Пересказки, часть 44-яя, о Женщине-змее

из сборника: «Записная книжка»
Часть №44:

     – Опять Пересказки?
     – Вот уж не знаю…
     – Как это?
     – Ну-у, видишь ли, на самом деле всё в нашей жизни это постоянное повторение хорошо забытого старого только на новом современном уровне. Помнишь, как у Екклесиаста?..
     – Вот только не надо, мол, «…что было, то и будет… и всё суета сует и… томленье духа»! Помню, всё, помню! И что с того?
     – Так говорю же: Пересказки – это удивления чьими-то мыслями, высказанными когда-то прежде, и записанные здесь в ракурсе собственного сомнения, поиска и нахождения в них мечты.
     – Ну, и?..
     – Так вот в этом спектакле Григория Дитятковского по сказке «Женщина-змея» итальянского писателя Карло Гоцци на сцене одного из самых любимых нами питерских театров имени В. Ф. Комиссаржевской, несмотря на безудержные метания главных действующих лиц, нет авторских сомнений, нет поиска, а мечта настолько иллюзорна, что, кажется, будто и её нет.
     – И что с того?
     – А то, что и у нас на протяжении всего этого трехчасового действа, написанного венецианским сказочником аж в 17 веке, не появилось ни одного хотя б даже намека на удивление-несогласие с решениями создателей спектакля.
     – А что появилось?
     – Одно лишь долгое, изнурительное ожидание счастливого замечательного конца, послужившего, по-видимому, прототипом для многих написанных позже сказок, в том числе "Спящая красавица", "Лягушка-царевна" и прочих производных от них.
     – Но тогда причем тут Пересказки?
     – Вот именно! Привычный ход всех Пересказок в трех плоскостях удивления авторских метаний, – сомнение, поиск, и мечта! – чтобы определить зовут ли они нас или не очень, в данном случае совершенно не подходит, а значит и привычной рассказки-Пересказки здесь не получится.
     – Так может, просто ограничиться обычным определением-отзывом по принципу: понравилось, не понравилось?
     – Ни в коем случае! Не даю отзывов. Во-первых, «…мы не должны закрываться от… всех философских теорий мира ширмами собственных взглядов... возражая и отругиваясь, мы многого себя лишаем» (Д.С. Лихачев). А, во-вторых, не хочу ограничивать никого, в том числе и себя своим случайным восприятием увиденного, которое к тому ж пока ещё только формируется прямо сейчас, в этой необычной Пересказке…

     Ах, как это всё-таки здорово совершенно не знать, куда ведёт тебя собственная мысль-рассказ, что случится буквально уже в следующей строке, странице и, лишь осторожно наблюдая за её изгибами по существу заданной тобой темы, двигаться вперед!

