Богомаз глава 16

 Дни летели незаметно. То спокойствие которое долго искал в жизни Гулин наконец его посетило. Работа спорилась - священник был доволен - и о проклятых финансах можно было не волноваться. Режим работы стал примерно одинаков - утром пробежка с Катей по   пустынному берегу Москвы реки, легкий завтрак и до обеда роспись. Нестолько раз он приступал к "Страшному суду", но так и не начал. Грозный ангел в центре  нуждался в выразительной позе - ему не давал покоя васнецовский Ангел, на котором держалась вся композиция. Остальное у Васнецова - разнобой страдальцев - напоминал   некачественный балет -  слишком был вымучен  и не согласован фигурный ряд  . Но Христос и Богоматерь  эмоционально компенсировали и нивелировали смысловую   неубедительность картины. Особенно ему удался женский образ. Васнецов умел подать женскую притягательность. 
 С приездом Катерины Гулин решил твердо вставить ее в Страшный суд -
об этом он не сказал ей и,  походя на пленерах, слепил с нее пяток портретов.
А сам пока добросовестно разбрасывал по парусам орнаменты  по большей части крепкую азиатщину - что то от Софийского храма , что с Кириллова монастыря - так легкое поппури с пальмами, орхидеями и  даже гвоздиками. Все это на аквамарине, насыщенное солнечными лучами и животворными соками  растений  давало редкую  ЖИВОПИСНУЮ экзотику и  эмоциональный позитив.

-  Ты, Виктор, часом не крапиву туда вставил?- не выдержал как то удивленный священник, рассматривая  свернутый  улиткой лиственный переход орнамента, обрамляющий "Единство" .
- А чем  плоха крапива? - засмеялся Гулин.- Родная и полезная. Не все же орхидеями расписывать. Впрочем  могу и алое вставить. Тоже узнаваемо.
Священник махнул рукой и больше не критиковал. А попадья вообще  при Гулине старалась в храм не заявляться.
Работа с нефом подходила к концу - поясные фигуры святых на арках,  евангелисты в парусах и пророки на стенах уже заняли все поверхности нефа.
   
Он заодно приглядывал и за сыном.  Неразговорчивый Степа кропотливо расписывал приделы - Гулин дал ему пару притч -  нашел у классиков готовые эскизы - воплощай.   
 Иногда  в храме появлялась Катерина, когда  со скрипкой, когда просто заходила оценить, похвалить  и подбодрить  творцов. Одетая баварской   крестьянкой  Катерина  вызывала у сына   приязненную улыбку. Он долго  не спускал с нее глаз.
-Ну вот и вновь пошло письмо,–радовался  Гулин,- Волшебница моя. А ведь месяц  рука не поднималась. Оставайся здесь навеки.
  - Нет, жить тут я не буду,- отказалась как-то игриво  Катерина,-  ты же богомаз, зачем тебе грешить!

-  Развестись – сейчас плевое дело, тем более что не венчались,- засмеялся тогда  Гулин.-  Не в Марусе все загвоздка, Катенька. Степан   нехорошо заряжен. После Чечни он совсем дурной! Не узнаю родимого.

   Иногда в храм  заезжал Рузин. Однажды  он застал Катерину  со скрипкой - слушал с удовольствием, рассматривая  настенную композицию "Единства". Но  Виктору все равно досталось  .
-  Хулиганишь, Виктор! –  сокрушенно  говорил Рузин – Там у тебя  не   юродивый, а  просто  идиот!
.- Каждому  времени свой герой,  - отмахивался Гулин.
 - Сюрничает помаленьку,  - иногда встревал  и священник, - за ним тут глаз, да глаз! Если бы не гениальный мазок - давно бы сменил богомаза.
-  Художники все  хулиганы, -  аппелировал  Рузин к живописной истории. -  Один Челлини чего стоит:  ваял -  стрелял,  колол, скандалил и  всех ругал. Подряд    от собратьев по ремеслу до  императоров.
-  Челлини гений, - вмешался в перепалку свяшенник. – Признали даже  короли и папы.

 - Он дурак! -  констатировал рассерженный Гулин,  - не лил бы все подряд из золота - осталась бы память.  А так все шедевры переплавили в деньгу!
  -  Зато три  раза  бежал из тюрем!   -  поднял палец .Рузин – Герой.
  - Что за героизм -бегать от стражи ! -качнул головой  Гулин.-  Вот  Серов –     подал  царице  кисть  – Не нравится –  так  дорисуйте, ваше величество!
 Как случайно Гулин  заметил, что  сын съеживается и  притихает в присутствии банкира. Более того,  он пристально смотрит на поведение    охраны. И это ему не понравилось.

