Сила искусства

     Лена с детства любила театр. И поступать решила именно в театральный. Не остановили ее ни прыщи, ни маленький рост, ни ехидные замечания подруг. Поступила в БГУКИ на факультет современного искусства. На последнем курсе стала усердно ходить по кастингам, ее заметил один режиссер и пригласил к себе в театр. Сначала были второстепенные роли. Но Лена не печалилась, твердо была уверена – «первые» роли впереди. Театр стал для девушки настоящим домом, огромным шаром-иллюзией, карнавалом, на котором возможно все.  На сцене рядом с товарищами, в коротеньких монологах, в танцах и песнях, в игре и в эмоциях она познавала и изучала себя, проживая ту жизнь, к которой стремилась с самого детства. Ну и пусть пока неяркие роли нимф или подружек главной героини! Это пока. И второстепенную роль ей хотелось играть так, будто она одна на сцене. Один на один со зрителями. С незнакомцами. Иногда ей хотелось кричать от счастья, и мысленно она произносила сотни  благодарностей маме и папе, что не толкнули ее в бухгалтерское дело или банковскую сферу, а позволили ей стать тем, кем она всегда хотела.
     В детстве Лена обожала ходить с мамой и папой в театр. Девочку мало интересовала жизнь главных героев пьесы, а вот рассматривать декорации она любила, и еще (она очень хорошо это помнила) Ленка выбирала какую-нибудь невзрачную актрису из массовки и смотрела только на нее. Она следила за ней острым взглядом маленького орленка, в надежде заметить не в такт сделанное движение, услышать запинку в речи, ну хоть что-то! Ей казалось, что та актриса думает: «Ай, на меня никто не смотрит, все заняты только главным героем или героиней, буду играть, как хочу!»  Но все актеры были безупречны. И теперь, сама играя на сцене, Лена знала, что всегда найдется в зале человек, который будет смотреть только на нее, и поэтому играла так, будто это ее самая важная, самая яркая роль. Лена изучала не только сцену, но и жизнь закулисья. Девушку часто видели в бутафорском цеху – она с интересом наблюдала, как готовится реквизит, задавала вопросы, а иной раз и сама помогала художникам и декораторам. Про себя Лена решила, что ее костюмы будут авторскими, она создаст их сама. По натуре общительная, девушка иногда пила чай с гардеробщицами и билетершами, которые снабжали девушку пикантными подробностями из жизни актеров. Скоро Ленку в театре знали все. 
     Со временем ей «доверили» роль Красной Шапочки. Лена ликовала – вот она, первая главная роль! На горизонте маячили более серьезные роли в вечерних спектаклях, но актеры – люди эмоциональные, и так случилось, что в один прекрасный понедельник на репетиции новой пьесы Ленка вдруг разошлась и повздорила с помрежем. «Ну и типаж, – в один голос сказали коллеги, – настоящая бабка-ёжка, вот никто бы не подумал!»  Режиссер посмотрел-послушал, как Ленка умеет рвать и метать, и после этого ее сняли с Красной Шапочки и «вручили» роль Бабы Яги. Но дело в том, что Ленка полюбила этот персонаж намного раньше знакомства с ролью и первой репетиции! В детстве Лена не боялась Бабы Яги, ей почему-то всегда было ее жалко. Ленка считала, что Бабе Яге незаслуженно приписывают всякие зверства и коварства. На самом деле Яга – одинокая старушка, и в далеком прошлом она была хранительницей семейного очага и традиций. На репетициях Лена страсть как выкладывалась! А после репетиции уставшая, она ехала домой и, глядя в окошко, мечтала о том, как поедет на гастроли и познакомится с каким-нибудь известным режиссером или продюсером, который предложит ей играть первую скрипку в своих лучших спектаклях или фильмах. А пока этого не произошло, она усердно оттачивала мастерство, играя свою любимую бабку-ёжку.
В конце зимы художественный руководитель Лев Иваныч сказал, что в апреле им предстоят гастроли по трем городам России. Первым в списке стоял Питер. Ленка прыгала от счастья, а в душе звучали слова: «Ну здравствуй, Питер!» В голове рисовались картинки славы, бурные овации и охапки цветов, обожание и поклонение зрителей ….
