образования.

1. Основной недостаток.
Основной недостаток современной системы среднего образования – это недостаток общения учителя с учеником, это отсутствие эмоционального контакта между ними, необходимого для воспитания. И, как следствие, учитель не знает ребят настолько, чтобы правильно воспитывать их.
Чтобы вырастить нравственно совершенного человека, нужно знать, чему учить и как учить каждого ребёнка; чтобы знать, как учить и чему учить, нужно знать его досконально. Человек познаётся в общении, причём, не просто в общении, а в положительно окрашенных эмоциональных взаимоотношениях. Таким образом, чтобы воспитать человека, нужен положительный эмоциональный контакт. Только в таком контакте раскрывается вся сущность человеческая, проявляется его внутреннее Я.
«Эмоциональный контакт является... объектом особой, своеобразной потребности человека, второй его важной ориентировочной потребностью.
Для надлежащего функционирования человека, мы должны иметь к окружающей нас среде соответствующее эмоциональное отношение и сами должны чувствовать со стороны окружающих это отношение, чтобы руководствоваться им, принимая решение о действии, в противном случае нам не удастся и правильно включиться в общественные процессы, и сотрудничать с другими людьми.
Говоря об эмоциональном контакте, мы предполагаем существование двустороннего контакта, в котором индивид чувствует, что является предметом заинтересованности, что другие «созвучны» с его собственными чувствами. Без соответствующего настроя людей, окружающих ребёнка, не может возникнуть эмоциональный контакт. …само присутствие разных людей около ребёнка ещё не закрепляет этого контакта, скорее наоборот». (Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1972, с.124-126, 160.)
Из этого вывод: нужно не просто находиться рядом с ребёнком, а искренне стремиться к дружескому взаимодействию с ним.
Эмоциональный контакт возникает не сразу и не вдруг. «…пока человек для нас непонятен, мы не можем добиваться эмоционального «созвучия» с ним. Только… после удовлетворения познавательной потребности может начаться осуществление эмоциональных отношений, то есть, попытка установления эмоционального контакта». (Там же, с.164.)
В книге «Социальная психология» приведены данные подтверждающие наличие у подростка стремления к установлению эмоциональных связей: «Характерно, что с возрастом потребность в понимании заметно усиливается: у юношей – с 16% в седьмом до 40% в десятом классе, у девушек, соответственно, с 25 до 50%». (Социальная психология. Под. ред. Г. П. Предвечного и О. A. Шерковина. М., 1975, с.214.) Вероятно, эти же цифры объясняют тот факт, что девушки усидчивей и спокойней в процессе учёбы, чем юноши.
Эмоциональный контакт – это основа воспитания молодого человека: «Контакт, который осуществляется как положительный, то есть, не причиняющий неприятности, не вызывающий неприятных переживаний, таких, например, как при наказаниях, наиболее полезен с точки зрения развития личности...» (Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1972, с.168.)
Что же получается при отсутствии эмоционального контакта?
«Ребёнок... сам стремится к эмоциональному контакту. …но, когда он невозможен, тогда ребенок пытается обратить на себя внимание любым доступным ему способом. Это явление имеет особое значение при современной культуре, когда интерес к детям пробуждают скорее их выходки, а не их примерное поведение…» (Там же, с.168.)
Учитель очень страдает от таких попыток, но подросток «хулиганит» не всегда потому, что он плох, а потому, что не удовлетворяется одна из его жизненных потребностей. Действительно, наибольшим вниманием учителя пользуются «отличники» и «двоечники», в то время, как основная часть класса вынуждена находиться, таким образом, на «голодном эмоциональном пайке», а «середнячки» как рез и являются той средой, в которой развиваются и «отличники» и «двоечники». Не является ли «молчаливое большинство» в классе теми детьми, кто отчаялся установить эмоциональный контакт с учителем?
«Когда невозможно удовлетворить потребность в эмоциональном контакте, дети, которые до этого времени не испытывали в этом затруднений, ощущают чувство отверженности; в некоторых случаях это может привести к деформации личности, проявляющейся в разного рода комплексах. …Внутренняя заторможенность, искажённые позиции – результат затруднений, встречаемых при нормальном удовлетворении эмоционального контакта». (Там же, с.169.)
Из сказанного выше следует, что эмоциональный контакт есть естественная и необходимая потребность человека и особенно остро эта потребность ощущается в юности, в том возрасте, когда в душе ребенка закладываются основы нравственности. Как же в современной школе осуществляется эта ориентировочная потребность?
«Наблюдать и изучать учащихся следует в естественных условиях их обучения и воспитания. Только такое изучение является необходимой предпосылкой для планирования и организации психологически обоснованных приёмов индивидуального воспитательного воздействия на школьника в соответствии с его индивидуально-психологическими особенностями. Необходимо не только изучать школьника, для того чтобы лучше его обучать и воспитывать, но изучать школьника, воспитывая его, и воспитывать его, изучая. Таким образом, изучение школьников должно производиться не в отрыве от учебно-воспитательной работы, а в органическом единстве с ней». (В. А. Крутецкий. Психология обучения и воспитания школьников. М., 1976, с.13.)
Сколько времени может уделить учитель каждому ученику в среднем за урок, в день, в неделю? Учебный час длится 45 минут. Пусть в нашем классе учатся 40 детей. Тогда время личного общения учителя с каждым учеником за урок будет около одной минуты. За день – максимум 2,25 минуты (если у учителя два учебных часа в данном классе). В неделю же только учитель математики и учитель русского языка и литературы могут общаться лично с каждым учеником по 6,75 минуты (6 учебных часов в неделю). А что говорить об учителях истории, географии, биологии и других предметов, которые имеют по 2-3 учебных часа на класс в неделю, ведь это 2-3,5 минуты личного общения с каждым учеником в неделю, И всё это, надо заметить, без учёта затрат времени на объяснение нового материала. А если
его учесть, то время личного общения следует сократить наполовину. Где ж учителю взять время для установления положительно окрашенных эмоциональных отношений?
«Задача воспитания учащихся в процессе обучения требует конкретного изучения их мыслей, чувств и переживаний. Необходимо систематически и чутко изучать внутренний мир каждого ребёнка, подростка, юноши». (Дидактика средней школы. Под ред. M. A. Данилова и М. Н. Скаткина. М., 1975, с.127.)
Когда это делать? За короткое время личного общения – 1,125 минусы на учащегося за урок – учитель должен (почти мгновенно) распознать, что за человек перед ним. Распознать его характер, симпатии, темперамент, развитие и так далее, чтобы, основываясь на этом, найти наиболее подходящую линию своего поведения, выбрать способ воздействия на данного ученика с тем, чтобы воспитать гармонически развитую личность. Не слишком ли много мы требуем от учителя?
Каждому учителю, в зависимости от того, какой предмет он преподаёт, приходится общаться с сотней-другой, а то и третьей, учеников в неделю. Но, «…рост интенсивности общения уменьшает устойчивость и психологическую глубину большинства межличностных связей, вызывает необходимость «торможения эмоций»…». (А. Г. Харчев. Трудный путь к зрелости. ЗНАНИЕ, 9/1975.)
«Торможение эмоций» – естественная защитная реакция организма, его попытка сохранить внутреннее психологическое равновесие. Невозможно по чисто «техническим» причинам установить эмоциональный контакт с такой массой детей и, чтобы не раствориться в ней, учитель вынужден бессознательно прибегнуть со своей стороны к «торможению эмоций». И так как он не может из-за этого хорошо узнать детей, то и не знает, как правильно влиять на них. «Люди не в состоянии уверенно действовать до тех пор, пока они не могут предвидеть того, что, вероятно, будут делать другие». (Т. Шибутани. Социальная психология. М., 1969, с.13.)
Живое, непосредственное общение учителя с каждым учеником заменено сейчас сухими формулами о наблюдении, изучении, воспитании. Учебный процесс перестаёт быть положительно эмоционально окрашенным и всё больше и больше сводится к чисто механическому процессу передачи информации от учителя к ученику. Но обучать может и машина, а воспитывать только человек, «…потому что воспитательная сила изливается только из живого источника человеческой личности… Только личность может действовать на развитие и определение личности, только характером можно образовать характер». (К. Д. Ушинский. Избранные педагогические соч., т. I, с.47-48.)
Итак, в современной школе между учителем и учеником нет и, при существующей системе среднего образования, не может быть положительного эмоционального контакта. Не потому, что учителя не хотят или не способны воспитывать детей. Они просто физически не в состоянии это сделать. Причины кроются не в учителях или учениках, а в самой системе среднего образования – учителю не хватает времени, чтобы установить со всеми детьми положительные эмоциональные отношения.
Воспитать гармонически развитую личность – этому должен посвятить себя каждый учитель. Как это сделать? «В воспитании главное – контакт с воспитуемым, а контакт с молодёжью лучше всего устанавливать на её «психологической территории». (А. Г. Харчев. Трудный путь к зрелости. ЗНАНИЕ, 9/1975.) Всё правильно, неясно одно – где взять время на установление этого психологического контакта.
Современный класс – это реальная группа. «Реальная группа – общность взаимодействующих друг с другом людей во имя достижения сознаваемой цели, общность, которая объективно выступает как субъект действия. В реальной группе необходимо существует психологическое общение, с помощью которого становятся возможными групповые решения, оценки, мнения и «общий язык» между членами группы, возникает эмоциональное и волевое единство». (Социальная психология. Под. ред. Г. П. Предвечного и О. A. Шерковина. М., 1975, с.50-51.)
Из-за дефицита времени общения учитель не может войти полноправным членом в классную группу. Но человек, для нормальной психической деятельности, должен быть членом той либо иной группы, должен ощущать свою принадлежность к какому-нибудь коллективу, поэтому учителя, независимо от своих желаний, образуют свою контактную группу, в учительской, и в дальнейшем выступают уже как представители этой группы среди учеников. На время урока создаётся формальная группа – класс плюс учитель – которая существует лишь 45 минут и затем быстро распадается. 45 минут – слишком мало, чтобы формальная группа переросла в реальную. Так как учителя и ученики представляют две разные реальные группы, то и «сознаваемые цели» их различны, различны и групповые решения, оценки, мнения и всё остальное. Между ними не существует и не может существовать положительное психологическое общение.
Учитель – явление в классе временное, только на один урок, он не может оказывать на детей постоянное, длительное воздействие, закрепляющее в психике ребенка какой-либо принцип, значит, не может успешно их воспитывать. Значит и дети могут не очень-то считаться с его мнением и с ним самим, как с учителем. Ученик всегда больше беспокоится за свои отношения с товарищами, с классом, чем с преподавателем. Действительно, учитель придёт и уйдёт, а окружение останется.
Учителя в классе люди «посторонние», «временные», а состав класса неизменен и дети постоянно в общении между собой. Ребёнок, естественно, заинтересован в том, чтобы к нему хорошо относились сверстники, с которыми ему приходиться постоянно общаться, Мнением класса пренебрегать опасно, иначе жизнь в нём может стать невыносимой, поэтому, при выборе между учителем и классом, подросток почти всегда выбирает класс, часто при этом обманывая  учителя, ведь мнение педагога не всегда сходится с мнением учеников. Так дети учатся врать и лицемерить, находясь сразу «меж двух огней». Всё это приводит к непониманию и дальнейшему отдалению учеников и учителей друг от друга. Учитель перестаёт понимать мотивы поведения подростков и всё меньше может влиять на них, а дети всё больше «отбиваются от рук».
Наиболее «отвратительно» проходят уроки тех учителей, которых дети видят реже других (слабый эмоциональный контакт) и которые более «мягки» в общении с ними. Суровость и твёрдость учителя при общении с классом является сейчас его единственным спасением. Учитель бессознательно вынужден прибегнуть к этому в силу объективных, не зависящих от него причин.
Три главных воспитующих фактора действуют на ребёнка с приходом его в школу: семья, учитель и класс (компания сверстников, ближайшее окружение). Попав в новую для себя среду, ребенок тут же начинает её изучение. «С приходом ребёнка в школу, одним из главных объектов познания для него становится поведение товарищей, действия и поступки, характеризующие их как учеников». (А. А. Бодалев. Формирование понятия о другом человеке как личности. Л., 1970, с.52.) Роль семьи в воспитании ребёнка с этого времени постепенно уменьшается, уступая место воспитующему влиянию компании и, в меньшей степени, учителя.
Наибольший эмоциональный контакт у подростка существует со сверстниками, затем с семьёй, и уж совсем мизерный эмоциональный контакт существует с учителем. «Особенно сильное стремление к близости с «группой равных» наблюдается в период с 14-18 лет. Близость с родителями и учителями в этот период значительно меньше. По данным одного из исследований, 99% ленинградских старшеклассников предпочитает проводить свой досуг вне школы и 93% – вне дома; в свои любимые занятия ребята охотно посвящают сверстников (79%), реже – родителей (15,5%) и совсем редко – учителей (3,5%)». (Социальная психология. Под. ред. Г. П. Предвечного и О. A. Шерковина. М., 1975, с.215.)
Поэтому и воспитующий эффект воздействия на ребенка семьи, а тем более компании сверстников, огромен и не идёт ни в какое сравнение с воспитывающим воздействием учителя.
Приведённые данные хорошо иллюстрируют соотношение сил, принимающих участие в воспитании молодёжи. Именно в тот период, когда происходит становление человека, наименее эмоционально близкими людьми для юношей и девушек становятся учителя – люди, специально призванные обществом воспитывать новые поколения. Если бы удалось поднять уровень доверия ребят к учителю до уровня их доверия к родителям, даже тогда это позволило бы намного улучшить положение дел с воспитанием в школе, ускорить процесс формирования нового человека в масштабах всей страны. Но сейчас, при существующей системе среднего образования, даже если все учителя станут нравственно совершенными людьми, всё равно они не смогут намного повысить уровень нравственного развития своих подопечных из-за бедности эмоциональных связей между ними, из-за слабого, вследствие этого, воспитывающего воздействия.
«Сила нападения эскадрона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты существенно отличны от суммы тех сил нападения и сопротивления, которые способны развить отдельные кавалеристы и пехотинцы». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., Т.23, с.337.)
Но в школе происходит обратное. Каким бы ни был каждый учитель в отдельности, их суммарный эффект воспитания будет неизмеримо ниже воспитующего влияния родителей – дома, соучеников – в школе. «Примите за несомненную истину, что какие бы наставления ни давали ребёнку и какими бы мудрыми уроками благовоспитанности ни пичкали его ежедневно, наибольшее влияние на его поведение будут всё-таки оказывать компания, в которой он находится, и образ действий тех, кто ходит за ним». (Джон Локк)
Подытоживая всё вышесказанное, можно сделать вывод, что как бы ни билось общество, впрыскивая огромные денежные инъекции в учебный процесс, пока между учеником и учителем не будет положительно окрашенного эмоционального контакта, воспитание гармонически развитой личности невозможно.
Таким обрезом, получается, что основная тяжесть воспитания детей ложится на родителей, которые, не являясь в абсолютном большинстве своём учителями, сами нуждаются в воспитании. Не потому ли так живучи «неистребимые» человеческие недостатки, что люди, призванные обществом воспитывать подрастающие поколения, не могут этого сделать и общество, тем самым, вынуждено «воспитывать» само себя. Бывшие «недовоспитанные» ученики становятся родителями и воспитывают своих детей, как могут, не подозревая, что это и есть одно из двух наиглавнейших воспитаний, наряду с воспитанием компании, которое даст человеку жизнь. В общем, дети воспитываются самими детьми: либо выросшими и ставшими родителями, либо непосредственно сверстниками, которых воспитывают другие «взрослые дети».
Нужно, необходимо, наконец, оградить подростка от возможного негативного психологического влияния. Нужно создать в школе такие условия, чтобы между учителем и каждым учеником возникал и существовал  положительный эмоциональный контакт. «Прямой контакт учителя с учащимися в учебном процессе более эффективен и действует тем сильнее, чем больше учитываются особенности учащихся». (Дидактика средней школы. Под ред. M. A. Данилова и М. Н. Скаткина. М., 1975, с.244.)
На базе эмоционального контакта учитель смог бы досконально узнать все индивидуальные особенности ученика и, зная их, используя свои знания, выбирать тот метод воздействия, какой наиболее лучше подходит для данного подростка. Только таким путём можно воспитать нравственно развитого человека – строителя коммунизма.

2. Основное противоречие.
Основное противоречие существующей системы среднего образования – это несоответствие знаний преподавателя знаниям ученика.
Перед нашей школой стоит почётная и трудная задача – воспитать гармонически развитую личность. Проще говоря, общество было бы не против, если бы из школы выходили юноши и девушки со всеми «пятёрками» в аттестате (причём, их действительные знания соответствовали бы оценке за них) и эти выпускники были бы нравственно развитыми людьми. Для того, чтобы получить это, государство стремится дать школе «идеального учителя» (в современном понимании).
«Способный учитель знает предмет не только в объёме учебного курса, а значительно шире и глубже, постоянно следит за открытиями в своей науке, абсолютно свободно владеет материалом, проявляет к нему большой интерес, ведёт хотя бы очень скромную исследовательскую работу. …учителю следует достичь такого капитального уровня знаний по своему предмету, компетентности, чтобы суметь удивить, восхитить, зажечь учащихся. Но этого мало, …учитель должен быть человеком очень высокой общей культуры, разносторонне содержательным человеком, с широкой эрудицией». (В. А. Крутецкий. Психология обучения и воспитания школьников. М., 1976, с.95.) Кроме того, с учителя требуется ещё ряд способностей, с помощью которых он смог бы успешно передавать свои знания учащимся.
Как же общество готовит таких учителей? Проследим этот процесс на следующем примере.
Возьмём выпускника средней школы, который действительно знает все  предметы школьной программы на «5», и является к тому же высоконравственным человеком. Предположим далее, что он решил стать учителем и с этой целью поступил в педагогический институт. Там наш подопечный учился так же успешно и прилежно, как в школе, и окончил ВУЗ с хорошими показателями.
Сравним теперь знания нашего молодого учителя с его же знаниями, но когда он был на 5 лет моложе. Молодой человек узнал в институте очень много нового, специфического, его знания отдельных предметов неизмеримо углубились. Но получит ли сейчас он все «пятёрки» по тем предметам, экзамены по которым он сдавал в десятом классе? Нет, так как в ВУЗе студент любой специальности не изучает все предметы, которые он изучал в школе. Если отбросить все специальные знания учителя, полученные им в ВУЗе, то из бывшего «отличника» получится лишь «ударник». Звания всех школьных предметов, в пределах школьной программы, у начинающего учителя меньше, чем они были у него же после окончания десяти классов.
Молодой педагог приступил к преподавательской деятельности. Началась «трудовая текучка», при которой каждый учитель должен следить за успехами и неудачами около двухсот детей. Пройдёт несколько лет и, если мы ещё раз захотим проверить знания учителя в пределах школьной программы за десять классов, то увидим, что по своему предмету, и по одному-двум соприкасающимся с ним, учитель будет иметь оценку «5». А по всем остальным его знания будут ещё меньше чем тогда, когда он окончил ВУЗ, не говора уже о том времени, когда он был выпускником школы.
Почему же так получилось?
Вузовская программа не рассчитана на то, чтобы удержать знания студента хотя бы на том уровне, что были у него после окончания школы. Студент в ВУЗе всё свое время отдаёт получению специальных знаний по своему предмету и изучению педагогических дисциплин. У него нет времени, да и нужды, обновлять школьные знания по всем предметам.
Точно так же и в школе. Учитель сейчас настолько перегружен психологически и физически, что у него не остаётся времени не только на поддержание «общего уровня образованности», но и на углубление специальных знаний по своему предмету. Недаром в последнее время раздаются призывы с требованием о необходимости «углубить и развить разделение труда по специальности». (В. Н. Турченко и Л. Г. Борисова. Социально-педагогические проблемы учительского труда. ЗНАНИЕ. Педагогика и психология. 9/1975, с.50.)
К чему же мы пришли?
С точки зрения учеников получается, что каждый из них знает гораздо больше, чем любой учитель, так как учитель только свой предмет знает на «отлично», а по другим навряд ли сможет поспорить с учениками. То есть,  общий уровень образованности отличника много выше, чем учителя.
Несомненно, учитель обладает специальными знаниями своего предмета, какие не идут ни в какое сравнение со знаниями ученика, но практически, большей частью, эти знания мертвы. Ученик ими не интересуется потому, что ещё и не знает о существовании многих сложных вопросов в данной науке (а если знает, то на самом примитивном уровне). Если же интересуется, то всё равно большинство специальных знаний ему за ненадобностью, так как он ещё так мало знает, что его воображение можно поразить и теми знаниями, которые в высшей школе считаются начальными.
В школе учитель не может реализовать большинство специальных знаний своего предмета. И в то же время, специальные знания учителя настолько малы, к тому же у него так мало времени, что это не позволяет ему проводить любую работу, не связанную с учебным процессом в школе. Почти невозможно встретить учителя, обладающего знаниями, которые поставили бы его в один ряд с людьми, которые сделали данный предмет своей профессией. Современная же наука настолько сложна, что «ведение хотя бы очень простой исследовательской работы» требует неимоверных затрат труда и времени, что не под силу любому учителю. Всё, что может учитель в школе, так это изредка следить за развитием своей науки с помощью научно-популярных журналов.
Выйдя из школы отличником, и закончив институт, со временем учитель потеряет большую часть своих «выпускных» знаний, так как нет стимулов, с помощью которых он стремился бы поддерживать тот уровень образованности, что был у него после окончания школы, и не снижать уровень специальных знаний, полученных им в институте.
В принципе, никто не против того, чтобы учитель знал все предметы школьной программы, ну, если не на «отлично», то хотя бы на «хорошо», а в своей области был бы на уровне специалиста-профессионала. Но если учитель истории не будет знать трех законов Ньютона, то его не погонят из школы, не заставят под угрозой выговора изучить физику. Грубо говоря, лишь бы у него в классах была полная успеваемость по его предмету. Учителю платят деньги за тот предмет, который он ведёт, в зависимости от успеваемости в классах ему платят больше или меньше, а не за его знания других предметов, которые он не ведёт. Учитель объективно поставлен в такие условия, что ему незачем знать что-либо вне его предмета, потому что эти знания негде применить.
С каждого учителя требуют, чтобы в классах, где он преподаёт, по его предмету была 100% успеваемость. Для достижения этого, учитель начинает требовать с детей, чтобы они больше внимания уделяли его предмету, сам старается улучшить методы преподавания. Это приводит к тому, что ответственного за свой предмет учителя не интересует успеваемость учеников по другим дисциплинам. Его хвалят, когда по его предмету ученики «успевают», и не его забота, чтобы по другим предметам у детей тоже была бы успеваемость. Пусть у других учителей болит голова за свои предметы, а ему хватает забот и со своим. Сама система среднего образования заставляет учителя вести себя так, ибо, даже при желании, он не сможет сделать много для ребят, так как просто не узнает, что Петрову плохо даётся химия, а Иванову не нравится история, ведь этих Ивановых-Петровых у любого учителя больше сотни.
В современной школе все человеческие знания как бы разбиты на отдельные «кусочки» между учителями – каждому учителю своей «кусочек». И детям, сталкиваясь с такими «кусочками», трудно соединить знания, получаемые от разных учителей, в единую систему, тем более, что эта задача настолько сложна, что не под силу и некоторым взрослым.
Каждая отрасль человеческих знаний ассоциируется у школьника с определённым учителем и часто дети начинают углублять свои знания по тому предмету, который ведёт самый лучший (с их точки зрения) учитель. Но, так как по другим дисциплинам знания любимого учителя слабы, то ученик, следуя примеру, перестаёт всерьёз заниматься ими, относясь к их изучению формально.
Почти каждый учитель является патриотом своей дисциплины и всегда ставит её на первое место среди других предметов, поэтому и не интересуется ими. И некому привить ученику взгляд, что все науки равноправны, и неудивительно, что мы нередко можем встретить физиков, пренебрежительно отзывающихся о лириках, и наоборот.
Чем взрослее становится школьник, тем меньше он склонен уважать учителей (хотя здесь возможны исключения в лице одного-двух любимых) так как видит, что его знания всех предметов гораздо шире и глубже, чем знания любого учителя, «который вызубрил один предмет и гоняет нас по нему, а мы должны знать все». Учитель начинает представляться как недоучка, как человек, у которого не хватило сил и таланта стать учёным. «Человек стремится не просто получить признание другого человека – ему нужно признание признанного человека. Так, школьнику, участвовавшему в математической или химической олимпиаде, может надолго запомниться одобрение известного учёного, входившего в жюри». (Социальная психология. Под. ред. Г. П. Предвечного и О. A. Шерковина. М., 1975, с.239.)
Авторитет учителя падает, и пренебрежение к профессии учителя сохраняется на всю жизнь и передаётся молодому поколению. Учитель знает слишком мало и совсем не то, что нужно, знать для того, чтобы иметь авторитет у учеников и у населения. Каждый отличник знает больше и шире учителя (без учёта его специальных знаний), каждый специалист знает глубже учителя (по предмету, который тот ведёт). Из-за этого учитель и не пользуется авторитетом ни у школьников, ни у их родителей.


II. Новая система среднего образования. Основной принцип.

Современные учителя часто дублируют друг друга, пытаясь установить порядок в классе. Один учитель говорит на своём уроке то, что на предыдущем уроке говорил другой. Каждый учитель как будто высказывает своё, но фактически они повторяют одни и те же принципы: не шуметь, не перебивать, вести себя прилично, быть хорошими детьми и так далее. А в школе должны быть созданы такие условия, чтобы дети сами старались не шуметь, не перебивать учителя, а от бесконечных повторений теряется ценность благих принципов. Дети быстро перестают воспринимать их серьёзность и пользу.
У каждого учителя (как и у каждого человека) свой характер, темперамент, свои переживания. Приходит в класс весёлый учитель – урок проходит весело, непринуждённо. На следующий урок приходит другой учитель – грустный. После трёх уроков у него разболелась голова, но он решил провести занятие – ведь кто-то же должен рассказать детям новый материал. Но дети не замечают этого – они под впечатлением от встречи с предыдущим учителем и очень медленно «остывают», они шутливы и подвижны. Уставший учитель не может перенести такое отношение: ему начинает казаться, что дети шумят нарочно, чтобы вывести его из себя.
Желая создать рабочую обстановку, учитель наказывает одного-двух и только тогда дети успокаиваются, но лишь внешне. Теперь они озлоблены и считают учителя «психом» и «дураком», теперь они действительно нарочно начинают делать всякие гадости, но так, чтобы этого не увидел учитель – способов таких множество. Причём, класс действует как субъект. Даже если кто-нибудь из учеников не одобряет поступки товарищей, он вряд ли выдаст нарушителей, ведь ему и дальше с ними жить. Вернувшись после урока в учительскую, преподаватель называет класс «чудовищем» и спрашивает предыдущего учителя, как он с ними справлялся. На что тот отвечает: «;удесные дети!» Однако в следующий раз их роли могут перемениться.
На первом уроке Петров, например, вёл себя так плохо, что учитель вынужден был объявить ему выговор и сделать запись в дневнике. На следующем уроке Петров блеснул знаниями, заслужив «пятёрку» и похвалу другого учителя «как лучший ученик класса». Этот случай поощряет Петрова вести себя и дальше подобным образом и, кроме того, сбивает на такое же поведение других детей. Каждый учитель видит только ту сторону ученика, какую тот сам ему показывает. Учитель не может объективно анализировать поведение ученика, так как знает его только с одной стороны и иногда очень удивляется, что его мнение о данном ученике резко контрастирует с мнением другого преподавателя.
«Основным механизмом воздействия часто признаётся непререкаемая требовательность в выполнении учащимися установленных правил и указаний педагога. Подобная концепция порождает недоверие к внутренним потенциальным возможностям самостоятельного развития учащихся». (Дидактика средней школы. Под ред. M. A. Данилова и М. Н. Скаткина. М., 1975, с.83.)
Этот подход порождает и то, о чём ещё в прошлом веке писал К. Д. Ушинский: «В старой школе дисциплина была основана на самом противоестественном начале – на страхе к учителю, раздающему награды и наказания. Этот страх принуждал детей не только к несвойственному, но и вредному для них положению: к неподвижности, классной скуке и лицемерию». И хотя давно прошли те времена, когда воспитывали детей розгами да горохом в углу, но до сих пор учитель продолжает оставаться «раздающим награды и наказания». Правда, сейчас методы физического воздействия отменены, но кто знает, от чего ребёнок страдает сильнее – от розог учителя или от насмешек товарищей.
Концепция о «непререкаемой требовательности в выполнении учащимися установленных правил и требований педагога» порождается бессознательным страхом учителя перед детьми, незнанием своих воспитанников. Когда учитель сталкивается с массой детей, он не может узнать каждого персонально, установить с каждым эмоциональный контакт, вследствие чего наступает «торможение эмоций». Учитель теряет уверенность (мы говорили об этом в первой главе) и, чтобы уберечь себя от неожиданностей, вынужден ограничить поведение детей в строгих рамках «установленных правил и требований». Эту концепцию придумали не учителя, она вытекает из самой системы среднего образования, без этой концепции вся существующая ныне система среднего образования развалится. Современная система среднего образования не способна справиться как с большими, так и с маленькими недостатками и противоречиями, возникающими в ходе учебного процесса.

