Заговор вероятностей. Глава 4. Начало. Роман

     Предыдущая глава 3.  http://proza.ru/2020/03/23/565

       Глава 4. Начало.

            
     Вернувшись в поселок, с удовольствием поужинали и отправились в общественную баню. Свете было жарко, и она не взяла теплую кофту. В парилке долго орали песни, лили кипяток на раскаленные камни, брызгались холодной водой.

      Вечером свежий ветер с гор прохватил и охладил разгоряченное тело. Может, может быть, воды холодной из речки напилась без меры, а еще до этого были промокшие ноги?

     Ночью стало знобить. Проснулась, как от толчка, - не хватает воздуха, легла, а зубы, как от испуга, начали выстукивать непонятную мелодию, все громче и решительнее. Закуталась в одеяло, но дрожь как заразная болезнь перескочила на руки, ноги, сотрясая все тело в лихорадочном веселом танце. Зашуршала пакетом из рюкзака, отыскала крупные таблетки аспирина, чиркнула спичкой. Стуча стеклом, плеснула в стакан из графина воды, протолкнула в больное горло лошадиную дозу. Легла, продолжая трястись вместе с растянутыми пружинами скрипучей кровати, уговаривая себя успокоиться и заснуть.

       Ночь уже улеглась основательно, и близкие звезды обнимали весь небосвод. Свету продолжало знобить под легким байковым одеялом, пока не сняла с соседней пустовавшей койки дополнительное одеяло, закуталась, через полчаса изошла потом и снова начала пылать.

       Утром проснулась с резкой болью в горле, не могла говорить.За завтраком выпила еще одну таблетку аспирина.

       После завтрака всех собрали по группам на инструктаж по технике безопасности и предупредили - ничего лишнего не брать.

       На складе выдали горные ботинки, штормовку, спальник с вкладышем, накидку целлофановую на себя и на рюкзак, коврик пластиковый, банки с тушенкой и сгущенкой, пачку сахара, шоколад, крупу, буханки хлеба. И, когда Света сложила свои личные вещи и всю обязательную амуницию в армейский рюкзак отчима, попробовала его поднять, то поняла, что вчерашний утренний пробный поход - это легкая усмешка опытного альпиниста над новичком - схватил два килограмма на плечи и готов как мотылек порхать на солнце. А шестнадцать или даже больше килограммов, и все время вверх - вот , где познается сила духа, выносливость, спортивная злость и вера в себя. И еще  - крепкая спина и отсутствие жалости к себе.
       Петр Иванович стоял над душой:

       - Девочки, все вещи в сумки. Их на автобусе до Красной Поляны в объезд гор повезут. Берите только самое необходимое, а то в горах побросаете. А уж на море потом будете наряжаться.

       И некоторые не выдержали психологически, так же, как Света, примерив в комнате невозможно тяжелые рюкзаки. В горы отважились отправиться только двенадцать из семнадцати женщин и трое мужчин.

       - Ну, что, Светик, выдержишь темп с таким грузом? Наложила, наверное, зеркал и бигуди? Валентина, сестра нашего инструктора Верочки, очень хорошенькие девчонки семнадцати и девятнадцати лет, призналась, что инструкторы специально идут сзади группы, чтобы собирать "урожай": у них дома штук десять дорогих электрических бритв, художественной литературы - не счесть,халаты, босоножки, кошельки и всякая мелочь.Они на кордонах  это барахло оставляют, а после сезона забирают. Давай посмотрим, что еще вытащить можно, пока машина на Красную Поляну не ушла.

       Света одной рукой еле-еле приподняла рюкзак Ивана, прошептала:
       -  Ты решил все модные вещи с собой нести, чтобы быть неотразимым перед девочками?

       Иван обиделся, отобрал свой рюкзак:
       - Света, не забывай, что у нас - все групповое снаряжение. Петр Иванович - кремень. Женщин жалеет, а мы тащим запасы продуктов на семь дней. Вьючные ишачки, это мы - Игорь, Петр Иванович и я. А вдруг мы с тобой решим в горах свадьбу сыграть? Привезу из похода мамочке молодую жену. Согласна?