     Отъезд был назначен на четверг. Но Лене пришлось задержаться на день – вдруг неожиданно заболела ее любимица Кисюля. Кошку пришлось везти к ветеринару. В лечебнице сказали, что нужно срочно оперировать. Ленка металась, пристраивая свою мамзелю, договариваясь о лечении и уходе. Хорошо еще, ребята успели взять Ленке билет на скорый поезд. «Ничего … – думала Ленка. – Я свое на сцене наверстаю. Как раз успею на генеральный прогон. Все к лучшему». Девушка не была суеверной, как большинство ее богемных коллег, не носила амулетов и не симоронила.
     … Поезд шел быстро. Ритмично стучали колеса, настраивая на философский лад. В купе вместе с Леной ехали двое молодых россиян и пожилая женщина. Мужчины, уткнувшись в телефоны, изредка перебрасывались между собой парой-тройкой слов,  а женщина, ее звали Мария Петровна, все порывалась завязать с девушкой беседу. Лена отвечала охотно, но сама ничего не спрашивала. На вопрос, учится она или работает, Лена ответила, что работает экономистом в небольшой фирме. О своем истинном призвании она умолчала. Что-то в последнюю секунду толкнуло ее: «Молчи, не надо». Мужчины не обращали на попутчиц особого внимания.
О том, что ее авторский костюм Яги готов, и о том, что она собирается в нем выступать в Питере, Лена никому не сказала – хотела сделать режиссеру и всем остальным сюрприз. Костюм превзошел все ожидания. Лена со своей подругой детства Дашкой и художницей Светкой, мастерицей на все руки и просто хорошим человеком, почти месяц трудились, вкладывая душу, мастерство и время, вдыхая жизнь в резину, ткань, бусины, керамику и металл, создавая образ страшной старухи.
     … Костюм был закончен. Та-дам! Ленка с замиранием сердца подошла к зеркалу и, увидев себя в образе Бабы Яги, застыла от восхищения; внутри как будто что-то зазвенело, забило фонтаном, задрожали руки, по спине побежал пот, а потом она, как очумелая, стала носиться по комнате, кружиться, схватила швабру и затрясла ей над головой. Девушка как будто переродилась. На секунду ей почудилось, что она и есть Баба Яга, могущественная, зловещая, сеющая ужас в сердцах людей.  Даша и Света стояли рядом, глядя на Лену и не в силах произнести ни слова. Дашка опомнилась первой, тряхнула волосами и сказала, что надо костюмчик-то замочить, чтоб хорошо носился. Мастерицы достали шампанское, нарезали фруктов, достали коробку конфет. Ленка села праздновать прямо в костюме. Когда она улыбнулась, показав страшные клыки, девушкам стало не по себе от жуткого образа, который они создали. А Ленка не могла дождаться, когда останется одна. Посидев полчаса и пожелав подруге головокружительного успеха, девушки ушли.
     Темнело. Лена не стала включать свет. Зловещий образ все плотнее и плотнее окутывал тело и душу молодой актрисы. С каждым часом Лена все больше и больше сливалась со своим новым образом. Когда совсем стемнело, она зажгла свечи. В отблесках свечей костюм смотрелся еще ужаснее: седые, спутанные  волосы, страшные желтые клыки. Но еще более жуткими и безобразными казались маска и кожа на руках. Маска плотно прилегала к лицу, она была вся в нарывах и язвах, морщинистая, какого-то землистого мертвенного цвета. Язвы и бородавки были и на шее. Один глаз был мутным, полузакрытым. А еще девушки создали для Бабы Яги духи с омерзительным запахом гнили, которыми Лена решила пока не пользоваться, а приберечь. Маска настолько плотно прилегала к лицу и шее, что Ленке-яге стало жутко от нового образа, от темноты и ширины человеческой натуры. Создательницы вложили в костюм не только мастерство, но и частицу самих себя. «Наверное, в каждой из нас живет баба-яга», – думала Ленка, стоя перед зеркалом. Она посмотрела на свои новые руки, покрытые большими зелеными бородавками. Узловатые старческие пальцы со страшными длинными желтовато-коричневыми ногтями. Перчатки были выше локтя и так плотно крепились к коже, что кожа под ними уже начинала зудеть. Длинные рваные лохмотья дополняли картину …