Выдвинутые ниже предложения – это не исчерпывающий проект реформы системы среднего образования, а лишь приблизительное описание её основного принципа. Разработка же самого проекта должна быть сделана на основе этого принципа и потребует более полного и длительного изучения всех вопросов, связанных с образованием.
Основной принцип новой системы среднего образования следующий: ОДИН УЧИТЕЛЬ ПО ВСЕМ ПРЕДМЕТАМ НА ОДИН КЛАСС.
Попробуем мысленно претворить этот принцип в жизнь.
Пусть, например, первые 5 лет обучения у класса будет один учитель, а следующие 5 лет другой. Это при десятилетнем сроке обучения, но, может быть, целесообразнее будет сделать восьмилетний срок обучения (4 + 4) – это  зависит от более полного анализа возможностей школы. Почему именно (5 + 5), а не (4 + 6), или, допустим, (3 + 7) и так далее – просто для удобства в рассуждениях, потому что тогда количество учителей младших классов будет равно количеству учителей старших классов.
Не будем сейчас останавливаться на первых пяти годах обучения, так как у нас уже есть успешный опыт обучения детей в первых четырех, а теперь трёх, классах одним учителем. С тем, что вначале обучения детей должен вести по всем учебным предметам один учитель, пожалуй, многие согласны, протест скорее вызывает то предложение, что один учитель (хотя уже не тот, что был в младших классах) будет вести с детьми занятия по всем предметам вплоть до выпускного класса. На этом и остановимся.
Один учитель должен быть приписан только к одному классу и должен вести все занятия только в этом классе. Правда, такие предметы, как физкультура и труд будут, вероятно, вести всё же отдельные учителя, но все остальные занятия проводит один учитель (около десяти дисциплин).
Естественно, нужно заранее отказаться от того, чтобы наделять учителя специальными знаниям в какой-либо науке. «…«политехнический принцип» не требует обучения всему, но требует обучения основам современной индустрии вообще» – говорил В. И. Ленин (О воспитании и образовании. М., 1973, с.551.) Зачем же учителю знать всё в данной науке, если он должен обучить детей основам всего? В современной системе ответ даётся такой: чтобы поразить воображение учеников глубиной своих знаний. Но ведь можно возбуждать воображение учеников и широтой своих познаний!
Для нового учителя должно быть важно не то, как глубоко он знает одну науку, а как хорошо он знает все науки. Знания учителя, поэтому, должны быть не специальными, а научно-популярными. Для учителя важно в каждом ученике зажечь огонь жажды знаний.
«Хороший педагог тот, кто постоянно узнаёт новое от своих учеников. Ведь, в принципе, можно изучить географию или историю самостоятельно…
Задача учителя – помочь ученику научиться принимать самостоятельные решения». (Джанни Родари) Школа должна выработать у каждого ученика привычку к самостоятельному труду.
Трудно ли будет новому учителю знать все предметы школьной программы чуть глубже, на научно-популярном уровне? Мы хотим, чтобы у наших учеников знания по всем предметам были на «5», так неужели же взрослый человек не сможет знать эти же предметы на «6» (если бы существовала такая оценка)?
Нужно, чтобы перед школьниками стоял человек, аккумулирующий в себе культуру и знания общества, где живут сейчас и будут работать в будущем бывшие школьники.
Ученик не должен иметь дело с «кусочками» человеческих знаний и не должен сам кое-как оклеивать у себя в голове эти «кусочки». Перед ним должен быть представитель всей человеческой культуры с нашей, коммунистической картиной единого мира. Мы заставляем сейчас ученика верить в фантастический идеал – гармонически развитую личность, а в воспитатели ему подсовываем выжимку из этой личности, обладающую знаниями лишь одного учебного предмета. Суть реформы в том и состоит, чтобы дать ребятам такого человека, на которого они захотели бы походить. Являясь узким специалистом в какой-либо отрасли знаний, гармонически развитая личность должна обладать широкими знаниями всех наук.
Дети, имея в качестве примера современных учителей, стремятся быстрее определить для себя ту или иную область знаний – то есть, получается как бы стихийная специализация, о вреде которой ещё в прошлом веке говорили такие выдающиеся мыслители как В. Г. Белинский, Н. И. Пирогов. Имея в качестве примера нового учителя, дети будут стремиться к овладению всеми знаниями потому, что увидят, в лице своего учителя, что такое возможно. И, как следствие, сразу же повысится общий уровень подготовки школьников.
И это будут действительные знания, так как оцениваются они человеком, с которым дети буквально будут жить бок о бок долгих 5 лет. Учителю и ученикам не придётся «ловчить» друг перед другом, они будут знать друг друга досконально и в их взаимоотношениях исчезнет ложь. Здесь лжи просто не будет места! Общаясь постоянно с одним и тем же учителем, дети привыкают к правде, им не придётся «разрываться» между классом и учителем потому, что они будут в одной и той же груше. Вот тогда действительно возникнет и психологическое общение, и «общий язык», возникнет эмоциональное и волевое единство.
Пожалуй, только один предмет из школьной программы будет труден для учителя – это иностранный язык. Но ведь нужно же покончить, наконец, с тем положением, какое существует сейчас в современных школах, когда, кончая прилично 10 классов, а затем институт, люди не могут отличить испанский язык от итальянского. Либо дети действительно должны знать язык, но тогда нужно заниматься им каждый учебный день, либо нужно прекратить пустую трату государственных денег, пустую трату сил учащихся, пустую трату родительских нервов.
Учитель не будет, как это он делает сейчас, штудировать высокие знания в своей узкой области, в душе сознавая всю никчёмность этой работы. Постоянно повышать общий уровень своих широких познаний – вот что станет его насущной потребностью и заботой. Это будет его работа! Говоря грубо, ему деньги будут платить не за глубокие (и никому не нужные в школе!) знания своего предмета, а за знание всех школьных дисциплин. Он будет материально заинтересован в постоянном повышении своего культурного уровня – не захочется выглядеть невеждой перед детьми.
Учителю незачем будет тогда тратить время на «ведение хотя бы очень скромной исследовательской работы» – он будет в курсе всех важных работ во всех науках (научно-популярный уровень может себе это позволить). Учитель будет обладать такими знаниями, каких нет ни у оного члена общества. Любой человек, кто бы он ни был, будет знать меньше учителя – в
этом и будет заключаться главная особенность этой профессии. Эта особенность сделает профессию учителя не похожей ни на какую другую профессию и создаст ей устойчивый авторитет. Учитель, с его обширными знаниями, будет скорее напоминать философа, в том смысле, в каком понимали это древние. Учитель действительно будет тогда обладать энциклопедическими знаниями.
Учитель (просто учитель, без довеска специальности) – это будет одна из самых сложных профессий в мире и одна из самых авторитетных: кто ещё будет знать действительность так полно, как будущий учитель? Значит, и подготовка учителей должна будет проводиться в педагогических ВУЗах и больше нигде. Тогда в педагогический ВУЗ уже сами не пойдут такие люди, которые не хотят быть педагогами и работать в школе учителями, а хотят только получить специальность. Педагог – это будет самый широко образованный человек на свете, но, не имея специальных знаний, он не сможет работать нигде, кроме как в школе. Таким образом, исчезнет недопустимая в школе текучка преподавательских кадров.
Сейчас каждый учитель должен иметь как минимум I8 учебных часов в неделю и это довольно утомительно для него, тяжело. Причин тому несколько. Большая интенсивность общения (примерно 200 человек в неделю); уроки приходиться вести в любом классе с пятого по десятый, то есть, учитель постоянно должен держать в голове знания всей учебной программы за все годы обучения; нужно постоянно менять уровень интеллектуального общения, приспосабливая его то к ученикам шестого, то к ученикам десятого класса. Всё это вместе «разбивает» учителя психически и утомляет физически.
Новому учителю придётся давать в неделю 25-30 уроков. Много это или мало? Для современного учителя – да, для нового – нет. Ведь он будет постоянно общаться только с одним классом (40 человек). Ему не придется каждый следующий урок менять интеллектуальный уровень общения – дети  одни и те же. Учителю не придётся «скакать» по программе, вспоминая объём знаний то для младших классов, то для старших. Со своим классом учитель будет идти постепенно, повторяя материал вместе с учениками. Он будет каждый раз как бы заново учиться вместе с ним, идя чуть впереди, шаг за шагом, на протяжении 5 лет повторяя всю школьную программу.
«Преподавая из года в год одно и то же, учитель может «втянуться и вести преподавание почти механически», формально – эта опасность всегда подстерегает учителя». (К. Д. Ушинский) Добавим, современного учителя. Новому учителю такая опасность не грозит: к материалу, что рассказал он сегодня, учитель вернётся только через пять лет. За всю свою преподавательскую деятельность учитель «окончит» школу около шести раз. Только шесть раз в своей жизни он будет рассказывать детям один и тот же материал! Таким обрезом, учитель будет просто лишён возможности «преподавать из года в год одно и то же».
«Время непосредственных занятий с детьми, как показывают исследования социологов, у родителей несовершеннолетних детей составляет (включая время на воспитание и уход за детьми) в среднем 8 - 10 часов в неделю у женщин и 6,5 часа у мужчин». (В. П. Турченко и Л. Г. Борисова. Социально-педагогические проблемы учительского труда. ЗНАНИЕ, Педагогика и психология, 9/1975, с. 10.) В современной школе только учителя математики и учителя русского языка и литературы дети видят не более 4 часов в неделю – это максимум. Каждого из всех других учителей дети видят не более двух часов в неделю. Новый учитель, при 25 – 30 учебных часах, будет находиться наедине с детьми 19 – 22 часа в неделю. Причём, время личного общения учителя с каждым учеником в отдельности составит, при классе в 40 человек, около 34 минут (это против 2 – 6 минутах сейчас!). Чтобы получить такое же время личного общения в условиях современной системы среднего образования нужно будет число учеников в одном классе довести до 5 человек, а число учителей увеличить, соответственно, до 20 миллионов человек!
За такое громадное время прямого личного общения – 34 минуты на учащегося в неделю на протяжении учебного года – действительно возможно узнать человека досконально, что необходимо для воспитания гармонически развитой личности.
Учитель, долго общаясь со своими учениками, больше не будет бояться их, он будет чувствовать себя в родном коллективе, в безопасности, защищённый от неожиданностей, вызванных незнанием своих подопечных. Преподавателю больше не придётся прибегать к «торможению эмоций», наоборот, находясь в классе со своими детьми, он будет чувствовать себя более спокойно, чем даже в учительской.
5 лет непрерывного общения должны оставить неизгладимый след, как в душах учеников, так и в душе их учителя. У детей будет только один наставник, и его они запомнят на всю жизнь – значение личности учителя в жизни каждого человека намного возрастёт. И учитель будет прекрасно помнить каждого из 200 детей, что обучил он за всю свою жизнь. Это будут его дети, самые лучшие друзья.
Новая система позволит практически осуществить все выгоды персонального обучения. Она позволит, из-за подробнейшего знания учителем своих учеников, полнее и тоньше использовать новейшие методы обучения, такие, например, как проблемное обучение.
В условиях новой системы легче будет учитывать индивидуальные различия учащихся, соответственно применяя к каждому из них учебно-воспитательный процесс. В одном классе можно будет осуществить и внешнюю и внутреннюю дифференциацию. Внешняя дифференциация может быть установлена не путём создания отдельных классов (что практикуется сейчас), а путём создания предметных групп в одном классе. Внутренняя дифференциация не будет при этом заменена внешней, так как в
самой группе осуществляется градация детей по их знаниям. При этом будет осуществлена именно дифференциация по интересам, ибо создаётся она не в административном порядке, а сама собой – дети тянутся в общении к детям, у которых те же интересы, что и у них.
Дифференциация применима к любому возрасту и дети без труда смогут менять группу при смене своих интересов, что сейчас весьма затруднительно. Сейчас ученик может и не пойти на это, так как, сменив предмет увлечения, он вынужден будет сменить и класс, в котором занимался ранее, а это связанно с разрывом старых эмоциональных контактов и наладкой новых. Если же внешняя дифференциация осуществляется под руководством учителя в одном классе, то переход ученика из одной предметной группы в другую не будет связан с мучительным процессом разрыва эмоциональных связей.
Кроме того, в новом классе найдётся место и талантливым детям. Благодаря большему времени личного общения учителя с учениками, талантливый ребёнок может расти и успешно развиваться в обычном классе по индивидуальной программе. Ведь талант не выращивается в особых школах, он должен расти в той среде, где впервые раскрыл себя, в общении с обыкновенными людьми. От этого будет огромная польза и таланту и классу. «Талант – это труд, вложенный ребёнком, школой и семьёй. Поиск готовых талантов – это не решение проблемы. Проблема заключается в том, чтобы воспитать талант, развить природные задатки, а это надо уметь делать в каждой школе». (Дидактика средней школы. Под ред. M. A. Данилова и М. Н. Скаткина. М., 1975, с.262.)
Новая система среднего образования не откажется и от предметного построения учебного плана. В условиях существующей системы такое построение «вызывает опасность изоляции в сознании ученика знаний одного предмета, от знаний другого, навыков и умений, даваемых в одном учебном предмете, от специфических навыков и умений, формируемых при изучении другого». (Там же, с.60.) И это естественно, ведь каждый предмет ведёт «свой» учитель, который не представляет себе целиком работу своих коллег. При построении учебного плана из отдельных учебных предметов, если знания различных предметов будут сконцентрированы в одном учителе, то это и даст возможность осуществлять межпредметные связи и сформировать у учащихся целостное представление о мире.
Сейчас, если ученик почему-либо не понял объяснений учителя на уроке, у него почти нет возможности услышать учебный материал вторично. В условиях новой системы учитель сможет объяснить трудный материал вторично в тот же день на следующих уроках. (Вряд ли сейчас ученик попросит учителя биологии объяснить ему непонятую им на предыдущем уроке алгебраическую теорему.)
В настоящее время воспитательная и образовательная деятельность учителя почти не поддаётся контролю, статистической обработке: трудно сказать, кто из коллектива учителей ответственен за появление в характере ученика той или иной черты. Сейчас оценивается воспитательная и образовательная способность группы учителей, работающих с данным классом, а не отдельного учителя. При новой системе общество будет знать, что всё, что имеют ученики данного класса – это работа одного учителя. По успехам или неудачам выпускников в их дальнейшей жизни можно будет делать вывод о работе данного учителя, а не группы, как сейчас, где невозможно разобраться, от кого что зависит в воспитании детей.
В этой связи, на учителя ложится огромная ответственность и в проекте реформы нужно обязательно предусмотреть: 1. ответственность учителя перед обществом, 2. более демократическое распределение власти в школе.
«Советская педагогика исходит из того, что все психически здоровые дети обладают от природы определёнными задатками к творчеству в тех или иных сферах деятельности. Необходимо только создать условия для развития этих задатков. Именно массовое воспитание творческих потенций обеспечит повышение производительности труда, развитие науки, творческое преобразование всей действительности. В этих условиях подлинные таланты
сами будут выявляться и в гораздо большей мере, чем это имеет место без целенаправленного воспитания». (Там же, с.176.)


III. Попытка исторического обоснования реформы системы среднего образования.

Наша страна вступила в эпоху развёрнутого строительства коммунизма. Основные задачи, стоящие сейчас перед обществом – создание материально-технической базы коммунизма и воспитание человека, строителя нового общества.
Мы успешно справляемся с первой задачей, об этом говорят гигантские цифры коммунистического строительства, увеличивающийся из года в год рост материального благосостояния трудящихся. В этой связи, перед школой стоит огромная по своей сложности задача – воспитать у молодых людей правильное отношение к труду, к беспрестанно изменяющемуся окружающему их миру. Рост коммунистического самосознания трудящихся должен опережать рост материальных ценностей в стране.
В своём отчётном докладе на ХХV съезде КПСС Генеральный секретарь нашей партии Леонид Ильич Брежнев сказал: «Очевидна, в частности, необходимость дальнейшего серьёзного совершенствования всей общеобразовательной системы и в первую очередь – средней школы. В современных условиях, когда объём необходимых для человека знаний резко и быстро возрастает, уже невозможно делать главную ставку на усвоение определённой суммы фактов. Важно прививать умение самостоятельно пополнять свои знания, ориентироваться в стремительном потоке научной и политической информации».
Основной принцип современной школьной системы – ОДИН УЧИТЕЛЬ ПО КАЖДОМУ УЧЕБНОМУ ПРЕДМЕТУ НА НЕСКОЛЬКО КЛАССОВ – целиком заимствован из школ буржуазного общества, сущность которых полостью раскрыл основатель нашей коммунистической партии Владимир Ильич Ленин: «В школах России… не столько воспитывали, сколько натаскивали в интересах той же буржуазии. Воспитывали их так, чтобы создавать для неё пригодных слуг, которые были бы способны давать ей прибыль и вместе с тем не тревожили бы её покоя и безделья». (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. 5 изд., т. 41, с.303.)
Этот принцип сам по себе исключает доверие учителя к ученикам, исключает возможность установления положительного эмоционального контакта между ними. Учитель всегда господин для учеников – взаимные отношения между учителем и учениками в той школе отражали общественные отношения того времени.
Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, старые общественные отношения были сметены прочь, Советский Союз приступил к созданию нового общества. Тогда молодое государство объективно не могло ещё произвести замену основного принципа буржуазной системы образования потому, что это повлекло бы за собой создание миллионной армии учителей, не обладающих знаниями, необходимыми для производства. А в стране ощущалась острая нехватка образованных кадров. Нужны были профессиональные работники, инженеры, учёные и ВУЗы страны выпускали таких учителей, которые, при необходимости, могли бы заменить их и быть профессионалами на производстве. Проблемы восстановления народного хозяйства требовали этого. Кроме того, знания росли ещё так медленно, что получив в школе определённую их сумму, человек мог спокойно прожить с ней всю жизнь, лишь по случаю прибегая к их обновлению. Тактическая задача учительства была ясна – передавать ученикам свои знания современного мира.
Прошли десятилетия трудной и упорной борьбы. Советский Союз уже не слабая аграрная страна, а мощная социалистическая держава, во многих отношениях стоящая первой в мире. Резко возросший поток информации, научно-техническая революция – вот отличительные черты нашего времени. Современные дети стали развиваться быстрее своих сверстников даже десятилетней давности и перед школой всё острее ставится задача помочь молодому человеку правильно разобраться в огромных, иногда противоречивых, потоках информации, чтобы он не «захлебнулся» в них, не стал бы верхоглядом, примитивным потребителем.
В рамках нынешней (буржуазной) системы среднего образования мы успешно справились с задачей достижения в стране 100% грамотности. Но сейчас перед школой стоит задача не столько дать ученику определённую сумму знаний, сколько воспитать у него стремление самому добывать эти знания. И старая система образования уже не успевает за быстрым бегом времени, уже не справляется с нуждами общества. Она не может научить человека разбираться в потоках информации, следствием чего является падение уровня общей подготовки учеников, падение их культурного уровня, хотя по отдельным вопросам они бывают очень компетентны за счёт бесконтрольной информации. Появился специальный термин – информированность. Дети очень информированы, но действительно нужные им для взрослой жизни знания у них малы.
Школа в разное время по-разному реагировала на изменения. Появилась внешняя дифференциация, классы и целые школы, специализированные по той или иной группе дисциплин. Но всё это не решает проблему и не решит её – это последние попытки старой системы образования ужиться с новым веком, с его потребностями. По существу, старая система уже исчерпала себя, её историческое время подходит к концу. Прямо и косвенно говорят о том и ранняя специализация и падение учительского авторитета и страшная текучка учительских кадров.
Как можно мириться, например, с такими цифрами: «В школы страны ежегодно вливается 350 тысяч молодых учителей…» и «…за последнее пятилетие количество учителей у нас возросло на 400 тысяч человек». (H. Е. Ковалев, Б. Ф. Райский, Н. А. Сорокин. Введение в педагогику. М., 1975, с.3, с.14.) За пошедшее пятилетие прирост учителей должен был составить около 1.500 тысяч человек, что увеличило бы армию педагогов до 4 миллионов человек. Но из школ за тот же период ушло (или до школы не дошли) более миллиона учителей. Эти цифры красноречивее всяких слов говорят о положении дел в школе. Такая текучесть кадров недопустима! Лучше выпускать меньшее число учителей, но лучшего качества, чтобы абсолютное большинство из них оставалось в школе. Ведь и промышленность несёт убытки из-за того, что в неё ежегодно вливаются 200 тысяч так и не ставшими учителями выпускников педагогических ВУЗов; ведь всем ясно, что лучше бы получить 200 тысяч инженеров из технических институтов, чем столько же педагогов.
Новой системе среднего образования, по самым скромным подсчётам, хватило бы 1.500 тысяч новых учителей на существующее сейчас количество школьников, чтобы справиться с делами просвещения.
В будущем, путём простого увеличения числа учителей, мы сможем постоянно уменьшать число школьников в одном классе, увеличивая тем самым время личного общения с учителем. А с развитием техники работа педагога получит ещё большее облегчение.
С появлением в каждой семье видеомагнитофонов лекции по каждому предмету школьник сможет получать в видеозаписи. В школе же дети, под руководством одного учителя, будут лишь повторять услышанное и увиденное ими накануне по телевизору дома, и разбирать трудные места нового материала. Задача учителя будет заключаться в том, чтобы всякая информация занимала в голове ребёнка соответствующее ей место. Учитель будет как бы организатором поступающей к ребёнку из внешнего мира информации.
Современная школа рано или поздно сама придёт к системе образования с новым принципом организации обучения – это объективный процесс её развития. «Не только химик, физик, биолог, математик, в равной мере учитель истории, иностранного языка, физкультуры сегодня не в праве не знать основных факторов вселенной… Столь же обязательны для учителя современные представления о строении вещества, о молекулах, атомах, элементарных частицах… Учитель – каждый учитель должен представлять себе, что означает современный технический прогресс…» (В. А. Амбарцумян. Быть с веком наравне. – Учительская газета, 5 ноября, 1967.)
Требования В. А. Амбарцумяна к учителю-предметнику фактически совпадают с требованиями к новому учителю. Вот, когда существующая ныне школьная система заставит каждого учителя знать всё, люди вдруг увидят, что проще и полезней, когда один человек, раз уж он уже достаточно подготовлен во всех областях школьных знаний, поведёт одни класс через все годы обучения.
«…воспитание общественного сознания всех граждан – одна из важнейших составных частей процесса коммунистического строительства». (Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. т.4, с.95.) Только новая система среднего образования, вобрав в себя всё лучшее, что создано в рамках старой системы,
сможет справиться с этой задачей.
===========================================================


ПИСЬМО ВТОРОЕ. «Социальный прогресс и школа».

Прождав несколько месяцев ответ Академии педагогических наук, я подумал, что, вероятно, педакадемики несколько озадачены свалившейся на них вдруг проблемой, и они не могут ничего внятного сказать только потому, что решение вопроса о радикальной реформе среднего образования в стране может быть принято только на самом верху. И тогда я принялся за новую статью, которую решил отправить почтой прямо Леониду Ильичу Брежневу, понимая, что предложенные мною кардинальные решения в системе образования необходимо делать как можно скорее, потому как «враг не дремлет» и общественная нравственность сама собой лучше не становится.
И осенью 1976 года в Кремль, на имя Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза пришло заказное письмо из Свердловска. В письме находилась статья «Социальный прогресс и школа», в которой обосновывалось предложение коренной реформы системы среднего образования. Переживая за благополучное развитие страны, автор статьи предупреждал об опасных для страны процессах, происходящих среди советской молодёжи, и предлагал способ противодействия этой угрозе.
Статья, таким образом, состояла из двух частей.
В первой части статьи автор подробно говорил о том, что в век быстрого развития технических средств распространения информации, идеологическая борьба двух мировых систем, капитализма и коммунизма, будет необходимо обостряться. Будет возрастать степень воздействия на советскую молодёжь западной пропаганды, усиленно распространяемой всеми технически возможными способами.
В заключение первой части статьи, автор делал важное предостережение, что с появлением и широким распространением видеомагнитофонов в стране, поток антикоммунистической информации резко возрастёт и усилится степень её влияния. Западный видеоряд станет более активно внедрять в массы капиталистические ценности, развращая советского человека потребительской психологией. 
Вторая часть статьи целиком была посвящена реформе системы среднего образования в СССР.
Высылая свою работу на имя Генерального секретаря, автор рассчитывал на высокий интеллектуальный уровень коммунистического руководства страны. Там, наверху, наверняка должны были видеть приближающуюся угрозу. Наверняка там знали о нарастании идеологического противостояния, поэтому верхи должны были бы внимательно рассмотреть предложение реформы и начать работу по проверке теории и претворению замысла реформы в жизнь. Следовало как можно скорее начать работу в этом направлении, а какие формы примет реформа будет ясно со временем.
Вот текст моей второй статьи (с минимальными изменениями).

===========================================================
СОЦИАЛЬНЫЙ  ПРОГРЕСС  И  ШКОЛА.
Свердловск, осень 1976.

ОГЛАВЛЕНИЕ:
1. Средства массовой информации в идеологической борьбе.
I.  Психологическая война.
II. Вторжение насилия.
2. Современная система среднего образования
I.  Основной недостаток.
II. Основное противоречие.
3. Новый принцип образования.
I.  Новая школа.
II. Философия и история основного принципа.
Литература


1. Средства массовой информации в идеологической борьбе.

Научно-техническая революция, происходящая в мире, не может не наложить отпечаток на характер и методы ведения идеологической борьбы двух систем: капиталистической и социалистической. НТР предоставляет империализму новые возможности усиленно влиять на психику людей с целью навязывания им своих установок. Поэтому мы должны ясно представлять себе пути научно-технического прогресса в различных областях, чтобы иметь возможность контролировать то воздействие, которое может быть с его помощью оказано на общество. В связи с этим рассмотрим вопрос о развитии средств массовой информации и о влиянии этого процесса на противоборство двух мировых общественно-экономических систем.

I.  Психологическая война.
С первых же дней существования нашего социалистического государства капиталисты всех стран мира начали злобную клеветническую кампанию против него. Подвластные им средства массовой информации стремились всячески извратить, оболгать всё, что делалось в нашей стране. Они пытались настроить общественное мнение народов против Советской республики, лишить нас поддержки со стороны международного рабочего движения. Но клеветническая кампания не принесла желаемого результата. Более того, во всех странах ширилось и крепло рабочее движение, возглавляемое коммунистическими партиями, росла его поддержка молодому социалистическому государству.
Буржуазия, по;увствовав нарастание революционных настроений уже внутри своих собственных стран, усилила борьбу против опасных для её существования тенденций.
В политике это проявилось тем, что в некоторых странах к власти были допущены фашисты: пусть диктатура – лишь бы не социализм!
В области философии разрабатывались и появлялись новые декадентские теории, призванные «научно» обосновать капитализм, как единственно возможное общество при сохранении принципов демократии, а все извращения этого общества, как следствия той же демократии: пусть копаются в собственных заблуждениях – лишь бы не социализм!
В области культуры буржуазная киноиндустрия обрушила на головы людей нескончаемый поток фильмов. Бездумные комедии, пустые мелодрамы, леденящие кровь ужасы – всё это возбуждало в людях те или иные чувства, «бетонируя» при этом мозг, «топя» мысли в потоках ненужной информации. Пусть содрогаются от страха, рождённого собственным воображением, пусть льют слёзы по судьбам экранных героев, пусть смеются до помешательства, до колик в животе – лишь бы не социализм!
Средства массовой информации работали на полную мощность: миллионными тиражами выпускалась бульварная литература, уводившая мысли человека от действительных проблем; миллионами штук выпускались грампластинки с записью модных песенок, мешавшие человеку думать; миллионами часов в год крутили в кинотеатрах фильмы, отучавшие человека думать. И всё это по-прежнему сопровождалось безудержной чёрной клеветой на социализм. Таков был социальный заказ буржуазии, который её средства массовой информации добросовестно претворяли в жизнь.
Поглощённые этими заботами и не заметили, как подкралась II мировая война, унёсшая с собой 50 миллионов жизней.
После её окончания общепризнанным центром, определяющим стратегию и тактику ведения борьбы против международного коммунизма, стали Соединённые Штаты Америки. Под их руководством страны Запада начали вскоре мощную пропагандистскую кампанию, направленную на социалистический лагерь.
Возможность воздействия на широкие массы в СССР появилась у империалистов впервые с I917 года, со времён «свободы печати», когда различные буржуазные партии могли открыто вести в народе свою идеологическую пропаганду. В 50-х годах это стало возможным в связи с быстрым развитием средств массовой информации и, в первую очередь, с резким ростом количества радиоприёмников в стране.
Печать также продолжает использоваться в идеологической войне, но при этом возникают большие трудности с доставкой информации, её тиражированием и распространением среди населения. Радиопропаганда  хороша тем, что безнаказанно ведётся с территории своей страны или страны-посредника. Такая пропаганда не связана с риском перехода границы человеком, распространяющим её: радиокомментатор работает в полной безопасности, в комфортабельных условиях студии. Большим плюсом радиопропаганды является и широта тем охвата, и оперативность в оценке текущих событий. Самое же главное её достоинство в том, что радио позволяет информировать многомиллионные аудитории. По сравнению с печатью недостаток радиопропаганды лишь тот, что напечатать можно что угодно – бумага всё стерпит, то есть печать, в некотором роде, безлична. Но это очень маленький минус, ведь до широкого распространения радио ведение массовой пропаганды на Советский Союз вообще было невозможно.
«Определённые цели внешней политики могут быть достигнуты скорее путём контакта непосредственно с населением иностранных государств, чем с их правительствами. Использование современной аппаратуры и информационной техники создаёт в настоящее время возможность информировать большую или влиятельную часть нации, действовать на ее поступки, а иногда стимулировать действия определённого рода. Эти группы населения впоследствии способны оказать значительное, в конечном счёте, решающее давление на свои правительства». (1)
Благодаря подобным «идеям», на первых порах пропаганда на социалистические страны носила ярко выраженный антикоммунистический характер: открыто критиковались правительства социалистических стран, раздавались призывы «к борьбе за демократию» и т.п. Некоторым горячим головам на 3ападе казалось, что стоит только тому или иному «голосу» бросить петушиный клич, как народ в странах социализма, недолго думая, возьмётся за оружие. Но очень скоро вздорность и нелепость подобных мечтаний стала очевидной.
Теоретики от идеологической войны начали понимать, что одной лишь критикой, чёрной клеветой на социализм многого не добьёшься. А выкрикивать антикоммунистические лозунги – всё равно, что метать зёрна в необработанную землю. Призывы к борьбе и клевета не переубеждают, они способствуют только ещё большему размежеванию уже определившихся сил.
Задача работы западных пропагандистов постепенно вырисовывалась несколько иначе: нужно попытаться сначала создать аудиторию в социалистических странах, которая бы воспринимала антикоммунистические идеи. В первую очередь нужно воздействовать на молодёжь, ибо она легче поддаётся влияниям. Со временем дети станут взрослыми, займут соответствующие посты и задача пропагандиста в том, чтобы взрослый человек, если не придерживался бы прозападной ориентации, то, по крайней мере, занимал бы по этому вопросу нейтральную позицию.
«Наше идейное богатство необходимо исподволь психологически искусно внедрять в общественную жизнь коммунистических стран с помощью всех средств современной пропаганды… Люди в коммунистических странах станут, таким образом, сознательными или бессознательными носителями идей Запада, будет создана атмосфера всеобщего недовольства, что явится предпосылкой для ненасильственных внутренних преобразований и перемен в этих государствах. Непрерывной деятельностью, которая утомит противника, необходимо ускорить этот естественный процесс… Обстановка в Европе создаёт возможности успешного ведения психологической войны со стороны Запада». Это сказал Франц-Йозеф Штраус. (2)
Психологическая война пришла в практику радиопропаганды из военной области. Психологическая война во время войны обычной – это систематическое информационное воздействие на армию противника с целью понижения её боевого духа, с целью добиться морального превосходства своих солдат над солдатами противника. Психологическая война довольно успешно применялась воюющими сторонами во II мировой войне. Психологическая война сейчас – это «планомерное использование нацией или группой наций пропагандистских или соответствующих информационных мер, направленных на вражеские, нейтральные или дружественные группы с тем, чтобы повлиять на точки зрения, эмоции, позиции и поведение в интересах поддержки и целей данной нации или группы наций». Ю. Арбатов. (3)
Перебравшись из военной сферы в область идеологии, психологическая война стала методом обработки сознания слушателей западных радиостанций. Теоретик психологической войны Пол Лайнбаджер, так писал о роли психологии в ней: «Что может дать психолог для психологической войны? Во-первых, психолог может указать на такие особенности человеческого разума, которые обычно остаются незамеченными. Он может сказать, каким образом страх можно превратить в негодование, личную находчивость – в массовую трусость, трения – в недоверие, предрассудки – в ярость. Психолог достигает этого обращаясь к подсознательным ;увствам человека, которые служат ему исходным материалом». (4)
Этот «исходный материал» в странах социализма посредством психологической обработки нужно сделать восприимчивым к последующему идеологическому воздействию. Психологическая война, таким образом – это своеобразный инструмент, которым готовят почву для успешного внедрения и произрастания зёрен – идей антикоммунизма.
Чтобы достигнуть этого, в своей практике западная пропаганда без зазрения совести вторгается во внутренний мир человека, в его эмоциональный мир. Действуя на эмоции, пропагандисты пытаются привить людям идеи «в обход» их разума. Диапазон эмоционального воздействия при этом весьма широк.
«На какие эмоции прямо или косвенно пропаганда может воздействовать? На любые. На простые эмоции, вроде страха, на сложные – такие, как сострадание или самоуважение, на эгоистические эмоции, вроде честолюбия, или альтруистические, такие, как любовь к семье. Все человеческие эмоции и инстинкты в то или иное время давали пропага;дистам средства влиять (или пытаться влиять) на поведение тех, кто служит для них мишенью». Л. Фразер. (5)
Избрав своей мишенью народы социалистических стран западные пропагандисты стремятся, как минимум, лишить их интереса к социальным и политическим проблемам мира, стремятся навязать им общественную пассивность. «Используя национальные различия, религиозные предрассудки, а также человеческие слабости, как, например, зависть, любопытство, женское тщеславие, жажду удовольствий – следует развивать безразличие к целям коммунистического государственного руководства». «Ауссенполитик», ФРГ. (6)
Со временем, постепенно, характер ведения пропаганды на страны социалистического лагеря меняется. «В пропага;це речь идёт уже отнюдь не о том, чтобы открыто писать в газете или говорить в радиопередаче, что именно, согласно желанию пропагандиста, и;дивид должен думать или чему он должен верить. Фактически проблема ставится так: заставить такого-то и такого-то думать то-то, или, точнее, заставить определённую группу людей действовать определённым образом. Как этого достигают? Людям не говорят прямо: «Действуйте так, а не иначе», но находят психологический трюк, который вызывает соответствующую реакцию. Этот психологический трюк называют «стимулом». Как видим, пропаганда, таким образом, уже не имеет ничего общего с распространением идей. Речь теперь идёт не о том, чтобы распространять идеи, а о том, чтобы распространять «стимулы», то есть психологические и психоаналитические трюки, которые вызывают определённые действия, определённые чувства, определённые мистические порывы». Й. Эллюил. (7)
Говоря грубо, пропагандист должен уметь обмануть, одурачить, так запутать реципиента, чтобы тот стал послушной марионеткой в его руках.
Далее на Западе появилась идея о деидеологизации пропага;ды, но предназначалась она исключительно для подавления пропаганды коммунистической. Разговоры о деидеологизации не заслонят главного: конечная цель психологической обработки – навязывание идеологических установок. Точнее, психологическая война – это просто одна из форм ведения идеологической борьбы.
«Под психологической войной было бы правильнее понимать предпринятое в глобальном масштабе идеологическое наступление империализма против стран социалистической системы, против национально-освободительного движения народов, против передовых идей современности…» (8)
Цель западной пропаганды осталась прежней – подрыв социализма, но изменились методы её ведения. Если в идеологической пропаганде прямо говорят о том, что социалистические страны – это враги, которые должны быть уничтожены любой ценой, и народ в них призывали к «протесту и борьбе против режимов», то в психологической пропаганде объявляется «идеологический мир». Живите, мол, при социализме, мы не имеем ничего против, только вот живёте вы скучновато, но ничего, мы вам поможем, слушайте нас ежедневно и вам будет легче. Психологическая война – это качественный скачок в ведении антикоммунистической кампании Запада.
Психологическая пропаганда не призывает человека к борьбе открыто, но пытается заронить в его душу зёрна недовольства, неудовлетворения – недовольство рождает гнев, а когда люди разгневаны, на них легче влиять. Психологическая война – это маска идеологической борьбы, которая необходима для подготовки реципиента к восприятию её лозунгов. К этому буржуазия вынуждена была прибегнуть потому, что «идеи» капитализма уже не привить людям, чьё сознание первоначально не затуманено тонкой психологической обработкой.
В странах Запада это делается просто – все средства информации направлены на «…переключение интереса различных слоёв населения от социальных проблем к сексу, интимной жизни кинозвёзд и гангстеров, к уголовным сенсациям, а также к различным формам пустого времяпрепровождения». (9)
В странах социализма это сделать намного сложнее. Основной вопрос практики радиопропаганды сводится к тому, чтобы привлечь молодого человека к прослушиванию западных радиостанций. Как это можно сделать?
В качестве своеобразной приманки стало выступать западное искусство и, в первую очередь, музыкальное, песенное. Музыка, которую постоянно «крутят» западные радиостанции служит, образно выражаясь, в качестве огня, на который летят в ночной мгле насекомые. Её главная роль – приучить человека к культурным ценностям Запада. Музыка западных рок групп – это блестящая, красивая упаковка гнилого товара – психологически искусно поданной антикоммунистической пропаганды. Самое главное, чтобы молодой человек, заинтересовавшись, подсел к своему радиоприёмнику и настроил его на нужную волну, а дальше, как говорится, дело техники – всё в руках пропагандиста. В перерывах между исполнением музыкальных номеров сознание слушателя будет подвергаться той психологически выверенной обработке, о которой говорил Штраус.
Итак, для того, чтобы молодой человек подсел к своему приёмнику, его надо заинтересовать музыкой, которую он сможет прослушивать по нему.
Следующий вопрос в том, как донести музыку до слушателя. Можно, конечно, переправлять через границу грампластинки с записью музыкальных произведений, но при этом возникают те же трудности, что и с печатью, и главная – тиражирование.
Проблема была решена сама собой: процесс развития средств тиражирования информации привел к созданию и массовому производству магнитофонов. Магнитофоны – вот способ тиражирования музыкальной информации грампластинок. Тандем проигрыватель-магнитофон должен теперь обеспечить аудиторию для радиопропаганды.
Многие, наверно, хорошо помнят первые шаги распространения в нашей стране магнитофонов. Купив такой аппарат, человек, восхищённый открывшейся перед ним возможностью запечатлевать звуки мира, в первые часы так и поступал: записывал на плёнку всё подряд – всё, что издавало звук. Но эти эксперименты быстро кончались, и плёнка заполнялась музыкальными записями.
Однажды, кто-то принёс в дом кассету с музыкой, никогда ранее не слышанной. Странная манера исполнения, необычная инструментовка, простота и доступность композиций – всё это очень привлекает молодёжь. Современное же положение таково, что число кассет в стране, на которых записана популярная рок музыка, не пропагандируемая нашими средствами информации, то есть распространяемая среди молодёжи бесконтрольно, в 5 – 10 раз превышает численность магнитофонов у населения. Практически, почти у каждого владельца магнитофона в нашей стране есть, как минимум, одна кассета с записью рок музыки, которую мы никогда бы не услышали, не будь магнитофонов.
Я не хо;у сказать, что каждый человек, кто хоть раз слушал подобную музыку, сейчас же садится за радиоприёмник и настраивается на «Голос Америки» – нет, но один из ста это делает. Но и это не столь уж страшно, если слушает он только рок музыку, но один из тысячи слушает все передачи подряд. Один из тысячи – это слишком мало, чтобы затормозить наше развитие, но вполне достаточно, чтобы испортить настроение, а социальное настроение – это уже кое-что.
Благодаря магнитофонам музыкальное образование советской молодёжи частично лишилось контроля со стороны общества и государства. Магнитофоны дали возможность западным средствам пропага;ды приучить некоторую часть нашей молодёжи к образцам буржуазной музыкальной культуры. Пусть даже в прослушивании подобной музыки нет ничего плохого. Страшна не музыка сама по себе, страшна она как приманка к западным источникам информации.
Так или иначе, но широкое распространение различных западных музыкальных течений началось в СССР лет I5 назад и уже заметны кое-какие результаты этого проникновения: вслед за музыкой – моды, вслед за модами (в некоторых случаях) – жизненные установки, образ жизни.
В настоящее время общая задача работы средств массовой информации Запада на страны социалистического лагеря складывается из следующих этапов: 1. приучение людей к культурным ценностям Запада с целью привлечения их к западным источникам информации, 2. психологическая обработка сознания слушателей с целью создания необходимых условий для 3. идеологического воздействия.