        - Болтун! - Света покраснела. Рыться в рюкзаке, в личных вещах в присутствии Ивана было неудобно. Застегнула опустевшую легкую сумку, написала на бирке фамилию, имя матери, как в путевке: Ковальчук Надежда.Когда приехала в Псебай, объяснила, что приехала вместо матери, показала паспорт. Махнули рукой: "Ладно. Самое главное  - все печати на путевке в порядке. Да и путевка не сгорела".

        На бирку Иван не посмотрел.

      - Пойдем, Светочка, побродим у реки, - он обнял ее за плечи. - Со вчерашнего дня в себя прийти не могу, хожу, как ненормальный. Вот разбился бы на той поляне, и никого после меня не осталось, кроме матери. Тосковала бы по мн.,Да еще одноклассники на вечере встречи в школе меня бы вспомнили.

       Света сдернула его руку со своего плеча:

       - Иван, не хандри! Мы - друзья! - говорить могла уже с трудом, прошептала. - У меня парень в Волгограде. Понятно?

       - Понятно! Недотрога! Все равно моей женой станешь, рано или поздно. Можно, я тебя один раз перед походом поцелую? А то на на тропе будет не до поцелуев, - и он сжал неожиданно своими крепкими руками плечи, притянул к себе растерявшуюся Свету и поцеловал где-то в щеку, а потом в шею.

       - Иван! - она вырвалась, прошептала. - Твои шуточки переходят все границы. Ты приехал горами любоваться? Я тоже. Будем любоваться. А все остальное - глупости.

       - Ладно, философ. Влюбишься - посмотрим, как запоешь!
 
       К ним подошел Петр Иванович

       - Иван, - Петр Иванович покачал головой, - придется эту девочку в медпункте оставить. Вдруг на тропе свалится? Будут проблемы для всей группы.

       - Миленький Петр Иванович! - слабым шепотом прохрипела Света. - Вчера в столовой повариха сказала, что горы лечат. У меня есть аспирин, я не буду пить холодную воду из реки. Вот увидите, все будет нормально.

       - Точно, Петр Иванович! Станет Свете плохо, я ее назад приведу. Тут же везде люди. И мы с ней поедем в Красную Поляну на автобусе. Или с другой группой пройдем перевал, - Свету поразила решимость Ивана пожертвовать походом, ради которого они и приехали сюда, в предгорье Кавказа.

       Петр Иванович снял с затылка свою плетенную белую шляпу, в которой напоминал озабоченного отчетами бухгалтера, расчесал пятерней свои густые волосы, и Света увидела, что он  очень симпатичный сорокалетний мужчина, достаточно накаченный. Не случайно его жена в самый последний момент отказалась от поездки на автобусе, быстренько переоделась в спортивный костюм, чтобы идти с группой в горы.

       - Ладно, идем, как планировали. Харчи уже получили, в журнале по технике безопасности все расписались, разрешение нам дали. С Богом, ребятки!

       Двадцать четыре километра от турбазы до кордона  Черноречье проехали на обычной полуторке, сидя на лавочках, прибитых к бортам машины, которая поднималась в гору с натугой.

       Бесконечные ряды кукурузных зарослей и картофельных полей сменились обширными зеленеющими пастбищами, и фигурки пастухов без лошадей, овец и коров в удалении были, как игрушечные, на этих ярко-зеленых возвышенностях, сменяющихся набегающими, словно волны, зарослями орешников и каштанов.

       Голос у Светы совсем пропал, лицо горело.

       Иван сидел у кабины в обнимку с инструктором Верой и ее младшей сестрой Валентиной. Такие уверенные в себе горянки - обе худощавые, плоские, с мальчишечьими фигурками, с длинными челками до бровей. Особенно выделялась младшая своими упрямо сжатыми тонкими губами, карими выразительными глазами и  коричневым южным загаром. В коротких белых полотняных шортах, белых обтягивающих майках, в красных бейсболках обе представляли резкий контраст с остальными девушками группы.

