Иешуа

               
Глава вторая. Иешуа.

         – Йеш, ты ничего не забыл? – мама смотрела на мальчика, намекая на вытекающую благодарность.
         – Мам, я скажу «спасибо» после еды.
         – А разве ты ещё не закончил? – она снова смотрела вопросительно, так как он уже вышел из-за стола, и вытер рот рукавом платья. Все указывало на то, что он закончил трапезу, и сейчас самое время поблагодарить.
         – Мама, я уже закончил, но справа от тебя лежит пару лепёшек, и когда я надену уличное платье и сандалии на прогулку, ты дашь мне их с собой. Это будет последняя еда, что я съем, тогда и поблагодарю.
         – И в кого ты только такой умный, ты ведь еще совсем ребенок!
         – Мам, ты ведь знаешь что мы все, дети нашего Создателя и мы все "в Него", – сострил Иешуа.
         – Ладно, ладно, полно тебе, дитя! – сказала она иронично и шлепнула его по пятой точке, – иди вон и поиграй с другими детьми.
         – Я не хочу с другими, они скучные, и предсказуемые.
         – Играй, тебе надо общаться с детками, чтобы ты не вырос замкнутым.
         Через некоторое время она сказала:
         – Вчера наш сосед Ахим говорил, что пойдет со своим сыном и другими соседскими ребятами купаться на речку, я сказала, чтобы он зашёл к нам и взял тебя с собой.
         – О, как здорово! Это Я люблю! – Иешуа стал искать сандалии, а его мама занималась по дому.

         – Мария, вы дома, – послышался мужской голос с соседнего двора
         – А вот и Ахим! – сказала она совсем не громко.
         – Лёгок на помине! – Йеш улыбнулся!
         – Да, да, Иешуа уже одевается, – сказала она на порядок громче, завернула в платок пару лепёшек и добавила полушепотом: слушай дядю Ахима, и не отходи далеко от детей.
         – Не волнуйся за меня мам, сегодня я не умру! – сказал он без тени иронии на лице.
         – Ну и чудно! – она не смогла сдержать улыбку. – Иди, давай, предсказатель!
         – Спасибо Богу и тебе, за тот хлеб, что мы имеем сегодня!
         – О, ну наконец-то!
         – Особенно тебе, мам! – он был очень искренен, так что у мамы помокрели глаза, и она еле-еле сдержала слезу. Она поцеловала мальчика, и тот помчался вприпрыжку к соседу, где его уже ждали несколько соседских ребят. Дядя Ахим гордо зашагал впереди, а мальчики последовали за ним, увлеченно беседуя.
         – Гляди, что у меня есть, – сказал Арам, сын Анны, книжника. У него была в руке медная лепта, номинал ее не велик, но она была свежая и блестела как золотая. Надо признать, что найти свежую лепту, большая редкость, даже для тех людей у кого есть деньги.
         – Ого, золотая! – сказал один из детей.
         – Да нет же, это серебро! – сказал другой, Арама при этом переполняла гордость. Его нос поднимался все выше и выше. Он был из обеспеченной семьи, в которой наверно никогда не испытывали нужды, поэтому он и держался так, немного свысока, а тут когда все начали восхищаться, это лишний раз подтвердило его и без того раздутое самомнение. Иешуа смотря на это безрассудство, решил его проучить.

         – Все это легко проверить! – выпалил он.
         – Ну и как же? – высокомерно спросил Арам, поглядывая свысока и показывая полную уверенность в невозможности тем, что сказал Йеш.
         – Медь со временем тускнеет и становится темной, – спокойно ответил Иешуа.
         – Ну, так это же когда будет!?
         – Сегодня. Сейчас и будет, надо лишь немного подождать.
         – Ой, да ладно, тебе! Откуда ты знаешь?
         – Ну, положи в карман и сосчитай до десяти.
         – А  если не потускнеет, что ты можешь мне предложить?
         – Я буду твой ЛНВД, – неожиданно ответил Иешуа.
         – Это как?
         – Легионер на весь день.
         – И будешь исполнять мои приказы?
         – Целый белый день до захода Солнца, мой Центурион! – Йеш иронично склонил голову.
         – Заметано, мой верный раб!
         – Ну а если, все-таки потемнеет? – спросил Иешуа
         – Ну тогда я твой солдат, – вяло и неохотно сказал Ара.
         – Договорились, положи в карман монету!

       Ара сделав недоверчивое лицо, и не сводя глаз с Иешуа, положил монету на ладонь. Крепко сжал кулак и сунул ее в карман.
         – Один, два, три...
         – Она уже потемнела – перебил его Йеш.
         – Четыре, пять, шесть! Сейчас посмотрим! Семь ... – он продолжил счёт до конца, чтобы все было по договору, и прищурив глаза, не отводя взгляда с Иешуа, достал монету и открыл ладонь.