II. Вторжение насилия.
Каково будущее идеологической борьбы? Ответить на этот вопрос невозможно, не ответив на другой вопрос: как будет развиваться техника тиражирования информации, скажем, в ближайшие 5 лет?
«Сибиряки впервые в стране создали малогабаритный кассетный переносной видеомагнитофон для записи и воспроизведения цветного изображения на экране телевизора. …Теперь с помощью комплекта «Томск» вы сможете по своему желанию записывать с экрана телевизора любые интересующие вас передачи, концерты, фильмы, спортивные матчи…» (10)
В настоящее время видеомагнитофон проходит испытания перед внедрением в серийное производство. Вообще, по мнению специалистов, в текущей X пятилетке начнётся серийный выпуск видеомагнитофонных приставок и цветных лазерных телевизоров с размером изображения два квадратных метра.
Повлияет ли такое событие, как внедрение в повседневный быт видеомагнитофонов, на характер и методы ведения идеологической борьбы? Несомненно! Если простому магнитофону мы обязаны распространением среди нашей молодёжи западной музыкальной культуры, то видеомагнитофон создаст необходимые и достаточные условия для широкого распространения «достижений» западной массовой культуры в области кинематографии.
Так ли это? Распространение любого товара зависит от спроса и предложения. Если западная музыка привлекает внимание почти исключительно молодёжи, то западные фильмы заинтересуют все возрасты. К примеру, серии о Тарзане с удовольствием посмотрят и пожилые люди (этот фильм, демонстрировавшийся в наших кинотеатрах в 30-х годах, напомнит им о днях молодости) и дети. Подростки, юноши и девушки удовлетворят, наконец, свою страсть к Фантомасу и Анжелике. А кто откажется приобрести кассету с записью фильма «Крёстный отец»? Фильмов, которые не допускаются на наши экраны, очень много, но всех их объединяет одно: «В фильмах, предназначенных для детей и юношества, преуспевают те же герои, совершаются те же преступления, что и в фильмах, которые с содроганием смотрят взрослые». (11)
«Нужно иметь в виду, что в подростковом возрасте могут наблюдаться и нездоровые увлечения и интересы. Относительно безобидное из них – это, например, бездумное и беспорядочное «глазение» (иначе не назовёшь) на экран телевизора – просмотр телепередач без разбора, всех подряд». (12)
«Относительно безобидное» постольку, поскольку «относительно безобидны» передачи нашего телевидения: идейное и нравственное содержание распространяемой информации зависит от того, в чьих руках находятся средства информации. Наш зритель не знаком ни с фильмами ужасов, ни с сексуальными картинами, ни с прочей гнилью. Не знаком потому, что государство, в гуманных целях, не допускает их на экраны наших кинотеатров, не транслирует их по телевидению.
Но с появлением видеомагнитофонов в нашей стране, исчезнет тот контроль, который осуществляет сейчас государство относительно содержания просматриваемых населением фильмов, исчезнет барьер, что разделяет затхлый пруд от чистого озера. Произойдёт постепенное превращение телевизора из милого доброго друга и учителя в развращающего преступника. Если подросток вместо детского фильма студии имени Александра Довженко будет по нескольку раз в день смотреть какую-либо работу Альфреда Хичкока, вся «безобидность» телевизора растворится словно дым.
Опасность подобных фильмов очевидна: «Механизм сопереживания лежит в основе психологического воздействия искусства. Сопереживание может привести к дальнейшей идентификации, но не обязательно. Зритель может сопереживать, скажем, герою кинофильма, но это совершенно не означает, что он обязательно воспримет и его систему ценностей (впрочем, у детей и подростков иногда случается именно так и в этом кроется известная социальная опасность некоторых, так называемых кассовых фильмов, закупаемых за рубежом)». (13)
Подростки, в большинстве своём, «не знают меры» в просмотре кинофильмов. Сильные увлечения – это естественная черта их возраста, но при этом, к сожалению, их вкус ещё недостаточно разборчив к содержанию фильмов. «Современные же подростки в среднем смотрят до 100 фильмов в год (вместе с телевизионными – до 200 в год). 0бследования психологов показали, что многие московские подростки по 4 раза в неделю смотрят кинофильмы, а с телевидением – вдвое больше и тратят в неделю 26 часов на зрелища. …Особое значение имеют кинофильмы, которые показывают людей смелых, решительных. Подросткам (и не только мальчикам) нравятся запутанные ситуации, сложные коллизии, занимательная фабула, напряжённое действие, острые сюжеты. Отсюда нездоровое увлечение низкопробной зарубежной кинопродукцией типа «Анжелики – маркизы ангелов», «Железной маски», «Фантомаса».
Эти кинофильмы производят на подростков очень сильное впечатление. Они стремятся много раз посмотреть полюбившиеся фильмы. Опрос и наблюдения показали, что некоторые ребята по 15 – 20 раз смотрели «Фантомаса». Один из подростков, рекордсмен в своей области, смотрел этот фильм 24 раза! Иначе, как кинонаркоманией, это не назовёшь». (14)
И здесь ещё раз нужно подчеркнуть, что «телевидение может стать рычагом величайшего социального прогресса, но с не меньшим успехом может способствовать всеобщему одичанию. Всё зависит от того, какие программы оно предлагает своему зрителю». (15)
Программы нашего телевидения служат высоким идеалам гуманизма, они помогают развивать всё лучшее, что есть в человеке. Их работа – это осуществление на практике человеколюбивой политики нашей партии и правительства. Но, с появлением в быту видеомагнитофонов, на домашних телеэкранах могут появиться такие «произведения», которые служат совершенно иным целям. Они развращают, запугивают, приучают к насилию, в общем, стараются «превратить молодого человека в раба низменных страстей, погасить в нём пламя высоких смыслов об общем благе, утвердить общественную пассивность…» (16)
Для того, чтобы составить более полное впечатление об опасности, угрожающей нашему обществу в связи с появлением видеомагнитофонов, посмотрим на тот эффект, который производит демонстрация психофильмов на население стран Запада.
Сначала немного о «репертуаре». В 30-х годах киноэкраны стран мира захлестнула волна фильмов ужасов. «Психологический эффект картин серии о «Франкенштейне» – чудовище-роботе и ряда других им подобных фильмов был безусловен. Необычный сюжет, извращенная психика героев сковывали страхом даже человека с железными нервами, внушали пессимизм, неверие в свои силы, пассивное ожидание». (17)
Но это было всего лишь только началом. После II мировой войны получило большое развитие новое направление – «чёрный фильм».
«Чёрный фильм», подобно фильму ужасов, имеет социальную направленность – отвлечь зрителя от волнующих его вопросов, увести в сторону, заронить в душу неуверенность, враждебность к людям, отгородить человека от реального мира, убедить его в слабости перед злом и насилием.
Психологическое воздействие «чёрного фильма» намного больше, чем фильма ужасов. Он более правдоподобен, он более реалистичен. Здесь главное действующее лицо не робот или какое-либо ;удовище, а живой нормальный человек, которому свойственно всё человеческое. Герои фильмов наделяются умом, привлекательной внешностью, силой.
Однако основным содержанием фильмов этой серии является насилие, жестокость, садизм, психические и психологические извращения. Преступление, психическая неполноценность человека, насилие над душой и телом человека преподносятся как нормальные проявления человеческого бытия. Человек окружён злобной средой. Он может существовать только замкнувшись в себе и отвечая агрессивностью на любое проявление внешней среды. Деньги, высокое положение в обществе достигаются только в том случае, если человек идёт к ним, не считаясь с чувствами, мнением, страданиями его окружающих.
Отличительной чертой «чёрных фильмов» является не просто проповедь насилия, но насилия над «неполноценными» людьми.
Кинопромышленность пытается убедить человека, что расизм – в натуре человека, это его биологическая сущность. И не следует вмешиваться в эту проблему, пытаясь поднять негра до уровня полноценного человека». (18)
В настоящее время кино и телеэкраны капиталистического мира буквально забиты кинопродукцией, действующей разлагающе на человеческую психику. «Франк Орм свидетельствует, что 70% всех детских передач Лос-Анджелеса – это демонстрация и пропаганда зла, насилия, вульгарности и пошлости». (19)
«…средства массового общения превращаются в источник растления человеческой психики, становятся настоящей школой преступности и разврата. Ведущая роль в этом отношении в CША принадлежит телевидению, за ним следуют кино и дешёвая литература. …Ковбойские и гангстерские боевики вытесняются историями, повествующими о похождениях невропатов, психопатов, вампиров, вурдалаков, роботов, суперменов и т. д. …Такого рода «искусство» выполняет определённого рода социальную и политическую функцию, воспитывая в людях агрессивность, приучая их к жестокости и бесчеловечности». (20)
«Рост преступности, особенно среди молодёжи, становится в наши дни бичом многих капиталистических стран. И целый ряд исследователей связывает это в какой-то мере с содержанием телевизионных передач. С этим нельзя не согласиться, если вспомнить тот шквал фильмов ужаса, насилий и убийств, которые ежедневно обрушиваются с голубого экрана на телезрителей США или Западной Европы». (21)
«…информация о насилии, апеллирующая к чувству страха реципиента, отнюдь не проходит бесследно для сознания аудиторий. Обращение буржуазной прессы, радио и телевидения к информации этого рода фактически деперсонализирует личность, а в обществе оно создает тот моральный климат, ту психологическую ущемлённость, которая в состоянии извратить всё – и быт, и воспитание, и школу». (22)
Результаты не заставляют себя ждать. «В докладе, опубликованном Международной ассоциацией школьной безопасности, приводятся цифровые данные, говорящие о драматическом росте преступности в американских школах. За период с 1970 по 1973 г. случаи насилия и оскорбления действием увеличились в школах США на 58%, грабежей – на 117%, нападений с целью изнасилования – на 62%». (23)
Конечно, эти цифры вызваны не одной пропага;дой насилия средствами массовой информации, но недооценивать силу влияния подобной пропаганды – значит, серьёзно заблуждаться.
«Во всех капиталистических странах сейчас очень популярны сексуальные кинокартины… Есть и комедии, и драмы, и мюзиклы. Вы думаете, что все эти картины бездарны? Ничего подобного. То-то и отвратительно, что среди них есть и талантливые фильмы, безусловно, имеющие силу огромного эмоционального воздействия на зрителей. А образная память куда сильнее механической, и соединятся эти образы с чьими-то личными эмоциями, искривят их, разрушат, покалечат, и проникнут в семью, в чьи-то до этого ничем не загрязнённые отношения. И запакостят всё, что только можно запакостить». (24)
«…подобная «духовная пища» не проходит бесследно для подрастающего поколения. Она оказывает разрушающее воздействие на психическое здоровье детей и подростков. «У моей шестилетней дочери я никогда ранее не замечала отклонений в психике, – отмечала в своём письме в редакцию американского журнала «Ю.С. ньюс энд уорлд рипорт» Маргарет Боннефил из Калифорнии. – Но по мере того, …как она стала смотреть телевизионные передачи, моё беспокойство по этому поводу усилилось. Теперь моя дочь страдает бессонницей, а когда засыпает, её мучают кошмары…» Специалисты утверждают, что нарушения психики, вызванные телевизионными передачами, дают себя знать и в более старшем возрасте. …социально опасным последствием прославления насилия на телеэкране является изменение поведения людей, увеличение их агрессивности, склонность разрешать все жизненные ситуации по теле- и киносценариям. Австрийский социолог К. Розенблюм установил прямую зависимость между демонстрацией американских гангстерских фильмов и количеством уголовных преступлений. Он даже ввёл специальный термин «криминальная киноволна», означающий совершение преступлений по рецептам голливудских теле- и кинофильмов». (25)
Важнейшую роль в психооболванивании масс на Западе играет реклама. Этот вид кинопродукции также может быть распространён с помощью видеомагнитофонов. «Вот, например, что говорит Джон Майерс, профессор Калифорнийского университета: «Не вызывает сомнения тот факт, что реклама, учитывая силу её воздействия, наглядность и возможности создавать символические ценности, играет большую роль в конфликте идеологических перспектив капитализма и социализма».
…За последние два десятилетия реклама из простой информации о товаре, его качествах и цене превратилась в изощрённую систему психопрограммирования масс, в систему, не только поддерживающую, но и активно участвующую в создании так называемого «общества потребления», в систему насаждения потребительской психологии. Под психопрограммированием в данном случае следует понимать систематическое воздействие на сознание масс, главным образом на эмоциональные и подсознательные факторы. Психопрограммирование – это форма воздействия на психику масс. …Следует отметить, что подобное психопрограммирование самым непосредственным образом вызывает определённые социальные последствия, в первую очередь повышение конформизма общества, унифицирование мировоззрения широких масс, их политическую пассивность». (26)
Сила воздействия рекламы огромна. «Сбыт сигарет, сопровождаемый рекламой по телевидению с включением телевизионных фильмов эротического содержания, увеличился за год вдвое. Криминальный телефильм поднял сбыт другого сорта сигарет на 75% … по данным «Штутгартен цайтунг» (27)
«Одна двенадцатисеку;дная передача «Пейте чай и смотрите» за год утроила потребление чая». (28)
«Всю дорогу нас преследовал минутный фильм. На рельсах стоит чемодан. Пуская дымок, мчится к нему паровоз. Удар! Чемодан летит под откос, но остаётся ни;уть невредимым. Крупная надпись – название фирмы, выпускающей чемоданы. Дело сделано. Если бы нам пришлось покупать чемодан, мы бы спросили именно тот, стоящий на рельсах». (29)
Правда, в нашу страну будут засылать не рекламу чемоданов или чая, а рекламу алкоголя, табака, наркотиков, половой распущенности и тому подобное. Для империалистов было бы радостно слышать, что в нашей стране увеличивается потребление сигарет, спиртных напитков… Логика проста: чем больше люди будут пить спиртное, тем больше будет разрушенных семей, тем меньше счастья будет доставаться детям, тем хуже будет нравственное здоровье нации, тем хуже будет социализму вообще. Денег господа капиталисты на этом не заработают, зато попытаются навязать нам свои болезни, чтобы затормозить наше развитие.
Было бы большой ошибкой недооценить грозящей опасности. Да, такого у нас сейчас нет и, можно быть в том уверенными, никогда бы не было, если бы не появились видеомагнитофоны. Вспомним, что с рок-н-роллом наша молодёжь близко познакомилась не по официальным каналам связи. И если в повседневный быт войдут видеомагнитофоны, то кто поручится, что в стране не будут распространяться фильмы, проникающие к нам неофициальными путями. И кто поручится за то, что эти фильмы на нашу молодёжь не будут действовать столь же трагичным образом.
Со стороны же правительств Запада не будет чиниться никаких преград потоку разлагающих душу фильмов. Напротив, Запад в этом прямо заинтересован. Даже в случае заключения международных соглашений, препятствующих распространению психофильмов, всё равно, западные правительства найдут способ обойти эти соглашения. Будут созданы фиктивные фирмы, которые займутся производством и распространением фильмов специально для социалистических стран. Они будут готовы оплатить все издержки, бесплатно рассылая фильмы, лишь бы те доходили до зрителя. Капитализм прямо заинтересован в разложении нашего общества, ведь от психического состояния нации непосредственно зависит и её экономика, и её положение на международной арене.
Исходя из всего вышесказанного, следующий этап в идеологической борьбе капитализма против социализма можно с полным правом назвать психовойной. Если психологическая война использует различные трюки с целью навязывания психологических установок, то психовойна будет иметь в качестве ближайшей цели моральное развращение нации, повышение её психической возбудимости в целом.
Недаром говорят: «Чтобы посмеяться над человеком, Господь сначала затуманивает его разум». Задача будущей психовойны – с помощью фильмов, воздействующих на психику, сделать так, чтобы разум уменьшил свой контроль над чувствами и страстями. Превратить человека в легко возбудимого, развращенного, легко поддающегося влияниям неврастеника- вот цель и задача психообработки. Психовойна с помощью и посредством видеомагнитофонов – последний шанс капитализма в борьбе за будущее и уж он то, надо думать, постарается использовать его полностью.
Может возникнуть мнение: так давайте тогда не будем производить эти видеомагнитофоны, раз такое дело. Но всё не так просто. Видеомагнитофоны принесут с собой и ни с чем несравнимую пользу.
Во-первых: шедевры мировой культуры, записанные на магнитную плёнку, ста;ут доступны для любого уголка страны, где есть источник электроэнергии, что, безусловно, будет способствовать развитию общества.
Во-вторых: с появлением видеомагнитофонов должно резко повыситься качество образования. Рассмотрим это подробнее.
Студенты дневного отделения слушают свои лекции днём, студенты вечернего – вечером, студенты заочного – вообще не слушают. Да и качество чтения лекций для студентов дневного и студентов вечернего отделений различное: студенты и преподаватели устают за день и к вечеру работоспособность падает. Кроме того,  качество чтения лекций по одному и тому же предмету в разных вузах разное.
А теперь перенесёмся в эпоху видеомагнитофонов. Студенты дневного отделения, студенты вечернего отделения и студенты заочного отделения приходят в вузовскую фильмотеку, и там каждый получает запись лекции наилучшего преподавателя страны. Студент приходит домой, ставит кассету на видеомагнитофон и с экрана телевизора воспринимает лекцию. Причём, запись он может повторять столько раз, сколько необходимо для того, чтобы понять всю лекцию до мельчайших подробностей. Исчезнет, таким образом, разница в качестве преподавания теоретического материала студентам различных вузов и отделений. Студенты всех вузов страны, всех отделений (но одинаковой специальности) будут знакомиться с одной и той же лекцией по данному предмету – наилучшей в стране, а, может быть, и в мире. Роль преподавателей тогда фактически сведётся проведению практических занятий и разбору сложных положений лекции.
Это лишь два примера применения видеомагнитофонов, а какая польза от его внедрения будет народному хозяйству в целом, и представить трудно. Перспективы открываются огромные и всё было бы хорошо, если бы… Если бы в мире не было фильмов насилия, порнографии и прочего, если бы не было капитализма.

Итак, с распространением видеомагнитофонов перед обществом открываются великолепные перспективы увеличения темпов социального прогресса, и возникает ряд сложных проблем морального порядка, в первую очередь проблема правильного воспитания подрастающего поколения. С одной стороны – неизмеримые выгоды, с другой – столь же неизмеримые опасности. В этом диалектика развития общества. Опасаясь последствий, мы можем, конечно, не производить видеомагнитофоны, но характер социального развития нашего времени таков, что та страна, которая быстрее других внедряет в использование новейшие достижения науки и техники, получает и большие выгоды. Поэтому, рано или поздно, но мы столкнёмся с поставленными перед нами проблемами, значит, нужно уже сейчас думать об их успешном разрешении.


2. Современная система среднего образования

Психоинформация западных фильмов отрицательно влияет на зрителей всех возрастов, но наиболее опасна она для детей и подростков. Вследствие этого перед школой возникнет ещё одна задача: попытаться, по крайней  мере, нейтрализовать губительное влияние психофильмов. Но сможет ли современная школа справиться с такой задачей? Существующая система среднего образования построена на основе следующего принципа: «один учитель на один предмет и на несколько классов». Анализируя этот принцип можно выделить из него две коренные причины, по которым школа не только не сможет в будущем нейтрализовать разлагающее воздействие западных фильмов, но уже и сейчас не вполне удовлетворяет общество эффективностью своей работы.

I. Основной недостаток.
Из основного принципа следует: раз «один учитель на один предмет», значит, учеников своих учитель знает только со стороны этого предмета. Но, как говорил об этом ещё К. Д. Ушинский, чтобы правильно воспитывать ученика нужно «прежде узнать его тоже во всех отношениях». (30)
Могут возразить, что учитель всегда может узнать об ученике путём опроса других учителей. Конечно, но при этом он узнаёт не человека, а мнения о нём, а человека, каким его видят другие.
Кроме того, «один учитель на несколько классов». Преподавая 200 ученикам в неделю свой предмет невозможно знать каждого со всех сторон из-за того, что, попросту, нет времени на всех. Нельзя сейчас узнать каждого со всех сторон в принципе, поэтому у школы всегда будет оставаться какой-то процент «неблагополучных детей». А с распространением психофильмов этот процент может быстро возрасти.
Сколько времени учитель может уделить каждому ученику в среднем за урок, в день, в неделю? Учебный час длится 45 минут. Пусть в нашем классе учатся 45 детей. Тогда время возможного непосредственного общения учителя с каждым учеником за урок будет равно ОДНОЙ минуте. То есть, если бы учитель захотел поговорить лично с каждым учеником данного класса, он смог бы уделить каждому не более одной ми;уты. Мы не учли здесь время, затрачиваемое учителем на объяснение нового материала, мы просто определили количество академического времени, приходящегося на одного ученика. Если бы школа была не школой, а, скажем, клубом, где ка;дый вдруг захотел переговорить с нашим учителем по душам, то у каждого было бы всего по одной минуте, чтобы начать и кончить свой разговор. А много ли можно сообщить за одну минуту?
Таким образом, учитель, в принципе, может общаться с каждым учеником данного класса лишь по одной ми;уте в день. Если же у него два урока в данном классе, то две минуты в день. Если наш учитель преподаёт математику или русский язык и литературу, то время возможного личного общения составит в неделю 6 – 7 минут на каждого ученика, а в год максимум 4 часа. Если же наш учитель биолог или историк, то его возможности личного общения значительно меньше: примерно 2 – 3 минуты на ученика в неделю и час-полтора в год.
«Задача воспитания учащихся в процессе обучения требует конкретного изучения и мыслей, чувств и переживаний. Необходимо систематически и чутко изучать внутренний мир каждого ребёнка, подростка, юноши». (31)
«Наблюдать и изучать» учащихся наиболее плодотворно учитель может лишь общаясь с ними, то есть тогда, когда они отвечают на вопросы, у доски. Если полови;у времени урока преподаватель отводит на объяснение нового материала, то время действительного общения у учителя математики составит за год, в среднем на каждого ученика, максимум 2 часа, а у учителя истории 0,75 часа. На «систематическое и чуткое изучение внутреннего мира каждого» ученика выделяется, таким образом, 0,5 – 2 часа в год. Чтобы узнать, как зовут ученика, какой его любимый цвет, каков его характер за 2 часа в год, пожалуй, можно. Но чтобы за эти же 2 часа, что ученик проводит у доски за год, учитель смог бы не только полностью раскрыть его для себя, но и попытался бы ликвидировать неправильные установки в его душе – этого времени несколько маловато.
Не слишком ли многого мы требуем с учителя? Ведь учитель – «явление» в классе временное, он не может оказывать на психику детей постоянное, длительное воздействие, закрепляющее в поведении ребёнка какой-либо принцип, значит, и не может успешно воспитывать их.
Нужно прибавить, что каждый учитель преподаёт, в среднем, от 4-х до 8-ми классах, то есть, число детей, которых ему приходиться «систематически и чутко изучать» еженедельно составляет 1,5 – 3 сотни. Но «…рост интенсивности общения уменьшает устойчивость и психологическую глубину большинства межличностных связей, вызывает необходимость «торможения эмоций» (32), что отнюдь не способствует выполнению возложенных на учителя задач.
Итак, основной недостаток существующей ныне системы среднего образования заключается в недостатке времени общения учителя с учеником. Это недостаток основной, так как он вытекает непосредственно из основного принципа данной системы. От этого недостатка происходят все другие и, следовательно, от этого недостатка можно избавиться лишь преобразовав саму систему образования.
Дефицит времени делает невозможным установление тёплых эмоциональных отношений между учителем и каждым учеником. Отсутствие постоянного положительного эмоционального контакта между ними отрицательно сказывается на воспитании детей. «Ребёнок… сам стремится к эмоциональному контакту. …Но, когда он невозможен, тогда ребёнок пытается обратить на себя внимание любым доступным ему способом. Это явление имеет особое значение при современной культуре, когда интерес к детям пробуждают скорее их выходки, а не их примерное поведение… Контакт, который осуществляется как положительный, то есть, не причиняющий неприятности, не вызывающий неприятных переживаний, таких, например, как при наказаниях, наиболее полезен с точки зрения развития личности…» (33)
Положительный эмоциональный контакт необходим, прежде всего, потому, что он позволил бы учителю правильно формировать внутренний мир молодого человека. Но для того, чтобы установить эмоциональный контакт с учеником, необходимо, чтобы прежде вы узнали бы друг друга досконально, «во всех отношениях». Возможно ли это за 2 часа в год?
Воспитывать гармонически развитую личность – этому должен посвящать себя каждый учитель. Как это сделать? «В воспитании главное – контакт с воспитуемым, а контакт с молодёжью лучше всего устанавливать на её «психологической территории». (34) Всё правильно, не ясно одно – где взять время на установление этого психологического контакта.
Что важнее – воспитание или образование?
«Ушли в прошлое дискуссии о том, что первично – обучение или воспитание детей: два эти процесса слиты в один поток». (35) То, что «два процесса слиты в один поток» – это факт, но то, что при этом воспитание оказалось «придонным течением» – это другой факт. Принцип «обучать воспитывая и воспитывать обучая» говорит лишь о неотделимости одного процесса от другого, но сейчас у преподавателя практически нет времени, чтобы «ещё и воспитывать». Ему бы новый материал успеть рассказать, спросить троих-четверых, а воспитание при современной системе – это «побочный продукт процесса обучения».
И позволим себе не согласиться, что дискуссии о первичности образования и воспитания ушли в прошлое. В настоящее время от психологического состояния одного человека зависит физическое состояние гораздо большей группы людей, чем, скажем, 30 лет назад. И это социальное значение человека постоянно повышается. Именно в связи с бурным научно-техническим прогрессом последнего времени, с постоянным повышением социальной значимости человека, проблема его воспитания, хотим мы этого или нет, выходит на первое место.
И как же обстоят дела с решением этой проблемы в современной школе? Три главных воспитующих фактора начинают действовать на ребёнка с приходом его в школу: семья, учитель и класс (компания сверстников). Роль семьи в воспитании ребёнка с этого момента постепенно снижается, уступая место воспитующему влиянию компании и, в меньшей степени, учителей.
Наибольший эмоциональный контакт у подростка существует со сверстниками, затем с семьёй и уж совсем мизерный эмоциональный контакт существует с учителями. «Особенно сильное стремление к близости с «группой равных» наблюдается в период с 14 – 18 лет. Близость с родителями и учителями в этот период значительно меньше. По данным одного из исследований, 99% ленинградских старшеклассников предпочитает проводить свой досуг вне школы и 93% вне дома; в свои любимые занятия ребята охотно посвящают сверстников (79%), реже – родителей (15, 5%) и совсем редко – учителей (3,5%)». (36) Поэтому и воспитующий эффект воздействия на ребёнка семьи, а, тем более, компании сверстников, огромен и не идёт ни в какое сравнение с воспитывающим воздействием учителей.
Приведённые данные хорошо иллюстрируют соотношение сил, принимающих участие в воспитании молодёжи. Именно в тот период, когда происходит становление человека, наименее эмоционально близкими людьми для юношей и девушек становятся учителя. Получается, что основная тяжесть воспитания детей ложится на их родителей, которые, не являясь в абсолютном большинстве своём педагогами, сами нуждаются в нравственном воспитании.
Возникает ситуация, напоминающая своего рода пинг-понг: родители всю ответственность за воспитание детей возлагают на школу, учителей. «Мы их кормим, одеваем, обуваем и отдаем в школу, чтобы та их учила и воспитывала, поэтому грешно спрашивать с родителей больше того, что они в состоянии дать». А учителя обвиняют родителей в их нежелании заниматься воспитанием своих же детей и предлагают «разделить ответственность» между семьёй, обществом и школой. Вот уж поистине «У семи нянек – дитя без глаза».
Не потому ли так живучи «неистребимые» человеческие недостатки, что люди, призванные обществом воспитывать подрастающее поколение, не могут этого сделать из-за простой нехватки времени и общество, тем самым, почти интуитивно, «воспитывает» само себя. Бывшие «недовоспитанные» ученики становятся родителями и воспитывают своих детей, как могут, не подозревая, что это и есть одно из двух наиглавнейших воспитаний, наряду с «воспитанием» компании, которое даст человеку жизнь.
Нужно, необходимо, наконец, настала пора создать в школе такие условия, чтобы между учителем и каждым учеником возникал и существовал постоянный положительный эмоциональный контакт. На его базе учитель мог бы досконально изучить все индивидуальные особенности ученика и, зная их, используя свои знания, выбирать тот метод воздействия, какой наиболее благоприятен для данного подростка. Только таким путем можно воспитать нравственного человека – человека коммунистического общества.

II. Основное противоречие.
Основное противоречие также непосредственно вытекает из основного принципа. Какими общество желает видеть выпускников школ? Если мы хотим, чтобы они были развитыми во всех отношениях, то для этого должны дать им сначала этого развитого во всех отношениях человека – учителя. Сейчас получается, что общество хотело бы всех выпускников видеть «отличниками», а в качестве образца для подражания даёт учителя только и знающего, что свой предмет. С каждого ученика требуется успеваемость по всем предметам, а знает ли, к примеру, учитель математики курс школьной истории хотя бы на «троечку»? Либо мы не должны требовать с ученика успеваемости по всем предметам, либо должны дать ему другого учителя.
Основное противоречие существующей системы среднего образования – это несоответствие между тем, какими общество желает видеть выпускников школ, и тем, каких людей оно даёт подрастающему поколению в качестве преподавателей.
«Способный учитель знает предмет не только в объёме учебного курса, а значительно шире и глубже, постоянно следит за открытиями в своей науке, абсолютно свободно владеет материалом, проявляет к нему большой интерес, ведёт хотя бы очень скромную исследовательскую работу. Учителю следует достичь такого капитального уровня знаний по своему предмету, компетентности, чтобы суметь удивить, восхитить, зажечь учащихся. Но этого мало, …учитель должен быть человеком очень высокой общей культуры, разносторонне содержательным человеком, с широкой эрудицией». (37) Кроме того, с учителя требуется ещё ряд способностей, с помощью которых он смог бы успешно передавать свои знания детям. Не слишком ли много? Да и так ли нужно «капитально» знать квантовую механику, чтобы объяснить детям законы Ньютона?
Как же общество готовит таких учителей?
Педвузовская программа не рассчитана на то, чтобы удержать знания студента по всем предметам школьной программы хотя бы на том уровне, что был у него после окончания школы. Студент всё своё время отдает получению специальных знаний по своему предмету и изучению педагогических дисциплин. У него нет времени, да и нужды, обновлять школьные знания по всем предметам.
Точно также и в школе, учитель сейчас настолько перегружен психически и физически, что у него не остаётся времени не только на поддержание уровня «человека очень высокой общей культуры, разносторонне содержательного человека, с широкой эрудицией», но и на углубление специальных знаний по своему предмету.
С точки зрения учеников получается, что каждый из них знает гораздо больше, чем любой учитель, так как учитель лишь свой предмет знает на «отлично», а по другим вряд ли сможет поспорить с учеником. То есть, общий уровень образованности школьника много выше, чем учителя.
Несомненно, учитель обладает специальными знаниями своего предмета, которые не идут ни в какое сравнение со знаниями ученика. Но эти знания лежат в его голове «мёртвым грузом» – их негде применить. Ученик ими не интересуется потому, что еще и не знает о существовании многих сложных вопросов в данной науке (а если знает, то на самом примитивном уровне). Если же интересуется, то всё равно огромное большинство специальных знаний учителя ему ни к чему, так как он еще так мало знает, что его воображение можно «удивить, восхитить, зажечь» и теми знаниями, которые в высшей школе считаются элементарными. Школьников, решающих дифференциальные уравнения, так мало, что ради них не стоит, право, заставлять всех учителей математики быть «компетентными» в самых высоких областях математических знаний.
В школе учитель не может реализовать большинство полученных им в ВУЗе специальных знаний своего предмета. И, вместе тем, специальные знания учителя настолько малы, к тому же у него так мало времени, что это не позволяет ему проводить какую-либо научную работу, не связанную непосредственно с учебным процессом в школе, при условии добросовестного отношения к педагогической деятельности. Трудно встретить учителя, обладающего такими знаниями, которые поставили бы его в один ряд с людьми, сделавшими данный предмет своей профессией. Современная наука настолько сложна, что «ведение хотя бы очень скромной исследовательской работы» требует неимоверных затрат труда и времени, что не под силу любому учителю. Всё, что может педагог в школе, так это только «постоянно следить за открытиями в своей науке» с помощью научно-популярных журналов.
Таким образом, окончив институт, со временем учитель потеряет большую часть своих знаний, так как нет стимулов, с помощью которых он стремился бы поддерживать тот уровень образованности, что был у него после окончания школы и не снижать уровень специальных знаний, полученных им в институте. Ведя свой предмет в нескольких классах, он поставлен в такие условия, что ему негде применить ни специальные свои знания, ни свою «широкую эрудицию».
В принципе, никто не против того, чтобы учитель знал все предметы школьной программы хотя бы на «хорошо», а в своей области был бы на уровне специалиста-профессионала. Но если учитель истории не будет знать закон Архимеда, то его не прогонят из школы, не заставят, под угрозой выговора, изучить элементарную физику. Не кажется ли ложной система, при которой учитель литературы, к примеру, имеет полное право совершенно не знать химии и вообще другие предметы? Грубо говоря, ему платят деньги за тот предмет, какой он ведёт.
С каждого учителя требуют, чтобы в классах, где он преподает, по его предмету была полная успеваемость. Для достижения этого учитель начинает требовать с детей, чтобы они больше внимания уделяли его предмету, сам старается улучшить методы преподавания. Это приводит к тому, что учителя, поглощенного заботой о своём предмете, мало интересует успеваемость учеников по другим дисциплинам – пусть у других учителей болит голова за свои предметы, а ему хватает забот и со своим. Сама система среднего образования заставляет педагога вести себя так.
И чем взрослее становится школьник, тем меньше он склонен уважать учителей вообще, каждый из которых «вызубрил один предмет и гоняет нас по нему, а мы должны знать всё». Учитель начинает представляться как недоучка, как человек, у которого не хватило сил и таланта стать специалистом. Авторитет учителя падает, и пренебрежение к его профессии сохраняется на всю жизнь и передаётся молодому поколению.
Современный учитель знает слишком мало и совсем не то, чтобы иметь авторитет у учеников и у населения. Каждый «отличник» знает больше и шире учителя (без учёта его специальных знаний), каждый специалист знает больше и глубже учителя (без учёта его педагогических знаний). Из-за этого учитель и не пользуется авторитетом ни у школьников, ни у их родителей. А отсутствие авторитета совсем не способствует делу успешного воспитания и образования детей.

Следствием основного недостатка является неспособность школы гарантировать правильное нравственное развитие всех без исключения детей. К тому же основное противоречие, следствием которого является уменьшающийся с каждым годом авторитет учителя, вносит в это свой вклад – воспитатель, учитель должен пользоваться уважением.
Но сейчас пороки системы среднего образования заметны слабо (по крайней мере, у нас в стране). Это происходит потому, что в Советском Союзе молодёжь, в основном, изолирована от разлагающих влияний, школа ещё не сталкивалась с большими трудностями в процессе воспитания подрастающих поколений. А с появлением видеомагнитофонов в быту ей представится возможность на практике испытать свои воспитательные способности (если пренебречь опытом других стран и не провести реформу системы среднего образования).


3. Новый принцип образования.