      Они обнимали Ивана по очереди, прижимались голыми коленками к его ногам в спортивных брюках, и Свете стало ясно, что Иван уже утонул в их женской притягательности.

      А эта бесконечная дорога не кончалась, все ближе подбираясь к отрогам неожиданных осыпей загадочных гор, и с каждым поворотом вдруг открывался новый, совершенно неожиданный пейзаж. И к этим переменам невозможно было привыкнуть. В голове шумело.

      И тут Иван вдруг вырвался из кружка девчонок, снял с шеи фотоаппарат, схватился за него, как за спасательный круг:

      - Девочки, такие кадры я не могу пропустить! - он перебрался к левому борту, втиснулся на лавочке между бортом и Светой, прижался горячим бедром, боком, плечом к ее разгоряченному телу:

      - Говорить можешь? Как твое горло?

      Света отрицательно покачала головой.
 
      -  Да ты вся горишь, девочка моя! - он губами прикоснулся к потному лбу. - У тебя температура, градусов тридцать восемь. Давай с машиной вернемся назад?

      Иван обнял Свету за плечи:

      - Держи фотоаппарат, а я сейчас фляжку с чаем достану.Светик, глотни еще аспирина, - он снял с плеча ремень с нагревшейся фляжкой.

      Она послушно глотнула таблетку, на кочке, подпрыгнув, облилась чаем. Горячая жидкость побежала по горлу в широкий вырез новой кофточки, и тут Иван, наклонившись, поцеловал при всех в граничную точку между шеей и телом, а потом в ложбинку ключицы.

      - Ты чего? - шепот ее оборвался кашлем.

      - Заразиться хочу и твою температуру себе забрать.

      Его карие глаза были рядом, серьезные, внимательные, в зрачках которых отразилась она, борт машины, наваленные кучей рюкзаки. И Света зарделась, потому что глаза - это свет души. А горячее тело рядом, словно потребовало ответа.

      "Чертова температура", - ей казалось, что она плавится как большая церковная свеча. Вокруг беспокойного огонька вдруг заплескалось образовавшееся озерцо обжигающей тяжелой жидкости, которая тут же застынет, пролившись, легкой, почти бесцветной новой кожицей. И вот сейчас, через секунды, она, Света, стечет этой горячей жидкостью на колени, на спортивные тапочки Ивана.

      И не станет этой  вредной  независимой Светки с ее любовью к спорту, с ее самомнением. А он соберет в ладонь мягкий кусок пролившегося воска и на берегу этой бушующей реки, на солнышке слепит себе маленькую куколку с тоненькой талией, узкими плечами, волосами до пояса, с красивыми чертами лица, совсем не похожую на рослую, с длинными ногами, шириной плеч,с уже высокой грудью Свету.
 
      Машина остановилась у большого, барачного вида дома со стенами из толстых плах, за которым диковато начинался лес с огромными пихтами. Под навесом стоял на вкопанных столбиках большой самодельный стол, накрытый простой светлой клеенкой.

      Двор был огорожен высоким деревянным забором. Протоптанная дорожка сбегала к реке, которая шумела так уверенно, самостоятельно,и все вилось и жило вокруг этой, могучей своенравной воды.

      За минуту разгрузили машину. Хозяин базы пригласил всех к столу:

      - Моя жена вас сейчас борщом с говядиной накормит, а потом неделю будете сидеть на тушенке!

      Иван, оставив Свету, подошел и о чем-то пошептался с Петром Ивановичем, потом вернулся и потащил Свету к живописной группе мужчин:

      - Вот она!

      Хозяину кордона с лысоватой головой, высокому, кряжистому, на вид можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет, и рядом с цветущей красавицей килограммов на восемьдесят, с полными обнаженными руками, необъятной грудью, в простеньком легком платье, синем переднике, он казался дедушкой.

      - Девочка, покажи-ка, мне свой язычок. Да, ребята, ангина в чистом виде. Но девчонка крепкая. Маршрут, я думаю,пройдет спокойно. Маша, завари травку с медом. Парень, отдай свою фляжку моей жене. Девочка пусть попьет микстуру сегодня - завтра и забудет про свое горло. Только горечь пусть не выплевывает. А вот этой мазью на ночь ступни намажь. Да не сама.  Пусть вот этот паренек своими крепкими пальцами, как следует вотрет, если хочет, чтобы ты ожила. Пойдемте обедать.

