Давид Ригерт

По Станиславскому
В судьбе одного из самых великих тяжелоатлетов всех времен Давида Ригерта причудливо переплелось трагическое и смешное, высокое и обыденное, жестокое и нежное, любовь и смерть, отчаяние и надежда. Он выступал в трёх весовых категориях (82,5 кг, 90 кг и 100 кг), побеждал на Олимпийских играх, шесть раз выигрывал чемпионаты мира, девять — Европы, установив при этом 63 мировых рекорда. Но главное — Ригерт был великим артистом помоста. Сегодня он и сам в этом охотно признаётся, улыбаясь одними уголками глаз:
          — Есть "поднимальщики", а есть "выступальщики", которым присутствие публики придаёт энергию и кураж. Я был сильным. Но на людях поднимал гораздо больше, чем на тренировках...

Сценический образ Ригерта вполне соответствовал необходимой сверхзадаче (по Станиславскому): в его облике было что-то от индейца из прерий Дикого Запада (Ригерт смеётся: "Мне не раз об этом говорили..."). Во время соревнований его лицо становилось суровым и загадочным (у индейцев так принято), а в тёмных глазах таился холодный, мрачный огонь. Была в нём некая мрачная притягательность. Станиславский рекомендовал своим актёрам вживаться в образ. Ригерт из него и не выходил: он всегда играл самого себя.
          — Прежде чем победить штангу, надо победить себя, — раскрыл он главный секрет своего тяжёлого ремесла.
Побеждать себя Ригерту пришлось с малых лет.

Любовь и смерть
Родители Давида Ригерта, российские немцы Адам Адамович Ригерт и Елизавета Рудольфовна Горн, стояли на разных ступенях социальной лестницы. Адам Ригерт был кнехтом, то есть управляющим у царского офицера, барона Рудольфа Горна. Их дети — Адам и Елизавета — родились в один год, в один месяц, росли вместе, а когда выросли, полюбили друг друга и поженились. Барон Горн браку не препятствовал. Приближалась революция, а он был бароном прогрессивным, впоследствии перешёл на сторону новой власти, помогал ей в военном строительстве (но это всё равно не спасло его от расстрела).

Елизавета родила Адаму девятерых детей. Давид был шестым. Жили они на Кубани. Там и сейчас есть акация с иголками необыкновенной длины. Её называют в народе "бароновская". Этой акацией барон Горн обсаживал свои поля. Его самого от революции акация защитить не смогла. Возможно, именно эти поля и обрабатывал колхозный механизатор Адам Ригерт. А потом грянула война с фашистской Германией, и механизатора посадили в вагон типа "телятник" вместе с остальными здешними немцами и отправили за Урал возводить новые города. Помогать им должны были другие немцы — пленные. Елизавете Ригерт, урождённой Горн, вместе с детьми (тогда их было пятеро) поставили другую задачу: поднимать целинные и залежные земли в Северном Казахстане. Двое детей Елизаветы умерли там от голода.

Адам Ригерт, возводивший город Копейск, по идее, тоже должен был умереть и тоже от голода, потому что власти кормили только пленных немцев, а своих, российских, не кормили. Адама спасла любовь его Евы, то есть Елизаветы. Она обшивала всю деревню, в которой жила, и на вырученные гроши умудрялась покупать кое-какую еду Адаму. И посылки, которые шли из Северного Казахстана за Уральский хребет, спасли отца будущего великого атлета. А не выживи Адам Ригерт — не родился бы Давид, сокрушитель мировых рекордов в поднятии тяжестей двумя руками. Любовь правит миром. Вопреки смерти.

Вредная привычка бывает полезной
В 11 лет Давид Ригерт впервые закурил. Он уже работал в колхозе и, чтобы выглядеть солидно, курил, как все мужики. Курит Ригерт и сегодня. Он знает, что курить вредно: об этом Минздрав предупреждает на каждой пачке его любимых сигарет "Донской табак". Но, раз начав, Ригерт уже не бросает. В том числе и курить.