I. Новая школа.
Основной недостаток и основное противоречие потому и являются основными, что школа никогда не избавится от них, не сломав главную причину их существования – основной принцип построения системы среднего образования. Существующий принцип нужно заменить другим, который исключал бы указанные пороки.
Основной недостаток современной системы – это недостаток персонального общения учителя с учениками, следующий из принципа «один учитель на несколько классов». Для того, чтобы увеличить время непосредственного общения учителя с каждым учеником, нужно либо уменьшить число учеников в каждом классе, либо увеличить знания учителя, чтобы он мог преподавать все учебные предметы в одном классе. Первый путь ведёт к количественному увеличению армии учителей, второй – к качественному изменению учительства.
Чтобы выбрать единственно верное решение, нужно обратиться к основному противоречию. Основное противоречие, вытекающее из принципа «один учитель на один предмет» – это противоречие между тем, какими мы хотим видеть выпускников наших школ, и тем, каких людей общество даёт им в качестве образцов для подражания. Избавиться от этого противоречия можно лишь одним путем: нужно в одном учителе сосредоточить знания всех, или большинства, школьных дисциплин. Предпочтение, таким образом, нужно отдать качественному изменению учительства и новый принцип построения системы среднего образования будет звучать так: ОДИН УЧИТЕЛЬ  ПО  ВСЕМ  ПРЕДМЕТАМ  НА  ОДИН  КЛАСС.
Принцип указывает на главные особенности новой системы – один  педагог прикреплён к одному классу и ведёт в нём все предметы, или большинство, на протяжении нескольких лет.
Новая система, новая школа будет с самого начала лишена такого порока современной школы, как недостаточность времени общения. Приходящееся на одного ученика количество академического времени не изменится: одна минута на учащегося за урок. Но так как в день один и тот же учитель будет проводить, в среднем, 5 уроков в одном и том же классе из 40 детей, время возможного общения за день составит более 5 минут на каждого учащегося. А при 30 уроках в неделю учитель, в принципе, сможет уделить каждому ученику более 30 минут, что в 5 – 10 раз превышает нынешнее положение дел. За год (если вычесть время на объяснение нового материала) учитель будет общаться с каждым учеником не 0,5 – 2 часа, как сейчас, а около 10 часов. 10 часов – это тоже не так много, но, по крайней мере, в несколько раз больше современного времени общения.
Сейчас одного и того же учителя ученики одного класса видят в неделю от 1,5 до 4 часов, когда он проводит у них занятия. Учителя новой школы, ведущего все занятия только в одном классе, дети будут видеть по 22 часа и более в неделю. Такое огромное время общения позволит учителю осуществить положительный эмоциональный контакт с каждым учеником его класса. Учитель уже не будет «временным явлением», он будет постоянным воспитывающим фактором.
Непосредственное живое общение действительно позволит ему узнать своих учеников «во всех отношениях». Общаясь на протяжении нескольких лет с детьми одного класса по нескольку часов в день, учитель сможет досконально и со всех сторон узнать каждого ученика, и получит, наконец, возможность осуществить на практике все выгоды индивидуального обучения для всех, не отрывая, в то же время, ученика от коллектива.
Авторитет же учителя будет поддерживаться не глубиной его познаний (глубину эту ученик всё равно оценить не в состоянии, так как, чтобы правильно оценить что-либо, нужно самому узнать предмет), но их широтой. Естественно, нужно заранее отказаться от того, чтобы наделять учителя специальными знаниями в какой-либо науке. «Политехнический принцип» не требует обучения всему, но требует обучения основам современной индустрии вообще», – говорил В. И. Ленин (38). Зачем же учителю знать всё в данной науке, если он должен обучить детей только основам всего? В современной системе ответ даётся такой: «чтобы суметь удивить, восхитить, зажечь учащихся» глубиной своих знаний. Но ведь можно возбуждать воображение учеников и широтой своих познаний. Для Нового учителя должно быть важно не то, как глубоко он знает одну науку, а как хорошо он знает все науки. Знания нового учителя, поэтому, должны быть не специальными, а научно-популярными. Учитель в глазах учеников должен быть представителем и популяризатором всей науки.
Педагог не будет, как это он делает сейчас, неразумно тратить свои силы, погружаясь в специальные знания в какой-либо одной науке. Постоянно повышать общий уровень своих знаний – вот что станет его насущной потребностью и заботой. Это будет его работа. Грубо говоря, ему деньги будут платить не за глубокое знание одного предмета, а за знание всех школьных дисциплин.
Учителю незачем будет тратить тогда время на «ведение хотя бы очень скромной исследовательской работы» – эта «кустарщина» просто отвлекает его от вполне конкретных задач воспитания и образования детей. Учитель будет в курсе всех важных работ во всех науках (научно-популярный уровень может это позволить). Для нового учителя важно в каждом ученике зажечь огонь жажды знаний и, чтобы достигнуть этого, совсем не обязательно быть самому узким специалистом.
Трудно ли будет преподавателю знать все школьные предметы на уровне, превышающем уровень школьной программы? Трудно. Но было бы наивным думать, что в будущем труд учителя станет легче. Физический труд будет постоянно облегчаться – это факт. Но требовать облегчения умственного труда – это пропагандировать деградацию «человека разумного». Если мы хотим, чтобы у учеников знания всех предметов были на «пятёрку», так неужели же взрослый человек не сможет знать эти же предметы на «шестёрку» (если бы существовала такая оценка). Мы заставляем ученика верить в идеал – гармонически развитую личность, а в воспитатели ему подсовываем выжимку из этой личности. Нужно, чтобы перед школьниками стоял человек, аккумулирующий в себе культуру и знания всего общества, где живут и будут работать выпускники.
Новый учитель будет обладать такими знаниями, каких нет ни у одного члена общества. Любой человек, кто бы он ни был, будет знать меньше учителя – в этом будет заключаться главная особенность новой профессии. И эта особенность создаст профессии учителя устойчивый авторитет.
Главный недостаток современной школы тот, что она не в состоянии правильно воспитывать всех своих учеников. Учительский коллектив не в состоянии нейтрализовать иное вредное влияние компании, семьи на какого-либо подростка. Здесь нужен индивидуальный подход, индивидуальная работа. Система среднего образования, в основу которой положен новый принцип, является именно такой системой, которая позволит не только успешно обучать детей, но и сможет правильно воспитать всех без исключения даже в условиях разлагающего психовоздействия. Она сможет противопоставить ему нейтрализующее положительное эмоциональное общение и это индивидуальное общение в коллективе позволит воспитать нравственно здоровую развитую личность

II. Философия и история Основного принципа.
Почему в основе современной школы лежит принцип «один учитель по одному учебному предмету на несколько классов»? Чтобы ответить на этот вопрос нужно обратиться к истории.
На развитие системы образования большое влияние оказала посылка, на протяжении тысяч лет остававшаяся неоспоримой: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые». (Евангелие от Матвея, гл.7, ст.18.) Этот принцип о врождённости талантов всегда служил на руку господствующим классам, он должен был усиливать их власть над простыми людьми. Власть и ум даются людям от Бога. Талант передаётся от отцов к детям, как и имущество (кстати, талантом в древнем Египте называли кусок золота), грех – сомневаться в праве наследия частной собственности и умственном превосходстве привилегированных сословий. Вопрос о талантливости ребёнка решался, таким образом, сам собой ещё до его рождения.
А простому народу всегда внушалась мысль, что в его среде не может быть рождён талант. Раз так, то можно не заботиться о развитии черни. Ребёнок талантливых родителей (читай – богатых) будет и сам талантлив. К нему, естественно, и подход другой, другие школы, часто – индивидуальное обучение. Дети простолюдинов одинаково лишены способностей, талант может оказаться среди них по чистой случайности, поэтому при обучении нужно ко всем применять равные условия. Если талант у ребёнка есть, то «он сам пробьёт себе дорогу», не без ехидства говорит мораль власть имущих.
Дети в школе – словно растения, высаженные в одну грядку. Один садовник равномерно поливает её, другой – равномерно распыляет удобрения, третий – равномерно освещает. Сильный плод даст сильное растение, слабый – слабое, это естественно. Но лишь при условии равного подхода к слабым и сильным росткам. Существующая система среднего образования «пассивна» – она ждёт проявлений таланта, а сама его, за редким исключением, вырастить не в состоянии. Появлению гениев, человечество до сих пор обязано случайным благоприятным стечениям обстоятельств: хорошая семья, удачный подбор учителей, изоляция от разлагающих влияний и так далее. А сколько людей не попадают в такие условия? И, не попав, не могут рассчитывать на понимание и индивидуальный подход, по крайней мере, до совершения ими антиобщественного проступка.
Если мы примем в качестве естественного закона 1. что способности передаются исключительно по наследству, а не появляются сами собой и 2. что способности можно лишь выявить, но не развить, то придём к выводу, что современная школа как раз и является претворением в жизнь этого закона. «Нет способностей» – эту фразу произносили во все времена, эта фраза была отметиной отверженных классов. Но принцип о наследовании способностей так вжился в людскую мораль на протяжении тысячелетий, что фраза эта остаётся в ходу по сей день. И хотя у нас уже давно нет антагонистических классов, школьная система, основанная на ложной философской посылке, до сих пор существует.
«Все люди рождаются равными в умственном отношении и от внешней среды зависит, кем они ста;ут» – эта мысль, впервые достаточно громко высказанная Клодом Гельвецием, потрясла умы XVIII столетия, но до сих пор не получила широкого распространения и не была реализована в реформе системы образования. Пусть реальное положение Гельвецием несколько искажено, но он, безусловно, прав, что именно внешняя среда оказывает на развитие ребёнка определяющее воздействие, а не его врождённые данные. То есть, почти каждый человек обладает от рождения всеми необходимыми способностями для самого высокого развития. И для того, чтобы осуществить это развитие, необходимо к каждому человеку подходить индивидуально, создавая необходимые для этого условия.
Неудачи современной педагогики следуют не из-за отсутствия способностей у некоторых детей, а из-за отсутствия времени, достаточного для осуществления индивидуального подхода к ребёнку.
Почему человек может даже неразумных животных заставить выделывать в цирке различные трюки, а некоторых подростков правильно воспитать не в состоянии? – Потому, что дрессировщик дни и ночи проводит наедине с животным, изучает его, играет с ним и, наконец, обучает его. Если бы такой подход был осуществлён к каждому из «трудных» детей, общество вскоре избавилось бы от этой категории подростков.
О воспитании нужно сказать, что современная школа создавалась как система «образовывающая», но не «воспитывающая». О воспитании подрастающего поколения всегда заботилась церковь, а дело школы лишь дать людям образование, перед школой никогда не ставилась проблема воспитания. Церковь – ответчик за души людские. Дисциплина в классах держалась на «трёх китах»: на Законе Божьем, на учительском авторитете и на его розге. Сейчас исчезли «два кита» и постепенно исчезает третий.
Во времена возникновения школ в Европе Нового времени на посты учителей приглашались люди, являвшиеся специалистами в какой-либо области. Кому могло тогда придти в голову специально готовить учителя, знающего все науки, способного учить и воспитывать, но не способного участвовать в производстве? Воспитанием занималась церковь и обществу нужны были инженеры больше, чем воспитатели. Поэтому проще было в учителя брать прямо из специалистов, а не готовить специально для школы «всезнаек», не пригодных ни для какой иной деятельности, кроме как быть школьным учителем. А так как большинство населения Земли на протяжении всей истории оставалось неграмотным, образованный человек всегда пользовался огромным авторитетом (из-за трудности получения образования и из-за ложного учения о наследовании способностей).
Современная школьная система работает эффективно лишь в условиях
большой неграмотности населения. Тогда и авторитет учителя высок у людей, охваченных желанием учиться, или дать образование своим детям. А также, при отсутствии разлагающего психику воздействия со стороны.
Наша страна вступила в эпоху развёрнутого строительства коммунизма. Основные задачи, стоящие сейчас перед обществом – создание  материально-технической базы коммунизма и воспитание человека нового общества. Мы успешно справляемся с первой задачей. Об этом говорят и гигантские цифры коммунистического строительства, и увеличивающийся из года в год рост материального благосостояния трудящихся.
В этой связи перед школой стоит огромная по своей сложности задача – воспитать у молодых людей правильное отношение к труду, к беспрестанно меняющемуся окружающему их миру. «Необходимо, …чтобы рост материальных возможностей постоянно сопровождался повышением идейно-нравственного и культурного уровня людей. Иначе мы можем получить рецидивы мещанской, мелкобуржуазной психологии. Этого нельзя упускать из виду», – говорил в своём отчётном докладе на XXV съезде КПСС генеральный секретарь ЦК нашей партии Л. И. Брежнев. (39)
Резко возросший поток информации, научно-техническая революция – вот отличительные черты нашего времени. А школа сейчас с каждым годом всё с меньшей эффективностью справляется с делами просвещения. По существу, старая система уже исчерпала себя, её историческое время подходит к концу. Прямо и косвенно говорят о том и предметная дифференциация классов и школ, и падение учительского авторитета, и недопустимо большая текучка преподавательских кадров.
Как мириться с такими цифрами: «В школы страны ежегодно вливается 350 тысяч молодых учителей» и «за последнее пятилетие количество учителей у нас возросло на 400 тысяч человек». (40) За прошедшее пятилетие прирост учителей должен был составить около полутора миллиона человек, что увеличило бы армию педагогов до четырёх миллионов человек. Но за это же время из школ ушло (или в школы не пришло) более миллиона учителей. Эти цифры красноречивее всяких слов говорят о положении дел в школах.
В связи с этим, в последнее время всё острее возникает проблема каких-то перемен в системе образования. «Очевидна, в частности, необходимость дальнейшего серьёзного совершенствования всей общеобразовательной системы, и в первую очередь средней школы». (41) И современная школа рано или поздно, постепенно, сама придёт к системе с новым принципом – это объективный процесс её развития. «Не только химик, физик, биолог, математик, в равной мере учитель истории, иностранного языка, физкультуры сегодня не в праве не знать основных факторов вселенной… Столь же обязательны для учителя современные представления о строении вещества, о молекулах, атомах, элементарных частицах… Учитель – каждый учитель должен представлять себе, что означает современный технический прогресс…» (42) Требования, выдвигаемые В. А. Амбарцумяном к учителю-предметнику, фактически совпадают с требованиями к новому учителю. Вот если в существующей сейчас школьной системе каждый учитель будет знать все учебные предметы, тогда люди вдруг увидят, что проще и полезней, когда один человек, раз он уже достаточно подготовлен во всех областях, поведёт один класс через все годы обучения.
Но дело в том, что у нас нет времени ждать этот постепенный переход. Если видеомагнитофоны поступят в продажу в 1978 году, то к 1980 году наш внутренний кинорынок будет заполнен до отказа разного рода иностранной кинопродукцией, в том числе и разлагающего психику содержания. Всем известно, что легче воспитывать, чем перевоспитывать, а заменить армию учителей… для этого понадобится не один десяток лет. Отсюда вывод о необходимости скорейшей перестройки всей общеобразовательной системы на основе нового принципа.
Обучать детей воспитывая их и воспитывать обучая сможет только педагог новой школы. Ведь воспитание – это не простое суммирование хороших черт от различных людей: от того чёрточку, от другого хорошую манеру и так далее. Воспитание – это не суммирование, это, скорее, понимание человека в человеке, это сложный процесс формирования человечности. Ребёнок должен научиться жить среди людей и видеть человеческую душу в любом человеке и любить её, и беречь ее. И только длительное индивидуальное взаимодействие с одним учителем научит подростка этой любви. Это будет урок человечности, человеческих отношений на всю жизнь. Это единственный путь воспитания гармонически развитой личности коммунистического общества.
«…воспитание общественного сознания всех граждан – одна из важнейших составных частей процесса коммунистического строительства». (43) И только новая система среднего образования, вобрав в себя всё лучшее, что создано в рамках старой системы, сможет справиться с этой задачей.


ЛИТЕРАТУРА:

1. Милош Марко. Психологическая война и «Чехословацкий эксперимент». М., 1972, с.23
2. Там же, с.18
3. Ю. Арбатов. Внешнеполитическая пропаганда империализма. «Мировая экономика и международные отношения», № 2, 1966.
4. Пол Лайнбаджер. Психологическая война. М., 1962, с.48.
5. Милош Марко. Психологическая война и «Чехословацкий эксперимент».
М., 1972, c.24.
6. С. Н. Иконникова. Фальшивые кумиры. Л., 1965, с.8.
7. Милош Марко. Психологическая война и «Чехословацкий эксперимент». М., 1972, с.24.
8. Н. Живейнов. Операция PW. М., 1966, с.12.
9. Милош Марко. Психологическая война и «Чехословацкий эксперимент». М., 1972, с.22.
10. E. Вострухов. Домашняя телестудия. «Известия», 1 апреля 1976.
11. Ю. Воронцов. Операция «Брейнуошинг». М., I971, с.135.
12. В. А. Крутецкий. Психология обучения и воспитания школьников. М., 1976, с.108.
13. Социальная психология. Под общ. ред. Г. П. Предвечного и Ю. А. Шерковина. М., 1975, с.162.
14. В. А. Крутецкий. Психология обучения и воспитания школьников. М., 1976, с.I08-I09.
15. Э. Багиров, И. Кацев. Телевидение. XX век. M., 1968, c.14.
16. C. Н. Иконникова. Фальшивые кумиры. Л., 1965, с.8.
17. Ю. Bоронцов. Операция «Брейнуошинг». М., 1971, с.133.
18. Там же, с.134-150.
19. Там же, с.114.
20. Современная буржуазная идеология в США. Под ред. Ю. А. Замошкина и др. М., 1967, с.307-308.
2l. B. В. Ксенофонтов. А если в семье телевизор и... дети? M., 1973, c.13.
22. Ю. A. Шерковин. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973, с.176.
23. Преступность несовершеннолетних в США. «Народное образование», №6, 1976.
24. С. Образцов. Осторожно – искусство! Осторожно – дети! «Наука и жизнь», 6, 1972.
25. В. Коробейников. Голубой чародей. M., 1975, с.82.
26. О. А. Феофанов. Реклама – система психопрограммирования масс. «США: экономика, политика, идеология». № 10, 1972.
27. Ю. Воронцов. Операция «Брейнуошинг». М., 1971, с.116.
28. Э. Багиров, И. Кацев. Телевидение. XX век. M., 1968, с.50.
29. В. Песков, Б. Стрельников. По дорогам Америки. М., 1975.
30. К. Д. Ушинский. Человек как предмет воспитания. Собр. соч. в 10-ти т., т.8, М.-Л., 1950, с.55.
31. Дидактика средней школы. Под ред. М. А. Данилова и М. Н. Скаткина. М., 1975, с.127.
32. А. Г. Харчев. Трудный путь к зрелости. М., 1975.
33. К. Обуховский. Психология влечений человека. M., 1972, c.168.
34. А. Г. Харчев. Трудный путь к зрелости. М., 1975.
35. Л. Балянская. Территория детства. «Известия», 20 июня 1976.
36. Социальная психология. Под общ. ред. Г. П. Предвечного и Ю. А. Шерковина. М., 1975, с.215.
37. В. А. Крутецкий. Психология обучения и воспитания школьников. М., 1976, с.295.
38. В. И. Ленин о воспитании и образовании. М., 1973, с.551.
39. Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с.78.
40. Н. Е. Ковалев, Б. Ф. Райский, Н. А. Сорокин. Введение в педагогику. М., 1975, с.3,14.
41. Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с.77.
42. В. А. Амбарцумян. Быть с веком наравне. «Учительская газета», 5 ноября 1967.
43. Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. т.4, с.95.
===========================================================

Ждать ответ из Кремля на моё второе послание пришлось довольно долго. Весьма вероятно, что статья до генсека так и не дошла, учитывая состояние его здоровья и международную занятость. А в ответном письме автору статьи сообщили, что его работа переправлена в Академию педагогических наук для дальнейшей экспертизы. Круг замкнулся.
А ещё спустя пару лет из Академии сообщили, что предложенная мной работа оказалась в числе лауреатов конкурса «Советский учитель 1976 года». Мне почтой прислали «Почётный диплом» – типа, заметили и оценили. На этом прямое общение с Кремлём и Академией закончилось.
(Посмотреть Диплом можно здесь: https://cloud.mail.ru/public/3FtL/3vzMNPaW7)

Тогда я решил обратиться за поддержкой напрямую к советской общественности и послал свою работу в «Литературную газету». В ней вскоре была опубликована статья «Учитель-универсал», в которой вся идея о новой школе свелась к проблеме «Где взять учителя-энциклопедиста для всех школ Советского Союза?» Я попытался было объяснить, что никакого энциклопедиста не нужно для того, чтобы научит детей учиться, но меня так и не услышали. А общественность откликнулась парой десятков восторженных писем с пожеланием «дальнейших успехов». На этом общение с общественностью также закончилось.

И последнее, что сделала коммунистическая власть в ответ на моё обращение к ней, это было приглашение на встречу в областной комитет КПСС. Тогда обком компартии располагался в Свердловске, в здании у фонтана на Площади труда – в том месте, где когда-то стоял храм Святой Екатерины, снесённый уральскими большевиками в 1930 году.
Был ясный солнечный день, когда я, волнуясь в предвкушении от предстоящего серьёзного разговора со специалистами, шёл вдоль городского пруда к месту встречи. В душе я понимал, что встреча в обкоме – это несколько не то, что необходимо для принятия решения о реформе системы образования в стране. Но утешал себя тем, что встреча могла быть прологом к большой работе. Однако, действительность довольно быстро отрезвила.
Меня даже не пропустили внутрь здания обкома, проведя беседу в подсобном помещении рядом с проходной. Беседу провела весьма молодая и очень уверенная в себе партийная дамочка, судя по поведению, недавно взятая из комсомольского актива. Вся беседа была весьма непродолжительна и состояла из нескольких её вопросов, и закончилась, естественно, дежурными пожеланиями дальнейшей благополучной жизни.
Вместо разговора по существу, она сразу же спросила:
- А вы работали учителем в школе?
На что я ответил, что совсем недавно отучился десять лет в школе и прекрасно знаю изнутри, какое влияние школа оказывает на учащихся. И такое воспитательное бессилие ставит школу перед необходимостью каких-то изменений, что я и предложил в своей работе.
- А вы сначала поработайте учителем в школе, а потом и предлагайте.
- Я не против работы в школе, однако, время не терпит. Сейчас наши идеологические враги используют психологию в целях повлиять на взгляды советской молодёжи. Идёт настоящая психологическая война против СССР, которая может привести к негативным переменам в обществе.
И после того, как настырная партийная барышня поправила, что сейчас идёт идеологическая, а не психологическая война, дав понять, что работу Дмитрия Волкогонова «Психологическая война» она не читала, я понял, что дальше говорить – уже только время терять.
Возвращаясь обратно домой тем же берегом пруда, я испытывал чувство глубокого разочарования. Дул в лицо лёгкий ветерок, солнечные блики слепили глаза, детишки на набережной весело галдели, а настроение было тоскливым. Меня переполняло чувство отверженности, ненужности, и я с тоской размышлял о том, что будущее страны будет строиться на основе существующей системы образования, совершенно не способной воспитывать нравственного человека.
Семидесятые подходили к концу, и пока что ничего вокруг не предвещало того, что Союзу ССР осталось жить чуть больше десяти лет.

Почему же моё предложение о реформе системы среднего образования было так неразумно отвергнуто?
Какое-то время я не мог этого понять. Почему предложение о школе нравственности, дающее, казалось бы, такое естественное, такое простое решение вопроса о нравственном воспитании подрастающих поколений, не нашло отклика ни у академиков, ни в партийных органах. Со временем, более опытные старшие товарищи помогли мне прояснить  причины этого.
Во-первых. В российском (и в советском) обществе давным-давно укоренилось мнение о том, что только из Европы и Америки можно ожидать чего-то нового, интересного, передового. Куда уж нам, мужикам российским лапотным, предлагать новшества! Мы сами с глубоким недоверием относимся ко всему отечественному, будь то изделия автопрома или атомпрома, будь то художественное произведение или предложение какой-либо реформы.
«Автомобиль мы купили у Италии, бомбу украли у Штатов, а сами-то ничего придумать не можем!» И тут вдруг какой-то тип с Урала предлагает изменить всю систему школьного образования – не иначе, как сумасшедший! Вот если б из Европы или Америки поступила подобная идея, вот тогда бы можно было всерьёз её рассмотреть. А в нашей советской деревне ничего хорошего предложить никто не может. Как ни печально об этом говорить, но советская интеллигенция, вслед за интеллигенцией Российской империи, была пронизана духом презрения к собственной стране, к собственному народу, который пренебрежительно называла «совком». Такой российская интеллигенция остаётся и по настоящее время, увы.
Второе. И в системе Академии педагогических наук вряд ли кто обрадовался поступившему предложению. Научная братия, составившая себе имя в отлаженной десятилетиями системе образования, почивавшая на лаврах своих авторских программ просто не могла пожертвовать своим благоденствием в стенах Академии, принимая к рассмотрению предложение о реформе. Академики, доктора и кандидаты, профессора и доценты, заработали своё место в Академии «тяжелым непосильным трудом» и не станут рисковать своим авторитетом, увлекаясь подозрительными прожектами. Косность и застой, царившие в идеологической сфере, распространялись и на все гуманитарные науки, и на сферу образования.
И третье. Самое печальное. Работа была отвергнута потому, что никто ни в педагогике, ни в партии не захотел брать на себя ответственность в столь хлопотном деле, как реформирование системы среднего образования. Несмотря на продолжавшуюся коммунистическую риторику, верхи КПСС уже не видели будущего у коммунистического эксперимента и размышляли не столько о формировании всесторонне развитой личности, сколько о том, как мягче провести переход страны из коммунизма в капитализм. В это время партия как раз была занята налаживанием контактов с капиталистическим миром, подписав только что хельсинский Акт о правах человека. Поэтому никому в компартии и не было дела до педагогических экспериментов.
К сожалению, это была уже далеко не та партия, которая когда-то гремела на весь мир своими победами.
Ленинская партия, ничтожная горстка в сорок тысяч человек, совершила октябрьский переворот и сумела остановить распад страны. Ленинская партия большевиков призвала народы бывшей Российской империи к борьбе с мировым капиталом за построение на земле общества социальной справедливости, сумела вдохновить и организовать народы на борьбу за Советскую власть. Она возглавила борьбу с интервентами, уже слетевшимися делить нашу страну, и под её руководством была одержана победа в гражданской войне. Ленинские коммунисты были и во главе восстановления разрушенного войной народного хозяйства страны. 
А сталинская коммунистическая партия и вовсе сумела совершить «экономическое чудо», когда слаборазвитая, обескровленная войной страна за десять лет прошла путь, на который некоторым капиталистическим странам понадобилось пятидесятилетие. Коммунисты товарища Сталина были первыми, кто поднимался в атаку и вёл за собой бойцов в бой за Советскую родину в годы Великой Отечественной войны. Коммунистическая партия под руководством Сталина создала великий и мощный ракетно-ядерный космический Советский Союз, возглавлявший движение человечества к коммунистическому обществу всеобщей справедливости.
Но затем к власти в партии и стране пришли не мыслители, а интриганы и карьеристы, что поставило крест на стремлении народов к «светлому коммунистическому будущему».
Хрущёвско-брежневская коммунистическая клика подменила мечту народов о социальной справедливости лозунгом «удовлетворения материальных потребностей». Она первая и показала пример удовлетворения потребностей, превратив народное хозяйство СССР в свою кормушку.  Коммунистическая партия «эпохи застоя» постепенно превратилась в кровососа, паразитирующего на представлениях советского народа о коммунизме, высасывая соки из Советского государства.
Коммунисты эпохи застоя становились простыми потребителями материальных благ, цинично прикрывающими свою измену делу коммунизма звонкими коммунистическими лозунгами. Партийным руководителям позднего СССР уже было плевать на справедливость и коммунизм, они ели досыта и хотели уже только одного – закрепить свои привилегии и богатства за собой и своими семьями навечно.
Сейчас я отлично понимаю, что мои предложения о реформе среднего образования никому в застойном СССР были не нужны. Никто из высшей партийной номенклатуры тогда, наверное, даже оценить не смог бы мои предложения, поскольку для этого надо было быть философом, а не подковёрным интриганом, надо было быть идеологом, а не землемером.
А вот Иосифу Виссарионовичу, мне кажется, мои предложения наверняка бы понравились. Совершенно ведь ясно, что школа нравственного воспитания – это школа, готовящая граждан справедливого общества, где наряду с широким образованием дети получают и нравственное воспитание. Жаль, что идея школы коммунистической нравственности никем не была предложена при жизни Сталина. Возможно, тогда история Советского Союза не оборвалась бы так трагически.
      

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ. «Этическая субкультура в школе и система её формирования».

Со смертью Брежнева, наступила пора перемен в Советском Союзе. История ускорила свой бег и закрутила советский народ в водовороте событий. Мы стали узнавать много нового себе и своей стране и уже не успевали осмысливать происходящее. И чем быстрее происходили перемены, тем яснее проявлялась полная неспособность коммунистических властей контролировать ход стремительно бегущих событий.
К началу 90-х годов Коммунистическая партия Советского Союза имела отношение к коммунизму только своим названием. И когда рухнуло в небытие государство рабочих и крестьян, когда Красный флаг великой страны спускали с купола кремлёвского дворца, никто из ДВАДЦАТИ МИЛЛИОНОВ коммунистов не только не взялся за оружие, но и просто не вышел с протестом на улицу, не говоря уже про рядовых граждан. Поистине «достойную смену» воспитала себе коммунистическая партия при посредстве системы среднего образования!

Разочаровавшись в дееспособности коммунистической партии и в адекватности педагогических академиков, докторов и кандидатов, я на какое-то время забросил идею реформы системы образования. А вскоре в Советском Союзе начались события, которые резко изменили жизнь людей и привели к распаду страны. Началась перестройка и гласность. Политическая жизнь забила ключом, втягивая людей дискуссии о путях развития страны. Аккуратно и постепенно советских людей подводили к мысли об ущербности и бесперспективности построенного ими «тоталитарного общества».
Мы были тогда не против социализма, но против «застоя». Мы наивно полагали, что «коммунизм с человеческим лицом», о котором нам постоянно твердили, превратит СССР в самую честную и счастливую страну на земле. Никто из нас даже не предполагал, насколько сгнила изнутри Коммунистическая партия Советского Союза, что высшие её руководители оказались подлыми изменниками дела коммунизма и лживыми предателями советского народа. Подлее не было, наверное, в истории России предателей, чем коммунистические руководители 80-х годов.
Постепенно наша родная страна, пропагандистскими усилиями прорабов перестройки, превращалась в чужую, непутёвую и бездарную. Захлестнувшая СМИ свобода слова оплёвывала всё то, чем принято было гордиться раньше, оскорбляла всё то, что было принято уважать, унижала всё то, чем принято было восхищаться. И патриотизм превратился вдруг в ругательное слово.
Нет, наши ребята не вдруг стали циниками, они не отказывались служить в советской армии, и многие честно выполнили свой долг в Афганистане, например. Но эти же ребята с наивной радостью восприняли перестройку и гласность, требуя перемен. Именно они отвергли путчистов ГКЧП и стали «героическими защитниками» Белого дома. Того самого, который президент Ельцин через пару лет расстрелял из танков. Так что, никто из ребят и не заметил, как под красивыми лозунгами в нашу повседневную жизнь проникли вражеские враждебные России идеи, развалившие государство, за которое парни проливали кровь.
Союз развалился, и начались «лихие девяностые». Страна погружалась в кризис экономический, в кризис политический, в кризис идеологический, в кризис ментальный. Народ нищал, проедая остатки социалистической экономики. Мы теряли друзей и близких в бандитских разборках. Но люди ещё какое то время по инерции продолжали верить, что страна идёт по пути прогресса, вместе с нашими новыми друзьями из числа развитых капиталистических государств. Мы ещё наивно верили, что вот-вот наступит долгожданный перелом, и мы все заживём красиво и счастливо, как обещали нам улыбчивые младореформаторы.
Исполняя давний совет партийной «комсомолки», я стал учителем истории в школе, проработав в ней всё десятилетие девяностых. И этот педагогический опыт утвердил меня в правильности моих предложений о реформе системы среднего образования. Я ещё более уверился в необходимости скорейших радикальных перемен в школе.
За несколько лет до окончания моей педагогической деятельности мне поручили быть классным руководителем в самом проблемном классе нашей школы. Мне даже доплачивали кое-какие деньги «за вредность». Все дети класса были проблемными, с различными степенями отклонения от нормы. И все годы совместной деятельности я старался быть для моих ребят учителем-универсалом, старался пробудить в них любовь к знаниям, помогая им по всем предметам, вникая во все их проблемы. И, к всеобщему удивлению, все ребята со временем стали нормальными успевающими учениками. И лучшей наградой для меня за всю мою жизнь стали именные наручные часы с благодарственной надписью, которые мои воспитанники подарили мне в день нашего расставания.
Обогатившись школьным опытом, и опытом жизни в свободной от нравственности новой России, я дополнил свои старые предложения двумя статьями, посвящёнными целиком воспитанию учащихся. В первой статье была предложена концепция урока нраволепия в школе нравственности.
Вот текст этой статьи 1999 года (с минимальными изменениями).

===========================================================
Этическая субкультура в школе и система её формирования.