       После наваристого борща со свежей капустой, рисовой каши с изюмом, чая на травах с запахом цветущей мяты и двух глотков горечи из фляжки Ивана Светлане смертельно захотелось спать. Объявили перекур на полчаса перед выходом на маршрут.

       Иван потащил Свету на берег. Сразу за забором среди утоптанной высокой травы лежал высохший остов когда-то огромного дерева с отпиленной верхушкой. Эта своеобразная лавочка была недосягаема для волн взбешенной реки. А она своими бурлящими водоворотами пыталась отгрызть у такого крепкого. упрямого берега хоть маленький кусочек,бросаясь, как разъяренное животное, на устоявшие в течение сотен лет гигантские валуны, взвизгивая и подпрыгивая до гордых и упрямых людей, на безопасной высоте подсмеивающихся над ее страшной беспощадностью.

       Свете стало так уютно рядом с Иваном. От зрелища реки сон вдруг пропал. Брызги долетали до них, говорить Света не могла, и они сидели, с ужасом представляя, что будет, если вдруг с этой высоты ухнут в жестокую лавину разъяренной воды.

       После перекура расселись опять вокруг  стола, даже не веря, что может начаться другая жизнь.

       Проводница Вера была немногословна:

       - Мы вошли уже в грандиозное ущелье реки Малая Лаба. Это чистейшая горная река - левый приток Кубани - начинается на высоте 2401 метр с северных склонов перевала Аишко И весь наш путь в этом походе будет проходить верх, вдоль долины этой реки.

       - Сейчас мы на отметке 810 метро над уровнем моря.Отметка конца маршрута 912 метров. Мы пройдем всего восемь километров. И дневной набор высоты всего 102 метра. Сегодня идти будет довольно легко, по грунтовой дороге, через буковый и пихтовый реликтовый лес. И погода сегодня отличная, - Вера первая надела большой альпинистский рюкзак, который возвышался на две головы над ее худенькими плечами.

       А у Светы вдруг мелькнула трусливая мысль:
       "Может быть, пользуясь болезнью,остаться на берегу этой шумной реки, пожить у этих добрых людей на кордоне,издали полюбоваться поднимающимися на горизонте громадами таинственных гор, а Иван пусть и дальше улыбается с этими жилистыми проводницами, но без нее.

       Но сама одновременно повязала  белую медицинскую косынку, чтобы волосы не лезли в глаза, надела рюкзак, прихватила суковатую палку и пошла по дороге за Петром Ивановичем и его женой.

       А за забором шум устремлявшейся им навстречу реки сделался таким оглушительным, словно она кричала им:

        "Идите, идите, если не боитесь моей мощи, силы и коварства! Посмотрите мои владения, только не вставайте на моем пути! Никого не пожалею, не пощажу!

       И Света ладонью, как за талисман, схватилась за армейскую фляжку Ивана с горячей настойкой, мысленно пообещав реке лишний раз ее не беспокоить, не злить и пить только успокоившуюся воду из закипевшего на костре котелка.

      Когда вошли под своды огромных замшелых деревьев с вершинами, устремившимися в небо, сразу стало легче дышать. И ей, девчонке с равнинной степной местности, изрезанной оврагами и небольшими возвышенностями, заросшими редкими лесами, вдруг захотелось закричать от счастья, что судьба послала в ее раннюю молодость такой неожиданный подарок, заразив на всю непредсказуемую жизнь горной болезнью преклонения перед таинством заоблачной страны.

      " Горы, что за магнетизм скрыт в вас!  Какой символ спокойствия заключен в каждом сверкающем пике! Самые смелые легенды рождаются возле гор, самые человеческие слова исходят на снежных высотах. Древность выдает нам свои тайны..." - писал Николай Рерих.

       Ради этого стоило жить.

        (продолжение следует)

     Следующая глава 5.   http://proza.ru/2020/03/24/872