Однажды курение даже принесло ему пользу. Давид возил от комбайнов зерно на паре быков. Быки брели медленно, Давида обгоняли другие мальчишки. А он уже тогда не любил, чтобы кто-то его обгонял. Для того чтобы придать животным ускорение, смышлёный мальчик вставил одному из быков под хвост зажжённую цигарку. Реакция быка превзошла все ожидания: он рванул вперёд так быстро, что его напарник, которому было уже много лет, ничего не успел понять. Итог оказался печальным: молодой бык пришёл к финишу первым. А старый умер, его сердце не выдержало гонки. Эффект от поступка мальчика был двояким: поскольку летом в колхозе мяса не было, колхозники обрадовались смерти быка, честно поделили тушу и мальчика очень хвалили. Но председатель был недоволен. Досталось Давиду и от отца. В итоге вместо быка ему дали лошадей. И больше его уже никто не обгонял.

Боксёрскую карьеру остановила лопата
Адам Ригерт был человеком стойким и терпеливым. Никогда не жаловался на судьбу, и даже когда его отлучили от семьи и превратили в раба, говорил тем немцам, которые роптали: "Если Россия воевала бы с Францией, то работать послали бы французов. И потом, нас ведь работать послали, а не расстреляли". Воспитание детей у него сводилось к формуле, которую усвоил и он сам: "Не пищать. Не скулить. Не жаловаться". Давид никогда не пищал. Выполняя отцовский завет, однажды он оригинально проверил себя на способность и "не скулить": ногу ему переехала гружёная телега, а он не издал ни звука. Взрослые поразились — у мальчишки лопнула кожа, показалась кровь, а он даже не вскрикнул! Тогда про Давида Ригерта впервые сказали: "Ишь, какой крепкий!"
Он рано научился полагаться на свои силы. И на кулаки. Вспоминать про его "пятый пункт" при нём не решался никто. Интернационалисты села знали: можно крепко схлопотать по морде. В 14 лет Давид стал монтёром. И, забравшись на столб, мог запросто держать себя на одной согнутой в локте руке, при этом вторая была свободна для работы. Номер этот проделывался как бы случайно, когда мимо проходили колхозные девчата.

Ригерт рос разносторонним спортсменом: в беге на короткие дистанции показывал результат на уровне кандидата в мастера. Увлёкся боксом и мог бы, наверное, далеко пойти, если талантливого боксёра не остановили бы... лопатой. Быстрый, гибкий и сильный парнишка стал делать поразительные успехи, и его допустили на районные соревнования, хотя по возрасту не должны были. Руки у юноши были длинными и крепкими, ноги сильными и быстрыми, он мог менять по ходу боя правостороннюю стойку на левостороннюю и бил одинаково сильно с обеих рук. Семь боёв провёл на ринге 17-летний боксёр Ригерт. Все семь закончились в первом раунде нокаутом. Мужики выходили против него с виду сильные, но неповоротливые. И быстро пропускали в голову нокаутирующий удар.

Нравы в тех местах были, однако, простыми. Дружкам поверженных мужиков казачок из села Нагорное не понравился, обиделись они на него. Когда вышел на крыльцо подышать, на лицо обрушилась лопата. Удар был очень сильным — орудие труда даже сломалось. Равно как и нос Ригерта. Было много крови. Бокс он после этого оставил.

У данного эпизода были и другие последствия: медкомиссия Воронежского лётного училища не пропустила в лётчики парня со сломанным носом. Вот так безвестный болельщик с лопатой помог Ригерту сосредоточиться на борьбе с чистым весом, закованным в элегантный металл штанги.

Штанга из комбайна
Настоящую штангу Ригерт впервые увидел в киножурнале, который крутили в колхозном клубе перед началом художественного фильма. Решив сделать себе такую же, Ригерт взял лом и нанизал на него противовесы от комбайна. Стал потихоньку подкачивать силу. О том, что такое настоящая сила, он впервые задумался, когда школьный учитель физкультуры Николай Иванович Наскрипняк на колхозном стадионе, демонстрируя ученикам старших классов технику поднятия штанги, толкнул стокилограммовый снаряд. В это время мимо проходил колхозный скотник дядя Ваня, балагур и весельчак. Дядя Ваня подошёл к снаряду и поднял его одной рукой. Если ему в тот момент кто-нибудь сказал бы, что он повторил рекорд России 1898 года, принадлежавший Георгу Гаккеншмидту, то дядя Ваня очень удивился бы.

Всерьёз штангой Давид занялся поздно — в 19 лет. А четыре года спустя был уже в сборной СССР.