Современное общество питает уверенность в том, что оно может и дальше существовать и успешно развиваться без института нравственности. То есть, без такого учреждения, функцией которого было бы нравственное развитие, нравственное воспитание подрастающих поколений.
Существует укоренившееся представление о том, что для воспитания хорошего человека никакой институт – учреждение нравственности – не нужен, что воспитание – это процесс, главную роль в котором играют либо родители, либо друзья, либо общество в целом. Подобные взгляды происходят из того, что российское общество никогда не находилось в условиях полной свободы информации при существовании чрезвычайно развитой системы тиражирования информации.
Если раньше нравственные примеры люди получали в основном либо из ближайшего окружения, либо с помощью печатной информации, то сейчас телеэкран предлагает гораздо более широкий спектр нравственных позиций. Люди поставлены в мощный информационный поток, и именно он сейчас во всё более возрастающей степени оказывает влияние на нравственные нормы поведения человека. Самостоятельно выбирая образцы для подражания, люди, особенно молодые, не всегда делают нравственно правильный выбор – им некому в этом помочь, так как, убрав все барьеры на пути информационных потоков, общество ещё не осознало, что нельзя бросать человека в море информации, не научив его делать нравственно правильный выбор. Таким образом, институт нравственности стал необходим только сейчас – это плата общества за технический прогресс, если общество не намерено разложиться до дикости.
Свобода информации, особенно современная свобода видеоинформации, чрезвычайно расширяет границы нравственного поведения. В обществе происходит процесс стихийного нравственного разложения и чем выше техническое развитие открытого общества, тем доступнее для его членов любая видеопродукция, очень популярная в силу лёгкости её усвоения. То есть, размывание нравственных норм идёт тем быстрее, чем больше развита видеотехника, поэтому современное открытое общество стало заложником развития средств массовой информации, когда каждому становится доступна практически любая культура, в том числе культура криминальная может быть легко растиражирована.
Если не предвзято посмотреть на существующий видеорынок, то мы увидим, что он переполнен видеопродукцией весьма далёкой от норм высокой морали. Напротив, очень популярны фильмы о преступлениях и преступниках, полные насилия и жестокости (не будем говорить сейчас о порнофильмах, чтобы не прослыть ханжами).
Неужели у здравомыслящего человека хватит смелости сказать, что это все не накладывает на души людей негативный отпечаток? Неужели вся эта чернота не влияет на духовный мир подрастающих поколений? Неужели поклонники «мыльных опер» – не показатель интеллектуального уровня общества? И не кажется ли здравомыслящим людям, что воспитанные на «высокоинтеллектуальных» боевиках дети, вырастая, становятся потребителями более эмоционально сильных, но менее нравственно приемлемых для общества фильмов? Идя на поводу за вкусом основной массы населения, масс-медиа обрекают свободное общество на постоянное снижение нравственности, так как человек, не привыкший думать, глядя на экран, ищет только острые ощущения, сначала в кино, а затем и в жизни.
Современная видеокультура настолько нравственно разнообразна, что молодому человеку слишком трудно случайно встретить действительно высоконравственное кинопроизведение. Но беда ещё и в том, что, встретив такой фильм, человек, не привыкший смотреть вдумчиво, а привыкший только бегло просматривать, потому что его никто не учил внимательному просмотру, просто не готов к восприятию высоконравственной информации,
поэтому подобные фильмы часто остаются невостребованными, несмотря на все их высокие культурные ценности. Так взрослое общество становится потребителем всё более примитивных лент. Головы людей забиты кинопродукцией, которую интеллектуалы иногда снобистски называют «жвачкой для мозгов», но никто не берёт на себя ответственность научить людей не просто смотреть, но и видеть!
Масс-медиа, улица дают сейчас молодому человеку очень сильные эмоциональные впечатления. Подростковая культура формируется во многом стихийно. И далеко не всегда принятые подростком нормы поведения нравственно положительны, что со временем может перерастать в общественные конфликты.
Школьная субкультура формируется в результате взаимодействия подростковой культуры с общественной культурой, представленной в школе учительским коллективом. И если эти культуры слишком разнятся друг от друга, тогда неизбежен конфликт между педагогом и учеником, выражающийся в нежелании ученика учиться, в нарушении дисциплины, в том, что порой у учителя остаётся лишь одно средство навести порядок в классе – его пронзительный голос. Проблема дисциплины при этом переходит в проблему качества образования. О каком качестве может идти речь, когда ребёнок не может заставить себя преодолеть трудности учёбы.
Ему действительно трудно заставить себя работать над поглощением и переработкой письменной информации, на чем основан процесс обучения, так как он привык усваивать видеоинформацию, что гораздо проще и эмоционально привлекательнее. И если отсутствуют ещё и нравственные стимулы к работе, то ничто не сможет заставить молодого человека упорно заниматься. Вот почему с дальнейшим развитием видеотехники будут расти и проблемы качества образования.
Подход, игнорирующий нравственное развитие людей с помощью видеокультуры, не соответствует современному уровню развития общества. Это уже не заблуждение, недооценивающее нравственную  проблему, это преступная халатность – не помогать людям, брошенным на произвол судьбы в океан безнравственной видеопродукции. Как человек, особенно юный, может самостоятельно разобраться в этой видеомассе без посторонней помощи? Кто объяснит ему, в чём суть того или иного фильма? Интеллектуалы посмеиваются над почитателями «мыльных опер», а что общество сделало, чтобы воспитать у своих членов высокий художественный вкус по отношению к видеопродукции? Ничего! Не пришла ли пора изменить
такое бедственное положение?
Если мы готовы изменить ситуацию, то, в принципе, существуют лишь два подхода. Первый: ввести жёсткий контроль за видеопродукцией. Но эти меры в век свободной информации и развитой информационной техники вряд ли что-нибудь дадут. Другой путь – это путь создания института общественной нравственности, который взял бы на себя ответственность за нравственное образование общества. Этот путь воздействия на общественную нравственность представляется более перспективным, ему просто нет альтернативы.
Таким общественным институтом, отвечающим за формирование нравственности в обществе, должна стать школа. Но чтобы современная школа справилась с подобной задачей, необходимо ввести в курс обучения новый учебный предмет – уроки нраволепия. По существу, введение нового предмета принципиально меняет роль школы – она становится институтом нравственного развития общества.
Цель курса нраволепия – получить в качестве выпускника средней школы хорошо образованную нравственную личность, разделяющую ценности гуманизма, демократии, открытого общества, которая не на словах, а на деле бережно бы относилась к человеку, обществу и природе.
Эта цель может быть достигнута через просмотр специально подобранных высоконравственных, высокохудожественных, с сильным эмоциональным воздействием фильмов – государственный видеостандарт нравственного образования – которые регулярно раз в неделю на протяжении всех лет обучения будут смотреть и обсуждать школьники, учась не просто смотреть, но и видеть то, что не лежит на поверхности, учась с помощью фильмов понимать проблемы жизни, эмоционально приобщаясь к судьбам человека, общества и природы. Если в предлагаемом нравственной школой видеостандарте будут действительно сильные, по степени воздействия на сознание ребёнка, фильмы, то ребята именно из этих фильмов будут брать нравственные нормы поведения. Эти нормы не только сделают их нравственными людьми, но и помогут стать высокообразованными людьми, так как высокая нравственность подразумевает и любовь к знаниям, и способность к упорному труду.
Почему же, создав такую мощную киноиндустрию, государству не попытаться использовать её для целенаправленного нравственного развития человека? Ведь это, пожалуй, единственный путь формирования нравственного общества.
Как же практически перейти к школе нравственности?
Представляется естественным, что курс нраволепия в школе нравственности должен состоять из двух частей: просмотровая часть и рабочая часть – урок нраволепия. В время просмотра ребята знакомятся с фильмом из видеостандарта – это лучше всего делать после уроков в какой-либо из дней недели. Посмотрев фильм, ребята дома с помощью учебного пособия готовятся к уроку нраволепия. На этом уроке ребята обсуждают фильм, нравственные проблемы, поднимаемые им. А затем в качестве домашнего задания они должны написать отзыв о фильме или ответить письменно на определённые вопросы, связанные с просмотренным и обсуждённым фильмом. Этот отзыв сдаётся учителю на очередном кинопросмотре для оценки. Этот отзыв полезен тем, что позволяет учителю прослеживать нравственное развитие детей. И на очередном уроке нраволепия учитель может подвести небольшой итог по обсу;дению предыдущего фильма.
Здесь возникает вопрос о роли педагога в курсе нраволепия: кто бы смог взять на себя тонкое дело нравственного воспитания личности? Оттого как учитель сможет объяснить те или иные вопросы, поднимаемые фильмом, будет во многом зависеть эффект воздействия фильма на ребят. Вероятнее всего, таким учителем смог бы стать специалист с гуманитарным образованием, знакомый с особенностями детской психологии. Именно учитель-психолог должен помочь детям освоить предмет, который в наибольшей степени отвечает на вопросы о смысле жизни. В самом деле, зачем еще нужны обществу гуманитарии, как не за тем, чтобы улучшать общественную нравственность, непосредственно работая с ребятами над формированием их морального облика.
Но начинать практический переход к школе нравственности следует, вероятнее всего, с работы по составлению государственного видеостандарта. Если каждую учебную неделю ребята будут знакомиться с одним фильмом, тогда за учебный год они смогут просмотреть и обсудить 34 фильма. При нынешнем десятилетнем образовании за всё время учёбы в школе ребята смогут познакомиться с более чем 300 фильмов. Если предполагается довести среднее образование до 12 лет, тогда ребята смогли бы увидеть около 400 картин. Составить такой видеостандарт под силу лишь очень компетентной комиссии, состоящей из специалистов киноведов, искусствоведов, психологов, философов, педагогов. Работа над видеостандартом вероятно не закончится с его утверждением, так как фильмы создаются каждый год, значит каждый год следует проверять и обновлять видеостандарт.
Другая очень важная часть работы по практическому переходу к школе нравственности – работа по составлению учебного пособия по нраволепию. В него должны входить справочные материалы по каждому фильму видеостандарта, краткое описание фильмов и нравственная проблематика, поднимаемая каждым из них.
Наконец, что касается материальных возможностей современной школы стать школой нравственного развития детей, то в качестве технических средств обучения в курсе нраволепия школе как минимум необходимы несколько телевизоров, несколько видеомагнитофонов и набор кассет государственного видеостандарта. Всё это современная школа может себе позволить, хотя в каждом конкретном случае могут быть существенные различия – всё будет зависеть от финансового обеспечения.

Итак, весь процесс перехода к школе нравственности упирается в отсутствие видеостандарта и в отсутствие учебного пособия по нраволепию. Решить эти проблемы может только государство. Поэтому чем скорее удастся убедить государственные структуры в необходимости школы нравственности, тем скорее государство сможет начать финансирование работы над видеостандартом и пособием.
===========================================================


ПИСЬМО ЧЕТВЁРТОЕ. «Предварительные замечания к постановке вопроса о школе нравственности». 
Пучина нравственного беспредела, в которую погружалась Россия в «лихие девяностые», заставила меня задуматься о значении нравственности в истории человечества. И постепенно в сознании утверждалась мысль, что существует некий закон, согласно которому нравственность, в конце концов, определяет условия выживания земной цивилизации.
Согласно этому закону, человечество либо убивает себя, не в силах договориться друг с другом по вопросам совместного проживания, либо приходит к общечеловеческой нравственности, по принципам и нормам которой продолжает своё благополучное существование.
Нравственность, как условие выживания человечества, начинает играть в судьбе человечества определяющую роль лишь при достижении им определённой ступени материально-технического развития. Чем большую мощь научно-технический прогресс даёт в руки человека, тем нравственнее он должен быть, поскольку возрастает цена его ошибки или неверного использования технической мощи, тем нравственнее должно быть всё население Земли, поскольку неизвестно, в руках какой личности окажется вся мощь, накопленная человечеством.
Выводом из этих рассуждений стала статья о необходимости создания школы нравственности, которая, наряду с образованием, давала бы всем без исключения детям высокое нравственное воспитание.
Вот эта статья 1999 года (с минимальными изменениями текста).

===========================================================
Предварительные замечания к постановке вопроса о школе нравственности. 

Предлагаемая Вашему вниманию работа посвящена вопросу создания школы нравственного развития личности. Необходимость такой школы возникает из убеждения в том, что дальнейшая история человечества, чем дальше, тем больше, будет зависеть от нравственного состояния человека.
Рассуждения опираются на тот факт, что современный уровень нравственности в обществе не даёт оснований предполагать его рост в будущем, более того, предполагается ухудшение нравственной ситуации. Всеобщее же падение нравственности ведет к всё большей криминализации общества, что в свою очередь сказывается на общественной безопасности, уровне производства и так далее.
Таким образом, грядущий век – это первое время на Земле, когда проблема выживания человечества, его благосостояния будет прямо зависеть от нравственного развития каждого человека, в силу огромнейших по мощности ресурсов, которые дала человеку наука, и которые могут быть сосредоточены в одних руках. Следовательно, сейчас главное внимание общество должно уделять воспитанию нравственного человека. Однако, в современном обществе нет такого социального института, главным объектом деятельности которого была бы общественная нравственность. Нравственное воспитание во все времена было на втором плане, по сравнению с образованием, например.
Нравственным воспитанием занимаются сейчас многие социальные институты, но в качестве «дополнительной нагрузки» к основной деятельности. Подобное положение приводит к тому, что общество, вне зависимости от своих желаний, постоянно и во всё более увеличивающихся размерах продуцирует асоциальное поведение. Предполагается, что существует лишь единственный способ переменить ситуацию: нужно поднять вопрос о создании системы нравственного воспитания личности, о создании социального института, который был бы ответственен за такое воспитание. Предлагаемая работа основана на глубоком убеждении в том, что без таких шагов у человечества нет шансов на благополучное будущее.

НЕИЗБЕЖНОСТЬ НРАВСТВЕННОГО КРИЗИСА.
Под нравственностью в данной работе, под нравственным поведением мы будем понимать гуманное отношение человеку, к обществу, к природе. Нравственность для нас – это, прежде всего, терпимость, сострадание, альтруизм, взаимопомощь… Нравственно развитая личность делает карьеру, добивается в жизни большего, для того, чтобы иметь больше возможностей быть полезным обществу, и делает это не за счет других людей, а развивая свои таланты и способности. Безнравственность же проявляется там и тогда, где и когда человек выступает для другого человека лишь средством достижения каких-либо целей, где и когда совершается насилие в той или иной форме над личностью человека. Безнравственность проявляется и в росте разного рода преступности, и в обострении экологических проблем, и в международном терроризме – то есть везде, где подавляются права и свободы человека.
Вопрос о нравственном воспитании никогда не стоял так остро, как в наши дни. Современное развитие науки и техники дало в руки человека грандиозные силы, и в зависимости от того, в чьих руках находятся рычаги управления, эти силы могут быть как силами созидания, так и силами разрушения. Если в прошлом общество мало заботил нравственный облик оператора маломощной машины, так как его асоциальное поведение не могло принести ощутимого для всего общества ущерба, и, в силу этого, сам оператор не был подвержен искушению вступать на путь безнравственного управления машиной. То сейчас в руках его сосредоточены циклопические силы, чья мощь возрастает с каждым годом. Если раньше, чтобы влиять на судьбы мира, следовало овладеть рычагами управления государством, то сейчас достаточно сесть за пульт управления атомной станцией, например, чтобы диктовать человечеству свои условия. И эта мощь превращает былого мелкого исполнителя в творца или разрушителя мира.
Это накладывает на человека огромную ответственность за судьбы других людей. И от того, сознаёт ли человек эту ответственность, зависит благополучие многих и многих. Появится ли искушение использовать оказавшуюся в руках мощь в личных целях, в ущерб другим людям – это прямо зависит от нравственной позиции человека. Можно ли ожидать спокойное будущее, если за пультом управления находится человек, чьи нравственные нормы допускают унижение, уничтожение другого человека ради каких-либо целей?
Итак, впервые в истории, благодаря грандиозным успехам науки и техники, благополучное развитие человечества ставится в прямую зависимость от нравственного развития каждого человека. Необходимость нравственного воспитания – это та плата, которую требует современный уровень развития орудий труда. Низкий уровень общественной нравственности вместе с высоким уровнем развития орудий труда – это гремучая смесь, способная взорвать мир.
Если в прошлом луддиты могли, самое большее, разрушать собственные машины, то современные последователи Лудда смогут с помощью машин разрушить общество. Человечество уже сейчас может несколько раз уничтожить само себя различными способами, что же будет в XXI веке? Либо человечество нравственно обуздает каждого человека, либо безнравственность убьёт цивилизацию – иного не дано.

В ОБЩЕСТВЕ НЕТ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА, ОТВЕЧАЮЩЕГО ЗА СОСТОЯНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ НРАВСТВЕННОСТИ.
Если мы сознаём всю остроту ситуации с современным уровнем нравственности, то перед нами неизбежно встаёт вопрос: а готово ли современное общество принять вызов времени? И если мы окинем взглядом всю систему существующих общественных институтов, то вынуждены будем признать: те проявления безнравственности, какие расцветают сейчас, основанные на пренебрежении к человеку, возрастут многократно в ближайшем будущем, потому что у человечества нет социального института, который отвечал бы за нравственное развитие человека.
До настоящего времени такой институт и не был нужен, так как во все времена отдельный человек, «простой человек», крайне редко мог влиять на судьбы человечества. История знает таких людей наперечёт, это исключения из правила. Об уровне нравственности отдельного человека можно было особо не заботиться, так как он вынужден был подчиняться общественным нормам, постоянно находясь под угрозой смерти от холода, голода, войн, болезней и так далее. Человек вынужден был поступать так, а не иначе в силу своей жёсткой зависимости от низкого уровня производительных сил. То есть, суровые условия существования воспитывали человека в духе взаимопомощи, взаимозависимости. A если сама жизнь является воспитателем, то и незачем было специально создавать институт воспитания.
Подчеркнём ещё раз: создание такого института не было необходимостью из-за низкого уровня жизни, суровых условий существования. Различные же социальные институты, решая свою конкретную задачу, имели «дополнительную нагрузку» – нравственное воспитание. Так, религия, отвечая за общение человека с Богом, указывала человеку нормы поведения, угодные Богу. Однако, бурное развитие атеизма последних веков привело к падению авторитета религии, в силу чего её возможности быть нравственным воспитателем сейчас резко ограничены. Полиция тоже была создана не как средство нравственного воспитания, а как средство борьбы с уже случившимися нарушениями общественных норм.
Наконец, школа. Школа – это своеобразный механизм передачи новому поколению того уровня понимания и освоения природы и общества, который достигнут на данный момент. Этот уровень понимания и освоения записан в различных знаковых системах. Следовательно, чтобы освоить данный уровень, нужно освоить лишь эти знаковые системы. Отсюда, испокон веков перед школой ставилась триединая задача: научить человека читать, считать и писать. Перед школой никогда не ставилась, в качестве главной, задача нравственного воспитания. Всегда это делалось «в нагрузку», так как всегда воспитывала жизнь.
Более того, современная школа никогда не справлялась и не справится никогда с проблемой воспитания, так как даже если все без исключения учителя будут высоконравственными людьми, это ещё не значит, что нравственными станут дети, потому что воспитывает не просто пример, а «чувственный» пример. И чем сильнее эмоциональное потрясение, тем сильнее воспитательный эффект. А наиболее сильные эмоции учащиеся получают не на уроке, а вне его. А так как прежние трудные жизненные условия, автоматически воспитывавшие человека в духе взаимотерпимости, подчинения общественным нормам, постепенно исчезают, вместе с ними исчезает и нравственность. Остаётся традиция подчинения нормам морали. Но и эта традиция тоже чрезвычайно быстро исчезает под напором осознания человеком своей свободы и мощи.
Таким образом, отсутствие системы нравственного воспитания приводит к тому, что человек не усваивает нормы нравственного общежития, что приводит к дезинтеграции общества, и делает его лёгкой добычей преступности всех сортов – вот причина её сохранения и процветания. Преступность – это плата общества за свою безнравственность. И наблюдаемый сейчас повсеместно рост преступности, особенно молодёжной, яркий сигнал того, что в обществе происходит дальнейшее падение нравственности. И если общество и дальше будет проявлять пассивность в вопросах нравственного воспитания, то чрезвычайно бурное будущее, полное различных катаклизмов, ему обеспечено.

НЕОБХОДИМОСТЬ НОВОЙ ШКОЛЫ – ШКОЛЫ НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ.
Но есть другой путь. Он связан с переоценкой некоторых веками устоявшихся ценностей: если современная школа, с её приоритетом образования, не в силах справиться с проблемой воспитания – значит, пришла пора смены приоритета.
Каким ожидает увидеть общество выпускника школы? Слабо развитую в нравственном отношении личность, обладающую в основном «средним» образованием, так как слабая нравственность предполагает и слабую тягу к знаниям; или же нравственно развитого человека, который не может не быть грамотным уже в силу того, что высокая нравственность включает в себя и любовь к знаниям, своим и чужим.
Падение нравственности, происходящее сейчас в обществе, приводит и к падению авторитета знаний. Если же главными в школе сделать уроки нравственности, то это и приведет к возрождению авторитета знаний, к возрождению желания учиться и трудом добывать знания. Итак, новая школа должна стать тем социальным институтом, который в первую очередь взял бы на себя проблему нравственного воспитания.
Понятно, что школа не может и никогда не сможет дать всем выпускникам знания одинакового количества и качества – дети все разные. Но в одном смысле новая школа должна дать обществу одинаковый «продукт» – нравственную личность. Все выпускники новой школы должны быть абсолютно равны в одном смысле – они не должны быть моральными уродами. Для всех них общим должна быть ценность человеческой жизни. Все выпускники школы, «отличники» и «троечники», должны одинаково бережно относиться к человеку, ко всему, что связано с его существованием. Школа общеобразовательная, таким образом, должна стать школой гуманизма, школой воспитания гуманного отношения человека к человеку, к обществу, к природе.
В чём же отличие новой школы от существующей? Конечно, новая школа сохранит в общих чертах тот круг учебных предметов, какие существуют сейчас: читать, считать и писать нужно учиться во все времена. Но главным учебным предметом в новой школе должен быть урок, где учащиеся действительно могли бы учиться нравственности. Это должен быть такой предмет, который, даже при слабой подготовке учителя, мог бы оказывать на ребёнка сильный воспитывающий эффект.
На таком уроке ребёнок должен обучаться нравственности не теоретически, а практически, действительно осваивая нормы нравственного поведения. Есть наука физика, например, и учитель физики должен помочь ребёнку освоить её. Физика, как наука, не изменяется от того, насколько учитель подготовлен как физик. Ребёнок, сильно увлечённый физикой, может освоить её даже без поддержки учителя. Также должно быть и в школе нравственности. Должен быть такой учебный предмет, который в принципе мог бы осваиваться ребёнком самостоятельно, и освоение которого автоматически приводило бы к нравственному развитию личности.
Какими же должны быть эти уроки нравственности? Давайте спросим себя: что оказывает на воспитание человека сильнейшее воздействие? Ответ – сильные чувства. Чем сильнее переживания, тем скорее человек извлечёт из них нравственный урок. Долгое время в истории человечества переживания от холода, голода, войн, болезней и так далее заставляли человека вести себя соответственно, подчиняясь принятым в обществе правилам. Сейчас, когда переживания от подобных неприятностей исчезают, а некоторым группам молодежи они неведомы вовсе, человек теряет нравственные ориентиры общения, сохранения общности. Значит, чтобы вернуть нравственность, надо найти способ вернуть человеку переживания, связанные с историей трудного пути человечества.
Конечно, это отнюдь не означает, что следует морить детей голодом, пугать огнем и тому подобное. Тогда каким же образом ввести сильные эмоциональные переживания в учебный процесс, каким образом дать ученику пережить те чувства, после которых человек становиться душевно чище, нравственнее? Ответ, конечно, уже давно известен – это можно сделать только с помощью искусства.
С глубокой древности искусство даёт нам яркие примеры чувственных переживаний. Живопись, литература, музыка и так далее – всё это живые уроки нравственности, и в современной школе представлены так или иначе все виды искусств. Однако, ни один из существующих сейчас учебных предметов не может быть выбран в качестве главного урока нравственности. Все учебные предметы в современной школе в той или иной степени являются уроками нравственности, но эффект нравственного воздействия на этих уроках слишком мал. Либо из-за большой опосредованности нравственных норм, как в рисовании, например. Либо из-за сложной и долгой, по нынешним временам, подготовительной работы по освоению информации, как в литературе, например. (Согласимся, что далеко не каждый «отличник» прочтёт в школе «Войну и мир» просто в силу нехватки времени, а с каждым годом свободного времени становится всё меньше.)
Итак, какой же вид искусства следует выбрать в качестве главного для уроков нравственного воспитания? Искусство, которое впитывало бы в себя все другие виды, и которое оказывало бы наиболее сильное воспитывающее эмоциональное воздействие на человека?

УРОКИ НРАВСТВЕННОСТИ.
Такое искусство есть. Оно существует уже более ста лет, и оно чрезвычайно популярно у всех без исключения людей, без него невозможно представить себе жизнь современного человека. Это киноискусство.
Кто из нас не увлекался когда-либо тем или иным фильмом? Кто из нас не испытывал чувств радости, страха, печали и так далее при просмотре фильмов? Кто из нас не смотрел полюбившийся фильм и дважды, и трижды, и более раз? Все эти факты говорят о том, что человечество обладает очень мощным нравственным оружием, способным оказывать воспитывающий эффект на всех людей, и особенно на подрастающие поколения.
Кинофильмы, как и любой другой вид искусства, могут воспитывать в человеке как нравственность, так и безнравственность, и молодой человек сейчас брошен на произвол судьбы в море фильмов, и его счастье, если, плывя по этому океану, ему встретятся высоконравственные, высокохудожественные фильмы, воспитывающие в нём человеколюбие. Но есть и множеств о других фильмов, которые внедряют в психику человека культ жестокости, насилия и тому подобное. Уже сейчас с определённой долей уверенности можно сказать: человек таков, какие фильмы он предпочитает смотреть.
Существующая ныне информационная свобода предполагает, что человек может смотреть какие угодно фильмы. Он и смотрит. По нескольку часов в день. Весь вопрос в том, какие фильмы он смотрит. Также как и с литературой, например. Каждый дома может читать что ему угодно. Однако, ученик с большим интересом читает сейчас «про хоббитов», чем «Записки охотника», например. Может случиться и так, что «Записки охотника» вовсе не будут прочитаны, между тем как ряды почитателей Толкиена заметно возрастут. Кинофильмы, как и книги, дают человеку примеры для подражания, и важно, чтобы эти примеры были общественно полезны.
Кто может нынче оспорить огромнейшую силу эмоционального воздействия фильмов? Почему же общество до сих пор не использует эту силу для воспитательных целей?
Итак, учебным предметом, на котором учащиеся овладевали бы, усваивали бы нравственные нормы поведения, должен быть предмет, использующий художественные, с высоким эмоциональным воздействием нравственные фильмы в качестве главного воспитывающего инструмента. Этот предмет должен включать в себя не только просмотр фильмов, но также и обсуждение на одном-двух уроках, устно и письменно, тех нравственных проблем, которые возникают при просмотре фильмов.
Задача нового учебного предмета – воспитать нравственную личность, познакомив ученика с теми фильмами, которые с наибольшим эффектом воспитывают высокую нравственность. Если рассчитывать на один фильм в неделю, то за учебный год каждый ученик мог бы увидеть и обсудить в школе 30 – 35 фильмов. И если практически невозможно каждому ученику прочитать, например, «Преступление и наказание», то увидеть фильм по этой книге смогут все ученики класса. И все смогут, таким образом, проникнуться нравственными вопросами этого великого произведения.
Активное формирование нравственности с помощью киноискусства – это и есть то главное, ради чего вводится новый учебный предмет. Подчеркнём особо, что это не уроки изучения киноискусства, не киноведение, не история кино, а история в кино. История становления человеческой нравственности, выраженная с помощью киноэкрана. На этих уроках будут формироваться нравственные устои, на этих уроках дети будут учиться не тому, как делать фильмы, а тому, как делать свою жизнь и жизнь других людей счастливее. На этих уроках ребята, от фильма к фильму, сопереживая увиденному, будут возделывать свой характер, лепить его из нравственных норм. Главное на этих уроках – нравственное возделывание души ребёнка, работа учителя и ученика над переживаниями по поводу увиденного. НРАВОЛЕПИЕ – вот что должно происходить на этих уроках. Тогда нравственность наших детей будет зависеть не от массы случайных факторов, в том числе и от фильмов сомнительного содержания. Она будет зависеть во многом от того, какие фильмы войдут в школьную программу.
Итак, повторим ещё раз: главная задача нового учебного предмета – воспитание нравственной личности через просмотр и обсуждение наиболее эмоциональных, несущих высокий нравственный заряд фильмов. Общество тогда вправе рассчитывать на то, что просмотр и обсуждение за 10 лет учёбы в школе более 300 фильмов, специально подобранных по силе эмоционального воздействия, оставит определяющий нравственный отпечаток в душе каждого ребёнка. И только тогда у нас появится шанс изменить к лучшему ту ситуацию, которая складывается сейчас с общественной нравственностью, появится шанс преодолеть те трудности, которые поджидают человечество на пороге XXI века.

Что же следует предпринять для перехода к новой, нравственной школе? Совсем не много, по нынешним меркам: несколько видеодвоек на школу, да 35 фильмов на каждую параллель. Это гораздо скромнее, чем оборудование кабинета информатики, а общественный эффект должен быть неизмеримо выше. Таким образом, уже сейчас ничто не мешает начать переустройство школы, выражающееся в небольшой перестройке учебных программ и в приобретении видеотехники для целей нравственного воспитания личности. Задержать это переустройство могут лишь либо незнание проблем, с какими сталкивается современное общество, либо непонимание ценности и необходимости для выживания человечества нравственного воспитания.
===========================================================


ПИСЬМО ПЯТОЕ. «Подготовительные материалы к вопросу о необходимости радикальной реформы системы среднего образования в России». 

Заканчивая в 2000 году свою деятельность в сфере образования по причине запредельно глупой регламентации учительского труда, я решил в последний раз обратиться к верховным властям страны со своими предложениями. С этой целью была написана большая работа, в которой я постарался суммировать всё, что имел сказать за много лет по поводу образования и воспитания подрастающих поколений. Уже наученный горьким опытом, я не рассчитывал, что моя последняя работа «пробьёт лёд недоверия». Было желание просто собрать в одной работе все предложения, чтобы иметь краткий конспект всего задуманного.
В результате получилась статья, которая и предлагается сейчас вашему вниманию (с некоторыми незначительными изменениями).

===========================================================
Подготовительные материалы к вопросу о необходимости радикальной реформы системы среднего образования в России. 
Екатеринбург 2000.

ОГЛАВЛЕНИЕ:
Краткое содержание глав.
1. Обоснование необходимости высоких темпов экономического развития России.
2. Связь высоких темпов экономического развития с наличием этики высокопроизводительного труда в общественном сознании.
3. Российский менталитет и перспективы его развития.
4. Проблема воспитания в современной школе.
5. Школа нравственного развития личности.
6. Новая система среднего образования.
Послесловие.


Краткое содержание глав.

1. Исходная посылка работы заключается в констатации необходимости для России в XXI веке высоких темпов экономического развития.
- Для того, чтобы сохранить статус великой державы, поднять уровень жизни российского населения до уровня экономически развитых стран мира и справиться с существующими и вновь возникающими проблемами в различных областях.

2. От каких факторов зависят высокие темпы экономического развития?
- При прочих равных технократических условиях, та страна имеет более высокие темпы экономического развития, в менталитете народа которой в наибольшей степени представлена этика производительного труда.

3. Насколько современный российский менталитет близок к идеалам этики производительного труда?
- Ничто в российском менталитете не указывает на то, что россияне будут больше «гореть» на работе, чем, к примеру, южные корейцы, японцы или немцы. То есть, наш менталитет не позволит нам иметь более высокие темпы экономического развития, чем средние в мире, а это грозит консервацией нашей экономической отсталости.

4. Каким образом формируется общественная нравственность и можно ли влиять на нравственное развитие народа?
- Вопросами нравственного воспитания в истории человечества в основном всегда занималась церковь, а в современном российском обществе нет общественного института, отвечающего за формирование нравственности. Таким институтом не может сейчас быть ни церковь, ни семья, ни средства массовой информации.

5. Возможно ли, чтобы таким институтом воспитания нравственной личности стала средняя школа?
- Конечно, только государственная общеобразовательная школа и может стать институтом нравственного воспитания личности. Но не современная школа, которая в принципе никогда не могла и никогда не сможет справиться с проблемами воспитания подрастающих поколений. Для того чтобы школа могла справиться с этими проблемами, необходима радикальная реформа системы среднего образования. Однако речь идёт не о нынешней «реформе» системы образования, чему посвящена сейчас бюрократическая возня, направленная на то, чтобы изменить, ничего не меняя. Необходима коренная перестройка всей системы образования, направленная на создание школы нравственного развития личности – реформация, или даже революция в области образования.
Цель создания такой школы в том, чтобы общество могло получить выпускника разносторонне образованного, здорового физически и нравственно, воспитанного в духе идеалов этики высокопроизводительного труда. Для того чтобы новая школа смогла справиться с этим социальным заказом, необходимо предпринять следующее:
- В новой школе должен быть осуществлён индивидуальный подход к каждому ученику – только так можно достичь целей нравственного воспитания и образования.
- Должно измениться содержание учебных программ всех предметов, изучаемых в школе, они должны соответствовать целям нравственного развития ученика.
- Новой школе нужен новый учитель – не педагог-предметник, как сейчас, а широко образованный учитель. Школа нравственности выполнит свою задачу благодаря новому учителю, опирающемуся в своей работе на
нравственно ориентированные программы, и применяющему к каждому
ученику индивидуальный подход.

6. Главным управляющим органом новой системы среднего образования станет Большой Учительский Совет – учительский ежегодный съезд, решающий все вопросы школьной жизни. В перерывах между съездами интересы учителей страны представляет Секретариат, избираемый на съезде. В школах на местах вся полнота управления принадлежит Учительскому Совету Школы. Учительство, получившее свободу управления, берёт на себя полную ответственность за нравственное воспитание и образование подрастающих поколений. 


1. Обоснование необходимости высоких темпов экономического развития России.