И Гулин решил поговорить с сыном. Гулин  сумрачно  расхаживал по полутемной комнате. Степан сидел у окна на стуле, потирая пятна краски на пальцах.
- Ты чего задумал, Степа? – нажал на сына  Гулин.
- Ничего особенного - просто ненавижу гада, - ответил сын, глядя на закат.
-Богатых людей никто не любит. Это  ясно, только думаю, что это у тебя поствоенный синдром - расплачиваться за чужие грехи. 
– А тебе не наплевать. Это мое дело.  Ты не был на войне,  -  сдержанно откликнулся  Степан.
-  Война уже позади, проснись, вернулся и слава богу,- примирительно  произнес  Гулин.
- Он войну финансирует, он преступник!-  огрызнулся  Степан.- Там тысячи таких как я страдают!
- Ну, грохнешь его -  что изменится? -   попытался вразумить сына Гулин– Придет другой барыга. Еще хуже - этот хоть в  мазне нашей разбирается.
-Ты, что его защищаешь, -  зло откликнулся Степан -  Может он и тебя купил?
.- Он мне предлагает поехать на пару лет в Штаты. В Америку вместе поедем,- пояснил Гулин. - Хочешь погулять по Бродвею и посмотреть на Ниагару.
 -  И ты купился. На елей?-  усмехнулся  Степан.

После этого разговора Гулин долго размышлял что лучше - отослать сына в Москву или  держать тут под рукой. Однозначного решения у него не было
Както вечером в храм наведался Злоказов - привычно перекрестился трижды,  походил по нефу,  посмотрел на росписи и предложил:
-Айда ко мне - чуток оттянемся. А то у тебя какой-то каторжный взгляд.
Видать дошел до ручки.  Заодно  поработаешь с панагией.

Двор усадьбы   Злоказова походил на  двор  привилегированного МТС . Разная фирменная техника щедро разползлась по углам: автомобили,  трактора и квадрациклы. У крыльца дома красовалась новая спортивная машина.
-Люблю я технику, особливо буржуйскую, - всегда завидовал Европе . А теперь и нам досталось. Это «биркин»,- кивнул на  низкую гоночную машину Злоказов,–Для души, не для дороги! На наших  дорогах и танки ломаются.
 -Породистая лошадка  из стада Ломбарджини и Феррари.  Таких только в Европе и держать,- одобрил Гулин.
 –С вами приятно иметь дело,  вы - Виктор - не совок! – вдруг заметил  Злоказов.
-А почему я должен   совком?-  удивился Гулин.
  -А большинство так и остались совками. Если не стали отморозками,-уверенно объявил Злоказов.
- Может,  я  тоже злостный совок, откуда знать?- глубокомысленно усомнился   Гулин, потирая  руки.

-Нет  ты не совок. Это-то точно - у нас народилось  три типа злостного совка: первый увидит -  спрашивает сколько стоит?-  пояснил свою  нехитрую класификацию  Злоказов.- Ему без разницы – денег все одно нет. Вторые  хуже – Они  -  злорадство. «Иномацку купил? Ни хера,  матросы спросят» . А третья не спрашивает – просто крушат. Это ненависть - патология. А днем  пишет  угрозы всем  подряд  - Чубайсу, Абрамовичу и прочим.
 - Кто  же тогда отморозок? -  поинтересовался Гулин.
 -  Это тот, который  у тебя занимает деньги, а потом тебя же и  заказывает, – ответил Злоказов,  доставая из сейфа панагию, -  Ладно, бери ее  - делай дома. Ребята тебя отвезут. 
-Не боитесь - а вдруг я её  потеряю? -  засомневался Гулин.-   Вещь ценная…
  -  Боюсь? Да ничего уже не боюсь.- стоически признался Злоказов. -Пять раз в меня стреляли. Два раз грабили. Ничего не боюсь.
 - Так уж и ничего,-   недоверчиво откликнулся  Гулин.
 -  Самый страшный  багровый  страх мы  в этой  славной стране прожили – Сталина! Потом страх уже не стал багровым, он  розовел.   А при  Горбачеве уже страха не было и не было власти. А теперь  остались только деньги. Когда их много – страх один,  что могилу опаганят, – зло ответил Злоказов.- Поэтому и хочу, чтобы похоронили рядом с храмом.
 - А по статусу пристойно?-  прищурился Гулин.
- По статусу? А может я не бандит, а рыцарь Шервудского леса? Это как посмотреть. Кто кого тут  больше грабит – вопрос!- криво  усмехнулся  Злоказов.

Через пару дней Гулин   стал писать «страшный суд».
 Он опять  стал  искать трагедийные, скорбные  черты  в фигуре ангела. Катерина играла на скрипке, стоя у открытого окна. Звуки летели над спящей рекой
 - Двадцать фигур? А может сразу  сорок? Как у Босха!-  размечтался  Гулин.
У него уже сложились три- четыре компановки фигур он вырезал их из картона и  тасовал по композиции.
- Нет слишком мелко – лиц не разглядеть,- сам себя остановил он раздумчиво.
Затем Гулин  вставил  в сюжет лицо банкира.
- Вот как легло! - Катерина, роспись пошла.- обрадовался Гулин.