     … Разговорчивая женщина сошла в каком-то маленьком городке, пожелав Лене успехов в поиске жениха и попросив мужчин приглядеть за молоденькой попутчицей. Двое  переглянулись и заверили Марию Петровну, чтобы та не беспокоилась. Лена заметила недобрую ухмылку на лице женатого, и ей стало не по себе. Через полчаса Ленкины попутчики куда-то смылись, и  девушка осталась в купе одна. «Наверное, в вагон-ресторан пошли, – подумала она, – дай-ка я за ними прослежу. Нехорошие они, особенно женатый». Ленка надела свой любимый черный парик, накрасила губы и пошла. Через три вагона девушка оказалась в ресторане. Людей было немного. Ее попутчики сидели за столиком где-то посередине вагона, спиной к ней и не заметили, как она вошла. Ленка присела за соседний столик и решила послушать, о чем они говорят. С первых слов она поняла, что разговор о ней, и прислушалась. То, что она услышала, повергло ее в шок. Мужчины вынашивали нехороший план ночного развлечения со своей молодой попутчицей. «Вот ублюдки», – подумала девушка.  Она слушала их разговор, и в душу закрался страх:  «Что делать?  – думала девушка. – Я одна в этом поезде, у кого просить помощи? Может, пойти к проводнику? Или сойти? А спектакль как же? А мой новый костюм?» Мысли путались, налетали одна на другую.  А парни продолжали обсуждать подробности предстоящей ночи. Ленка, не дослушав до конца и забыв заказать кофе, встала и вышла. «Что делать? – шумело в голове. – Куда бежать?» Потихоньку девушка стала успокаиваться. «Ближе к вечеру зайду в соседнее купе, там мне помогут», – подумала она.
     Когда мужчины вернулись, Лена задумчиво сидела и смотрела в окно. Один из них забрался на верхнюю полку, другой остался внизу, достал телефон и начал играть в стрелялки. А Ленка думала о предстоящем спектакле, вспоминала родителей и больную кошку. В общем, отвлекала себя от нехороших мыслей. Размышляла о том, чем же так манит ее театр и вдруг поняла – волшебством, перевоплощением, возможностью попасть в сказку, в одно мгновение переместиться за тысячу километров, попасть в какое угодно время, страну или эпоху! И вдруг ей в голову пришла сумасшедшая идея: «А почему бы мне не сыграть Бабу Ягу прямо здесь, в этом купе, ночью, с двумя уродами-зрителями? В конце-то концов, актриса я или нет? Нужно оттачивать мастерство!» Страх улетучился, уступив место сказке. Лена поняла: ничего у них не получится!
     Темнело. Лена со злорадством подумала: «У них свой план, а у меня свой. Посмотрим, чей окажется эффективнее. Они думают, я экономист. Ну, так я покажу вам бабу-ягу экономического характера» – не унималась про себя Ленка.  – Стоп! – сказала она себе. – Остынь, побереги силы, они тебе через пару часов понадобятся».
     … Лена нарочно подняла шум, делая вид, что снимает с себя одежду. На самом деле она тихонько пыталась надеть части костюма. Мужчины затихли на верхних полках, отвернулись к стене, делая вид, что засыпают. Они не видели ее движений, в купе было темно. Лена кое-как справилась и легла, накрылась одеялом. Прислушалась. Через какое-то время сверху раздался шорох. Двое тихо зашептались между собой, и Лена поняла, что осталось недолго. Потом снова все стихло. Лена выждала пару минут и решила – пора. Поезд бежал в ночи, мерно стучали колеса, на небе выглянула полная луна. Казалось, сама ночь помогает Ленке в этом необычном спектакле. Актриса зажмурила глаза….  Действие началось.
     … Вдруг мужчины услышали внизу какой-то странный звук: то ли кто-то урчал, то ли что-то пережевывал. На том месте, где лежала девушка, вдруг что-то зашевелилось, зачавкало, зевнуло и стало подниматься с постели. На несколько мгновений в купе стало светло – поезд проезжал мимо какой-то станции – и мужчины вместо молодой попутчицы, с которой они хотели развлечься, увидели жуткую лохматую старуху с кривым носом и страшными клыками. Старуха, ухмылялась,  поднимаясь с постели и глядя на них. «Хе-хе, –  сказала она.  – Человечинкой пахнет». И потянулась руками к ноге одного из мужчин. Потом зашамкала, заговорила хриплым голосом: «Это ты, милок, хотел Ягу обесчестить перед Великим шабашем? Ох, зря ты это дело задумал! Теперь  твои дети да внуки, да правнуки упырями станут, а когда домой вернешься и  жену свою поцелуешь, превратится она в ведьму и будет триста лет губить жизни и мучиться! Отдай мне свое колечко, – шелестела ведьма,  подвигаясь к нему ближе, – надену я его на пальчик, и станешь ты ведьмаком. Ой, заживем мы веселехонько в избушке моей!» Она дотронулась своей страшной рукой до его колена, надавила острыми ногтями. «Не хочешь ведьминой любви, чураешься меня, отродье человеческое?» – злобно зашипела карга. «Ну, так пусть же будет так, как я сказала, и сгниешь ты от дум своих страшных», – вещала Ленка. И откуда только слова взялись! В тексте такого не было. Страшная рука с волдырями и язвами ползла все выше и выше. Омерзительный запах ведьминых духов плыл по купе. Парня парализовало. И второй не мог пошевелиться. Оба как зачарованные смотрели на ведьму. А Ленка все глубже и глубже погружалась в силу искусства, остановить ее могло бы разве только крушение поезда.