     Итак, к делу: что мы имеем по существу этой заданной темы?
     По существу – сегодня получился редчайший случай: обычно нам, мне сходу (для себя, естественно) удавалось сказать зовут ли мысли автора или нет к...
     О!
     Так вот же оно, кажется, и есть наше первое удивление в ракурсе сомнения мыслями создателей замечательного спектакля, безупречно сыгранного неподражаемыми и любимыми артистами и, прежде всего Сергеем Бызгу, Евгенией Игумновой, Маргаритой Бычковой, Георгием Корольчук и многими другими!
     Впрочем, это, думается, не самое трудное сомнение в нашей творческой судьбе.
     Как может не позвать к собственным свершениям авторская мечта, выраженная готовностью богини пожертвовать своим бессмертием во имя земной любви, если даже самые темные сомнения принца Фаррускада, её возлюбленного, в итоге благополучно развеиваются и искрометно таят на глазах зрителя.
     О!
     А тут, кажется, вырисовывается и наше следующее удивление в разделе поиска Истины в авторских аксиомах: почему так легко, не сомневаясь, богиня Корестани идёт на жертвы?
     А и, правда, почему?
     Впрочем, она ж богиня, чего ей действительно сомневаться, когда всё земное ей подвластно, – «всё могут короли… но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король»! – всё, кроме, видимо, собственной любви к смертному.
     Но тогда, по логике, она, тем более, должна бы была сомневаться в нём, в принце.
     А она… не сомневается!
     Она спокойна, как «танк», делая своё, совершенно непонятное с точки зрения нормального смертного дело, прося своего избранника лишь не проклясть её, чтобы не случилось с ними в будущем.
     Это очень удивительно!
     Ну, ведь «… у каждого в уме есть некая оптическая линза, которая в силу своего преломления представляет объекты этого мира в определённом свете», как гласит цитата Карло Гоцци, данная в аннотации к спектаклю на обложке программки, а значит и она сквозь призму своего восприятия должна бы была видеть в земной жизни сомнительные вещи и мучиться ими.
     А она не мучается, не сомневается, она даже ничего не ищет, она лишь настойчиво просит его не подвести, довериться ей.
     О! Да это, пожалуй, уже мечта!
     Хорошая, на самом деле, мечта.
     Довериться, несмотря ни на потерю прошлого (отец), будущего (дети), отчего дома-царства с подданными и даже … любви (превращение любимой в змею).
     Ну, разве это ненастоящая мечта… богини?
     Впрочем, нас интересует не она.
     Мы ищём, где во всём этом наша мечта?
     Куда она прячется в нашем поиске ответа на бессомнительность Керестани и нашим сомнением по поводу, зовёт ли всё это их действо нас?
     Создатели спектакля, повторюсь, ни в чем не сомневаются и не ищут, потому как и не мечтают-то они ни о чем, лишь обозначают свою цель, – торжество всепоглощающей и всёпрощающей любви! – которая оправдывает любые средства в её достижении.
     Всё во имя неё!
     Цель оправдает всё!
     Только так вся и всё вернётся обратно…
     Всё-всё и все-все, оказавшиеся вдруг не по своей воле втянутыми в их метания и поиски: и дом-царство с целой страной, и их полубоги-дети, и…
     Стоп!
     А ведь не всё, а главное и не все вернулись назад.
     Не все и не всё!
     А вот, похоже, наконец-то вырисовывается и наша мечта.
     За всё, оказывается, приходится платить.
     За всё!
     И даже за светлую всепоглощающую и всёпрощающую любовь.
     Это ли Свет?
     Так, безвозвратно уходит отец принца, навсегда потеряно бессмертие богини и их… общих детей.
     Так может цель не всегда, и даже, может редко, очень редко оправдывает средства?
     Почему?
     Почему так?
     Всё просто, господа-товарищи.
     Всё очень просто!
     На самом деле, жертвовать во имя себя и своей любви, что, в сущности, одно и тоже, можно лишь… СОБОЙ и никем более, потому как…
         Любовь – это боль
         и… может быть Счастье,
         не поиск пути,
         а Путь и участье… 
         Кто замкнут в себе,
         себя лишь и любит
         открытый любви
         в любви и пребудет.
     В общем, наша мечта в этой венецианской сказке не достижение полной всепоглощающей и всёпрощающей любви, а невинное желание не покарать ею остальных невинных случайно оказавшихся на её пути! Нам куда как важней в её поступи уловить мысль-утопию братьев Стругацких, найденной, видимо, в Вечных Скрижалях Человечества: «…счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным…» (по памяти из романа «Пикник на обочине»).
     Вот, пожалуй, и Всё!!!
     Мечта найдена, а вместе с ней завершён и поиск причины бессомнительности богини. Она не сомневается, потому как поглощена все испепеляющей чувством страсти, поглощающим все прочие, даже чувства страха за собственную жизнь и чувство совести по отношению к собственным детям и отцу любимого.
     Закончились и наши сомнения по поводу того, зовёт ли нас цель-мечта создателей спектакля-сказки в их всепоглощающий мир любви сгорающих друг в друге сердец,  твердым и бескомпромиссным отрицанием, потому как …
         Цель – лишь желанье,
         средство – оружие,
         в нём испытанье:
         и тешит, и душит!
         Она никогда
         беды не желает,
         но лишь иногда
         его оправдает.
     И потому как наша мечта в том нашем «Вот и Всё», чтоб «…никто не ушёл обиженным».

Автор благодарит своего критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь.
11.12.2019г.