Но не будем забегать вперёд. Со школьной скамьи его призвали на службу. Учился Давид нерегулярно — когда в семье было слишком тяжело, шёл работать. Становилось полегче — садился за парту.  Ригерт вспоминает последний день в школе:
          — Я стоял в школьном дворе и беседовал с девушкой. Мимо проходил мужик. Здоровый. И наглый. При мне нагло взял мою девушку за грудь... Я его предупредил — корректным ударом в живот. Мужик оказался крепким, не задохнулся, и ка-а-ак врезал мне... Я аж перелетел через клумбу. Но, на его беду, он встал в боксёрскую стойку. Не надо было ему этого делать. Я тоже встал в стойку. В правостороннюю. Только тут же изменил её на левосторонюю и сильнейшим хуком в челюсть отправил мужика в глубокий нокаут. Удар не рассчитал — получил открытый перелом пальцев руки. Но мой соперник получил серьёзную травму головы. Его отвезли в больницу. Происходило всё это на глазах школьного директора. Меня выгнали из комсомола и из школы.

Значок мастера проткнул кожу
В армии наконец-то можно было всласть поподнимать тяжести. Хотя старшина и ворчал, когда Ригерт проламывал в казарме полы своими гирями. К счастью для мировой тяжёлой атлетики, в той части, где служил Ригерт, в химклассе каким-то чудом оказалась самая настоящая штанга. Занимался Давид по книжке Аркадия Воробьёва из серии "Мастера делятся опытом". Но полностью своих возможностей Ригерт не знал: потолок в химклассе был низким, поднять штангу на выпрямленные вверх руки не удавалось. Как-то раз младшему сержанту Ригерту повстречался капитан Кольцов, начальник физподготовки 5-й армии ПВО.
          — Разрешите обратиться, товарищ капитан, — сказал младший сержант.
          — Обращайтесь.
          — Товарищ капитан, я самостоятельно поднимаю штангу. А хочется посоревноваться.
          — Можно и посоревноваться, — ответил капитан.
И послал солдата Ригерта на соревнования в город Куйбышев, где тот выполнил норматив первого разряда. После этого капитан Кольцов направил способного солдата в спортроту, туда же, где Ригерт начинал службу, — в Свердловск. И вот там-то, в Свердловске, 12 октября 1968 года Ригерт выполнил норму мастера спорта СССР.
          — Мой друг Лёня Дворкин, — сейчас он заведует кафедрой в Краснодарской академии спорта, — снял с груди мастерский значок и сказал мне: "Вот, держи. Пока оформят, носи". Я сунул значок за пазуху и на подъёме пошёл бить рекорд области. Поднимаю штангу на грудь и чувствую: что-то обожгло пузо. А это значок проколол кожу. Раньше ведь он на болт прикручивался. Вот болтом кожу и проткнул... В этот день открывались Олимпийские игры в Мехико. Я распетушился и заявил: на следующей Олимпиаде буду выступать за сборную страны!
Никто, конечно, не воспринял всерьёз слова новоиспечённого мастера спорта, но через четыре года на Олимпийских играх в Мюнхене Ригерт действительно выступал в форме с гербом СССР на груди.

Пятилетку за 10 месяцев
Ригерту повезло. Он встретил великого атлета и великого тренера Рудольфа Плюкфельдера. Переехал к нему в город Шахты. Спал в спортзале, на тренерском диване. Тренировался, как одержимый. Тайно изготовил ключик от зала. И когда тренер уходил домой, устраивал вторую тренировку. Это было новое слово в подготовке тяжелоатлетов. На Плюкфельдера доносили, грозились подать в суд — дескать, загонит парня. Плюкфельдер молча брал Ригерта за руку и вёл в диспансер. Врачи отклонений не замечали. Ригерт продолжал свои сумасшедшие тренировки. Потом выяснилось, что двухразовые тренировки не вредны, а полезны. К Плюкфельдеру приезжали болгары перенимать опыт. Наука дала добро на двухразовые занятия. А Ригерт тем временем перешёл на трёхразовые...

Они с тренером стереотипов не терпели. Они их ломали вместе. Результат не замедлил сказаться. Прогресс был ошеломляющий. Там, где у других уходило по пять лет, Ригерт тратил недели и месяцы. Вот путь в цифрах, который он преодолел за 10 месяцев. 385 килограммов — мастерский норматив в сумме троеборья. На следующих соревнованиях Ригерт набрал 425 кг. Прошло ещё несколько месяцев, и Ригерт набрал уже 470 кг. И, наконец, на чемпионате Союза ему покорился гроссмейстерский норматив — 495 килограммов в сумме троеборья. Его пригласили в сборную СССР.