         – О, шайтан! Когда ты подменил монету?
         – Ты все время держал ее в руке, какие вопросы ко мне?
         – Ты чертов фокусник! Как ты смог меня провести? – обиженно выговорил Ара.
         – Так ты мой легионер сегодня?
         – Нет, ты обманул меня!
         – Не переживай, мне не нужен слуга, тем более обиженный. Ты свободен!
         – Да я и не собирался им быть, – он демонстративно развернулся к нему спиной, начал разговаривать и смеяться с другим мальчиком. Иешуа изначально знал, что играть ему придется одному, но это его вполне устраивало.

         Когда они пришли на речку ребята уселись на песчаном пляже, ему ничего не оставалось, как играться поодаль от них, где берег был не такой песчаный и пологий, а наоборот глиняный, с высоким, неудобным бережком. Речкой это назвать можно было с большой натяжкой, ручеек шириной максимум десяток локтей или 3-5 метра, по-вашему. Он отделил на берегу не большое место диаметром с локоть-полтора, под воду для работы с глиной.

          Поскольку вода в реке была мутная, он сделал так, чтобы отделенная часть, не сообщалась с рекой и сказал:
         – Желаю, чтобы эта вода стала чистой! – И она стала прозрачной.
         Иешуа стал баловаться с глиной и лепить из нее шарики размером с кулак, но они были не идеальной круглой формы, немного овальные.
Когда он сделал 12 таких шариков, он остановился и долго их рассматривал.
         – Кто вы? – сказал он.
         – Мы воробушки, – повторил он, высоким голосом пародируя голос воробьев.
         – А ну если вы воробушки, то где же ваши головки? – он снова заговорил нормально, доделал им головы и хвостики.
         После того как закончил, он рассадил их вокруг себя полумесяцем и начал говорить с ними рассказывая им как надо жить в этом нелегком мире, изображая из себя учителя синагоги. В это время, к нему сзади, подошел Ара.

         – Йеш, что это ты делаешь?
         – Играюсь, – ответил он, – если хочешь мне помочь, то ты опоздал, легионер!
         – Я не твой солдат, сколько раз тебе повторять! И ты не мой сотник, – сказал он со злостью и разломал ногами бортик между речкой и его искусственным заливом. Чистая вода тот час же, вытекла в реку. 
         – Ах, ты ракий!* (Дурной) – Чтобы ты тоже высох, как и этот залив!       
         – Что, что? – удивился Ара, – тут же побледнел, и шатаясь поплелся на песчаный пляж.
         – Что с тобой, Ара? – сказал Ахим, когда увидел его.
         – Этот Иешуа... – и бездыханно упал на песок лицом вниз, не успев даже поставить перед собой руки.

        Ахим перевернул его и начал бить по щекам, но все было напрасно. Он потемнел, и лицо его стало желто-серым цветом, как песок. Он поднял мальчика на руки, и пошел на край пляжа, ближе к глине.
         – Иешуа, это твоя работа? –  сказал он, чуть не плача.
         Иешуа не отвечал, старался не смотреть в глаза Ахиму.
         – Ты понимаешь, что ты наделал? – его отец сотрёт нас с лица земли! Съест с потрохами и не подавится! Он пошьет суму с нашей кожи!

         У него на лице был отпечаток безысходности и отчаяния. Он конечно больше переживал не за несчастного Ару, а за то, что будет, когда его влиятельный отец узнает случившимся.

         – Йеш, что ты сделал с ним?
         – Он получил по заслугам!
         – Что он получил, Йеш? Ты можешь объяснить, что с ним случилось?
         – Он разрушил мою дамбу!
         – И?
         – И я проклял его!
         – И что дальше, от чёго ему стало плохо?
         – И все, после он пошел на пляж и там упал...
         – Подожди, ты хочешь сказать, что он упал просто, от твоих слов?
         – Думаю да.
         – Иешуа, скажи мне, пожалуйста, ты знаешь такие слова, чтобы его вернуть обратно к жизни?
         – Конечно, знаю – сказал он хладнокровно, как будто речь шла о поездке из города в пригород. Отвернулся и сложил руки на груди.

         – Пожалуйста, скажи эти слова! Очень тебя прошу!
         – Но он ведь...
         – Скажи, прошу! – перебил его Ахим, слезно смотря в глаза Иешуа.
         – Ну ладно, – сказал он неохотно и повернулся к лежащему на песке мальчику.
         – Ара, согласно нашему договору, ты все еще мой легионер сегодня! Тебе приказывает твой сотник: Вставай, хватит лежать здесь!
         – Ара открыл глаза и потихоньку начал дышать.
         – Где я? – еле проговорил он.
         – Вставай, тебя ждут дома, – сказал Иешуа.