Не претендуя в предлагаемых Подготовительных материалах на исчерпывающий анализ причин необходимости высоких темпов экономического развития, отметим лишь некоторые экономические, социальные и политические аспекты этой проблемы.
За 70 лет существования в экономике Советского Союза возникли огромные перекосы, диспропорции, ликвидация которых потребует чрезвычайного напряжения всех сил российского общества.
При относительно развитом производстве товаров группы А, мы имели очень слабое производство товаров группы Б. С одной стороны, СССР удалось создать паритет с США в области ракетно-ядерных вооружений, шла успешная конкуренция в космосе, а по производству танков на душу населения наша страна была на первом месте в мире. С другой стороны, у России один из самых низких показателей в Европе по уровню жизни населения. Эти диспропорции невозможно было ликвидировать в рамках позднего советского общества, что и привело к его падению.
С распадом Советского Союза и началом демократических реформ в России проблемы развития экономики только обострились. Причина в том, что в демократической стране, при рыночной экономике, невозможно сохранить преимущество группы А (если только страна не находится в
состоянии войны на уничтожение). Политики, выполняя предвыборные обещания, должны больше внимания уделять развитию группы Б, чтобы удовлетворять запросы населения. Это значит, что для производства средств производства, для производства тяжелого оружия и участия в космической гонке денег уже не хватает.
России, чтобы сохранить статус великой державы, необходима и космическая промышленность, атомная промышленность, оборонная (ядерная) промышленность, и ещё многое, многое другое. К этому необходимо добавить ещё огромные траты на инфраструктуру топливно-энергетического и транспортного комплексов. Сложность текущего момента состоит в том, что все проблемы необходимо решать одновременно и безотлагательно. А так как возможности современной России ограничены низким внутренним валовым продуктом (ВВП), у государства остаётся мало средств для поддержания на высоком уровне производства товаров группы А. И если в ближайшие десятилетия темпы роста ВВП не станут рекордно высокими, Российскому государству неоткуда будет брать средства, чтобы справиться со всеми проблемами экономики и сохранить за собой статус великой военной и космической державы.
Высокие темпы экономического развития необходимы России и для того, чтобы справиться с растущими социальными проблемами. Опасность этих проблем в том, что они непосредственно влияют на жизнь людей, чрезвычайно нервируя общество.
Одной из первых в этом списке стоит проблема жилья. Не успев ещё покончить с ветхим жильём, с коммуналками и бараками, мы вынуждены будем вскоре заняться «хрущёвками», чей срок службы уже на
исходе, а это огромная часть жилого фонда. И если к этому добавить проблему ветхости городских инженерных сооружений, то в результате получится та бомба, которая может взорвать мир в наступающем веке.
Проблема городов – это и проблема роста преступности, проблема резкого роста потребления наркотиков (рост в 30 раз за 5 лет на Урале), проблема организованной преступности, для борьбы с которой нужен качественный рост сил правоохранительных органов с количественным обеспечением, не уступающим преступному обеспечению. Если на борьбу с преступностью не выделять достаточно средств, она, финансово окрепнув и войдя во власть, поставит под угрозу национальную безопасность России.
Ещё одна угроза национальной безопасности исходит из сферы медицинского обслуживания населения. Из всего вороха проблем выдели. лишь две, решение которых не терпит отлагательства – это проблема СПИДа и проблема туберкулёза. России ещё повезло в том, что она не была в числе первых стран-жертв СПИДа, однако и у нас эта болезнь распространяется чрезвычайно быстро. Что касается заболевания туберкулёзом, то решение этой проблемы прямо зависит от состояния экономики и нравственности в стране. Рост преступности, с одной стороны, и отсутствие достаточного количества тюрем, с другой, ведут к скученности заключённых, а значит и к росту заболеваемости туберкулёзом. А отсутствие полноценного питания, в свою очередь, усугубляет проблему. Лечение и туберкулёза и СПИДа требует огромных затрат, и эти затраты должны быстро возрастать. Только быстрое развитие экономики способно дать средства для борьбы с этими болезнями.
Если темпы экономического развития будут недостаточно высоки, к
существующим проблемам будут прибавляться всё новые и новые. И чем больше нерешённых вопросов будет оставаться в экономике и социальной сфере, тем больше это будет выражаться в росте политического экстремизма, правого и левого. Чем больше проблем, тем больше возможностей для политических спекуляций, чем не преминут воспользоваться различные демагоги. А такая политизация общества не способствует повышению производительности труда. Медленный рост экономики будет способствовать лишь сохранению и усилению настроений регионального сепаратизма, когда более благополучные районы страны со всё большим упорством будут отстаивать свои доходы. А умелая игра на чувствах людей в такой ситуации может привести к выборным должностям политиков, настроенных очень решительно, как когда-то демагогия и посулы привели к власти фашизм в Германии.
Очень сложные проблемы существуют у России и во взаимоотношениях с её соседями. Скажем, чтобы идея содружества независимых государств (CHГ) стала более привлекательна для народов, необходимо продемонстрировать действительное экономическое развитие с достаточно высокими темпами. Пока же мы в СHГ, как товарищи по несчастью, помогающие друг другу не утонуть, с надеждой смотрим на Запад. Все страны СHГ хотели бы больше взаимодействовать с развитыми государствами, да вот только отсталость не позволяет сотрудничать на равных. До тех пор, пока не заработает на полную мощность экономика России, страны Содружества с большим вниманием будут относиться к сотрудничеству с Западом, чем с Россией. Ясное дело, дружить хотят не с бедными и непредсказуемыми, а с богатыми и надёжными. Стоило только забрезжить интеграции в Европейское сообщество, как все наши «союзники» по Варшавскому договору тут же переориентировали свою экономику и политику в сторону Запада. И если Россия не сможет показать пример быстрого экономического развития, у наших друзей на востоке и на западе не будет стимула к тесному сотрудничеству с нами.
Что касается экономически развитых стран, то нынешние наши взаимоотношения – это скорее дань уважения не к экономическому состоянию России, а к её статусу ядерной державы, обретённому отечеством в годы холодной войны. С Россией вынуждены считаться – вторая ядерная мощь в мире, но сотрудничать с нашей страной полноценно, при слабости российской экономики, невозможно. Западные инвестиции в страны бывшего Восточного блока идут с большим предпочтением, чем в Российскую Федерацию, так как либо их экономики работают лучше, чем наша, либо для того, чтобы мизерными средствами держать эти страны в политической узде.
А чтобы инвестиции пошли, россияне должны продемонстрировать гораздо более высокие темпы экономического роста, чем у наших друзей, чтобы сделать наш рынок более привлекательным.
Очень непредсказуемым районом остаются страны третьего мира – соседи России. Кто знает, какие неожиданности могут произойти здесь. Поэтому, в целях нашей же безопасности, мы должны уделять много внимания этому району мира, а без крепкой экономики Россия может оказаться не способной к проведению активной политики на южном направлении. Угрозы России могут исходить и от режима в Афганистане, и от режима в Ираке. Большой проблемой для нас может обернуться открытый конфликт между Индией и Пакистаном, новые столкновения между Ираком и Ираном. И никто сейчас не сможет предсказать, что произойдёт в миллиардном Китае в XXI веке. Российская экономика просто обязана развиваться очень быстро – у нас, россиян, нет иного выхода, Иначе наша страна не сможет подготовиться к грядущим острым изменениям в политической ситуации в Азии.
В XXI веке Россия столкнётся с таким множеством проблем, что решить их можно будет только одним способом – быстрыми темпами экономического развития. У России только одна главная проблема: как обеспечить быстрый рост экономики – всё должно быть подчинено достижению этой цели.  Будет она достигнута – всё остальное решиться автоматически, не будет – вопрос может встать о существовании самой России, как целостного, централизованного и независимого государства.
Если средняя европейская страна, Чехия или Венгрия, например, может позволить себе средние темпы развития, находясь под прикрытием  ЕЭС и НАТО, то России, с её проблемами, придётся добиваться только высоких темпов экономического развития, чтобы сохранить статус великой державы.
Путь, по которому идут страны рыночной экономики, везде примерно одинаков, и рыночные механизмы в мире действуют примерно одинаково. И Россия, присоединившись к рыночной цивилизации, рано или поздно  преодолеет современный кризис. Рыночные реформы, приведут к экономическому росту в России – раз наша страна твёрдо встала на эту дорогу, отечество ждут те же успехи, что были и у других рыночных стран.
Рыночные реформы, проходящие сейчас в России, не есть нечто уникальное, отличающее нас от мира, а то, что давно уже опробовано на практике, давно используется во всех странах рыночной цивилизации. И, присоединяясь к ней, мы, берём на вооружение те принципы построения экономики, по которым рыночный мир жил без нас 70 лет коммунистического правления в СССР.
Россия сейчас будет лишь только повторять уже давно пройденные пути развития. И если мы, идя той же дорогой, будем двигаться со средними темпами развития, то, Россия выйдет к середине XXI века на нынешний уровень душевого производства развитых стран, в то время как они, с теми же темпами среднего развития, уйдут от нас лет на 50 вперёд.
Надо твердо уяснить, что без высоких темпов экономического развития наша страна обречена навсегда остаться среди экономических и политических аутсайдеров мира. Что со средними темпами развития Россия сможет лишь «перестать отставать» от лидеров, а о том, чтобы «догнать» их, тогда речи быть не может. Каждый российский политик должен главное внимание уделять тем методам, с помощью которых он попытается организовать быстрый рост экономики России – это самая патриотическая позиция. Без решения этого вопроса, все остальное – это пустая болтовня. Ибо «всё остальное» просто неосуществимо.


2. Связь высоких темпов экономического развития с наличием этики высокопроизводительного труда в общественном сознании.

Все методы воздействия на экономическое развитие можно разделить на два подхода: технократический и гуманитарный.
Всё, что влияет на развитие желания человека трудиться, мы условно назовем гуманитарными методами воздействия на экономику. Это методы, определяющие нравственное развитие личности, методы, связанные с воспитанием человека. Желание человека трудиться – есть результат нравственного воздействия на личность всего окружающего мира.
Технократические методы – это все остальные способы воздействия на экономику, они обеспечивают условия производства. Это и создание соответствующей законодатльной базы, и наличие материальных и финансовых ресурсов, и научные разработки, и забота о здоровье и образовании рабочих кадров, и так далее.
Профессиональная подготовка, образование, интеллектуальное развитие личности осуществляются в рамках технократического подхода, а нравственное развитие личности в рамках гуманитарного.
Жизненный опыт даёт нам множество примеров того, когда высокий интеллект соседствует с низкой нравственностью в одном и том же человеке. И тогда чем выше пост удаётся получить безнравственному интеллектуалу, тем больше вреда он может принести обществу. Что может быть более опасным, чем безнравственность, стоящая во главе государства? А сколько примеров того, как отсутствие трудолюбия губит здравый ум – человек образованный, но без сформированного желания трудиться ради нравственной цели бесполезен для общества. Нравственность появляется только в процессе соответствующего воспитания, и если она отсутствует, то высокий интеллект её никогда не заменит.
Итак, гуманитарные методы развития экономики формируют трудовую нравственность человека, прививают ему любовь к труду, развивают волевые и духовные качества, необходимые для систематического, упорного, долгого труда. Осуществляют эти методы средства массовой информации, Церковь, школа, общество в целом, семья, ближайшее окружение, то есть все те, кто так или иначе участвует в процессе воспитания человека.
Какое место занимают гуманитарные методы развития экономики в истории? Весьма незначительное, так как эффект от применения этих методов сказывается на протяжении длительного времени и вначале почти не заметен. Кроме того, гуманитарные подходы требуют более ответственной и
компетентной политики, на что власть не всегда бывает способна. Всегда казалось проще использовать привычный ряд технократических методов, где всё очень просто и понятно: законы, инвестиции, ресурсы, станки, технологии, рабочая сила и так далее. Причём здесь нравственность?
В качестве примера отсутствия гуманитарного подхода в управлении экономикой можно вспомнить историю реформ Петра Великого. Осознав нашу отсталость от Европы, царь принялся резко менять жизнь общества, надеясь с помощью реформ сделать страну европейским государством. В то время, в силу нашей общественно-политической отсталости, реформы не могли не иметь чисто технократический характер. Часто это были механические заимствования из опыта передовых стран.
Пётр полагал, что можно европеизировать Россию просто перенимая технические достижения и внешнюю культуру Европы. Пусть иностранцы научат нас технологическим премудростям, а производство мы и сами наладим. Нравственный опыт, общественно-политический опыт Европы при этом в расчёт почти не принимался.
Именно этим объясняется усиление крепостного гнёта в период проведения реформ. Вот почему, несмотря на то, что Россия действительно добилась существенного развития экономики, реформы Петра I, в конечном счёте, не привели к процветанию России. Причины этого в том, что в нравственном отношении положение российского народа в XVIII веке ухудшилось, а духовный разрыв между европеизированными верхами общества и его низами увеличился, о чём писал тогда князь Щербатов, говоря о повреждении нравов в России.
То есть, народ российский рассматривался как некий инструмент в экономической политике, и его нравственное состояние в расчёт просто не принималось. А производство, основанное на крепостном труде, после небольшого подъёма, вызванного применением новых технологий, перешло к застою и упадку в XIX веке. Если бы крепостное право в России было отменено по нравственным соображениям, как к этому призывал Радищев, стране не пришлось бы полстолетия спустя испытать горечь поражения в Крымской войне из-за нашей технической отсталости, и отменять крепостное право по соображениям уже экономическим. Таким образом, пренебрежение к вопросам нравственного развития общества стало причиной экономической отсталости России в XIX веке.
Однако в истории России есть и примеры иного рода, показывающие, как нравственные представления положительно влияли на развитие хозяйства. Например, история старообрядцев. Хорошо известны их нравственные взгляды, трудовая этика. Старообрядцы, как правило, более сдержаны в проявлении эмоций, дисциплинированны, серьёзны и работоспособны. Старообрядческие деревни узнавались по добротным домам, ухоженным полям и огородам. И не случайно именно из среды старообрядцев вышло немало российских предпринимателей. Твёрдые нравственные нормы были основой их благосостояния.
Но самый впечатляющий пример положительного воздействия нравственности на развитие экономики даёт история протестантизма. Об этом очень хорошо ещё в начале XX века рассказал Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма». Главный вывод, сделанный Вебером, состоит в том, что относительно быстрое развитие капиталистических и особенно протестантских стран основано на трудовой этике протестантизма.
Это произошло потому, что этика протестантизма воспитывает человека-работника, человека труда. Труд угоден Богу – вот главный тезис этики протестантизма. Чем больше человек работает, чем больше он преуспевает, тем больше благодать Божья распространяется на него. Приобретённое в труде богатство – это свидетельство о Божьей благосклонности. Богатство следует преумножать как можно больше упорным трудом, ограничивая при этом потребление, которое может уменьшить количество богатства.
Сам образ жизни протестантов был направлен на систематический упорный труд: отказ от праздников и увеселений, жизнь для труда, а не для удовольствий, «время – деньги», «лучше заснуть голодным и встать богатым» и так далее. Вот это отношение труду и богатству и способствовало становлению капитализма, более быстрому экономическому развитию тех обществ, где к протестантизму относились терпимее.
И действительно, мы видим, что «протестантские страны», как правило, более экономически развиты, чем иные. Это страны Скандинавии, США, Канада, ФРГ. Это и Япония, где хотя и не было европейского протестантизма, но где трудовая этика общества очень близка к трудовой этике протестантизма, недаром именно японцы заслужили прозвище «трудоголиков». Это и некоторые другие страны, именно те, где трудовая этика, подобная трудовой этике протестантизма, стоит на первом месте в менталитете народа.
Примеры другого рода дают те страны, где в менталитете народа слабо представлена этика производительного труда. Их экономики развиваются очень низкими темпами, не помогают ни инвестиции, ни угрозы. Да и как может успешно развиваться экономика в обществе, где нет привычки к упорному систематическому труду, где люди больше думают об отдыхе, чем о труде, где отсутствует желание работать.
Из всего вышеизложенного можно сделать следующий вывод: темпы развития каждой страны на длительном отрезке времени зависят в основном от того, насколько полно представлена в менталитете народа этика производительного труда.
Если мы построим в двух государствах два одинаковых завода, снабдим их всем необходимым для работы, включая заранее подготовленные рабочие кадры, то с точки зрения технократа, они должны производить продукцию одинакового качества и количества. Фактически же, равенства никогда не бывает. Тот завод будет выдавать больше продукции и лучшего качества, где трудовая этика коллектива больше совпадает с трудовой этикой протестантизма, то есть там, где на первом месте в сознании рабочих стоит уважительное отношение к труду, желание много работать. И здесь не столько играет роль уровень образования населения, сколько моральные качества, нравственные ценности, принятые в данном обществе. Решающую роль играет не просто образование, а образование нравственное.
Воспитанного в духе этики производительного труда человека всегда можно научить (вспомним, с каким упорством учились обыкновенно в СССР китайцы, корейцы и вьетнамцы). А вот из образованного мошенника или лодыря сделать честного или работящего человека почти невозможно.
Значит, чтобы повысить темпы экономического развития, одни технократические меры недостаточны, особенно на протяжении длительного периода. В современном производстве, где качество труда играет главную роль, необходимо обязательно использовать гуманитарные методы, попытаться с помощью воспитания внести ценности этики производительного труда в менталитет народа. Сочетая технократический подход с гуманитарным можно рассчитывать на высокие темпы экономического развития втечение длительного времени.
Чтобы догнать развитые страны по уровню производства на душу населения, России предстоит не короткий рывок в несколько лет, а упорный труд в течение десятилетий. Если бы речь шла о кратковременном усилии, тогда можно было бы ограничиться обычными технократическими мерами. Тем более, что после периода застоя, после кризиса обычно следует период бурного роста экономики. России же, чтобы хотя бы приблизиться к душевому производству развитых стран, нужно работать десятилетия в самом высоком темпе, и здесь технократических методов уже не хватает.
Одно дело, подготовить материальные и финансовые ресурсы для короткого рывка, и другое – поднять общество на упорный, длительный, тяжёлый труд ради своей страны. Эта работа – не для технократов, и она обеспечит успех или неудачу: сможем сформировать менталитет, основанный на этике производительного труда – получим высокопроизводительное общественное производство, не сможем – наше  будущее непредсказуемо.

Подведём итог. При равных технократических условиях, та страна будет развиваться быстрее, менталитет народа которой больше согласуется с этикой высокопроизводительного труда. Где больше ценят труд, чем удовольствия и развлечения, где больше работают, чем отдыхают, где меньше воруют и больше уважают права человека и его достоинство, там выше темпы экономического развития.


3. Российский менталитет и перспективы его развития.
Российский менталитет будет интересовать нас с точки зрения наличия в нем этики производительного труда. Цель нашего исследования заключается в том, чтобы определить степень нравственной готовности российского общества к производительному труду с высокими темпами развития. От ответа на этот вопрос зависит наше отношение к общественным институтам, способным оказывать влияние на развитие нравственности.
Современный российский менталитет – это результат многовекового развития общественного сознания. Чтобы понять его следует обратить внимание на природные и исторические условия его формирования. Проанализировав эти условия, мы придем к выводу, что российский менталитет представляет собой очень сложное явление, сотканное из множества противоречий. Здесь и общинное сознание, дух коллективизма, взаимопомощи, взаимовыручки, и неприятие индивидуализма.
Чрезвычайная работоспособность, проявляющаяся в ратном деле и труде, и длительная раскачка на дело. Готовность к подвигу и самопожертвованию, и покорное смирение. Удивительное терпение и яростный, всё разрушающий порыв. Любовь к разгульной «красивой» жизни и неуважение к частной собственности. Можно долго перечислять особенности российского общественного сознания, но интереснее проследить, как оно менялось на протяжении последних веков.
Мы уже говорили о том расколе, который произошёл в обществе во времена петровских реформ. С тех пор определяющим явлением в формировании народного менталитета стала растущая крепостная зависимость. Крепостное право – это подобие рабства – стало причиной того, что народная нравственность стала меняться не в лучшую сторону. Изменения, происходившие в российском менталитете в XVIII - XIX веках, поразительно напоминали те, которые отмечали римские рабовладельцы ещё в начале нашей эры в поведении своих рабов.
Крепостное право формировало у человека такие отрицательные моральные качества, как лживость, двуличие, лень, безответственность. Людям прививалось пренебрежение ко всему новому, технически лучшему, бездеятельность, неуважение к частной собственности, ненависть к своим более удачливым собратьям, «чёрная» зависть к чужому богатству. Отсюда следует и соответствующая модель поведения, вошедшая в народную психологию: сорвал куш и быстро прокутил, пока не отобрали – ни  о каком «накоплении капитала» говорить не приходится.
Крепостное право уродовало не только простой народ, но и все слои российского общества. Недаром на вопрос о положении дел в России, Карамзин ответил просто и ёмко: «Воруют!» В государстве, где отсутствует уважение к закону, где правит традиция вместо твёрдого законодательства, воровство и мздоимство – это образ жизни, а не исключение из правила.
Нельзя не сказать, что государство российское пыталось вести борьбу с ворами. Однако одними законодательными мерами с этим злом покончить нельзя. Тем более, что и уважения к законам в России почти не было – «закон, что дышло». Воровство возникает из неуважения к частной собственности, из неуважения к человеку вообще. Корни преступности лежат, скорее всего, в области морали и нравственности, а не в экономике, как думают все технократы, начиная с Карла Маркса.
Изменить положение можно было только с отменой крепостного права, что и было предпринято Александром II. Его реформы могли привести к действительному возрождению России, путём создания условий для деятельности свободного и честного труда. Но рабская психология революционеров-террористов, стремящихся получить все сразу, без труда, стала причиной того, что реформы так и не были доведены до конца. И вплоть до революций XX века российский народ в массе своей так и не избавился от психологии рабства, на чём так успешно и сыграли большевики.
Сказалась привычка к «барской руке», преклонение перед грубой силой и жестокостью, забитость и наивная вера в быстрые пути обогащения. На руку большевикам было и представление народа о том, что его бедность есть результат чьей-то злой воли, а не собственная бездеятельность и собственная политическая незрелость. Поманили коммунисты-большевики «бесплатным сыром», надавали красивых обещаний и пошла крестьянская Россия за ними. И надо с сожалением признать, что за десятилетия коммунистической диктатуры, нравы российского народа улучшились не на много.
Они и стали, в конечном счёте, причиной падения коммунизма в Советском Союзе. Правы оказались те мыслители, кто полагал, что можно долго обманывать одного человека, но невозможно долго дурачить всех людей. В конце концов, каждая ложь становится явной, и во второй половине XX века советский народ стал, наконец, понимать, что его сильно обманули, посулив ему красивую жизнь не за счёт его собственных усилий, а за счёт мировой буржуазии. Поняв, что всё это время он работал не на себя, а на «мировую революцию», советский народ работать перестал.
И уже никакие «усиления идеологической работы партии» не помогали – темпы общественного производства стали снижаться с удивительным постоянством. Никакие денежные вливания в разваливающуюся экономику (в сельское хозяйство, например) не приводили к качественному и количественному росту производства. И даже заводы, купленные за границей, работали в СССР не так эффективно, как на своей буржуазной родине. Вывод из этого факта следовал очень неутешительный: российская трудовая этика не вполне соответствует современному мировому уровню развития производства.
С какими же нравственными нормами войдёт россиянин в XXI век? Для большего понимания проблемы следует более подробно остановиться на текущем моменте.
Известно, как в России относились к собственности, к богатству. Крестьяне времён столыпинских реформ поджигали хуторские хозяйства своих удачливых соседей, пытавшихся начать жить по-новому. То же самое происходит иногда и теперь. Богатство уважали, но богатых не любили. Собственность всегда понималась в России как нечто уворованное, приобретённое не трудом, а «удачей», тем более что сама российская действительность подтверждала и подтверждает это на каждом шагу. И сами богачи, предприниматели и купцы, чувствуя за собой некий «грех», пытаются замолить его благотворительностью, щедрой раздачей милостыни.
Советская власть стремилась физически истребить уважение к собственности и много в этом преуспела, так что со времён Карамзина воровать в России меньше не стали. Наоборот, воруют много и везде, начиная с привычного «несуна» и кончая мощными воровскими организациями, типа МММ, АВВА и прочими ОЛБИ. И уважения к закону советская власть не прибавила – именно с помощью закона невиновного человека до самого последнего момента можно было втоптать в грязь. А откуда возьмется уважение к правам человека, если давно известно, что в России «прав тот, у кого больше прав»?
Советская власть развратила народ российский ложью и тупым бездумным трудом «на дядю», когда «любая инициатива наказуема». Чего стоит выражение «я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак». Оно прямо говорит о безынициативности, забитости народа. Какое уж тут положительное отношение к труду, когда он воспринимается как самодурная прихоть начальства. Поэтому «мы делаем вид, что трудимся, а они делают вид, что платят нам». Лишая человека инициативы, советская власть тем самым обрекала себя на гибель, ибо производительным бывает только свободный труд.
Суммируя всё вышесказанное, можно придти к весьма неутешительному выводу: современный российский менталитет, окончательно сформированный годами советской власти, не позволяет надеяться на высокие темпы экономического развития России. И опыт последних лет это подтверждает, когда работу ждут, а не ищут, когда надеются на инвестиции, а не на собственную предпринимательскую деятельность, когда придумывают оправдания, а не выясняют причины. Экономический подъём в России неизбежен – вопрос не в этом, а в том будет ли он достаточно высоким и продолжительным. Ведь России, в силу её экономической отсталости, нужен не короткий и мощный рывок, а длительный упорный подъём с высокими темпами развития – только при этом условии появляется возможность справиться с текущими трудностями, и «догнать» Запад.
Если трудовая этика российского народа далека от этики производительного труда, то это ещё не означает краха надежд на возрождение страны. Ведь всё меняется в этом мире, будет меняться и трудовая этика, по мере взросления новых поколений. А вот в какую сторону она будет меняться – ответ на этот вопрос может дать анализ современной молодёжной культуры. К нему и приступим.

Молодёжная культура – явление очень сложное, и в данной работе мы не ставим своей целью дать ей исчерпывающую характеристику. Наша задача сейчас в том, чтобы определить главные тенденции в её развитии.
И первое, что бросается в глаза – это ускоренное усвоение российской молодёжью западного образа жизни. Казалось бы, в этом нет ничего плохого. Более того, возможно с западным образом жизни российская молодёжь воспримет и западную деловитость, западное предпринимательство? Не всё так просто, однако. Дело в том, что современное западное общество уже не исповедует трудовую этику протестантизма в той мере, в какой это было 100 лет назад, когда главной проблемой общества была проблема производства.
С тех пор производство в развитых странах выросло настолько, что стал возможен переход к обществу массового потребления, где на первом плане уже не проблема роста производства, а проблема потребления всего того, что произведено. В экономически развитом обществе у человека появилось много свободного от производства времени, и перед обществом возникла задача заполнить образовавшийся досуг такими интересными вещами, чтобы можно было развлечь, увлечь и отвлечь человека от любых проблем. Чтобы человек, особенно молодой, не занялся от безделья чем-то асоциальным, он должен всё время развлекаться, получать удовольствия, он должен быть занят каким-то делом, увлечением, интересным для него. Отработав положенное время, человек в развитом экономически обществе окунается в водоворот развлечений и удовольствий – и так день за днём. А чтобы такой образ жизни не надоел, создана мощная индустрия развлечений, готовая всегда предложить человеку нечто новое.
Индустрия развлечений стала одним из выгоднейших мест размещения капитала – сюда вкладываются гигантские суммы, и она приносит огромные доходы. Создаётся вечно праздничный привлекательный мир, где никто не работает, а только развлекаются, где всё легко и просто и «не берут в голову», где нет проблем, и где живут полубоги общества потребления: артисты и спортсмены, модельеры и их модели, певцы и музыканты, удачливые бизнесмены и вечные аристократы. Жизнь в этом блестящем мире состоит из матчей и презентаций, из спектаклей и концертов, из премьер и показов. В индустрию развлечений привлекаются высокими доходами талантливейшие люди и здесь создаются духовные ценности XXI века.
Итак, в истории развитых государств этика производства уступает место этике потребления только на определённой ступени развития, когда уже построено общество массового потребления. На этой ступени мощное производство разумно дополняется массовым потреблением. Это изменение и есть основное условие дальнейшего поступательного развития постиндустриального общества.
Иное дело те общества, где ещё нет массового производства. Чем ниже такое общество стоит на лестнице экономического развития, тем больше должна быть его потребность в том, чтобы трудовая этика народа совпадала с трудовой этикой протестантизма, иначе ему никогда не выбраться из тисков экономической отсталости. И самая большая опасность такому обществу грозит от культурного столкновения с обществом всеобщего потребления. Если, опираясь на свою экономическую мощь, общество потребления сумеет навязать развивающемуся обществу свои духовные ценности, и в нём этика производства сменится этикой потребления, то развивающаяся страна обречена на вечное отставание.
Слабой в экономическом отношении стране нужны идеалы протестантского этапа в развитии капитализма, а не идеалы общества массового потребления, направленные на весёлое времяпрепровождение. Сначала надо производить, а потом развлекаться. Столкновение же с этикой досуга может привести к тому, что именно молодёжь развивающейся страны увлечётся идеалами общества потребления, и тогда уже ни о каком успешном быстром развитии производства говорить не приходится.
Российская молодёжь сейчас успешно осваивает именно этику потребления, с её вечными поисками развлечений, а не этику производительного труда, с её ограничениями и идеалами упорной работы. Россияне осваивают этику потребления без соответствующего ей массового производства, а это значит, что возникает острая проблема нехватки средств, для удовлетворения растущих потребностей. Общество массового потребления, где нет дефицита ни товаров, ни денег, постоянно навязывает с помощью рекламы потребительские ценности. И если молодёжь развивающейся страны усваивает эти ценности, то проблема отсутствия денег для неё становится главной.
Где взять деньги? В развивающемся обществе легальным путём добыть деньги можно только с помощью тяжёлого длительного труда. Но этому противоречит уже усвоенная этика общества потребления, где нет проблемы наличия денег, а есть проблема как их потратить, и идеалом молодёжи является «прикольный парень», весёлый плейбой, а не дисциплинированный работник. И это противоречие в развивающемся обществе часто приводит молодёжь к разочарованию и к поискам «лёгких» денег, что ведёт к быстрому росту преступности. Отсутствие у молодёжи нравственности, направленной на производственную деятельность – это беда страны, грозящая консервацией её отсталости.
Потребительская этика, культивируемая индустрией развлечений, выгодна лишь экономически развитым странам. Интересное наблюдение в этой связи описал в своей книге Дж. Маэл «Интервью с Индией», изданной ещё в 1950 году. Секта джайнов, этику которых ещё Макс Вебер сравнивал с этикой протестантизма и находил в них много общего, благодаря трудовой деятельности своих членов, сумела стать одной из богатейших частей индийского общества. Нещадно эксплуатируя крестьян, члены секты, банья – купцы, также соблазняют крестьян, открывая лавочки с украшениями,  побуждают их жить не по средствам, поощряют бессмысленное соревнование в том, кто больше истратит денег на свадьбу. Сами же банья ведут очень скромный образ жизни, не тратя деньги на развлечения, а увеличивая капитал.
Как это напоминает сегодняшний мир! Этика развлечений, этика свободного времени, культивируемая средствами массовой информации развитых стран, как раз и направлена на то, чтобы сохранить их лидерство в экономическом развитии. В отношении экономически слабых стран, этика потребления действует разлагающе, так как отвлекает население от необходимости упорного труда и в конце концов приводит к консервации их экономической отсталости.
Если молодёжь привыкнет только развлекаться, кто же будет работать в XXI веке? Если молодёжь слаборазвитых стран воспримет этику свободного времени, этику веселого времяпрепровождения, ни о какой ликвидации экономического отставания не может быть и речи. Если экономически отсталое общество хочет догнать экономически развитое, оно должно иметь соответствующий менталитет, главной ценностью которого является этика производительного труда.
Вот один анекдот, показывающий, как этика потребления изменяет нравственные ценности развивающегося общества. Папа-инженер читает газету, сын-отличник делает уроки. Папа, прочитав о том, что молодой футболист заключил миллионный контракт с иностранным клубом, в сердцах бросил газету и дал сыну подзатыльник: «Сидишь тут со своими уроками, лучше бы пошёл мяч погонял!»
Этика потребления сдвигает общественные ориентиры в сторону, далёкую от интересов производства: больше начинает цениться труд развлекающий, а не труд производящий. Если для россиян главными ценностями станут ценности общества массового потребления, кто же будет «пахать» на производстве, и какое тогда возможно производство?
Подводя итог нашему короткому исследованию, следует сказать, что у России в XXI веке будет много проблем с темпами роста экономики. Нравственное состояние общества – это решающий фактор на пути возрождения России. Даже если удастся решить все вопросы технократического характера, экономическое возрождение может не состояться из-за отсутствия в обществе желания к упорному, длительному, тяжелому труду.
Зададимся теперь вопросом о том, возможно ли с помощью существующих социальных институтов положительным образом повлиять на становление этики производительного труда в России?


4. Проблема воспитания в современной школе.

Если мы понимаем необходимость для России иметь в XXI веке высокие темпы экономического развития. Если мы признаём, что без мер гуманитарного характера высокие темпы экономического развития недостижимы. Если мы до конца осознали тот факт, что менталитет российского народа сейчас далек от этики производительного труда, а нравственные идеалы молодёжи лежат скорее не в области производства, а в области потребления. Тогда нам следует заняться поисками социальных институтов, с помощью которых можно было бы рассчитывать на внедрение норм этики производительного труда в общественное сознание.

Традиционно, вопросами нравственного воспитания всегда занималась Церковь. Именно протестантская церковь внесла когда-то в народный менталитет этику производительного труда. Но способна ли православная Церковь, как основная конфессия в России, сыграть такую же роль в развитии общественной нравственности, какую сыграл протестантизм? Ответ на этот вопрос следует дать отрицательный.
Протестантизм родился из критики лжи, в которой когда-то погряз католицизм. Протестантизм был «светом новой правды», которой жаждало общество, поэтому он и пользовался исключительным авторитетом. Протестантские церкви были достаточно самостоятельны, и не нуждались в поддержке государства для отстаивания своих идеалов. Православная же церковь всегда зависела от государства, и критической позиции предпочитала позицию примиренческую.
Протестантизм – это непримиримая проповедь «истинной правды». А православие – это проповедь смирения и всепрощения. Поэтому православие способно ужиться и примириться с любым правлением, оправдать любой режим, и не способно вдохновить общество на какое-либо действие. Об этом с горечью писал в XIX веке Чаадаев, считая, что корни российской отсталости лежат в православной вере.
И если до революций XX века можно было говорить хотя бы о какой-то религиозности российского народа, то за годы большевистского правления исчезло и это. Поэтому православная церковь, не обладающая моральным авторитетом в обществе, не в силах взять на себя ответственность за его нравственное обновление (как и любая другая церковь в России).

Другим важнейшим инструментом воспитания человека являются средства массовой информации (СМИ). Они появились в XX веке и сейчас именно им в России, принадлежит основная воспитательная функция. Такое значение у СМИ появилось при большевистском правлении, когда с их помощью советский народ вдохновлялся на борьбу против «вредителей», за темпы коллективизации, с фашизмом, с космополитизмом и так далее.
Средства массовой информации всегда активно использовались с целью «воспитания масс в духе строителей коммунизма». И надо признать, что система пропаганды в советский период работала иногда достаточно эффективно. Поэтому СМИ могут играть огромную роль в воспитательном процессе, надо лишь следить за тем, что они пропагандируют. Иначе получится как при социализме, когда по радио крутили только патриотические песни, а молодёжь предпочитала слушать рок-н-ролл в записи. Речь не о том, чтобы запретить пропаганду норм общества потребления в средствах массовой информации. Речь о том, чтобы с помощью государственной политики в области СМИ вести свою пропаганду нравственных норм трудовой этики.
Внедрение этики производительного труда в общественное сознание дело очень сложное, и только одними СМ И с ним не справиться. Более того, средства массовой информации могут выступать лишь в функции поддержки в процессе воспитания, так как никто в демократическом государстве не может запретить человеку смотреть и слушать то, что он хочет. И чем больше в СМИ пропагандируются ценности общества потребления, тем больше усилий следует прилагать обществу для внедрения ценностей производительного труда в общественное сознание.