Такой скорости роста результатов не развивал никто и никогда. Никто никогда не устраивал и такого фейерверка рекордов, как Ригерт. Был только один атлет, которому это удавалось — Василий Алексеев. Он тоже жил тогда в Шахтах. Великие штангисты часто вместе охотились и рыбачили. Особо крепкой дружбой их отношения назвать нельзя, но они ладили. Что само по себе удивительно, учитывая тяжёлый характер самого сильного человека планеты того времени.

"Офигение" в Колумбусе
Свой невероятный прыжок во времени Ригерт совершил на пространстве от райцентра Армавир до крупного областного центра Свердловск. Дважды бывал в Москве, когда приезжал в Подольск на сборы. Вот такие были "выезды" у 23-летнего кубанского атлета накануне чемпионата мира в американском Колумбусе. Немалую ответственность брал на себя комсомольский вожак Тяжельников, который лично подписал Ригерту поручительство, чтобы тому "открыли выездное дело".

Трудно выразить словами то, что испытал молодой человек из глухой деревни, впервые оказавшись в Нью-Йорке, в центре Манхэттена, на Пятой авеню. Одна встреча с девушкой, у которой в качестве одежды были только бусы и кольцо на пальце ноги, потребовала большого личного мужества. Чтобы передать всю гамму чувств, Ригерт употребил знаменитое русское идиоматическое выражение, которое мы для печати подкорректируем: "офигел". Не столько от вида раздетой девушки, сколько вообще от всего, что увидел. Спустя 31 год он вспоминает:
          — Нас привезли заранее. Моя весовая категория — седьмая, очереди надо было ждать долго. Две недели я ходил по Америке, открыв варежку. Малость "подпалился". Опыта — никакого. Таял, как свечка... Начал толчок — чувствую, ноги не держат. Когда силы уходят, первыми отказывают ноги. У спринтеров — всё так же. Мы в этом похожи. А когда ноги не держат, штанга падает на тебя — и конец. Думали, всё — "баранка". Оставался последний подход. Надо было победить себя, вес-то был небольшим. Тут ведь ещё такой момент: мы тогда были воспитаны в патриотическом духе, герб Советского Союза на груди для нас значил очень много... В общем, я проснулся и вес взял. Он хоть и небольшой был, но я никогда в жизни так тяжело не поднимал штангу. Зал словно взбесился. Долго не давали выйти следующим штангистам, стоя мне аплодировали.

Зрители в "Мершон Аудиториум" ликовали. На их глазах в мир тяжёлой атлетики пришёл новый герой — Ригерт! Его бронза оказалась очень ценной для советской команды. Если Ригерт не справился бы со штангой, то общекомандную победу одержали бы поляки, а так первыми стали наши. Так счастливо для новобранца сборной Союза закончилось "офигение" в Колумбусе.

Давид Ригерт трижды принимал участие в Олимпийских играх.  На первой Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году он в первом движении (это была последняя Олимпиада, когда было троеборье – жим, рывок, толчок. Со следующего года жим исключат из суммы) поднял вес на 15 кг больше, чем атлет, который показал второй результат.  Ригерту советовали тренеры начинать остальные движения тогда, когда все штангисты закончат рывок и толчок. Этого хватит для победы. Но Давид чувствовал в себе такую силу, что заказал в рывке 160 кг, чуть ниже собственного мирового рекорда. И не поднял вес – баранка.

После этого Давид дал себе слово, что он должен поднимать эти злосчастные 160 кг в любом состоянии,  днем и ночью.  И он тренировался, не жалея сил и себя.  Однажды пришел в спортзал, где тренировались штангисты. И поспорил с кем-то, что поднимет 160 кг без разминки.  И поднял. Правда, перед подъемом штанги он простоял над ней минут 5-7, прежде чем начал движение   И когда он взялся за гриф, с него пот катил градом.  Так Ригерт смог размяться, не выполнив ни одного движения мышцами. Естественно, что на Олимпиаде 1976 года в Монреале он победил с большим преимуществом.