       У Фахима появилось на лице облегчение, он стал реже дышать и перестал паниковать, но тут его взор пал на тех 12 воробьев сотворенных Йешом ранее.

         – Это чья работа? – спросил он тихо, но строго. Былые моления и страхи испарились в мгновение ока.
         – Я спросил, чья работа? – все мальчики расступились, так что перед Ахимом остался только Иешуа и тут он понял, кто это сделал.
         – Йеш, это ты сделал?
         – Ну я, а что тут такого?
         – Сегодня суббота, ты не знал?
         – Так я же просто игрался!
         – Я все сейчас же расскажу твоим родителям! Они явно что-то упустили в твоём воспитании.

         Он забрал всех детей, собрал все 12 воробушков как вещь-док, завернул это все в платок и в спешке пошел домой.

         Отец Иешуа был уже дома. Он разжигал огонь в печи.
         – Шалом Иосиф!
         – С миром Ахим! Как водичка, дорогой?
         – Спасибо Иосиф, ты тоже работаешь?
         – Ну как работаю? – сказал он, отойдя от печи, – так, готовим ужин с Марией! Проходи добрый человек, отведай свежих лепешек с нами!
         – Спасибо, я ненадолго.
         – Что-то случилось?
         – Вот и я об этом, нам надо серьезно поговорить! – Ахим перешёл сразу к делу.

         – Твой старший сын, сегодня лепил из глины.
         – Хм, сегодня же суббота и что же он лепил в такой день?
         – Иешуа, подойти сюда, – сказал Иосиф, сменив радостный тон на строгий, – что ты делал сегодня?
         – Я игрался и развлекался, папочка! – Йеш сделал невинный голос и лицо.
         – Как ты развлекался?
         – Вот так! – Он хлопнул в ладоши и расставил руки как крылья и изобразил птицу. В это время узелок Ахима зашевелился. Он понял, что Иешуа уходит от ответа  и подошёл ближе к Иосифу
         – Вот смотри, –  он достал узел, начал разворачивать, и тут оказалось, что воробьи в его мотузке живые, как только он открыл узелок, они защебетали и улетели.
         – Ух ты, – произнёс от неожиданности Иосиф, – зачем вы ловите воробьев? Там же нечего есть, да и где глина? – спросил он.
        –  Ну... Э... Она наверное улетела! – замешкался Ахим, на что Иосиф громко рассмеялся.
        – Никогда еще не видел летающую глину! – Иешуа наблюдал за ними и тоже улыбался.
        – Не похоже на глину, но похоже на проделки моего сына. Сказал Иосиф.

         – А ещё, он сделал, что Арчику стало плохо! – сказал один из мальчиков.
         – Да, да! – подхватили остальные.
         – И сильно плохо ему стало? – Иосифу было уже не до смеха.
         – Он побледнел, перестал дышать и упал лицом в песок.

         Ахим поведал все подробности Иосифу.
         – Он не ударился? – сказал Иосиф обеспокоенно, поскольку понимал, что отношения с Анной портить не нужно.
         – Да не, все нормально, Слава Всевышнему! Но перепугались мы знатно.

       И тут в дверях появился Анна.
         – Иосиф! – сказал он не громко, но достаточно строго.
         – Да Анна!
         – Слушай, я не совсем понял, что именно произошло на речке, но думаю, что твоему сыну не стоит общаться с Арой.
         – Я тебя услышал, Анна.
         – А ты, – Анна недовольно посмотрел на Ахима, – следи за детьми лучше, а то когда они сами по себе, и ты сам, происходят сюрпризы.
         – Мне неприятности ни к чему, – парировал он, опустив глаза.
         – Все, будь здоров.
         – Всех благ, Анна.

         После того как Анна ушел, все потихоньку разошлись. Иешуа игрался с кусочками дерева, оставшихся после изделий. Папа Иешуа был плотником, поэтому у них в доме не было проблем с деревом, они могли себе позволить даже деревянные игрушки. Не потому что Иосиф был богат, потому что он мог делать их из остатков его скромного производства. Он играл и думал.

         – Почему все вокруг, такие недалёкие? Ладно эти взрослые, им уже ничто не поможет, но дети, дети! Они же все чувствуют и все понимают! 

        Но сам Иешуа понимал только одно –  что чем больше людей вокруг него, тем более он становится одинок. Чем больше он развивается, тем больше пропасть между ним и людьми.

        Чем больше он думает о смысле бытия, своем предназначении, тем больше он понимает, что ему нужно двигаться в другом направлении. Ему не по пути с миром. Верность этому предназначению однажды будет стоить ему жизни.