В ряду общественных институтов, принимающих большое участие в деле воспитания, главные места принадлежат семье и школе. Мы не будем в данной работе говорить о семье, так как она сможет стать проводником новой политики в области нравственного воспитания личности только после того, как ее старшие поколения сами станут сознательными носителями этики производительного труда. Поэтому остановимся на современной школе и рассмотрим её возможности в деле воспитания.
Перед школой всегда ставили две главные задачи: задачу образования и задачу воспитания. Фактически же вторая задача всегда затмевалась первой, так как обществу в первую очередь нужны были просто грамотные люди. До революции вопросы нравственного воспитания были в компетенции церкви – службы, уроки «закона Божьего» в школах. А после революции – у партии, у её дочерних организаций (октябрята, пионерия, комсомол).
В настоящее время воспитательная функция со школы практически полностью снята. Вероятно, это произошло по двум причинам.
Первая заключается в том, что после падения коммунизма старые нравственные ориентиры «морального кодекса строителя коммунизма» были выброшены на свалку истории, а новые так и не появились. Потому что никто не знает, что же за общество мы строим, а философия, которая и должна отвечать на подобные вопросы, не может ничего предложить.
Главная проблема средней школы состоит в том, и это стало понятно ещё во времена Советской власти, что современная школа не в состоянии справиться с вопросами воспитания детей. Она могла бы успешно решать эти задачи в тепличных условиях, когда отсутствовала пропаганда идеалов культуры общества потребления. Но после того, как на Западе появилась массовая молодёжная контркультура, тиражируемая СМИ, эта культура и стала основным воспитателем молодых людей.
Педагоги, с одной стороны, и ученики с другой, стали представителями двух культур с разными духовными ценностями. В одной культуре сильные позиции занимает этика общественного производства, а в другой – этика личного потребления. И столкновение этих культур привело к тому, что общество в Советском Союзе стало терять темпы развития, всё быстрее погружаясь в экономический застой. Можно было бы попытаться решить проблему коренной перестройкой всей системы среднего образования в стране, однако этому противоречили нравственные устои советского общества, и технократические установки руководства СССР.
О качестве же образования сейчас говорит тот факт, что современный выпускник средней школы не силах поступить в ВУЗ без дополнительных занятий на подготовительных курсах. Развитие репетиторства – это ответ на постоянное снижение качества образования. И здесь нас не должны вводить в заблуждение победы советских и российских ребят различных олимпиадах. Ведь речь идёт не об отдельных успехах и достижениях, в производстве которых так поднаторела советская, а теперь и российская педакадемия, а о массовом явлении.
Строго говоря, проблема качества образования – это нравственная проблема, проблема воспитательная. Какое может быть образование, когда у ребят не выработана привычка к систематическому, самостоятельному труду, когда им не привита любовь к знаниям. Без любви к знаниям и без привычки трудиться хорошее образование получить невозможно. Лень и отсутствие желания учиться становятся непреодолимым барьером на пути повышения качества образования. Значит, главной задачей школы должна быть задача нравственного развития. Необходимо научить человека учиться, а не впихивать в него знания.
Не «давать знания», а воспитать в ученике стремление к самостоятельному поиску знаний. Однако, перед современной школой эта проблема даже не поставлена. Но, если она всё же и была бы поставлена, в рамках существующей ныне системы среднего образования она не может иметь решения. Современная школа не может быть воспитывающей в принципе. И тому есть несколько объяснений.
1. Эффективность воспитательного процесса зависит от качества осуществления индивидуального подхода к каждому ученику. А о каком индивидуальном подходе в современной школе можно говорить, когда не учитывается даже основное различие между детьми – половое. У нас в школе дети, как бесполые существа, собраны в одном классе. Всем известны половозрастные отличия мальчиков и девочек, всем известно, что девочки и мальчики обладают разными психофизическими данными, что у них разная мотивация к учёбе, что приёмы работы с девочками не срабатывают при общении с мальчиками, и наоборот, что у детей разного пола – разная система ценностей… Что толку требовать от педагога индивидуального подхода к каждому, когда сама школьная система препятствует осуществлению этого.
Когда у девочек появляется влечение к умственному труду, мальчики, у которых интерес к этому еще не проснулся, мешают им своим эмоциональным поведением. А когда и у мальчиков просыпается, наконец, влечение к умственной работе, девочек уже начинает интересовать другое, и теперь уже они мешают мальчикам сосредоточиться на учёбе. Объединив мальчиков и девочек в одном классе, мы обрекли мальчиков на вечное отставание в школьной успеваемости, о чем и говорят полные девичьих фотографий доски почёта в каждой школе. Мальчики психологически не вписываются в эту систему, поэтому и занимают далеко не первые места в списках успевающих. Надо понять, наконец, что много труднее вдохновить на работу мальчика, в силу его особой психофизиологической конституции.
Как можно к мальчикам и девочкам в классе применять одни и те же методы воспитания одновременно? Природа создала и мужчин, и женщин, у них разные психофизические данные, значит, они по-разному воспринимают одно и то же событие – не учитывать это в процессе воспитания абсурдно!
2. Воспитательный процесс должен быть единым. Воспитание детей – это всегда целенаправленный процесс, когда усилия воспитателей складываются воедино. А какое единство воспитательных усилий может быть в современной школе, когда каждый педагог видит ученика только с точки зрения своего предмета. На разных уроках ученик может вести себя совершенно различно, заслуживая похвалу одних, и получая упрёки от других. Педагоги не могут быть в единой позиции по поводу каждого ученика в классе – отсюда и невозможность целенаправленного воздействия. «У семи нянек дитя без глаза».
3. Воспитательный процесс, чтобы быть полноценным, должен осуществляться и мужчинами, и женщинами. Почему-то факт слабого присутствия мужчин в педколлективе школы никакого беспокойства, кроме ухмылок и лицемерных пожеланий «чтобы больше было мужчин», ни у кого не вызывает. А ведь это показатель кризиса всей школьной системы образования и воспитания, ибо забывается тот неоспоримый факт, что если в семье есть только один родитель, то каким бы ни был он хорош сам по себе, он всегда воспитывает ущербного (нравственно, психически и физически) ребёнка. Таким образом, женский на 90-95% педколлектив современной средней школы воспитывает ущербные поколения. Здесь корни растущей инфантильности детей, особенно мальчиков, повышенной истеричности, очень слабой дисциплины, отсутствия в массе детей волевых качеств, стремления получить желаемое не трудом, а хорошими отношениями, болтливости и несдержанности.
Если мужчина бежит из школы, значит, в школе происходит что-то не так – это должно быть поводом к внимательному изучению. Но вместо того, чтобы понять и что-то изменить, даются глупые отговорки. Полноте, говорят нам, какие проблемы? Маленькая зарплата – вот и бегут мужики из школы. Этот циничный ответ – лишь способ оправдать своё бессилие в понимании кризиса современной школы. По этому ответу выходит, что мужчины более меркантильны, чем женщины, если погоня за длинным рублем – цель их жизни, тогда как женщина, выходит, более альтруистична. Уже само по себе это объяснение ставит мужчину в унизительное, с нравственной точки зрения, положение. Однако, оно насквозь лживо. Мы на каждом шагу встречаемся с тем, что мужчины живут и работают не ради денег, а ради какой-то идеи, что зарплата мужчин вне школы бывает сплошь и рядом меньше, чем в школе. Суть не в том, где больше дают заработать, а в том, что интеллектуальная атмосфера, нравственная и психологическая обстановка, сложившаяся сейчас в школе, «выдавливает» из неё мужчину.
Что же мешает мужчине работать в школе? Подробное рассмотрение вопроса нам придётся оставить для другой работы, а пока рассмотрим лишь некоторые особенности пребывания мужчины в школе.
Всё начинается с психологии. Дети к женщине-педагогу инстинктивно относятся как к матери, а к педагогу-мужчине как к отцу. И с древнейших времён в инстинкте человека заложено, что женский крик – это призыв о помощи, об опасности, а мужской крик – это вызов на поединок, на борьбу, призыв к игре и охоте. Отсюда следует, что женский крик для детей психологически более тревожен, а для взрослого мужчины он просто бывает непереносим. Один окрик женщины-педагога заставляет детей инстинктивно ему подчиниться, чтобы больше его не слышать – это и есть основа «женской» дисциплины в классе.
Иное дело, педагог-мужчина. Отец – это скорее помощник и участник в игре, его не надо слушаться, как мать, с ним можно и побаловаться. Конечно, он физически гораздо сильнее женщины, и дома он всегда сумеет заставить слушать себя. В школе же, где он не имеет права ребёнка и пальцем тронуть, всё его физическое преимущество – это мыльный пузырь. Поэтому мужчину-педагога можно провоцировать на любой конфликт, ничуть не опасаясь за своё физическое состояние. А психологическое воздействие учителя мужчины на ученика не идёт ни в какое сравнение с женским окриком, если оно не подкреплено опять же мерами физического воздействия.
Крик мужчины, в отличие от женского, у девочек в классе вызывает скорее любопытство, а мальчики воспринимают его как вызов. Но мужской окрик, если затем он не подкреплён физическими мерами воздействия, возбуждает только смех. Женский окрик вызывает послушание, а мужской – презрение. Вот это и невозможно перенести педагогу-мужчине, если только он не стоик, или не служитель идеи.
Какие претензии к педагогу-мужчине обычно предъявляют в школе? Шум на уроках, отсутствие дисциплины. «Вот у Марьи Ивановны дети сидят на уроке – все, как шёлковые, а у вас дети на головах стоят. Примите меры!» А какие «меры» вообще может принять педагог-мужчина? Разная реакция детей на мужской и женский окрик приводит к тому, что мужчина в современной школе подобен коту Леопольду – он может только просить, а не требовать (хотя у кота были и меры прямого физического воздействия).
И если мужчина всё-таки срывается на окрик, это обходится ему гораздо дороже, чем женщине, так как женщина быстрее, чем мужчина, восстанавливает свою психофизическую форму, в силу большей реактивности её психики. Мужчина же дольше переживает конфликт, придавая ему большее значение, чем он того заслуживает, что чаще, чем у женщин, приводит к нервным перегрузкам и болезням. Всё это естественные различия психических реакций у мужчин и женщин. Об этом известно всем, но это не принимают во внимание, ибо никто не знает, как выбраться из создавшейся ситуации. А пока что, помучавшись несколько лет, педагог-мужчина бросает школу, согласный получать и меньшие деньги, но без таких психологических издержек.
Итак, главный вывод, который мы должны сделать на основании сказанного (хотя сказано было далеко не всё, что можно сказать) состоит в том, что современная система среднего образования не готова к решению задачи нравственного воспитания человека. Исходя из анализа проблем современного российского общества, можно судить о качестве работы системы среднего образования – кто, как не она должна нести ответственность за нравственное состояние общества, за иждивенческие настроения среди молодежи, за рост наркомании и преступности, в конце концов, за низкие темпы развития экономики. Кто в ответе за то, что школа не может ни учить, ни воспитывать?
Мириться с такой ситуацией невозможно, значит, настала пора всерьёз подумать о радикальной перестройке всего нашего представления о школе и системе среднего образования в России.


5. Школа нравственного развития личности.

Предыдущая глава должна была убедить нас в том, что современная система среднего образования устроена не так, чтобы успешно справиться с делом воспитания подрастающих поколений в духе этики высокопроизводительного труда, и помочь тем самым обществу добиться высоких темпов экономического развития, столь необходимых ему для решения насущных проблем.
Ведущая мысль данной работы заключается в том, что у общества есть только один способ решения проблемы высоких темпов экономического развития на длительном отрезке времени. Это, с одной стороны, последовательное осуществление всевозможных мер в рамках технократического подхода, а с другой стороны, создание государством единой для всех школы нравственного развития личности в рамках гуманитарного подхода.
Исторически, вопросами воспитания в основном всегда занимались семья, церковь и школа.
Первой «сдалась» церковь, уйдя с поля нравственного воспитания под напором резкой атеистической критики.
Затем «сдалась» школа, перегруженная донельзя учебными программами, чудовищно разбухшими от никому не нужной информации.
Ну а после появления у нас видеомагнитофонов и персональных компьютеров дело нравственного воспитания окончательно уходит и из рук родителей. С появлением и развитием средств массовой информации именно они стали постепенно играть главную роль в вопросах формировании общественной нравственности. Поэтому государство и должно сейчас взять на себя решение вопроса о нравственном развитии общества и личности путём соответствующей политики в сфере образования, в сфере культурного строительства вообще. Именно школа нравственного развития личности должна взять на себя главную ответственность за решение проблемы воспитания подрастающих поколений в духе этики производительного труда.

Не претендуя на окончательное решение вопроса об устройстве новой школы, попробуем нарисовать её контуры. Исходить при этом следует из чёткого определения социального заказа, который общество даёт школе нравственного развития личности.
Какими должны быть выпускники нашей школы нравственности, чтобы общество могло быстро развиваться? Выпускники школы должны быть просто в огромной степени работоспособны – готовы к высокопроизводительному труду морально и физически.
То есть, все выпускники школы нравственности должны быть,
- во-первых, телесно здоровы;
- во-вторых, воспитаны в духе идеалов этики производительного труда,
- в-третьих, хорошо образованны.
Однако, по нашему мнению, проблема получения образования – это проблема нравственная, ибо, если у человека не выработана постоянная потребность учиться, не привита любовь к знаниям, не сформирована привычка к упорному длительному труду, он останется плохо образованным в любом случае, какого бы идеального учителя ему ни дать. И наоборот, если у человека сформированы перечисленные выше нравственные качества, он при любом учителе сможет получить хорошее образование. Ведь высокообразованными становятся не те, кого учат, а те, кто сам учится.

Итак, если обществу необходимы высокие темпы экономического развития, оно должно позаботиться, для начала, о физическом здоровье своих детей. Здоровье ребёнка не должно ухудшиться за время его пребывания в школе, именно школа должна стать ответственной за физическое здоровье нации. То есть, если взрослое население страны ведёт в целом нездоровый образ жизни, часто болеет – в этом виновата школа, которая не только не смогла привить детям привычку к заботе о своем здоровье, но и не сохранила у детей тот потенциал здоровья, с которым они пришли в школу.
Каким же способом выращиваются здоровые поколения?
Можно сколько угодно провозглашать «заботу о здоровье детей», как это делается сейчас, но реально ничего не предпринимать для осуществления этого. Ведь со времен Древней Греции всем известно, что для того, чтобы сохранить и преумножить свое здоровье, надо регулярно заниматься физической культурой: если хочешь быть здоровым, красивым и умным – бегай, говорили греки.
Чтобы приобрести и укрепить своё здоровье, чтобы стать физически культурным человеком, нужно чтобы потребность в спортивных занятиях органически вошла в образ жизни, надо выработать у детей привычку к регулярным занятиям физической культурой. А такая привычка может быть выработана только при условии ежедневных занятий по физической культуре. Только ежедневными занятиями физкультурой, а не раз в неделю, как сейчас, можно выработать у населения страны привычку самим заботиться о своём здоровье, привычку к здоровому образу жизни. И никак иначе! Следовательно, ежедневные занятия в школе нравственного развития личности должны либо начинаться, либо заканчиваться уроком физкультуры.
Конечно, это не те уроки физкультуры, которые в школе существуют сейчас, когда детей учат не физической культуре, а просто занимают их время подобием спортивной тренировки. На уроках физкультуры в школе нравственности детей следует действительно учить культуре владения своим телом, опираясь на весь мировой опыт. То есть, наряду с обычными спортивными занятиями, детей надо научить ухаживать за своим телом как снаружи, так и изнутри. Это предполагает знание гигиены, физиологии, это есть овладение основами здорового образа жизни (закаливающий холодный душ, например). На занятиях физкультурой ребята должны овладеть аутотренингом, научиться способам расслабления, помогающим справляться со стрессами и полноценно отдыхать. На этих уроках ребята должны изучать и осваивать различные оздоровительные системы, созданные разными народами и получившие широкое признание во всём мире.
В наше время знакомство с оздоровительными системами Китая и Индии, например, это частное дело граждан. Но если государство российское заинтересовано в своём возрождении, оно необходимо должно взять на себя приобщение российского народа к достижениям мировой культуры. Цель этого приобщения – не сделать всех йогами, а научить пользоваться хотя бы несколькими асанами, помогающими человеку жить нормальной здоровой жизнью, а не бегать по врачам и больницам. Именно уроки физкультуры должны помочь каждому человеку научиться владеть своим телом, ухаживать за собой, узнать физические возможности своего организма.
Если молодой человек научится владеть своим телом, снимать свои стрессы с помощью знаний, полученных на уроках физкультуры (закалка, аутотренинг, асаны и так далее), тогда он будет менее подвержен различным соблазнам, начиная от курения, употребления спиртного, и заканчивая наркотиками. Эти знания сделают его более уверенным в своих силах, более способным к нравственному совершенствованию и к интеллектуальной работе. Уроки физкультуры в школе нравственности, таким образом, это не просто беготня, спортивные игры и овладение спортивными снарядами. Это необходимая, специфическая и важная часть нравственного развития человека – через овладение телом к овладению духом. Если обществу действительно нужны здоровые поколения, оно должно покончить с лицемерием современной системы среднего образования, когда на словах говорится одно, а фактически существующая сейчас школа детей калечит.
Телесное здоровье – залог хорошей учёбы и высокой нравственности. «В здоровом теле – здоровый дух» – вспомним ещё одно высказывание древних греков. Ежедневные занятия физической культурой помогут выработать такие физические и нравственные качества личности, как выносливость, работоспособность, воля, терпение, упорство и так далее, столь необходимые в учебной и трудовой деятельности. А для того, чтобы занятия физической культурой воспитывали в детях коллективизм, взаимовыручку, чувство локтя, ответственность за себя и других, необходимо широко использовать игровые виды спорта и каждую неделю, по субботам, устраивать турнирные встречи команд разных классов школы. Тогда-то и придёт к ребятам командный дух, дух товарищества и братства, дух ответственности за общий успех.

Точно так же, как наше тело нуждается в ежедневных физических упражнениях, в ежедневных нравственных упражнениях нуждается и душа. Значит, чтобы новая школа действительно стала школой нравственного развития личности, необходимы ежедневные уроки нравственности.
Что такое уроки нравственности?
Это не новый учебный предмет в программе и без того перегруженной. Просто нужно наполнить знакомые предметы гуманитарного цикла, историю и литературу, нравственным содержанием, потому что ни современная школьная литература, ни современная школьная история не подходят для целей нравственного воспитания детей. Нужны «другая» история и «другая» литература, которые будут главными предметами школьной программы, с помощью которых и будет формироваться нравственность этики производительного труда.
Литература в школе нравственности должна быть не столько литературоведением, как сейчас, сколько рассказывать об истории нравственного становления человека. Это не история отечественной и зарубежной литературы, а урок нравственного воспитания с помощью образов из мировой литературы. Школьник должен изучать не литературу вообще, как духовное явление в истории человечества. Цель уроков литературы в школе нравственного развития личности – с помощью высокохудожественных образов дать человеку пример для подражания в его нравственном развитии. Литература должна учить нравственному поведению, развивать нравственность в ученике с помощью примеров морального поведения литературных героев.
Вот почему необходим не хронологический порядок изучения литературы, как это принято сейчас, связанный с историей человечества, а литература должна располагаться в школьной программе по степени сложности нравственных проблем, которые рассматриваются в том или ином произведении. Хронологический литературоведческий подход нынешней школы в изучении литературы следует заменить подходом нравственным, для которого важно не когда и где появилось литературное произведение, а насколько оно влиятельно для целей нравственного развития личности. При этом в корне неверно делить литературу на «свою» и «чужую», так как нравственные нормы этики высокопроизводительного труда являются общечеловеческой ценностью.
В курсе литературы, наряду с такими произведениями, как «Преступление и наказание» Ф. Достоевского, «Тихий Дон» М. Шолохова, следует изучать и такие книги, как «Мартин Иден» Дж. Лондона, «Повелитель мух» Т. Уайдлера, рассказы В. Шаламова, «Моби Дик» Г. Мелвилла, воспитывающие нравственного человека.
Таким образом, литература школы нравственности должна делиться не на историю отечественной и историю зарубежной литературы, располагаемой в хронологическом порядке, а соотноситься со шкалой нравственных ценностей – от простого к сложному. Школьники должны изучать литературу не для того, чтобы «это надо знать, чтобы быть образованным человеком», а чтобы с помощью самых ярких и впечатляющих
образов художественных произведений отечественной и мировой литературы, захватывающих воображение, становиться нравственнее, и дело нового учителя – помогать ученику в этом становлении. С этой точки зрения требуется пересмотреть все содержание школьной программы по литературе, пересмотреть и методику преподавания литературы в школе.

Все, что мы говорили по поводу литературы, в ещё большей степени относится к школьной истории.
Что изучает современный ученик на уроках истории? Историю человечества и историю своей Родины. Зачем? Этот простой вопрос вызывает скорее раздражение, чем побуждает к осмыслению. А действительно, зачем надо знать всемирную историю? Какой прок человеку от того, будет ли он знать, что в Древнем Египте правил Аменхотеп, а в Древней Индии Ашока? Чему может научить современного человека история Смутного времени в России XVII века? В качестве ответов на все эти вопросы предлагаются обычно следующие варианты: а) это интересно, б) это надо знать, чтобы не быть неучем, в) это чему-то учит. Рассмотрим эти варианты ответов.
а) «Это интересно».
- Но на свете сейчас так много интересного, что не понятно, почему выбрана в качестве «интересного» предмета история Древней Греции, а не история боевых искусств Востока, например.
б) «Это надо знать, чтобы не быть неучем».
- Но на свете есть так много людей, которые совершенно не знают историю, и при этом преуспевают. Даже среди педагогов, кроме историков, историю мало кто знает – и ничего, живут себе. Незнание истории, как убеждает нас современная жизнь, мало влияет на материальное положение человека, и иногда даже способствует деловому успеху. И если 90% населения нашей страны школьную историю напрочь забыли, значит ли это, что все они неучи?
в) «Это чему-то учит».
- Но всему свету известно, что «история никогда никого ничему не научила». Предполагается, что знания истории ценны сами по себе, что изучая историю, мы познаём нечто, отчего наша жизнь становится нравственно богаче.
Так в чём же ценность исторических знаний? Зачем нам нужно всё-таки изучать историю, и какую историю нам следует изучать?
Современная школьная история – это история народов и государств. Она даёт человеку очень мало нравственных знаний, так как изучает «историю вообще». Историю народов действительно нужно знать людям, профессионально занимающимся историей, и эту историю следует изучать лишь там, где таких людей готовят – в гуманитарных вузах, в университетах. Обычному человеку такая история не интересна и не нужна.
В школе должна изучаться история не народов, а история реальных людей, живших в различные периоды, сумевших всей своей жизнью продемонстрировать ценность тех нравственных качеств, которые позволили им в самые трудные моменты выстоять и остаться людьми, качеств, столь необходимых во все времена. История тогда будет в школе полезным и интересным предметом, когда станет на примере историй людей воспитывать в нравственного человека.
Сейчас же школьная история – сумма никому не нужных, хотя и забавных, порой, знаний, от которых будущая жизнь учеников почти не зависит. Дети не знают, на чей жизненный опыт опереться в той или иной ситуации – история народов не дает им никакого примера для подражания, никого в качестве моральной опоры.
Из курса нынешней истории дети не могут извлечь для себя ничего полезного для своей личной жизни. Эта история не даёт им примера борьбы с ленью, трудностями, неприятностями, поражениями. Эта история лишена эмоциональной привлекательности, так как рассказывает не о людях в истории, а о государствах, классах, народах. Школьная история только тогда приобретёт смысл, когда станет рассказывать о людях, сумевших совершить нечто нравственное, сумевших «создать нечто из ничего», и «подняться над суетой», несмотря на все трудности. Самый главный урок, что будут извлекать из истории ученики – это урок нравственности. В этом и есть смысл изучения истории.

Новые история и литература – предметы, где через истории жизни людей и художественные произведения, происходит нравственное становление человека. Нравственные поступки люди совершали и совершают в любой период истории цивилизации. С этой точки зрения путь борьбы и страданий таких людей как Сократ, Александр Невский, Александр Суворов, Сергий Радонежский, Махатма Ганди, физик и правозащитник Андрей Сахаров, мореплаватель и завоеватель Христофор Колумб одинаково интересны и поучительны в старших классах, тогда как об этих людях упоминается вскользь в каком-либо материале школьного курса. Либо совсем ещё малым детям рассказывают об этих героях, когда ученик еще не в состоянии понять нравственную значимость поступков великих людей. Следует же в младших классах более уделить внимание внешним событиям в
жизни человеческого общества: войны, революции, путешествия и открытия, катастрофы и разрушения… А в старших классах – главный упор должен быть сделан на нравственный выбор исторического персонажа, который в жизни приходится делать каждому человеку.
Любую идею, какой бы хорошей она ни была, можно довести до абсурда, если подходить к её осуществлению с тупой формальностью. Вот так и предметы истории и литературы в школе нравственности можно сделать самыми скучными и неинтересными, если на каждом уроке бубнить детям с менторским тоном «что такое хорошо и что такое плохо». Такой подход совершенно неприемлем. Ученики на уроках истории и литературы должны изучать именно историю – через историю людей, и именно литературу – через лучшие произведения. Дети даже подозревать не должны, что при этом они будут познавать основы нравственного поведения.
То есть, приобщение к нормам нравственности этики производительного труда должно для ученика носить неосознанный характер. Нравственное развитие ребёнка должно быть «побочным эффектом» изучения новой истории и новой литературы. Роль учителя заключается не в том, чтобы повторять о нравственности на каждом шагу, а в том, чтобы формировать нравственность с помощью истории и литературы. Развитие нравственности ученика – это сверхзадача изучения новой истории и литературы, и чем не навязчивее это происходит, тем на больший эффект можно рассчитывать.

В предыдущей главе мы уже говорили о проблеме нравственного воспитания в современной школе и выделили несколько причин, по которым воспитание в школе сейчас невозможно в принципе. И, конструируя школу нравственного развития, мы, естественно, должны убрать все эти затруднения. Исключая одну за другой проблемы современной школы мы и придём к школе нравственного развития личности.
Первое. Мы говорили, что современная школа не учитывает индивидуальные особенности детей. Более того, она не учитывает даже половозрастные различия между мальчиками и девочками, что приводит к неэффективности воспитательных воздействий, так как воспитывать можно только конкретного человека, а не бесполое существо. Следовательно, чтобы разрешить проблему воспитания подрастающего поколения, необходимо разделить мальчиков и девочек по разным классам. Это может быть одна школа, но с классами мальчиков и классами девочек.
Кроме того, следует подумать и о разных учебниках для мальчиков и девочек по литературе и по истории, учитывая их разные увлечения и интересы в одном и том же возрасте. Только разделив детей по полу можно рассчитывать на увеличение их интеллектуальной активности, так как они больше не будут мешать друг другу на уроке, что уже само по себе способно принести большую пользу в деле образования.
Когда-то в СССР уже было раздельное обучение, но оно было отменено после смерти Сталина, «чтобы советская школа была такой же, как во всём цивилизованном мире». Школа после этого решения была призвана не столько развивать индивидуальность усчеников, сколько усреднять личность. В то время у школы и отняли функцию воспитания, как никому не нужный довесок к обучению «винтиков». Теперь же, после падения СССР, поступательное развитие которого как раз и должно было зависеть от развития каждой индивидуальности, вопросы воспитания оказались брошенными вообще на произвол судьбы.
Школа, лишённая способности воспитывать ещё при коммунистах, так и остаётся в этом вопросе импотентной. Родители, чьим воспитанием никто уже в Союзе не занимался, «воспитывают» своих детей как могут. Церковь православная традиционно занимает политику невмешательства в мирские дела. Демократическое государство поглощено поисками технократических решений всех проблем кризисной экономики. Остаются только свободные СМИ, которые, вместе с ближайшим окружением ребёнка, и «воспитывают» его. О качестве такого с позволенья сказать «воспитания» мы повторяться здесь не будем, напомним лишь, что оно никакого отношения вообще не имеет к этике производительного труда.
Второе. В современной школе невозможно осуществить единый воспитательный подход, потому что нескольким педагогам, работающим поочерёдно с данным классом, невозможно согласовать свои воспитательные позиции, оперативно реагируя на разные поведенческие ситуации, по каждому ученику. Единый воспитательный подход может быть осуществлён только одним способом, когда один учитель ведёт в одном классе все уроки по основным предметам (4 часа в день, 20 учебных часов в неделю).
Наблюдая ученика на уроках по разным учебным предметам, учитель школы нравственности сможет применять воспитательные меры более продуманно. И ученик, привыкнув к данному стилю общения, будет находиться в психологически более комфортных для учёбы условиях, чем сейчас, когда он вынужден несколько раз в день менять стиль общения, приспосабливаясь к каждому новому педагогу.
Когда один учитель будет вести основные учебные предметы, будет наконец-то осуществлён и индивидуальный подход в обучении к каждому конкретному ученику, потому что такой учитель будет яснее, чем сейчас, видеть интересы ученика к основным учебным предметам. Таким образом, один учитель, работающий в одном классе по основным учебным предметам, способен стать и воспитателем, и организатором учебного процесса для каждого конкретного ученика. Это приведёт к качественному изменению школы – она станет и воспитывающей, и обучающей.
К детям, находящимся на разных уроках под присмотром одного и того же учителя несколько часов в день, легче применять различные воспитательные технологии. Вот тогда-то и станет возможным осуществление индивидуального подхода в школе, с применением новейших достижений психологии, что и приведёт, в конечном счёте, и к формированию нравственно развитой личности, и к повышению качества образования, так как эти процессы взаимосвязаны.
Что мешает осуществлению этой идеи? Только одно – отсутствие учителя, кто мог бы один вести основные учебные предметы. Нам просто невозможно представить себе современного педагога, который одинаково хорошо знал бы и мог вести все основные школьные учебные предметы: русский язык и литература, алгебра и геометрия, история и география, биология, физика и химия.
Скажут, что педагог не в силах освоить учебные программы по основным предметам достаточно глубоко. И будут правы, хотя, с другой стороны, современная школа требует отличной успеваемости от всех детей по всем учебным предметам, и медалисты с этим, в общем, справляются! Но всё дело в том, что такой педагог, владеющий всеми основными учебными предметами в соответствии с существующими сейчас учебными программами, школе нравственного развития не нужен.
О каком же учителе идёт речь?
Чтобы увидеть учителя школы нравственного развития личности следует решить вопрос о сумме знаний, которыми он должен владеть. Современный педагог – это учитель-предметник. Как всякий специалист, по определению А. П. Чехова, он подобен флюсу: учитель-предметник нынешней школы обязан отлично знать лишь свой предмет, а во всех остальных предметах он имеет право быть полным профаном.
Перед детьми современной школы всё время предстают подобные «флюсы», требующие успехов по своему предмету, но абсолютно не разбирающиеся в любом другом. Но если мы требуем от детей знать все предметы, то почему этих же знаний нельзя потребовать и от взрослых людей? Скажут, что учебный материал сейчас так огромен, что учителю им не овладеть, либо это должен быть учитель-энциклопедист. Но если материал всех учебных предметов уже слишком велик для взрослого человека, то зачем же мы требуем от детей его усвоения, прекрасно осознавая, что детям он не под силу? Одно из двух: либо надо резко сократить школьные программы ввиду их перегруженности, либо перестать говорить, что взрослый человек не в силах все программы освоить.
Что толку от того, что современный педагог-предметник знает свой предмет в объёме университетского курса, если свои знания он не может применить в школе в принципе, так как детям по школьной программе эти знания не нужны. Зачем общество, государство даёт знания педагогу-предметнику сверх того, что может и должен усвоить ученик в школе? Не лучше ли будет те объёмы памяти современного педагога, что заняты сейчас специальными знаниями по одному предмету, не находящими применения в школе, заполнить научно-популярными знаниями по всем основным школьным предметам?
Нам заявляют, что современный педагог-предметник должен в совершенстве знать свой предмет, чтобы суметь поразить воображение учащихся глубиной своих познаний. Этот аргумент, однако, не работает по нескольким причинам:
1.  При современной компьютерной технике, при наличии желания, любой ученик может найти такой факт по предмету, который неизвестен педагогу-предметнику. Это не вина педагога – не знать что-либо по своему предмету, просто наука сейчас столь велика, что все знать невозможно. В компьютерный век педагог-предметник, как носитель запаса определённых специфических знаний, выглядит анахронизмом – компьютер может дать любые знания в гораздо большем объёме. А вот учитель, владеющий широкими знаниями в различных областях, предлагающий целостную картину мира, умеющий вызвать в ученике желание к познанию вообще, помогающий ученику найти своё место в море возможностей и специальностей – такой учитель в компьютерный век просто необходим. Школа без такого учителя не сможет работать в XXI веке.
2. «Поразить глубиной своих познаний» можно только того человека, кто сможет оценить эту глубину, кто сам находится примерно на этой же глубине познания. Детям же в средней школе подобные глубины совершенно недоступны, успеть освоить хотя бы программный материал, поэтому «поразить» их ну никак не удаётся, и знания педагога-предметника остаются невостребованными. Знания педагога-предметника по его предмету могут вполне оценить только другие педагоги-предметники или учёные-специалисты, а никак не дети. Получается, что педагога-предметника готовят для чего угодно, но только не для детей. Педагог-предметник – это «побочный эффект» подготовки специалистов, если «тёпленькое местечко» на производстве  найти не удаётся, приходиться идти в школу.

Все предметы нынешней школьной программы чудовищно перегружены никому не нужными специфическими знаниями. Это неудивительно, ибо современная школа никак не реагирует на кардинально изменившуюся ситуацию с ростом знаний. Когда вся наука состояла в умении читать, считать и писать, тогда школа могла больше внимания уделять воспитанию детей. Но сейчас, уже в XXI веке, когда знания возросли многократно и продолжают возрастать в увеличивающемся темпе, образовательная система реагирует на это примитивно механическим образом – пытаясь втиснуть новые знания в и без того перегруженную школьную программу. Человеческие же мозги за последние столетия больше не стали, поэтому освоение новых знаний идёт за счёт уменьшения усилий по нравственному развитию ребёнка.
По существу, образование всегда было способом социализации человека. И школа вместе со знаниями всегда передавала человеку нравственные нормы поведения. Но по мере увеличения объёма знаний, на первый план выходила всё больше задача их освоения, как более «очевидная», а проблема воспитания всё более уходила в тень, пока совсем не исчезла на исходе XX века. Но, по мере разбухания школьных программ и уменьшения воспитательного воздействия на ученика, стало падать и качество образования потому, что чем меньше уделяется времени формированию нравственности (любовь к знаниям, трудолюбие, дисциплина и так далее), тем меньше у ребёнка желание учиться, тем меньшее количество знаний он в силах освоить.
Ответом на рост знаний должно стать не разбухание программ, а возрастание усилий по формированию у ученика желания учиться. По мере роста знаний, школе всё более нужен не изощрённый в своей науке педагог-предметник, а учитель-психолог, кто поможет детям учиться не своими специфическими познаниями в одной науке, а умеющий разбудить и поддерживать интерес ученика к самостоятельному познанию нового.
Педагог-предметник напоминает сеятеля, бездумно бросающего зёрна знаний в невозделанную почву. Если у ученика не сформировано желание учиться, канал передачи информации от педагога к ученику закрыт. Ученику тогда совершенно не интересны все знания педагога-предметника. Пора «сеятеля» давно прошла, дело учителя сейчас не «сеять разумное, доброе, вечное», как в XIX веке, а развивать в своих учениках волевые качества, возбуждать в них жажду знаний, возделывать желание учиться, поощрять стремление к самостоятельному обучению.
Процесс образования практически не изменился за последнее столетие и он носит экстенсивный характер: педагог «сеет», ученик учит. Детям с каждым годом добавляется новая информация к освоению, а они должны её честно заучивать. И если сто лет назад сеяли по зёрнышку, и долго разжёвывали зерно, то теперь бросают горстями: ешьте, куры! А куры «клевать» уже не хотят – наелись «видиков» да клипов, да и занятия есть интереснее, чем даёт школьная программа.
Пришла пора подумать о качественной перестройке всей системы образования: надо идти по пути интенсификации образовательного процесса. Не «давать знания», не «сеять», а развивать в человеке желание учиться – вот чем должна заниматься школа.
Школа нравственности потребует к жизни новую профессию – учитель. Не педагог-предметник, «флюс», а именно учитель, обладающий широкими научно-популярными знаниями по основным учебным предметам, учитель-психолог, способный вдохновить детей к самостоятельному труду, развить в них желание учиться. Для детей учитель будет авторитетен не своими узкими никому не известными знаниями, а широтой своих знаний. Надо ли говорить, что учитель, опираясь на свои познания, на свой многолетний опыт взрослого человека, всегда будет авторитетен для школьника, так как его знания всегда будут многократно превосходить знания ученика.

И последнее.
Учитель школы нравственности станет как бы живым воплощением государственного стандарта образования. В настоящее время содержание госстандарта – объект спекуляций со стороны предметников каждого учебного предмета. Они наполняют госстандарт своими специфическими знаниями, ничуть не заботясь о том, что мозги детей и так уже слишком перегружены никому не нужной информацией. При этом возникает нездоровая конкуренция учебных предметов друг с другом, а полезность и необходимость предлагаемых предметниками знаний оценивается исключительно ими самими. Стандарт же образования должен состоять из того объёма знаний, который в силах освоить мозг среднего человека. Учитель школы нравственности как раз и станет тем эталоном, на который в своей учёбе и будет равняться ученик, потому что минимальными знаниями учителя и будет госстандарт.
Заканчивая описание школы нравственности, отметим, что все учебные предметы в ней можно разделить на две группы: группа гуманитарных и группа технократических предметов. В группу гуманитарных предметов входят физкультура, отвечающая за физическое здоровье и волевые качества, история и литература, дающие нравственное развитие. К группе технократических предметов относятся математика, физика, химия, география, биология, дающие основы научных знаний. А также предметы прикладного характера – черчение, музыка, рисование, информатика. Напомним, что занятия в школе нравственности ежедневно, пять дней в неделю, начинаются (или заканчиваются) с урока физкультуры, который проводит соответственно подготовленный учитель-тренер. Затем учитель-руководитель, курирующий данный класс, проводит в нем четыре урока: литература, история и два урока по основам научных знаний. И заканчивается учебный день ученика в школе нравственности одним или двумя уроками из группы предметов прикладного характера, которые проводит учитель-технолог. И по субботам желательно устраивать соревнования команд разных классов по различным видам спорта.
Конечно, в данной работе невозможно полностью раскрыть всё содержание школы нравственного развития личности – это должен быть плод коллективных усилий многих заинтересованных в скорейшем развитии России людей.


6. Новая система среднего образования.