Московская "баранка"
Можно было бы и не спрашивать про невероятную, как всем тогда казалось, олимпийскую "баранку" 1980 года. Делая год назад материал об Алексееве, этот момент в его спортивной биографии я обошёл (Алексеева в Москве постигло такое же несчастье, что и Ригерта). Зачем бередить рану? Но разница была существенной. Ригерт в отличие от Алексеева, который из своей весовой категории никуда не уходил, в 1980 году затеял какой-то неестественный "эксперимент" — за четыре месяца до Олимпиады вдруг перешёл из своей категории 100 кг, где ему не было равных, в категорию 90 кг. Зачем? То, что я услышал, меня потрясло:
          "Во всём виноват мой длинный язык... В весе 90 кг тогда появился талантливый болгарский атлет Румян Александров. Наши ребята Гена Бессонов и Валера Шарий стали ему проигрывать. Причём, как мне казалось, из-за того, что слишком увлекались борьбой между собой. Так загоняли друг друга на тренировках, что я, видя это, за четыре месяца до начала Олимпиады в Москве имел наглость заявить: "Вы загоните друг друга, а Александров на повороте вас и обойдёт. Смотрите у меня, сгоню вес, приду в 90 кг — "выдеру" и вас, и Александрова!"
          Эти слова услышали не только Шарий с Бессоновым... Кому-то наверху моя идея понравилась. И мне пришлось расплачиваться за свой язык. Я пытался протестовать, даже демонстративно сдавал олимпийскую форму — не помогло.
          Да... За 4 месяца согнать 10 кг, конечно, можно, если очень попросят — но нарушается водно-солевой баланс. У меня ушла не сила, а начали рваться мышцы задней поверхности бедра. И эту боль мне не удалось загнать "куда-то далеко", как пятью годами ранее, когда на чемпионате мира в Москве с трещиной в ноге, почти потеряв сознание от болевого шока, я всё-таки выполнил третью попытку в толчке и выиграл очередное золото. Трещину ещё можно вытерпеть, а вот с оторванными мышцами бедра штангу поднять невозможно...
          В общем, язык мой — враг мой."

Кадетский корпус
          — Ни дня без тяжёлой атлетики. И так — вот уже 35 лет. Я побывал в тренерах. И в простых, и в главных. Пережил многое — например, гонения на тяжелоатлетов, когда их "модно" было пинать за применение и провоз запрещённых препаратов. Занимался изготовлением фирменных штанг и шил штангистские ремни. Это были очень хорошие штанги и очень хорошие ремни. Строил спортплощадки в своём Таганроге. Около сотни построил, кстати. Но вернулся в тяжелоатлетический зал. И привёл туда сыновей. У меня их трое: Виктор, Владислав и Денис. Денис уже выполнил норму мастера, Владислав на подходе.

Рад Ригерт и тому, что ему удалось осуществить мечту Рудольфа Плюкфельдера. С помощью бывшего президента Федерации тяжёлой атлетики России Вячеслава Клокова он создал центр тяжёлой атлетики, где есть всё необходимое и для общего образования, и для спортивного совершенствования. В таганрогской Академии Ригерта занимаются более сотни ребят, есть уже и свои звёзды. Про Олега Перепечёнова все слышали. Рекордсмен мира. И будем надеяться, станет мировым чемпионом.

А теперь у директора академии появилась новая заветная идея. И он уже начал её осуществлять: Ригерт хочет ввести у себя занятия по эстетическому воспитанию. Чтобы было что-то от кадетского корпуса... Не иначе как заговорила кровь деда, барона Рудольфа Горна.

Ригерт был главным тренером нашей сборной команды, несколько его учеников стали чемпионами мира. Но потом усилили борьбу с применением запрещенных препаратов, которыми «баловались» почти все ведущие штангисты мира,  иначе поднять огромные веса выше человеческих возможностей было невозможно.  И Ригерта после одного из не очень удачного для нашей сборной выступления на чемпионате мира, отправили в отставку.  И больше у наших атлетов золотых медалей на чемпионах мира не было.  Побил в 2015 году тяжеловес Ловчев мировой рекорд на чемпионате мира и стал победителем, но через полгода и медаль отобрали, и рекорд отменили,  якобы нашли в организме Ловчева запрещенный препарат.  И с тех пор российские тяжелоатлеты на вторых, если не на третьих ролях  в мировой тяжелой атлетике.