ЗЦ

(из этюдов о метаморфозах любви и ненависти)

Про мальчишей-кибальчишей песенно и броско, когда отвага и подвижничество были делом чести и доблести и в крови у всех поколений нашего многонационального народа, а у молодого поколения — в особенности, писалось много.
Они были — знаковыми фигурами яростно-переломного времени. Как яркая точка кипения оптимизма и героизма его. Их квинсистенция.
Даже при вселенском скопище ухмылок и подлости, какие удастся сгрести воедино в кучу.  И беспримерного нигилизма, замешанного на крутом, что круче, пожалуй, уже и не бывает, индивидуализме и стяжательстве любою ценой, как непременном условии преуспеяния и личной доблести.
…
Мальчик-засранчик — явление же более устоявшееся и развившееся и в тенетах новых общественных отношений и в пышных нынешних тенетах социальных. Тут их ужас теперь сколько развелось. Порой даже досада — а поменьше бы нельзя?
Мальчики, маниакальной и неистребимой страсти нагадить, где есть только возможность.
Как уж там просто или не просто? — гадать не будем.
Это не та тема для изысканий.
Ибо она уже сама по себе омерзительна.
Но что поделаешь — раз многонько развелось этого брата теперь, правда уже не Бреста, а от Смоленска и до Камчатки.
Из соображений даже не толерантности, а ради только удобства и из соображений фотогеничности факта назовем мы этого мальчика — «мальчик — ЗЦ».
…
На ум же мальчик ЗЦ пришел мне по прочтении одной занятной публикации:
«Бросилась в одном из обзоров фраза, подверстанная к текущему моменту следующего содержания:

«…в рамках которой предлагается максимально быстро и полно дестабилизировать Россию за счет социально-экономических и внешнеполитических трудностей по шаблону уничтожения СССР».
Говорить о том, что СССР был ликвидирован, при сегодняшнем уровне информированности населения «за счет социально-экономических и внешнеполитических трудностей», как минимум не политкорректно.
Вот более чем яркая на этот счет цитата из одной очень известной патриотической газеты, из письма в эту газету читателя, которая образно и более чем достоверно объясняет так суть дела:

«Однако разговор сейчас не о преступной нелепости Беловежья — речь о другом: об утверждениях демпечати и продажных электронных СМИ о том, что СССР будто бы «распался» потому, что разрушалась, мол, стремительно вся экономика — подразумевается плановая, социалистическая.
Ложь! Бред! Мой личный вывод таков: СССР погиб как здоровый парень, умирающий от укуса тифозной вши».
И всяко ведь и так раздумывая и эдак, подумаешь, на фоне разного рода разворачивающихся и разворачиваемых тут и там катаклизмов. От которой никакая уже образность случившегося и интерпретация не коробит»

И тут как тут, нате вам — с комментарием тут же наш  местный мальчик ЗЦ во всем своем обаянии и шарме:

«Бред конечно...
…мое мнение:
...СССР погиб как тифозный парень, умирающий от укуса здоровой вши».

Местный ЗЦ-мальчик отлил мысль свою отточенную и глубокую вот в такую вот бронзу интеллекта и темперамента. Что порой такой смелости даже позавидуешь — не боятся же в такие прорехи всего этого люди пасть. Напротив — эти еще даже афишируют!
Хотя с другой стороны, ну а что можно с ЗЦ-мальчика взять?

И мне вспомнился в этой связи Сумеречный Яцек из Пшебрамска (так назовем этот персонаж из одной некогда знаменитой пьесы), удавистого вида субъект, с коим мне выпало счастье быть однокурсником, и в лютости его антисоветской, какой я до этого ни в каких формах, даже в начальной стадии, до этого не встречал, явился предо мной в полном блеске и очаровании. И я все удивлялся, родная власть, ты кого себе учишь? Появившийся на моем горизонте в начале 70-х годов тех уже лет, с расчетливым мстительной жаром в глазах, который бывает часто у людей, которые вознамерились полгороду
украдкой сунуть незаметно в карман увесистую плитку шоколадки, правда ненадлежащего качества.
Себя он считал знатоком литературы. Сыпал при случае именами Камю, Сартра…

И с большим удовольствием, это был его душе пир, читал стишки про мальчика-идиота…
Какой идиот, а впрочем, умник ли все это писал (это явно была поэтическая работа не его ума), направленность эта была очевидна, мне менее всего интересно и никаких исторических изысканий на этот счет я тут делать не буду.
Улыбался он редко. И если улыбался, точнее
— осклаблялся, то в этом, если что и было, то больше от какой-то глубинной нутрянной его затаенной и не желающей идти ни на какой компромисс мстительности.

Уже тем бросился он во время сельхозработ, на которые посылали по практике тех лет первокурсников. На механизированном току, на котором мы работали на полевом стане в совхозе, он целенаправленно и мстительно выводил из строя зернопогрузчик, к несказанному недоумению и удивлению данных ему, здоровому лбу в подручные, двух девчонок. И спокойно затем лежал целый день на куче зерна. Приходил мастер, матерясь трехэтажным матом, исправлял поломку в механизме…
И так продолжалось всякий раз до нового случая.
Как будто такого матом трехэтажным проймешь?

Носил Сумрачный Яцек из Пшебрамска машинописно размноженные творения Булгакова и Солженицына, как последнее откровение и нам простодушным и сирым, тогда еще ничего не знавшим и не понимавшим, куда идет история, позволял иногда рукой дотрагиваться до этих шедевров.

А еще я вспомнил  польский журнал «Шпильки», который   с интересом всегда рассматривал, где в отличие от наших юмористических журналов, заточенных на устранение недостатков, тема косить под идиота с понятной направленностью была более чем и модна и востребована и где злобные и лютые идиотики в коротких штанишках, мстительно озираясь, самозабвенно при всяком удобном случае пакостили и гадили.

И мне, прочел я откровения нашего местного ЗЦ-мальчика, вспомнились эти  декламации Сумеречного Яцека из Пшебрамска, и я подумал, что был бы непростительный грех не попользоваться этим трюком. Только вектором своим  направленным ровно наоборот. Тем более, что именно вот тут то он будет 100% более чем уместен и продуктивен.
Вот первый опыт из этого цикла о героических делах этого поколения:


Мальчик тифозный на вше трехголовой
                отметим особо  — здоровой, куда-то скакал…
Всех, кто встречался ему по дороге, неистово он обличал…
Ненависти беспредельной,
                тяжек — ах, тяжек! — на сердце у мальчика груз…
Люто не любит наш мальчик Советский Союз
Люто — ах! —  люто не любит Союз он
                и в сердце его  от досады и боли свербит…
Резво под мальчиком «конь» трехголовый
                навстречу свершеньям и к счастью бежит.
Рынок и только лишь рынок тифозному милому мальчику мил…

….

Мальчик при власти советской сердешный и годика, помнится, даже не жил.


22 марта 2029 г.