Школа нравственного развития личности входит составной частью в новую систему среднего образования, которая необходимо должна придти на смену ныне существующей системе. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос следует рассмотреть нынешнюю систему среднего образования с целью определения ее возможностей по формированию нравственно развитой личности, необходимой для возрождения России.
Современная система среднего образования включает в себя общеобразовательную среднюю школу, педагогические институты и университеты, Академию педагогических наук, специализированные научные педагогические учреждения, институты развития регионального образования (ИPPO), управляющие структуры, начиная от министерства и заканчивая районными отделами образования, различные курсы и институты повышения квалификации…
Представить образно такую систему можно в виде пирамиды, на самой вершине которой находится управляющая всей системой Академия, а основанием служит общеобразовательная средняя школа. Главным управляющим звеном системы, мозговым центром, безусловно, является Академия педагогических наук. Она и должна отвечать за существующее ныне положение с образованием и воспитанием в обществе.
Академия педагогических наук была создана в сталинский период истории СССР и цель её заключалась в тотальном контроле за учительскими кадрами, чтобы они готовили для народного хозяйства образованных специалистов. Этот контроль постепенно привёл к тому, что из школы «выдавили» мужчин, что школа превратилась со временем в самый консервативный общественный институт.
И действительно, прошла перестройка, распался Советский Союз, ликвидировались разные «творческие» союзы, контролировавшие мысли людей, а Академия педагогических наук продолжает стоять незыблемым утёсом, самоуверенная в своей недосягаемости для любой критики, гордая своей уникальностью, руководящая школой и ни за что не отвечающая.
А кто, как не система среднего образования, не педакадемия, должна быть в ответе за нравственное состояние российского общества, за рост преступности и наркомании, за низкие темпы развития экономики, за иждивенческие настроения среди молодёжи? Кто в ответе за то, что современная школа не может ни учить, ни воспитывать?
Оправдывая своё существование, Академия заявляет, что советская школа – её детище, была «лучшей школой в мире», так как ученики этой школы на международных олимпиадах всегда получали первые места. В таком случае уместно задать «американский вопрос»: почему же мы такие бедные, если такие умные?
Следует определить раз и навсегда критерий работы системы среднего образования. Будем говорить, что система среднего образования работает хорошо не тогда, когда завоёвываются призовые места на разных конкурсах – это пропагандистская коммунистическая пыль в глаза (что и было одной из задач педакадемии), а тогда, когда в стране снижается уровень преступности и есть высокие темпы экономического развития. Если этого нет, тогда система образования страны не справляется со своей задачей – с подготовкой поколений к трудовой деятельности.
Когда существовал Советский Союз, вину за неудачи образования можно было сваливать на партийную диктатуру, но сейчас, спустя почти десять лет после развала Союза, почему всё так же плохо работает система образования, что мешало Академии педнаук заняться её действительным реформированием? Да потому, что эта Академия с самого начала своего существования была лишена конструктивного смысла. Она и задумывалась с самого начала как организация, контролирующая и охраняющая идеологическую лояльность учительских кадров. Надо было взять под жёсткий партийный контроль учительское свободомыслие – вот и придумали Академию педнаук в качестве повелителя системы среднего образования.
И путь в Академию пролегал не столько в классных кабинетах, сколько в партийных комитетах. Поэтому педакадемия стала сборищем партийных функционеров от образования, основной заботой которых было создавать иллюзию своей активной «педагогической» деятельности и в то же время «держать и не пущать».
Затем, постепенно, работа в школе, подвергаемая мелочной регламентации со стороны педчиновников всех уровней, потеряла всякую привлекательность для творческой личности. А вот когда творческая личность, возмутитель спокойствия, была удалена из школы, реально реформировать её стало некому, осталась одна иллюзия образования.
Главный порок педакадемии со дня основания заключается в её оторванности от нужд и проблем школы, заключается в том, что она управляет школой почти вслепую. Педакадемики живут своими проблемами, своими «научными» интересами, они строят свои умозрительные схемы в кабинетной тиши, совершенно не понимая, насколько далеки все их методички от реальной жизни.
Связь между педакадемией и школой работает только в одном направлении: сверху вниз. Отсутствие обратной связи – вот где причина того, что современная система образования стала полностью недееспособной в вопросах образования и воспитания детей. Академические круги сегодня даже не состоянии констатировать образовательную и воспитательную импотентность системы образования.
Предлагаемая ими ныне «реформа» хороша, по их мнению, тем, что «очень бережно относится к устоявшимся традициям». Педакадемики относятся к существующей системе образования так бережно, как будто она уже даёт стране выпускников, которые обеспечивают высокие темпы экономического развития страны, как будто нет в России роста преступности и наркомании. И внедрять свою «реформу» педакадемики рассчитывают лет десять. Как будто у России есть эти десять лет! Какая поразительная самоуверенность и самовлюблённость! Какое «переживание» за судьбу Родины! Как будто Россия уже давно находится среди развитых стран и ей не грозят беды со всех сторон.
И что это за «реформа», которую они готовят? В качестве цели реформирования даже не ставится вопрос о воспитании подрастающих поколений в духе идеалов этики производительного труда. Школа под чутким руководством педакадемиков и дальше не собирается заниматься вопросами воспитания. Пусть этой проблемой занимается кто угодно: церковь, милиция, семья, Господь Бог, наконец – только не школа!
Что же предполагается «реформировать»? Предлагается, например, создание 12-летней школы вместо десятилетки. Обосновывается это тем, что, мол, на Западе уже все учатся 12 лет, а вот мы в России опять отстали. Но забывают (а, может быть, и не знают) при этом, что на Западе уровень жизни населения раз в десять больше российского, и поэтому они могут позволить своим детям подобную роскошь. Нам же в России сначала следует подумать о возрождении экономики, то есть не держать лишний год детей за партой, а постараться вдохновить их на ранний созидательный труд.
Сколько раз следует повторять, что мы не должны бездумно копировать Запад, что цели реформирования должны быть сугубо российскими, а не потому, что «там, на Западе, уже это есть». Запад заработал «тяжёлым трудом» свою жизнь, свою школу, а мы ещё нет. И переходить в данное время на 12-летнее обучение – это, значит, не понимать, в каком бедственном положении находится Россия, и тем самым тормозить её экономическое развитие, отвлекая и без того скудные ресурсы на бездумное попугайское «реформаторство».
Предложение о переходе к 12-летней школе сейчас – это что угодно, только не стремление к повышению уровня образования в стране. В современной школе учиться 10 лет очень трудно, а если заставить ребят ещё два года сидеть за партой, «неуспевающие» просто сорвут весь учебный процесс и развратят «успевающих» своим наплевательским отношением к учёбе. Сначала надо бы сформировать потребность учиться, а уж затем думать о 12-летней школе. A если потребность в учёбе у детей не сформирована, тогда все предлагаемые знания не будут восприняты – «не в коня корм». Давать знания детям, у которых не сформированы волевые качества, отсутствует способность к упорному труду, нет уважения к труду других людей, нет любви к знаниям, чьи помыслы связаны только с приятным ничегонеделанием – это называется «метать бисер перед свиньями». Вот эту «игру в бисер» и предлагает организовать педакадемия в России XXI века.
Иллюстрацией «творческого подхода» педакадемии к своим обязанностям служит следующий анекдотичный факт. Современный выпускник средней школы заканчивает 11 классов, а учится в школе 10 лет. Почему? Да потому, что он из третьего класса переходит не в четвёртый, а сразу в пятый. А четвёртого класса в системе просто нет – сократили за ненадобностью! Когда-то, лет 15 назад, педакадемики тоже надумали было проводить очередную «реформу» (надо же поддерживать иллюзию бурной деятельности), и какой-то … деятель одиннадцатый класс росчерком пера ввёл, а чем заполнить пустоту четвёртого класса не подумал. Вот с тех пор четвёртый класс вроде бы и должен быть, но его вроде как бы и нет. Дошли даже до того, что стали выпускать учебники, на которых класс обозначается символом 5(4) – то есть, учебник вроде как бы для пятого класса, но на самом деле для четвёртого, но которого пока нет – полный анекдот! Одного росчерка пера было достаточно, чтобы из десятилетки сделать одиннадцатилетку, и с тех пор 15 лет (!) никто не в силах отменить эту дурь. 15 лет нет четвёртого класса, 15 лет выпускники заканчивают «одиннадцатилетнюю» школу! Ох, и сильна бюрократия в России! А сколько благодушия, сколько самомнения, сколько гонора своим уникальным положением ни за что не отвечающей академической педэлиты!
Сейчас, наверное, столько же бюрократов, кормящихся от системы образования, сколько и педагогов, непосредственно работающих с детьми. Казалось бы ясно, повинуясь логике здравого смысла, что главное лицо в системе образования – педагог, работающий с детьми в классе. Именно здесь проходит «передовая линия» борьбы с неграмотностью, ленью, косностью, наглостью, наконец. И все органы системы просвещения должны бы помогать педагогу в его «ратном» деле. Однако, вся помощь ему сводится к мелочному контролю за исполнением инструкций, спускаемых в школу педбюрократией всех сортов.
Просто поразительно! Педагоги, на протяжении многих лет каждый день работающие с детьми в классе, честно пытающиеся «сеять разумное, доброе, вечное», насколько это возможно в нынешних условиях, вынуждены подчиняться кабинетным мыслителям, которые давно уже забыли, что значит быть один на один с классом, но которые нагло присвоили себе право поучать учителя. Это примерно то же самое, когда тыловой офицер шлёт команды на передовую: куда, когда и как стрелять. Абсурд!
В современной образовательной системе всё перевёрнуто с ног на голову: на первом месте находится педбюрократ, на последнем – учитель. Даже свою мизерную зарплату учитель получает в последнюю очередь. Вот картина, вполне проясняющая положение в системе образования: стоящий с протянутой рукой в забастовочном пикете после шести проведённых в школе уроков педагог, и педбюрократия, у которой повода к забастовкам нет.
Зато у педбюрократии есть её постоянное «дело», ради которого она и была создана: нужно терроризировать педагога мелочными придирками, заставлять его заниматься «самосовершенствованием», а то, понимаешь, «не развивается». Педагог, таким образом, вместо того, чтобы «сеять», вынужден, угождая педучёным, всё более погружаться в вопросы педагогической схоластики, ничего общего не имеющими с реальным процессом образования. Самое отвратительное, что все это делается не ради развития детей, а ради паразитического существования педагогической академической бюрократии, прикрывающейся детьми.
На этом пути педбюрократия действует поистине с иезуитской изощрённостью. Для того, чтобы заставить педагога покорно выполнять всякую дополнительную чушь, придуманную в педагогических институтах и академиях для очередной диссертации каким-нибудь «учёным», была введена «аттестация», дамокловым мечом повисшая над всеми педагогами. И вот педагог, вместо того, чтобы заниматься образованием и воспитанием детей, вынужден посвящать своё время подготовке к аттестации, доказывая, что он «не верблюд и право имеет».
Мало, оказывается, всю жизнь «кровь, пот и слёзы» отдавать детям – это сейчас и не требуется. А надо, чтобы «добрые дяди», в лице органов образования и разных прочих ИРРО, признали, что ты «достоин быть». И если ты им понравишься, то есть, если выполнишь беспрекословно все их требования, они соизволят милостиво дать тебе «категорию». Так в школе, вместо естественного деления педагогов по опытности, когда учительский стаж в 20, а то и 30 лет даёт педагогу право быть духовным лидером школы, возникло деление по «категориям». И теперь молодому выпускнику педвуза, который и в школе-то работать не собирается, даётся такая же «категория», как и уважаемому ветерану. Разделили, как цыплят – обидно и абсурдно!
На передовой один год службы считается за два, а то и за три, а в школе, на передовой линии борьбы за душу и ум человека, можно проработать всю жизнь, и оказаться не достойным «категории»!

Учитель должен стать главным лицом в системе образования, а не быть бедным просителем у могущественных органов образования и властных педакадемиков. Не он для них, а они для учителя, не они ему навязывают свою «методику преподавания», а он выбирает то, что считает нужным для успешной работы с детьми. Ведь главный на фронте тот, кто воюет на передовой, а не тот, кто готовит тыловые инструкции. И побеждает в войне всё-таки фронт, а не тыл, хотя, естественно, без поддержки тыла не обойтись.
А в современной системе среднего образования «тыловые структуры» приобрели такую силу, власть, что реальные дела на «фронте образования» уже никого не интересуют. Поэтому и хромает наша экономика – детьми-то и заниматься некогда в такой систем образования.
До тех пор, пока учитель не станет хозяином в своей школе, нечего и думать о воспитании нравственной личности. Кто только не командует сейчас учителем, начиная от педакадемиков и прочих «учёных» и кончая директором школы. Современный педагог – это «шестёрка», которую шпыняют все, кому не лень, заставляя выполнять любые, даже самые наиглупейшие распоряжения начальников.
И кто-то хочет с такими забитыми педагогами возрождать Россию? Кто-то может всерьёз полагать, что такая система образования, какая существует у нас сейчас, способна воспитать нравственно развитую личность? Глубочайшее заблуждение! «Раб может воспитать только раба»!
Необходимо чётко осознать, что вырастить свободную, нравственную, широко образованную личность, может только такая же личность. Каким мы хотим видеть выпускника школы, такого учителя мы и должны ему дать. Им должен стать учитель школы нравственности, именно на него и будут равняться дети в своём развитии, на Учитель должен быть представителем государственных интересов, поэтому он не должен зависеть от местной администрации. Учитель готовит ребят для служения России, поэтому не местная власть, а страна обеспечивает материальный достаток учителя. Его зарплата, например, не должна зависеть от уровня собираемости местных налогов, она должна быть прямо связана с экономическим состоянием страны.
Если хорошо работает школа – значит, быстро развивается экономика – значит, растет и зарплата учителя, равная среднему уровню зарплаты в стране. Плохо работает школа – соответственно снижается и зарплата. Когда учитель станет полным хозяином в школе и когда его доходы будут поставлены в прямую зависимость от экономического развития страны, только тогда и можно рассчитывать на существенное улучшение работы всей системы образования, ибо учитель будет кровно заинтересован в этом.
Учитель должен, стать главным действующим лицом в своей школе. Это случится тогда, когда всем в школе станет распоряжаться Учительский совет школы. Не директор командует учителями, а он, как нанятый на высшую в школе хозяйственную должность чиновник, подчиняется распоряжениям Учительского совета.
Высшим органом управления всей системой среднего образования должен стать Большой Учительский Совет – ежегодный съезд учителей, собирающийся для решения всех насущных вопросов, накопившихся за год. Здесь учителями обсуждается и принимается всё то, что предлагается для улучшения работы школы.
Именно съезд решает, какой будет школа в следующем учебном году. Именно съезд от имени учителей страны заключает коллективный договор с государством на следующий год, в котором определяются все вопросы работы школы, начиная от школьных завтраков и каникул и кончая зарплатой учителей. Здесь, на съезде, учитель впервые в истории возьмёт на себя ответственность за развитие школы и судьбу страны.
Для защиты интересов учительства, для решения текущих вопросов, для работы над подготовкой материалов для следующего съезда, Большой Учительский Совет на один год избирает Секретариат. У системы среднего образования появится возможность к самосовершенствованию тогда, когда учитель сможет стать хозяином на своём рабочем месте, когда будет реализован принцип: НЕ СМЕТЬ КОМАНДОВАТЬ УЧИТЕЛЕМ!
(Возможно, в данной главе были несколько сгущены краски при описании ныне существующей системы среднего образования, но даже если и так, это было вызвано желанием убедить читателя в необходимости её скорейшей перестройки.)


Послесловие.

Социологи в развитых странах мира отмечают сейчас негативные изменения, происходящие в общественном сознании, выражающиеся, в частности, в замедлении темпов экономического развития, что связывается с изменением отношения к труду и жизни среди молодёжи. Постепенно формируется уверенность в том, что проблема развития экономики связана с нравственным состоянием общества. Отсюда возникают проекты возрождения трудовой этики, место которой сейчас занимает этика досуга.
Мир стоит перед коренной реформацией в системе образования и воспитания, и можно быть вполне уверенными в том, что как только будет разработана система формирования трудовой нравственности, она сейчас же будет использована странами для скорейшего экономического развития. Вот почему важно, чтобы пионером в использовании этой программы стала именно Россия – это последний шанс нашей страны догнать экономически развитые государства.
В XXI веке всё должно быть подчинено целям достижения самых высоких темпов экономического развития. Надо убрать многолетние завалы в законодательстве, закрывающие дорогу частному предпринимательству. Надо так изменить наше трудовое законодательство, чтобы привлечь к посильной работе подростков и пенсионеров. Надо сделать Россию самым привлекательным местом для инвестиций в экономику. Надо дать максимум экономической свободы для производителей товаров в России. Надо активно использовать государство для увеличения и развития производства. Надо сделать армию компактной и профессиональной, чтобы освободить молодых людей для производства.
Надо, надо, надо… Уверен, что по такой же программе будут действовать в XXI веке все государства рыночной экономики. И вперёд, в конце концов, вырвется та страна, которая:
1) в наибольшей мере реализует свою экономическую программу развития, и
2) сумеет внедрить в общественное сознание народа ценности этики производительного труда.
Сейчас в России много говорят о национальной идее. По моему мнению, в качестве национальной идеи не следует выдвигать то, что со временем может исчезнуть (борьба с бедностью, например). В качестве национальной идеи следует поставить нравственное возрождение страны на основе новой этики высокопроизводительного труда. Если произойдёт нравственное возрождение народа российского, тогда все экономические проблемы будут решены автоматически. Нравственное возрождение – ключ к решению всех проблем, стоящих перед Россией.
Существующая система среднего образования не справляется ни с образованием, ни с воспитанием подрастающих поколений. Это ставит жёсткие ограничения на темпы экономического развития России в XXI веке, что, в свою очередь, обрекает страну на роль вечно отстающей.
Единственное, что можно предпринять, чтобы вырваться из тисков экономической отсталости, и приобщиться к экономически развитым странам мира – это начать работу по нравственному возрождению России. Самое плохое, что может ждать нас на этом пути, это то, что, по каким либо причинам, положение с нравственностью в нашей стране не улучшится, со всеми вытекающими из этого последствиями. Но тогда мы сможем, не опуская глаз, сказать, что честно пытались сделать всё от нас зависящее, чтобы возродить Россию, но такова была воля Господня.
===========================================================

Со времени написания этой моей последней работы по вопросам реформы средней школы прошло около двадцати лет. Почему сейчас я вновь пытаюсь обратить внимание государства к вопросу о коренной реформе системы среднего образования и почему не делал этого раньше?
После отказа больших и малых руководителей страны семидесятых годов в рассмотрении моих предложений по существу, передо мной открывалось два пути: либо продолжать биться головой о стену непонимания, в надежде проломить её когда-нибудь, или же забыть о своей работе до тех пор, пока она не понадобится кому-либо. В первом случае, была угроза проломить не стену, а свою голову, и превратиться в жёлчного, на всех и вся обиженного нытика, положившего жизнь на борьбу с ветряными мельницами. Я предпочёл выбрать второй путь.
Закончив философский факультет Уральского госуниверситета (УрГУ), я стал работать преподавателем политэкономии, этики и эстетики, попутно поступив в аспирантуру. Но в это время как раз начались бурные события перестроечного времени, захватавшие меня целиком. Страна стояла на перепутье, все были заняты политическими проблемами, и в это время лезть со своими предложениями по реформе образования не имело смысла, как и заниматься диссертацией. 
А после распада СССР в России наступили довольно трудные времена, и каждый выживал, как мог. Ельцинское десятилетие я проработал учителем истории в средней школе, что позволило худо-бедно кормить семью. Никакого желания обращаться к либеральной российской власти с предложениями о реформе среднего образования тогда и не возникало. Страна жила еле сводя концы с концами, население бедствовало. Какие тут могут быть реформы!?   
С начала нового столетия дела в стране медленно, но верно пошли на лад. Однако, Россия развивалась как капиталистическое государство, в русле либеральной идеологии. Нечего было и думать – предлагать либеральному правлению России проект новой школы, смысл которой в корне противоречит либеральным установкам.
Существующая ныне либеральная школа не воспитывает детей, не формирует нравственность. Её задача дать минимум знаний и не мешать развитию ребёнка в продвинутого потребителя. Капитализму нравственность без надобности, он извлекает прибыль одинаково и от преступности, и от борьбы с преступностью. Следовательно, обращаться со своими предложениями к либеральным властям России смысла не было.
Смысл появился только сейчас, после обращения президента к Федеральному собранию. В своей речи В. В. Путин ясно дал понять, что отныне Россия будет искать свой собственный путь развития, отличный от западного либерализма. Этот путь подразумевает возрождение правды, честности и справедливости в жизни россиян. Именно это и вдохновило меня вернуться сейчас к давно написанному проекту реформы системы среднего образования, поскольку только в новой школе можно будет осуществить широкое образования и воспитание честности в людях.


ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДИСКУССИИ О ШКОЛЕ НРАВСТВЕННОСТИ.

Какой должна быть школа нравственного образования?
Нисколько не претендуя на окончательное решение вопроса, попробуем нарисовать идеальную школу нравственного образования.
Школа нравственности основана на принципе: ОДИН УЧИТЕЛЬ ПО ВСЕМ УЧЕБНЫМ ПРЕДМЕТАМ НА ОДИН УЧЕБНЫЙ КЛАСС.
В школе нравственного образования принята РАЗДЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ – либо отдельные школы для мальчиков и девочек, либо отдельные классы в одной школе.
Количество детей в классе не должно превышать 25 человек, и надо стремиться к тому, чтобы постепенно сокращать численность детей в одном классе до 13-14 человек.
Учителем в классе мальчиков является мужчина, учителем в классе девочек – женщина. Представляется вполне логичным, что мужское воспитание должен давать мужчина, а женщина воспитывает девочек.
При формировании первых классов желательно, чтобы в один класс не попадали дети из одной группы детского сада – чтобы дети искали положительный эмоциональный контакт со своим учителем, а не замыкались на интересах своей компании из детского сада.
Возможна двухступенчатая школа, когда учитель первой ступени ведёт свой класс с 1 по 5 год обучения (когда закладывается интерес к знаниям), а учитель второй ступени с 6 по 10 год (когда интерес к знаниям перетекает в интерес к постоянной учёбе).
Все письменные работы (упражнения, решения примеров и задач) выполняются исключительно в школе либо на уроках, либо на дополнительных занятиях после уроков. Домашнее задание состоит только из сочинений по какой-либо теме, чтения текстов и заучивания стихов.
Учебная неделя состоит из 5 учебных дней. После уроков и обеда, школьники остаются в своём классе для дополнительных занятий по индивидуальной программе ещё на два-три часа.
Желательно, чтобы учебный день начинался или заканчивался уроком физкультуры, который проводят спортивные тренеры. По субботам проводятся спортивные мероприятия (соревнования), где каждый класс представляет собой одну команду.

Ученик современной школы напоминает бездонную бочку, куда вливаются всевозможные знания, нужные и не нужные, без разбора. Представители каждого учебного предмета, конкурируя друг с другом, пытаются как можно больше сведений внести в учебную программу. Учебные программы сейчас перегружены массой информации, которую ученик обязан усвоить. И ни у кого из педагогов-предметников не возникает вопрос о том, а способен ли взрослый человек усвоить всю ту информацию, которую все учебные предметы предлагают ученику к усвоению. Напротив, с каждым годом количество информации по различным предметам возрастает, и школа снова и снова пытается «впихнуть невпихуемое» в сознание ученика. К сожалению, современная система образования принципиально не может решить вопрос о количестве суммарной информации, необходимой и достаточной для усвоения.
Напротив, в новой системе среднего образования, когда один учитель ведёт все учебные предмета, именно он и будет являться носителем стандарта образования, который необходимо усвоить ученику. Если взрослому человеку – учителю школы нравственного образования – по силам будет освоить суммарный багаж знаний по всем учебным предметам, тогда и от учеников можно требовать усвоения этого материала.
В состав учебных предметов школы нравственности, которые ведёт один учитель, входят русский язык и литература, математика, физика, химия, биология, география, история и обществоведение. 
Курс литературы включает в себя как отечественную, так и иностранную литературу.
Курс математики начинается с арифметики и включает в себя затем алгебру, геометрию, тригонометрию и основы высшей математики. В этом же курсе проводятся уроки информатики.
Курс физики включает в себя и астрономию.
Курс химии состоит из неорганической и органической химии.
Курс биологии заканчивается основами медицинских знаний.
География включает в себя и природоведение.
История пронизывает все годы обучения и состоит из отечественной и зарубежной истории.
Обществоведение включает в себя религиоведение, основы философии и основы экономических знаний.
Один раз в каждую учебную неделю (желательно в пятницу после уроков) каждый класс должен просматривать один фильм из списка фильмов данного года обучения. После просмотра фильма ученики, в качестве домашнего задания на выходные, пишут сочинение, в котором кратко излагают содержание фильма, его основную идею, нравственное содержание. И после проверки работ, учитель проводит урок-дискуссию по нравственной проблематике просмотренного фильма.
Необходимо составить списки фильмов к просмотру для всех лет обучения в школе таким образом, чтобы ребёнок смог за десять лет просмотреть порядка 300-400 фильмов (отечественных и иностранных), необходимых для полноценного нравственного развития личности. Тогда совершенно невозможно будет представить выпускника школы, который не видел бы такие фильмы, как «Броненосец Потёмкин», «Первоклассница», «Коммунист», «Они сражались за родину», «Бег» и многие-многие другие, что случается сейчас сплошь и рядом с нынешними выпускниками.

В учебном плане школы нравственности нет уроков труда, музыки и пения, рисования, иностранного языка. Все эти предметы только перегружают школьника малозначимой информацией, отнимая время от основных занятий. Все эти предметы можно по желанию ребёнка и его родителей свободно изучать либо самостоятельно, либо на соответствующих курсах в свободное от основной учёбы время.
И  НИКАКОГО  ЕГЭ! По крайней мере, в его нынешнем виде.

Особо необходимо объяснить отсутствие в школе нравственности урока иностранного языка. Смысл его изучения совершенно теряется при понимании того, что никто и никогда не сможет в школе, при двух-трёх уроках в неделю, изучить иностранный язык в такой степени, чтобы им можно было свободно пользоваться в стране языка. Если ставить цель действительного изучения иностранного языка, то следует отдать его изучению, по крайней мере, столько же часов, сколько и русскому языку. Поэтому, если человек хочет изучить иностранный язык в качестве разговорного, чтобы свободно общаться на нём с носителями языка, он изучает его не в школе, а на соответствующих курсах – только там можно достаточно углублённо изучить язык.
Изучения иностранного языка в школе не даёт ничего, кроме возбуждения любопытства к чужой стране. А если учесть, что чужая страна представлена в учебной программе по изучению иностранного языка исключительно в положительном свете, у учащихся складывается о ней превратное впечатление, не соответствующее действительности.
В самом деле, при изучении английского языка, например, учащиеся узнают о «первой демократии в Европе», о «хартии вольностей», о благородных манерах английской аристократии. Учащимся не расскажут о том, как англичане создавали первые концентрационные лагеря в Африке, не расскажут, как цинично англичане вмешивались в дела России, убивая царей и подготавливая перевороты. А при изучении США учебники рассказывают о достопримечательностях страны и про «самую экономически развитую демократию мира». Но, ни слова учебники английского языка не говорят про геноцид индейцев, ни про рабство, ни про имперскую политику Америки, ни про её страстное желание развалить Россию. Спрашивается, зачем нашим детям прививать ложь и ненависть наших исторических врагов?
Советский Союз сам воспитал своих разрушителей, бездумно знакомя учащихся с враждебной коммунизму идеологией через изучение иностранных языков в школе. Повторим ещё раз, никакой пользы для человека в изучении иностранного языка в школе нет. Времени, сил и нервов тратится много, а результат почти нулевой. А вот вред налицо – это заражение учеников враждебной к России идеологией через позитивно подобранную информацию о либеральных странах. Положительный образ Англии и Америки, привитый школьными учебниками, затем дополнялся музыкой, фильмами, журналами, после знакомства с которыми, наступал черёд идеологических ценностей.
Иногда можно услышать мнение, что, мол, изучение иностранного языка развивает интеллект человека. Ну, так давайте тогда изучать латынь или древнегреческий! И интеллекту будет, где развиваться, и либерализм не пролезет в сознание наших детей.
Повторим для закрепления: желание изучить иностранный язык – это личное желание человека, которое он может свободно удовлетворить через соответствующие языковые курсы. Зачем же всех детей насиловать тем, что никогда в жизни востребовано ими не будет?

Школа нравственного образования будет сама, в процессе своей деятельности, автоматически избавляться от интеллектуальной серости и от нравственной убогости. Люди интеллектуально невежественные не смогут быть учителями школы нравственности, поскольку не захотят демонстрировать своё невежество каждый день перед ребятами. Либо они должны будут «работать над собой» и стать компетентными, либо вынуждены будут покинуть стезю образования. А люди нравственно убогие должны будут либо пересмотреть свои нравственные представления, либо покинуть школу, поскольку в школе нравственного образования невозможно будет не любить детей и не пытаться всеми силами быть им полезными в их всестороннем развитии. В школе нравственной системы образования будет происходить процесс естественного самоочищения от безнравственности и интеллектуальной некомпетентности.
А кто же будет выступать против школы нравственного образования?
Это будут, конечно, все те, кого сейчас называют либералами, поскольку либерализм и нравственность – две вещи несовместные. Либеральная школа свободна от воспитания, свободна от принуждения, она не воспитывает, а предоставляет образовательные услуги и только. Какая нравственность есть у либерала можно судить по разврату либерального европейского общества, толерантного к насилию над людьми и детьми (с помощью ювенальной юстиции), терпимого к сексуальным извращениям, сокращающим численность коренного европейского населения, и абсолютно бездушного к злу, творимому Западом в отношении народов мира.
Затем, против нравственной школы будут все те, кому лень учиться, кто не хочет честно трудиться, добывая знания. Всем тем, кто хочет идти по жизни не прямой дорогой, а добывать себе блага «через заднее крыльцо». Всем тем, кто хочет жить не по средствам, кто хочет жить за чужой счёт, кто хочет жить, обманывая других. В общем, нравственная школа противна всем тем, для кого жить – значит, лгать, воровать и обманывать. Конечно, жить малообразованным мерзавцем веселее и проще, но… короче. И обществу с государством от такого человека мало проку.
Наконец, система нравственного образования противна педагогическим Академиям, различным ИРРО, школьным чиновникам, кто паразитирует на системе среднего образования, и кто лично не хочет работать с детьми, заставляя учителей исполнять все их бредовые распоряжения. Система нравственного образования противна педагогическим академикам, докторам и кандидатам, кто сделал свою карьеру на российском образовании, кто написал огромное количество никому не нужных статей, инструкций, методичек, уча учителей как надо и не надо учить детей. Они будут самыми рьяными защитниками существующей ныне системы образования, поскольку это есть их кормушка, питающая их всю жизнь до самой старости, и где они могут работать, фактически ничего не делая для блага государства и общества, и не отвечая за трагические для людей и страны последствия.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Наблюдая за тем, что каждый день творится на земле, люди часто говорят в расстройстве, что, мол, мир меняется, а человек нет. Человек по-прежнему как был грубым, глупым и агрессивным, таким и остаётся.
А почему человек должен меняться к лучшему, если никто и никогда в истории по-настоящему его воспитанием не занимался?
Задайте себе вопрос и постарайтесь честно ответить на него: может ли школа, в том виде, в каком она была и есть до сего дня, быть воспитателем поколений? И ответ будет таким: никогда нынешняя школа не была воспитателем подрастающих поколений, она в принципе не может справиться с проблемой воспитания в силу своей организации.
Школа никогда и не была призвана воспитывать человека! Поэтому из поколения в поколение передаётся невоспитанность: плохо воспитанные выпускники становятся родителями, не умеющими воспитывать детей, и отдают их в школу, которая тоже не в силах их воспитывать. Так из года в год невоспитанность порождает невоспитанность, безнравственность порождает безнравственность.
И мы продолжаем с сожалением констатировать: сколько времени ни проходит, а человек не меняется. А воспитывать человека не пробовали? А подумать о новых способах воздействия на человека в воспитательных целях не пробовали? Психология, например, достигла очень высокого уровня развития, как наука о человеке. А может ли она применить свои научные знания в современной школе в процессе воспитания подрастающих поколений? Может она быть полезна в той области, где наиболее необходима? Нет, нет и ещё раз нет!
Школа Нового времени создавалась не для того, чтобы воспитывать детей, а для ликвидации неграмотности. Воспитывала детей церковь, Закон Божий. Но когда в либеральных странах религия постепенно превратилась в пустую и никому не нужную формальность, воспитанием детей занялись средства массовой информации, пропагандирующие либеральные ценности и либеральный образ жизни.
Существующая ныне система образования в принципе безнравственна. Либеральная цивилизация, в рамках которой такая система образования строилась, не нуждается в какой-либо нравственности вообще, поскольку либерализм, освобождая человека от веры в Бога, провозглашает, таким образом, свободу человека от всех норм и правил. Современная система образования – это система образования либеральной цивилизации. И если Россия не хочет идти по пути либерализма, она должна отказаться и от либеральных институтов, посредством которых либерализм существует. Поэтому, чтобы уйти от либерализма, обрекающего мир на сползание в язычество нацизма, необходимо уйти от либеральной системы образования.
Существующая ныне система образования – это не сталинская образовательная система, которая дала стране миллионы грамотных специалистов, превративших экономически отсталую страну в мировую державу, дала миллионы патриотов, кто отстоял родину в войне и поднял её в самоотверженном труде. Нынешняя послесталинская система среднего образования стала воспитателем хулителей и разрушителей СССР. Она благополучно пережила распад великой страны, уютно устроилась в нынешней России, не отвечая ни за что, и она будет также бесполезна в деле сохранения Родины, безразлично наблюдая её распад. Если мы не откажемся от либерального наследия в виде существующей ныне системе среднего образования, либерализм, в конце концов, разрушит и пожрёт Россию.

Прошло уже почти 50 лет (половина века!) со времени моего замысла о реформе системы среднего образования и первого письма в педакадемию. Очень жаль потерянного времени, жаль упущенных возможностей, что могла дать иная система образования стране, обществу, государству. Я вполне допускаю, что мои предложения могли показаться тогда педакадемикам и партийным бонзам авантюрными и ложными, но отрицать их с порога, без всякой проверки практикой, которая, как известно каждому марксисту, есть критерий истины, это ещё большая глупость.
Всё в этом мире рано или поздно заканчивается. И это моё ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, чтобы привлечь внимание государства и общества к проблеме воспитания и образования подрастающих поколений. Слава Богу, что наступили, наконец, в России времена, когда общественное мнение может заставить чиновников шевелиться.
Выбирать вам, читатели: или продолжать плакаться по поводу «история никого ничему не учит», или попробовать, наконец, разумно организовать процесс воспитания и образования детей, чтобы иметь предсказуемое и благополучное будущее для России и мира. Нам просто необходимо совершить революцию в системе образования, если мы не хотим получить в скором времени революцию социальную.
И не надо ругать учителей! Они делают всё, что могут, в условиях не работающей системы среднего образования, чтобы хоть как то помочь детям стать нормальными гражданами. Учителя не виноваты, что весь их самоотверженный труд не даёт результата, что они являются заложниками принципиально не работающей системы.
И хватит ругать современную школу – от этого она лучше не станет. Если современная школа не справляется с проблемой воспитания и образования подрастающих поколений, то её не ругать надо, а реформировать. Так давайте сделаем это, наконец. И да поможет нам Бог!


Рецензии
Школу надо реформировать!
Всю систему управления образованием нужно менять.

Григорий Аванесов   17.04.2020 16:53     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.