Сусальниковское счастье

Известная на Стихире своими скандалами и бесконечными ябедами «поэтесса-юристка» Станислава Сальникова-Невская опубликовала там приторно-мещанское по сути стихотворение, которое посвятила своему «любимому мужу». Она во всеуслышание заявляет, что у неё есть право не доказывать то, что всё обстоит именно так, как она в нём разлюли-малинила. Но и у нас есть право усомниться в этом потому, что эту «счастливую чету» никто вместе ни на фотографиях, ни в реале не видел.  Давайте же разберём этот её сусально-амфибрахический стишог.

«Счастье. Посвящено моему  любимому мужу: http://www.stihi.ru/avtor/legnum»

Каких именно виртуальных груш объелся этот «любимый муж», кратко поощряющий её опусы и сухо отвечающий своей, по всей видимости, вирт.супруге, выпрыгивающей, как из верхнего, так и из нижнего вирт.белья в своих стихах, рецензиях и комментариях от виртуальной любви к нему, мы не знаем и возможно не узнаем никогдаJ


«Каким настоящее счастье бывает?
А это — большой основательный дом,»

Прилагательное «основательный» менее всего подходит к существительному «дом», ну да бог с ним, пусть так. Но тогда в доме должна быть основа для потомков – детей этой «молодой», как утверждает Сальникова, супружеской пары. Но детей у них нет. Надо было, хотя бы, виртуальных завести. Для «основательности».

«В нём двое влюблённых людей проживают,
И смотрят на солнечный сад за окном.»

Глагол «проживают» в любовной лирике – это пенопластовый кирпич.

«В том доме всё чисто, тепло и удобно,
Царят там улыбки, согласье и лад»,

 

Ну, «согласье и лад» «царить» могут… А вот «улыбки» могут, конечно… но какие?) Улыбки разные бывают, в отличие от каких бы то ни было ладов и согласий – всегда однозначных. Так что «улыбки» в этом стихе являют собой подобие пятой ноги собаки, не охраняющей этот «удобный, чистый и тёплый дом» из рекламного объявления.

«Друзья угощаются выпечкой сдобной,
Витает кофейный крутой аромат…»

Тоже мне «молодые», пусть даже и виртуальные супруги! А где вино, танцы, игры?!)) Вместо этого – старушечьи посиделки какие-то!))

«На  окнах повешены тонкие шторы,
Они пропускают  в светёлку лучи,
Там  мирно идут за столом разговоры,»

Это продолжается реклама «чистого, уютного, тёплого дома». Сдаём=продаём не дорого, по цене договоримся… И тут, как бы опомнившись, что они – «молодая супружеская пара», Сальникова внезапно обнаруживает эротический настрой в последнем стихе этого своего четверостишия:

«А ночи в алькове — всегда горячи…»

Который в общем плане сего посредственного стихо-сахаро-растворения очень сильно напоминает седло на корове.

«И есть у супругов чудесная тайна —
Её берегут от завистливых глаз,
Она для влюблённых важна чрезвычайно,
Дороже, чем самый огромный алмаз…»

Лично я разгадал эту тайну. Имея право на разгадывание!) Нечего было тайнами своими народ будоражить. Истинные тайны как «тайны» не обнаруживают себя. А то: «Вот она, моя (или наша) тайна! Попробуйте-ка её разгадать! Что, слабо?»

Да что тут разгадывать!- Два пожилых автора, скорее всего живущие в разных городах, договорились о создании «молодой супружеской пары» на литературных ресурсах для «продвижения» своих посредственных произведений (в основном перепевов древнегреческой мифологии) и виртуального компенсирования безвозвратно ушедшей сексуальной несостоятельности.

«… Наверное, счастье бывает другое:
У каждого свой на понятие взгляд,
Но как хорошо жить в любви и покое,
Когда есть и тайна, и радость, и сад...»

 

А в этот последний, совершенно пенсионерский по сути катрен с повторяющимися рифмами второго катрена Настасья Иксиксовна умудрилась впендюрить (по другому не скажешь!) ещё один «коровоседельный» стих:

«У каждого свой на понятие взгляд»

Ну, какой может быть «взгляд» на «понятие»? И на какое «понятие»: счастья, дома, любви…сада?) Короче, всё именно в этом «коровоседельном» стихе не пришей к ..звезде рукав или…балалайка!

Завершу этот разбор не своим экспромтом, а началом рассказа А. С. Грина  «НА ДОСУГЕ».
«Начальник еще не приходил в контору. Это было на руку писарю и старшему надзирателю. Человек не рожден для труда. Труд, даже для пользы государственной — проклятие, и больше ничего. Иначе бог не пожелал бы Адаму, в виде прощального напутствия, «есть хлеб в поте лица своего».

Мысль эта, кстати напомнила разомлевшему писарю, что стоит невыносимая жара и что его красное, телячье лицо с оттопыренными ушами обливается потом. Задумчиво вытащил он платок и меланхолично утерся. Право, не стоит ради тридцатирублевого жалованья приходить так рано. Годы его — молодые, кипучие... Сидеть и переписывать цифры, да возиться с арестантскими билетами — такое скучное занятие. То ли дело — вечер. На бульваре вспыхивают разноцветные огни. Аппетитно звякают тарелки в буфете и гуляют барышни. Разные барышни. В платочках и шляпах, толстые, тонкие, низенькие, высокие, на выбор. Писарь идет, крутит ус, дергает задом и поигрывает тросточкой.

— Пардон, мадмуазель! Молоденькие, а в одиночестве... И не скучно-с?..

— Хи, хи! Что это, право, за наказание!.. Такие кавалеры, а пристаете!..

— А вы, барышня, не чопуритесь!.. Так приятно в вечер майский с вами под руку гулять!.. И так приятно чай китайский с милой сердцу распивать-с!..

— Хи, хи!.

— Хе-хе!...........»


19.03.2020 23:01