     Ведьма повернулась к другому пассажиру и положила руку на его постель. «Может, ты с ведьмой спляшешь?» – спросила она. – Только после уж ни до одной женщины дотронуться не сможешь. Пойдем со мной на шабаш, наделю я тебя способностями, и будешь ты мне парой». Ленка обращалась то к одному зрителю, то к другому, нежно поглаживая их по ногам, по лицам, трогая их мужское достоинство, и видела в глазах этих двоих кривую радугу человеческих эмоций. На ее глазах двое здоровых людей превращались в психов, но Лене не было до них никакого дела, она играла свою роль с блеском, до победы, мстя за поруганную честь всех  женщин. Наконец почувствовав, что выдохлась, Ленка решила, что пора завершать спектакль.
     … Баба Яга зевнула, вплотную придвинулась сначала к одному, глядя ему в глаза и шамкая губами, словно произносила какое-то заклинание, потом подошла к женатому и поцеловала его прямо в губы. Парень схватился за горло и упал на подушку, другой сидел и смотрел на Бабу Ягу. А Яга сказала: «Утомили вы меня немножко, куски мяса человеческого. Ложитесь спать и не шевелитесь, пока я не передумала и не сожрала вас заживо». Она несколько раз взмахнула руками,  как будто заколдовывая мужчин, и сказала: «Насылаю на вас сон. Спать. Спать». Мужчины повиновались.
     Луна, досмотрев Ленкин спектакль, поблагодарила девушку за развлечение и ушла за тучи, словно полный впечатлений зритель отправился домой.   Ленка легла, сделав вид, будто спит. С верхних полок не доносилось ни звука. Главное теперь было незаметно и тихо переодеться. На ее счастье мимо с оглушительным стуком пронесся товарняк, а по коридору с громкими песнями «Эй, ухнем!»  прошла какая-то пьяная компания. Ленка не теряя времени, быстро сняла с себя части костюма, спрятала под одеяло, протерла лицо и руки и отвернулась к стенке.
     Наступило утро. Девушка, всю ночь не сомкнула глаз и лишь под утро на короткое время провалилась в сон. Проснувшись, села на кровати, потом подняла голову и посмотрела вверх. На нее смотрели две пары безумных глаз. «Парни, что случилось?» – спросила она. Оба, не сговариваясь, молча спрыгнули с полок и выбежали из купе.
     Поезд прибывал через сорок минут. Девушка сходила в туалет, умылась и вернулась назад. В купе было пусто. «Ой, какие мы нежные, простой бабки-ёжки испугались», – презрительно подумала Ленка и выкинула своих попутчиков из головы. Вспоминая детали ночного приключения, она сложила постельное белье в стопку, свернула матрас, проверила вещи и стала ждать прибытия. Через сорок минут Ленка подхватила сумку с волшебным реквизитом и сошла с поезда. «Вот бы сейчас чашечку кофе и мою лапушку Кисюлю пожучить», – подумала она, шагая по перрону и  подставляя свое молодое симпатичное личико питерскому солнцу. 
     … Несколько дней спустя она увидела в интернете необычную новость: двое молодых мужчин странного вида метались по вагонам скорого пассажирского поезда, пугая пассажиров криками и воплями о существовании бабы-яги, ведьмаков и прочей нечисти. В настоящее время они находятся в психиатрической лечебнице под наблюдением врачей. Ведется расследование. Личность бабы-яги устанавливается ... «Да, это мое самое лучшее исполнение», – с восторгом подумала начинающая актриса.  Друзьям и коллегам она ничего не сказала – у всех великих актрис должны быть свои маленькие секреты.